Текст книги "Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе XVI-XVII вв."

Христианам приходилось жить в мире и использовать его дары как его распорядителям. Точно так же, как существовала своя вера для воинов, была вера для купцов, магистратов, рабочих. Не следовало прятать свой талант в землю, надлежало его использовать. Среди кальвинистов четко и ясно проявилась доктрина Лютера о благословенности всех праведных земных профессий.

Опираясь на Второзаконие (23; 19), средневековая церковь осуждала ростовщичество и прилагала усилия, чтобы его запретить. Однако запрещение кредитов явно мешало процветанию Европы. Поэтому ученые разработали формулы, чтобы показать заинтересованность в общественных займах.

Точка зрения реформаторов оказалась вовсе не такой радикальной (связанной с переменами). Отрицательное отношение церкви, существовавшее на протяжении столетий, не так легко или быстро можно было отвести в сторону. Лютер не относился враждебно к ростовщичеству, более негативно он смотрел на крестьян, использовавших запрет ростовщичества, чтобы отказываться выплачивать свою ренту или возвращать долги.

Швейцарцы оказались более радикальными. Кальвин отвел запрещение ростовщичества, заявив, что положение книги Второзакония (23; 19 – «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост») касается только евреев. Главным для всех христиан должен быть закон милосердия. Вымогательство всегда неверно, исключительные налоги ложны, одалживание бедным ошибочно, однако нормальные займы могут дать разумные доходы всем договаривающимся сторонам. Интерес нельзя осуждать, пока он не нарушает закон любви.

Доводы Кальвина медленно принимались европейским духовенством. В 1564–1565 годах Бартоломей Гернхард, пастор церкви Святого Андрея в Рудолфштадте в Тюрингии, отказал в причащении двум джентльменам, одалживавшим деньги под доход от 4 до 6 процентов. После публичных споров его сместили с должности.

В 1587 году пять священников в Регенсбурге ожесточенно напали на все виды ссуд, сравнивая ростовщика с вором и убийцей. Как и Гернхард, они заявляли о влиянии Лютера. Их изгнали из города, когда они отказались подчиниться и прекратить выступать по данной теме.

В XVII веке некоторые лютеранские и католические авторы продолжали заявлять, что все виды ростовщичества аморальны. В Англии в 1545 году парламент разрешил ссудный тариф в виде 10 процентов в год. В 1552 году при Эдуарде VI закон аннулировали, а в 1571 году взимание процентов вновь разрешили. С тех пор он не подвергался нападкам со стороны правительства.

Церковные власти медленно смирялись с его законодательным характером. В 1638 году протестантский священнослужитель голландец Клод Сомез в своей книге «По поводу ростовщичества» наконец признал, что подобная система теперь необходима цивилизации и что свободная конкуренция пойдет на пользу обществу снижением выплат.

Скрывающаяся за кажущимся соединением пуританства и капитализма истина следующая. Во-первых, менее связанные с прецедентом реформистские священники смогли более активно приспосабливаться к новой экономике. Во-вторых (что не менее важно), те, кто давал ссуды под умеренный и честный процент, заботились о других. Тот, кто верил, что активная жизнь мирян в обществе угодна Господу, оказывался более удачливым торговцем и купцом, нежели тот, кто не обладал этими качествами.

Кальвинистский культ

Согласно швейцарскому принципу, главным авторитетом для всей жизни церкви и культа является Священное Писание. Простота считалась богоугодной добродетелью, все остальное – развлечением. Средневековая церковь с сравнении с реформированной выглядела как переполненная мебелью антикварная лавка, где истинная святость заслонялось пустяками: боковым престолом, статуями, витражами, роскошными облачениями, культом святых и пышными обрядами, резкими ритуальными шумами.

Простые люди, особенно женщины, сожалели об утрате красок, изъятии статуй и облачений. Иначе чувствовал себя истинный кальвинист. Он ощущал, что находится в очищенном от скверны Храме, находился в приподнятом состоянии, воспринимал и себя духовно очищенным, осознающим, что «ветер древнееврейской чистоты» пронесся через церковь, смыв грязь и суеверия, сбросив украшения, приковывавшие его душу к земле. Вот воображаемая беседа женщины с ее духовником, сохранившаяся в домашней гомилии 1563 года:

«– Увы! Что нам делать теперь в церкви, ведь всех святых вынесли, ведь все добродетельные святые, которым мы поклонялись, исчезли (то есть именно христианские святые. – Ред.), так что мы не можем слышать и наслаждаться тем пением хора и звуками органа, которыми наслаждались ранее.

– Однако, возлюбленные дети мои, нам приходится с этим смириться и возблагодарить Господа, что наши церкви избавлены от всех тех вещей, что так сильно раздражали Господа, но и недостойным образом оскверняли Его святой дом».

Следовательно, кальвинисты отвергли все обряды, предпочитая без подготовки просто молиться, использовали обыкновенный, а не пресный хлеб во время причастия. Не позволяли своим священникам отличаться особым одеянием ни в церкви, ни вне ее. Отвергали кольцо во время бракосочетания и знак креста при крещении. Верили, что во всех службах должна содержаться проповедь, толкующая слово Божье.

Всегда выступая против «невежественных» или «неумных» ритуалов, кальвинисты были защитниками религиозных наставлений, обучения катехизису, школ, знания Библии. Основная слабость кальвинистского культа заключалась в отсутствии календарной обрядности, связанной со временем года, в пользу длинных назидательных проповедей, а молитва была повернута от заботы о человеке к восхвалению милости Бога.

Лютер писал огромные гимны, большинство лютеранских церквей принимали гимнографию. Для реформистов (кальвинистов) гимны не относились к Священному Писанию и потому не допускались. Во Франции и Женеве единственными гимнами были стихотворные переложения псалмов Маро и других деятелей.

В Англии времен Эдуарда VI Томас Стернфорд, мирянин, написал стихотворные переложения тридцати семи псалмов. Джон Хопкинс добавил к ним еще семь, и затем английские кальвинисты вроде Уильяма Уиттингема присоединяли к ним новые, пока вся Псалтирь не стала стихотворной.

В издании 1582 года также содержатся метрические версии гимнов к утренней и вечерней службам «Приди, Дух творящий» и «Верую». Иногда стихотворную Псалтирь издавали в одном переплете с молитвенником. Формально разрешалось использовать его в начале и в конце утренней и вечерней молитв, до и после проповеди. Одна из версий, та, что известна по словам и мелодии как «Старая сотая часть», сохранилась в каждом современном собрании гимнов.

Известно более 60 изданий, последнее – в каталоге Кембриджской университетской библиотеки, датируемом 1845 годом. Однако в стихотворном переложении Псалтири появилось множество ошибок и искажений, вызванных необходимостью рифмовки. Часть ошибок намеренно сделана теми, кто не переносил консонансное пение как немелодичное и хотел слышать только хоровую музыку. Или теми, кто ратовал за гимны не из Священного Писания вместо переложения псалмов, а также и теми, кто возмущался самим наличием мелодии, именуя ее «женевской джигой» и связывал слова с пуританским духом.

Все эти тексты не представляли собой метрическую поэзию, поскольку были ближе народным религиозным песням, а значит, их и не следовало оценивать по этому стандарту. Как и в издании 1582 года, на титульной странице указывалось, что их предполагалось использовать не только в церкви, но и в частных домах. Так что люди могли «отказаться от неподобающих песен и баллад, взращивающих порок и развращающих молодежь».

Приведем пример переложения первого стиха из 22-го псалма:

 
Когда Господь меня ведет,
Нужды не знаю я —
Журчит источник чистых вод,
И хлеб родит земля.
Мою Он душу обратил
На правые пути,
И Сам меня исполнит сил
Их до конца пройти.
 

Возможно, что резкий критик кальвинистов недоуменно поднимет брови при слове «ведет». Однако едва ли справедливо называть столь простую искренность плохими виршами. Эти псалмы пелись под волынку во время местных праздников (У. Шекспир. Зимняя сказка, акт 4, сцена 3) или солдатами во время марша.

Естественно, что вирши на темы псалмов звучали из уст Оливера Кромвеля во время битвы при Данбаре (1650). По версии Станфорда и Хопкинса учились жители Англии и ранней реформированной Шотландии, узнавая о христианской вере больше, чем из книг помимо Нового Завета.

Глава 6
Радикалы Реформации

Революционное движение всегда порождало крыло, которое и производило революцию. Что бы ни производила Реформация, она создавала разновидность благочестия, презрительно называвшуюся «механической религией». Все это привело религию в семью, побуждая каждого мужчину и женщину искать подтверждения веры в Библии, объяснять концепцию Господа своим детям так интенсивно и выразительно, как никогда раньше не делали в христианском мире.

Сапожник забирал свою Библию домой, изучал ее и находил в ней собственную истину. Возрастающий уровень грамотности (благодаря развитию печатного дела) начинал взрывать церковные традиции в тот момент, когда старые образцы церковной дисциплины оказались под вопросом. Эти простодушные люди верили, что каждый человек обладает равными правами и сам может найти свою собственную доктрину в Библии.

Они обнаруживали апокалипсические видения, дракона, бросаемого в бесконечную яму, мечтали о Царстве Небесном и о святых, искали путь, как собрать остатки верующих, читали о Вавилоне, презрительно относились к богатым и образованным. «Господь использовал простых людей и массы, чтобы объявить о том, что он всемогущ, и когда, наконец, вернется Христос, бедные получат Евангелие; не мудрецы, не благородные, не богатые, но бедные».

АНАБАПТИСТЫ

Небольшие группы, получившие такое название (анабаптисты – греч. «перекрещенцы») потому, что их руководители отвергали крещение детей, считая, что только в зрелом возрасте человек может постигнуть смысл этого таинства. Основным признаком движения стал призыв к повторному крещению в сознательном возрасте. Движение было крайне неоднородным. Представители радикальной части анабаптистов (многие из которых придерживались коммунистической идеи общности имущества, а некоторые и общности женщин) приняли участие в Крестьянской войне в 1524–1525 годах, образовали Мюнстерскую коммуну в 1534–1535 годах и в конце концов были уничтожены. Другая часть, которая занимала более умеренные позиции, придерживалась пацифизма или даже сотрудничала с местными властями, сохранилась до настоящего времени в форме общин меннонитов. Идеи умеренных анабаптистов оказали влияние на формирование общин английских баптистов в Нидерландах в XVI веке.

В большинстве случаев небольшие группы анабаптистов были слабо организованы, они представляли собой просто спокойные собрания, на которых читалась и обсуждалась Библия, рассматривались различия между учениями и обрядами. Больше всего приверженцев данного движения было в городах Швейцарии, землях у Рейна и в Голландии.

Анабаптисты верили, что истинная церковь ушла из мира, поэтому большинство из них отвергали способность магистрата воссоздать ее.

Так называемое Шлейтхеймское анабаптистское исповедание (1527), документ, с которым соглашались ранние анабаптисты, провозглашало крещение взрослых и отделение от мира папистов, предостерегало от посещения церквей и таверн. Он осуждал применение силы или подчинение законам, превращение в магистратов или принятие клятв.

Внешний мир смотрел на анабаптистов с ужасом. Полагали, что небольшие группы, отвергавшие традиции и уходившие из мира под руководством эксцентричных фанатиков, могли закончить богохульством и совершением преступлений. Крайними левыми считались апокалипсические ответвления, с помощью которых Томас Мюнцер смог вдохновить немецких крестьян на их губительное восстание 1524 года.

Многочисленные пророчества о приближающемся конце света и грядущем приближении нового Царства Божьего, которое установят силой, распространявшиеся самозваными пророками, были подобны искре, поджигающей уже приготовленный хворост. Иоганн из Батенбурга, бывший мэр Стенвейка в Нидерландах, выступил с обращением, что всякий, кто не обратится, будет убит, церкви следует разграбить. Если одна из сторон в браке не обращена, развод обязателен. Возможна только общая собственность, поэтому допускается полигамия. Сам же он является Ильей-пророком, посланным, чтобы подготовить людей ко второму пришествию. Хотя Иоганн из Батенбурга и не отвергал крещение, он стал известен как анабаптист, совпав с этой группой по некоторым позициям. Существование подобных членов среди мирных анабаптистов подрывало их положительное восприятие в обществе.

Мюнстер

В конце 1533 года группа анабаптистов в Мюнстере в Вестфалии под руководством бывшего лютеранского пастора Бернарда Ротмана захватила контроль над городским советом. В начале 1534 года в Мюнстере появился Иоганн Лейденский, голландский пророк и бывший владелец гостиницы, заявлявший, что призван превратить город в «новый Иерусалим».

9 февраля 1534 года его партия захватила здание мэрии. Ко 2 марта все, кто отказывался креститься, были изгнаны, город объявили убежищем для угнетаемых. Хотя епископ Мюнстера собрал армию и начал осаду города, Иоганна Лейденского объявили «царем Нового Сиона». Он носил ризу как свои королевские одежды, имел свой двор и трон на рыночной площади.

Принятые им законы учреждали сообщество добродетельных, Ветхий Завет преобразовали, чтобы разрешить полигамию. Бернард Ротман, бывший друг Меланхтона, когда-то обладавший здравым смыслом, взял девять жен.

Теперь они верили, что им дано право и власть искоренения нечистых. Мир погибнет, и только Мюнстер спасется. Ротман выступил с публичным призывом начать мировое восстание: «Дорогие братья, вооружитесь для битвы, не только убогим оружием апостолов, готовым для страданий, но также доблестным оружием Давида, направленным на отомщение… во имя силы Божьей, и помогите избавиться от нечистых».

Бывший солдат по имени Джон Гиилен выскользнул из города, захватив копии прокламаций в Нидерланды, чтобы учредить подобные коммуны в других городах. Ночью в феврале 1535 года группа голых и невооруженных мужчин и женщин пробежала по улицам Амстердама, выкрикивая: «Горе! Горе! Гнев года падет на этот город!»

30 марта 1535 года Джон Гиилен и 30 анабаптистов, мужчин и женщин, ворвались в старый монастырь в Фрисландии, закрепились в нем, делая из него вылазки с целью завоевания провинции. Их удалось изгнать только после бомбардировки из тяжелых пушек. Ночью 10 мая 1535 года Джон Гиилен с группой примерно в 30 человек напал во время муниципального банкета на городскую мэрию Амстердама, бургомистр и несколько горожан были убиты.

Наконец 25 июня 1535 года здравомыслящие жители Мюнстера открыли городские ворота, и армия епископа вошла в город.

На все последующие века название «Мюнстер» являлось символом отказа от религиозной терпимости, доказывая, что даже законопослушные анабаптисты являются преступниками. «Некоторое время, – писал один из их первых противников, – они остаются мирными, законопослушными овцами, но вскоре начинают превращаться в волков, сделавшись такими же непокорными, как и прежде».

«Когда случилась революция в Монстере, – писал Генрих Биллингер, преемник Цвингли в Цюрихе, – Господь открыл глаза правительству, и с тех пор никто уже не поверит в невиновность анабаптистов».

Оставив в стороне катастрофические крайности, отметим, что группы анабаптистов начали образовываться на четырех территориях. Первая сформировалась в Швейцарии, основана Конрадом Гребелем и Феликсом Манцем в Цюрихе во времена Цвингли. Вторая сложилась в Южной Германии, сначала возглавлялась Балтазаром Хубмайером и Гансом Денком, после их смерти тирольским инженером Пилгримом Марбеком. Третьей группой стало гуттеновское братство в Моравии. Четвертой были меннониты из Нидерландов и Северной Германии.

В Цюрихе примерно пятнадцать человек, члены небольшой группы, собравшиеся для изучения Библии, отказались крестить своих детей. В начале 1525 года Георг Блаурок, бывший священник, сделавший своей профессией служение вере, был крещен Конрадом Гребелем, а затем он сам крестил всех оставшихся членов группы.

Через несколько дней произошло еще одно крещение взрослых в деревне Цолликон вниз по озеру, вскоре Блаурок и Гребель стали ездить по стране, крестили мужчин и женщин в ручьях, отправляли простые службы в домах или в полях.

В 1526 году городской совет Цюриха распорядился, чтобы всех анабаптистов утопили. Одного из анабаптистов, Феликса Манца, привязали к плетню и бросили в реку. Блаурока приговорили к публичной порке и изгнали из страны. Он перебрался в Тироль, но там его схватили и сожгли.

Гуттериты

С 1526 года небольшая группа, частично находившаяся под швейцарским влиянием, самоутвердилась в Моравии. После раскола и болезненных смен одно из ее ответвлений спокойно сложилось с 1556 по 1620 год как гуттеритское братство. Якоба Гуттера казнили в 1536 году, но он успел сформировать группу своих приверженцев, взяв за основу первые главы Деяний святых апостолов. Краеугольным камнем учения гуттеритов стало представление, что только сообщество добродетельных отличает истинных христиан.

Они собрались в Брудерхофе («братской усадьбе») в Никольсбурге, сохранившемся до сих пор. Брудерхоф состоял из нескольких больших и маленьких зданий. Первый этаж использовался для общественной жизни. Здесь находились столовая, школа, детская комната, кухня, прачечная, ткацкое отделение, кузница, рабочие мастерские. Крыши зданий были высокими и крутыми, в мансардах жили семьи.

Каждый Брудерхоф управлялся избранным управляющим. Таинство проводилось в обеденном зале. Организация жизни отчасти напоминала устав общежития средневекового монастыря, а сами гуттеритские коммуны являлись поразительным проявлением, хотя и на семейном уровне, старого аскетического идеала.

Основной упор делался не на интерес к конкретной личности, а на сообщество. «Частная собственность, – утверждалось в раннем гуттеритском документе (1545), – величайший враг любви, истинный христианин должен подавлять свою волю и освобождаться от собственности, если собирается стать адептом».

На основании установленного принципа использовались любые материалы для организации общего труда – в той степени, насколько это оказывалось возможным в замкнутых пространствах, зависимых от собственного производства. Любой присоединившийся к гуттеритам должен был обучиться мастерству. Как и большинство мирных анабаптистов, они отличались миролюбивым характером, им не дозволялось производить сабли и шпаги, копья или ружья. Гуттериты выплачивали обычные налоги, но отказывались платить те, что непосредственно шли на военные нужды.

Таким образом, внутри Брудерхофа были свои пряхи, ткачи, дубильщики кож и сапожники. То, что было невозможно изготовить, например инструменты из стали, покупалось во внешнем мире. При возможности гуттериты охотно обменивались своими товарами. Они никогда не «покупали» ради того, чтобы перепродать, продавали только плоды своего труда. «Мы считаем неправильным покупать что-либо и продавать это, извлекая прибыль. Так мы делаем вещь более дорогой для бедных, отнимая хлеб у них изо рта. Таким образом бедный человек делается не кем иным, как слугой богатых».

Все виды работы полагалось выполнять тщательно, основательно, обстоятельно, без спешки. Никто не должен был завещать собственность. Все, что использовал человек, переходило после его смерти в общину.

Тяжелая работа, тщательно устроенная деятельность, аскетический образ жизни и ограниченность расходов предполагали накопление капитала. В мирные времена между 1564 и 1619 годами гуттериты Моравии стали известны тем, что продавали лучшие предметы за цену, которая оказывалась меньше, чем в других местах. Они были также известны как врачи, часовые мастера, переписчики, ножовщики, изготовители мебели. Выше всего ценилась майолика.

Католическая знать часто посещала банные дома и купальни гуттеритов, которые строились на выходах минеральных источников. Гуттеритов охотно брали на должности управляющих фермами или лесопилками. В 1609 году они продали железные кровати австрийскому барону, в 1611 году – богато украшенный позолотой экипаж маркграфу Бранденбурга, в 1613 году – украшенные орнаментом часы кардиналу фон Дитрихштейну. В старинных моравских описях имущества можно увидеть такие пункты, как «голубой анабаптистский кувшин, отделанный серебром и позолотой». Прекрасные образцы майолики сегодня находятся в музеях. Известный врач-гуттерит Цобель стал духовником императора Рудольфа II. В период расцвета существовало около 100 гуттитских коммун, где проживало более 20 000 человек.

Начало Тридцатилетней войны 1619–1648 годов покончило периодом мира и изобилия. В 1620 году имперские войска разграбили Никольсбург, а в 1621-м правительство заставило епископа открыть одну из своих подземных «сокровищниц». Разграбление богатой столицы гуттеритского сообщества породило множество легенд.

В 1622 году гуттеритов вообще изгнали из Моравии, уцелевшие бежали на восток. Через Словакию, турецкие земли и Украину в 1874–1879 годах они перебрались в штат Южная Дакота в Соединенных Штатах. Именно здесь (и в канадских провинциях, расположенных к северу) и встречаются сегодня гуттеритские сообщества. В 1954 году существовало порядка 120 братских домов, где проживало примерно 10 000 человек, проповедовавших жизнь добродетельных людей. Они учат в школе английский, на немецком говорят дома. Читают на своих службах старые проповеди XVII века, не допуская новых текстов. Гуттериты допускают на свои фермы машины и сельскохозяйственную технику, телефоны и электрический свет.

Меннониты

Кроме Мюнстера и гуттеритов известно еще несколько отдельных групп анабаптистов, которых стали именовать (в ортодоксальной манере) как «носителей бремени друг друга». Хотя у каждой из этих групп были свои уникальные особенности, все они имели много общего с гуттеритами.

Непреложным убеждением всех движений была вера в чистую конгрегацию, сообщество святых, истинных обращенных, отъединенных от мира и вовлеченных не только как личности, но и как отдельное общество. В основе данного представления лежит отрицание крещения в детском возрасте и неприятие церкви, установленной законодательным образом. Именно этими обстоятельствами объясняется стремление руководителей отъединить членов сообщества от окружающего мира как социально, так и духовно.

Необходимость отказа от военной службы или выплаты некоторых налогов создавала трудности для их мирного существования. Однако стремление к полной чистоте приводило к еще большим страданиям. Что произойдет, если истинный христианин женится на неверной? В швейцарском эдикте от 1527 года утверждалось, что верующий должен развестись с неверующим партнером или вести себя так, как будто между ними ничего не было.

В 1536 году Меланхтон слушал допросы анабаптистов в Тюрингии и решил, что обвиняемый отстаивал ошибочную веру, что тотчас стало основанием для развода. Подобное отношение к браку проявлялось и в других движениях. Вместе с тем более здравомыслящие лидеры пришли к выводу, что столь бескомпромиссное отрицание брака нецелесообразно.

Вторым источником для противостояния стало отлучение от церкви. В традиционных церквах отлучение вело за собой светское наказание, а иногда и лишение законных прав. Анабаптисты не хотели иметь ничего общего с законом. Однако они верили, что исключение из коммуны должно сопровождаться и изгнанием из общества. Менно Симонс (ум. 1561), главный лидер анабаптистов Голландии, отстаивал именно эту точку зрения.

В 1556 году из эмденской конгрегации был исключен ее член по имени Рутгерс. Его жена заявила, что не бросит своего мужа, и ее тоже исключили. Возникшее в связи со столь категоричным исключением женщины противостояние на некоторое время раскололо меннонитское движение.

Жесткое решение было осуждено на собрании южных германских анабаптистов в Страсбурге в 1557 году. Менно Симонс, сначала возражавший против исключения, похоже, находился в выигрышной позиции, пока неукоснительно сохранял свою позицию. На севере Германии и в Голландии движение разделилось на «либеральное» и «непоколебимое» ответвления[18]18
  Старый орден меннонитов (так называемые амиши) в США продолжает до сих пор поддерживать разновидность этого запрета, его члены отказываются есть за одним столом даже внутри своей семьи, а также от совместной работы на ферме.


[Закрыть].

При подобных обстоятельствах все анабаптистские группы даже в XVIII веке отдавали предпочтение бракам внутри сообщества, поэтому стали привычными семейные союзы между двоюродными или троюродными братьями и сестрами. О помолвке сообщалось с кафедр, и среди шведских меннонитов дьякон обычно делал предложение о женитьбе от имени мужчины семье девушки.

Среди меннонитов возникло и несколько других интересных обычаев. Сначала таинство представляло собой ритуал омовения ног, представители разных полов сидели порознь, все заканчивалось поцелуем мира и словами «Господь благословляет тебя».

В Тюрингии анабаптисты сохранили свою собственную версию молитвы «Отче наш», вместе с пунктом «Хлеб наш насущный дай нам днесь». Более строгие группы придерживались необычайной простоты в одежде, убранстве, еде. В воскресенье перед причащением конгрегация встречалась для самоисповеди. Иногда в связи с конкретными случаями разрешалось не переходить к причастию.

Крещение обычно проводилось посредством обливания, как в традиционных церквах, а не с помощью погружения. Такие радикальные привычки американских меннонитов, как отказ носить пуговицы и обязательное использование крючков и петель (пуговицы считались украшением), постепенно выходили из употребления, и постепенное принятие новых привычек означало компромисс с миром.

Ватерландеры

Напротив, представители либерального крыла голландских меннонитов, известные как ватерландеры, смогли гораздо легче приспособиться к обществу, в котором жили. Придерживавшиеся принципа терпимости ватерландеры быстро начали изменять прежнюю жесткость в нескольких направлениях.

Не отрицая своей приверженности пацифизму, в 1572 году они собрали огромную сумму денег и передали их Вильгельму Оранскому в его лагере в Рурмонде (в Лимбурге).

В следующем столетии их обвинили в том, что они отправляли свои купеческие суда в плавание с военным снаряжением, чтобы защититься от пиратов. К 1581 году ватерландерам разрешили поступать на государственную и военную службу, с условием, чтобы она не включала пролитие крови. Хотя они и не объявляли о признании брака, но допускали возможность женитьбы на неменнонитах.

Полагают, что к 1620 году они допускали кальвинистов, крестились в младенчестве, допускали присоединение к ним без крещения. Они медленно заменяли внутреннюю молитву на молитву, произносимую священниками, и начали петь псалмы.

В целом голландское правительство относилось к ним хорошо, освобождало молитвенные дома и сиротские приюты ватерландеров от налогообложения, допуская, чтобы те просто говорили о своих намерениях вместо принятия клятв. Их освобождали от военной службы, если они вносили определенную плату.

Соответственно их небольшие богобоязненные умеренные группы самоутвердились в голландском обществе как банкиры, купцы, ученые, художники (например, Якоб ван Рейсдаль). Они пережили память о Мюнстере.

Социниане

На гребне анабаптистского движения появилась группа, связь которой с анабаптистами оказалась явно телогического свойства. Она известна под разными именами – социниан, ариан или унитарианцев.

Котел идей среди первых анабаптистов вызвал предположения, которые заставили сомневаться в решениях ранней церкви, особенно в единосущности и рождении Христа. Догмат о Троице, как они считали, необходимо пересмотреть и подвергнуть критике в свете библейских текстов.

Сам Лютер объявил, что слова типа «Троица» и «единосущность» вовсе не нужны христианскому языку, хотя полностью поддерживал идею, которую они выражали.

В Лозанне в 1534 году Вирет составил ортодоксальное Исповедание, не используя слова «Троица», «личность», «субстанция». Кальвин довольствовался тем, что не использовал Афанасьевский Символ веры. Движение было направлено против схоластических тонкостей, теологических спекуляций, той части языка, что использовалась традиционными мыслителями по поводу Троицы.

Большинство анабаптистов стояли на стороне древней ортодоксальности. Действительно, вряд ли все анабаптистские церкви затрагивали данный вопрос. Они не использовали вероучение, довольствуясь моделью вероисповедания, которая тесно связывалась с библейским текстом. Когда среди немецких меннонитов появился приверженец антитринитаризма по имени Адам Пастор, Менно Симонс и другие строгие лидеры исключили его. Однако у него были и менее жесткие последователи.

Удивительно высокий процент антитринитариев составляли изгнанники из Италии или Испании. Самым известным и влиятельным их представителем считается испанец Мигель Сервет. К 1530 году еще молодым человеком девятнадцати или двадцати лет Сервет стал известен своими верованиями в догмат Троицы протестантских пасторов рейнской земли. Он верил в доктрину о Троице до своего трагического конца. Сервет полагал, что его миссией является уничтожение ошибочных форм и технических терминов, созданных хитрыми учеными и философами.

Сервет был примечательным и многогранным молодым человеком. Он изучал медицину и сделал блестящие работы по анатомии, открыв кровообращение. Он умело отредактировал географа Птолемея. В 1537 году Сервет преподавал в Париже астрологию и составлял для заработка гороскопы. В 1546–1548 годах он опубликовал три обновленных издания своей книги о сиропах.

Сервет зарабатывал себе на жизнь как ученый, издатель и редактор, пока его мир не рухнул в одночасье. Практикуя как врач около Лиона, он осудил папу, Троицу и практику крещения детей. Его обнаружили (не без помощи Кальвина) в Женеве, и он был осужден инквизицией как еретик.

Сервет бежал из тюрьмы инквизиции в Венеции, пойдя на подлог, когда он попросил выйти на прогулку в том, в чем был, в ночной рубашке и колпаке. Распространился слух, что Сервет дошел даже до далекого Виттенберга, что он бежал в Париж и там сошел с ума. На самом деле, когда Сервет проезжал через Женеву в конце недели и решил посетить утреннюю службу, его опознали в конгрегации.

После этого Сервета сожгли 27 октября 1553 года, у столба за стенами Женевы.

Сервет не стал первым казненным протестантами за ересь, равно как и не последним, но он не был и простым искателем правды. Странность и неуравновешенность его поведения, а также заносчивость, с которой он держался, буквально «вынудила» власти вынести столь жесткий приговор, причем на основании чисто интеллектуальной ошибки. Сервет больше чем кто-либо служил делу христианского милосердия. Его смерть, как мы увидим дальше, приблизила христианский мир к ужасающей череде сознательных убийств.