Текст книги "Социология неравенства. Теория и реальность"

Как было показано выше, на Западе переход к экономике знаний тесно связан с качественными изменениями в сфере занятости. Ключевым актором этой становящейся новой экономики явился так называемый информациональный производитель. На основе детального анализа зарубежной литературы по проблемам информационального производителя нами соизмерялись реальные параметры работников отечественного ИКТ и сопряженных отраслей. Критерии для выделения работников, которых можно отнести к ядру информациональных производителей, а в социально-классовом измерении – к новым социально-профессиональным слоям нового среднего класса, таковы: наличие особенно ценных для экономики и общества знаний и навыков, в частности навыков работы с ИКТ, постоянное повышение квалификации и обновление багажа знаний, способность работника самостоятельно ставить себе задачи, переключаться между различными видами деятельности. Сочетание этих критериев дает работнику возможность не только комбинировать решение проблем на основе известных решений и подходов, но и предлагать что-то радикально новое. Эти способности являются основным отличием информационального работника от обычного специалиста и делают первого особо ценным для фирмы, страны, международного рынка труда.

Проблема сводится к тому, есть ли шанс, а если есть, то где предположительно мы сможем в России обнаружить этих носителей черт информациональных работников в соответствии с теоретической моделью, сконструированной по западным материалам. С учетом проведенного анализа мы осуществили полуформализованные интервью с информациональными работниками, прежде всего в единственном городе России, вписанном в сеть мировых мегаполисов и обладающим признаками постиндустриального города, – Москве. Для сопоставления были проведены опросы в крупных жизнеспособных городах-метрополисах: Санкт-Петербурге, Перми, Нижнем Новгороде. Как известно, экономика знаний, в отличие от трансформационной, предъявляет совсем другие требования к качеству рабочей силы. Смысл наших полуформализованных углубленных интервью сводился к выяснению соответствия качеств занятых критериям принадлежности к информациональным производителям. Необходимо заметить, что наши респонденты обладают некоторыми характерологическими особенностями, присущими информациональным работникам.

Во-первых, опрошенные профессионалы и менеджеры вынуждены постоянно осваивать новые навыки, технологии, методы в процессе работы. Наши респонденты упоминали в беседах, что постоянное повышение квалификации, приобретение новых навыков является требованием современного рынка труда: «В процессе работы я постоянно учусь, езжу на конференции, постоянно читаю книги» (Алексей, системный архитектор); «Повышение квалификации должно быть обязательно. Сама специальность требует постоянного повышения квалификации, дополнительных знаний» (Анна, юрист).

В основном приобретение новых знаний и навыков и освоение новшеств происходит посредством обучения на рабочем месте, а не посредством формального образования. Основными каналами приобретения новых знаний и навыков для опрошенных нами профессионалов и менеджеров являются книги, журналы, сайты, семинары, конференции, которые относятся к сфере их профессиональной деятельности.

Если говорить о формальном образовании, то следует отметить, что лишь небольшая часть опрошенных нами выразила желание продолжить его в ближайшем будущем. Респонденты говорили о том, что в настоящий момент теоретические знания не всегда востребованы. При этом почти все опрошенные менеджеры отметили низкое качество предлагаемых программ управленческой подготовки. «Очень глубокие знания являются плюсом, но они большей частью не востребованы. По крайней мере, современный рынок труда большие и глубокие знания экономической теории не требует. Он даже подчас не подозревает, что эти знания существуют» (Евгений, аналитик).

Во-вторых, о принадлежности опрошенных к информациональным работникам также говорит тот факт, что информанты высоко оценивают свою профессиональную востребованность, уникальность своих знаний и навыков. С точки зрения опрошенных нами профессионалов и менеджеров, уникальным специалиста делает его опыт работы: работа в узкой сфере, комбинация различных навыков и компетенций, а не формальное образование: «Я думаю, что я высокоценный специалист именно в опыте. Я себя оцениваю как человека, который благодаря набору ситуаций, которые приходилось решать, наверное, чем-то схож с уровнем MBA в области управления… Опыт, который человек накапливает в решении проблем (но опыт не эникейщика, а человека, который пытается вникнуть в проблему), за это и можно ценить специалиста, и я сам себя оцениваю» (Константин, ИТ).

В-третьих, наши респонденты отмечали, что в их деятельности приходится иметь дело не только со стандартными задачами, которые требуют тривиальных решений, но и с задачами, решение которых приходится разрабатывать с нуля, своими силами. Эти новаторства позволяли повысить эффективность и конкурентоспособность организации, привлечь новых клиентов. В частности, часть респондентов из ИКТ и смежных отраслей выступала разработчиками нового программного обеспечения, создателями новых методик, подходов, концепций, способов реализации, способов организации работы.

В-четвертых, можно отметить, что информанты ориентированы на реализацию собственного креативного потенциала, на достижение результатов, решение комплексных задач, результат которых, по их ожиданиям, будет востребован: «В целом мне нравится то, что наш проект развивается, и то, что там можно сделать что-то действительно полезное своими руками, и интересные задачи в том числе» (Сергей, руководитель группы разработчиков); «Карьера как таковая меня не волнует с точки зрения денег и должности. А вот что-то предложить новое и на этом сплотить коллектив и начать работать, делать, чтобы люди почувствовали, что кому-то это нужно, вот это для меня» (Федор, ИТ); «Мне интересна моя работа в первую очередь из-за того, что нужно принимать решения, от которых отчасти зависит судьба, эффективность организации. Всегда хочется привнести в нее что-то свое» (Александр, наемный менеджер).

В-пятых, многие респонденты легко согласились бы взять на себя больше ответственности и полномочий, если бы им предложили за это более высокую заработную плату. Большая часть из них, однако, отметила, что для осуществления эффективной деятельности на более высоком посту им может не хватить имеющейся квалификации и профессиональных навыков. Некоторых профессионалов личный опыт подталкивает к открытию собственных проектов, созданию своего бизнеса: «Со временем планирую открыть свой бизнес проект. Но будет он не в области информационных технологий. Но знания в этой области существенно помогут мне упростить его открытие и сэкономить средства» (Наталья, ИТ, фрилансер).

Эксперты в своих интервью отметили, что квалификации тех специалистов, с которыми им приходится работать, соответствуют задачам, стоящим перед компаниями. Более того, в российских условиях квалификации российских специалистов оказываются более адекватными, чем квалификации иностранных специалистов: «Сейчас большой выбор разных программ. Если вы чувствуете недостаток в чем-то, то можете пойти либо сами поучиться, либо найти на рынке человека, который получил MBA, который мало чем будет отличаться от специалиста, нанятого из-за рубежа. Плюс к этому не будет проблем с языком и не будет проблем с пониманием местной специфики» (Александр, руководитель ИТ-компании).

Однако при этом экспертами был отмечен ряд недостатков российских информациональных работников. По их мнению, российским профессионалам зачастую не хватает профессионализма в узкой сфере, поскольку они являются специалистами очень широкого профиля: «То есть мы во всех областях очень хорошо знаем все. Это, с одной стороны, здорово, т. е. легче работать, а с другой – плохо, так как нет профессионализма в той конкретной области, для которой человек предназначен. Я считаю, что в целом это плохо» (Иван, банк).

Для реализации потенциала информациональных работников, по мнению экспертов, есть ряд ограничений. Первая группа таких ограничений – финансовые: уровень инвестиций в отрасль, наличие платежеспособного спроса на продукцию российских компаний. Иностранные компании имеют большие капитальные и финансовые ресурсы, соответственно они могут тратить больше на исследования и разработки, маркетинг своей продукции, платить большую зарплату персоналу. Ко второй группе ограничений можно отнести общее несовершенство институциональной системы: пробелы законодательства, отсутствие действующих легальных механизмов принуждения к исполнению обязательств. Кроме того, эксперты отметили, что российские компании испытывают проблемы с организацией инновационного процесса: разработка новых продуктов и технологий не планируется, многое делается спонтанно.

Респондентам задавался вопрос относительно того, какими качествами должен обладать человек, чтобы его можно было назвать профессионалом. Ответы традиционных профессионалов говорят о том, что, с их точки зрения, очень важны нравственные качества специалистов – «любовь к профессии», «любовь к людям», «умение работать с людьми», «моральное удовлетворение от работы». Для опрошенных же нами профессионалов из ИТ и деловых услуг такие ответы не были типичными. И традиционными профессионалами, и профессионалами из ИТ и деловых услуг также назывались такие качества профессионалов, как образование, опыт работы, компетентность, постоянное движение вперед и готовность к изменениям, инновационность и креативность: «Ну в первую очередь это, конечно, трудолюбие, любовь к своей работе и самое главное – стремление познать новое и не отставать, потому что если ты стоишь на месте, это значит, что ты идешь назад. Я уже несколько раз сказал, что все меняется. Движется, и надо держать руку на пульсе, и профессионал, он именно в этом профессионал, что он постоянно в курсе событий, всю эту новизну он знает» (Георгий, врач акушер-гинеколог, канд. мед. наук, Москва).

В качестве гипотезы для последующей проверки мы можем предположить, что профессионалы из ИТ и деловых услуг более уверены в своих силах, более индивидуалистичны по сравнению с традиционным профессионалами. В пользу этого предположения, на наш взгляд, свидетельствует то, что одним из важных факторов мотивации профессионалов в ИТ и деловых услугах является возможность испытать себя, решив сложную задачу, т. е. утвердить себя в глазах коллег, руководства, клиентов как компетентного специалиста. В то же время для этих профессионалов не типичны такие факторы мотивации, как польза людям, любовь и преданность профессии, которые назывались традиционными профессионалами. Профессионалы из ИТ и деловых услуг, видимо, руководствуются в профессии и трудовом пути своими личными интересами, меняя род деятельности по мере того, как они утрачивают к нему исследовательский интерес. Большая часть опрошенных нами традиционных профессионалов остается в профессии, соглашается на получение мизерных зарплат из-за преданности делу, любви к профессии. Представляется, что такая ситуация немыслима для профессионалов из ИТ и деловых услуг. Только единицы из них согласились бы даже на очень интересную работу, приносящую низкий доход.

Для традиционных профессионалов не типично отнесение себя к среднему классу. Такая самооценка своего положения делается профессионалами на основе мизерности получаемых ими доходов: «Я так не считаю. Я считаю, что учителя не составляют средний класс по одной простой причине – учитель не может позволить себе материально очень многое. Поэтому… средний класс начинается тогда, когда можно съездить в отпуск туда, куда захочешь. Когда у меня спрашивают, куда вы поедете в отпуск, я отвечаю: “Докуда денег хватит”. Какой же это средний класс?» (Нина, учитель физики, Заслуженный учитель России, Пермь).

В целом мы можем отметить, что для профессионалов из ИТ и деловых услуг характерен более высокий уровень оптимизма, более позитивная оценка своего социально-экономического положения по сравнению с «периферией». Респонденты из числа работающих в ИТ и деловых услугах отметили, что их заработок достаточен для всего, кроме приобретения жилья. В основном наши информанты из числа потенциальных информациональных работников относили себя к среднему классу, в частности, по критерию заработка.

Учителя, врачи, инженеры в целом сдержанно оценивают влияние ситуации в стране на развитие их профессии: темпы улучшения ситуации недостаточны, стабильность не достигнута, материальное обеспечение профессионалов неудовлетворительно. «Развитию? Если сравнивать, скажем, лет десять назад, то, конечно, способствует. Но способствует довольно-таки медленными темпами» (Тарас, научный сотрудник, челюстнолицевой хирург, Москва). Напомним, что для профессионалов из ИТ и деловых услуг была типична позитивная оценка влияния ситуации в стране на развитие их профессий.

Каждый новый этап развития экономики связан с ее переструктурированием по секторам и отраслям. Новая экономика в этом отношении основывается на секторах: услуги производителям, сектор производства знания, сектор производства информационных технологий (средств обработки и распространения информации), сектор распространения информации и культурных услуг. Основными акторами развития новой экономики являются информациональные производители, занимающие позиции, которые в зрелой индустриальной экономике занимают представители традиционных слоев нового среднего класса.

Насколько нам известно, впервые в нашей отечественной исследовательской практике предпринята попытка выявить наличие и специфические черты информациональных работников в России. Проведенные углубленные интервью привели нас к обоснованным предположениям о том, что в Москве как передовом регионе России такая социально-профессиональная группа сложилась, ее черты адекватны модели типического информационального производителя Запада. Степень распространенности этого типа работников, определяющего успех страны в инновационном развитии, нам неизвестна и требует специального изучения.

Мы оценили позиции этих новых представителей средних слоев на локальном (московском) рынке труда и установили отсутствие у них ориентации на эмиграцию и, как следствие, индифферентность по отношению к участию на глобальном рынке труда. С учетом международного опыта мы установили их функциональную грамотность и соответствие требованиям, предъявляемым к информациональным производителям. В силу недостаточной открытости руководителей соответствующих фирм в процессе интервьюирования нам не удалось определить в достаточной степени характер использования их человеческого капитала.

Таким образом, на протяжении всех постсоветских лет вновь и вновь дебатировался вопрос о наличии и объеме российского среднего класса. К заключительным и добротным оценкам можно отнести (из числа последних на момент написания данной книги) исчисления Т.М. Малевой и Л.Н. Овчаровой. Их вывод таков. По материальным критериям в самый канун кризиса 2008–2009 гг. к среднему классу можно было отнести чуть более четверти российских домохозяйств (26 %). Социально-профессиональный средний класс образовывали примерно 20 %. Субъективный средний класс – 30 %. Всеми тремя базовыми характеристиками среднего класса обладали лишь 5 % российских домохозяйств (это «идеальный средний класс»), а не менее чем двумя (любыми) – около 20 %. Эти 20 %, по мнению авторов, можно считать обобщенным средним классом [Малева, Овчарова, 2009, с. 90]. По расчетам Н.И. Лапина, проведенным по данным шестой волны Всероссийского мониторинга «Ценности и интересы населения России» (2010 г.) доля среднего класса не превышает 24 % (Поиск, 2011, № 18–19, май, с. 8).

Однако к концу 2000-х гг. все чаще стали выказываться сомнения в применимости термина «средний класс» к срединным элементам социальной иерархии населения России. Характерно в этом отношении итоговое суждение таких компетентных авторов, как И. Самсон и М. Красильникова. Они утверждают, что «упорство в поисках, анализе и препарировании среднего класса России – не научный подход, а скорее вера в существование этого класса. Другими словами, российский средний класс – это миф» [Самсон, Красильникова, 2010, с. 72].

Нам представляется, что наиболее корректно заключил этот диспут не социолог, но всемирно известный наш отечественный интеллектуал А.С. Кончаловский в своей статье 2010 г.: «…почему в России со времени перестройки не появилось среднего класса? Средний класс – это не объем потребительской корзины, не автомобиль “Мерседес” и не вилла в Монако. Средний класс – это мировоззрение, сформированное экономической независимостью от власти, и, как следствие, создание партии для политической независимости» [Кончаловский, 2010, с. 42].

Глава 15
Процессы социальной мобильности в современной России

К методологии исследования. Карьерная мобильность. Характер и тенденции карьерной мобильности в современной России.

Предшествующий анализ показал, что в современном российском обществе уменьшающееся равенство возможностей приводит к возрастающему реальному неравенству карьерных траекторий выходцев из семей с разным социально-экономическим и культурным статусом. Мы сознаем, что и в ведущих демократических государствах равенство шансов не достигнуто, однако мера этого неравенства существенно другая. И сопоставление здесь не в пользу России. Между тем, для того чтобы общество могло с максимальной эффективностью задействовать творческий потенциал человеческих ресурсов, важно обеспечить выполнение меритократического принципа, при котором влияние социального происхождения на индивидуальную карьеру минимально, при доминировании в достижении положения в профессиональной иерархии заслуг и достижений на основе образовательных квалификаций и навыков, приобретенных в свою очередь за счет способностей и индивидуальных усилий.

При обсуждении проблем темы в качестве эмпирических данных будут, как и в предыдущих темах, использоваться материалы представительных общероссийских опросов, проведенных по единой программе в январе 1994 г. и декабре 2006 г. (объем выборки -2500 человек). Поскольку информация об этих обследованиях приводилась нами в предыдущих разделах, мы ограничимся необходимыми пояснениями при обсуждении результатов там, где это будет необходимо (подробнее см.: [Шкаратан, Ястребов, 2007а; Шкаратан и др., 2009, с. 19–28]).

Социальная внутрипоколенная (карьерная) мобильность возникает при переходе индивидов, профессиональной или социальной группы из одного социального слоя в другой или при формировании новой социальной группы в пределах жизненного пути возрастной когорты. Мы предполагаем, что и технологическое развитие нашего общества, и его социальная динамика носят инерционный характер, что приводит к избыточной закрепленности членов общества в их профессиональном и социальном статусах. Поэтому важно было выявить факторы, препятствующие переходу к интенсивной мобильности – существенному фактору инновационного развития.

За единицу анализа берется индивид – выходец из определенной социальной среды, который на протяжении жизненного пути, включаясь в функционирование различных социальных институтов, формирует свой статус, принадлежность к той или иной профессиональной и социальной группе и т. д. В основу анализа положен принцип измерения соотношения вертикальной и горизонтальной мобильности. Под вертикальной социальной мобильностью понимаются такие профессиональные (по виду занятости) перемещения, которые приводят к смене не только вида занятости, но и социального статуса, под горизонтальной – профессиональные перемещения, не приводящие к изменению социального статуса.

Для решения этой задачи были сконструированы две шкалы. Первая представляет собой простой перечень видов занятий у респондентов, которые на основе экспертизы по родственности содержания и условий труда, соотношения исполнительских и организаторских функций объединены примерно в 100 групп (классификатор РГ-100). Например, одна из групп работников квалифицированного физического труда со сходными функциональными характеристиками включала в себя электромехаников, электриков, автоэлектриков, электромонтеров и т. д. Примером группы, объединяющей занятия высококвалифицированного труда, требующего высшего образования, могла бы послужить группа с существенно иными функциональными характеристиками: в состав одной из групп вошли такие современные профессии, как аудиторы, финансовые аналитики, логистики, консультанты по налогам и сборам и тд.[9]9
  Исчерпывающий перечень позиций классификатора РГ-100 можно найти в Интернете: http://new.hse.ru/sites/mfospace/podrazd/uvp/id/preprints/DocLib/ WP7_2007_02.pdf.


[Закрыть]

Вторая шкала представляет собой иерархию основных социальных слоев, где соответствующие виды занятий объединены по уровню их престижности, социальной значимости и социальным функциям. При таком подходе мы ограничиваем себя рассмотрением социально-профессионального членения общества на крупные слои/группы, объединяющие родственные по социально-статусным характеристикам занятия. Они отражают различные позиции этих групп в системе трудовых отношений.

Сконструированные нами шкалы были сопоставлены со шкалами М. Блау и О. Данкена, Р. Хаузера, Дж. Голдторпа, а также с широко применяемым сегодня в сравнительных стратификационных исследованиях кодификатором занятий ISCO-88. Все перечисленные схемы в качестве ключевых критериев группировки используют профессиональную принадлежность индивидов (их схожесть по роду занятий) и характер их занятости, которые рассматриваются в западной традиции в качестве синдромов свойств, характеристик социальных субъектов. Характер занятости и вид занятий представляют собой высокоинформативные показатели, поскольку в них «зашифровано» множество характеристик конкретных видов экономической деятельности, заключена совокупность качеств, навыков и умений, знаний, которыми должен обладать индивид как исполнитель данного вида деятельности. Проведенный нами анализ подтвердил не только жизнеспособность нашей классификации, но и ее конвертируемость и сопоставимость с классификациями наших коллег (см.: [Шкаратан, Ястребов, 2007а; Ястребов, 2010]).

Однако в изучении социальной карьерной мобильности нерешенными остаются некоторые важные методологические проблемы. В частности, в зарубежных работах перемещение с позиций рабочего на позиции конторского работника традиционно квалифицируется как восходящая мобильность. Но экономическое положение квалифицированного рабочего обычно более выгодно, чем у клерка. Добавим к сказанному, что социальный статус рабочего и клерка по-разному оценивается в своем соотнесении в разных культурах. Меняются в течение трудовой карьеры даже одного поколения содержание и условия труда в одной и той же профессии и т. д.

Логическим ядром исследования является эмпирическая модель основных теоретических представлений о процессе мобильности. Ее главные элементы:

1) социальный и профессиональный статус респондента на момент опроса;

2) исторические поколения – возрастные когорты, выделенные в соответствии с историческим периодом, на который пришлась профессиональная социализация респондента;

3) статусные характеристики родителей (социальное происхождение).

В качестве компонентов статуса на различных этапах жизненного пути респондента рассматриваются профессиональный статус и уровень образования. Непрерывный процесс, охватывающий жизненный путь респондента, нами разделен на дискретные интервалы. Эмпирическая модель траекторий жизненного пути включает следующие временные точки: статусные характеристики родителей на начало трудового пути респондента; те же характеристики респондента на начало его карьеры, в 30 лет, на момент опроса.

За постсоветские годы состоялся переход к новой своеобразной дуалистической системе социальной стратификации, который явился едва ли не самым важным компонентом трансформационных процессов в России после коренных изменений в экономических и политических институтах. За последние два десятилетия в России произошли серьезные качественные изменения в характере воспроизводства социальной иерархии. Эти перемены затронули позиции, состав и структуру различных социальных групп как на верхних ступенях социальной иерархии, так и на средних и низших. Поэтому усложнилась система критериев, или статусных индикаторов, по которым определяется положение индивида или группы в социальной иерархии. Так, материальное положение было далеко не самым существенным показателем статуса в советской России, сейчас же это один из важных индикаторов. Другими словами, возникла новая система социальных координат, соответствующая новым экономическим и политическим отношениям.

Таким образом, мы как бы подытожили содержание глав 10 и 11 нашей книги, чтобы адекватно воспринять особенности социальной мобильности в весьма специфическом социальном порядке, сложившемся в современной России, качественно отличающей ее от стран Атлантического ареала, данные по которым лежат в основе большинства теоретических конструкций мировой социологии.