Текст книги "На краю совершенного мира"

– Мы дали им возможность бежать и бороться, но они не сумели. Впрочем, пытаться – уже благое дело. Теперь ты меня достаточно презираешь?

– Нет. Я не стала относиться к тебе хуже. Если думаешь, что эти поступки портят тебя, то ты ошибаешься. Наверное, если бы я выросла в этом месте, то была бы похожа на тебя и тоже жила подобной идеей, но она далека мне, той, что выросла среди хаоса. Мы дети разных миров, но мы чем-то схожи. Я пытаюсь понять тебя, правда… ты можешь рассказывать мне что угодно, я не буду осуждать или передавать кому-то твои слова. Пойду учить уроки, тебе ведь вскоре тоже нужно будет уйти. – Ида подошла к двери, но прежде чем покинуть комнату, на мгновение обернулась и ещё раз взглянула на мальчика. – Уильям…

– М?

– Ты расскажешь мне, где был, когда вернёшься? То, что было после того, как вы встретились у четвёртого дома?

Мальчик немного замешкался, но затем кивнул. Удовлетворённая ответом, Ида покинула комнату. Уильям ещё стоял какое-то время и обдумывал всё, что услышал или сказал. Теперь она всё знала. И она не презирала его, как он того боялся. Эта крохотная навязчивая прелесть. Почему она так спокойно ко всему относится? Почему так жаждет заполучить его доверие и дружбу? «Быть может, ей так же одиноко, как и мне когда-то. Предложить ей стать одной из нас? Убивать во имя справедливости? Нет, нет… ей нельзя. Это не её путь. Она уже не то невежественное избитое жизнью создание, которое я увидел впервые. Она странное создание, что так рьяно жаждет моего внимания. Такого ни с кем не было прежде». И вновь Уильям со смущением осознал, что Ида стала для него что-то значить, что эта заносчивая боевая натура стала частью его жизни.

Глава 38

– Только вообразите: они затеяли бессмысленную войну. – Йозеф закурил трубку, удобно расположившись в кресле напротив письменного стола, за которым сидел Вальтер. Уставший вид его мог бы вызвать сострадание, казалось, что мужчина состарился слишком быстро и незаметно. – Зачем вмешиваться в дела соседних государств? Какое дело империи до борьбы Рокоста и Гелара?

– Страх перед республиканцами. Если их станет много, нас начнут притеснять, – отозвался Вальтер.

– Пожалуй, верно. Но стоит ли губить ради этого жизни молодых людей?

– На всё требуются жертвы, – заметил доктор, – нам это только на руку. Не будет лучшего времени для революции, чем война, ведь взор императора сейчас затуманен.

– Они следят за Юмой после мятежа.

– Они сделают из неё южный фронт. Это ведь очень удобно.

– Тогда нельзя терять времени. Мы с мистером Андерсеном собираемся отбыть в Танир немедленно. Вы, я полагаю, задержитесь здесь?

– Мой долг не позволит мне сейчас уехать. – Вальтер подумал о состоянии Лисбет, что покинула стены этой холодной больницы, но не оставила здесь свою боль. – Вы знаете, что нужно делать. Достаньте как можно больше пороха, вооружите народ. Мы не можем просто выйти с пустыми руками и выдвинуть требования.

– К нам прибудут поставщики из Генцидира, всё уже обговорено. Я советую вам здесь не задерживаться. Что насчёт Леннарта? Он едет?

– Я не знаю. Вам лучше поинтересоваться об этом у него.

– Мы будем ужинать сегодня в Монтреле. Как вы находите состояние нашей уважаемой Лисбет? Я крайне обеспокоен, но не могу найти времени, чтобы наведаться к ней. К тому же граф, её дядя, наверняка будет задаваться вопросами на этот счёт. Мы не были представлены друг другу официально.

– Тогда вам лучше держаться подальше от её дома. Состояние мисс Халафер сейчас крайне неустойчиво, но она идёт на поправку.

– Отрадно слышать. – Йозеф выпустил в потолок облачко дыма. – Я рад, что она осталась жива. Иной раз… так важно ценить жизнь. Вот вы, Вальтер, любите жизнь такой, какая она есть?

– Сложно ответить. Многие живут хуже, чем я, но жить лучше я бы не отказался.

– В этом и хитрость человеческой натуры. Нам не угодить. – Мужчина мечтательно улыбнулся, внимательно разглядывая напряжённое лицо Вальтера. – Мне, впрочем, пора. Ещё свидимся, друг мой.

– Свидимся. Судьба сведёт, – согласился Вальтер, провожая взглядом гостя. Едва Йозеф покинул кабинет, доктор поднялся и снял с себя медицинский халат. Слишком он заработался в последнее время. Напряжение одолевало, а мысли начинали путаться. Давно он не бывал в комнатах собственного дома, не видел её… девочку, которая, к несчастью, менялась без его строгого надзора.

* * *

Красивые тёмные локоны. Осознанный любопытный взгляд. Она сидела на стульчике ровно и была молчалива, а он сидел напротив с блокнотом в руках и не знал, с чего начать. Уныло смотрел на последние записи. Слишком много проходило времени, слишком мало у них было встреч. «Что же спросить у неё? Попросить рассказать в деталях всё, как обычно, или?..»

– Вас долго не было, – заметила Ида, первой нарушив тишину, – снова уезжали куда-то?

– Я работал в больнице, я ведь врач. Там нужна была моя помощь…

– Выглядите скверно. Вам нравится то, чем вы занимаетесь?

Вальтер иронично улыбнулся. «Ну вот… теперь она задаёт мне вопросы».

– Моё дело необходимо. К тому же оно приносит пользу обществу. Но давай не обо мне. Расскажи, как ты живёшь.

– Я тут подумала, – Ида качнула правой ногой, – мне нужно новое платье.

– Правда? – удивился Вальтер, рассматривая скромненький девичий наряд, который смотрелся на ней теперь много хуже, чем в первый день, ведь сама девочка похорошела и поправилась. – Что же, будет тебе платье.

– И шляпка! Все настоящие леди носят шляпки и хорошенькие туфельки. Неужели вы этого не замечаете? Я выгляжу совсем плохо на их фоне.

Мужчина записал что-то в блокнот и согласно кивнул.

– Да, ты права. Я дам Асте денег. Выберешь, что тебе понравится. Но сначала… ты должна мне рассказ.

– Рассказ? – Девочка задумалась, затем пожала плечами. – У меня хорошие отметки в интернате, но ничего интересного больше не происходит. Мне нечего вам рассказать.

– Неужели?

Вальтер пристально посмотрел девочке в глаза, но та осталась непоколебима. Она слишком хорошо врала. Даже взрослые могли бы завидовать такому мастерству. «Начала скрывать от меня что-то? – удивился мужчина. – Так вот как это работает. Дай человеку возможность забыть про страх, и он окажется в недосягаемой зоне комфорта».

– Ты уверена, что не хочешь ничем поделиться? Настроением? Чувствами? Тебе всё ещё нравится твоя новая жизнь?

– Да, она мне нравится. По правде… о старой я уже практически забыла. Она теперь кажется мне размытым сном.

Мужчина сунул в карман руку, порылся в нем, затем что-то извлёк и протянул предмет Иде. Девочка поёжилась от нахлынувшей ностальгии и неприятного фантомного чувства боли. Золотая монета.

– Хочешь заполучить её?

– Нет.

– Нет? А когда-то хотела. Когда-то ради этой жизни ты пошла на убийство, и теперь прежняя кажется тебе страшным сном? Ты так легко забыла об этом?

Иде стало жутко от этих слов. Она практически вжалась в стул, недоверчиво глядя на мужчину. Зачем он это делает? Зачем напоминает ей о том страшном времени? «Я никого не убивала!» – так и хотелось крикнуть ей, но она сдержалась. Что было бы, если бы доктор узнал о её лжи? Он выгнал бы её? Вернул обратно? «Мне нельзя обратно, – думала она, – я не позволю ему вернуть меня обратно на отшиб. Я сбегу… сбегу к Младам и спрячусь у них, как Уильям, но я живой туда не вернусь».

– Что ты молчишь? – поинтересовался Вальтер. – Что, если бы я сказал тебе: «лимит исчерпан, Теперь снова придётся платить за лучшую жизнь»? Что думаешь, Идалия?

И снова он увидел эти испуганные, полные злобы глаза. Совсем как тогда, на перроне. Как быстро изменилась в лице девочка, стоило лишь напомнить ей про кошмар.

– Я думаю, что это не честно. Вы не говорили мне, что платить придётся постоянно.

– А если я скажу, что честности не существует?

– Я назову вас лгуном.

– Но ты ведь тоже лгунья.

«Как? – в ужасе подумала Ида, – ему известно про Густава?» Она чуть вздрогнула, но, стараясь не выдавать себя, нахмурилась и уверенно заявила:

– Это неправда.

Вальтер внимательно за ней наблюдал.

– Тебя никогда не страшила возможность вернуться в то место, откуда я тебя привёз?

Идалия промолчала. Она боялась говорить, боялась, что любое пророненное слово может быть использовано против неё.

– Возьми. – Мужчина протянул ей монету. Девочка не шелохнулась. – Она пригодится тебе и послужит напоминанием. Возьми и иди в комнату. Продолжай учиться и заниматься тем, чем занимаешься обычно.

Ида осторожно слезла со стула. Она не знала, как правильно поступить. Тело колотила дрожь. Рука неуверенно потянулась за монеткой, и вскоре та оказалась в её юной ладошке. Когда-то подобная вещица вызывала благоговейный трепет, а теперь страшила и отвращала. Девочка ещё раз взглянула на Вальтера, но тот ничего не сказал. Она сжала монету в ладошке и выбежала из кабинета. Осадок страха на душе, на языке как будто снова кровь. Девочка быстро преодолела лестницу и постучалась в комнату Уильяма. Ей не открыли. Мальчика не было в доме. Едва сдерживая слёзы в приступе волнения, Ида заперлась в собственной комнате, сунула монету под подушку и решила никогда, ни при каких обстоятельствах больше не встречаться с этим мужчиной.

* * *

Старший Брат осторожно поставил на землю старую чёрную сумку. Вокруг неё столпились остальные. Арлан наклонился поближе.

– Ну?

Старший Брат раскрыл её и продемонстрировал содержимое. Святой одобрительно присвистнул. Порох, новенькие револьверы.

– Где ты только добыл это? – поинтересовался Граф.

– Выменял на золото в правильном месте. Не зря же магазинчик грабили. Разбирайте.

Святой тут же вытащил оружие, но едва успели другие потянуть свои руки, осадил их.

– Отошли, не лезть… сам проверю и раздам.

– Добра не особо много, – заметил Старший Брат, – всем не хватит, так что те, кому не повезёт, ребятки, увы…

Все замерли в ожидании, сверля глазами Святого, проверяющего добытый клад, что был весомее всяких драгоценностей. Каждому хотелось подержать в руках револьвер, почувствовать себя особенным и сильным, отважным стрелком. У Густава перехватило дыхание. Он ещё не знал, что такое револьверы и как ими пользоваться, но не меньше других хотел заполучить подобный. Занервничала в предвкушении Герда. «Будь у меня оружие… смогла бы я отомстить Арлану?» – думала она, взвешивая свои шансы на успех и продумывая варианты последствий. Стоя в стороне, но всё же не скрывая любопытства, на оружие одиноким глазом взирал Уильям. Он заранее понимал, что стрелок из него будет никудышный, однако азарт манил.

Первый револьвер взял Старший Брат, второй отдал своему напарнику, третий присвоил Святой. Оставалось ещё три. Подростки переглянулись, чувствуя, как сокращаются шансы на приобретение заветного оружия. По револьверу получили Ингольф и Стефан. И тогда остался всего один заветный…

– Отдай его мне, – Герда требовательно протянула ладонь, – мне целить будет удобней, чем всем остальным. Уильям полуслеп, а этот… – она кивнула в сторону Густава, – слишком мал.

Арлан задумчиво прищурился, но отдавать револьвер не спешил.

– Я не слишком мал! – возмутился Густав. – Я тоже хочу! Я – мужчина!

– Тише, крысёныш, не вопи, – осадил его Святой. Герда нахмурила брови.

– Ну а ты, Уильям… хочешь такую игрушку?

Юноша едва заметно пожал плечами.

– Отдай его тому, кого считаешь достойным.

– Что за глупости? – возмутилась Герда. – Только не устраивайте цирк… просто отдай мне чёртов револьвер.

– Зачем? Хочешь выстрелить в меня? – На лице Арлана мелькнула злорадная улыбка, а во взгляде читалась издёвка. – Ну же, Герда, признайся… хочешь моей смерти?

Черноволосая сохранила невозмутимость, хотя внутри неё бушевал гнев. Если этот гнев вырвется наружу, она пожалеет. Вдох. Выдох. Она держала руку протянутой.

– Возьми его. – Святой сунул револьвер Уильяму, наблюдая за тем, как на лице Герды мелькают разочарование, ненависть, злость. Уильям, приятно удивлённый подарком, поблагодарил Арлана и тут же спрятал оружие. Герда медленно опустила руку. Густав завистливо взглянул на высокого паренька.

– Что же… будь по-твоему, – отозвалась девочка, стараясь не выдавать накипевшие эмоции. Она с радостью бросилась бы на Арлана, царапала бы его лицо, выдавливала глаза, била до смерти, но у неё бы ничего не вышло. Непременно её бы оттащили в сторону, в худшем случае пристрелили бы или ещё раз изнасиловали. Оставалось лишь согласиться и отступить. Что же до Уильяма, так она начинала испытывать к нему странную неприязнь. Это было так удивительно для неё самой, ибо прежде этот юноша всегда располагал к себе, нравился, даже вызывал доверие. Но его отказ, а теперь и сегодняшний случай словно бы дали Герде затрещину, и она взглянула на него под другим углом. «Ничем не отличается от них. Такой же ублюдок», – решила она, терзаемая завистью и обидой. На этом и разошлись.

Вернувшись в комнату, Уильям внимательно рассмотрел полученный револьвер, а затем хорошенько спрятал его, надеясь, что воспользоваться оружием придётся нескоро. «Впрочем, если Старший Брат решил обзавестись порохом, они наверняка готовят что-то крупное. Ещё чуть-чуть – и жизнь моя не будет прежней».

Стук в дверь заставил мальчика вздрогнуть. Кого принесло в такой час? Уильям догадывался, а именно потому пошёл открывать. Он ещё не знал, что отец вернулся домой, и знать того не хотел.

На пороге стояла Ида. У неё был бледный вид, опухшие от слёз глаза и чуть растрёпанные волосы. Уильям тут же напрягся, не привыкший видеть девочку такой. Он машинально отодвинулся, впуская её в комнату, и та вошла, приняв его молчаливое приглашение.

– Что случилось?

– Уильям… – Ида говорила тихо, как будто боялась быть услышанной кем-то, – возьмите меня к себе, в вашу банду… к Младам. Можно я буду с вами? Можно мне с вами сбежать?

Мальчик закрыл дверь, впадая в лёгкое недоумение: «Что это на неё нашло?»

– Успокойся. Расскажи, что случилось.

– Твой отец… – Ида запнулась, не зная, с чего начать рассказ.

– Отец?

– Он… хочет, чтобы я снова платила за лучшую жизнь. Он вернёт меня на отшиб, но мне нельзя туда. Меня убьют, Уильям… я умру там. – Девочка подалась вперёд и, к удивлению Уильяма, уже в следующее мгновение оказалась в его объятиях. Она дрожала, и даже в голосе её мелькали нотки испуга.

– Не понимаю. Платить? О чём ты?

Иде пришлось рассказать. Она рассказала Уильяму всё, начиная с того дня, когда она впервые встретила его отца: как он дал ей монету, как она пыталась убить брата, но потерпела неудачу. Из глаз её катились слёзы. Девочка постоянно утирала их ладонями, но те лились каким-то бесконечным потоком. Уильям сосредоточенно слушал.

– Я не убила его… соврала твоему отцу, и он, наверное, знает об этом. Я боюсь… я не хочу возвращаться туда живой. Теперь не будет ни голода, ни побоев, меня сразу же убьют. Я не хочу умирать, Уильям… не хочу. Я ведь только начала жить.

– Тише, – он крепче обнял её, как будто хотел забрать частичку душевной боли, – ты не умрёшь. Мой отец никуда не отвезёт тебя, слышишь? Это такая форма садизма… он играет на твоих нервах, но ты не должна этому поддаваться.

– А если это правда? Если он вернёт меня туда? Я ведь… не нужна здесь, я бесполезна… я…

Уильям не мог подобрать слов. Он не понимал и половины происходящего. Зачем его отец затеял какую-то странную игру? Зачем так обошёлся с этой девочкой? Зачем продолжает терзать её? Вопросов было бесчисленное множество, а ответов на них не находилось. Уильяму стало противно от того, что он когда-то сам дурно обходился с Идой. Он так мало знал о ней… был поглощён лишь собственными переживаниями и абстрагировался ото всех, от кого мог. А теперь что-то изменилось.

– Будь сильной. Если он посмеет выполнить угрозу, я помешаю этому. Ты не окажешься в этом жутком месте снова. Обещаю.

Ида постаралась успокоиться и взять себя в руки. Слова юноши чуть приободрили её.

– Мне стало жутко, Уильям… он говорил так серьёзно.

– Уверен, вскоре он снова исчезнет, как и всегда.

– А что, если, исчезнув, он прихватит и меня? Не хочу возвращаться в свою комнату… Вдруг он придёт ночью? Можно мне остаться у тебя? Так спокойнее… К тому же… ты обещал рассказать о сходке у дома четвёртого.

Юноша беззаботно улыбнулся.

– Да, обещал.

И он рассказал. Через несколько часов Ида уже мирно дремала на его кровати, а он пристроился на полу и молчаливо наблюдал во мраке за чертами её лица и фигуры, за тёмными прядями волос, что были раскиданы по подушке. Эта была тихая ночь. Уильям не слышал ни шороха, ни даже тихих отцовских шагов.

Глава 39

Ида приоткрыла глаза, едва солнечный свет стал проникать в комнату. Уснула и даже не заметила, как. Уильям дремал на полу. Девочка приподнялась, почувствовав себя отчасти неловко. «Чего же он там улёгся, а не рядом со мной?» Она руками поправила волосы, запутавшиеся во сне. Платье слегка помялось, ведь она не переодела его на ночное. На лице невольно возникала улыбка. Спящий Уильям выглядел так спокойно, безмятежно и невинно. Ида поднялась с кровати и бесшумно опустилась рядом с ним.

Бледноватая кожа, тёмные волосы. Она слышала его ровное дыхание. «Уйти, пока он не заметил? Или…» Пока она думала, как поступить, пальцы её невольно коснулись кисти юноши, и от этого прикосновения он очнулся. Девочка вздрогнула, когда на неё уставились один живой и один безжизненный глаз. Затем она усмехнулась и отстранилась. Уильям тут же приподнялся. Сперва он не понял, что происходит, но по мере его пробуждения память восстанавливала цепочку событий.

– Утро… – констатировал он сонно, глядя на улыбающееся Идино лицо. «Какая красивая…» – подумал юноша, всматриваясь в эти миловидные черты. Ещё никогда он не просыпался так… ещё сто ночей, наверное, провёл бы на жёстком холодном полу, если бы просыпаясь, видел её.

– Глупый… чего не лёг на кровать?

Уильям чуть приподнял брови. Этот вопрос ввёл его в крайнее замешательство.

– Ты что… я бы никогда… – Он смутился и перешёл в сидячее положение, почувствовав, что затекла спина.

– У вас это считается диким? Мы с братом всегда спали на одной кровати… скорее, это была даже не кровать, – девочка чуть потупила взгляд, – извини, что притеснила. Но спасибо, что не выгнал.

Уильям не нашёлся с ответом, но Иде он и не требовался. Она встала, распрямляя юбки платья.

– Мне пора… надо собираться в интернат. Ещё увидимся. – И она юркнула к двери, лёгким движением отомкнула замок и скрылась в коридоре. Юноша проводил девочку взглядом, не успев сказать и слова напоследок. Как же были милы её нелепые движения!

* * *

Герда неспешно шагала вдоль коридора, думая о том, как некрасиво с ней обошлись. «Ладно, он хотя бы отдал оружие Уильяму, а не тому мелкому. Это было бы худшим унижением. Теперь Святой будет делать всё, чтобы меня унизить… как же мне быть?»

Увлечённая мыслями, она не заметила, как сзади подошёл Арлан, схватил её за локоть и притормозил. Только почувствовав это, Герда вздрогнула и побледнела, с ужасом обнаруживая, что в коридоре они одни. «Не станет же он что-то делать со мной при свете дня?» – мелькнула мысль в её голове. На лице кучерявого появилась усмешка, та самая, издевательская. Он как будто бы чувствовал страх и пользовался этим.

– Боишься?

– Что тебе нужно? – спросила Герда как можно спокойнее, не решаясь отнять руку. Она опустила взгляд, чтобы не встретиться глазами с Арланом. «Тогда он точно увидит мой страх».

– У меня для тебя поручение.

– Слушаю.

– Посмотри-ка, какая ты стала вежливая. – Святой приблизил своё лицо к лицу Герды, но та, испытывая крайнее отвращение, отвернулась. – Завтра мы сделаем крупную вылазку. На примете местная больничка. Там всё ещё отдыхают наши уважаемые враги. И так как мы облажались в прошлый раз, нам нужно всё закончить в этот. В этом дельце нам как раз поможет наш общий друг – Уильям. Это ведь больница его отца. Пусть он… стащит у него ключи. Хотя бы от чёрного хода. Должен же он быть чем-то полезен.

– И что ты планируешь сделать в больнице?

– Поджечь её. Сначала, конечно же, всех пристрелить… а потом и поджечь, посеять панику, отвлечь внимание. Знаешь, это опасно, и, скорее всего, после мы уже не вернёмся в дом призрения. Собери свои пожитки, иди к нему. Всё передай, пусть будет готов.

– Если нас поймают, то казнят. Куда мы потом пойдём?

– Под землю, туда, где давно обитают Старший Брат и его люди. Тянуть кровавый след до этого места смысла нет. Сегодня ключ от больницы должен быть в твоих руках. Поняла?

Герда кивнула. Арлан расплылся в улыбке, внезапно приобняв её, от чего девочке стало только хуже.

– Не будь трусливой сучкой, Герда, и не нужно делать вид, будто ты в обиде на меня. Всё равно ты ничего не изменишь. Просто будь послушной. – Затем он отпустил её и ушёл. Девочку била дрожь.

Она его ненавидела. Как же она его ненавидела! Будь у неё револьвер, выстрелила бы ему в спину, не думая о последствиях. Что ей уже терять? «Все мы одной ногой в могиле», – подумала Герда, прокручивая в голове услышанное. Меньше всего на свете ей хотелось идти к Уильяму и что-то ему объяснять. «Он меня презирает. В его глазах я ничтожество, девочка на побегушках». Всё это невероятно злило черноволосую. Ей хотелось плакать и кричать, мстить, доказывать, что она не трусливая сучка. Впрочем, в конечном итоге всё это только и осталось её желанием. Она просто повиновалась. Смирилась со своей участью, не зная того, что будет завтра, и пошла к имению Уильяма, к тому самому имению, к которому раньше спешила, затаив дыхание, представляя, что её там ждут. Ей хотелось видеть его, этого мальчика, что вылезал из окна по дереву ради разговора с ней. В этом было что-то романтичное, но теперь пелена спала с её глаз, и Герда не видела ничего, кроме грязи. Убедившись в том, что в этом мире каждый сам за себя и все друг другу враги, она надела маску безразличия и затаилась, словно хищница, только и выжидая удобного момента, чтобы выпустить когти. Обижать девушку – себе дороже, особенно если она выросла на улице, в месте, где сила и насилие решают всё.

Прокравшись во двор так, чтобы никто не заметил, Герда остановилась под деревом. Послышался какой-то шум, шаги. Девочка спряталась за ствол, чтобы её не смогли увидеть, но, терзаемая любопытством, осторожно выглянула из-за него. По лестнице спустилась женщина, одетая как служанка. Она свернула на дорогу и направилась в город, вероятно, чтобы закупить продукты. Герда дождалась, пока та удалится на достаточное расстояние, затем посвистела и стала выжидать. Вскоре окно на втором этаже приоткрылось, и оттуда показалась голова Уильяма. Мальчик выглядел удивлённым. Герда никогда не приходила так рано. В любой другой момент эта картина могла бы показаться девочке забавной, но от вида юноши её лишь замутило. Она знаком позвала его к себе, и тому не без опаски пришлось спуститься.

– Что случилось? – поинтересовался он холодно, и Герда передала ему слова Святого. По мере того, как девочка говорила, лицо Уильяма мрачнело.

– Это же безумие, – возмутился он, – зачем жечь больницу? Там лежат и невинные люди, средний и низший класс, дети, старики. Зачем подвергать опасности всех, когда нам нужна смерть лишь некоторых богатых свиней?

Герда пожала плечами.

– Я сказала тебе то, что сказал Арлан. Видимо, ему хочется внести больше хаоса, быстрее породить революцию.

– Убивая тех, чьи права мы хотели отстаивать?

– Жертвы есть в любой войне.

– Но мы не на войне.

– Нет, мы на войне… мы все на войне, Уильям, осмотрись. Вокруг нас реки крови. Каждый из нас мог быть уже мёртв, и ещё может быть. На что ты до сих пор надеешься? Нельзя добиться чего-то, ничем не жертвуя. Чтобы что-то построить, сначала нужно всё разрушить. Когда люди почувствуют страх, не важно, будь то верхи или низы, они начнут сражаться, каждый за себя… а это то, чего мы и добиваемся. Нам нужно, чтобы каждый понял то, что он имеет право сражаться за себя… жить так, как ему хочется, а не так, как ему диктуют.

– Ну а ты… ты живёшь так, как хочешь? Сражаешься? Или пляшешь под дудку Святого?

Герда поджала губы, чувствуя, что ярость в ней закипает. Действительно, зачем она выдаёт речь, которая не имеет смысла? Она ведь сама не свободна, не может сбежать…

– Да, живу и сражаюсь, – сказала она как можно увереннее, – мне нужен ключ… сегодня.

– Или что?

– Или что? – удивилась девочка. – В чём дело, Уильям? Не хочешь в этом участвовать? Тебе ведь даже дали револьвер. Ты можешь выстрелить кому-нибудь в лоб, неужели у тебя нет этой страсти? Неужели тебе хочется оставить всё как есть? Сколько ты ещё будешь жить в этой комнатке, прежде чем от тебя избавятся? М? Твой отец ещё помнит твоё имя? – Она злорадно усмехнулась, пытаясь прощупать болезненные места и надавить на них. – Определись уже, с нами ты или с ними. Сейчас тебе может казаться, что мы обречены, но нет… это они обречены на вымирание. И ты можешь умереть вместе с ними или попытаться выжить с нами. Решай. Я жду ключ. Сегодня. – С этими словами она обошла его и удалилась через задний двор так же, как и пришла. Уильям тихо выругался и полез на дерево, решив не задерживаться в этом месте. Не хотелось бы ему быть обнаруженным.

Теперь все мысли перемешались, и он не знал, как поступить. Всё в его жизни так давно перестало делиться на чёрное и белое, и теперь мальчику казалось, что он окончательно запутался. Не понимал, кто друг и кто враг. И был ли вообще хоть кто-то другом? За что они всё время боролись? Стоило ли оно того? Возможно ли было достичь мира методом крови и войны?

* * *

– А я говорила! Говорила, что будет война! – Аста металась по комнате с бледным лицом и панически размахивала руками. – Всё это было не к добру! Ой, горе-то, горе… что нас всех ждёт? Что нас всех погубит?

– Успокойтесь, – монотонно отозвался Вальтер. Он сидел на диванчике в гостиной и покуривал трубку. Решил расслабиться, прежде чем снова покинуть стены этой уютной обители и вернуться в холодную больницу. Война его ничуть не тревожила.

– Как вы можете быть таким хладнокровным? Где-то там люди нашей страны взялись за оружие и проливают кровь. Где-то там гибнут толпы!

– Разве вас это касается?

– Да как же? – удивилась женщина. – А если завтра и у нас на улицах развернутся бои?

– Этого не будет. Мы далеки от всех фронтов.

– Всё-то вы знаете! Это так бессмысленно и жутко! Теперь мы даже не будем знать, проснёмся завтра или нет.

Дверь в гостиную негромко скрипнула, а внезапное появление Уильяма заставило Асту замолчать. На лице её отразилось удивление, как будто грянул ещё один знак неминуемой гибели. Вальтер даже не повернул головы, лишь продолжил курить трубку. Уильям прошёл чуть вперёд, обошёл диванчик, чтобы стоять за отцом и не стать его объектом внимания.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Аста тихо и осторожно, боясь сказать что-то не так.

– Война, как говорите… это правда? Я услышал ваш разговор.

Женщина замялась, чувствуя себя неловко. «И стоило ли так громко кричать?»

– Правда, – подтвердил Вальтер, – но тебя не должна интересовать политика. Ты должен исправно учиться и вырасти достойным человеком в мире, где уже не будет столько крови. Пусть воюют другие.

– А что будем делать мы, если нас тоже в это втянут? Нельзя же всю жизнь игнорировать события за окном. – Уильям пробежался глазами по комнате. Отцовского рабочего плаща здесь не было, а стало быть, и ключа от больницы. Вальтер выдохнул облачко дыма.

– Можно. Наша доля меньшая, а может быть, большая. Однажды ты поймёшь.

– Есть что-то, чего я ещё не понял? – Уильям иронично усмехнулся, но Вальтер остался невозмутим.

– Ты ещё ничего не понял, именно поэтому до сих пор здесь и ведёшь этот глупый разговор.

– Глупый, значит… Говорить с вами, отец, мне порой крайне неприятно; если быть конкретным, то всегда. Бывайте. – Юноша покинул комнату, наградив отца взглядом, полным отвращения, впрочем, Вальтер этого не увидел. Аста лишь покачала головой. Закрыв за собою дверь, мальчик двинулся в коридор. Он был крайне раздражён и появлением Герды с их отвратительной задумкой, и поведением отца, что даже не соизволил взглянуть на собственного сына. «Почему я должен кого-то жалеть? Мы все варимся в одном котле, и в то время, пока бесправные и нищие умирают во имя богатых, я боюсь принести в жертву несколько жизней, чтобы дать отпор. Да не бывать этому! Они не должны победить! Как будто мы, зажатые без воздуха под сапогом империализма, должны бороться против республиканцев. Ха! Пусть они уничтожат друг друга, и тогда, наконец, воцарится мир. Миром правит хаос – вот же наша мысль!»

Найдя взглядом плащ отца и боясь, что тот вот-вот выйдет из гостиной, Уильям наскоро порылся в карманах. Как только холодный металл коснулся пальцев, юноша вытащил звенящий ключ и, прижимая его к груди, бросился к лестнице. На мгновение ему даже показалось, что он поступает правильно.

* * *

– Ты поступил правильно, – заверила его Герда, беря ключи в холодные руки. Мальчик хмурился, но уже не колебался. Он слишком злился на отца, так что перестал трезво оценивать ситуацию.

– Завтра у четвёртого дома собираемся к полночи. Ночь… в последнее время слишком романтично-опасное время. Ах, да, ещё… будь готов к тому, что уже не вернёшься домой.

– Не вернусь? – удивился Уильям. Черноволосая покачала головой.

– Мы уйдём под землю за Старшим Братом, иначе велик риск оказаться пойманными. Ты же не хочешь умереть раньше времени? Так что собери свои пожитки. Возьми всё, что может пригодиться, но не тащи лишнего. Уходить будем быстро.

Уильям не ответил, а тем временем Герда уже скрылась в растительности заднего дворика.

«Больше не вернусь сюда… не увижу её?» – мальчик подумал об Идалии, о её милом лице, которое увидел сегодня, едва успел проснуться. Разве сможет он уйти, оставив её? Мальчика охватило странное чувство привязанности, даже влюблённости, и мысль о том, что эта девочка останется одна в доме, его страшила. «Она ведь боится моего отца. Что, если он действительно захочет вернуть её на отшиб? Я ведь обещал ей, что этого не будет. Я обещал, но теперь…»

И с выражением отчаяния на лице он полез обратно на дерево.