Текст книги "Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе XVI-XVII вв."

Раков

Распространению Реформации в Польше способствовало то, что каждый владелец поместья получил возможность выбрать свою собственную религию. В частной часовне огромного поместья допускалось любое вероучение, которую поддерживал хозяин.

Бежавшие с запада анабаптисты находили приют в больших польских поместьях, присоединяя их обитателей к различным реформистским конгрегациям. Со временем анабаптисты стали находить похожие убежища в Венгрии и Трансильвании.

Возникла церковь, назвавшаяся младшей реформистской церковью Польши. Она признавала анабаптистские принципы и придерживалась антитринитаризма. Церковь основывалась на нескольких крупных владениях, самым значительным считались имения литовского князя и канцлера Радзивилла (ум. 1565) в Вильно и анабаптистского магната Яна Сенинского, чья жена была убежденной сторонницей антитринитаристов. Для ее спасения Сенинский построил в своих владениях новый город, назвав его Раков (от изображения рака на гербе его жены) и в 1569 году даровал ему хартию, обеспечивавшую широкую терпимость.

«Я, Ян Сенинский, довожу до сведения всех… что не стану вмешиваться в религию вышеупомянутых раковянцев, если они будут отличаться друг от друга… В равной степени разрешу управляющим то же самое, равно как и каждому из всех, поскольку Господь благословляет их, и по мере того, как знание ведет его к истине, стану уважать его религию в согласии с ним и его потомками».

Раков собрал радикалов из всех других польско-литовских земель, изгнанников из Моравии и Германии, привлек одного или двух польских дворян, продавших свои поместья и передавших деньги бедным. Простодушные энтузиасты верили, что Раков станет «новым Иерусалимом».

После нескольких лет религиозной анархии жители Ракова захотели превратить город в подобие гуттеритского Брудерхофа. Они попытались организовать город в строгом соответствии с текстами Нового Завета. Как и все остальные сословия, священники должны были зарабатывать хлеб своими собственными руками.

Они выступали за свободу крепостных и сообщества благочестивых, пропагандировали правый суд, занятия спортом и проведение общественных танцев. Жители Ракова создали бумажные, ткацкие и керамические производства, а чтобы печатать унитаристскую литературу, в 1600 году установили печатный станок. В 1602 году на средства Якова Сенинского, сына основателя, жители основали колледж, где каждый студент мог также работать в торговле.

Социни

В 1580 году в церковь Ракова получил приглашение вождь анабаптистов Фауст Социни (известный также как Социн), по его латинизированному имени церковь социниан и стала известна.

Как и многие ранние радикалы, Социни был итальянцем по происхождению, потомком известной семьи, один член которой, его дядя Лелий Социни, был известным радикальным протестантом. Трех других его дядей подозревали или обвиняли в ереси.

Родом из аристократического рода города Сиена, потомок Пандольфо Петруччи, сын Алессандро и Агнессы Социни, родной племянник Лелия Социни, он не получил систематического образования. Благодаря своему дяде Лелию, которого он очень высоко ценил, Фауст заинтересовался богословскими науками. Вместе со своими дядьями Сельсо и Камило в 1558 году заподозрен инквизицией в лютеранстве, что вынудило его бежать в 1561 году в Лион. В 1562 году Фауст побывал в Женеве, однако по получении известия о смерти Лелия, в 1562 году, отправился в Цюрих, чтобы забрать оставшиеся после него рукописи. В 1562 же году анонимно вышло первое богословское сочинение Фауста. В конце 1563 года он вернулся в Италию и 12 лет находился в услужении у Изабеллы Медичи, дочери Козимо Медичи. Впоследствии, однако, Фауст говорил об этом времени как о бессмысленно потерянном. В 1574 году он внезапно оставил Флоренцию и отправился в Базель, а в 1578 году в Трансильванию, чтобы вести борьбу с учением Франциска Давида, который проповедовал, что не следует поклоняться Иисусу Христу. Вскоре, однако, Фауст покинул Трансильванию и в 1579 году прибыл в Польшу. Он поселился в Ракове и начал вести богословскую полемику – в особенности с теми антитринитариями, которые склонялись к анабаптизму, а также и с теми, которые совершенно отрицали Божественную сущность Иисуса Христа. В 1583 году Социни оставил Раков и поселился в деревне Павликовице, принадлежавшей знатному шляхтичу Христофору Морштыну, на дочери Елизавете которого он потом женился. Это обстоятельство придало еще больше веса Социни в глазах польской шляхты. От этого брака он имел дочь Агнессу, впоследствии вышедшую замуж за польского магната Станислава Вишоватого. В 1590 году инквизиция в Сиене конфисковала его имения, а в 1598 году толпа в Ракове разрушила его дом, покалечила его людей, а самого Социни изгнала из города. В результате он был вынужден жить у своего последователя Авраама Блонского в Луклавицах, в 30 километрах от Ракова, где и скончался в 1604 году.

Социни начинал как исследователь Библии, и кроме библейского текста все христианские века для него ничего не значили. «Против всего мира со времен апостолов» – так называлась книга, написанная анабаптистским лидером по имени Кампанус.

Польская реформистская церковь отказалась признать Социни. Ему заявили, что он должен вновь креститься, он же не мог поверить, что крещение является необходимым предписанием в церкви. Несмотря на сильное последующее давление, Социни не подчинился и так и не получил причастия в Ракове. Однако он молился вместе с жителями, приходил на их собрания, и хотя и не являлся формальным членом общины, но неизбежно стал их лидером.

Поскольку они совпадали лишь в отрицании, Социни пришлось вступить в область конструктивных размышлений. Самым трудным было убедить синод в Хмельнике в 1589 году отвергнуть веру в надвигающийся миллениум.

Социни призывал к миру с властями и спокойной сдержанности, убеждал руководство церкви выплачивать налоги и разрешать своим членам искать удовлетворения ущерба в светских судах, иметь частную собственность, давать деньги в долг под проценты и служить в качестве магистратов при условии, чтобы в их обязанности не входило вынесение приговоров.

Он придал унитаристскому движению четкое вероучение, ввел традиционную христианскую методику последовательного мышления. Стержнем учения Социни было то, что, несмотря на антитринитаристские убеждения, члены движения считались верующими в Новый Завет, только если поклонялись Христу как Богу.

В 1605 году, через год после смерти Социни, трое его учеников опубликовали в Ракове так называемый Раковский катехизис (латинское издание вышло в 1609 году). Катехизис стал для социниан тем же, что и Аугсбургское исповедание для лютеран. Он был посвящен (без разрешения) королю Якову I Английскому (из династии Стюартов, р. 1566, правил в 1603–1625. – Ред.) и сожжен по распоряжению парламента Англии в апреле 1652 года.

Множество лютеранских и кальвинистских профессоров и их студентов не жалели труда на его опровержение. Они смогли доказать, что в нем отрицался не только догмат Троицы, но и первородный грех, перерождение во время крещения, предопределенность смерти и оправдание только верой. Все положения исходили от радикалов, но некоторые из них в своем отрицании пошли дальше.

Конец Ракова

У социниан не было спокойной жизни. Их безопасность обуславливалась слабостью католической власти в Польше, но призывы к пацифизму в тот век войн поставили их перед лицом обвинений в измене. Самого Социни чуть не растерзала толпа молодых католиков на улицах Ракова, а его бумаги сожгли на рыночной площади. Представители третьего поколения семьи Сенинских, внуки основателя коммуны, получившие образование в университете Вены, стали ревностными католиками.

В 1638 году двое студентов раковского колледжа разбили камнями распятие, стоящее на границе городских владений. Раковский епископ продемонстрировал фрагменты распятия перед варшавским синодом, потребовав принятия решительных мер. Колледж закрыли, а социниан изгнали из города.

На месте социнианского храма в 1640 году заложили католическую церковь, а спустя полтора столетия путешественники смогли увидеть только развалины баптистерия, где крестили взрослых.

Соответственно центр унитарианства из Польши переместился к более радикальным голландским меннонитам. Но имя Социни в Англии, Германии и Голландии уже в XVII веке не было забыто. Ведь он и его единомышленники из левого крыла Реформации поставили главный вопрос: как можно защитить догмат Троицы, опираясь лишь на Священное Писание без обращения к опыту ранней церкви.

АНГЛИЙСКИЕ ИНДЕПЕНДЕНТЫ

«Ваших анабаптистов, – писал Джон Джуэл, епископ Солсбери, обращаясь к католическим странам Европы в 1576 году, – мы не хотим знать». Но это была неправда. Король Генрих VIII в бытность католиком сжег тринадцать голландских анабаптистов за один год. В 1575 году протестантская королева Елизавета сожгла двух голландских анабаптистов.

Тридцать девять статей (1571) вместе с их защитой гербов, клятв и объявлением совместного владения собственностью показывают, что смутные сообщения из Европы (а также и эмигранты) достигли Англии. Во времена правления Эдуарда VI и Елизаветы несколько иностранных анабаптистов добрались до Лондона. Однако «статьи» еще боролись с тенью.

Если главная религия оказывается неустойчивой, процветают небольшие группы. Таковой оставалась религия Англии времен Елизаветы. Соседствуя с протестантскими странами, где правил кальвинизм, Англия выбрала среднюю дорогу.

Кальвинистские сторонники «учения о предопределении» и «литургического консерватизма» не испытывали никакого желания отделиться от английской церкви. Они хотели реформировать ее изнутри законодательными средствами. Чем ожесточеннее оказывались их нападки, тем более жесткой по мере учреждения закона становилась защита английской церкви.

Что касается левого крыла, то по крайней мере с 1567 года существовало несколько групп или конгрегаций, которые не соглашались с богослужением в церквах, где использовались стихари, и люди преклоняли колени во время получения причастия. Они склонялись к незаконным, тайным, преследуемым собраниям.

Большинством подобных конгрегаций управляли (а некоторые из них были образованы) англиканские священники, которых лишили сана за отказ следовать англиканскому ритуалу. Они находили невозможным совершать богослужение с молитвенником, формальной литургией, стихарем, знаком креста при крещении или следовать предписаниям адвокатов из светских судов.

Большинство из них были простолюдинами, один или два лидера образованными, даже учеными людьми. Некоторые из них отрицали крещение младенцев. Когда их выдворили из страны, они нашли убежище в Голландии, тогда влияние голландских меннонитов оказалось весьма значительным.

В большинстве конгрегаций центральной была идея соглашения – каждый член связывал себя торжественным обещанием благочестивой жизни, на котором основывалось наставничество других членов конгрегации.

Реформация ратовала за доступную Библию, стремясь к тому, чтобы ее мог прочитать каждый простой рабочий. В XVII веке работники впервые стали обучаться грамоте, что и привело к мощным последствиям. С помощью Библий, переведенных на родные языки, главные протестантские церкви забросили в народное сознание скрытое религиозное оружие. Возникло течение, которое нельзя было ввести в русло искусственного канала даже с помощью цензуры, самого действенного и сурового оружия властей тех дней.

Для Англии середины XVII века начались настоящие испытания, когда медники и валяльщики, кучера и пахари стали изучать Библию, чтобы обрести собственную набожность. Некоторые реформаторы, такие как Лютер, обучали мирян священству. Однако это означало, что мирянин, пусть даже и женщина, может в любое время выступить в конгрегации. Так поступил полковник Хенсон из армии Кромвеля, пробившийся к кафедре в Астоне и произнесший речь. И не важно, хотел того священник или нет.

Реформация начала преобразование церкви. Зададимся вопросом: если вы начинаете реформировать, то как далеко вы дойдете в своих преобразованиях и когда вы поймете, что ваша реформа увенчалась успехом? Особенно в том случае, если вы согласитесь, что целью реформы станет устранение скандальных и недостойных людей с должности священников в приходских церквах, хотя некоторые недостойные все же продолжат выполнять свои обязанности священников в приходских церквах.

Реформацию следовало проводить дальше, когда стало очевидным, что работу проделали наполовину. И если протестантские власти страны отказывались продвигать эту деятельность, возможно, лучше всего следовало бы оставить приходскую церковь вместе с ее недостойными священниками и встречаться только с добродетельными людьми, посвятившими себя искренней вере.

Власти в церкви и государстве говорили, что служители должны носить стихари, что причащающиеся обязаны преклонять колени при евхаристии. Веря, что в Священном Писании запрещалось преклонять колени при причащении, некоторые прихожане приходили и садились. Тогда священнику полагалось прогонять их. Не следовало преклонять колени, но выгнанные из сообщества за то, что осмеливались сидеть, образовывали собственные собрания, устроенные, как они полагали, в соответствии с Библией.

Раскол оказывался грехом. «Хотя верно и то, – писал Фрэнсис Клейнелл, – что архиепископ, обличающий их, оказывался большим раскольником, возлагая подобную ношу на хрупкое сообщество, чем люди, отлученные от причащения». Так, по крайней мере, это аргументировали и, наоборот, заявляли, что подобный принцип отчетливо показывает неподчинение всем законам. «Полагаю, что вполне справедливо сказать, – заявлял некий возмущенный критик в 1657 году, – что анабаптистский мюнстерский принцип ведет на дно».

В 1581 году Роберт Браун, формально возглавлявший левое крыло многочисленных пуритан университета Кембриджа, собрал отдельную конгрегацию в Норидже.

Некоторые идеи Браун воспринял от анабаптистов, например, то, что церковь будет состоять только из истинных христиан, что конгрегация связывает себя «Заветом», выбирает или низлагает собственных священников (и, следовательно, каждая конгрегация управляет своим внутренним порядком), что магистраты не должны вмешиваться в вопросы веры, что учрежденные и «национальные» церкви ошибаются, что супруг может порвать с неверующим партнером.

После заключения за явное оскорбление церкви и государства Браун бежал в 1582 году вместе со многими членами своей конгрегации, в частности со своим главным коллегой, учителем Харрисоном, в голландский Мидделбург.

В Мидделбурге конгрегация разделилась на спорившие между собой группы, через несколько месяцев Браун отправился в Шотландию, где его ожидало новое заключение в тюрьму. Вернувшись в Норидж, он воссоздал конгрегацию. В 1585 году Браун подчинился архиепископу Кентерберийскому и был вынужден вернуться в англиканскую церковь, где спустя сорок восемь лет умер, оставаясь в должности англиканского викария в Нортгемптоншире.

В 1593 году строгий закон, направленный против пуритан и сепаратистов, прошел через парламент, и в том же самом году троих из их лидеров – Барроу, Гринвуда и Пенри – казнили за написание острых памфлетов против устройства церкви и государства. Вплоть до вспышки гражданской войны в 1642 году основным местом, принимавшим английских сепаратистов, оставалась Голландия.

Самая известная группа прибыла из Ноттингемшира и окружающих районов – Скруби, Гейнсборо, Боутри, Бебуорта, Уорксопа, Остерфилда. Некоторые из лидеров придерживались всех установленных форм, бытовавших среди нехристиан. Смит заявил, что использование книги с псалмами для пения незаконно. Хотя Священное Писание зачитывалось публично, оно часто сопровождалось толкованием или беглым комментарием о характере богослужения.

Небольшие конгрегации, каждая из которых считала себя выше других, строили свой культ, ревностно следуя Священному Писанию. Некоторые английские конгрегации оживили традицию «агапэ», или «трапезы любви», введя общее принятие пищи, аналогичное Тайной вечере. Остальные приняли ритуал омовения ног. Они практиковали взаимную исповедь и общее покаяние на еженедельных собраниях. В своей известной речи в церкви перед отплытием «Мэйфлауэра» («Майский цветок») в 1620 году Джон Робинсон выразил общее мнение этих групп, что обрести просветление можно только следуя Библии.

«Он уверен, прежде всего, в том, что Господь обладает большей истиной и просветлением, чтобы продвинуть собственное Святое Слово… Лютеран нельзя подвести ни к чему другому, что бы не предвидел Лютер, хотя воля Господа лежит в иной плоскости… открывшейся Кальвину. Они скорее умрут, чем примут… Вы видите кальвинистов, они ударяют там, где только могут… Ведь они оказались более точными, проливая свет в свое время, хотя Господь и не выказал им полностью свою волю».

Как и меннониты, английские сепаратисты не всегда представляли собой поучительное зрелище. Это было столпотворение несогласных расколов и обоюдных отлучений. Сущность моральной дисциплины, проводимой конгрегацией, по-прежнему не была оформлена до конца, что требовало особого опыта, прежде чем они перестали тратить силы на критику китового уса на нижней юбке жены пастора.

Одно из самых странных отклонений связано с действиями по крайней мере двух английских анабаптистов (особенно Джона Смита в 1608 году). Они крестили самих себя на том основании, что не существует иной церкви, которая примет их. В 1610 году тридцать два члена небольшой конгрегации Смита обратились, чтобы их приняли в ватерландерландские меннониты, и после пятилетних раздумий были приняты.

Английские баптисты, как и их двойники в Европе, крестились обычным способом – погружением в купель. Однако и те и другие как в Европе, так и в Англии изолировали обученных священников и практиковали крещение погружением. Некоторые из меннонитов в Нидерландах приняли обряд погружения в XVII веке. В 1641 году английские особенные баптисты (как и те, кто стал известен кальвинистской теологии), наконец, приняли ритуал погружения.

Ему было суждено стать отличительной особенностью баптистского движения. В 1640 году существовало семь баптистских конгрегаций в Лондоне, сорок семь во всей Англии и множество баптистов находились за морями, в Голландии или в Новой Англии.

НОВАЯ АНГЛИЯ

В Новой Англии радикальное движение приняло новую форму. Страна состояла из множества торговых поселений, образованных лондонскими изгнанниками, спасавшимися от религиозной политики английского правительства, – соответственно пресвитерианцами, индепендентами, баптистами или католиками.

Хартия Виргинской компании от 1606 года постулировала, что истинное Слово Господа следовало нести как колонистам, так и дикарям, но с 1609 года из нее были исключены паписты. В колонии намеревались воспроизвести английскую церковь за Атлантикой. Духовенству полагалось использовать молитвенник, на каждой плантации следовало построить церковь, предусматривались наказания за невозможность осуществлять богослужения. Духовенство предполагалось обеспечить сборами в форме «десятины», каждый священник должен был получать от своих прихожан 1500 фунтов табака и шестнадцать баррелей зерна.

Однако даже в Виргинии устройство улучшили, немного усилив контроль конгрегации над священником. Не сохранился рассказ о личном покровительстве – ни об одном епископе к западу от Атлантики, ни о ритуале конфирмации. Местное собрание прихожан быстро приобрело значение, которым не обладало в Англии.

В 1620 году «Мэйфлауэр» («Майский цветок») приплыл в Америку – так зародилось поселение в Плимуте (Массачусетс). Оно оказалось самой первой плантацией, ставшей убежищем от религиозных преследований. Из 149 человек, кто был на борту «Мэйфлауэр», менее трети (тридцать пять человек) составляли сепаратисты из лейденской конгрегации.

Сорок один из взрослых колонистов еще в каюте корабля подписали договор, чтобы учредить правительство колонии. Позднее они откупились от лондонских купцов, финансировавших путешествие, а в 1629 году обеспечили колонию священником, чтобы тот управлял его политикой и взглядами. Однако в течение многих лет эти люди продолжали составлять меньшинство.

В 1628 году образовалась колония в заливе Массачусетс. В 1630 году эта колония стала управляться компанией залива Массачусетс, более сильной и менее экстремистской группой английских пуритан, возглавляемой Джоном Уинтропом, эсквайром из Суффолка. Многие из них оставались приверженцами англиканской церкви, по крайней мере никогда не исключавшей своих членов из их приходов, которые остались в Англии. Поэтому в Салеме и Бостоне сложилась совершенно уникальная организация церкви. Пытаясь следовать идеалам современных английских пуритан, они отказались использовать молитвенник, установили жесткую моральную дисциплину, которую контролировала не консистория, как у пресвитерианцев, а церковное управление.

В 1631 году они постановили, что полноправным гражданином колонии может быть только член церкви колонии. В 1643 году в колонии проживало 15 000 жителей и только 1708 горожан. Все это оставляло власть за духовенством, которое определяло членство в церкви. Как и в испанских колониях, заокеанская служба привлекала множество решительных людей. Однако окончательное слово оставалось за управляющим советом. В итоге модель церковного управления напоминала больше цюрихскую, чем женевскую. Она была законодательно закреплена в Кембриджской платформе 1648 года.

Поселения-колонии Коннектикут, Нью-Гэмпшир и Род-Айленд были основаны группами, стремившимися преодолеть ограниченность церковного устройства в Массачусетсе. Коннектикут был основан в 1635 году людьми со сходными убеждениями, недовольными аристократическим и квазитеократическим устройством Массачусетса. Они стремились привлечь к себе всех порядочных людей, поэтому каждый, независимо от того, являлся он членом церкви или нет, имел право голоса.

Род-Айленд был основан радикальным индепендентом Роджером Уильямсом – после того, как Уильямса изгнали из Массачусетса зимой 1636 года, обвинив в сепаратизме. Здесь, в Род-Айленде, выросла небольшая коммуна, склонная к терпимости и свободе вероисповедания, приветствовавшая диссидентов, изгнанных из Массачусетса.

Мэриленд был еще одним сообществом, склонным к терпимости. Карл I в 1632 году издал хартию по поводу Джорджа Кальверта, лорда Балтимора, являвшегося католиком и привлекавшего и беженцев-католиков, и колонистов-протестантов.

Тем временем король Англии и его парламент буквально дошли до рукопашной, а возникшее во время войны безвластие открыло дорогу левому крылу Реформации. Существовавшие в то время конгрегации от гармонии обыкновенного английского пуританства, вылепленного в уникальных условиях Массачусетса вместе с несколькими более радикальными идеалами первых независимых, перешли обратно в Англию благодаря открывшимся при Оливере Кромвеле возможностям.