Текст книги "Реформация. Противостояние католиков и протестантов в Западной Европе XVI-XVII вв."

Дородный констебль Ричард Сейл ходил по улицам Дерби босиком, одетый во власяницу и посыпав голову пеплом, с приятно пахнущими цветами в правой руке и воняющими водорослями в левой.

В ноябре 1652 года портной из Фарна по имени Джеймс Мильнер после четырнадцатидневного поста стал проповедовать, что вторник 2 декабря станет первым днем нового творения, когда четырехконечная простыня с ангцем спустится с небес.

Важно помнить, что в то время, когда происходили эти события, новое поколение было охвачено страхом перед будущим, опасаясь, как оно проявит себя. Многие вспышки набожности умерли вместе с их прародителями. Некоторым была суждена длительная история, например небольшая группа последователей Маглтона существовала во времена королевы Виктории (р. 1819, правила в 1837–1901).

В связи с крайней радикальностью тех идей, что по-прежнему были известны как анабаптистские, благочестие являлось резкой реакцией против всех внешних форм. Реформация являлась протестом против институционализации, замены внешних форм внутренней реальностью, спасения с помощью покупки индульгенций вместо истинного раскаяния.

Многие индепенденты отвергали использование установленных образцов литургии, считая, что верующие должны быть «свободны». Во время гражданской войны сохранялись группы «ищущих», ожидавших прямого откровения Духа и испытывавших отвращение от всех внешних форм, даже от причастия и чтения Библии.

Из всех этих групп только одна, по сути такая же эксцентричная, как и все остальные, выжила и переросла причудливое время своего рождения и, наконец, смогла завоевать общественное и национальное уважение. Таковым стало «Общество друзей», названное так спустя полтора столетия. Первые сторонники Фокса происходит из существовавших ячеек «ищущих».

Джордж Фокс (1624–1691)

Джордж Фокс был сыном благочестивого ткача из Дрейтона в Лестершире, его мать была «из разряда мучеников». Он обучался у сапожника, когда ему исполнилось девятнадцать, во время гражданской войны стал бродячим «искателем», не посещал церкви, называя их «овчарнями». Вместо этого Фокс ходил по полям или огородам со своей Библией.

Его семья хотела, чтобы он женился, другие говорили, что он должен пойти в армию, священники советовали выращивать табак и распевать псалмы. Примерно в 1647 или 1648 году Фокс стал евангелистом. Часть его тезисов совпадала с анабаптистскими. Среди них: повторение клятв и отношение к военной службе, явно подозрительное отношение к крайним формам религии.

Он был уверен в том, что простодушные должны ждать, пока Дух, учение и знание не позволят иначе трактовать Библию. «Господь открыл мне, что то, чему учат в Оксфорде и Кембридже, вовсе не подходит и не может наделять людей правом быть проповедниками Господа, и я склонен соглашаться с этим, потому что этому верят люди».

Практика молчаливой молитвы на встречах была распространена среди меннонитов и ватерландеров. Часть посланий Фокса восходит к мистическим анабаптистским группам XVI века, например к Денку, Швенкфельду (Каспару, 1490–1561) или позднему Беме, средневековым немецким и английским мистикам типа Тайлера или автора «Облака непознаваемого», отрицавшим католический культ и традиционную монашескую обрядность.

Они считали, что не возникает необходимость во внутреннем руководстве, равно как нет нужды в помощи священника или авторитетного лица, поскольку мы тотчас получаем знание о Христе изнутри, возникает так называемый «внутренней свет», потребность Божественности внутри души. Спорили, что учение, похоже, иногда сходно по своему словесному наполнению с ранними мистическими проповедями радикальных протестантов.

Говорили и о том, что Фокс, возможно, находился под их непосредственным влиянием, особенно Якова Бёме. Однако Фокс сумел доказать, что не был знаком с текстами Бёме и образом мыслей тех «искателей», которые были до его размышлений.

Мистицизм обитает внутри элиты, в современной атмосфере убеждая лудильщиков и коммивояжеров располагаться внутри источника света, чтобы приглашать эксцентричных. Сам Фокс духовно научился отказываться кланяться или снимать шляпу перед каждым. Или использовать местоимение «ты» по отношению ко всем женщинам и мужчинам, независимо от того, были они богаты или бедны. Никогда не говорить «добрый вечер», называть дни недели или месяцев года по их названиям, но только по номерам.

Рассказывают одну такую историю. В Лонстоне в 1656 году судья, сославшись на Священное Писание, велел всем снять шляпы. На это Фокс ответил: «Возможно, вы читали о трех мучениках, которых по приказу Навуходоносора бросили в печь вместе с их платьем, штанами и шляпами».

Повинуясь своему душевному настроению, Фокс вошел в церковь Святой Марии в Ноттингеме и стал угрожать во время проповеди священнику. Продолжал вторгаться на службы и во внутренних графствах. Действия Фокса не оставались без ответа, его побила разъяренная конгрегация в Мансфилд-Вудхаузе, несколько раз заключали в тюрьму.

В Личфилде он ходил по улицам босиком в ярмарочный день и выкрикивал: «Горе кровожадному городу!» Фокс одобрил действия некоего Уильяма Симпсона, который выставил себя против Лондона, пройдя в голом виде по улицам. Он учил, убеждая в моральном совершенстве, таком же настоящем, как совершенство Христа, и почти личной непогрешимости и своих вдохновленных свыше высказываниях.

Его соперник в руководстве движением, Джеймс Нейлер, которого Фокс обратил во «внутренний свет» в 1651 году, позволил, чтобы ему поклонялись как Сыну Господа. В октябре 1656 года Нейлер вошел в Бристоль во время ливня, он ехал на лошади вместе со своими сторонниками, разбрасывал по дороге одежду и выкрикивал «Святой, святой, святой!».

В первые годы немногое отличало квакеров от остальных фанатиков. На самом деле понятие «квакеры» первоначально относили к другой группе и применяли к Фоксу ошибочно.

В истории они остались отчасти благодаря естественности некоторой части своего учения. В какой-то степени это произошло потому, что Фокс смог внушить необычайную преданность (и не только исходящую от внешнего восторга), а отчасти благодаря переменам внутри самого Фокса. По мере того как он взрослел, этот деятель становился все тверже, мог отличить нужное от абсурдного.

В 1652 году Фокс прервал службу в Алверстонской церкви, его слова поразили даму из конгрегации, по имени Маргарет Фелл, из Суортмор-Холл. Она предоставила ему убежище и успокоила мужа, известного адвоката, вернувшегося домой. Нет никакого сомнения, что именно супруги Фелл помогли Фоксу осознать человечество и мир.

После смерти Фелла в 1669 году Фокс женился на овдовевшей Маргарет. Выяснилось, что Фокс обладает организаторскими способностями. Он быстро выявил невыгодное положение квакеров, возникшее благодаря отказу от крещения и женитьбы духовенства, учредил систему регистрации рождений, браков и смертей. Записи оказались бесценными, ибо национальную систему регистрации в Англии создали только в 1836 году. К 1670 году его «Друзья истины» обрели стабильность, не растеряв доктрину «внутреннего света» и неоценимый квиетизм[21]21
  Квиетизм – религиозное учение, доводящее идеал пассивного подчинения воле Бога до требования быть безразличным к собственному спасению. (Примеч. пер.)


[Закрыть], ставший основой их существования.

Епископалианцы

С августа 1645 года молитвенник запретили, не разрешая использовать даже во время семейных молитв под страхом годичного тюремного заключения. Однако предписание, устанавливавшее директиву, не получило королевского одобрения и в глазах роялистов не могло отменить акт парламента, учреждавший молитвенник. Верность литургии стала частью преданности короне.

Предписание не вводилось принудительно. Привезя обезглавленное тело короля Карла I для захоронения в церковь Святого Георгия в Виндзоре, плакальщики спросили у епископа Джаксона, сможет ли тот прочитать погребальную службу по молитвеннику, но управляющий замком заявил, что предписание остается единственно разрешенной формой. Однако в частных часовнях и в гостиных новое духовенство и священники продолжали использовать новую литургию. Дочь Оливера Кромвеля Мария вышла замуж в соответствии с этим обрядом.

Некоторые из ушедших в отставку епископов продолжали мирно посвящать в духовный сан в своих убежищах. Приходские священники обходили закон, произнося книгу по памяти, вставляя незначительные переделки или обрамляя собственные литургии материалами из книги.

Жесткие англиканцы верили, что все эти манипуляции с текстом литургии так же незаконны, как и использование «Указаний», но не пытались устроить подпольную церковь. Выйдя в отставку и поселившись в родных местах, Джаксон занялся охотой на лис, Рена заключили в Тауэр. Браунинг за семнадцать лет ни разу не посетил свою эпархию в Эссексе.

Даппа заявлял: «Я оберегаю себя и, подобно черепахе, не стану выходить из своей скорлупы». Епископы помнили дни войны и казнь Лауда, предпочитая храбрости пассивное неприятие. Известны и другие истории, о том, как пожилой епископ Мортон ответил путешественнику, спросившему его имя: «Я – старик, епископ Дарема, отвергающий все ваши постановления». Выжившие епископы редко проявляли сдержанность или находили возможным действовать подобным образом.

В комитет парламента выбрали порядка 3000 священников. В начале XVIII века доктор Джон Уолкер составил мартиролог, озаглавленный «Страдания духовенства», где, проявляя огромное трудолюбие и приводя большой материал, определяет число лишенных собственности (выселенных) священников примерно в 10 000 человек, так что оказывается, будто из всех ответвлений англиканской церкви только епископалианцы проявили достаточную стойкость во время преследований. Подсчет основывается на утверждении, что епископалианцы преобладали как в 1645 году, так и после 1662 года, что не является верным. Почти две трети приходов в англиканской церкви не были затронуты епископальными переменами.

Однако в отставках на лондонских улицах и в английской сельской местности, в ссылках в Париж и в Гаагу жесткая епископальная школа отожествлялась с королевским делом. Юный король Карл порождал уныние и колебания, вступая в переговоры с шотландскими пресвитерианцами, и даже в одном случае подписал Ковенант.

Однако после 1653 года колеблющихся больше не осталось. Дела короля стали делами англиканской церкви, дела англиканской церкви входили в число деяний короля. Под «англиканской церковью» подразумевали молитвенник и политику епископов, священников и дьяконов.

Высокомерные эсквайры, которые в 1641 году ненавидели епископов как пуритане, теперь с надеждой смотрели на их возрождение вместе с возвращением короля. Подавление оказалось слишком терпимым, чтобы уничтожить школу Лауда, но достаточно надоедливым, чтобы обновить понятие «пуританин», придав ему более одиозный смысл.

«Я, – писал мягкотелый Санкрофт, – смотрю на эти проклятые пуританские фракции как на руины самой славной церкви на земле!»

Пресвитерианцы могли возмущаться казнью короля, могли хотеть Карла II. Им могли не нравиться индепенденты и правительство Кромвеля, но они открыли шлюзы революции и в глазах жестких роялистов оказались брошенными вместе с Кромвелем в адский котел, то есть обречены на вечные муки.

Впервые в истории Реформации английские протестантские священники теперь отказывались от причастия в реформированных церквях Европы. Изгнанники епископалианцы не совсем соглашались с тем, когда Джон Козин доказывал, что причащение с гугенотами законно. Однако он оставался в одиночестве.

Гугеноты имели пресвитерии, само имя плохо звучало, и гугенотские пастыри отталкивающе симпатизировали пуританскому режиму Англии, явно прощая «безбожников», которые разрушили старую англиканскую церковь.

Реставрация монархии и возвращение Карла II в 1660 году привело к возвращению требника и епископов. Но, несмотря на эти важные шаги, оказалось невозможно вернуться к церкви, существовавшей перед гражданскими войнами.

Во-первых, восстановили церковь образца 1641 года, но не 1640-го. Не возродили Звездную палату и Высшую комиссию. Высшая комиссия являлась английской формой лютеранской консистории, духовным судом, через который успешно проявлялась супрематия королевской власти. Никакой адекватной замены ему так и не нашли.

В результате возникла непреднамеренная лакуна. Кромвель оставил более разнообразную английскую религию, так что больше ее нельзя было ограничить механически или дисциплинарно. Разнообразие мнений и практик внутри англиканской церкви впоследствии стало неуклонно расширяться.

Во-вторых, религиозный раскол оказался глубже. Во времена Кромвеля высшие священнослужители поднялись выше, пуритане оказывали более решительное сопротивление епископам и требнику. Неприсоединение к английской церкви (нонконформизм) впредь стал постоянной составляющей национальной жизни.

В-третьих, правители английской церкви оказались более консервативными, чем когда-либо. Кальвинисты выступали за реформы и потерпели крах. Благодаря их неудаче оказывалось сложным реформировать что-либо, ибо реформаторы принимали в штыки средневековые традиции, сохранившиеся в Англии вплоть до XIX века и в дальнейшем.

Именно пуритане заявляли, что королева Елизавета подмела в церкви Англии и оставила пыль за дверью. Гражданская война освятила даже пыль. Их необычный консерватизм в полной мере отразился в молитвеннике. Сначала освященный сожжением его главного автора и мучениками времени правления Марии Тюдор, затем ростом «божественных» объединений, он получил от «законодательного» запрещения только дополнительную святость.

Теперь молитвенник стал частью конституции, демонстрировавшей верность короне, законности. Так стало труднее проводить изменения в ее содержании, которые оказывались необходимыми, чтобы облегчить сознание пуритан или позже приспособить религиозное рвение к нуждам новых поколений.

Совсем недавно протестантские церкви снова разделились. Когда Цвингли разошелся с Лютером, протестанты разделились на лютеран и реформированных. Однако, несмотря на рост политического влияния лютеранской Скандинавии, реформированные церкви захватили инициативу, и в конце 1620 года многим показалось возможным, что Англии можно достичь гармоничного союза с реформированными церквями.

Крушение пуританского учения в Англии покончило со всеми надеждами. Реформистское духовенство впредь столкнулось с критицизмом не только со стороны немцев Северной Германии, но и мощного объединения высшего англиканского духовенства. В то время как небольшие группы английских нонконформистов и усилившиеся за Атлантикой конгрегационалисты и баптисты отказались принять политику Кальвина.

Английские гражданские войны имели значение не только для истории эволюции религии в Англии и Шотландии. Они повлияли на все последующие поколения протестантской Реформации.

Часть вторая
Контрреформация

Глава 8
Контрреформация

КАТОЛИЧЕСКАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Понятие «Контрреформация» обозначает начатую католической церковью борьбу с протестантизмом. Политически Контрреформация являлась объединением всех католических сил, готовых выступить в крестовый поход против новых протестантских государств. Но истинный смысл этого движения заключался в том, что борьба с протестантизмом должна была способствовать активизации реформистских движений внутри самой католической церкви.

Однако ничего подобного не произошло. Конфликт с протестантизмом породил новую крайность, противодействие интересам закона и административному консерватизму, который не принимал никаких изменений. Сказанное придало реформам динамику, близкую к античной, живость и недоверие к способам действия протестантов.

Интересы закона оказались настолько могущественными, что никакая Реформация, даже католическая, не смогла вторгнуться во власть светского государства. Частично трудности обуславливались независимостью власти и церкви внутри каждого государства. С другой стороны, трудности связывались с ущемлением интересов римской курии, которая блюла свои финансовые и законодательные права во всей церкви.

Даже католическая Реформация в Испании, Франции или Южной Германии, имевшая целью дальнейшее ограничение власти Рима в этих странах, стимулировалась как католическими монархами, так и моральным и интеллектуальным авторитетом пап и духовенства.

Борьба против мусульман в Южной Испании сплотила испанское государство и церковь в единое целое, обладавшее страстностью крестоносцев. (Эта борьба продолжалась с 711 по 1492 год! В 711 году арабы вторглись в Испанию, к 718 году страна почти полностью завоевана. Но в 718 году арабы были разбиты восставшими испанцами на севере страны под Ковадонгой. И затем в ходе Реконкисты Испания отвоевывалась у чужеземцев до 1492 года, когда пал последний их оплот – Гранада. – Ред.) Испанская корона уже стала определяющей силой, доминирующей над церковью с помощью инквизиции, которая благодаря законодательным ограничениям, поставившим действия национальной монархии над папскими, превратилась в орудие королевской власти.

К 1550 году в Испанию стали поступать богатства из недавно завоеванной Америки. Вызванное ими развитие экономики, соединенное с увеличением политического влияния в связи с королевскими браками, выдвинуло страну на ведущее положение среди государств Европы.

После 1562 года Франция, расколотая на католиков и гугенотов, потеряла свое политическое влияние, и Испания стала сильнейшим государством в Европе, не имея соперников ни по средствам, ни по влиянию. Однако испанское управление Миланским герцогством, Неаполитанским и Сицилийским королевствами привело к доминирующему положению Италии (хотя и под испанской властью), и глубокий старинный конфликт Средних веков между папой и германским императором эволюционировал в мелкие разногласия между папой и испанским королем (ставшим также и императором).

Однако они выглядели скорее как мелкие стычки, поскольку после 1562 года папа стал политически зависеть от короля Испании, как в свое время папы Средних веков зависели от императоров из Саксонской династии или династии Гогенштауфенов, а также правителей из Анжуйской династии. Испания доминировала в Европе в военных делах, навигации, открытиях. Испанский католицизм оказался тем магнитом, к которому притягивался католицизм Контрреформации.

Кардинал Хименес, примас[22]22
  Примас – в католической и англиканской церквах почетный титул главнейших епископов. (Примеч. пер.)


[Закрыть] Испании с 1495 по 1517 год, возглавлял Реформацию испанской церкви на основаниях, которые можно посчитать традиционными, если бы они так сильно не затронули королевскую власть. Он проповедовал бедный образ жизни среди монахов и странствующих братьев, распускал религиозные общины, которые вступали с противоречие с его предписаниями, или же отдавал их доходы госпиталям и обедневшим монастырям. Заставлял священников, имевших приход, постоянно находиться в них. Популярно излагал Священное Писание, чтобы обучать детей. Создал университет в Алькале, разработал методику обучения схоластических теологов и духовенства, поощрял изучение древнееврейского и греческого языков.

Здесь ведущие ученые, некоторых из которых пригласили из Италии, тепло принимали реформаторские и критические идеи Эразма. В испанских Нидерландах Вив издал труды святого Августина и разработал просветительские схемы образования.

Возможно, ни в одной стране Европы принципы Эразма не были столь ревностно приняты выдающимися людьми в качестве руководства к реформам. В то же время они подверглись критике в 1520–1522 годах охотником за ересью Цунигой, который попытался убедить испанцев, что именно Эразм ответствен за Лютера, однако ему не удалось преуспеть в этом.

Алькала соперничала с Саламанкой за интеллектуальное превосходство в Испании. Между 1502 и 1517 годами группа ученых под личным руководством Хименеса составила многоязычную Библию в шести томах, включавшую тексты на древнееврейском, древнегреческом и латинском с критическим аппаратом. Тома полагалось продавать только после их одобрения папой (полученного лишь в 1520 году), поэтому публикацию отложили до 1522 года.

Вот почему Новый Завет Эразма стал известен в Восточной Европе до появления многоязычной версии. Критическое отношение кардинала оказалось более консервативным, чем критическое отношение Эразма, однако его знания вовсе не являлись поверхностными. В 1512 году появился испанский перевод Евангелий и Посланий, они часто перепечатывались, так что испанцы легко могли приобрести экземпляр на своем родном языке.

Однако после 1530 года испанские сторонники Эразма столкнулись с неодобрением инквизиции. Они представляли небольшую группу образованных людей, их идеалы не встречали поддержки ни среди населения, ни среди большинства испанского духовенства или монахов.

В 1537 году инквизиция запретила чтение работ Эразма на кастильском и велела, чтобы из его латинских изданий вычеркнули нежелательные места. Инквизиторы начали выслеживать лютеран и охотиться за ними. Им удалось найти немногочисленные подтверждения. В Севилье обнаружили группу, контрабандно ввозившую Библии на испанском языке из Женевы.

Последовавшие в 1558–1560 годах официальные сожжения ликвидировали нескольких беспомощных протестантов и, возможно, какое-то количество других. Начав преследования, инквизиторы уже не могли остановиться. В Италии разрушение протестантизма пошло так же быстро.

Новые ордена

Средневековый католицизм искал высшее проявление благочестия в монашеской жизни. Устаревший метод реформирования церкви должен был найти новые приемы или обновить формы старых порядков. В Италии и Испании новые способы организации обнаружили в течение первой половины XVI века. Оказалось, что легче создать новую систему, чем реконструировать старую. Отчасти это происходило потому, что реформаторы, даже внутри религиозной общности, скорее всего, стремились разделить ее, а частично потому, что пожертвования монастырям по всей Европе оставались частью системы мирового капитала. Материальные интересы были самой консервативной силой в церкви.

Отдельные монастыри или группы смогли самореформироваться, некоторые монастыри не нуждались в переменах. Самой удачной попыткой реконструирования старого ордена стало воссоздание ордена капуцинов. Его основатель – Маттео да Басси (ум. 1552), итальянский францисканец, выходец из крестьян, искавший, как обновить примитивную простоту святого Франциска Ассизского и соблюсти завещание святого Франциска.

Он настаивал на том, чтобы иметь бороду, сам же носил поверх своего грубого коричневого одеяния четырехконечный капюшон. Позже Маттео оставил свою группу и стал странствующим евангелистом, однако папа в 1528 году признал его орден. Обозначение «капуцины» (по коричневому остроконечному клобуку) впервые встречается в папском документе 1535 года.

Капуцины руководствовались пастырским милосердием, помогали прокаженным и госпиталям, придерживались общественной проповеди Евангелия, сторонились великолепных монастырей и городских церквей более старых францисканцев, отказывались поощрять ученых, строили небольшие совместные жилища из плетней, обмазанных грязью, в отдаленной сельской местности или в горах.

Они сражались при каждом выпадавшем им случае со старательными францисканцами, которых тихо критиковали с помощью своих реформ и от которых уводили благочестивых людей. Капуцинов попытались подавить в 1530-х годах и позже, когда их руководитель Бернардино Окино, популярнейший итальянский проповедник, в 1542 году перешел в протестантизм.

До 1572 года капуцинам запрещали основывать монастыри за пределами Италии, но затем они стали быстро распространяться, став вторым после иезуитов великим религиозным орденом Контрреформации. Опасения городов и ученых нивелировали, к 1619 году орден, наконец, получил формальную независимость. По своему образу действий капуцины оказались более типичными, чем те монахи, которые хотели реформировать церковь.

Однако большинство новых орденов появилось именно в Новое время и отражало новые веяния – театинцы (основаны Гаэтано (Каэтан) да Тиена (Тиенский) в 1524 году), сомаски (1532), варнавиты (1533), иезуиты, свободные группы, называвшиеся «ораториями», как и братство молитвенной и пастырской деятельности в Риме, именовавшее себя «Ораторией Божественной любви» (1516). Или группы светских священников, основанные святым Филиппом Нери в 1575 году, превратившим орден ораторианцев в крупный религиозный институт[23]23
  В современной традиции понятие «институт» нередко трактуется как «учреждение», обычно наделенное культурными функциями. (Примеч. пер.)


[Закрыть].

Хотя большинство орденов ведут свое начало от странствующих братьев, их этика и устройство были во многом новаторскими. Сами они не порывали с миром. В их намерения входила пастырская деятельность и обновление приходов. Они отличались строгим образом жизни, проповедовали, учреждали приюты, госпитали и дома для падших женщин, воспитывали детей, облегчали страдания больных или сильно нуждающихся.

Существовал даже новый орден для женщин, называвшийся урсулинками (1535), сначала его членам предписывалось жить в монастырях или молиться в своих приходских церквах, вести благочестивую и социально активную жизнь. Сквозной идеей, определяющей суть католической Реформации, несомненно, являлся поиск более подобающего духовенства, более образованных и лучше обученных священников.

Предполагалось, что священники должны проживать в своих приходах, епископы – в епархиях. Они должны были быть страстными и склонными к самопожертвованию, миссионерской деятельности, обученными проводить исповеди. Они отличались строгим целибатом, подавляли свои желания, были способны преподавать в школах, носили одеяние каноников. Самому духовенству полагалось оставаться неподкупным и некоррумпированным, образованным и кажущимся не от мира сего.

От Гаэтано (Каэтано) Тиенского и его деятельности примерно с начала XVI столетия до святого Филиппа Нери в конце века консервативные реформаторы двигались в этом направлении. В связи с новизной своих идей или институтов они доказывали, что традиционные методики Средних веков непрактичны.

Так, например, законным доводом, шла ли речь о соблюдении целибата среди духовенства, становилось Священное Писание. Целибат мог быть желательным, пагубным или полезным. Однако именно Контрреформация ответила на вопрос, о котором спорили радикалы, доказавшие, что средневековое внебрачное сожительство невозможно.

ИЕЗУИТЫ

Игнатий Лойола (Игнасио де Лойола) впервые упоминается на страницах истории в 1515 году, когда в Памплоне, в Наварре был обвинен в «великом преступлении», совершенном вместе с группой священников. Он заявлял перед судом, что являлся духовным лицом. Однако суд выяснил, что его нет в списке генерального викария, что его видели, как он обычно носил кожаную кирасу и нагрудник, имел при себе шпагу или меч, кинжал, мушкет и другое разнообразное оружие. Нам неизвестно, что Лойола сделал, но ясно, что тогда он еще не стремился к духовности.

21 мая 1521 года, когда он защищал пролом в крепостной стене Памплоны, в сражении против французских захватчиков, пушечное ядро раздробило его правую ногу и ранило левую. Последовавшее хирургическое лечение почти убило его. Ногу неправильно вправили и вынуждены были вновь сломать, опять выправили неправильно, и все повторилось сначала. Так Лойола и остался с искривленной правой ногой, осознав, что никогда больше не может сражаться.

Прочитав «Жизнь Христа», написанную картезианцем Лудольфом, и религиозные книги, которые находились в домашней библиотеке, погруженный в раздумья или днем мрачно размышлявший по поводу своего будущего, Лойола однажды увидел ночью видение Мадонны с Младенцем. Тогда он и решил, что станет святым.

«Предположим, что я сделаю то, что сделал святой Франциск или святой Доминик?» Лойола решил предпринять паломничество в Иерусалим. В святилище Монсеррат он повесил свои меч и кинжал на статую Святой Девы Марии и провел бодрствуя всю ночь перед Ее алтарем как рыцарь, посвящавший себя снова служению Царице Небесной.

Продолжив свой путь в Иерусалим, Лойола не смог войти в Барселону, охваченную чумой, уничтожавшей город. Поэтому он остановился в Манресе, намереваясь провести здесь несколько дней, но задержался почти на год. Все это время Лойола вел аскетический образ жизни, молился по семь часов в день, трижды в день занимался бичеванием, вставал в полночь, чтобы помолиться, не стриг волосы и ногти, просил милостыню.

Лютер считал, что подобный образ жизни не может привести к миру в душе. Лойола почувствовал то же самое. Его сознание начало изменять ему, во время исповеди он снова и снова называл одни и те же грехи, опасаясь, что забудет в них покаяться, и испытывал муки совести.

Лютер находил спасение в чтении Послания к римлянам (святого Павла). Лойола видел свой путь спасения в концентрации своей железной воли в соответствии с прежними страданиями Христа, в слепом подчинении и повиновении церкви.

Именно его духовник велел ему есть, так как Лойола решил не принимать никакой пищи до тех пор, пока силы его не истощатся. Лютер отдал собственную волю милости Господа. Игнатий принудил себя подчиниться представителям церкви. Если в основе всех трудов Лютера лежит вера, то Лойола позволяет понять подчинение.

В то время как тело Лойолы страдало, а ум зрел в Манресе, он написал первые главы Exercitia spiritualia («Духовных упражнений»), окончательно же книга сложилась в Риме в 1541 году. Рукопись сохранилась вместе с его пометками, но не была напечатана, пока не получила одобрение папы и не была переведена на латинский.

Это не книга для чтения, а практическое руководство для того, кто хочет пройти четырехнедельный курс аскезы. Игнатий не был искусен в религиозных делах, поэтому в его книге нет повествовательного дискурса, не отличается она и художественными достоинствами. В ней есть лишь проверенные на себе практические рекомендации и ряд молитв, приведенных без всяких словесных украшений, написанных в соответствии с испанским реализмом.

Подвергая человека этим упражнениям, Лойола намеревался обучить его управлять своей волей. Для этого ему необходимо уйти в уединенную келью, отречься от внешнего мира и провести месяц в тишине, прерываясь только на литургию и общение со своим наставником. Упражнения распределяются на четыре этапа – недели (название «неделя» – достаточно условное, в зависимости от успехов упражняющегося каждая неделя может быть сокращена или же увеличена). Первая неделя – очищающая (vita purgativa). В этот период человек вспоминает грехи, совершенные в истории мира и им самим, в его личной жизни, прилагая усилия к тому, чтобы «достичь первичного обращения»: выйти из состояния греха и обрести благодать. Вторая неделя – просвещающая (vita illuminativa), она посвящена молитвенным размышлениям о земной жизни Иисуса: от Его Рождества до конца Его служения людям. Вторая неделя рассматривается как подготовка к решению, ответу на призыв следовать за Христом, к определенному жизненному выбору. Третья неделя – соединение с Христом в Его крестном страдании и смерти. Таким образом, упражняющийся умирает со Христом, чтобы с Ним вместе воскреснуть. Четвертая неделя – Воскресение и Вознесение. Духовный плод всех недель заключается в высшем созерцании ради обретения любви (contemplatio ad amorem), которое дает возможность все возлюбить в Боге, а Бога – во всем.