Текст книги "На краю совершенного мира"

Глава 46

За окном мелькали серые пейзажи: сначала удаляющиеся дома Рагона с их выцветшими стенами, требующими побелки, затем голая степь с желтеющей, увядающей травой, небольшие лесочки, нынче тихие и безмолвные. Серое небо висело и томно хмурилось, всё планировало низвергнуть на окаянную землю дождь, но отчего-то медлило. Лисбет смотрела в окно с неким благоговением. Поезд мчался на всех парах. Она снова сделала это: сбежала из дома, чтобы стать свидетельницей величайшего переворота этой эпохи.

Леннарт сидел напротив. В отличие от девушки, он был угрюм, как и небо. Голову мужчины занимали тяжёлые мысли – так, что он даже не мог читать, а только временами поглядывал на девушку, на её сияющие глаза, и становился ещё более хмур. «Чему ж она радуется?»

– Вы ещё не пожалели о своём решении?

Лисбет перевела взгляд на мужчину, машинально поправив сползающую с плеча накидку. В его голосе слышалась тревога.

– Ничуть не жалею. Я очень даже рада, что смогла наконец выбраться из Рагона. Признаюсь, меня угнетает этот город. Я в нём чувствовала себя всегда узницей или девушкой, живущей под полом, прячущейся от внешнего мира. Да так, наверное, и было. Я всегда пряталась, а теперь не желаю. Мой дядя человек великой души, он очень много сделал для меня, и я, стало быть, обхожусь с ним дурно. Он считает меня избалованной распущенной девушкой, и иногда меня терзает чувство вины. Я должна была бы проявить к нему больше уважения, впрочем, обстоятельства того не допускают, и я снова вынуждена бежать. Бежать… Вы слышите, как дурно это звучит? Нет, я не бегу. Я делаю выбор, встаю на путь, который считаю верным, так ведь? Да, это звучит гораздо лучше.

– Вы рискуете, голубушка. Не боитесь, что выбор может оказаться неверным?

– Нет, не боюсь. Я никогда в нём не сомневалась, с того самого дня, как моих родителей убили, а наш дом разграбили.

– Вами движет чувство мести?

– Не только. Мною движут разные чувства, знаете… я больше не нахожу себе пристанища в мире. Это вроде как моя судьба. Я чувствую, что должна быть там, в самом эпицентре, вместе с вами. Тогда, наверное, я почувствую себя живой и буду что-то значить. Только эта мысль и позволяет мне спать по ночам. Ради этой мысли я выбрала жизнь, а не смерть.

– Смерть всё ещё ходит рядом.

– Она всегда рядом, Леннарт, вам ли не знать? Спросите у доктора Вальтера. А, впрочем… спросите и меня. Мы ведь с ней разминулись уже дважды.

Мужчина устало вздохнул. С какой же лёгкостью рассуждала обо всём этом та, кому пришлось столько пережить! Это его крайне удивляло, вводило в негодование. «Разве существует в мире девушка, подобная ей? Разве может в девушке быть столько мужества, упорства, целеустремлённости? Разве чьи-нибудь женские глаза видели столько горя? Плакали ли столько ночей? Светились ли так, как у неё сейчас?» Леннарт не уставал любоваться этим хрупким созданием, что сидело напротив и снова смотрело в окно, надеясь, что не самое страшное впереди.

* * *

– Эй, беспризорница!

Ида поднялась, едва услышала шаги. Они вернулись, спускались в её подвал. Желудок болезненно скрутило. Как давно она не ела? Не выходила из этого места, потому что ждала. Она должна была дождаться их, и вот они пришли. На сей раз их было трое, и всех троих девочка узнала. Долговязый мальчишка, его белобрысый друг и та, кого звали Гердой. Та самая, чья рука перерезала Уильяму горло. Та самая, за которой он ушёл в тот роковой день.

Ида посмотрела на неё с лютой ненавистью, впрочем, постаралась погасить в себе это чувство. Ещё не время для мести. Совсем не то время. Сейчас она не сможет её одолеть. Оставалось лишь сделать вдох, держать эмоции под контролем. Нельзя себя хоть чем-то выдавать.

– Ну, откуда ты? – поинтересовалась черноволосая. Да вот ещё, отвечать ей? Как же она её ненавидела! Иде хотелось прямо сейчас поведать ей интересную историю, вырвать глаза, что так высокомерно оценивали её. Но она сделала вдох и спокойно кивнула в сторону долговязого.

– Я им уже всё рассказывала.

– Поведай и мне.

– Ты из Младов? Знала Старшего Брата?

– Знала, – подтвердила Герда. – Он никогда о тебе не рассказывал.

– Я не удивлена. Он не хотел, чтобы вы знали.

– Почему? И почему в таком случае ты знаешь о нас?

Ида пожала плечами.

– Я была ему кем-то вроде сестры. Он не держал от меня секретов, но убедительно просил не показываться этому миру на глаза. Мы трудно жили. Он… приносил мне еду, иногда одежду.

– Почему не отвёл тебя в дом призрения? Там бы за тобой присмотрели.

– Он не хотел. Сказал, что так мне будет лучше.

Герда усмехнулась.

– Что за чушь? – Она скрестила руки на груди. – И что дальше? Чего ты хочешь от нас?

– Приюта. Мне некуда больше идти.

– А как же воля Старшего Брата? Он не хотел, чтобы мы знали о тебе.

– Он уже мёртв. С этим ничего не сделать. Я могу быть вам полезна. Умею воровать, могу за кем-нибудь следить, к тому же… я хочу отомстить им… тем, кто убил его…

Герда задумалась, пытаясь получше рассмотреть лицо незнакомки в полумраке. Почему бы и нет? В конце концов, они лишились четверых напарников, разве ещё одни руки помешали бы? Девчонка действительно могла оказаться полезной, впрочем, сразу вести её к остальным Герда была не намерена. Лучше уж дать ей испытательный срок. К тому же нужно посоветоваться с Арланом, он ведь теперь главный, наверняка не потерпел бы, если бы что-то решали без него.

– Хорошо. Поживёшь пока что… здесь. Будешь добывать полезную информацию, а я стану приносить тебе хлеб. Поняла?

Ида кивнула.

– Вот и славно. Договорились.

Они поговорили ещё какое-то время. Герда объяснила, по каким улицам ходить можно, а каких лучше избегать, какую информацию и у кого добыть. Иду пробрала лёгкая досада. Она надеялась, что попасть в их окружение будет проще, а в итоге её оставили на поверхности, к тому же загрузили сложной и неинтересной работой. Девочку интересовала исключительно месть, но с ней предстояло повременить. Она, конечно, могла убить Герду, когда та спускалась в подвал, но тогда потеряла бы единственное связующее звено между Младами и ней. Одной Герды ей было мало. Она хотела смерти и того парня. Одолевающий гнев и ненависть к миру рушили в ней всё человеческое. Ида жила теперь мыслью о мести и не знала, что будет делать потом… когда наконец перепачкает руки в крови. Ей хотелось бы верить, что всё выйдет благополучно, может, она даже вернётся к Вальтеру и обо всём ему расскажет. Впрочем, в такое далёкое будущее девочка предпочитала не заглядывать. У неё ведь была цель.

Как-то раз, когда вечером она куталась в старый плащ и пыталась согреться, в подвале послышалось мяуканье. Иде доводилось не раз видеть дворовых кошек, но ещё ни одна из них не забиралась в это место. Девочка поднялась и быстро нашла источник шума. Кошка, судя по всему, была голодна, а потому мяукала. Она тёрлась о руки девочки, требуя ласки, и та гладила её по жёсткой шерсти, сочувствуя одинокому животному. Сама Ида тоже хотела есть. Кормить кошку было нечем. Герда, конечно, приносила хлеб, но того было крайне мало. Ида рассказывала ей о ситуации в городе, о том, что по улицам теперь ходят патрули, что среди народа идёт слух о грядущем восстании и какой-то войне, о том, что ввели комендантский час и после девяти вечера улицы нынче пустуют. Никто не устраивает торжеств, люди как будто замерли в ожидании неизбежного конца. Воздух стал тяжёлым, как и угнетающая атмосфера в целом. Герда лишь кивала и ничего не говорила в ответ. Шли дни за днями. Иде начинало казаться, что это никогда не закончится.

Глава 47

– Товарищи, куда держите путь? – поинтересовался прогуливающийся поутру Андерс у проходящих по мостовой рабочих с ружьями. Их было человек десять: кто-то моложе, кто-то старше. Вид у всех был крайне сосредоточенный, но, завидев престарелого человека, некоторые из них заулыбались.

– Строить баррикаду, господин.

– В восточной части?

– Верно, там. Изволите идти с нами? Сегодня город не будет спать.

– Изволю идти с вами, коли позволите присоединиться.

– Отчего ж не позволить? Вставайте рядом, идёмте. Чем больше будет нас, тем быстрее мы сломим врага! – И вместе они зашагали дальше. Андерс опирался на трость и с восторгом думал: «Мы дожили до этого дня».

Тем временем на площади началось всеобщее смятение. Люди повыходили на улицу, развернули плакаты и стали выкрикивать лозунги. Рабочие теснились к постройкам, где-то в толпе прогремели выстрелы, а затем послышался женский плач. Кто-то склонился над распластавшимся телом, но общий гомон быстро заглушил рыдания страдалицы. Народ повалил вперёд, выказывая недовольство. Самые отчаянные ломали калитки и кидали в окна камни. У кого была возможность стрелять, те стреляли по всем, кто предпринимал попытку закрыть ставни и спрятаться от нарастающего ужаса.

На соседних улицах развернулся настоящий самосуд. Разъярённая толпа врывалась в дома, выводила оттуда именитых графов и их семьи. Несчастных истязали и забивали камнями, даже просто затаптывали. Некоторые пытались спастись бегством. Их отчаянные испуганные крики слышались отовсюду. Разбивали витрины, хватали всё, что попадалось под руку. Толпа росла с каждым часом, как и её неистовая ярость.

На улицы целыми отрядами высыпали жандармы и с целью прекратить беспорядок стали палить по идущим напролом людям. Те не заставили себя ждать и стали палить в ответ. Так и началась первая крупная перестрелка.

– Какой шум с улиц… – Лисбет с опаской выглянула в окно. Поблизости от их укрытия пока ещё не разворачивались подобные действия, впрочем, всё достаточно хорошо было слышно и из центра.

– Вам лучше остаться здесь, – обратился к ней Вальтер, – не высовывайтесь, так безопаснее.

– Нет же, нет! Я желаю пойти с вами к баррикаде! Я не буду отсиживаться здесь.

– Вальтер, – обратился к нему Леннарт, – если что-то вдруг пойдёт не так… есть ли у нас шанс выжить? Всё ли ты предусмотрел?

– Предусмотрел, – согласился мужчина, – за домом нас будет ждать экипаж, учтите это, мисс Лисбет, если мы падём в бою, вам придётся бежать.

– Я не посмею бежать!

– Оставьте своё благородство, – отмахнулся мужчина, – мы здесь не шутим. Это даже не игра, это сражение насмерть. Понимайте, чем вы рискуете.

– А я и понимаю! – отозвалась девушка. – Вы не увидите во мне слабости! Дайте же мне ружьё! Идёмте к ним, немедленно! Я не могу сидеть на месте!

Бутылка рома опустилась на голову какого-то бедняги, но тот даже не проснулся.

– Ай, да бросьте его! Хватайте всё, что видите! Мы должны выстроить баррикаду повыше, перегородим эту улицу!

Собравшиеся человек двадцать тут же принялись за работу. Из центра доносились выстрелы, шум, крики. Как скоро жандармы нагрянут и сюда?

– А, впрочем, кто бы ни пришёл, мы сломим их, – мужчина плюнул на землю, – вот вам, империализм! – Он вскинул руку и показал кукиш.

– На какой же срок это растянется? – поинтересовался Андерс, опираясь на трость. Пока они шли, мужчина успел порядком устать, впрочем, решил не подавать виду.

– Не знаю дядя, всё зависеть будет от удачи.

– По-вашему, она на нашей стороне?

– А как же иначе? Нас ведь больше! Сила в народе! Те, кто идёт против народа, будут об этом жестоко жалеть!

Андерс кивнул. Ему была понятна эта закалка молодых. Он и сам чувствовал себя теперь моложе.

– Возьмите ружьё, дядя.

– О нет, мне не нужно, – поспешил отказаться он.

– Когда начнут стрелять, всё пригодится. Только патроны зря не тратьте. Присядьте пока где-нибудь. То ли ещё начнётся!

Пришлось согласиться. Андерс отошёл в сторону, устроился на крыльце небольшого магазинчика и стал наблюдать за строительством баррикады. Действительно, то ли ещё здесь начнётся, когда опустятся сумерки, когда с толпой на площади будет покончено! А если не будет, то, может быть, они и быстрее победят. Мужчина набрал в лёгкие побольше воздуха. Сегодня он казался горьким и терпким. Бывшая столица утопала в крови.

Вооружённая толпа вызывала страх у всех, кто в силу своей беспомощности или же иных политических взглядов предпочёл остаться дома. Окна закрывались, двери подпирали всей мебелью, которую только удавалось стащить, а между тем кого-то продолжало преследовать невезение. Народ находил способы выламывать замки, применял таран и всячески стремился добраться до тех, чьи жизни считали недостойными. Не щадили никого. Жандармы продолжали палить по толпе, но вскоре были оттеснены к восточной части улиц. Они поняли, что находятся в меньшинстве, и поспешили отправить известие о восстании в столицу – просить императора о помощи.

Тем временем над городом сгущались сумерки. Вальтер, Лисбет и Леннарт уже добрались до баррикады, в них признали своих и пустили без шуму, дали оружие и велели сохранять готовность.

– Где мистер Йозеф? – поинтересовалась девушка.

– Он ушёл сегодня с рабочими охранять границы города на случай, если кто-то попытается сбежать или вдруг прибыть в Танир, – отозвался Андерс, крепче сжимая трость. У него заломило в колене, впрочем, жаловаться на это он бы не стал. Посмотрел на девушку, что ходила, хромая, и всё время опиралась на руку Леннарта. Вот уж кому не повезло пожить с ногами.

К ночи баррикада была уже достроена, и за ней с лёгкостью мог укрыться любой, кто того желал. Доски, камни, какие-то телеги, бочки и другие найденные предметы делали её максимально уплотнённой. Теперь все, кто занимался строительством, приготовились к неизбежному, расселись и прислушались. Шум в центре практически затих. Перестрелки временно прекратились, давая возможность отдышаться обеим сторонам. Кто-то из присутствующих закурил. Вальтеру захотелось выпить, но он сдержал желание, предпочитая оставаться в трезвом уме. Так проще целиться. Он подумал о Рагоне, об Иде, которая осталась там. «Интересно, она злится на меня?» Он извлёк из пиджака блокнот. Почему-то захватил его перед отъездом, сам не зная зачем. Читать в темноте уже было невозможно, но Лисбет увидела интересную вещицу в его руках.

– Что это? – тихо поинтересовалась она, выводя мужчину из задумчивости. Тот покрутил блокнот в руках, затем пролистал несколько страниц.

– Записи. Помните, я говорил вам о книге? Это её скелет, своего рода… уменьшенная копия. Было бы у меня время действительно заняться этим… а теперь я думаю, что будет, если я погибну здесь? Я никогда не смогу больше ничего написать. Хотя, полагаю, найдётся человек, которого заинтересует подобная отрасль, и он напишет что-то более интересное.

– Не думайте о плохом. Вы здесь не погибнете, как и мы. Уверена, ваша книга ещё увидит свет.

– Для меня это… даже больше, чем просто книга. – Мужчина крепко сжал блокнот, а затем вдруг протянул его девушке. – Возьмите, сохраните его. Если вдруг со мной что-то случится, пусть эти записи будут у вас, но если всё обернётся благополучно, вы вернёте его мне.

Лисбет взяла блокнот из тёплых мужских рук и кивнула.

– Да, хорошо. Я сохраню его у себя и отдам вам, как только мы уйдём с баррикады.

Несколько часов ожидания провели в молчании. Вскоре зажгли факелы и закрепили их, чтобы видеть хотя бы друг друга и небольшое пространство вокруг. Ночь была безлунной. Тучи скрывали и звёзды, так что насладиться красотой неба стало невозможно. Улица погрузилась во мрак и тишь. Не было слышно чьих-либо шагов. Вероятно, враг затаился. Мало-помалу начали знакомиться, переговариваться между собой. Называли имя, рассказывали небольшую историю из жизни. Лисбет внимательно слушала и между тем боялась, что очередь дойдёт до неё. Никто не должен был знать о знатном происхождении этой особы. Благо внимания на неё никто не обратил.

Рабочие разговорились, стали травить байки, смеяться вполголоса. Вскоре к ним присоединились Леннарт и Андерс. Стали обсуждать какие-то идеи, и только Вальтер сидел отстранённо и был погружён в свои думы. Лисбет хотела заговорить с ним, но не могла подобрать слов. Что бы она спросила? О событиях той ночи в больнице? Они ведь с тех пор и не виделись, правда, девушке совсем не хотелось об этом вспоминать. Поговорить о чувствах, что переполняют сейчас? Но отчего-то и это казалось плохой идеей.

Начав замерзать, Лисбет зашла в магазинчик, что теперь остался без двери, и расположилась там. На несколько часов ей даже удалось уснуть, и за это время ничего не случилось. Её примеру последовали и другие. Стали дежурить по очереди, правда, сомневались, что среди такого мрака в них начнут палить.

– Идите, отдохните, господин, – обратился мужчина к престарелому Андерсу. Где-то вдалеке послышался выстрел, а затем всё смолкло.

– Это лучше вам отдохнуть, молодым. Вам больше сил нужно.

– Я подежурю, а потом мы поменяемся. Идите же, не спорьте.

И в таком напряжённом безмолвии они провели целую ночь. Впрочем, едва успело взойти солнце, из центра снова стали доноситься шум и пальба. Народ вывалил на улицы добивать тех, кого не успел добить накануне.

Глава 48

Ида повернулась на бок, вздохнула и закашлялась. Кашель. Он мучил её уже целые сутки. Так болезненно драл горло, а ведь ранее девочка никогда не болела. Густав обыкновенно часто простывал, но она никогда. Всё заживало как на собаке, а тут… В груди почувствовалось лёгкое жжение.

Шаги. Кто-то спускался по лестнице, но Ида даже не обернулась.

– Эй? Эй, ты живая? – Герда опустилась рядом, осторожно коснувшись девичьего плеча. Ида прерывисто дышала. Девочка перевернула её на спину и приложила ладонь ко лбу. – У тебя, кажется, жар. Давай, привстань, нечего лежать на холодном полу. – Она помогла ей сесть, затем положила на колени кусок чёрствого хлеба и флягу с водой. – Я принесла поесть. Это… тебе, конечно, не поможет. Нужно раздобыть подстилку или что-то потеплее, иначе заработаешь пневмонию.

Ида устало посмотрела на это бледное ненавистное лицо. Что отображалось на нём? Забота? С чего бы этой грязной девчонке о ней заботиться? Будто бы это могло иметь смысл. «Не думай, что можешь быть мною прощена. Не думай… я всё равно тебя убью». Ида отломила кусочек хлеба дрожащими руками и отправила его в рот. Голова кружилась. Странная навалившаяся тяжесть.

– Ешь и жди здесь. Я постараюсь тебе чего-нибудь раздобыть. – Герда поднялась на ноги и направилась к лестнице.

– Почему? – прохрипела Ида севшим голосом ей вслед, затем откашлялась. – Почему вы не заберёте меня к себе? Есть ли от меня тут какой-то прок? Особенно теперь… хотя… я вам и там не нужна, понимаю. Всего лишь ещё один лишний рот.

Герда обернулась, окинув девочку взглядом, полным сочувствия. Она на мгновение задумалась, не зная, что ответить.

– Ты… полезна нам здесь, но я спрошу у Святого. Быть может, он разрешит тебе спуститься.

Герда ушла, а Ида усмехнулась и снова растянулась на полу. Не было сил. Снова кашель. Трудно дышать из-за заложенного носа. «Вот уж ирония, но ничего. Эта напасть меня не свалит». И она расплылась в улыбке.

* * *

Солнце взошло, а на баррикаде по-прежнему было тихо. Впрочем, уже никто не спал, все были наготове. Из центра доносился шум. Народ продолжал бунтовать. Сегодня жандармы решили применить иную тактику, и, как только шум слегка поутих, часам к трём дня они группами разбрелись по периметру города, решив взять его в кольцо окружения. Около половины четвёртого на улице послышались звуки движения. Все члены баррикады насторожились и похватали ружья.

– Именем Его Императорского Величества! Немедленно сдавайтесь! – послышалось по ту сторону. В небольшой разъём один из рабочих увидел с десяток вооружённых солдат, приближающихся к их укрытию.

– Это вы сдавайтесь! Империи пришёл конец!

Послышался выстрел. Несколько пуль врезались в баррикаду, но никому не навредили. «Что за глупцы так тратят патроны?» – мелькнуло в голове Вальтера.

– Вы ничего не добьётесь!

– Мы добьёмся свободы и защиты своих прав! Да здравствует Республика!

Какой-то безумец рванул вперёд, вбежал вверх, на баррикаду и с жутким воплем начал стрелять. Едва он сделал два выстрела, как несколько пуль пронзили его тело и он рухнул вниз, истекая кровью.

– Назад, все назад! – закричал темноволосый мужчина, наблюдающий за ситуацией. – Не сходите с ума! Зачем же делать из себя пушечное мясо? Они не прорвутся к нам, к тому же нас больше!

Все стиснули в руках ружья. Но бросаться на верную смерть больше никто не решил. Лисбет с ужасом смотрела на упавшее окровавленное тело. Вот что может стать с ними при неудачном стечении обстоятельств. Они всего лишь мясо. Их так легко убить!

* * *

Герда вернулась через несколько часов. Ида даже успела вздремнуть. Девочка раздобыла ей плотную шаль и поспешила укутать в неё.

– Вот так… сейчас станет теплее. Постарайся проводить здесь меньше времени. Это может плохо сказаться.

Ида поджала ноги, внимательно рассматривая симпатичные черты лица. «Интересно, она нравилась Уильяму? Нет, не может быть. Он ведь обещал жениться на мне, значит, она никак не могла ему нравиться».

– Спасибо, – отозвалась Ида, не испытывая никакого чувства благодарности. Герда кивнула.

– Святой сказал, что хочет сам познакомиться с тобой, и тогда он решит: станешь ты одной из нас или нет.

– А кто он, этот Святой?

– Кто-то вроде Старшего Брата. Он его заменил.

– Понятно.

– Главное, ему не грубить. Тогда всё будет в порядке.

– И когда… – Из груди снова вырвался кашель, но девочка попыталась его сдержать, – когда он придёт?

– Может, через пару дней. Глядишь, и тебе легче станет. Не бойся, я приду с ним, может, чуть раньше, и предупрежу тебя. Уверена, он будет не против.

– Почему уверена?

– У него нет причин отказывать тебе. Впрочем, ладно… меня ждут, я должна идти. Может, услышишь что-то полезное за эти дни, обязательно ему поведаешь. – Герда поспешила удалиться, а Ида проводила её взглядом, полным ненависти и боли. Вот и её шанс. Их будет всего двое, два виновника смерти Уильяма. Это шанс с ними расквитаться. Главное – не упустить его.

Девочка достала из кармана консервный нож и прокрутила его между пальцев. Холодный. Совсем скоро их тела будут такими же.

* * *

До вечера в боевые действия никто не вступал. Обе стороны выжидали, но штурмовать баррикаду не решались. Стемнело. Восставшие слегка расслабились и снова зажгли факелы. Чего ожидать, было не ясно. В магазинчике нашли какую-то еду, подкрепились. Стали обсуждать возможные планы отпора и наступления. Лисбет всё время клонило в сон. Ожидание неизвестного утомляло её. В ожидании они провели ещё двое суток. К утру четвёртого дня на улицу прибыл отряд из тридцати человек. В центре ещё громыхало, но уже не так громко и масштабно. Сопротивления почти не оказывали.

– Сдавайтесь! Именем Его Императорского Величества!

Из-за баррикады никто не отозвался. Эти реплики казались нелепыми и смешными. Можно подумать, кто-то бы действительно бросил ружьё и вышел на верную смерть.

– Не бывать этому!

– Те, кто сдастся прямо сейчас, будут помилованы!

– Да горите в аду со своим помилованием! – Мужчина снова вскинул вверх кукиш, правда, никто, кроме находящихся за баррикадой, его не увидел. В ожидании провели ещё полдня, как вдруг терпение властей иссякло и кто-то крикнул:

– Огонь!

Штурм баррикады начался. Рабочие поспешили занять свои позиции. Посыпался град пуль. Не жалея своих тел, к ним ломились силой. Стреляли обе стороны. Лисбет в ужасе сжала в руках ружьё и поняла, что не может сдвинуться с места. Что ей делать? Бежать? Прятаться? Даже Леннарт и Вальтер бросились в схватку! Как ловко они это сделали, не заботясь о своей жизни!

– Спрячьтесь в магазине, мисс! – крикнул ей кто-то, но Лисбет лишь отрицательно качнула головой. Нет, она не хотела прятаться. Даже если она ничего не может сделать и оружие в её руках слишком тяжёлое, она хотя бы не отвернётся и посмотрит смерти в лицо. Если ей суждено умереть здесь, со всеми, то так тому и быть!

Пали первые жертвы. Четверо жандармов и трое рабочих. Тело одного из них даже перевалилось за баррикаду. Девушка с ужасом наблюдала за всем этим. Она жила ради этого… чтобы увидеть это жуткое сражение.

Сердце Вальтера бешено колотилось. Он старался попусту не тратить патроны, стрелять только тогда, когда выпадал шанс, а баррикада уже трещала по швам от грубого натиска. Как долго они смогут отказывать сопротивление? Улицу залил шум выстрелов. Мужчина нашёл глазами Леннарта и аккуратно пробрался к нему, едва не попав под шальную пулю.

– Я вынужден вас кое о чём попросить.

– Прямо сейчас? – удивился Леннарт, крепко сжимая ружьё. На лбу его выступил пот, хотя на улице царила прохлада.

– Прямо сейчас, потом не будет времени. Возьмите за руку мисс Халафер, уведите её отсюда. Баррикада скоро падёт, и мы, быть может, все падём вместе с ней. Я хочу, чтобы она выжила, чтобы вы выжили вместе с ней.

– Но я желаю остаться!

– Не будьте же эгоистом, подумайте об этой девушке! Она и так пережила многое! Её жизнь не может закончиться вот так.

– Но это её выбор!

– Её выбор – ошибка! Не становитесь убийцей, друг мой! Я вас прошу…

– Святой Господь! Вы видите это?

Вальтер обернулся, с ужасом наблюдая за тем, как Лисбет, прихрамывая и сжимая оружие, направилась к баррикаде, затем осторожно, хватаясь руками за камни, стала взбираться на неё. От этого зрелища внутри у него всё задрожало. Что за нелепая глупость? Её ведь убьют! Забыв обо всём, он ринулся к ней, думая лишь о том, как задержать её и не дать ей попасть под обстрел.

– Не глупите, Лисбет! Сейчас же слезайте оттуда! – Он стал быстрее взбираться, а вскоре преградил ей путь, раскинув руки в стороны. На бледном лице девушки отображалась решимость. Лёгкий ветерок раздувал пряди светлых волос.

– Отойдите, Вальтер! Я буду в этом участвовать! Я буду сражаться за нас, как и все!

– Я вам не позволю! Не рискуйте своей жизнью попусту!

– Здесь все рискуют жизнью, отойдите! Я не хочу слушать речь, будто бы моя жизнь ценнее чьей-либо!

Раздался выстрел. Лицо мужчины дрогнуло, а Лисбет посмотрела на него с лёгким удивлением. Ещё мгновение – и Вальтер свалился вниз, сбивая её своим весом, в результате чего они вдвоём покатились на землю. Девушка болезненно ударилась о камень головой. Это происшествие наверняка увидели, но значения ему не придали. Здесь постоянно кто-то умирал, некогда было оплакивать всех. Как будто оглушённая, Лисбет приподнялась, схватившись рукой за тёмный пиджак. Оружие выпало из её рук. Пальцы окрасились кровью.

– Нет! Нет! Нет! – Она начала трясти тело доктора, но в спине того зияла рана, несовместимая с жизнью. Она трясла его за плечи, пыталась приподнять голову, как в тумане, даже не понимала того, что он действительно мёртв. Слёзы покатились по щекам, она опустила голову и закричала болезненно громко. Почему он, а не она? Почему жизнь столь несправедлива?

Кто-то подхватил её под руку и рывком поднял с земли. Из последних сил Лисбет хваталась за окровавленный пиджак.

– Нет! Нет!

– Уходим отсюда, голубушка, иначе погибнем! – Голос Леннарта звучал приглушённо. Девушке казалось, что он несёт какую-то чушь. Перед глазами всё плыло.

– Мы должны спасти его… мы должны…

– Его не спасти, пойдёмте.

– Нет! Я не пойду! Я не брошу его! Пустите! – Она попыталась отбиться, но тело внезапно стало тяжёлым и непослушным. Леннарт подхватил её на руки и понёс прочь, в ту сторону, откуда ещё была возможность сбежать. Лисбет продолжала кричать и заливаться слезами, смотря на мутнеющее тело Вальтера, лежащее на земле. Не этого она хотела… не о такой революции мечтала столько времени. Она должна была стать началом, а не концом. Общим началом жизни лучшей… но люди только умирали.

* * *

– Впереди поезд! – закричал кто-то, и Йозеф понял, что время пришло. Он подскочил на ноги и посмотрел вдаль, на железную дорогу. Сюда и впрямь мчался поезд – на всех парах, но даже не сигналил.

– Он наверняка из столицы. Это гвардейцы, они прибыли на помощь!

– Да… – подтвердил мужчина, сглотнув слюну. Его внезапно охватил ужас. Сердце заколотилось быстрее, а волосы взмокли на ветру. Теперь, когда они практически захватили этот город, подмога из столицы могла всё испортить. Неужели их ожидает такой конец? – Мы должны их не пустить! Слышите? – Йозеф чувствовал дрожь в собственном голосе, но старался кричать громче, чтобы его было слышно. – Мы боролись не ради этого! Мы боролись за наш мир! Мы его удержим! Давайте же помешаем им, давайте не пустим в город!

– Но как? Мы не сможем задержать поезд!

На мгновение Йозеф умолк, затем принял какой-то безумный вид и вскинул вверх руку, сжатую в кулак.

– Сможем! Нашей волей и силой! Мы сможем остановить их! Мы сможем… – он бросился к железной дороге, оставив в ступоре всех остальных. Они удивлённо наблюдали за тем, что он делает, а тот бежал так быстро, как будто в свой последний раз. Бросившись на рельсы, он улёгся поперёк, будто бы тело его бренное могло остановить мчащуюся вперёд махину.

– Что он делает? – удивились люди, – Он думает, они затормозят?

– Нет, я понял его! Мы должны помочь ему, слышите?

– Помочь? Но кидаться под рельсы безумие!

– Не безумнее того, что мы уже учинили! Или те сражения, что мы выиграли за эти дни, были зря? Или все смерти наших товарищей были зря? Вы готовы сдаться теперь, когда мы в шаге от победы?! Не бывать же этому! Не лучше ли отдать жизнь сейчас, чтобы сохранить то, за что мы сражаемся?! Чтобы наши дети и внуки жили иначе? За Революцию! За Республику! Вперёд!

Побежал один, за ним двое, следом десяток. Они кидались на рельсы, накрывали собою друг друга, делали преграду из живой плоти, готовы были умереть за то, что считали правым делом. В их глазах не было страха, только решимость и надежда на то, что жертвы их будут не напрасны. Раздался гудок. Поезд не сбавил скорости, даже когда водитель его увидел то, что творится впереди. Отрезанные головы и конечности. Рельсы и траву залила кровь. Кровь текла по улицам города. В этот день восстание не смогло взять верх. В этот день не хватило сил и отчаяния сражающихся людей. Баррикада пала. Пали все, кто за неё сражался.

Имперская армия вошла в город и казнила на улицах всех, кого считала достойным смерти. Революция нашла свой конец на самом пике рассвета, и рыдали от горя те, кому удалось прожить ещё хоть немного.