Текст книги "С ангелами рядом"

***

У Пола Марцинкуса была назначена секретная встреча с Роберто Кальви, президентом частного католического банка.

– Роберто, у нас проблемы, – сказал епископ банкиру. – Папа собирается провести огромную ревизию, создав комиссию по изучению финансов Ватикана. Те деньги, которые ты отправил в Латинскую Америку… Ведь ты взял их из своих банков, а Войтыла думает, что я перевёл их из банка Ватикана.

– Так значит это не у нас, а у вас проблемы, Ваше Преосвященство.

– Ты ошибаешься, Кальви, у тебя они могут быть ещё больше, чем у меня. Но я тебе дам письмо, в котором говорится, что банк Ватикана признаёт свою задолженность в миллиард долларов. Эта сумма будет причитаться твоим банкам в Никарагуа и Перу.

– Тогда я требую, – подумав, сказал банкир, – чтобы было составлено юридическое соглашение. Одного вашего письма мне недостаточно. И об этом соглашении должны знать директора и акционеры моих банков.

– Хорошо, мы составим все необходимые документы.

– А кто назначен председателем комиссии по расследованию?

– Государственный секретарь, кардинал Казароли, – ответил Марцинкус.

– Это плохо. У него контакты в итальянской разведке и в масонской ложе. Так он, чего доброго, доберётся и до отчётов, которые изучал перед смертью Альбино Лучани. А там есть важные улики.

– Но ведь те документы были похищены кардиналом Вийо.

– Кардинал Вийо мёртв, – сказал Кальви. – Он сделал копии этих отчётов и передал их доверенному лицу. Я выкупил у него эти копии за миллион долларов, но где находятся оригиналы, мёртвый кардинал Вийо уже не скажет.

Рим

Государственный секретарь, кардинал Агостино Казароли, тайно встретился со своим контактом итальянской разведывательной службы, генералом Пьетро Мусумечи.

– Генерал, я хоть и нахожусь ближе к тем людям, информация о которых меня интересует, но вы всё же знаете обо всём гораздо больше.

– Прекрасный комплимент, Ваше Высокопреосвященство, – улыбнулся Мусумечи. – Кто именно вас интересует?

– Марцинкус. Лучани перед смертью пытался сместить его, но не успел. Войтыла же не хочет этого делать, как я ни пытался его убедить. Он слишком его ценит.

– Это неудивительно. Марцинкус очень хорошо справляется со множеством преступных операций, которые доверяет ему папа. Да и ему самому на руку незаконный оборот денег Ватикана. И не только ему.

– Вот именно, – сказал кардинал, – мне также нужна информация о его деловых партнёрах. О Кальви, например.

– О, у этого есть много каналов отмывания денег.

– У Марцинкуса ведь есть контакты и в масонской ложе, если я не ошибаюсь?

– Э-э-э, – промычал генерал, который тоже был масоном, что непременно желал скрыть от Казароли. – Насколько я знаю, да. И уже одного этого должно быть достаточно, чтобы место главы банка Ватикана оказалось вакантным.

– Я бы не сказал. Папе не важно, масон он или нет. К моему изумлению, ему оказалось недостаточно даже того отчёта, который Лучани читал перед смертью – с подробным досье на очень многих людей в Ватикане и за его пределами.

– Так этот отчёт у вас, Ваше Высокопреосвященство? Ведь им владел кардинал Вийо…

– Вийо мёртв, – сдержанно проговорил Казароли. – У кого-то ведь должен храниться этот отчёт. Тем более – с такой взрывоопасной информацией.

– Тогда зачем вам я? Вы владеете даже большим. Поэтому должны знать, что Войтыла будет и дальше защищать Марцинкуса, ведь тот так хорошо помогает ему направлять финансовую помощь в Польшу.

Глава 28. 1982 год. Тайны тоже умирают

Вашингтон

После встречи Войтылы и Рональда Рейгана в Ватикане 7 июня стали друзьями не только римский папа и американский президент, но и директор ЦРУ Уильям Кейси и Государственный секретарь Ватикана, кардинал Агостино Казароли. Также сблизились министр внутренних дел США Уильям Кларк и апостольский нунций в США Пио Лаги. Когда Рейган вернулся в Вашингтон, Кларк и Кейси стали частенько захаживать по утрам к нунцию – выпить кофе и поболтать. Они обсуждали события в Польше, но, опасаясь русских прослушивающих жучков, Кларк говорил Кейси:

– Билл, хотите капучино?

Эта фраза было кодом и означала «пора связаться с Ватиканом, чтобы выяснить, что замышляют Советы». Но так как телефонные разговоры были недопустимы, Кейси тайно садился на чёрный самолёт без окон и летел в Рим. Таким образом Войтыла узнавал новости от Рейгана, а Рейган – от Войтылы, и оба всегда с нетерпением ждали этих известий. В результате подобного общения Войтыла извлекал немалую выгоду от американской разведки и узнавал самые охраняемые национальные секреты. Ему показывали даже предельно детализированные спутниковые снимки секретных объектов. Все письма от Войтылы в Белый дом приходили с пометкой «Секретно». А письма от Рейгана в Ватикан постигала та же участь, что и секретные документы: всë, что не должен видеть посторонний глаз, там запечатывают на 75 лет. Ватикан подпитывал духовное рвение Рейгана подорвать коммунизм, а тот чувствовал, что в эти годы творилась новая история.

Рим

Роберто Кальви, президента частного католического банка, называли «божьим банкиром» за его тесные связи с банком Ватикана, который владел приличной долей его акций. В начале года Марцинкус и Кальви запустили хитрую схему, придуманную Войтылой, – как по отмыванию денег, так и по перекачиванию их в Польшу для финансовой поддержки государственного переворота. Кальви помогал его деловой партнёр и друг, Флавио Карбони, тесно связанный с мафией. Когда Кальви попросил его участвовать в этом деле, рассказав о плане Войтылы, Карбони обеспокоился:

– Это дело они не должны обсуждать в Ватикане! Я вообще не понимаю, зачем они убили Вийо? Папа Войтыла назначил на его место кардинала Агостино Казароли, возглавляющего противостоящую ему оппозицию! А теперь затеял это дело с Марцинкусом! Кардинала Казароли следует остерегаться для успеха операции.

– Дело уже не остановить, Марцинкус развернулся на всю мощь.

– А я тебе про что говорю? Если о тех финансистах, которых нашёл Марцинкус для отправки денег в Польшу, пронюхает Казароли, Ватикану конец.

– Я хочу отдать тебе кой-какие документы. Так и мне спокойнее, и никто их у тебя не найдёт, – попросил партнёра банкир.

– Документы можешь мне доверить. В Ватикане их хранить опасно. Если их найдет Казароли, Марцинкуса не станет. Да что там, Войтылы не станет. Польши не станет!

– Флавио, тебя считают своим и в политических кругах. Если что, кто меня мог бы прикрыть, на твой взгляд?

– Я бы поставил на Андреотти, да не уверен, на чьей он стороне, – задумчиво произнёс мафиози. – Очень уж вы развернулись. Польскому движению хватило бы тех двадцати миллионов, которые вы туда послали в последний раз.

– Главное – чтобы Андреотти держался за своё кресло, а то что-то в Италии в последние годы мёртвых политиков стало больше, чем живых.

– Ты за Андреотти не переживай. Знаешь, как он ездит на работу? На переднем сиденье, с одним лишь шофёром. А знаешь, как другие ездят? Впереди шофёр, рядом охранник, политик на заднем сиденье посередине, а по бокам – двое с автоматами, высунутыми в окно. А почему?

– Почему? – спросил Кальви.

– А потому, что Андреотти не боится. А тех, кто с автоматами ездит, – их всё равно убивают. Но тем не менее… если так дело пойдёт, Ватикану придётся в Пентагон перебираться.

– Я понял, прикрыть меня некому. Ладно, придётся выкручиваться самому.

В тот же день Роберто Кальви написал письмо папе Войтыле, в котором заявил, что у него есть документы, подтверждающие согласие Ватикана выплатить долг в миллиард долларов его банку, и что Ватикан должен защитить его от кредиторов. Отправив это письмо, Кальви пустился в бега вместе с документами. Через неделю его нашли повешенным под мостом в Лондоне. Документы, которые имел при себе Кальви, никогда не были найдены.

Глава 29. 1983 год. Развлечение для гостей

Женева

В клинику Женевы поступил король Умберто II, которого перевели туда из Лондона, где он перенёс несколько операций по удалению опухоли. После очередной операции 18 марта он был один в палате, когда вошла медсестра, которая сразу поняла, что её пациент живёт свои последние минуты. Она взяла его за руку и услышала, как Умберто прошептал: «Италия».

Перед смертью король написал завещание, в котором оставил папе Войтыле Туринскую плащаницу. Считалось, что в неё было завëрнуто тело Иисуса Христа и на ней остались следы его крови. Плащаница хранилась в Туринском соборе с 1578 года и принадлежала Дому Савойи. Войтыла распорядился оставить её там, где она лежала, а местного архиепископа назначил её смотрителем. Правда, согласно итальянской Конституции, всё имущество королевского рода должно было быть конфисковано, поэтому законность этого завещания всегда ставилась под сомнение.

По желанию Умберто, его похоронили в аббатстве Альтакомба, во французских Альпах – в местечке, откуда Дом Савойя берёт своё происхождение, где зародилась его история. На похороны приехали десять тысяч итальянцев и десятки членов Дома Савойя, королей, принцев и герцогов из разных стран. От Святого Престола присутствовал парижский нунций. 20 марта в матче «Ювентус» – «Пиза» футболисты надели на руки траурные ленты. Король Умберто пожелал, чтобы с ним в гроб положили королевскую печать – как символ признания его последним из королевской династии. Он не хотел называть преемником своего сына Витторио Эмануэле, так как был недоволен его поведением.

Рим

Как только Мирелла Грегори вернулась из школы 7 мая, в квартире на улице Номентана, где она жила с родителями, зазвонил домофон. Её мать накрывала на стол к обеду, поэтому по домофону ответила Мирелла.

– Кто там?

– Привет, Мирелла.

– Кто это?

– Меня зовут Алессандро. Можешь спуститься на минутку?

– Что за Алессандро? Я тебя не знаю.

– Ты спустись, надо поговорить.

– Я не спущусь, пока не скажешь, кто ты!

Дальше мать Миреллы не разобрала, о чём говорила дочь с незнакомцем, но та как ни в чем не бывало вернулась к столу и сказала, что у неё встреча с одноклассником.

– Ты хоть поешь, – засуетилась мать.

– Давай скорей, мам, я опаздываю.

Мирелла поела и ушла. Больше пятнадцатилетнюю девочку никто не видел.

Ватикан

Папа Войтыла принимал у себя дипломатический корпус иностранных посольств. После аудиенции гостей накормили обедом, разместили в апартаментах Апостольского дворца, приставили к каждому надёжную охрану и прислугу, приказав всем ни в какой прихоти иностранцам не отказывать. Один из гостей вышел в коридор и обратился к стоящему по стойке «смирно» охраннику:

– А что, дружок, как тут у вас с девочками дела обстоят?

Так как охраннику было не впервой отвечать на подобный вопрос за последние пять лет, он вежливо заверил дипломата:

– Я посмотрю, что можно сделать, – и, как только за высокопоставленным гостем закрылась дверь, охранник спустился по лестнице, зашёл в одно из служебных помещений, поднял трубку телефона, стоящего на столе, и стал набирать номер.

***

Эмануэла Орланди была дочерью клерка ватиканской префектуры и гражданкой государства Ватикан. Она жила там с родителями, тремя сёстрами и братом. Девочка каждый день выходила с территории Ватикана, чтобы посещать школу в Риме, потом возвращалась домой на обед, а после шла в музыкальную академию, где училась играть на фортепьяно, флейте, пела и изучала сольфеджио. Вечером 22 июня, после уроков в музыкальной академии, Эмануэла позвонила домой. Трубку взяла еë сестра Федерика.

– Представляешь, Федерика, – сказала ей Эмануэла, – мне сегодня предложили работу.

– Работу? Кто? И что надо делать?

– Меня остановил какой-то мужчина на улице. Он сказал, что есть работа по распространению рекламы косметики.

– А ты знаешь этого мужчину?

– Нет, я же говорю: он остановил меня на улице. Он пообещал мне триста семьдесят пять тысяч лир! Эту рекламу надо раздавать на показе мод.

– Слушай, Эмануэла, как бы то ни было, но ты не должна принимать никакие предложения от незнакомцев. Хотя бы поговори с мамой! Но уверена, она скажет тебе то же самое.

– Ну, хорошо, Федерика, я подожду подруг и вернусь домой. Пока.

Эмануэла дождалась, когда две её подружки закончат уроки, рассказала им о предложении работы, но они сказали то же, что и её сестра. Все вместе они пошли на автобусную остановку, чтобы вернуться домой. Так как жили они в разных районах Рима, девочкам нужно было ждать разные автобусы. Когда подошёл автобус Эмануэлы, он был слишком переполнен, поэтому подруги уехали раньше, а она осталась дожидаться следующего. Больше эту девочку, которой тоже было пятнадцать лет, как и Мирелле Грегори, никто никогда не видел.

Не дождавшись Эмануэлу вечером к ужину, родители девочки и старший брат Пьетро пустились в розыски, обзвонив учителей и одноклассников. Наконец, не выяснив ничего конкретного, отец, Эрколе Орланди, заявил в полицию, где ему предложили подождать, не вернётся ли девочка сама. Прождав всю ночь, семья заявила об исчезновении Эмануэлы в инспекцию общественной безопасности Ватикана, где приняли заявление её старшей сестры Наталины.

***

17 июля в Ватикан пришёл генеральный директор штаб-квартиры итальянского агентства печати и принёс кассету с записью мужского голоса. Он сказал, что эту кассету им доставили анонимно, и запись непременно должна прослушать служба безопасности. Мужской голос был с иностранным акцентом и медленно выговаривал каждое слово. «Мы можем не посмотреть на юный возраст Эмануэлы Орланди. Ждём апелляции папы Войтылы. Освободите того, кто стрелял в папу».

Кассету немедленно подвергли тщательному анализу и обнаружили, что в некоторых местах были слышны три голоса. Один голос, говорящий с турецким акцентом, произнёс слова очень отчётливо, а два других голоса были как будто стëрты. Почему? Возможно, они принадлежали достаточно известным людям, которые не хотели быть узнанными? Вдруг агентам показалось, что они услышали и женский голос – предположительно, голос подростка. Вызвали брата девушки, Пьетро Орланди, и дали прослушать запись ему.

– Это она! – закричал он. – Это Эмануэла! Моя сестра!

Глава 30. 1984 год. Непобедимые

Рим

Надзор за правильным исполнением католических доктрин в Святом Престоле вёл кардинал Йозеф Ратцингер, который был очень опытным теологом. Папа Войтыла назначил его президентом Международной теологической комиссии, и вскоре он стал его правой рукой. Перед Ратцингером лежало письмо, присланное и подписанное несколькими американскими священниками Метученской епархии. В письме содержалась жалоба на непристойное поведение епископа этой епархии, Теодора МакКэррика. Подобное письмо было не первым, и не только от священников этой епархии. Ратцингер запросил аудиенцию у папы Войтылы и вошёл к нему в кабинет.

– Ваше Святейшество, проблемам с МакКэрриком нет конца, – вздохнул он.

– Что там ещё?

– Сегодня я получил письмо от священников, которые жалуются, что он к ним пристаёт с непристойными предложениями. На прошлой неделе ректор одной семинарии, которую он часто посещает, предоставил мне жалобы семинаристов выпускного курса на то, что он запугивает и шантажирует их. Одновременно с этим поступило и вовсе шокирующее заявление от нескольких матерей, чьи дети, посещающие воскресную школу, были чуть ли не развращены распутным епископом.

– Матери – это уже хуже, – сказал Войтыла, – матери умеют так раздуть ситуацию, что никому мало не покажется. Ладно, я скажу Марцинкусу, он уладит это дело, как всегда.

– Ваше Святейшество, не можем же мы постоянно… м-м-м… заставлять молчать родителей несчастных детей, ничего не предпринимая по отношению к самому епископу. Марцинкус уже не первый раз посылает в Америку миллионы долларов из банка Ватикана, только чтобы родители развращëнных мальчиков не поднимали больше шума.

– Я знаю, знаю, Йозеф, – сморщился Войтыла. – Недавно здесь был президент Рейган, ты же знаешь. Мы подписали с ним договор о полных дипломатических отношениях. Он тоже в курсе этой истории с МакКэрриком. Но епископ умудрился завоевать там такой авторитет, что им заинтересовалось не только ФБР, но и КГБ! Даже русские хотят завязать с ним дружбу. Мало того, они соревнуются, кто быстрей его завербует.

– Вы же понимаете, Ваше Святейшество, они лишь ищут мишень для своих разведывательных служб, особенно русские.

– Тем более! Нам не надо вмешиваться в это, Йозеф. Поверь мне, будет лучше, если я опять поручу это дело Марцинкусу.

– Как будет угодно Вашему Святейшеству, – сдался Ратцингер, поцеловал кольцо Войтылы и вышел из его кабинета.

Уладив дела с родителями американских мальчиков, Войтыла поручил Марцинкусу пригласить епископа МакКэррика в Рим. Тот приехал на неделю и привёз с собой нескольких семинаристов лет восемнадцати, пообещав им, что представит молодых людей самому папе. Это он и сделал на площади Святого Петра, где Войтыла проводил традиционную общую аудиенцию. После встречи с папой Ратцингер тоже решил познакомиться с молодыми американскими семинаристами и спросил одного из них, как они проводят свободное от учёбы время.

– Его Преосвященство организовывает для нас пикники летом, – ответил семинарист, – или приглашает нас в путешествие, как сейчас. Это большая честь для нас, так как он всегда представляет нас каким-нибудь важным прелатам. А сегодня мы познакомились с самим Его Святейшеством! Об этом можно было только мечтать!

Видя, в каком восторге пребывает молодой семинарист, Ратцингер немного успокоился и последовал за Войтылой, который садился в свой папомобиль.

Метучен, США

Джулия была многодетной матерью и, пользуясь разными привилегиями, охотно принимала у себя епископа МакКэррика, видя, как он заботится о её детях. Он делал им небольшие подарки, особенно мальчикам, вёл с ними долгие беседы и часто оставался у них обедать. Вначале Джулии не казалось странным, что он так старается сблизиться с её семьёй, ведь он посещал и других детей. Всех мальчиков он просил называть его дядей. Дети его любили, особенно когда он приглашал их в небольшие поездки на пару дней. Сначала Джулия была не против – жили они бедно, а с епископом хоть старшие мальчики будут накормлены.

Но потом она стала задаваться вопросом, почему он берёт в поездки только мальчиков, и никогда – девочек? Когда он был у них в доме, не проявлял никакого интереса к её дочерям, сыновей же часто брал за руку, всегда стараясь приласкать. Джулия решила поговорить с мужем, но тот только отмахнулся от неё, не желая верить её подозрениям.

– Ты что, не видишь, как он обращается с нашими мальчиками? – не унималась бедная мать. – Ты слишком доволен его вниманием, чтобы замечать что-то.

– Чем ты недовольна? Он делает им дорогие подарки! Когда мы сможем себе позволить покупать детям такие вещи? Мы должны быть рады, что столь высокопоставленное лицо посещает нашу семью.

– Я узнала, что он угощал их пивом! Однажды я почувствовала запах, и они признались мне. Наши сыновья ещё слишком молоды, чтобы пробовать алкоголь!

– Подумаешь, глоток пива! – засмеялся муж Джулии. – Дети устали, и он сделал это, чтобы освежить их немного.

– Он сделал это, чтобы расслабить их немного! – воскликнула Джулия. – Мальчики сказали, что он давал пиво и другим детям! Мы не должны этого так оставлять!

Но от мужа она поддержки не добилась, и МакКэррик продолжал быть таким же частым гостем в их доме. Однажды он пригласил старшего сына Джулии на рыбалку. Но у юноши уже была девушка, и они собирались пойти вдвоëм на танцевальный вечер. Джулия видела, как сын ждал этого события, как волновался, потому что девочка ему очень нравилась. Однако домой он вернулся чуть не плача. Мать испуганно спросила:

– Что случилось, сынок?

– Я отказался ехать на рыбалку с Его Преосвященством, епископом МакКэрриком, и он очень рассердился. Сказал, что если я не поеду, будет плохо не только мне, но и всей моей семье.

Джулия решила, что с неё хватит. Она не собирается терпеть ещё и угрозы в адрес её детей! Она позвонила епископу и сказала, чтобы он больше не приходил в её дом. Она очень боялась, не перегнула ли палку и не навлекла ли ещё больший гнев епископа на своих мальчиков. Тогда она решила обратиться за помощью в церковную иерархию. Должны же они контролировать своих священников! Она написала письмо в нескольких экземплярах, намереваясь разослать его по всем инстанциям. Джулия адресовала письма нунцию и нескольким кардиналам, каких знала, затем опустила письма в почтовый ящик. Она ждала долго, но ничего не произошло. Тогда она поняла, что епископа попросту прикрывают, ведь не могли же все просто так игнорировать столь вопиющее безобразие! Её опасения оправдались: вскоре Джулия узнала, что папа Войтыла сделал МакКэррика архиепископом. Ему было тогда пятьдесят пять лет.