Текст книги "2012. Танго для Кали"

Татьяна плюхнулась в первое попавшееся такси и небрежно бросила:

– В Черняховск.

Водитель назвал какую-то сумму, она не расслышала, но кивнула. Они понеслись мимо покрытых снегом полей и торчащих неожиданно густо-зелёных ёлок. Night прикинула, что путь займёт пару часов, и откинула голову на подголовник.

В городке она указала остановиться возле универмага – это был универсальный ориентир, как улица Ленина в советские времена. Расплатилась, вышла, демонстративно зашла в магазин, а когда убедилась, что её такси отчалило, поймала другую машину. Теперь она не изображала «столичную штучку». Уселась назад, назвала выученное наизусть название деревушки и принялась переодеваться прямо в машине. Надо отдать должное водителю – он не попал в аварию, несмотря на то, что мог наблюдать в зеркале заднего вида. Night натянула термобельё, потом спорткостюм. Завершил процесс тонкий, лёгкий и не пропускающий ни ветер, ни воду комбинезон для катания на горных лыжах. Сапоги на шпильке сменили высокие зимние гады. Из дорожной сумки показался небольшой штурмовой рюкзачок, городская верхняя одежда и обувь перекочевали туда, туда же пошли пара пакетиков и свёрнутая в рулончик опустевшая сумка.

– На лыжах кататься в наши края? – попробовал завязать разговор водитель.

– К бабушке, – отчеканила Татьяна. – Еду в деревню, к бабушке, гостинцев везу.

– А что ж по-спортивному?

– У них там грязно и сыро. Приличную одежду лучше беречь.

– Это ваша правда, – согласился шофёр.

Больше он не пытался заговаривать с пассажиркой, молча высадил её на площадке возле бывшего сельсовета и укатил. Night двинулась к дальнему концу деревни. Машина исчезла из виду, улица была пуста, только Татьяна решительно шагала вперёд, как будто всегда знала эту дорогу. Выйдя из деревни, она ненадолго остановилась и в последний раз сверилась с картой. Отсюда до центральной части зоны километра три. Где-то там в лесу, недалеко от границы поля, нужно искать стоянку Чёрного. Скорее всего, там будет стоять машина. Если на поле остались стога, он может расположиться и там, или же неподалёку должна быть палатка. Если его нет здесь, нужно проверить ещё пару точек зоны. Они отмечены на карте, их нетрудно будет найти.

Под эти мысли Таня легко шагала по подтаявшей грунтовке, на которой чётко читались следы недавно проезжавших машин. Дорога вела в соседнюю деревню, её регулярно чистили. Возможно, след машины Чёрного тоже отпечатался здесь. Конечно, она не знала, какая машина будет у него в Калининграде, но что он не останется без колёс, не сомневалась. Она внимательно посматривала в сторону недалёкого леса, чтобы не пропустить место, где удобнее всего сворачивать и выходить к нему через поле. Неприметный внедорожник, прикорнувший возле самого леса, заставил её кивнуть: ага! Night тут же свернула в поле.

Ноги проваливались выше колен, порой путались в залёгших под снегом стеблях травы, однако Татьяна медленно и упорно пробивалась к лесу. Она не сводила взгляда с далёкой машины, но не замечала возле неё никакого движения. Возможно, там никого нет.

Наконец она нырнула под ветви могучих елей, отряхнулась и постояла, восстанавливая дыхание. В лесу снега было гораздо меньше. Здесь были свои ловушки – можно было угодить в невидную ямку или овражек и ухнуть по пояс, но в целом передвигаться было проще. Татьяна заметила криво торчащий из снега остов молодой ёлочки, подошла, дёрнула и оказалась с довольно длинной палкой в руках. Вот и миноискатель! Срубить мелкие веточки так, чтобы остался только голый прямой и жёсткий ствол, было делом пары минут. Она осторожно двинулась вдоль кромки леса, прощупывая перед собой снег. Теперь она была уверена, что эта машина так или иначе связана с Чёрным. Подойдя ближе, она снова остановилась, всмотрелась в кромку леса возле машины и вслушалась в тишину.

Гунна втянула ноздрями воздух, словно пыталась определить, откуда пришёл запах тревоги. Она в лесу не одна! В зоне чужие! Чужие, вернее, один чужой внимательно наблюдал за её машиной. Она чувствовала направление внимания, оставалось обнаружить источник. Гунна не шевелилась, только глаза шарили по сторонам. Вот они засекли движение сбоку. Ага, не чужой, а чужая! Как сюда попала светловолосая девушка в ярко-синем с белыми вставками горнолыжном костюме? Девушка наблюдала за машиной. Гунна наблюдала за ней. Гунна не опасалась, что незнакомка её заметит: грязный бело-зелёный камуфляж обеспечивал идеальную защиту. Она начала осторожно подкрадываться к незнакомке.

Девушка медленно подходила к машине. Гунна двигалась гораздо быстрее, хотя позволяла себе перебежку лишь во время движения неизвестной. Наконец одна оказалась возле запертого пустого внедорожника, а другая – у неё за спиной.

– Что ты здесь ищешь?! – Гунна хотела резким окликом испугать неизвестную.

Незнакомка рывком обернулась на звук и встала в терцию, выставив заострённый стволик сухой ёлки. Её встревоженные глаза медленно застывали, приобретая видимость взгляда змеи. Страха в них уже не было.

– Мне нужен Антон, – ровным голосом произнесла незнакомка.

– Его здесь нет, – растерялась в первый момент Гунна, теперь её застали врасплох. К такой реакции и к такому вопросу она не была готова.

– Где он?

– Я не знаю.

– Ты лжёшь. Я чувствую присутствие его силы.

Night вывернулась из лямок рюкзака и шагнула вперёд, нацелив остриё в грудь Гунны. Та качнулась в сторону и попробовала перехватить палку. Не тут-то было, опытная фехтовальщица уже вернула клинок, и теперь он летел сверху, готовый приложиться в точности к сонной артерии. Night с удивлением ощутила, как в центре её ладони вспыхнуло горячее пятно, и что-то потекло из него вдоль палки. Она даже притормозила удар. Гунна отскочила, пропуская удар перед собой, инстинктивно подняла руку на блок. Палка мелькнула перед лицом, не задев, но она почувствовала резкую жгучую боль в левой руке. Следующим прыжком она ушла в сторону, за молодую ёлку, развернулась и бросилась бежать через лес.

– Стой! Я всё равно его найду! Ты всё равно скажешь! – Night кинулась за ней, оступаясь в снегу, ломая тонкие стволики подроста.

Гунна знала этот лес как свою квартиру, она могла бы пройти по нему ночью с завязанными глазами, она была уверена, что ей легко удастся оторваться от преследования и уйти по одной из лесных дорог. Она и оторвалась, но незнакомка топала по её следам с размеренностью и упорством носорога. Гунна подумала, что в этой гонке она устанет раньше, чем сможет уйти. Она развернулась и принялась дожидаться соперницу.

Night бросилась на неё, даже не сменив ритма бега. Лёгкий стволик взлетел на финт, чтобы обрушиться на голову жертвы с непредсказуемой стороны, но жертва не стала уворачиваться от удара. Вместо этого она рванулась вперёд, одним движением подлетела к противнице и схватила её за плечи, вынуждая опустить клинок. Физически Гунна была сильнее, Night бросила палку, её руки метнулись к горлу Гунны. Та отшагнула, всплеснула руками и хлопнула сложенными лодочками ладонями по ушам Night. После такого удара люди теряют сознание, однако Night снова пошла вперёд, сокращая дистанцию. Вот теперь Гунна по-настоящему испугалась. Она видела, что глаза её противницы потухли, в них не осталось ни проблеска разума, но тело продолжало двигаться и атаковать, значит, его вёл совсем не рассудок. Она поняла, что остановить Night можно только одним способом – сделав физически невозможным движение, то есть убить, и не просто убить, а расчленить тело. Но не убивать же её в зоне! Чёрт! Night неожиданно быстро ударила, Гунна с трудом увернулась, оступилась, Night тут же вцепилась ей в плечи, и обе девушки рухнули в высокий сугроб.

Через мгновение сугроб взорвался, из него во все стороны полетели ошмётки снега. Там ворочался зелёно-сине-белый клубок, из которого иногда показывались рука, нога или волосы и неслись рычание, визг и ругань. Гунна была сильнее и тяжелее, Night была вёрткой и упорной. Она выскальзывала из захватов и с маниакальным упорством стремилась вцепиться противнице в горло или в глаза. Казалось, она вообще не устала, сила её рывков не уменьшалась. Гунна уже тяжело дышала, двигаясь медленнее и стараясь придавить соперницу массой и взять в захват. Наконец она подгребла её под себя и вывернула ей руку за спину. Night с рычанием рванулась и чуть не сбросила Гунну обратно в снег, но та успела захватить вторую руку противницы и тоже её вывернуть. Теперь она имела преимущество в положении. Она понемногу отползала и поднималась на колени, заставляя врага согнуться если не за счёт боли, которую это тело не чувствовало, то за счёт рычага. Используя этот рычаг, она проволокла Night до ближайшего неразмётанного сугроба и макнула головой в снег. Девушка рычала, плевалась, брыкалась и вырывалась, но Гунна раз за разом окунала её в сугроб, пока тело не перестало биться и не обмякло. Тогда она выволокла мокрую Night из «холодной», прислонила к ближайшему крепкому стволу и на всякий случай связала ей руки шнурком от своего капюшона. Потом отёрла растаявший снег со своего лица и с лица пленницы. Она не испытывала жалости к врагу – ей нужно было содержать его в состоянии, пригодном для допроса.

Оставалось ждать, пока Night очнётся. Ждать пришлось долго. Наконец девушка захлопала ресницами. Потом в её глазах появилась искра разума, она обвела взглядом деревья, распаханный снег, задержалась на Гунне и посмотрела на свои связанные руки. Потом снова взглянула на Гунну. Обе молчали. Гунна внимательно изучала очухавшуюся Night, теперь в той ощущалась враждебность, но эта враждебность была понятной и человеческой, в её подоплёке лежали обида и боль. Всё-таки досталось ей изрядно.

– Зачем? – начала разбор полётов Гунна.

Пленница ещё раз с некоторым удивлением оглядела поле битвы и промолчала.

– Ты помнишь, что ты творила?

– Да. – Night опустила голову. – Помню. Смутно, как сон.

– Зачем ты сюда пришла?

– Я приехала. Мне приказали.

– Кто?

– Не знаю. Три человека в чёрных костюмах. Они дали мне наводку на зону. Они послали меня найти… – Вдруг она замолчала, вскинула голову и резко бросила: – Чёрный здесь?

– Нет, – пожала плечами Гунна.

– Он был здесь? – продолжала допрос Night.

– Здесь его не было.

– Тогда где он может быть?

– Я не знаю. Если бы знала, я не сказала бы об этом тебе, но сейчас я действительно не знаю этого.

– Да, я верю. – Порыв пропал, Night снова смотрела в землю. Наконец она процедила сквозь зубы: – Извини. Я не управляла собой. Извини.

– Я поняла, – отозвалась Гунна. – Кто управлял тобой, ты знаешь?

– Нет. Кто-то или что-то, что сильнее меня. Я не могу этому сопротивляться. Оно заставляет меня причинять вред, даже если я не хочу. Оно само причиняет вред. Но я не могу исчезнуть, отказаться от всяческих встреч, я люблю Антона.

– Я тоже его люблю.

– Что же делать?

– Уходи. – Она подошла к Night и распустила затянутый узел. Верёвка упала.

– Да, я уеду. – Night встала и огляделась, отыскивая свой рюкзак.

– Высохни сперва! – милостиво разрешила Гунна. – Идём, только не буянь больше.

– Не буду. Наверно, не буду. Незачем. – Она криво усмехнулась.

Гунна посмотрела на мокрую сверху донизу девушку, оглядела себя, фыркнула и пошла к машине. Обратная дорога показалась обеим ужасно длинной. На месте Гунна тут же влезла в салон машины, вытащила небольшую плоскую фляжку в кожаной оплётке и сделала два длинных глотка.

– На, выпей. – Она бросила фляжку Night. – А то простынешь.

– Спасибо, – буркнула та, отвинчивая крышку. Как бы ей ни было сейчас неудобно и стыдно, здравый смысл рекомендовал постараться избежать заболевания.

– Как тебя зовут-то? – Гунна усмехнулась. Она догадывалась, кто перед ней, но хотела услышать имя.

– Татьяна, – назвалась Night.

– Не скажу, что приятно, – съязвила Гунна. – Тоже Татьяна. Вот и познакомились.

– Да уж. – Night вдруг хрюкнула и залилась звонким смехом, в котором отчётливо звучали нотки истерики. – Вот же дурацкая ситуация! Блин! Сумасшедший дом!

Гунна едва заметно улыбалась сама. Действительно, ситуация выглядела совершенно дурацкой.

– Ладно. – Она прервала нездоровое веселье. – Сейчас термос достану. И костёр разведу.

– Спасибо, – поблагодарила Night искренне и от всей души.

Девушки мирно дождались у костра высыхания всех вещей, Night предпочла уехать обратно в этот же вечер, Гунна не стала настаивать. Она не могла освободить вторую Татьяну от управления чужаков и не хотела рисковать, оставив временами невменяемого человека в аномальной зоне. Она подумала, что нужно обязательно сообщить об инциденте Чёрному.

– Знаешь, а ведь я впервые за многие годы могу сказать о себе «счастлива».

Татьяна смотрела на бушующие волны. Они с Антоном вышли прогуляться по набережной, несмотря на сильный ветер и собирающийся вот-вот начаться дождь. Ветер трепал их волосы, швырялся брызгами пены, а Wilkes с видимым наслаждением подставляла его порывам лицо, которое уже покрывали мелкие капельки морской воды. Шумел ветер, грохотал прибой, орали вечно голодные чайки – разговаривать было сложно, приходилось перекрикивать этот шум, но Антону тоже не хотелось сейчас возвращаться в уютное тепло, его настроение соответствовало бурному Северному морю.

– Я рад за тебя, правда рад.

– Помнишь, когда я, как ты тогда сказал, выпала из времени? Жизнь проходила мимо, а меня в ней не было, моего времени не оставалось вообще. Сейчас всё иначе, сейчас мне кажется, я вошла во время, оно стало протяжённым, длительным, не только момент «сейчас», и оно всё моё. И прошлое, оно точно моё, и будущее, наверно. Будущее я пока не чувствую.

– Знаешь, многие маги стараются выстроить линейное время своей жизни и полностью осознать его. Это хорошо, что тебе удалось.

– Нет, я не о себе. Не только о времени своей жизни. Я чувствую своим всё время, до которого могу дотянуться – через предметы, через информацию. Я хотела, чтобы, выйдя с работы, можно было тут же забыть о ней, – какая я была глупая. Сейчас я прихожу на работу как вхожу в реку времени, а ухожу – как спускаюсь по течению, но остаюсь в ней. Понимаешь? Или я не могу объяснить?

– Может быть, понимаю… – Антон не был уверен, что он понимал.

– Вот пример, как раз по твоей теме. – Она подмигнула. – У нас в запасниках есть подлинное кольцо Роберта Брюса.

– Королевское? – тут же вскинулся Антон.

– Простое, медное. – Она засмеялась. – Кольцо лучника, он с ним на охоту ходил. Но оно его помнит, помнит те времена, и, когда я его вижу, мне кажется, я чувствую себя там, тогда, я чувствую, как оно тогда всё было, о чём думали люди и, главное, как они думали. Не так, как сейчас. Медленнее и… конкретнее, что ли. Картинка – мысль. Мысль – картинка. Сейчас не так, сейчас просто ряды голых мыслей. И тогда было много страха.

Она достала припасённую заранее булку и теперь отщипывала от неё куски и бросала чайкам. Над ними уже собралась целая галдящая стая.

– Расскажи, – попросил Антон. – О временах того Брюса. Всё-таки прямой предок нашего.

– Тогда в Европе как раз громили тамплиерский орден. Помнишь?

– Да, конечно. Сожгли де Моле. Захватили все их богатства, уничтожили множество рыцарей.

– А вот и не так! – Она задорно вскинула голову. – То есть, конечно, сожгли, но захватили главным образом золото и некоторое количество книг. Из людей тоже – только тех, кто был связан с основными центрами. А прочие – разбежались! Им пришлось нелегко, они были вынуждены скрываться и прятаться, но множество тамплиеров добралось сюда. Как раз к Роберту Брюсу! А он их принял под свою защиту. С оружием и знаниями.

– Смелый товарищ, – оценил Антон.

– Да, конечно. Хотя он не особенно рисковал, в его северные горы ни один инквизитор бы не полез. Зато потом ему тамплиеры очень хорошо помогли. Думаешь, он без них бы разгромил англичан? Конечно, те тогда были не в лучшем состоянии духа, Эдуард Второй умер, гоняясь за Брюсом, Эдуард Третий ещё не освоился с тем, что он король. И он тоже был слишком упрям.

– Значит, тамплиеры перебрались в Шотландию?

– Именно! Конечно, Роберт Первый был в их таинства посвящён, более того, он сам основал по аналогии с тамплиерским новый орден, шотландский – орден Андрея Первозванного и Шотландского Чертополоха. Он был его первым Магистром. А если помнишь, инициация в тамплиеры наследуется.

– То есть наш Брюс получается потомственным тамплиером? Только за счёт крови? Так?

– Да! Хочешь? – Она протянула ему кусок булки, предлагая тоже покормить чаек. Антон машинально взял.

– И когда он оказался в Англии…

– Когда он оказался в Англии, его тут же заметил Ньютон, который был далеко не только королевским математиком и физиком, но и Магистром Сионской общины. Посвящённым! Он тоже был потомком знатного шотландского рода. И тут приезжает потомок спасителя и хранителя тамплиеров, потомственный член ордена Чертополоха, на удивление образованный, начитанный, интересующийся правильными вещами. – Wilkes снова подмигнула Антону. – То есть оккультизмом, гностическими знаниями, алхимией. Да к тому же близкий к российскому монарху. Конечно, Ньютон немедленно с ним знакомство завёл.

– А потом Брюс остаётся у него на учёбу! – Чёрный занимался любимым делом – сложением информационной мозаики, сейчас картинка получалась легко и красиво.

– Да, он стажируется у члена Королевского научного общества Колсона, на опытах проверяет предположения Ньютона о теории гравитации, потом докладывает об этом открытии на заседании Королевского общества. И в довершение всего пишет свой трактат «Теория движения планет». Это первая российская научная работа по теории гравитации! И это его последнее действие на английской земле.

– Дальше он возвращается в Россию?

– Да, возвращается.

– Тогда возникает закономерный вопрос – кем? – Теперь уже Антон с хитрой улыбкой подмигнул Татьяне. – Что скажешь?

– В анналах истории не записано! – Она со смехом отогнала самую настырную чайку, которая готова была выхватить кусочек булки прямо из рук.

– Она возмущена, что у меня еда пропадает. – Чёрный наконец заметил, что держит в руках, и тоже начал бросать куски хлеба птицам.

– Известно, что Ньютон и Брюс были очень близки, вплоть до посвящения в личные дела. Это понятно из их переписки. По родословной Брюс мог претендовать даже на пост Великого Магистра Сионской общины, но он был подданным Российской короны. И побратимом императора. – Wilkes сделала жест, как бы ставя точку, завершающую мысль. Однако тут же продолжила: – А орден Храма давно интересовала эта часть Европы. Тамплиеры и Сионская община мечтали о создании мощнейшей державы, не зря тевтонцы на Русь ходили.

– И обломались, – парировал Антон. – Свинья не прошла!

– Да, с военным путём у них не вышло. Но к тому времени они изменили стратегию. Теперь они действовали путём политических игр. Одним из направлений деятельности рыцарских орденов стало создание психологического климата, способного ослабить духовное главенство официальной Церкви. На это работало распространение гностических текстов, герметических и оккультных знаний, сюда же формирование и поддержка тайных обществ. Думаешь, масоны так расплодились сами собой?

– Нет, конечно! – Антон никогда не думал, что масоны появились на пустом месте или лишь для развлечения скучающих аристократских мозгов, хотя он пока далеко не всё знал о масонстве.

– Дальше – тамплиеры активно занимались дипломатией и усилением влияния на царствующих особ европейских дворов. Да и династическими браками не брезговали, сводничество и формирование внутренней связанности царствующих домов – тоже было делом их рук.

– И наш Брюс становится просто идеальной находкой для проникновения на Восток. – Антон уже не спрашивал, он рассуждал, и выводы казались ему очевидными.

– Да, даже если бы не имел ничего, кроме родословной.

– Точно… – Чёрный загибал пальцы. – Дипломатом он был весьма успешным, насчет браков… ладно, опустим. А идеологию Церкви подрывал однозначно, один «Брюсов календарь» чего стоит – первое официальное астрологическое издание!

– Да, по всем раскладам выходит, что Яков Брюс с 1697 года был посвящённым членом «Общины Сиона» и проводил её влияние в России. Главной целью было вхождение России в Европу.

– То, чего и хотел наш Пётр!

– Они нашли друг друга. – Татьяна рассмеялась, стряхнула с ладони последние крошки и развела руками, показывая чайкам, что больше у неё ничего нет. – Ну что, идём домой?

– Да, пошли. – Антон тоже кинул птицам последний кусок. – Слушай, а почему чертополох? Я думал, чертополох на гербе Брюсов – это просто дань родной Шотландии, а оказывается, это орденский знак. Что это за орден?

– Знаешь, об этом лучше с моим «дедушкой» говорить. Я здесь мало чем могла бы помочь. Кажется, орден Чертополоха действует и сейчас, поэтому информация скрывается. Завтра я вас представлю, ты не против?

– Конечно нет! Только рад.

Они шагали под порывами сырого холодного ветра, отплёвываясь от хлещущих по лицу волос, отирая капельки солёной воды и улыбаясь каждый своим мыслям. Татьяна была просто счастлива тем, что она есть здесь и сейчас, а Антон чувствовал, как тянется ниточка из большого клубка и ведёт его все дальше и дальше – к пониманию. Он был готов со всем азартом бежать по ней так быстро, как он только мог.

Таня и Антон приехали в Лондон к началу рабочего дня, чтобы наверняка застать на месте её «дедушку», как она называла своего шефа в разговорах с друзьями. Конечно, строгий джентльмен был заранее предупреждён и выразил согласие принять визит Чёрного, но рисковать не хотелось. Антон слишком привык к необязательности москвичей.

– Добрый день! – поздоровался он с невысоким сухоньким старичком, одетым в строгий костюм. – Я Антон Моршан.

– Добрый день. Мисс Wilkes о вас говорила. Называйте меня мистер Уилсон.

Глаза Татьяны удивлённо расширились при этих словах, но она ничего не сказала.

– Мисс Wilkes посоветовала обратиться к вам с некоторыми вопросами, которые возникли у меня в ходе моего исследования, – приступил к делу Антон. – Я пытаюсь восстановить жизненный путь видного деятеля истории моей страны, шотландца по происхождению. Я говорю о Якове Брюсе.

– Постараюсь быть вам полезным. – Взгляд мистера Уилсона упал на Глаз Дракона и задержался на нём намного дольше, чем позволяли приличия. Потом старый джентльмен внимательно посмотрел Антону в глаза.

– Я знаю, что Яков Брюс был по рождению членом ордена Чертополоха. – Антон старательно подбирал слова, его английский был не вполне идеален. Точнее сказать, его можно было понять, и он сам мог понимать не слишком быструю речь.

– Давайте не будем мешать мисс Wilkes работать, – предложил джентльмен. – Вы уже завтракали?

– Благодарю, я присоединюсь к вам с удовольствием. – Чёрный понял намёк.

Они покинули торговый зал и прошли в служебное помещение магазина.

– Вы водите машину? – поинтересовался мистер Уилсон.

– Да, но у нас правостороннее движение, – развёл руками Антон.

– Извините. – Похоже было, что эту мелочь «дедушка» на самом деле забыл. – Тогда попрошу в мою.

Антон надеялся, что как гостю ему покажут основные красоты и исторические места Лондона, он давно мечтал посетить этот город, только никак не складывалось. Но мистер Уилсон не уделил туристическим местам никакого внимания. Они покружили по городу, углубились в его старинную часть и остановились возле невысокого здания. Мистер Уилсон вышел из машины и проследовал к небольшой деревянной двери под простой вывеской «Семь звёзд». Антон вошёл за ним и оказался в длинном, но узком зале, в котором горел настоящий камин. В дальней части размещалась стойка бара. Остальное пространство занимали простые, но добротные деревянные столы и лавки. На стенах кое-где были растянуты гобелены столь древние, что изображения почти не читались, на стене напротив камина было выложено звёздочками, отлитыми из стекла, созвездие Большой Медведицы. В зале стоял стойкий дух крепкого английского табака, хотя курящих не наблюдалось. Паб недавно открылся, и кроме Антона и «дедушки» возле самой стойки расположились ещё двое мужчин, судя по одежде собравшихся на деловые переговоры.

– За пивом у нас принято ходить самим, – подсказал Чёрному мистер Уилсон.

Антон кивком поблагодарил. Он взял полпинты ирландского красного, раз уж представилась возможность продегустировать местный сорт. «Дедушка» заказал пудинг и какой-то дорогой сорт чая, но Антон не понял какой. Они дружно выбрали стол возле камина.

– Вот в таком же заведении, – негромко заговорил мистер Уилсон, – почти триста лет назад началась наша история.

– Наша? – Антон не был уверен, что понял собеседника.

– Трактир назывался «Гусь и противень», – невозмутимо продолжил тот. – Там действительно были и противень, и гусь. Там собирались каменщики, приходили в рабочей одежде, в фартуках, выпивали и пели. Тогда в Лондоне было много каменщиков. В этом вот кабачке они и создали Великую Ложу Англии.

– Масонскую ложу? – выдохнул Антон.

– Они соединили устремления четырёх бывших тогда в столице отдельных лож. С 1717 года начинается официальная история масонства.

Антон по-новому оглядел обстановку пивной. После таких слов ему показалось, что воздух в ней сгустился и в нём угадываются призрачные фигуры, слышится шорох шагов и пробегают подозрительные сквознячки. Он почувствовал, как мурашки забегали у него по рукам.

– Да, этот трактир помнит те времена. Он один из немногих, что пережили великий пожар 1666 года. Тогда от всего города осталось несколько зданий, и было много работы для каменщиков. – Мистер Уилсон тонко улыбнулся.

– Но легенды масонов ведут их историю со времён Соломона, – полувопросительно заметил Антон.

– Разумеется, – был ответ. – Всегда, когда строили каменные дома, были каменщики.

– Значит, Хирам…

– Помилуйте, – перебил его старичок. – Если Хирам действительно существовал, он конечно же был мастером, но он никак не мог быть первым мастером. Ведь в те времена строился далеко не первый храм.

– Значит, масоны существовали в доисторические времена? – не поверил Антон.

– Масоны, смею напомнить, – это каменщики. Значение исторического пивного собрания в «Гусе и противне», а также в «Яблоке», – добавил мистер Уилсон, – в том, что с этого момента организация масонов перестала быть тайной организацией. Понимаете?

Он внимательно посмотрел на собеседника и умолк – к ним подходил официант с заказом. Антон задумался. Ему открытым текстом сказали, что масоны существовали как организация с незапамятных времён. Оставалось только принять эту информацию. Он припомнил, что встречал похожее мнение и у историков, исследователей масонства. Они тоже говорили об организации, но ни один из историков не знал причин её секретности и того, для чего вообще существовала эта организация.

– Мне казалось, – осторожно начал он, – что идеология масонства основана на положениях Библии. От кандидата в масоны требовалась вера. Я ошибаюсь?

– Вера, конечно, требовалась, – кивнул пожилой джентльмен. – Но – только в абстрактное «высшее существо». В некоего Великого Архитектора, которого вольные каменщики и по сей день упорно не называют богом. Может, это действительно кто-то другой? При вступлении в ложу неофит давал клятву на Библии, но от Библии нередко имелась только обложка, внутри которой помещались чистые листы.

Чёрный поражённо молчал.

– Когда Великая Ложа приступила к сбору и архивации документов, многие масонские организации были не согласны с этим решением. Они не протестовали открыто, но безжалостно сжигали «Регламентации, Предписания, Тайны и Обычаи», охраняя тем самым некую изначальную тайну. – Мистер Уилсон опять смотрел Антону в глаза. – Вы ведь не думаете, что там были записаны рецепты строительного раствора?

Антон усмехнулся.

– К сожалению, официальное христианство причинило масонам много вреда. В народных умах деятельность организации прочно связывалась с нечистой силой, бесовщиной и дьяволом. Только когда стало понятно, что разгула инквизиции в Англии не будет, масоны смогли вздохнуть спокойно. А на материке тяжелый удар пришёлся по собратьям – ордену Храма. Сожжённый Великий Магистр Жан де Моле навечно записан в ряды мастеров.

– Я слышал, что многие из тамплиеров укрылись в Шотландии, – вставил Антон, почувствовав, что они приближаются к самой интересной для него теме.

– Говоря по чести, тамплиеры были разбиты только во Франции, вся структура ордена сохранилась. В других государствах они изменили название и ушли в подполье. Воюющий за независимость Шотландии Роберт Брюс был к тому времени официально отлучён от церкви, но это ни его, ни его подданных не беспокоило. Именно там ещё не одно столетие сохранялись перцептории ордена, именно туда в конечном итоге и прибыл тамплиерский флот. А вскоре под стенами Стерлинга отряд под бело-чёрными флагами поверг в паническое бегство армию англичан вместе с королём Эдуардом. – При этих словах мистер Уилсон рассмеялся дробным старческим смехом, в его глазах зажглись весёлые огоньки.

– Штаб-квартира ордена была перенесена в Шотландию, – принялся вслух рассуждать Антон.

– Всё возможно, – не стал ни подтверждать, ни опровергать его вывод мистер Уилсон. – Последние, известные историкам, документальные упоминания о тамплиерах в Англии относятся к 1715 году. К тому времени только на территории столицы действовало четыре известные ложи масонов. Что неудивительно: после великого пожара восстанавливать, вернее, заново строить Лондон, собралось множество артелей, строительных гильдий и вольных каменщиков. А все их финансовые дела были под крылом и наблюдением ордена.

– Тамплиеров-казначеев? – уточнил Антон.

– Совершенно верно. Они не занимались строительством, они занимались деньгами и называли свои дела «спекуляцией». Известно ли вам, мистер Моршан, значение слова «спекуляция»?

– Думаю, да, – неуверенно ответил Антон. – Это оборот денег.

– Это слово произошло от латинского speculatio, буквально – высматривание. «Спекулянты» – означает «смотрящие». – Мистер Уилсон слегка откинулся назад, чтобы насладиться впечатлением, которое произвели его слова.

Антон сидел как поражённый громом. Это же так просто! Тайна лежала под носом, нужно было только заглянуть в сухую латынь! Ну конечно! «Смотрящие». Конечно да.

– Благодарю вас, – вырвалось у него от всего сердца.

«Дедушка» с довольным видом снова негромко рассмеялся.

– После 1717 года Смотрящие занялись только своим непосредственным делом – наблюдением и контролем, они отошли от непосредственного строительного ремесла. Ремесло пошло своей дорогой, масонство своей. Хотя все великие архитекторы были масонами.

– Значит, тамплиеры были одной из ветвей масонов? – вернулся к теме орденов Антон.