Текст книги "2012. Танго для Кали"

– Как это следует понимать?

– Здравствуйте! – Ксю смущённо улыбнулась. – Извините, пожалуйста, это я виновата. Я рассказала о вас моему парню, а он, придурок, приревновал. Я не ожидала, что он сотворит такую глупость!

– А о Чёрном тоже вы ему рассказали? Откуда ему вообще известно о группе и псевдонимах участников?

– Так на форуме и в книгах написано! – Ксю смотрела на него большими честными глазами и недоумевала, как можно не знать такой простой вещи, как состав группы «Неман».

– Да, верно. – Люминос смутился от своей недогадливости и чуть сбавил обвинительный пыл. – Вы действительно занимаетесь ОСами?

– Да, немного, – подтвердила Ксю. – Только у меня не очень получается. У меня без осознания интересные вещи выходят. Сначала вижу во сне, а потом так оказывается на самом деле.

– Как «так»? Как вы говорили о дерини?

– Да, но не только. Я про вас достаточно много знаю, из снов. Про Чёрного – что он не умеет видеть, это ведь так?

– Так, – сухо признал Леонид и кивнул в глубину парка. – Пройдёмся?

– Да, хорошо. – Ксю послушно свернула на боковую тропу. – Чёрный не видит, однако он один из руководителей, в результате его действия отзываются на всей группе. Я не могу сказать сейчас конкретно, надо вспоминать, но я помню само ощущение, как я это всё поняла.

– Действия любого из нас отзываются на всех – это само собой разумеется. – Леонид шёл позади девушки и не видел её лица, но так ему было удобнее воспринимать степень искренности её слов. Он видел, что сейчас она говорит то, в чём уверена.

– Ещё Онил ваш. – Ксю фыркнула. – Нет, он хороший, он очень хороший, но ещё такой маленький! Такой наивный и порой совсем несерьёзный. Это же так?

– Бывает. – Факты пришлось признать.

– Поймите, я вас всех очень уважаю, и вместе и по отдельности, и мне очень жаль, что сейчас вы идёте в тупик. Я это вижу, но ничего не могу никому объяснить. Матрёна меня не слышит, она со своим Чёрным всякий ум потеряла!

– И вы решили рассказать это всё мне? – Леонид постарался спросить как можно резче, как на допросе, чтобы увидеть, какая реакция последует на его слова.

– Да! – Ксения остановилась и обернулась. – Вы кажетесь мне наиболее спокойным и разумным, вы можете выслушать до конца и задуматься над чужими словами, а не станете сразу же отрицать всё, что вам не нравится. Вы можете на самом деле всё изменить, я знаю, можете вернуть группу!

– Что же, по-вашему, нам следует изменить? – с заметным сарказмом спросил Леонид.

– Нужно развернуться! – Ксения, похоже, действительно чувствовала себя маленькой мессией. – Сейчас о вас знает множество людей, но знают лишь о том, что написано в книгах и что вы говорите по телевидению. Но это же коммерческие передачи! Журналистам нужны лишь сенсации, громкие истории, им не нужна правда и настоящие серьёзные исследования. Простой зритель на науку не станет смотреть, ему скучно.

– Мы стараемся говорить с людьми на их языке, – принялся объяснять Леонид.

– Да, именно! – Казалось, Ксю ждала этих слов. – И вы перестаёте говорить на научном. Вас знают, как героев острых «историй», но вас больше не знают как исследователей. Когда последний раз обновлялся ваш сайт? Когда была последняя экспедиция? – Ксю упёрла руки в бока и постукивала носком узенького сапожка, как строгий профессор, распекающий нерадивых студентов.

– Недавно была. – Леонид улыбнулся забавной картине. – В прошлом месяце.

– И кто об этом знает? – продолжала атаку Ксю. – Кто знает, что вы делаете на самом деле? Что есть, кроме общедоступной легенды? Вы сами себя дискредитировали этой рекламой, неужели никто этого не понимает?!

«А ведь она не так уж и не права, – подумал вдруг Леонид. – Мы действительно несколько увлеклись пиаром, за ним не стало видно настоящей работы».

– А если понимает, то что? – В конце концов, надо же выяснить, что хочет от него эта странная девушка.

– То почему ничего не делает? Почему это всё допускается?

– Во-первых, у нас никто не может принимать решения в одиночку – это один из наших принципов, – начал Леонид.

– Но ведь это же неразумно! – немедленно перебила Ксю. – Так не могут жить настоящие организации, так нельзя ничего достичь. Это уровень обычной тусовки. Не зря во все времена было единоначалие, и в государстве и в армии обязательно. Не бывает совета командиров, такая армия не живёт.

– Вы не забыли про демократию? – возразил Леонид.

– Демократию?! – Ксю просто вскинулась при этих словах. – Да оглянитесь же вокруг! Вот она во весь цвет, демократия! Никакого порядка. Вы действительно этого хотите? Слова и слова, которым уже никто не верит, над которыми смеются, – это ваш идеал? Это то, к чему вы теперь стремитесь?

– Ксения, вы не слишком много на себя берёте? – Он попробовал поставить критиканку на место.

– Нет, я просто вижу. Я вижу и знаю, что будет, если ничего не изменится. – Сейчас она говорила без всякой агрессии и напора, её голос погас и повзрослел на десяток лет. – И я просто попробовала хоть что-то сделать, предупредить.

– А вы видите, что следует сделать, чтобы результат изменился?

– Да. – Ксю все так же негромко и монотонно принялась перечислять: – Вам нужно изменить взгляды на жизнь, стать более внимательными к окружающему миру, к тому, что происходит на самом деле, более внимательными к людям, живым настоящим людям, а не к идеям о них, которые вы придумали. Вам всем нужно больше гибкости, изменчивости, эластичности. Вам нужно больше чёткости и наглядности, это не значит рассказывать всем и всё, но если вы исследователи, то любой должен иметь возможность обратиться к вам за информацией. Это должно быть отработано и просто. Вам нужна структура, а не просто кружок друзей, или вы так и останетесь кружком, не больше. Конечно, если вы действительно хотите серьёзной организации. Не нужно мне ничего отвечать сейчас. Я прошу только подумать над моими словами.

– Хорошо, я подумаю, – отвечал ошарашенный Леонид. Он никак не ожидал встретить в парке не заигравшуюся девчонку, а настоящую ясновидящую. Или всё же не ясновидец, а… Леонид не успел завершить мысль, зазвонил телефон. Он извинился, ответил, выслушал сообщение и стал прощаться.

Матрёну потряхивало, она уже битый час беседовала с Чёрным, но беспокойство никуда не ушло. Она пыталась разобраться, что с ней такое, откуда этот всплеск эмоций, волна сомнений, ведь всё уже решено. Или нет? Или до самого последнего шага всё так и останется смутным, неопределённым и почти нереальным, как в затянувшемся сне? А когда сон кончится? Что будет с ними, если закончится этот сон и они просто проснутся в жёстком ясном мире, в котором нет слов «возможно», а есть только «так должно быть»? В котором они всего лишь песчинки у реки времени, ничтожные, возомнившие о себе песчинки. Ей было страшно.

– Я боюсь всего! Нет, не всего, боль есть сейчас, боли будет больше. Будет одиночество. Вот чего я боюсь, не боли. Нужно разбираться, разбираться сейчас.

– Мы разбираемся, мать. Мы именно это и делаем.

– Если Нечто ввёл меня, значит, он всё предусмотрел. Зачем ему привлекать человека, чтобы в результате он сильно страдал? Проводить через стресс, открываться? А? Чтобы я потеряла веру в людей? Веру в любовь? Стала бы сумасшедшей? Ведь не может такого быть, Антош, правда?

– А если я разберусь и в результате останусь с Татьяной? Этого ты не боишься?

– Если так, то пусть это будет на совести Нечто! Для меня контакт – это на всю жизнь, я уже не смогу быть простым человеком. А если ты будешь с Татьяной, то я никогда больше не смогу никому доверять. Кто поверит моим рассказам? Любой начнёт успокаивать и тут же в психушку звонить.

– Если ты будешь в контакте, то человеком уже не будешь, забыла?

– Я буду не человеком только с тобой. Одна не смогу. Но мы ещё не в контакте. Антош, я сама не знаю, что думать и делать что.

– Разбираться, как ты сказала. И в первую очередь нужно разбираться с Кали.

Ну вот, давно бы так. Когда Чёрный поставил конкретный вопрос, Матрёша почувствовала, что её стало отпускать. Тревога свернулась и змеёй уползла куда-то внутрь, притаилась до следующей атаки.

– Может, Кали – избранница Нечто?

– Ну ты даёшь! Конечно, нет. Это одно из состояний Нечто. Понимаешь?

– Кажется, да.

– В Нечто есть и мужское и женское, потому и Нечто. Чтобы говорить с ним на одном языке, нам нужно стать как он, или ничего не поймём. Вот почему слияние.

– По теории – да. Но у меня это пока в голове не умещается.

– У нас будет баланс женского и мужского, как и в Нечто.

– А интересно, как с ним смог контактировать Брюс?

– Хороший вопрос. Не знаю.

– А если у нас получится в доме слияние, нам придётся сразу же ехать в Питер?

– Я бы не был так уверен, что всё получится.

– На нас же уже отметка стоит!

– Ну да. А ещё метка на убийство.

– Почему на убийство? Какое?

– Ты разве не поняла? Отметка врагами на уничтожение. Свеженькая. На союз и контакт мы были помечены много лет назад.

– Зачем ты теперь меня пугаешь? У меня опять сто бабочек в животе.

– Бабочек? – Антон не понял. – Каких бабочек?

– Это выражение такое. Ещё говорят «сосёт под ложечкой».

– Не бойся. Никто не должен знать, где мы.

– Я так понимаю, что контакт начнётся уже с момента слияния, и тогда мы будем в безопасности. Что скажешь?

Антон очень хотел бы для себя этой детской веры в чудо единственного шага, когда стоит только начать, и больше никаких трудностей уже не будет. Не было у него такой веры, не мог он позволить себе пробудить несбыточные надежды.

– Скажу, что, видимо, мы уже на пороге. Будь предельно внимательна.

– На пороге чего? Кто это тебе говорит?

– На пороге изменений.

– Ох, хорошо бы! Представляешь, я сегодня на экзамен рано вставала, и за минуту до будильника – голос. «Это всё ерунда, займитесь поиском литературы про Кали». Прямо как ты говоришь. Мне кажется, я больше не могу так жить, надо что-то менять срочно. Надо найти Храм. Состояние такое, как будто он меня зовёт, как идея навязчивая. Или найду, или умру скоро.

– Давай займёмся поиском литературы. Про Кали, хорошо?

– Хорошо. Тогда я пошла искать.

Матрёша отключилась от аськи. Антон покрутил шеей, разминая и почти физически чувствуя, как затягивается на ней невидимая петля. Потом закрыл окно разговора и взялся за выросшую в последнее время на ковре стопку книг. К «Точке перехода» и «Истории жизни Я. Брюса» прибавилась «Брида» П. Коэльо, тоненькая брошюра Шри Ушопанишад с красочным изображением Кали на обложке, ещё какие-то уж совсем самиздатовские книжонки. Следящим за разрастанием маленькой библиотеки не составило бы труда догадаться о направлении его мысли.

«А ведь Night это всё видит», – пришла мысль. И ушла, потому что изменить ситуацию прямо сейчас не представлялось возможным.

«По существующим представлениям одной из древнейших земных традиций в нашей Вселенной протекает Чёрная Эпоха, Калиюга. В эту лютую Эпоху всем миром правит только одна владычица: Чёрная Богиня». – Так, это понятно. Это мы знаем, усвоили хорошо и давно. А вот дальше уже нечто новенькое. Антон внимательно вчитался в мелкий шрифт.

«Согласно тантрической фразеологии, только Объединённый с Шакти Шива имеет власть, может действовать. Лишённый энергии – Он – шава (труп).

Брахман и Кали не отличны. Брахмана и Кали можно сравнить с огнём и его жаром (силой, которая даёт тепло, силой, которая может всё сметать на своём пути и превращать в пепел). Брахман – огонь, Богиня-Мать Кали – его жар. Одно без другого существовать не может. Если Кали сливается с Брахманом, то сила Брахмана, или его Шакти Кали, находится в потенциале, в непроявленном виде. Без Кали у Брахмана нет силы. Брахман здесь – это Шива как труп, лежащий под ногами у разъярённой Богини. Традиционное изображение Шивы как трупа как раз говорит о том, что Он – Брахман – не может существовать без своей энергии».

Ещё, из какого-то полухудожественного рассказа, но как в тему! «– Знай, сын мой, что Великое Делание есть философский брак, где должны участвовать оба начала – мужское и женское». «Что означает танец богини Кали на груди бога Шивы?» «В этом мире любая энергия может быть только женской, а информация о её верном использовании – только мужской». «Кали, в сущности, – иероглиф, обозначающий время. Однако любая вещь существуют только во времени. Значит, время олицетворяет весь привычный нам мир».

Чёрный ощущал, как плавится и бурлит его бедный мозг. Вроде бы всё логично, связно, даже как-то понятно, но как же чуждо! Какими тяжеловесными словами выражено то, что, как он чувствовал, должно выражаться так же легко и изящно, как танец. Танец храмовой танцовщицы, танец богини, в конце концов, танец мира. Вот в чём суть времени – в движении, не в застое. Всё, мысль не успела оформиться, как уже испарилась. Антон принялся читать дальше, ожидая, когда же просветление на него всё-таки снизойдёт.

«Среди многочисленных матерей индуистского пантеона, учитывая необычность облика совоголового существа из Малой Сыи, особое внимание привлекает Великая Кали («Чёрная»). Это один из самых древних, архаических образов. Главное, что поражает в её облике, – это двуполость Кали. Она гармонично совмещала в себе два определяющих начала, женское и мужское, обуславливающих при соединении их появление Вселенной, всего сущего в ней и, в частности, на Земле. Эта противоречивость характерна и для других особенностей Кали».

«Какие чувства выражало её лицо, невозможно выразить определёнными словами, поскольку состояния Кали были непостоянными и взаимоисключающими. В одно и то же мгновение оно излучало испепеляющий гнев и радость, холодное равнодушие и откровенное изумление, издевательскую насмешку и сердечное сочувствие. Кали чёрная, но одновременно она белая, невыносимо для глаз ослепительно яркая и сверкающая, к тому же переливчатая, как радуга».

Непостоянные и взаимоисключающие состояния – прямо как шредингеровский кот! Чёрный прыснул в кулак от такой аналогии. А что, верно ведь – наивные понятия древних как могли, так и описывали, что находится в основе мира и что нынешняя наука называет учёными словами «квантовая суперпозиция». Речь идёт об одном.

«Главная функция: защита богов и мирового порядка от власти демонов».

«Богиня очень самостоятельная, верующими воспринимается как самостоятельный источник энергии.

От фигуры богини расходятся круги: это волны энергии.

Она самодостаточна.

Кали – это богиня, несущая смерть как кару, наказание. Она беспощадна.

Но она – защитник порядка и мирового равновесия».

Явно современная трактовка, но про круги интересно. И про источник энергии тоже. Такой генератор вселенской голограммы. Антон подумал, что снова его занесло. Не приспособлен современный западный ум для постижения восточных понятий, так и сворачивает на формулы и чертежи.

«Великая Богиня – источник всех энергий (шакти), олицетворяемых различными (обычно женскими) божествами, которые являются всего лишь Её эманациями, частичными Её проявлениями и Её отдельными архетипичными образами. Каждая из этих богинь выполняет одну или несколько космических функций. Все вместе они составляют единую Силу, наиболее полно воплощённую в Бхагавати Кали. Она – не что иное, как сам Абсолют-Брахман в его активном Самовыражении».

Так, всё! Хватит! Перерыв. Антон поднялся и поплёлся в кухню за спасительной порцией мате, прочищающей мозги после ядрёного восточного перегруза.

Когда он вернулся, в почте уже висело письмо от Матрёны с результатами её изысканий – собрание цитат, важных, по её мнению, для их дела. Иногда цитаты перемежались собственными комментариями девушки. Антон вздохнул и начал читать.

«Прекрасная диадема богини Кали, взятая им из разрушенного его солдатами Храма Кали в центре Золотого Города. Диадема из красного золота была украшена одиннадцатью невиданной красоты и величины изумрудами и стоила намного больше, чем все награбленные в Золотом Городе трофеи, даже за один такой изумруд можно было купить всё, о чём мечтал капитан: огромное поместье под Марселем, собственный корабль, графский титул и руку высокорождённой красавицы.

Диадема богини Кали не найдена до сих пор и продолжает будоражить умы и сердца тысяч искателей приключений по всему миру».

К тексту прилагался рисунок диадемы. Чёрный взглянул и остолбенел: в точности такая же диадема была некогда на Мишиной Татьяне, в день их с Михаилом свадьбы. Та самая диадема, которую заказал ему Седой и которую он, Антон, так и не доделал. Только изумруд там был один-единственный, так Танюха и не богиня. Что это может означать? Совпадение? Или намёк? Чей? На что? Тупик полный, он послушал звон пустоты в голове и принялся читать дальше.

«Смотри, тут я нашла карту Таро Кали».

«Ключевое значение: отрицание всех иллюзий, неожиданные, радикальные перемены, необходимость порвать с прошлым (отношения, образ жизни и т. д.), начало и конец одновременно, освобождение, «новое в обмен на старое».

Некоторые боятся кажущейся разрушительной силы Кали; на самом деле Кали – это любящая энергетика, которая помогает нам освободиться от страхов. Она разрушает только то, что сковывает нас, что может замедлить или направить в другую сторону нашу Божественную миссию; точно так же любящая мать убирает подальше от своих детей опасные предметы».

«Карта у Кали XIII – Смерть. Кали».

Смерть? В его последнем раскладе была карта Смерти. Возможно ли, что он прочитал её неверно? Чёрный решил, что нужно бы ещё раз проанализировать тот расклад.

«Имя Кали впервые встречается в Ригведе. Также известна как Каликамата («чёрная земная мать»), Каларати («чёрная ночь»), среди тамилов – как Коттавей. Калике/Калика – форма имени Кали».

Отлично! Ригведа в загородном доме на полке стоит! Вот её-то он там и отыщет. Видимо, об этом и говорил Седой – он найдёт то, что им поможет. Что он может найти и что им может помочь, кроме информации?

«Вместе со всей Её атрибутикой при детальном рассмотрении Её красноречиво говорит о переходе сознания за пределы двойственного восприятия».

Переход за пределы, выход за предел себя, берсеркерство. Всё, круг замкнулся, вариантов нет. Всё, что он предполагал, что чувствовал интуитивно о связанности сущности Нечто и Кали, полностью подтвердилось. Чёрный перекатился на спину на мягком ковре и долго смотрел на извилистое стеклянное древо под потолком. Этот раунд он отыграл честно.

Чёрного вывел из медитации на потолок писк компьютера, извещавшего о приходе очередного письма – он так и не закрыл почтовую программу. Антон вернулся к реальности и полез посмотреть, что там ещё отыскала Матрёна. Но письмо было не от неё.

«Я люблю тебя и без тебя не вижу смысла в жизни! Я думаю, у нас всё взаимосвязано, и я не вижу смысла дальше существовать без тебя, если только существовать без смысла. Когда-то ты у меня спрашивал, для чего я существую на Земле? Я не могла точно ответить на этот вопрос, но сейчас я точно знаю: для того чтобы ты пережил этот момент в своей жизни. Я просто отдаю тебе свою энергию и силу, чтобы ты закончил свою миссию. Я за тебя буду бороться всегда и везде, если мне позволят. Твоя Гунна».

Чёрт! Чёрт, чёрт. Чёрный рывком поднялся и в волнении заходил по комнате. Да что они, сговорились? Нет, не сговорились, конечно, просто время ускорилось и стремительно мчит к развязке. Гунна это почувствовала и обозначила свою позицию – на стороне Антона. Да он никогда и не сомневался в ней. Более верного друга среди женщин у него не было. Он знал, что Татьяна недавно собиралась в Москву, но её отговорила Иванна – что-то ей там привиделось. После давних событий они оба привыкли обращать внимание на предостережения девушки, внезапно открывшей у себя медиумический дар. «Бип-пип!» – прилетело ещё одно письмо. На этот раз действительно от Матрёны.

«Ты знал же, знал, что Калиостро был в Петербурге? Вот, я нашла.

Калиостро в Петербурге

Сенсационную находку обнаружили в 2007 г. в Елагином дворце в Петербурге.

Во время ремонтных работ нашли вход в подземный тоннель XVIII века. Предполагают, что таинственный тоннель был вырыт по указанию И. П. Елагина, который был руководителем масонского движения в России.

Известно, что ход ведёт в подземный круглый зал. Учёные говорят, что помещение специально создано для масонских обрядов.

Есть ещё более сенсационное предположение насчёт елагинских подземелий. Известно, что в 80-е годы XVIII века в Петербурге гостил «великий маг» и основатель одного из масонских движений, обладатель «формулы любви» граф Калиостро. И останавливался он у Елагина…

По нашим храмам.

Я нашла фотографию внутреннего интерьера во время реставрации. Это он! Я просто чувствую, что это он. Ещё про него, вот: «В нём благодаря особой конструкции перекрытий возникает необычное ощущение связи двух миров, дольнего и горнего». Это то самое, та атмосфера. Это Казанский храм.

Ещё! Ты не поверишь! Там есть мини-копия католического Ватикана – Казанский собор. И на нём помещён знак Кали! Смотри сам, я прицеплю картинку. Там треугольник – это же КАЛИ МА!

Знак или Янтра ЧЁРНОЙ МАТЕРИ – треугольник с точкой по центру представляет картину энергии КАЛИ МА».

Антон сразу же полез посмотреть. Перед ним развернулась полукруглая колоннада мощного, как бы распластавшегося по земле собора, он увеличил масштаб, навёл на фронтон. Есть! В самой середине треугольного портика действительно красовался треугольник с расходящимися от него лучами. «Кали Ма», – прошептал Чёрный, всё ещё не веря своим глазам. Внезапно свет вспыхнул с ослепительной яркостью, как будто напряжение в сети подпрыгнуло вдвое, он рефлекторно зажмурился. Со звонким щелчком вылетели пробки, компьютер издал жалкий стон и погас. Антон поднялся, пошатываясь, прошёл в полной темноте в коридор, покопался в щитке. Пробки он включил, свет загорелся, но компьютер так и не ожил. Он него едва заметно тянуло плавленой изоляцией и жжёным металлом. Антон едва слышно выругался – похоже, единственный канал связи с миром, который у него теперь остался, – это его КПК, аська на нём стоит. Конечно, есть телефон, но по нему не наговоришься.

– Матрёш, я не понял, так это твоя церковь? – Антон медленно и коряво царапал по буковкам наладонника.

– Нет. Моя – это Казанский храм, а знак на соборе. Они разные.

– А нам-то тогда куда?

– Нам везде. Я так понимаю, что Петербург – это город Кали, и нам надо будет по всем храмам, где её знаки есть, а потом уже в мой. Мы энергию соберём.

– На выход с оружием. – Антон усмехнулся.

– Зачем с оружием? – не поняла шутки Матрёна. – Мы сами тогда будем оружием.

– И много тех храмов? – решил уточнить Чёрный.

– Не очень. Смотри список. Петербург:

1. Знак КАЛИ МА на Казанском ПРАВОСЛАВНОМ соборе (мини-копия католического Ватикана).

2. Финская лютеранская церковь. В то время как эти церкви: православная и лютеранская, вернее их прихожане, официально на нижнем уровне враждуют, на верхах они происходят от одного источника. Знак КАЛИ МА.

3. Знак КАЛИ МА на православной иконе сверху! В Исаакиевском соборе, слева у стенки.

– То есть посетить три церкви, и всё?

– Даже посещать не нужно. Просто пройтись мимо них и собрать энергию, а прийти под конец в мой Храм. Ну, понял? Три места в Питере, где есть знаки Кали, и одно место – это наш Храм, но там нет знака Кали.

– Да, я понял, всё понял, Матрёш.

Чёрный выключил КПК и недовольно покрутил головой. Как у неё всё просто выходит: пройтись мимо трёх церквей и зайти в четвёртую! Не может быть. Интуиция говорила ему: не может, это СЛИШКОМ просто, а он опасался простых решений. Но пока ему совершенно нечего было бы возразить.

– Матюня, завтра посидишь дома, хорошо? – Людмила Сергеевна окликнула дочь, которая уже стояла в дверях, торопясь на консультацию.

– А что такое?

– Да люди придут, смотреть квартиру.

– Какие люди? Зачем? – Матрёна даже прошла обратно до зеркала в коридоре, чтобы убедиться, что мать не шутит. Они же собирались все ехать в деревню!

– Ремонт будут делать. – Мать показалась из кухни, вытирая красные после мытья посуды руки. – А нам с отцом на работу. Они утром могут прийти.

– Хорошо, посижу, – пришибленная неожиданной новостью, покорно согласилась Матрёша. – Только на Новый год я к Маринке поеду.

– К какой ещё Маринке? – тут же вскинулась мать. – Это семейный праздник!

– Так я не на сам, – принялась объяснять Матрёна. – Маринка из нашей группы собирает компанию ехать в лес, то есть в деревню, – тут же поправилась она. – Там ребята ещё будут и девчонки. Мы тоже отдохнуть хотим! – Матрёша независимо вздёрнула нос и повела плечами.

– Отдыхай, только про учёбу не забывай, – тут же ввернула мать. – И звони почаще.

– А вот звонить я не смогу, – поникла Матрёна. – Там не берёт, низина, и до ретрансляторов далеко.

– А тебе обязательно ехать? – Кажется, Людмила Сергеевна была готова взять обратно столь поспешно выданное разрешение.

– Угу, – кивнула Матрёна. – Я уже согласилась, Маринка сегодня билеты берёт.

Мать подозрительно покосилась и, больше ничего не сказав, удалилась на кухню. Матрёша ухмыльнулась и ускользнула за дверь. Надо будет рассказать Чёрному, как ловко она всё устроила – родители не станут её искать, они могут целую неделю провести в загородном доме. Только бы не забыть предупредить Маринку, чтобы прикрыла, ежели что.

Наутро рабочие появились почти в одиннадцать. Деловой строгий прораб и двое развязных парней по-хозяйски принялись осматривать квартиру, прикидывая объём работ и стоимость заказа. На Матрёну они едва обращали внимание. Она ходила за ними по пятам и зверела с каждой минутой. И когда один из работяг самым наглым образом подошёл к её компьютеру и пошевелил мышь, возвращая яркость экрану с картинкой от Чёрного: планета-часы на фоне звёздного неба, их портреты, кольцо и храм, – она не выдержала, подбежала и выключила монитор.

– Не смейте трогать мою машину!

– А то что? – осклабился парень.

– А то! – Матрёша выдохнула и нарочито размеренно проговорила: – А то мы откажемся от услуг вашей фирмы.

Угроза подействовала, парень буркнул что-то про «пошутил» и в дальнейшем вёл себя прилично. Происшествие оставило очень неприятный осадок. Матрёна подумала, что нужно будет поставить на домашний компьютер пароль.

– Антон! – Вечером она, конечно, висела в аське. – Я вырвалась!

– Молодец, – похвалил Чёрный и тут же озадачил: – Знаешь, что надо найти? Что я делал в тот день, когда ты родилась.

Он сидел в полутёмной кухне с калебасом мате и микрокомпьютером, чтобы не мешать отдыхать Night. И как он прекрасно понимал, чтобы не давать ей возможности слишком много узнать. Зачем-то оставленный включённым маленький «кухонный» телевизор передавал очередную сводку новостей безумного мира:

«Новый температурный рекорд зафиксирован в столичном регионе. До четырёх градусов выше нулевой отметки поднимались столбики термометров. День 26 декабря стал самым тёплым за три последних десятилетия под влиянием атлантического циклона. На смену недавним метелям он принёс в Москву проливные дожди.

По прогнозу синоптиков, в воскресенье в столице станет немного прохладнее: не выше плюс 1 градуса. Местами пройдёт мокрый снег. Как ожидают синоптики, в ночь на понедельник в столичном регионе похолодает до минус 8 градусов».

Антон поднялся и убрал звук.

– Я родилась 17 июня 1990 года в 15.50, понедельник. А как я-то это могу найти?

– Включи интуицию.

– Да, интуицию. Очень она поможет! Вот, нашла, в этот день возобновили богослужения в Исаакиевском соборе.

– Там точно не был! – Антон рассмеялся. – Глянь, что ещё где было.

– Какие-то глюки странные описаны, непонятно чьи. Просто обрывок.

Видение 17 июня 94: Планета с кольцами, и кольца поднялись и покинули планету.

Видение 17 июня 94: Качающаяся колыбель в космическом пространстве.

Видение 17 июня 94: Лист заиндевевшего стекла и плоская тонкая полоска металла.

Видение 17 июня 94: Мужчина и женщина, держащиеся за руки.

– Очень познавательное чтение! – Чёрного сегодня так и подмывало шутить, настроение было лёгким и летучим.

– Ага! Я тут размечталась, представь, будем мы с тобой следующий Новый год отмечать на какой-нибудь уютной планетке, в личной резиденции.

– Хорошая фантазия.

– Обменяемся подарками, то есть планетками.

– А какой Новый год на другой планете?

– А какой нам захочется! Пригласим обязательно Якова Вилимовича. А Седого – ну его, с ним мы и так каждый день или просто часто видеться будем. А планетка будет наша чистенькая, одни леса, леса, море, поля… Теперь ты придумай ещё что-нибудь!

– Поддерживаю!

– Придумывай, что ещё там будет? Горы и качели – будем с тобой качаться на качелях и смотреть на Го-о-оры!

– Не горы! А Го-о-оры!

Они дружно рассмеялись, несмотря на то что между ними было как минимум несколько километров тёмной зимней Москвы.

– Слушай, а я, похоже, нашёл, что тебе в записке Нечто писал.

– Да что ты? Как?

– Книжку одну читаю забавную. Дмитрий Емец. У него Великое Нечто в героях, там его тоже парочка ищет, папа и дочка.

– А в записке-то что? – не терпелось Матрёне.

– Там загадочно. «Слезами ночь не омрачи, о плакальщик! Ты смерть познал, в тебе сокрыта тайна. Упав с небес, в земле зарыт сундук. Ищи, найдёшь, быть может, но осторожен будь. Песок уж сыплется.

Прощай, о плакальщик, ты стой на страже тайны!»

– Ничего себе… – задумалась Матрёна. – Как это понимать?

– Ну уж я не знаю. Тебе её отдавали, ты и понимай.

– А что там ещё про наше Нечто написано? Похожее что-то есть?

– Есть-есть, ещё как похожее. – Чёрный про себя усмехнулся. – Смотри сама. «Одни считали Великое Нечто легендой, другие видели в нём абстракцию вроде абсолютной идеи или философского камня; третьи – апокалиптики – боялись его, веря, что Нечто несёт их цивилизации смерть и гибель; четвёртые, напротив, утверждали, что с ним связаны необыкновенные надежды и смысл существования их цивилизации».

– Да это про нас в точности! – восхитилась Матрёна. – Только мы и боимся и надеемся одновременно.

– Да-а! Ещё про нас точно: «У вас единственный выход. Отыщите Великое Нечто. Возможно, оно поможет вам остаться в реальном мире».

– И никакого Седого не надо! – Матрёша покосилась на потолок, но голоса, как она опасалась, не последовало.

– А! Вот! «Эта легенда дышит нам в спину – Великое Нечто разбужено!»

– Кажется, если оно разбужено, то нам скоро не придётся спать!

– Не-е, думаю, нам с тобой всё же хватит времени. Даже не думаю – знаю! – Чёрного просто несло. Очень давно он не испытывал такого полёта в мыслях, когда они кружились и переплетались, как в танце, выстраивали свои согласные фигуры и доставляли ему наслаждение созерцания. Он не понимал, что с ним происходит.

– Да, о времени! Конечно, ты знаешь! Я не говорила, я тут такое нашла! – Матрёна тоже подхватила это состояние воздушной лёгкости. – Издательская система Литсовет. «О местонахождении души», Чорный.