Текст книги "Проблемы законности и справедливости в уголовном судопроизводстве России"

Очевидно, что уже давно существует необходимость внесения и в этой части изменений в законодательство, которые будут гарантировать участникам судопроизводства их законные права и обеспечивать их интересы.

Вот только какие изменения, тем более с учетом нынешней состязательности сторон при известном субъективном усмотрении должностных лиц?

Судья Пресненского суда, которая рассматривала дело Быкова-Хомякова, в один день назначает и рассматривает по 20-25 гражданских дел по иску к одной и той же страховой компании («пресловутая загруженность и сроки рассмотрения дел», которые необходимо соблюдать). Возможно, что скажем так, по двум-трем делам (статистика отсутствует) с целью проверки доводов сторон ею назначаются судебные экспертизы, которые проводит эксперт одной и той же «независимой» организации, который в условиях экономического кризиса и высокой конкуренции имеет постоянную работу, в качество которой судья зачастую абсолютно не вникает (или закрывает глаза) в силу той же загруженности, которая в погоне за сроками сказывается, прежде всего, на качестве правосудия. Это видимая сторона айсберга. Но есть еще и заинтересованность сторон, которая умело скрывается тем же количеством, объемом и низким качеством подобной «экспертной» работы, а также крайне низким профессионализмом некоторых работников судебной системы, не обладающими никакими специальными познаниями в разных областях знаний.

Как справедливо утверждает директор РФЦСЭ С.А. Смирнова, Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» позволяет проводить судебные экспертизы как государственным, так и негосударственным экспертам. Можно понять, почему в ряде случаев выбор падает на последних. Так, в государственных экспертных учреждениях, в силу объективных причин, в том числе загруженности экспертов, иногда возникает достаточно длинная очередь на производство исследований, а негосударственные эксперты берутся выполнить экспертизу в кратчайшие сроки. Кроме того, готовность негосударственных экспертов решать любые вопросы может быть удобна для судов, однако это не всегда идет на пользу правосудию и не способствует установлению истины (выделено автором). Государственные же эксперты жестко соблюдают пределы своей компетенции, не берутся решать правовые вопросы, действуют строго в рамках прав и обязанностей, закрепленных за ними законом. Хотя нельзя не признать, что среди негосударственных экспертов встречаются специалисты высокого уровня, способные решать сложные нестандартные задачи. Однако в большинстве негосударственных экспертных организаций практически отсутствует механизм контроля качества составляемых заключений и оценки квалификации эксперта. Государственные же эксперты для получения права самостоятельного производства экспертиз обязаны пройти стажировку под руководством опытного наставника, сдать квалификационный экзамен по каждой экспертной специальности, а в дальнейшем подтверждать свой профессиональный уровень каждые пять лет.

На эти обстоятельства обращала внимание заместитель министра юстиции России Е.А.Борисенко в интервью, опубликованном в журнале «Закон» (№ 9, 2013 г.). Также она отметила, что экспертам Минюста России часто назначаются повторные и дополнительные экспертизы после неполных исследований с немотивированными выводами, выполненных негосударственными экспертами.

На стадии производства экспертиз основной формой общения с экспертом являются заявление различных ходатайств и ответы на них. Чаще всего ходатайства содержат просьбы о предоставлении дополнительных объектов исследования – вещественных доказательств, а также об организации осмотров или обеспечения беспрепятственного доступа к тем объектам, транспортировка которых в экспертное учреждение невозможна. Встречаются случаи, когда ходатайство рассматривается спустя три-четыре месяца после его заявления. Складывается ситуация, когда эксперт, не получив ответа в обозначенные сроки, проводит экспертизу по имеющимся материалам… В случае необходимости осуществления экспертного осмотра (натурных исследований) объекта трудности у эксперта могут возникнуть уже на стадии заявленного ходатайства. Например, для реализации такого права экспертами-автотовароведами (в целях определения стоимости восстановительного ремонта и оценки) им необходимо знать, в каком состоянии находится ТС, имеется ли возможность его осмотра, поскольку с момента ДТП до даты назначения экспертизы в суде, как правило, проходит несколько месяцев, и за это время автомобиль может быть продан, утилизирован, полностью или частично восстановлен, но может эксплуатироваться или храниться в том состоянии, которое получил в результате повреждения. Такую информацию целесообразно заранее указывать в определении о назначении экспертиз или предоставлять в виде справок, протоколов в составе материалов дела.

Вопросы, которые ставятся на разрешение экспертизы, должны относиться к компетенции конкретного рода, вида экспертизы. Совершенно недопустима постановка вопросов правового характера, подразумевающих квалификацию преступного деяния, выявление признаков, квалифицирующих некий факт как противоправное деяние, юридическую оценку действий (бездействия) лиц или толкование норм закона. Рассмотрение этих вопросов относится исключительно к компетенции правоприменителя.

К компетенции экспертов-автотовароведов (Прим. авт.: очевидно, экспертов-оценщиков) не относится разрешение таких вопросов: «правильно ли произведена и соответствует ли действующему законодательству оценка ООО «ЦНЭО» автомобиля»; «установить, были ли соблюдены все нормы и правила при проведении оценки и составлении акта осмотра ТС ООО «К-Э» в лице эксперта-оценщика… заказ-наряда в лице менеджера». Также к компетенции экспертов не относится исполнение поручения «дать рекомендационное заключение о виновности обоих участников данного ДТП». Эксперты-товароведы (Прим. авт: тем более эти эксперты) не решают вопросы о виновности конкретного лица в порче товара (изделия). Иногда на разрешение экспертизы ставятся некорректно сформулированные вопросы или вопросы, не требующие экспертного исследования или применения специального оборудования, например: «имелась ли в наличии у истца сервисная книжка на обслуживание у официального дилера»; «каково дословное содержание текста на представленном электронном носителе» (при предоставлении записи высокого качества). Такие вопросы не принимаются к экспертному исследованию.

Решение изложенных проблем позволит повысить качество и сократить сроки производства экспертиз, выполняемых по заданию судебных органов, и в конечном итоге послужат справедливому (выдел. авт.) и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских, уголовных и арбитражных дел.8080
  см.: С.А.Смирнова, «Аспекты взаимодействия судьи и эксперта: опыт Российского федерального центра судебной экспертизы», «Судья», № 5, 2014, с. 9-10.


[Закрыть]

Безусловно, следует согласиться с утверждением Смирновой С.А. о том, что готовность негосударственных экспертов решать любые вопросы может быть удобна для судов, однако это не всегда идет на пользу правосудию и не способствует установлению истины.

А как быть с подобной готовностью государственных экспертов, которая тоже существует по разным причинам? При рассмотрении гражданского дела по иску водителя Зубиевой об установлении виновности и возмещении ущерба в результате ДТП Домодедовским городским судом Московской области была назначена экспертиза; отвечая на вопрос о соответствии действий обоих водителей требованиям Правил движения и наличии у них технической возможности предотвратить столкновение, эксперт указал: «если исходить из данных схемы места ДТП о направлении движения «Нисан Примера» и при условии, что, согласно объяснений его водителя» он начал движение от впереди стоящего автомобиля перед светофором…» Эти доводы как исходные данные, принятые экспертом, имели безусловное значение для экспертных выводов, и последующего вывода суда о виновности Зубиевой в совершении ДТП. Далее экспертом указано: «Расчет производился при условии, что при включении красного сигнала для направления движения автомобиля «Хендэ Тибуран» (Зубиева) включился зеленый сигнал для направления движения автомобиля «Нисан Примера» (Чупаков)». Это значит, что «при въезде автомобиля Чупакова на перекресток на зеленый сигнал светофора автомобиль Зубиевой в момент включения для его направления красного сигнала светофора находился от места столкновения на расстоянии около 56 метров», «в момент включения желтого сигнала находился на расстоянии около 84 метра», а «расстояние, которое преодолел автомобиль «Ауди» за время включения желтого сигнала светофора, составляет 42 метра». Вот только какой автомобиль «Ауди» и откуда он взялся, если речь идет лишь об автомобилях «Хендэ Тибуран» и «Нисан Примера»?

Таким образом, и этот вывод эксперта не соответствует фактическим обстоятельствам дела и даже здравому смыслу. Получается, что Зубиева заведомо следовала на красный сигнал светофора и достаточно долго абсолютно не реагировала на препятствия (автомобили, совершавшие маневр поворота в сторону улицы Гагарина на зеленую стрелку светофора, разрешавшую маневр). Именно этот заведомо неправильный расчет времени положен экспертом в основу его выводов. Конечно, при таких расстояниях, с такими расчетами, с таким качеством и полнотой исследования (речь идет прежде всего о несуществующем автомобиле «Ауди»), основанными исключительно на показаниях виновного водителя, Зубиева имела техническую возможность предотвратить столкновение с автомобилем Чупакова (а теперь эксперт ссылается уже на свои расчеты и он пишет: «Поскольку при проведенных выше расчетах было установлено, что водитель Чупаков имел возможность остановиться перед границей пересекаемой дороги»).

При этом эксперт указал: «Поскольку показания свидетелей являются одним из доказательств по делу, то оценка показаний не входит в компетенцию автотехнической экспертизы», что действительности не соответствует, противоречит экспертной практике и является необоснованным. Таким образом, показания водителя Чупакова эксперт односторонне оценил, а от технической оценки показаний свидетелей со стороны Зубиевой эксперт устранился, эти показания были им почему-то игнорированы, наверное потому, что они противоречили и опровергали версию обвинения, созданную работниками ДПС на месте происшествия. При таких обстоятельствах именно эта весьма сомнительная экспертиза была положена в основу принятого судом решения…

Существующий же апелляционный и кассационный (надзорный) порядок обжалования, к сожалению, не является сегодня гарантией от судебных и экспертных ошибок.

Из истории вопросв

Сведущие люди (эксперты) приглашаются в тех случаях, когда для точного уразумения встречающегося в деле обстоятельства необходимы специальные сведения или опытность в науке, искусстве, ремесле, промысле или каком-либо занятии.

Одни юристы говорят, что заключение, данное экспертом, должно быть обязательно для суда, что суду остается только преклониться перед высказанным мнением. Но с этим трудно согласиться. К чему тогда вся процедура суда? В каждом случае оставалось тогда приглашать эксперта (а они требуются по всем мало-мальски важным делам) и на основании его решения приложить наказание виновному. А если эксперт по убийству, положим, судебный врач, будет еще последователем тех теорий, которые в каждом преступнике видят лицо с расстроенными умственными способностями, то масса лиц избегнет наказания. Такое отношение к делу немыслимо. Эксперты – специалисты, помогающие суду в отыскании истины. Их показания и объяснения юридической силы иметь не могут, они имеют для судей лишь нравственно обязательную силу, вытекающую из уважения и доверия к мнению специалиста, лица, посвятившего всё свое время, приложившего все старания к тщательнгому изучению того или иного вопроса. Сведующие люди должны иметь качества достоверных людей и быть способными дать специальный ответ, которого от них ожидают. Поэтому в качестве них обыкновыенно приглашаются врачи, фармацевты, аптекари, профессора, учителя, техники, художники, ремесленники, казначеи и вообще лица, продолжительными занятиями по какой-либо службе или части приобретшие особенную опытность. Сведущие люди по вызову следователя должны являться немедленно. Судебный следователь предлагает им письменно или словесно вопросы, которые он желает разрешить. В случае сомнения в правильности их заключения следователь может проверить экспертизу или вызывает новых экспертов, или требует командировать их из высшего технического учреждения (академии художеств, медицинского совета и прочее, или же, если возможно, посылает сам предмет исследования в это высшее учреждение). …От этих заключений очень часто зависит весь ход процесса. …Мы видим отсюда, наколько важны функции судебного врача. …Следователь и понятые имеют право заявлять свое мнение о тех действиях и объяснениях врача, которые покажутся сомнительными. Причем мнения их вносятся в протокол. В случае противоречия свидетельства с обстоятельствами дела или сомнений в правильности истолкования найденных признаков следователь представляет копию свидетельств во врачебную управу, которая разрешает сомнения или затребованием дополнительных объяснений от врачей, или назначением переосвидетельствования.8181
  Кони А.Ф. «Курс уголовного судопроизводства». М., 2011, с. 226.


[Закрыть]

Из современности

В случае, когда адвокат выступает в роли защитника, он вправе приглашать специалиста (ст. 53 ч.1 п.3 УПК), а также собирать доказательства. …Но то, что УПК дистанцировал суд от населения, превратив его в сугубо казенное, бездушное «присутственное место», это подтверждается не только анализом концептуальных позиций УПК (отказ от поисков истины, от обязанностей по обеспечению всесторонности, объективности и полноты исследвоания обстоятельств дела и др.), но и рядом частных решений, касающихся, в частности, потерпевшего.

Под предлогом расширения диспозитивности из УПК убраны все нормы, дававшие суду возможность оказывать участникам процесса помощь в реализации их прав, в защите их законных интересов.8282
  Бойков А.Д. «Адвокатура и адвокаты». М.: «Юрлитинформ», 2006, с. 156.


[Закрыть]

Пресса пишет о некоторых экспертах, подозрительно часто попадающих в скандальные истории, связанные с профессиональной нечистоплотностью, несостоятельностью результатов исследований и нарушением правил их проведения.

Так, по весьма громкому делу, к сожалению, никто не понес ответственности за многолетнее незаконное уголовное преследование невиновного человека, хотя Серенко и мама убитого Дмитрия Чудакова неоднократно обращались в СКР с заявлениями о привлечении Еретиной и экспертов к уголовной ответственности – за дачу ложных показаний и составление незаконных экспертных заключений.

Но есть другая тенденция. Привлечение экспертов к уголовной ответственности. Один пример, это «маковое дело» в Воронеже. Другой пример, это дело журналиста Резника. На основании рецензии другого эксперта следствие пыталось привлечь к уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперта Арутюнян, допрос которой проходил в течение нескольких дней, по пять часов без перерыва, ежедневно. Но «зацепить» ее все-таки не удалось. В отличие от других, Арутюнян представила материалы своего исследования, включая видеофиксацию. Она пошагово доказала законность своих экспертных действий.

Дело Серенко и дело Резника демонстрируют два стандарта поведения силовиков в отношении экспертов. «Вредных» экспертов преследуют, «полезных» – защищают. Причем всеми доступными способами.8383
  см.: «Контрольный вопрос. Как «детектор лжи» пытаются сделать детектором вины», «НГ», 04.07.2016.


[Закрыть]

При таких обстоятельствах тем более имеет значение соблюдение требований Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», а именно:

1. В соответствии с требованиями статьи 4 «Принципы государственной судебно-экспертной деятельности», экспертная деятельность основывается на принципах законности, соблюдении прав и свобод человека и гражданина, а также объективности, всесторонности и полноты исследований;

2. В соответствии с требованиями статьи 5 «Соблюдение законности при осуществлении государственной судебно-экспертной деятельности» экспертная деятельность осуществляется при условии точного исполнения требований Конституции Российской Федерации и иных нормативных актов, составляющих правовую основу этой деятельности; нарушение закона при осуществлении экспертной деятельности недопустимо и влечет за собой ответственность, установленную законодательством Российской Федерации;

3. В соответствии с требованиями статьи 6 «Соблюдение прав и свобод человека и гражданина, прав юридического лица при осуществлении государственной судебно-экспертной деятельности» экспертная деятельность осуществляется при неуклонном соблюдении равноправия граждан;

4. В соответствии с требованиями статьи 7 «Независимость эксперта» эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований;

5. В соответствии с требованиями статьи 8 «Объективность, всесторонность и полнота исследований» эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме;

6. В соответствии с требованиями пункта 5 статьи 10 «Объекты исследований» в случае, если транспортировка объекта исследований в государственное судебно-экспертное учреждение невозможна, орган или лицо, назначившее судебную экспертизу, обеспечивает эксперту беспрепятственный доступ к объекту и возможность его исследования;

7. В соответствии с требованиями частью 1 пункта 4 статьи 14 «Обязанности руководителя государственного судебно-экспертного учреждения» руководитель обязан обеспечить контроль за соблюдением сроков производства судебных экспертиз с учетом дат, установленных судами при назначении экспертиз, полнотой и качеством проведенных исследований;

8. В соответствии с требованиями частью 1 пункта 2 статьи 16 «Обязанности эксперта» эксперт обязан провести полное исследование представленных ему объектов и материалов дела, дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам.

В соответствии с требованиями Главы 3 статьи 12 Инструкции по организации производства судебных экспертизы в государственных судебно-экспертных учреждениях системы Министерства юстиции Российской Федерации, утвержденной приказом Минюста России № 347 от 20 декабря 2002 года, «эксперт обязан провести полное исследование предоставленных ему объектов и материалов дела, дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам». Согласно части 6 статьи 11 ФЗ от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (СЗ РФ.2001. № 23. ст. 2291), государственные судебно-экспертные учреждения (ГСЭУ) одного и того же профиля обязаны осуществлять деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов. Если такой подход не выработан, производство соответствующего вида экспертизы в ГСЭУ не возможно. Указанный единый научно-методический подход регламентируется ведомственными нормативно-правовыми актами, в частности, утверждаемыми перечнями видов и родов экспертиз, выполняемых в судебно-экспертной системе Минюста России, МВД РФ, ФТС РФ и др.8484
  см.: Приказ МЮ РФ от 27.12.2012 г. № 237 «Об утверждении Перечня родов (видов) судебных экспертиз, выполняемых в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России, и Перечня экспертных специальностей, по которым представляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждениях Минюста России» (в ред. от 29.10.2013 г.) // Российская газета, 06.02.2013 г.; http://www.garant.ru/products/ipo/praime/dos/70425218;
  Приказ ФСБ РФ от 23.06.2011 г. № 227 «Об организации производства судебных экспертиз в экспертных подразделениях органов федеральной службы безопасности» (вместе с Инструкцией по организации производства судебных экспертиз в экспертных подразделениях органов федеральной службы безопасности» // БНА РФ. 211. № 40;
  Приказ МВД РФ от 29.06.2005 г. № 511 (в ред. Приказа МВД РФ от 15.10. 2012 г. № 939) «Вопросы организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации» (вместе с Инструкцией по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации, Перечнем родов (видов) судебных экспертиз, производимых в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации) // БНА РФ. 2005. № 35; Российская газета. 13.02.2013.


[Закрыть]

По мнению автора, причины противоречий в заключениях САТЭ заключаются в следующем:

– разной квалификации экспертов-автотехников, уровня их подготовки, опыта работы по специальности;

– отсутствии в постановлении о назначении экспертизы необходимых эксперту исходных данных;

– применении и использовании экспертами разных методических рекомендаций;

– ошибочном по разным причинам определении момента возникновения опасности;

– произвольном выборе экспертами технических параметров;

– предоставлении им различных исходных данных;

– заведомо ошибочном определении следствием момента возникновения опасности;

– сокрытии исходных данных и нежелании отдельных следователей в интересах обвинения предоставлять экспертам все исходные данные;

– предоставлении неверных, необъективных, исходных данных из ложно понятых интересов службы;

– умышленном предоставлении заведомо неправильных технических параметров в качестве исходных данных.

Так, по делу Цвирко на разрешение эксперта было поставлено 7 вопросов, и ни на один из них эксперт ответа не дал. Не было представлено ему данных о режиме работы светофора, на схеме – места столкновения ТС, времени проезда автомобиля до места столкновения. Эти данные эксперт почему-то не затребовал…

В судебной практике были случаи, когда эксперт, выступая ранее в качестве специалиста, а впоследствии выполняя экспертизу, назначенную судом, располагая одними и теми же исходными данными, пришел к противоположным выводам.

Так, по делу Балашовой эксперт пришел к противоположным выводам, совсем не объясняя причины своих противоречий. При этом исследование проводилось двумя экспертами, тогда как назначенная судом экспертиза – лишь одним из них.

Допрошенный в судебном заседании по инициативе защиты эксперт пояснил, что несмотря на предоставление ему материалов дела в полном объеме суд в постановлении о назначении САТЭ не указал необходимые ему исходные данные (по мнению автора, это была экспертная уловка, так как эксперту были предоставлены материалы дела в полном объеме).

Однако именно этим эксперт объяснил причины противоречий (как некоторые говорят, расхождений) в своих выводах.

Отвечая на вопросы суда, ознакомившись в судебном заседании с делом, эксперт полностью подтвердил свои первоначальные выводы о невиновности Балашовой.

Такая же история произошла в Раменском суде по делу Горшенева. Эксперт РФЦ, выступая в качестве специалиста, дал заключение о невиновности водителя (с технической точки зрения). Судом была назначена комиссионная САТЭ, производство которой было поручено в том числе и этому эксперту. В этом случае, располагая опять же одними и теми же исходными данными, эксперты пришли к противоположным выводам, вновь не объясняя иное мнение по одному и тому же делу. Судом был вынесен обвинительный приговор с компромиссом по мере наказания.

Очевидно, что тот государственный эксперт, который выступал ранее по делу в качестве специалиста и выполнил заключение, не вправе проводить судебную экспертизу по тому же уголовному делу.

Другая проблема экспертной практики, которая непосредственно касается законных прав и интересов водителей и пешеходов, заключается в том, что практически все государственные эксперты (а эксперты системы МВД – все) при проведении исследований не берут на себя ответственность давать оценку действиям водителя, заявляя, что решение вопросов о правомерности действий, причинной связи возникновения ДТП и нарушении водителями Правил выходят за пределы компетенции эксперта-автотехника, так как имеют юридический характер и их разрешение является прерогативой следствия и суда. Очевидно, речь в этом случае идет о расширении возможностей экспертизы.

Конечно, государственные эксперты предупреждаются об уголовной ответственности в соответствии со статьей 307 УК РФ и им разъясняются права и обязанности, предусмотренные статьей 57 УПК, что является определенной гарантией достоверности их исследований. Однако бывают ситуации, когда и государственные эксперты совершают не просто ошибки.

Так, эксперт-автотехник системы Минюста на Дальнем Востоке, очевидно, буквально ошалев от бесконтрольности и своей многолетней безнаказанности, просто придумал ДТС и объяснил ее в интересах виновного водителя, в результате чего уголовное дело было прекращено; в основу решения о прекращении уголовного дела следствием были положены недостоверные исследования и ошибочные выводы эксперта, который, не соблюдая требования статьи 8 «Объективность, всесторонность и полнота исследований» Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности», грубо нарушил требования единого научно-методического подхода к проведению САТЭ и пришел к выводам, которые полностью не соответствовали методическим требованиям и рекомендациям по производству автотехнических экспертиз. Прежде всего, эксперт неверно привел расчеты скорости, которые не имели объективного научного и технического обоснования; ошибочно определил удаление от места столкновения и при этом без всяких на то причин и пояснений отказался от дальнейшего исследования, после чего пришел к совершенно необоснованным выводам о виновности, с технической точки зрения, погибшего потерпевшего при отсутствии непосредственных очевидцев происшествия.

В нарушение требований закона, существующих требований, методических рекомендаций и указаний эксперт произвольно и надуманно принял величину скорости движения автомобиля как 50-60 км/час, после чего с учетом этой вымышленной скорости он выполнил все иные расчеты и в результате пришел к ошибочному выводу, что водитель автомобиля не имел технической возможности избежать столкновения.

Между тем не представлялось возможным установить скорости движения ТС экспертным путем не представляется возможным, так как не зафиксировано каких-либо следов торможения ТС, а также не зафиксировано следов скольжения мотоцикла после его падения на асфальт. Вторая ошибка эксперта являлась математической, когда он при расчете расстояния между автомобилем и мотоциклом исходил только из скорости автомобиля, однако в данном случае они двигались навстречу друг другу, и это расстояние должно рассчитываться исходя из сложения скоростей; скорости при этом складываются, ТС проходят большие расстояния в определенный промежуток времени, что безусловно влияет на выводы эксперта-автотехника, однако эксперт при расчете этого расстояния, очевидно, умышленно не учел совсем, что мотоцикл тоже двигался.

Потерпевшие получили исчерпывающее заключение квалифицированного специалиста, обратились с жалобой об отмене незаконного и необоснованного постановления следователя о прекращении уголовного дела.

Как поступит следователь, от которого сегодня никто не требует установления истины, неизвестно, ведь обязательное назначение дополнительной (повторной) экспертизы в таких случаях законом не предусмотрено. Необходимы и уже давно назрели серьезные изменения в законодательстве и в этой части.

Из судебной практики

Совсем недавно некие представители в гражданском процессе по иску известного юриста и более чем успешного законодателя В. Жириновского представили в суд в обоснование свои доводов «Заключение специалиста», выполненное на бланке ООО «Агентство независимых экспертиз». Несказанное удивление и даже оторопь вызывает это заключение, представленное в суд представителями лидера ЛДПР.8585
  см. «Позорная экспертиза», «МК», 28-29.11.2014 г., «Экспертная уценка. Как важнейшая часть судебного процесса – экспертиза – превратилась в фарс». «Новая газета», № 83, 15.06.2016.


[Закрыть] Прежде всего, своим качеством, полнотой и объективностью исследования «эксперта», имеющего «профильное» образование и «надлежащую» подготовку.

Как это напоминает очень грустную ситуацию, когда на основании постановления председателя Раменского суда городского суда по весьма сложному уголовному делу в отношении водителя Шмакова (оправдательный приговор) повторную, а не какую-нибудь там, экспертизу, проводил эксперт с высшим лесотехническим образованием, в прошлом сотрудник ДПС, работающий в экспертном институте, письменно рекомендованном Судебным департаментом всем судам России для проведения особо сложных экспертиз. Чем этот институт отличается от этого ООО с громким названием «Агентство независимых экспертиз», в котором математик с сомнительной профессиональной подготовкой (двухгодичные курсы греко-латинского кабинета некоего гражданина) проводит лингвистическую экспертизу? Вот такой вот уровень…

Весьма часто «ошибки» совершают эксперты системы МВД, объясняя свои выводы исходными данными, которые им предоставляют следователи. Однако нередко их необоснованные заключения опровергаются по данным взаимных расстояний, скорости, удалению, расчетах тормозного и остановочного путей, определения момента возникновения опасности, применении всевозможных коэффициентов и других технических параметров.8686
  Лаковский Д.А., Фурер И.З. Защита по делам об автотранспортных преступлениях. Основные технические параметры, применяемые автотехнической экспертизой. Методическое пособие, утверждено Отделом адвокатуры МЮ СССР и рекомендовано Научно-консультативным советом при Министерстве юстиции СССР, М.: НИИ судебной защиты при президиуме Ташкентской городской коллегии адвокатов, 1984., с. 83.


[Закрыть]

Но как объяснить, что эксперты применяют не те методические указания и рекомендации и даже совершают математические ошибки? Умышленно это происходит или по недомыслию? Что это – непрофессионализм, простая халатность или зачастую неумело замаскированная корыстная и иная личная заинтересованность? Однако следствие упорно, с настойчивостью, достойной лучшего применения, продолжает отстаивать свою версию, не подвергая представленную мотивированную экспертную версию защиты никакой экспертной оценке, полностью игнорируя доводы эксперта, привлеченного защитой к участию в деле в качестве специалиста.

Так происходило в Ленинском районе Тульской области, где доводы потерпевших Деминых в условиях пресловутой состязательности сторон во внимание не принимались более двух лет, при этом следствие вынесло уже более десяти постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела (сейчас это обычная практика), которые так же систематически отменялись как незаконные и необоснованные. В настоящее время потерпевшие получили заключение опытного государственного эксперта РФЦСЭ, полностью опровергающее заключения двух экспертов МВД, в связи с чем возникает закономерный вопрос – как поступит в этом случае при таких обстоятельствах заинтересованное следствие и надзирающие за таким следствием прокуроры.

Механизм реализации этих разумных доводов защиты в законе полностью отсутствует, значит и здесь необходимы серьезные изменения, как нужны изменения и в Инструкциях по организации экспертной работы. Иначе заявления о «защите прав и свобод граждан и интересов государства посредством проведения судебных экспертиз и экспертных исследований в рамках уголовного, гражданского и арбитражного процессов» так и останутся словами.

Однако кто же допустит эти изменения, тем более в условиях реализующейся сегодня весьма своеобразно состязательности сторон, упрощенчестве (например, получении исходных данных в ходе так называемых дополнительных осмотров места происшествия без возбуждения уголовного дела и без обязательного проведения в рамках дела следственных экспериментов) и систематическом ухудшении качества следственной работы, к сожалению, продолжающейся годами.

Опять необходимо вернуться к практике, когда постановления Верховного Суда Российской Федерации являлись обязательными к исполнению, а не носили, как сегодня, почему-то лишь рекомендательный характер.

Нельзя не сказать о недопустимой практике проведения «доследственных» проверок, когда фактически расследуется уголовное дело, однако называется это сомнительное мероприятие проверкой, проводимой в порядке ст.ст. 144-145 УПК. Что там происходит, не знает никто, кроме следователя и его начальника, которые и определяют судебную перспективу дела (собирают доказательства по спорному делу о ДТП вне рамок уголовного дела). Так, по делу о наезде на двух пешеходов в отношении водителя Иванова неоднократно выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, в это время проводились судебно-медицинские экспертизы, дополнительный осмотр места происшествия (а фактически – следственный эксперимент) с участием непонятного статиста, после чего была назначена САТЭ, а потом – в один день, в конце отчетного периода – растерянному Иванову было предложено ознакомиться с постановлением о привлечении его в качестве обвиняемого, заключениями трех экспертиз и материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК. По ходатайству адвоката проведенный дополнительный осмотр был признан следствием (редкий случай в следственной практике) недопустимым доказательством, дело расследовалось еще пять месяцев (не удалось быстро «загнать» его в суд, как планировалось) и было всё-таки направлено в суд. Но это уже совсем другая история…