Текст книги "С ангелами рядом"

Глава 23. 1970 год. Всё могут короли

Лас-Вегас

Лас-Вегас всегда был городом, предлагающим любые новшества для привлечения туристов. Сначала это были проституция, алкоголь и азартные игры, потом ускоренные браки и разводы, а также экстраординарные музыкальные представления. Этот город был на дружеской ноге с теми законами, которые запрещали туристам что-либо в их родных городах.

Лас-Вегас является столицей свадеб и супружеских контрактов, которые можно заключить с минимальным количеством документов. Более 144 тысяч гражданских свадеб празднуется здесь ежегодно. В штате Невада не требуют анализов крови при заключении брака – ни для выявления каких-либо заболеваний, ни для других целей. Каждый крупный отель Лас-Вегаса предлагает «свадебный пакет», включающий организацию вечеринки, аренду одежды для церемонии и даже билеты на самолёт. Через несколько часов после подачи заявления уже можно заключить брак. В некоторых округах весьма либерально относятся также и к возрасту – молодожëнами могут стать люди от 16 лет. Не требуется никакого свидетельства о том, что лица, заключающие брак, не состоят в другом браке, достаточно лишь словесного подтверждения жениха и невесты.

***

11 января трое мужчин зашли в ювелирный магазин и купили два обручальных кольца, потом в другом магазине приобрели букет цветов. Затем они пошли к мировому судье. Одним из мужчин был Витторио Эмануэле Савойский, сын короля Италии Умберто II, другим – его друг, Коррадо Агуста, сын крупного предпринимателя, третьим – секретарь Коррадо. У мирового судьи их ждала невеста Витторио Эмануэле, Марина Дория, известная спортсменка, чемпионка по водным лыжам. Они тайно заключили гражданский брак, о котором Витторио Эмануэле не сообщил даже родителям.

По законам династии Савойя, короли могут сами выбирать себе жён, а принцы должны это делать только с согласия родителей. Витторио Эмануэле и Марина встречались давно, но Умберто не давал согласие на брак сына со спортсменкой. Один известный философ, исследователь эзотерики и различных религиозных конфессий, Джордано Гамберини, посоветовал наследному принцу провернуть уловку. Джордано был Великим Магистром итальянской масонской ложи, переводчиком Евангелия от Иоанна, борцом за снятие отлучения от церкви масонов. Он посоветовал принцу самому издать королевский указ и короновать себя. Тот так и сделал, провозгласив себя королем Италии Витторио Эмануэле IV. А чтобы не жениться на простолюдинке, он и своей невесте присвоил титул герцогини. После гражданского брака в Лас-Вегасе они уехали в Тегеран и обвенчались там в церкви.

Глава 24. 1977 год. В преддверии

Коимбра, Португалия

Через город со средневековыми арками, лестницами и внутренними двориками по крутым узким улочкам, вымощенным булыжником, проехал неприметный автомобиль. Он устремился к монастырю Кармело ди Коимбра, расположенному на окраине. Проследовав вдоль белой стены по довольно узкой улице, усаженной деревьями, автомобиль остановился. Из него вышел кардинал Альбино Лучани и поднялся по высокой лестнице в сопровождении своего личного секретаря. Они вошли в монастырь, и Лучани сразу же направился к статуе Богоматери Фатимской, чтобы поклониться ей. Прочитав короткую молитву, он услышал за спиной шаги и обернулся. Перед ним стояла маленького роста монахиня. За её очками угадывался необыкновенно живой взгляд проницательных глаз.

– Ваше Высокопреосвященство, – сказала монахиня, – я сестра Люсия душ Сантуш. Для меня большая честь, что вы приняли моё приглашение. Хорошо ли вы добрались?

– Здравствуйте, сестра. Я побывал паломником в Кова да Ириа, а сюда добрался хорошо, спасибо. Я очень рад возможности познакомиться с вами.

– Не желаете ли пройти в сад? Июль выдался жаркий, нам будет удобней разговаривать на свежем воздухе.

– С превеликим удовольствием.

Оставив секретаря осматривать монастырь, кардинал Лучани и сестра Люсия расположились на каменной скамейке, окружённой пышно цветущими олеандрами. Кардинал Лучани первым начал разговор.

– Его Святейшество папа Монтини, мой добрый друг и Святейший Отец, рассказывал мне, когда приезжал в Венецию пять лет назад, что в Ватикане хранится третий секрет Фатимы… Она раскрыла его только вам в конце Второй мировой войны и повелела передать миру не ранее 1960 года. В 1965 году Его Святейшество вскрыл конверт, прочитал секрет – но велел снова запечатать его и никому не раскрывать. Через два года после этого… он ведь был здесь у вас паломником?

– Знаю, что не услышал ещё мир этого секрета, – произнесла сестра Люсия. – Что ж, я не зря отдала его Святому Престолу, чтобы только папа решил, когда люди будут готовы его узнать. Да, я познакомилась с Его Святейшеством добрейшим папой Монтини, и полностью вверяю ему право судить, когда и кому раскрыть этот секрет.

– Все знают вашу необыкновенную историю, но для меня было бы большой честью услышать её из первых уст, – знаменитый своей скромностью кардинал Лучани кротко улыбнулся.

– Явления Девы Марии начались в 1917 году, когда я пасла овец с моими двоюродными братом и сестрой недалеко от города Фатима. Всего я видела её пять раз. Однажды Мария сказала мне, что секрет, который она поведает, я должна буду разделить на три части. И каждую часть нужно будет раскрыть только в указанное ею время. Мне было тогда всего десять лет, я не умела ни читать, ни писать, но запомнила всё, что она мне сказала. Богородица предсказала, что мои двоюродные брат и сестра умрут, а я буду долго жить. Они вскоре умерли от «испанки», а мне вот уже семьдесят.

– И всю жизнь вы решили посвятить служению Божьей матери и Господу нашему, Иисусу Христу, – с большим уважением произнёс кардинал Лучани.

– Да, я присоединилась к сёстрам Санта-Доротеи в возрасте восемнадцати лет в качестве послушницы. После войны я вступила в монастырь босых кармелиток, а теперь я здесь, в Кармело ди Коимбра, и хотела бы остаться в этом монастыре до конца дней.

– А какая же была первая тайна, которую раскрыла вам Пресвятая дева Мария?

– Богородица показала мне ад. Я увидела ужасный огонь и услышала крики людей, горящих в этом огне. Она сказала: «Скоро закончится Первая мировая война. Но если люди не перестанут враждовать, что является неуважением к Богу, настанут ещё более худшие времена. В этом заключается второй секрет. Скоро Бог даст людям знак в виде неведомого света, который означает наказание мира за преступления… Я бы хотела, чтобы Россия присоединилась к посвящению моему Непорочному Сердцу. Если это случится, на земле воцарится мир. А если Россия будет способствовать гонениям на церковь и войнам, многие народы могут быть уничтожены». Заметьте, Ваше Высокопреосвященство, – добавила сестра Люсия, – это был 1917 год, после которого Россия надолго была отлучена от церкви.

– Действительно, ведь так всё и случилось! – воскликнул кардинал. – Я даже знаю, что и знак божий, поданный необыкновенным светом, был реальностью.

– Это так, – подтвердила монахиня и, смеясь, добавила: – Только прежде нас всех отправили в тюрьму за распространение ложных слухов и сеяние смуты среди населения. Но потом выпустили, потому что предъявить нам, маленьким детям, было нечего. Но всё же на том месте, где мне являлась Богоматерь, стали собираться тысячи паломников. Все явления происходили тринадцатого числа каждого месяца, а людей не так-то просто разуверить в том, во что они хотят верить. Туда стали съезжаться больные и инвалиды, некоторых приносили на носилках, если они сами не могли идти. И вот 13 сентября в полдень с неба спустился светящийся шар. В этом шаре люди увидели Мадонну, которая пообещала в течение года вылечить всех страждущих, собравшихся здесь.

– Вы действительно оказались избранной Пресвятой Богородицей.

– Я была тогда маленькой девочкой, – сестра Люсия улыбнулась кардиналу. – Помню, я хотела подарить Мадонне духи, но она отказалась от подарка. Можете себе представить, что подумала Богородица о глупой девчонке?

Монахиня и кардинал весело рассмеялись.

– Она подумала, что девочка с таким добрым сердцем может сделать много хорошего в жизни, если не ослушается еë наставлений, – заверил монахиню Лучани.

– А ещё через месяц, в октябре, тринадцатого числа, в Кова да Ириа съехалась вся Португалия. Даже журналисты были, несмотря на дождь, который лил как из ведра. На этот раз появилось облако, а не шар. Все увидели Мадонну и её обещанное чудо: тучи раскрылись – и солнце закружилось на небе, спустилось ниже, а потом опять поднялось на своё место. Потом было много статей в газетах, где журналисты описывали этот феномен как не поддающийся никакой научной логике. И многие засвидетельствовали, что на солнце можно было свободно смотреть, ведь оно не слепило глаза.

– Я могу себе представить восторг толпы! – воскликнул кардинал.

– Что там восторг! – снова засмеялась сестра Люсия. – Толпа просто набросилась на нас, бедных детей. С нас чуть не сорвали одежду, пытаясь сохранить себе на память кусочек лоскутка с платья избранников Девы Марии. Мне отрезали косички, Ваше Высокопреосвященство!

Кардиналу Лучани очень понравилась эта разговорчивая монахиня, и он с удовольствием слушал её рассказ.

– Но я не зря пострадала! У нас здесь была слишком сухая почва – такая пористая и полная известняка, что никакая влага не задерживалась. А когда в эти места стали стекаться паломники, совсем пришлось туго. Начались такие проблемы с водоснабжением, что местные жители стали этих паломников отгонять от своих скудных источников воды. И вот в 1921 году, 13 ноября, здешний епископ приказал вырыть три колодца недалеко от места явления Богородицы. Фермеры подняли его на смех – все знали, что в нашей почве нет ни капли влаги. Каково же было их удивление, когда из колодцев хлынуло так, что в этих краях никогда больше не было проблем с водой!

– Это было настоящее чудо! – воскликнул Лучани, а монахиня продолжала:

– В последующие годы, когда я была уже в монастыре, мне снова являлась Богородица, чтобы напомнить о просьбе посвятить Россию её Непорочному Сердцу. А потом и сам Иисус – с тем же напоминанием. Перед Второй мировой войной в небе Португалии появилось северное сияние.

– Что это был за знак? – с интересом спросил кардинал.

– Я поняла это как знак к началу войны, а для меня это был сигнал Мадонны раскрыть миру первую тайну ада. Вторая мировая война была не просто войной народов друг против друга… Это была война против веры, истребление народа иудеев, откуда был родом сам Иисус. Это был настоящий ад. О втором секрете я написала папе Пачелли в 1941 году, а о третьем – в 1944. О судьбе этого письма вы знаете, Ваше Высокопреосвященство.

– Да, первый раз его вскрыл Его Святейшество папа Ронкалли в 1959 году, на год раньше срока. Прочитав, он решил никому об этом не рассказывать. То же самое сделал и Его Святейшество папа Монтини в 1965 году.

– А поступит ли так же Его Святейшество папа Лучани? – вдруг спросила сестра Люсия.

Кардинал удивленно посмотрел на неё.

– Что вы такое говорите, сестра? – сильно смутился он. – Я… папа? Нет-нет, что вы…

– Недолго осталось ждать, – тихо сказала монахиня-провидица, – а быть понтификом придётся и того меньше. А теперь ступайте, Ваше Высокопреосвященство, да хранит вас Господь.

Сестра Люсия перекрестила кардинала Лучани, и они распрощались в этом тихом монастырском саду с олеандрами. Кардинал вернулся к своему автомобилю, где его ожидали личный секретарь и водитель. Видя Его Высокопреосвященство настолько потрясëнным, они даже не осмелились спрашивать, что случилось. Лучани молчал всю дорогу до самого аэропорта, где они должны были сесть на самолёт, чтобы вернуться в Венецию. И только в самолёте секретарь спросил, что так угнетало Его Высокопреосвященство, на что кардинал ответил: «Ничего, ничего, не беспокойся за меня, друг мой. Я просто думаю о том, что сказала сестра Люсия».

Глава 25. 1978 год. Лишние в игре

Рим

В парламенте, где Альдо Моро стал видной фигурой, шли дебаты по поводу международного скандала, связанного с американской аэрокосмической компанией Lockheed. Эта компания поставляла Италии транспортные самолёты C-130. Скандал возник из-за военно-политической коррупции, что привело к судебному процессу и отставке президента Итальянской республики, Джованни Леоне, который был ответственным за взятки. Тень пала и на христианско-демократическую партию, президентом которой был Альдо Моро и за которую он заступился.

Италия в то время находилась под сильным американским влиянием. Соединённые Штаты не могли допустить, чтобы коммунисты хозяйничали в стране, как им вздумается. Это было бы оскорблением американцев в глазах всего мира, и особенно – в глазах Советского Союза в разгар холодной войны.

На следующих выборах христианские демократы сохранили большинство в парламенте, и Моро был избран президентом Национального совета. Но вхождение в итальянское правительство людей, имевших контакты с коммунистами Советского Союза, не входило в планы США. Они слишком хорошо помнили рукопожатие секретаря коммунистов и Альдо Моро, которым они скрепили стремление к сближению двух главных и самых мощных политических сил Италии.

В одно мартовское утро Моро ехал в Палату депутатов на Fiat 130 с эскортом из пяти человек. Он сидел на заднем сиденье, а следом ехала машина сопровождения Alfa Romeo. По пути планировали заехать в церковь: в те годы ни один политик, выйдя из дома утром, не знал, вернётся ли он вечером живым. Альдо просматривал документы, готовясь к выступлению в Палате депутатов, и не успел даже понять, что произошло. На пересечении с другой улицей машина затормозила так резко, что документы выпали у него из рук, он ударился головой о переднее сиденье, одновременно почувствовав сзади резкий удар врезавшейся в Fiat машины сопровождения. Не успев опомниться от удара о сиденье, Моро услышал две очереди выстрелов, доносящихся с обеих сторон дороги.

Он сполз с заднего сиденья и вжался в спинку переднего, обхватив его обеими руками, но тут же почувствовал что-то горячее, стекающее по пальцам. Водитель упал на руль и замер, офицер полиции, сидевший на месте пассажира, повалился на него, покрытый окровавленными осколками разбитого стекла. Маршал карабинеров, сидевший рядом с Альдо на заднем сиденье, казалось, просто откинулся на спинку, глядя в потолок. Из его открытого рта стекала струйка крови. Всё это случилось за несколько секунд, но Моро показалось, что прошла вечность до того момента, как дверца машины распахнулась, чьи-то руки схватили его и выволокли наружу. Он только успел мельком увидеть несколько вооружённых людей в форме итальянской авиакомпании, как ему воткнули кляп в рот, бросили в багажник белого Fiat 128, припаркованного рядом с их расстрелянными машинами, и накрыли сверху одеялом. Альдо услышал звук закрывающейся у него над головой крышки багажника, он оказался в темноте, и машина тронулась с места.

***

В полицейском участке Монте Марио зазвонил телефон. Дежурный снял трубку.

– Комиссариат Монте Марио, девятнадцатое отделение полиции слушает.

– На улице Фани только что стреляли.

– Кто говорит? Назовите себя.

– Я только что слышал выстрелы, – и неизвестный повесил трубку.

Дежурный, помедлив, взял рацию:

– Всем постам! Говорит оперативный центр! На Монте Марио, рядом с улицей Фани, есть кто?

– Я шестой, – ответили ему, – мы на улице Битосси.

– Поезжайте на Фани, разберитесь, что там. Был анонимный звонок, якобы слышали выстрелы.

– Принято, едем.

Когда два агента на патрульной машине проехали по улице Фани и приблизились к перекрëстку, у них всë внутри похолодело. На дороге стояла Alfa Romeo Alfetta – забрызганная кровью, с выбитыми стëклами, изрешечëнная пулями. Вытащив оружие, агенты осторожно выбрались из машины и подошли к месту происшествия. Внутри покорëженного автомобиля они обнаружили двоих в форме карабинеров. Ещë один охранник лежал на земле. Приложив палец к окровавленным шеям офицеров, один из агентов крикнул другому:

– Господи, ещё живы! Звони в скорую, я с отделением свяжусь.

Охранник, лежащий на земле, оказался мёртв. Вокруг начала собираться толпа, поэтому, вызвав подмогу и скорую помощь, агенты принялись оттеснять людей от места преступления. Один из карабинеров пришёл в себя и прошептал:

– Мы из эскорта Моро… его похитили… белый Fiat…

Агенты принялись расспрашивать людей, был ли кто свидетелем перестрелки. Кто-то подтвердил, что преступники уехали на белой машине, другие заметили, что они были одеты то ли в матросскую, то ли в лëтную форму. В этом районе жило много лётчиков из итальянской авиакомпании Alitalia, поэтому лëтная форма, как рассчитывали преступники, не могла бы привлечь здесь особого внимания. Несколько свидетелей объявили, что похитителей было четверо. Кто-то прокричал:

– Наверняка «Красные бригады»!

«Красные бригады» были итальянской террористической организацией, которая пропагандировала борьбу за коммунизм и вооружённый переворот. После падения фашизма это была самая мощная организация, насчитывающая множество подгрупп. Но когда прибывшие на помощь двум патрульным агентам полицейские осмотрели место происшествия, они поняли: здесь что-то не вяжется.

– Смотри, – сказал один из детективов другому, – стреляли отсюда и оттуда, – он указал на противоположные стороны улицы. – Они вели перекрëстный огонь, чтобы наверняка и очень быстро остановить машины. В их планы не входило, чтобы автомобили проехали половину улицы с ранеными охранниками внутри. Им нужно было провернуть операцию в считанные секунды.

– И им это удалось, – подтвердил второй, – а что тебя смущает?

– Так могли стрелять только профессионалы. Очень, очень хорошие профессионалы. Подготовленные какими-нибудь секретными службами. И вряд ли итальянскими. Любые дилетанты перестреляли бы друг

друга, – он взглянул на коллегу. – Это не «Красные бригады».

Через пять дней после похищения Моро во всех национальных газетах было опубликовано письмо папы Монтини с личной мольбой к преступникам об освобождении «дорогого друга и государственного деятеля». Пятьдесят пять дней спустя исхудавшего и избитого Альдо Моро, которого держали в плену в одной квартире, вывели во двор, где стоял красный Renault. Один из похитителей открыл багажник.

– Залезай, – велел он депутату, – накройся одеялом. Мы перевезëм тебя в другое место.

Не осмелившись спорить со своими мучителями, Моро повиновался. Как только он накрылся одеялом, несколько пуль вонзилось в него, разрывая его тело. Прежде, чем его сердце перестало биться, он ещё слышал тихое щëлканье глушителя и ощущал ужасную боль, постепенно стихающую и уносящую его куда-то вверх, к свету. На другой день эту машину нашли между штаб-квартирой христианских демократов и штаб-квартирой итальянских коммунистов. Жестокая символическая насмешка над стремлением погибшего Моро к союзу двух самых сильных партий. Ему был шестьдесят один год.

В ходе расследования убийства депутата выяснилось, что его охрана некоторое время тому назад замечала подозрительные машины, которые медленно проезжали или останавливались у дома, где жил политик. Его русский студент, Сергей Соколов, оказался агентом КГБ. В Министерстве внутренних дел хранились записи всех трансляций итальянского радио, которые производились двадцать четыре часа в сутки. Однако за десять минут до похищения Альдо Моро в регистрации был обнаружен или стëртый, или просто не записанный промежуток. Через некоторое время нашли сумку Моро, в которой, как предполагалось, лежали документы, связанные со скандалом Lockheed. Сумка была пуста, документов в ней не было.

Семья погибшего полагала, что итальянское государство ничего не сделало, чтобы защитить жизнь своего гражданина. Что итальянские спецслужбы знали о готовящемся покушении, но не попытались предотвратить его. Жена политика даже отказалась от пышных похорон, проведя скромную церемонию в сельской церквушке за Римом, где любил бывать Альдо.

Ватикан

Хоть семья Альдо Моро уже похоронила своего дорогого мужа и отца, но общественность чувствовала своим долгом устроить всеми любимому политику государственные похороны, от которых отказалась его жена. Обряд решено было провести в базилике Сан-Джованни, пригласив представителей всех политических властей. Папа Монтини в присутствии Генерального секретаря, кардинала Жана Вийо, выразил твёрдое желание посетить церемонию.

– Я должен принять участие в похоронах и отдать дань памяти человеку, который старался примирить как можно больше враждующих сердец, – сказал он.

– Ваше Святейшество, ведь тело Моро уже погребено, это всего лишь церемония. Да и к тому же участие Святейшего Отца в политической панихиде как-то… хм… не вписывается в традицию, – попытался отговорить его Государственный секретарь.

– Мне не интересна ничья критика, я всего лишь хочу сказать несколько слов в знак уважения к несправедливо убиенному, который был хорошим человеком, примерным семьянином и праведным католиком.

Жан Вийо покачал головой и отправился праздновать день рождения кардинала Кароля Войтылы, которому сказал:

– На следующем конклаве, Ваше Высокопреосвященство, вам должны достаться две трети голосов.

Монтини приехал на похороны Альдо Моро несмотря на протесты курии. И прочитал проповедь, слова которой до сих пор помнит современная католическая церковь: «Наши уста хотят раскрыться, чтобы выпустить крик невыразимой боли и мольбы, с которой мы взывали к богу о безопасности нашего доброго Альдо Моро – мудрого кроткого друга и невинного человека. И Господь не оставит его бессмертный дух, отмеченный верой во Христа!».

Летом папа Монтини удалился в папскую резиденцию Кастель-Гандольфо, куда папы уезжали на отдых. Его здоровье ухудшилось, и он часто повторял, что все пятнадцать лет папства он стремился лишь к защите веры и человеческой жизни. И те, кто хорошо знал папу Монтини, подтверждали: это стремление не было преувеличением, и ему действительно многое удалось сделать – как для веры, так и для человеческих жизней. Он провёл много реформ в церкви, часто говорил с людьми, много улыбался и всем сочувствовал, проповедовал супружеское уважение и осуждал аборты. Папа Монтини скончался 6 августа в возрасте восьмидесяти лет.

Он оставил завещание, в котором просил не устраивать ему пышных похорон и не одевать его в роскошные одежды. Он просил похоронить его в земле, а не в саркофаге, в скромной могиле без памятника. Его тело в простых одеждах доставили в Ватикан и выставили в соборе Святого Петра для обряда прощания с верующими. По желанию папы Монтини его положили на низкий катафалк, а не на высокий, как кладут всех пап. Через три дня провели похоронную мессу – впервые на площади Святого Петра, а не в базилике. Тело папы лежало в стоящем на земле простом гробу из светлого дерева. После мессы деревянный гроб поместили в цинковый, потом снова в деревянный: согласно обычаю, всех пап хоронят в тройном гробу. Вот только упокоили его всё же в Ватиканских гротах, а не в простой могиле, как он хотел.