Текст книги "Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе XVI-XVII вв."

Глава 5
Развитие протестантской реформации

Швейцарский образец реформированной церкви стал нормой для протестантских церквей за пределами лютеранских церквей Северной Германии и Скандинавии. Они не соглашались с существующими отношениями между церковью и государством, разделившись на кальвинистов и их противников. Церкви сходились в том, что учение о евхаристии отрицает, что милость причастия воплощена в хлебе, в аскетической простоте обряда поклонения, в признании верховенства моральной дисциплины и в ревностном стремлении принести Библию в каждый дом.

В основном они одерживали верх в тех странах, где правительство было католическим и проявляло враждебность к протестантам. Основные консервативные реформаторы находились в тех странах, где правительство рано или поздно понимало суть Реформации и поддерживало ее, например в северогерманских княжествах, Дании, Швеции, Англии.

В тех странах, где правительство оказывало силовое сопротивление и религиозная революция сопровождалась политической, как, например, во Франции, Нидерландах, Шотландии, Реформация была менее консервативной. Чем большую враждебность проявляло государство, тем сильнее протестанты тяготели к кальвинистам, поскольку кальвинизм утверждал авторитет священников, свободных от духовного подчинения светской власти.

Однако реформаторы начали увеличивать расходы – не только у католиков, но и у лютеран Северной Германии. Вначале понятие «реформированный» вошло в обиход, означая противопоставление не только католикам, но и лютеранам.

Протестантизм в 1529 г.

Протестантизм в 1555 г.

Протестантизм в 1600 г.

ГЕРМАНИЯ

Разделение лютеранства

В течение года, прошедшего после смерти Лютера, последовавшей в 1546 году, немецкий протестантизм пережил суровые испытания, оказавшись на грани разрушения.

В 1544 году, согласно договору при Крепи, императору Карлу V, наконец, удалось заключить мир с Францией. Турки завязли в Иране, и на восточных границах было спокойно. Карл привлек на свою сторону протестантского герцога Морица Саксонского, стремившегося приобрести титул и владения курфюрста Саксонии.

Войска Морица двинулись на север и в битве при Мюльберге в 1547 году разгромили саксонцев, захватив город Виттенберг и самого курфюрста Иоганна-Фридриха. Ландграфа Филиппа Гессенского заманили ко двору обманным путем и бросили в тюрьму. В качестве награды герцогу Морицу отдали титул курфюрста и все его владения, за исключением Тюрингии. Все выглядело так, как будто император решил силой подавить протестантское движение.

Аугсбургский интерим, 1548

В национальном парламенте в Аугсбурге в 1548 году император Карл V объявил решение по поводу религиозного поселения, известного как Аугсбургский интерим (лат. «передышка»). Он разрешал протестантам до окончательного решения Генерального совета сохранять законность женитьбы духовенства, использовать чашу во время причастия. Ничего другого им не дозволялось, поэтому сразу же возникла проблема, насколько все это окажется возможным без применения силы.

Буцер бежал из Страсбурга в Англию, другие духовные лица на север, заключенный Иоганн-Фридрих попытался перевести свой университет из Виттенберга, оказавшегося в числе земель, изъятых из его владений, в Йену, в Тюрингию. В Йене собрались самые яростные противники интерима, самые бескомпромиссные из учеников Лютера. Они призывали Меланхтона присоединиться к ним.

Тот отказался это сделать. Он бежал из Виттенберга незадолго до его захвата испанскими войсками, но вскоре вернулся туда. Герцог Мориц уверил его в том, что протестантская церковь Саксонии сохранится. Меланхтон согласился – отчасти потому, что охотно вступал в дискуссии с оппонентами, отчасти потому, что не хотел покидать Виттенберг, который он воспринимал как «зарождающееся светило Реформации».

При поддержке Морица он улучшил интерим, сделав его более сносным. Лейпцигский интерим от декабря 1548 года содержит удовлетворявшую лютеран формулу веры, но принимает епископальное управление церковью (в той степени, в какой они не противоречили воле Божьей), латинскую литургию, семь таинств, облачения и посты.

Уверенный в том, что основные положения Евангелия не затронуты, Меланхтон согласился принять католический ритуал и обряды, хотя ему самому они вовсе не нравились. В письме к Карловицу он сообщал, что остается мирным человеком, и косвенно критиковал лютеранскую страстность и несдержанность.

Карл V не пользовался любовью населения. Стало ясно, что протестантские вера и обряды глубоко проникли в народное сознание. В Южной и Центральной Германии принятие интерима обеспечивалось присутствием испанских войск. В Саксонии и Бранденбурге оно оказывалось возможным, поскольку отчасти походило на евангельские формулы. Однако в Северной Германии разразился открытый бунт.

Император продолжал не считаться с традиционной независимостью немецких городов и местных князей. Даже в Южной Германии встречались люди, не принимавшие восстановленную мессу, которые с трудом находили нужных им священников. Ведь многие протестанты отказывались приспособиться, а большинство католиков сомневались в переменах, вводимых без одобрения папы.

Если Карлу V и не удалось уничтожить лютеран, то он преуспел в их расколе. Филипп Меланхтон оказался единственным учеником Лютера европейского уровня, только он смог возглавить лютеранские церкви. Однако сократившееся вдвое количество лютеран ослабили и его позицию. Хотя Карл V и продолжал воспринимать его как наставника Германии и автора, которому обязаны многим истинам в религии.

Тем не менее за несколько месяцев Меланхтон потерял главенствующее положение в церкви и остался главой группы теологов. Лютеране разделились на умеренную партию, базировавшуюся в Виттенберге под предводительством Меланхтона, и классическую, или экстремальную, партию, помещавшуюся в Йене и Магдебурге, ее возглавлял Маттиас Флациус Иллирийский.

Лютеранской церкви больше не удалось восстановить свое единство, которое она потеряла благодаря Аугсбургскому интериму 1548 года.

Аугсбургский религиозный мир 1555 года

Вскоре в политическом смысле лютеране стали нуждаться в воссоединении, ибо император не мог удержать свою власть. Поддерживаемая новым вторжением турок, союзом с Францией и герцогом Морицем Саксонским протестантская лига склонила императора к Аугсбургскому религиозному миру 1555 года.

По нему каждая земля, бывшая лютеранской до 1552 года, должна была оставаться таковой законодательно, а в будущем каждому правителю государства предоставлялся выбор между прежней религией и лютеранством. Но, несмотря на требования лютеран, Аугсбургский мир не предоставил права выбора религии подданным имперских князей и рыцарей. Подразумевалось, что каждый правитель сам определяет вероисповедание в своих владениях. Позднее это положение трансформировалось в принцип «чья власть, того и вера» (лат. cujus regio, ejus religio). Уступкой католиков в отношении конфессии подданных стала фиксация в тексте соглашения права на эмиграцию для жителей княжеств, не пожелавших принять религию своего правителя, причем им гарантировалась неприкосновенность личности и имущества. Договор утвердил основы религиозного мира в Германии на шестьдесят последующих лет. После этого протестантизму больше ничто не угрожало.

Однако расхождения по поводу интерима спровоцировали длительный период разногласий между лютеранскими церквами. Флациус Иллирийский оказался самым образованным, воинственным и вздорным священником XVI века. Он происходил из Истрии, расположенной неподалеку от Венеции (отсюда и его прозвище), говорил на итальянском, языке его матери, но так и не смог свободно владеть немецким.

Меланхтон считал его «неблагодарным учеником», «змеей, которую взрастил Виттенберг». Флациус готов был защищать «истинную веру» до смерти. Отчасти он обладал теми же качествами разоблачительного памфлетиста, как и Лютер, выступая не только против Филиппа Меланхтона и его партии, известных как филипписты. Едва ли осталась хоть одна христианская школа, которую Флациус не пытался бы опровергнуть.

Испытывая страстную привязанность к ортодоксальной церкви, руководствуясь высшими религиозными правилами, он соединял в себе смесь эксцентричного человека и фанатика. Умерший в 1560 году Меланхтон составил небольшой список доводов, почему он не боится смерти. С левой стороны располагались слова: «Ты не свободен от греха. Ты не освобожден от заботы и от гнева теологов».

По мере того как реформированная вера начала распространяться на север в Германию, пробным камнем лютеранской веры стало учение о евхаристии. Меланхтон всегда придерживался точки зрения, что различие между «в хлебе» и «с хлебом» несет в себе скрытый смысл, и представил в 1540 году обновленный текст Аугсбургского исповедания, открывший путь к реформированию (позже известный как Особое исповедание (Cоnfessio Variata).

Филиппистов вскоре обвинили в скрытом кальвинизме, покровительстве реформированной доктрине евхаристии. Отличавшиеся более строгими взглядами лютеране иногда признавались, что католицизм к ортодоксальности не ближе, чем кальвинизм.

Меланхтон хотел как можно чаще встречаться со швейцарцами, чтобы мирно трудиться вместе с ними. Не оставалось других источников раздора. Филипписты, как наиболее ревностные лютеране, не могли позволить, чтобы Лютер хоть как-то подвергался критике, ибо выражали свою преданность через верность идеям Лютера.

«Формула согласия»

В 1577 году удалось достичь частичного урегулирования споров в лютеранстве путем издания «Формулы согласия».

«Формула» не стала посмертным торжеством Флациуса Иллирийского, чьи взгляды, напротив, в ней осуждались. Однако в ней также содержалось бескомпромиссное исключение как реформированного учения о евхаристии, так и кальвинистской доктрины предопределения. Ни один филиппист не смог подписаться под ней.

«Формула», ставшая обязательной для священников в лютеранских государствах, принявших ее, установила религиозный мир в большей степени, чем во время Аугсбургского интерима 1548 года.

Большинство лютеранских общин (86 государств или городов и порядка 8000 священников-пасторов) приняли «Формулу согласия», и в течение некоторого времени все выглядело так, как будто лютеране объединились.

Однако не все государства приняли ее. Король Дании бросил свой экземпляр «Формулы согласия» в огонь. Среди прочих, кто отказался принять ее, оставаясь филиппистами, были Бремен, Анхальт, Нюрнберг. Продолжавшие существовать филиппистские церкви способствовали распространению в Германии реформированного протестантизма.

По своим предпочтениям они оказались так же близки Кальвину, как и строгие лютеране, и мало-помалу перестали отличаться от реформированных церквей. Реформированные церкви быстро распространялись по Германии, поскольку все больше лютеран начинало верить, что в основных моментах они оказывались правы.

Тем не менее в популярной литературе распространено заблуждение, что после Аугсбургского мирного договора 1555 года лютеране потеряли свою энергию.

На самом деле, хотя большинство земель формально стали лютеранскими до 1555 года, но именно на нескольких самых больших территориях, например в Пруссии и Швеции, лютеранские церкви сформировались во второй половине XVI века.

В Германии к началу Тридцатилетней войны лютеране сильно консолидировали свои территории. Не позже 1598 года они быстро овладели Страсбургом, когда город Мартина Буцера и Жана Кальвина принял «Формулу согласия» и стал лютеранским. Даже Пфальц, в Германии, где кальвинистские пресвитеры появились еще в 1570 году и который был краеугольным камнем немецких реформированных церквей, продолжал упорно оставаться лютеранским и в течение семи лет после 1576 года.

Критикуя друг друга, лютеране не задумывались над тем, что потеряли динамику. Страстность скорее является признаком не энергии, а слабости. Старая картина лютеранской церкви как статичной и угасающей под ударами реформированных (кальвинистов) и иезуитов относится к области церковных легенд, переписанных благодаря современным исследованиям.

Между 1556 и 1559 годами курфюрст Пфальца Отто Генрих сделал свое владение протестантским. В то же самое время герцог Христофор из Вюртемберга, протестантского государства с 1534 года, наконец организовал церковь с помощью теолога Иоганна Бренца. В 1568 году герцогство Брауншвейг перешло на сторону протестантов. В Ольденбурге сильная лютеранская церковь появилась в 1573 году. Ряд церковных орденов преобразовали и другие государства.

После 1555 года одним из важных способов расширения протестантских территорий стало поглощение земель епископств. В Германии они были и светскими правителями. Чтобы учредить протестантский приход в Магдебурге, следовало сделать протестантскими не только епархию и духовную администрацию, но и правительство и светскую администрацию.

Католики заявляли, что обращение епархии в протестантство незаконно. В Аугсбургский мирный договор 1555 года они добавили статью, известную как «Духовная оговорка», где прописывалось, что, если епископ или аббат становились протестантами, они теряли свое место, а патрон монастыря должен был назначить новые выборы. Протестанты отказались принять эту статью и постоянно выступали против нее.

Такой способ получения территорий оказался весьма простым: следовало добиться избрания протестантского епископа и передать ему земли. Затем епископу предоставлялась свобода действий в отношении Аугсбургского исповедания внутри своей территории, и назначенные им протестантские каноники обеспечивали успех всего дела.

Проще оказывалось в том случае, когда епископа назначал протестантский князь, а не избирали в капитуле. Так Бранденбург присоединил к своей территории те три, где курфюрст обладал правом назначения, – Бранденбург, Хафельберг и Лебус.

Не легче, но неизменно похожим образом происходило в приходах, где земли находились в окружении протестантских территорий или располагались в большом протестантском городе. Хотя капитул и каноник там оставались католическими, они не могли сопротивляться избранию протестанта, поскольку полагали невозможным с политической точки зрения предпочесть человека, который не принимался соседней властью.

Таким образом Саксония поглотила приходы Майсена (Мейсена), Мерзебурга и Наумбурга. Капитул Мерзебурга, где протестанты находились в большинстве, потребовал, чтобы епископом избрали младшего сына курфюрста (в декабре 1561 года). Ему было восемь лет, поэтому курфюрст стал править епархией от имени своего сына.

Спустя три года, когда умер епископ Наумбурга, курфюрст окружил место выборов войсками, пообещал деньги и пребенду и удовлетворился, когда того же младшего сына (теперь ему исполнилось двенадцать) избрали главой прихода.

В 1585 году протестантский глава Бремена избрал мальчика десяти лет из аристократии, и тот стал архиепископом. Руководствуясь теми же самыми доводами, непреклонный католический герцог Баварии поместил своего сына Эрнеста на приход в Фрайзинге, когда тому было тринадцать.

Католический капитул Хальберштадта избрал в 1567 году внука герцога Брауншвейга, двух лет, отчаянно и напрасно стремясь заручиться поддержкой Брауншвейга ради прихода. Ребенка избрали при условии, что воспитают в католической вере. Однако старого герцога похоронил протестантский аббат с протестантскими молитвами, а ребенка воспитали протестантом. Хотя со временем епископы посвятили его по католическому обряду, он отказался посещать мессу и объявил себя сторонником Аугсбургского исповедания.

Обозначенным выше способом несколько старых епископских княжеств посвятили в новую систему[16]16
  Большинство проблем в связи с избранием в Страсбурге было с 1592 до 1604 года, когда протестантские каноники избрали протестантского епископа (пятнадцати лет), а католические каноники – католического епископа, и представители каждой стороны перешли от споров к открытой войне.


[Закрыть].

Император объявил подобный способ захвата духовных резерваций незаконным, но после переговоров начал смотреть на происходящее сквозь пальцы, снисходительно взирая, как огромные приходы Магдебурга, Любека, Фердена, Миндена, Хальберштадта переходили в руки протестантов.

Самыми большими церковными княжествами считались три архиепископства: в Майнце, Трире и Кельне. Несмотря на то что среди их жителей оказалось много протестантов, но всего несколько каноников, они не смогли избрать протестантского архиепископа. После 1555 года произошло только одно обращение немецкого архиепископа в протестантскую веру – в Кельне в 1582 году, – оно стало огромным отступлением назад, обернувшись протестантской проблемой, существовавшей до Тридцатилетней войны.

Неподалеку от рейнских земель и Северо-Западной Германии размещалась самая внушительная армия в Европе, испанская армия в Нидерландах. Политические и религиозные интересы Испании связывались с защитой католицизма от рейнских епископов.

Однако протестантская вера не распространялась только благодаря политическим мерам со стороны князей-архиепископов. На самом деле ее распространение проявлялась, когда обе стороны стремились следовать Аугсбургскому исповеданию, становившемуся прелюдией к обращению в протестантство этой территории.

Даже в таком государстве, как архиепископство Майнца, где правитель не только не выказывал расположение, но даже и не стремился к этому, протестанты достигли быстрого успеха. В южных германских землях, которые в современное время станут рассматриваться как исключительно католические, в Австрии, Баварии, Тироле и Чехии, протестанты увеличивались в количественном и силовом отношениях на протяжении 60-х годов XVI века, особенно среди знати и среднего класса горожан.

В 1568 году императора Максимилиана II вынудили предоставить некоторую законодательную свободу австрийским лютеранам. Через четыре года он допустил подобные отношения и в Чехии. Тогда дворянам, их челяди и арендаторам разрешили свободно исповедовать протестантизм в местах, где находилась их собственность.

Однако подобным образом не разрешали поступать в королевских городах или торговых городах. Там указанной части населения приходилось признаваться в том, что они в своих религиозных обрядах не поступают как католики. В конце 1575 года все продолжало выглядеть так, как будто протестанты могут прийти к окончательному обращению всей Германии.

Среди тех немецких городов, которые приняли доктрину и политику Реформации, самыми значительными оказались следующие: Пфальц, полностью реформировавшийся, хотя и умеренным образом, после 1583 года; Бремен, где филиппистская лютеранская церковь, реформировавшаяся в 1580 году, продолжала настойчиво отвергать имя кальвинистов; Анхальт, считавшийся реформированным княжеством с 1595 года; основная часть Гессена, ставшего, как полагают, реформированным к 1605 году; и, наконец, правитель, но вовсе не население Бранденбурга.

В 1613 году курфюрст Бранденбурга Иоганн-Сигизмунд, которому его отец разрешил учиться в Хайдельберге (Гейдельберге) в Пфальце, стал кальвинистом. Повсюду лютеран беспокоило, что два из трех протестантских курфюршеств Германии (Саксония, Пфальц, Бранденбург) следовало реформировать, среди них своим влиянием и значением выделялся Бранденбург.

В отличие от Пфальца, где близость верховий Рейна и Швейцарии сделали влияние Реформации неизбежным, в Бранденбурге население оставалось в основном лютеранским. Неспособный привлечь их к переменам Реформации, курфюрст Иоганн-Сигизмунд на законодательных основаниях ввел в Бранденбурге реформаторское образование, и обе конфессии продолжали существовать вместе, причем лютеране оказались в большинстве.

Если церкви здесь называли реформированными или даже кальвинистскими, то это вовсе не означало, что немецкие церкви следовали за шведским образцом церковного управления. Если, как и Бремен, они оказывались филиппистскими по происхождению, то обычно сохраняли лютеранскую форму консистории.

Если, как и Пфальц, они управлялись князем, тот удерживал верх над консисторией, даже если разрешал введение женевских старейшин. Курфюрст Пфальца Фридрих III постоянно председательствовал в консистории, его внук Фридрих IV председательствовал в ней один раз в течение месяца.

Теперь в Германии успешно образовалась настоящая кальвинистская форма правления. Германские реформаторы скорее ориентировались на Цвингли и его преемников в Цюрихе, не одобрявших беспрепятственное право отлучения от церкви без соотнесенности с магистратом.

Только на Нижнем Рейне создали по подобию кальвинистских Нидерландов настоящие пресвитерианские синоды – в Везеле в 1568 году и в Эмдене в 1571 году. В течение длительного времени филиппистские церкви отказывались признавать любые исповедания, кроме Аугсбургского.

Эраст

(ок. 1524–1583)

Столкновения между церковью и государством, Цюрихом и женевскими идеалами духовной политики в Пфальце приобрели открытый характер. Томас Любер, более известный миру под своим именем Эраст, был учеником Биллингера в Цюрихе. Он приехал в Хайдельберг в 1558 году в качестве лекаря курфюрста Пфальца.

С 1560 года кальвинист Гаспар Олевиан попытался ввести в Пфальце кальвинистские консистории и дисциплину. Эраст выступил его основным оппонентом, когда курфюрст Фридрих III, наконец, был вынужден ввести пресвитерианскую дисциплину, хотя в 1570 году она находилась в строгих границах, но не настолько жестких, чтобы помешать Эрасту несколько лет вести процессы в церковных судах.

В течение своей жизни Эраст не напечатал ни одной работы против пресвитерианских притязаний отлучения. Но он писал и распространял тезисы, направленные против права отлучения, выводя общее основание, что, если отлучение сопровождается гражданским наказанием, его следует осуществлять только магистратам, которым и следует передать это право.

После смерти Эраста его тезисы опубликовали в 1589 году в Лондоне. В Великобритании (и только здесь) вскоре стали применять понятие «эрастизм» – весьма несправедливо по отношению к его носителю – как термин, позволяющий описывать любую теорию, предполагающую абсолютный контроль церкви государством.

Лютеране и кальвинисты

Лютеранские церкви медленно разрастались и распространяли свое учение. Старейшие университеты в Тюбингене, Ростоке, Грайфсвальде и Лейпциге реформировали, после основания университета в Марбурге (1527) появились университеты в Кенигсберге (1544), Йене (1558), Хельмштедте (1576) и Гисене (1607).

Мартин Хемниц из Брауншвейга (1522–1586), ученик Меланхтона, превратился в самого образованного протестантского теолога столетия. Он продолжил упорядочивать лютеранское учение. Его известной книгой стало «Исследование собора в Тренте» (вышло в четырех частях, в 1565–1573 годах), где содержались самые полные из всех современных оправданий протестантского движения. В различных государствах устраивались церковные ордена, администрации состояли из образованных людей, лучше организовывалась помощь бедным.

В лютеранских княжествах раздробленной Германии лютеране не допускали мессы или кальвинистский культ. Кальвинистские консистории наказывали любого, кто придерживался католических или лютеранских доктрин реального присутствия. Поскольку в Германии имелось больше протестантских государственных образований, чем где-либо еще, религиозный разлад стал гораздо откровеннее.

По своей сути протестантская Германия не стала единой общностью с различными точками зрения. Кальвинисты более дружелюбно относились к лютеранам, чем лютеране к кальвинистам. Но они спровоцировали недовольство, открыто заявив, что лютеране все еще запятнаны «наследием папизма», а также сознанием своего превосходства. «Хотя Хешель и лютеранин, – писал Скалигер, он – образованный человек».

До 1648 года лютеране никогда не забывали, что они и римские католики оставались единственными легитимными религиями в Германии и что статус «реформированных» считался таким же незаконным, как и анабаптистов. Они верили, что кальвинистское отрицание «реального присутствия» представляет собой крайнее направление католической веры. Они редко признавали общее единение среди протестантов.

Лютеранский профессор Поликарп Лейзер защищал положение, что ошибки кальвинистов хуже, чем заблуждения папистов. Когда опубликовали молитвенник против кальвинистов, религиозное рвение приобрело воинственный характер. Хотя точка зрения Лейзера не поддерживалась большинством, более требовательные лютеране верили, что его верность истине не соотносится с реформированными (кальвинистами).

Когда Теодор Беза встретился с лютеранином Андреа на дискуссии, посвященной воссоединению в Монбельяре, после ее завершения они не смогли пожать друг другу руки.

Смерть тысяч гугенотских мучеников во Франции показалась Гуттеру справедливым возмездием Господа за нарушение религиозного мира. Разразился неистовый шум против филипписта Каликста, встретившегося за завтраком с реформированным (кальвинистским) придворным капелланом в Берлине.

«Возможно ли, – спрашивал Каликст, будучи под огнем ради поддержки реформированных теологов, – чтобы эта ненависть поднялась среди нас до такой степени, что реформированные отвергают человека, пересекающего рядом с ними улицу? Сам я не стану избегать компании добропорядочных людей, независимо от того, являются ли они кальвинистами или папистами».

Столкновения происходили по всей Германии, ослабляя политическую власть протестантов в Германии, Польше, Франции, Венгрии и Трансильвании, открывая дорогу Контрреформации богословской полемикой. Однако даже антагонистическое богословие продолжало оставаться таковым, и знания, необходимые для военных целей, оказались более полезными, чем глухое и однообразное безразличие.

Некоторые лютеране не боялись использовать сочинения кальвинистов, хотели даже переводить книги английских реформистских авторов. Лютеранские ученые включали в свой маршрут путешествий Магдебург, Хайдельберг или Лейден, лютеранский университет в Тюбингене оказывал дружеский прием даже резким кальвинистским студентам.

Филипписты менее дружелюбно относились к реформированным, отмечались лишь отдельные случаи личных привязанностей. Так, Пеларг, суперинтендент во Франкфурте-на-Одере, перешел от филиппизма к открытому кальвинизму. Некоторая часть лютеранского духовенства продолжала поддерживать его, он посвящал в сан как лютеранских, так и реформаторских священников, а университет допускал степень доктора для членов обеих конфессий.

Шотландского священника Джона Дьюри в 1628 году сделали капелланом английских купцов в Эльбинге (теперь Эльблонг) в Восточной Пруссии (ныне в Польше). Страдавший от религиозных разногласий в Германии, Джон посвятил оставшуюся часть своей длинной жизни созданию союза лютеран и реформированных, исходя из признания ими веры, основанной на апостольском кредо.

Он путешествовал по всей Европе, от Лондона до Трансильвании, от Женевы до Стокгольма. Швейцарская церковь упоминает его в молитвах, а Шведское государство его изгнало. Симпатизируя многим и не отличавшийся четкими богословскими взглядами, практически ничего не смысливший в делах, Джон Дьюри доказал, что в случае, когда речь идет о христианском единении, чувств и привязанности недостаточно.

Реформированные считали нелепым говорить, что лютеране из-за своих ошибок не являлись частью истинной церкви. «Не стану отрицать, – писал Ричард Хукер о лютеранах, – что существует возможность их спасения, которая является нашим самым главным инструментом, хотя они и уносят с собой в могилу убеждения, во многом противоречащие истине».

Поскольку XVI век сменился XVII веком, реформированные (кальвинисты) продолжали воспринимать лютеран критически, но стали относиться гораздо благожелательнее, ослабив количество позиций, на которых первоначально настаивали. В 1631 году французский синод Шарантона наконец признал в лютеранах братьев и решил, что они могут общаться в своих церквах и даже становиться спонсорами их детей. Во время Тридцатилетней войны (1618–1648) шведские церкви дружелюбно принимали лютеранских беженцев.

ФРАНЦИЯ

Кальвин считал своей первоочередной задачей обращение Франции. Французский был его родным языком, он обращался на французском к своим друзьям. В общественном сознании Кальвин воспринимался как французский теолог. В его женевской академии обучались евангелисты для Франции, именно там перевели французскую Библию, опубликованную Оливетаном в 1535 году, и Псалтирь, переведенную Маро.

Хотя вначале французское правительство за ересь изгоняло, его спровоцировали и на более суровые преследования. Поводом послужило следующее событие. 18 октября 1534 года жители Парижа, Орлеана, Блуа и других мест обнаружили на главных улицах резкие и вульгарно непочтительные плакаты. Один нашли на двери королевской спальни в замке Амбуаз.

Плакаты нелегально привезли во Францию, тщательно организовав их распространение, при этом не удалось избежать сопротивления со стороны опытных протестантов. Королева Маргарита Наваррская, друг реформаторов, полагала, что плакаты, вероятно, написали и затем распространили враги, чтобы дискредитировать реформаторов. Она ошибалась.

Король Франциск I совершил торжественную процессию в собор Нотр-Дам вместе с реликвиями и горящими свечами, чтобы очистить город Париж. На банкете в епископском дворце он объявил, что его целью является очищение государства от скверны. Более тридцати пяти лютеран сожгли, многие бежали из страны.

Государство оказалось в роли преследующего, причем часто в весьма резкой форме. Больше других в первые годы пострадали вальденсы Прованса, потерявшие несколько сотен простых людей во время беспощадного набега 1545 года. Позже его романтично назвали «крестовым походом».

Хотя «лютеране» (как их называли до 1560 года, когда распространилось наименование «гугеноты») преследовались, правительство не могло делать это постоянно. Ведь население не способно непрерывно терпеть жестокость. В отношении множества людей это даже оказывается неэффективным, особенно в том случае, если жестокость направлена против огромного количества явно добродетельных мужчин и женщин.

Несмотря на то что Франция казалась единым государством, на самом деле в политическом отношении она не являлась таковой. Корона оставалась влиятельной и явно католической силой, поскольку Болонский конкордат (1516) предоставлял ей огромную и гибельную власть над пожертвованиями церкви.

Однако территория страны была обширной, дворяне доставляли беспокойство и проявляли свою самостоятельность, коррупция в духовной жизни слишком бросалась в глаза. В 1558 году за сухопутной границей на востоке и за Ла-Маншем находились протестантские государства. Купцы и землевладельцы обрели новое учение, открыли свои Библии и нашли в них надежду на обновление церкви.