Текст книги "Астровойны"

Человеческий флот к рассвету станет космической пылью. Из-за него, из-за Даймона. Круг замкнулся, он снова превратился в предателя. Мерзкого и жалкого. Полагавшего, что может что-то изменить, но все испортившего безрассудной жаждой мести и мальчишеской самоуверенностью.

Даймон почувствовал, что гадок сам себе.

– Я мог бы сделать из тебя Воина Бездны, – произнес Рап. – Мог бы. Но мне не нужен соперник. И потом… не существует людей, которые бы видели меня и остались в живых.

Он выбросил вперед руку с мечом. Даймон попытался увернуться, но после перенесенного шока был слишком инертен.

Ледяной меч вошел меж ребер.

Даймон закричал, но этот крик утонул в хлопке, уничтожающем все звуки. Пространственные рубцы стремительно раскрылись, и ткань Пустоты выплеснулась из них на окружающий Даймона мир…

«Северный Хозяин»

– Мы полагали, что кровь бога пришла к нам из стана врага, – сказал Антонио.

– Это исключено, – ответил митрополит. – Ихор доставил некий капеллан. Он видел мертвого бога. И еще он сказал, что кровь начала искриться лишь через некоторое время после гибели хозяина…

Все исчезло, включая сенобита и стены форта. Остался только кусочек мостков, на которых стоял Даймон. За перилами вместо плазменных стволов возникли два исполина. В недоступной выси виднелись мрачные отверстия, от которых к голове одного из существ спускался смоляной жгут. Даймон помнил, как в отверстиях заклубилась тьма, как вниз понеслась энергия, наполняя силой фигуру из копоти. Помнил, как эта фигура подняла меч.

Как странно, что гибель бога Десигнатора явилась ему в момент собственного поражения. Но, несмотря на все, он отчаянно хотел знать, как погиб бог. Поэтому, преодолевая ужас и боль, он посмотрел на вторую фигуру, созданную из белого дыма. В его руках был…

Могучий удар пронзил темного противника. Окружающий мир вздрогнул, надмирье заколыхалось, пошло волнами. По пространству прокатился многократно усиленный звук разбитой склянки – Даймон почему-то принял ее за огромные песочные часы.

В тот же миг видение стало концентрироваться. Две размытые проекции начали окрашиваться и стремительно обрастать деталями, превращались в человекообразные фигуры. Надмирье исчезло, его место заняли гигантские бревенчатые стены, исполинский дощатый пол. Окно, заполненное зеленью. Все огромное, будто Даймон превратился в муравья на половицах необъятной комнаты…

Темный противник с размаха обрубил кол, пронзивший его.

Рядом скрипнула дверь. Простой знакомый звук, многократно усиленный Пустотой.

Человеческий бог, принявший свой истинный облик, оглянулся. Безысходный взгляд осветился надеждой.

Черный меч обрушился на него в первый раз. Но обрубок кола выдержал удар.

Сердце в груди Даймона едва не разорвалось от страдания. Он кричал изо всех сил и не услышал своего крика, когда меч во второй раз опустился на Десигнатора Всевышнего…

Жуткая боль вернула его в реальность, а вид хлынувшей крови привел в чувство. Он посмотрел на убийцу отца по-новому. На мертвое лицо, кожа которого больше напоминает бумагу. На бездонные очи.

– И ты не знал, в чей пришел дом? – спросил Даймон, превозмогая боль.

В этот момент стаи птиц, летящие прочь от горящего леса, вдруг изменили курс и повернули в сторону белоснежного форта. Смешанные стада лесных животных хлынули из лесополосы в центр долины, к селению, которого всегда остерегались. Со всех сторон к форту, подчиняясь непонятному внутреннему зову, устремились звери и птицы… Бьющиеся за пределами силового щита штурмовики неожиданно ощутили в себе нечто странное. Не было никаких причин для этого изменения. Но чувство было таким, словно они оказали кому-то помощь. И от этого стало счастливо на душе.

Рап выдернул черный меч. Коса взвилась, хлестнув Даймона по лицу.

… оборви связь с черными дырами…

Левая рука, тренированная, чтобы ловить змей в момент атаки, ухватила колючий волосяной жгут.

Рап мотнул головой. Лязгнули зубы, но вырваться не удалось.

Мелькнул Могильщик, и Рап освободился.

Даймон посмотрел на обрубок тугой косы, который остался в руке. Перевел взгляд на каменные плиты возле своих ног. Paп тоже посмотрел вниз. И обнаружил то, чего был лишен тысячу лет.

Тень сенобита была длинной, густой и явственной. На пару дюймов она не доставала до сандалий Даймона. Сдавив ладонью проткнутый бок, юноша поднял ногу и наступил. И едва пята человека коснулась тени, как Рап вздрогнул. Его жизнь больше не была спрятана за пределами этого мира. Его жизнь вернулась в тело.

В черных глазах промелькнула растерянность.

А в следующий миг Зверолов ударил. Молча, сильно, сокрушительно. Защищающийся Рап поднял меч, но Могильщик без труда перерубил черный клинок.

Во время короткой паузы Даймон увидел, как по лезвию катаны пробежали цепи молний. На конце возник слепящий шар. И Даймон, сын Зверолова, вложил в удар все, на что был способен.

Могильщик насквозь пробил живот сенобита в месте средоточия энергии. И мечу удалось то, что не смог сделать кол.

Рапа передернуло, словно сквозь тело прошел мощный электрический разряд. Конвульсия распяла его. По краям раны выступила темно-синяя кровь. Могильщик завибрировал, и Даймон понял, что сейчас его меч упивается кровью сенобита.

– Твой клинок, – пробормотал демон, – жжется сильнее крюка!

Даймон бросил взгляд на далекие горы, за которыми небо светилось огненным заревом.

– Не существует демонов, – ответил юноша, – которые бы видели меня и остались в живых!

С этими словами он разрубил огромную фигуру Рапа от плеча до промежности.

Какую-то секунду сенобит не двигался, словно жуткая способность затягивать раны вернулась в него. Он даже посмотрел на Даймона.

А затем развалился надвое.

Даймон стоял над огромным разрубленным телом, застыв в позе, на которой завершился удар. Демоническая кровь была повсюду – на мостках, на зубце стены. От нее поднимался едкий пар… Удивительно, но Рап был еще жив. Угольные глаза двигались, лишенные губ челюсти раскрывались, словно хотели что-то сказать.

Даймон наклонился к изувеченному лицу и негромко произнес:

– Назови имя Темного Конструктора. Ему показалось, что сенобит усмехнулся.

– Оно мне неведомо. И я… даже никогда не видел… моего бога.

С этими словами Рап Бессмертный испустил дух.

Росплески темно-синей крови на мостках и стенах напоминали разлитые чернила. Имени Темного Конструктора в них не было, как ни старался Даймон его найти. Возможно, Иггдрасиль имела в виду метафору, иносказание, которое еще предстоит постичь…

От усталости юноша моргнул…

И увидел периферийным зрением, что расплескавшаяся по стене кровь сложилась в буквы. Вытянутые, похожие на иероглифы, древние… но Даймон смог их прочесть.

АВОГЕЙ

Даймон обернулся, чтобы рассмотреть надпись внимательнее, запомнить, и невольно вновь моргнул… Потеки крови потеряли любое сходство с буквами… Первая часть имени Темного Конструктора исчезла.

Голова Марии повернулась в сторону дивана, на котором покоилась Серафима.

– Если это возможно, – ответила Фрея на немой вопрос – Иначе твой яд убьет ее окончательно.

Змея скользнула по полу, проворно взобралась на диван и с подголовника потянулась к нежной шее девушки. Рот открылся, треугольные зубы точно вошли в багровые отверстия прежнего укуса.

Серафима вскрикнула, когда змеиные челюсти сомкнулись. И тут же девушка почувствовала, что ее кошмары, стоящие рядом с реальностью и нетерпеливо ожидающие момента, когда она вновь забудется, отступили во мрак подсознания. А Мария продолжала в нее впиваться, впрыскивая в кровь новые и новые порции антидота.

Нина Гата склонилась перед Фреей и поцеловала призрачную руку.

– Спасибо тебе, Нина. За то, что изо всех сил старалась сохранить мою дочь.

Суровая наставница выглядела растроганной.

– Это не стоит вашей благодарности, моя госпожа! Ни капельки не стоит…

Фрея приблизилась к дивану.

– Мамочка, – сказала Серафима, потянувшись к ней. – Я так мечтала увидеть тебя!

– Я тоже, доченька.

– Вернись к нам, – взмолилась девушка. – Мне тебя не хватает!

– Вернитесь к нам, Фрея, – просила Нина Гата. Мать Великой Семьи Морталес печально покачала головой. В этот момент ее красота казалась особенно божественной.

– К сожалению, это невозможно.

– Но как же мне быть! Кто мне даст совет, что делать дальше?

– Моя смерть есть начало твоего собственного пути. С этого момента ты перешла в мир взрослых, где сама будешь решать, что делать и как поступать. Ты – дочь Великой Семьи, этим все сказано. Даже если обрушится мир, ты объединишь народы Союза. В этом твое призвание.

– Я не смогу стать таким же символом добра для людей, как ты!

– Доченька… – Фрея нежно, по-матерински улыбнулась, и от этой улыбки у Серафимы зашлось сердце. – Не символы вершат события. А люди.

Это были последние слова, которые девушка услышала от матери. Фрея прикоснулась губами к челу дочери, а затем ушла туда, откуда появилась, в неосвещенную часть комнаты.

Нина бросилась к двери и распахнула ее. Желтый свет настенных прожекторов упал в помещение, выветрив из него мрак. За исключением Нины Гаты, Серафимы и змеи Марии, обвившейся вокруг плеча девушки, комната была пуста.

Он прижал ладонь к боку, пытаясь остановить кровотечение. Запрокинув голову и глядя на бесчисленных птиц, круживших в темном небе, глубоко вдохнул прохладный воздух. Затем посмотрел вниз.

Стояла пронзительная тишина. Сотни орков, заполнивших нижние ярусы, как один взирали на него. Злобные, с уродливыми лицами, в тяжелой броне, с неподъемным для человека оружием. Целые толпы, справиться с которыми он уже не сможет.

Будь что будет. Даймон поднял меч, готовый биться до последнего.

В тот же миг ярусы пришли в движение. Загремело оружие и доспехи. Орки закричали, заголосили. Он не понимал их речи, но терпеливо ждал, когда они придут к нему. А затем услышал раздавшийся из лифта вопль.

Забытый орк, который привел его на стены, ползал по полу и, всячески избегая взгляда Даймона, орал на языке людей:

– Бог!.. Новый человечий бог! Он убил Рапа!! Пощади нас, человеческий бог! Не убивай!

Лишь тогда Даймон понял, что орки на ярусах вовсе не собирались нападать. Они бежали без оглядки, бежали из крепости через зеркала, сквозь которые явились сюда. Они так спешили убраться, что давили застрявших в дверях и упавших под ноги. Некоторых толпа сталкивала в пропасть. Среди бегущих были наводчики и операторы из диспетчерской, откуда велся огонь по человеческому флоту.

Часть обезумевших орд, не найдя пути к зеркалам, вылетела сквозь главные ворота. Там они напоролись на шквальный огонь штурмовых батальонов, подошедших к стенам.

Даймон некоторое время наблюдал затем, как пустеют нижние ярусы, как орки в панике бегут от него, затаптывая друг друга. Затем посмотрел на башню.

Дверь в башню была распахнута. В проеме стояла Нина Гата, она смотрела на молодого человека пристально и сурово. Даймон не представлял, как долго она здесь находилась.

– Скорее сюда! – крикнула наставница. – Мне одной не справиться.

– Планетарные орудия молчат вот уже десять минут!

– Командир десантно-штурмовой группы передает, что орки бегут из крепости, словно сумасшедшие.

Ганнибал усмехнулся.

– Полагаете, им удалось? – обеспокоенно спросил Савл.

Михаил поднялся с кресла.

– Приказ флоту! Завершить размещение на позициях между крепостей. И начать контратаку! Приказ «Северному Хозяину» и «Восточному Хозяину»: закончить эвакуацию людей.

Ракетный залп с фронтальных установок крепостей врезал по стене черных звездолетов, загораживающих путь в Нижние миры, и ошеломил их на время. Когда сникли разрывы, заслоняющие обзор, командиры орочьих кораблей обнаружили, что на них наступают мощные эскадры крейсеров, усиленные торпедными кораблями и истребителями.

Идущие с тыла корабли Натаса попытались ударить в хвост колонны, но были встречены перекрестным огнем орудий двух крепостей.

А наступающий человеческий флот открыл ураганный огонь. При виде его стройных когорт в рядах орков возник хаос. Да еще по звездолетам пронесся слух, что оба полководца, оба могущественных сенобита, убиты людьми. Слух был настолько страшным и невероятным, что орки возле штурвалов и орудий запаниковали.

Выдержав разрозненный встречный огонь, крейсеры вошли в орочьи построения. Черные звездолеты разлетались, поверженные плазмой и лазерами, сметенные мощными бортами. Протаранив в стене звездолетов огромную дыру, передовые части Пограничного флота вышли на свободное пространство. Перед ними раскинулись бескрайние Нижние миры, на территории которых еще не ступала нога человека.

Серафима была бледна и настолько слаба, что не могла поднять руку. На ее шее багровели следы от укусов. Но все равно она оставалась несравнимо прекрасной, и Даймон по-прежнему ощущал легкое безумие, когда смотрел на нее.

Он склонился над девушкой, и она узнала его. Улыбнулась и потянулась пальцами к его щеке. Он нежно поцеловал эти пальцы.

– Даймон, – слабо произнесла она, – не отпускай меня больше.

– Нет.

Когда он склонился над девушкой, Нина Гата коснулась его раны. Даймон испуганно отстранился.

– Не дергайся, – строго сказала наставница, накладывая затягивающую мазь и пластырь. – Чего испугался? Или я страшнее демона, которого ты зарубил?

– Я не предатель, – тихо произнес он.

– Нет, – сказала Нина Гата задумчиво. – Не предатель. Ты мистический лидер человечества.

Во внутренних помещениях орудийного форта стояла небывалая тишина. Коридоры и залы, сквозь которые они проходили, были пусты. Центральная галерея выглядела захламленной и брошенной. Но все изменилось, когда Даймон, несущий на руках Серафиму, и Нина Гата вышли из центральных врат.

Мир вокруг был наполнен движением. На вытоптанные фермерские поля один за другим опускались транспортные суда, прикрывающие их истребители кружили над долиной и Мохнатыми горами. Сотни две пленных орков покорно сидели на дне опустевшего пруда под присмотром взвода штурмовиков. Солдаты собирали раненых и убитых, на бронетехнике перевозили их к бортам эвакуации. Догорали дома Гарнизонного селения. Посреди всего этого метались растерянные животные, не понимающие, зачем они здесь оказались.

Юноша отнес Серафиму к ближайшему транспорту с красным крестом на борту, приземлившемуся возле развалин церкви. Солдаты молча расступались перед ним, уважительно шептались о чем-то за его спиной, но Даймон не слышал чужих слов. Возле трапа, по настоянию доктора в синем комбинезоне, он уложил девушку на носилки.

– Куда пойдут транспорты? – спросил Зверолов.

– Под прикрытием крейсера вслед за флотом, – ответил доктор и добавил шепотом: – Говорят, пойдем в Нижние миры. Но мы не боимся. Нас поведет Михаил Ганнибал!

Двое санитаров подхватили носилки, собираясь занести их в салон. Серафима неожиданно схватила Даймона за руку.

– Не оставляй меня. Ты же обещал!

– Я ненадолго. – Он склонился над сиятельной дочерью и бережно поцеловал ее в губы. – Но ты должна понять. Мне нужно найти брата.

– Я буду ждать.

Даймон провожал ее взглядом, пока носилки не исчезли в проеме посадочного люка. Прежде чем отправиться за Серафимой, Нина Гата протянула ему руку. Даймон осторожно пожал сухую ладонь.

– Может быть, – сказала она.

– Что?

– Может быть, ты, как никто другой, достоин ее. Даймон смутился, стал теребить рукоять Могильщика.

– Но вы говорили, что наша связь не пойдет на благо Союзу?

– Я думаю… – Наставница возвела очи к небу, глядя на бесчисленные потоки кораблей. – … Что сейчас это неважно. Союз больше не будет таким, каким был прежде.

Транспорт приготовился к взлету. Врач в синем комбинезоне собрался взойти на трап, когда Даймон взял его за плечо.

– Пожалуйста! – он показал на гряду Мохнатых гор. – Там беженцы из селения. Прошу вас, заберите их!

Врач подозвал штурмана, и тот попросил Даймона указать это место на карте.

Когда молодой человек возвращался к стенам форта, двигаясь навстречу веренице носилок, в глаза бросился знакомый серебристый блеск.

– Шахревар? – удивился Даймон и кинулся к лежавшему на носилках паладину.

– Будьте осторожнее, – предупредил санитар, – у него сломан позвоночник.

Телохранитель семьи Морталес лежал на гравитационной подстилке, не касаясь спиной поверхности носилок. Он узнал голос Даймона, но голову повернуть не смог и лишь скосил глаза в его сторону.

– Жив?

– Я больше рад тому, что жив ты, Шахревар!

– Неужели сделал?

Вместо ответа Даймон снял с пояса обрубок косы и показал его паладину. Шахревар умиротворенно закрыл глаза.

– Ты феноменальный юноша, Даймон. Твою силу нужно изучать…

Паладин тяжело вздохнул, отчего реанимационный монитор тревожно загудел.

– Нужно поторопиться, – сказал санитар.

– Подожди… – Паладин скосил глаза на Даймона. – Где твой брат?

– Он пал. Я ищу его тело.

– Обидно. Найди Думана.

– Обязательно… Я нашел Серафиму. С ней все в порядке.

– Значит, моя миссия завершена. Телохранителя из меня не получилось…

Монитор загудел громче.

– Простите, – сказал санитар, – его нужно немедленно доставить в госпиталь.

– Даймон, я не знаю, поднимусь ли когда-нибудь на ноги, – быстро заговорил Шахревар. – Поэтому ты должен сделать это.

– Что?

– Спаси паладинов. Пока не поздно. – Как?

– Иггдрасиль должна знать. Обещай мне. Даймон положил ладонь на рукоять Могильщика.

– Клянусь своим отцом!

Транспорты, похожие на больших стрекоз, повисали над поверхностью. Они забирали оставшихся людей и спешно уходили в небо. Под стенами крепости посреди разрушенного селения Даймон сидел на камне и отрешенно наблюдал, как розовеет небо на востоке.

Он так и не нашел тело брата.

Времени для поисков больше не оставалось. Нужно забрать Гончего с серой планеты в системе Диких, затем вернуться на окраину галактики, где между нейтронных звезд находится заброшенная космическая станция. Иггдрасиль знает все. Она должна знать, как освободить паладинов. Она скажет ему… если еще жива.

Посреди дыма и развалин он увидел одинокую фигуру. Утомленно перебирая ногами, она медленно двигалась к нему, и Даймон вдруг узнал в ней подругу детства.

– Лола, девочка моя! – Даймон обхватил птицу за пушистую шею, когда она приблизилась к нему. – Ты жива? Как ты?

Лола посмотрела на хозяина голодными глазами. И, раскрыв клюв, ответила голосом, при звуках которого он ощутил дрожь, перемешанную с блаженством.

Голова птицы напоминала мусорный контейнер, набитый подслушанными фразами. Но эта речь была заложена в нее специально, как в диктофон.

– Если ты слышишь эти слова, Даймон, значит, я погиб. Значит, не справился с охраной границы, которую стерег тысячу лет…

Даймон прижался щекой к клинку Могильщика. Он разглядывал лезвие, словно пытался заглянуть внутрь его, за кромку стали. Туда, где навеки упокоилась кровь его отца.

– Человек – не ошибка Создателя, – продолжал голос Ротанга. – Род человеческий не должен превратиться в орков опять. Защити костер надмирья. И сделай то, чему обучен. Излови главного зверя своей жизни.

Даймон провел ладонью вдоль клинка и словно наяву увидел отца, который стоял среди деревьев, зеленых и цветущих, словно не было чудовищного пожара, который уничтожил материковые леса. Он был в простой одежде, в которой ходил всегда. В руке держал кол, которым убил ластодонта.

Даймон снова видел его лицо. Теперь оно останется с ним навсегда. Ведь у него был меч, который вобрал в себя плоть Ротанга. В бешеных ураганах астровойн и столкновениях с неведомым сталь Могильщика будет вселять в него надежду.

На пути в Хель надежда потребуется особенно…

Ярославль,

январь 2004 – апрель 2005 г.