Текст книги "Петр Чайковский: Дневники. Николай Кашкин: Воспоминания о П.И. Чайковском"

2 июля. Дождь утром при пробуждении. Вообще вся первая половина дня была какая-то очень грустная. Я занимался отделкой кое-чего из 3‐го действия. Все мысли все-таки около Ант[онины] Ив[ановны] и о письмах. Ходил в Клин; заходил к Скокову. После чая приходил Н. Д. с собачками. Сидели у цветника (дождя уже не было, но солнце было за облаками). Легошин. Дама с детьми. Проводил Н. Д. домой и сидел за их обедом. Дома. Ужин. Партия в безик. Получил сегодня 4‐й акт. Завтра начинаю.

3 июля. Начал сегодня писать 4‐е действие, и очень удачно. Погода великолепная. Инцидент с Ант[ониной] Ив[ановной] начинает уходить в область прошедшего. Совесть моя чиста, – но мне все же, несмотря на все, даже на то, что это в самом деле самая дрянная личность, какая есть на свете, – жаль ее. Не посчастливилось бедной. После обеда и прогулки в рощу против Клина (заходил к приехавшей вчера Новиковой…) играл днем в винт у Кондратьевых с Новиковой. Занимался, опять в винт. Сердился на Н. Д. К. Лунная ночь. Провожали Новикову.

4 июля. При прогулке встретил Н. Д. и узнал, что с ним ночью был припадок сильного удушья. Он был очень бледен. Занимался не особенно удачно. Забыл упомянуть, что Эмма так меня рассердила (таинственно врученное письмо и вопрос за что я на нее сердит?), что я долго заснуть не мог, и сегодня с намереньем (полушутя, но, в сущности, злясь) всем рассказал о том. После обеда ходил на вокзал. Гроза началась как раз после моего возвращения. Один удар грома был страшно силен; говорят, около Сытиных молния упала в дерево. Во время Кондратьевского обеда у них сидел и в кабинете надписи на карточках делал. Дома. Занимался не ахти. Ужин. У Кондратьевых. Доктор телеграфировал, что не будет. Впрочем, Н. Д. здоров. Анна Яковлевна. Чай в гостиной. У Н. Д. Пасьянсы. Злюсь на Эмму и чувствую, сколь это несправедливо и жестоко.

5 июля. Уехал с курьерским. Хоровое общество. Попов [272]272
  Иван Петрович Попов, старшина Русского Хорового общества.


[Закрыть]. Иванов. Карлуша [273]273
  К. К. Альбрехт.


[Закрыть]. Пение хора в зале. (Раскрашенная программа.) Я очень доволен. Опять у Попова. Обед в гостинице в отдельной комнате. Что-то было скверное, ибо весь остальной день я был не по себе. Парк. Пешком. Пруд близ Зыкова. Киселев [274]274
  Алексей Сергеевич Киселев, земский начальник Звенигородского уезда Московской губернии, приятель А. П. Чехова.


[Закрыть] неожиданно появился. Домой. Синод[альная] контора. Сад Эрмитаж. В театре Антей. Феерия – Курочка. Довольно занятно. Ужин в Эрмитаже. Брюс. Очень приятно.

6 июля. Успенский собор. Моя херувимская. Добровольский. В Синодальной конторе. Он, Орлов, Иванов. Кофе. Беседа. Осмотр. Пешком гулять. Дождь. В Кремле под сводом. Обед в гостинице, походил по городу. Дома. Расплатился. (Миша во фраке.) Вокзал. Один в вагоне. Бедные пассажиры 3[ – гo] класса! Доехал покойно. Ужин дома. У Кондрат[ьевых]. Нечаева. Винт. Желудок не в порядке, вследствие чего я злился более обыкновенного на Эмму и tutti quanti.

7 июля. Вышедши на прогулку, смотрел дуб, в который упала молния 4 дня тому назад. Сережа Сытин. Новичиха. Писал письма. В 12 пошел к Кондратьевым. Они завтракали. Левенсон. Ее слезы и нездоровье. Обед. Появился Киселев на станции и послал за Сашей Легошиным. Я гулял. В Клину. В аптеке. Воронов с компанией; приятель С. И. Танеева, архитектор. Хлоровая известь. Дома. Чай. Винт у Кондрат[ьевых]. Дома. Играл Майскую ночь. Н. Д. Кондратьев и собачки. Ужин. Гулял. У Кондр[атьевых]. А. А. Львова. Весь вечер она болтала, и очень интересно, надо сознаться.

8 июля. Занимался не особенно удачно. (Письмо М-те Эрдмансдерфер, радость за Брандукова и письмо к нему.) После обеда (приехала Ольга, жена Михайлы) ходил, но недалеко, ибо гроза угрожала. Чай. Пошел к Кондратьевым. Львова обедала и, всех перекрестивши, уехала. Прогулка к Н. Д. по саду и с дамами (Мэри, Дина, Annette) по деревне и дальше. Чудесный, хотя свежий вечер. Ужин. Простился с Ольгой. Винт – monstre [275]275
  Чудовищный, огромный (фр. разг.).


[Закрыть](6 роберов у Кондр[атьевых]). Я выиграл. Провожал Над[ежду] Васил[ьевну].

9 июля. Вставши, прошелся. Н. Д. и Дина. Письма взволновали меня (одно от Модеста, причем был У.), и, может быть, оттого так плохо занимался. Очень неудачно работал. Обед (перед которым я несколько писем успел написать). Ходил на вокзал. Дождь. У меня пили чай Мэри, Эмма, Левенсон и Дина. Н. Д. сидел в гостиной. Гроза надвигалась. Все ушли, кроме Левенсон. Она посидела и ушла с Васей. Занимался опять страшно неудачно. И говорят, что я чуть не гениален??? Вздор. Сидел у К[ондратьевых]. – Мучился, что жесток к Эмме и Annette. – Но что мне делать? Эмма просто невыносимой становится. И чем более она заслуживает сочувствия, – тем менее она его возбуждает во мне. Ужинал. Играл с Annette мою 2‐ю сюиту. Сидел у Н. Д. и вспоминал старину.

10 июля. Занимался несколько лучше благодаря тому, что расстраивающих писем не было. Но чувствовал себя весь день нехорошо: сосало под ложечкой и что-то еще неопределенно болезненное. После обеда ходил почти исключительно у себя дома и в саду. Пробовал идти в лес, но приближался ливень, и я вовремя домой вернулся. Письмо к Диме Переслени. Чай. Пошел к Кондр[атьевым]. – Левенсон уезжала. По ее отъезде был при Кондр[атье]веком обеде, дабы видеть эффект моего пирога. Ливень еще. Дома подслушивал и подсматривал ужинавших людей с милейшим Легошиным. (Во время чая Легошин рассказывал историю, как его в 81 [ – м] году арестовали, вообразивши, что он «скубент».) Ужин. Винт у Кондрат[ьевых] с Новиковой. Вследствие нездоровья я был очень раздражителен. Скучно ходить домой с Новиковой.

11 июля. Спал лихорадочно. Проснувшись, услышал звук дождя. (Алексею оставил на дверях записку, чтобы не будил до 9 часов.) Встал поздно. Погода убийственная. Я нездоров. Сосет под ложечкой и отвращение к занятиям и чтению. Дождь был проливной и затяжной, и выйти было невозможно. Писал письма. После обеда ходил по галерее и немножко по своей аллейке. Саша Легошин. С ним зашел к Н. Д. Возвратился домой к чаю. Сундук из Тифлиса и воспоминания о нем. Беседа с милейшим Легошиным. Чтение. Спал сейчас после чая. Ленты. Приходили Эмма с Диной. Показывал им тифлисские воспоминания. Ужин. Полное отсутствие аппетита. У Кондратьевых. Винт с Новиковой. Хотя мне везло, но злился ужасно на Н. Д. – Что это за загадка этот человек. И добр, и в то же время злить есть для него наслаждение. Нездоров.

12 июля. Ночь провел ужасную. Без конца рвало, и чувствовал тоску и отвращение ко всему неописанное. Принял касторки. Тяжело заснул. Действие лекарства. Опять спал. Встал с трудом в 10 часов. Спал опять до самого обеда. Тут появилось какое-то подобие аппетита. Дочитывал великолепную вещь Толстого: Холстомер. Тосковал. Ходил к Кондратьевым. Сидел у них во время обеда. Чувствовал себя днем недурно. Но к вечеру снова началось сосание под ложечкой. (Не солитер ли?) За ужином не было и тени аппетита. Саша Легошин принес мне градусник (оказалось, во мне жару 37,3) и XII т[ом] Толстого. Немедленно засел за Смерть Ивана Ильича и кончил ее. Чувствую себя неважно, под ложечкой все продолжает сосать. Смерть Ивана Ильича мучительно-гениальна.

13 июля. Спал чудесно, но все же ощущение нездоровости. Проснулся поздно. День чудесный. Пошел погулять. Зашел к Новиковой и разговаривал с ней и с Альбедиль. Прогулка через Праслово – по полю. Почувствовал себя нехорошо. Вернувшись, опять заходил к Новиковой. Она обедала. Дома. Обед. Читал, играл Юдифь, разговаривал с Сашей Легошиным, которому рассказал историю Вериновского. Роковое известие подтвердилось письмом Степана к Алексею. В 4 ч[аса] наскоро чай. К Кондратьевым. Вскоре прибыли фон Визины и Новикова. Винт. Обед. Я ел и почувствовал себя лучше, даже думал, что прошло, но стало опять хуже к вечеру. Новикова сегодня сумбурила и злила меня ужасно (Суворины!). Кончили играть в 12 часов. Хотят, чтобы фон Визины ночевали, и кое-кто у меня. Я внутренне злюсь, но, боясь темноты и опасности, искренно приглашаю их. Отказ. Провожаю их к Новиковой. Сидим. Под ложечкой болит больше, чем когда-либо. Они уезжают. Иду к себе и, выпив коньяку с водой, не чувствую больше боли. Что это за странность.

14 июля. Чудесно спал. Проснулся и пребывал во время чая в каком-то приятно возбужденном состоянии нервов. Но заниматься все-таки не мог. Завтракал без всякого аппетита. Причиною тому и нездоровье, и то, что я наконец получил подробности о смерти Вериновского и так сильно, с рыданиями, почти до истерики плакал, что совсем не до еды было. После завтрака вздумал прочесть Рубку леса Толстого – и снова плакал. Дождь шел ужасный все время. В 5‐м часу надел непромокайку и отправился к Кондратьевым, а от них на вокзал. Встретил [Н. Д.] Кашкина, но Юргенсона не оказалось. Дома сели вдвоем за обед, и веселая беседа Кашкина имела на меня хорошее влияние. Заходили к Н. Д. После того долго пили и беседовали.

15 июля. Хороший день. Я все-таки нездоров. Через силу ходил с Кашкиным в Иваново. Извощик Иван и его отец перед новой избой. Церковь. Сидели. Я насилу шел назад. Наняли с колокольчиками ямщика и в таратайке доехали. Пьяный возница. Завтрак. Неожиданно явился Альбрехт. Винт с двумя Н. Д. К [276]276
  Н. Д. Кондратьев и Н. Д. Кашкин.


[Закрыть]. и Новиковой. Телеграмма от жены Кашкина. Отправляемся на вокзал. Юргенсон приехал. Мэри с Эммой едва не опоздали. Кашкин уехал. Я один домой [отправился] в фаэтон[е]. Юргенсон и Карлуша пешком. Ужин. Беседа. Прогулка по парку. Пьянство. Метрономы. Руслан и Ж[изнь] за Ц[аря].

16 июля. Встал почти здоровым. Чай и кофе вместе с двумя гостями. Прогулка через деревню, лес у реки и мельницу, по насыпи домой. Обед. Пьянство с беседой. Метроном к Руслану и романсам. Пешком на станцию. Провожая их, встретил [И. К.] Альтани. На Василии домой. Опять нездоровье. Ничего. Дома. Чтение газет. Легошин. Беседа с ним. Он у меня. Ужин. У Кондр[атьевых]. Настя, симпатичный приемыш О. С. Панковой. Дома. Чтение записок Греча (купленных на вокзале у старой девы). Стрижка. Здоров.

17 июля. Проснулся ночью от невыразимо мучительной боли в груди. Ни лежать, ни сидеть, ни стоять. Алексей испугался, увидя мепя утром в кабинете. Горчишник. Чуть-чуть лучше. Но все же весь день жестоко промучился. Голицын. Он с Н. Д. у меня. Я принимал их через силу. Чтение Греча. Обед без аппетита. Сидел у них. Голицын еще у меня. Присутствовал при их обеде. Голицын подвыпил. Проводил его. Эмма у меня. Разделся. Мучительная ночь. Спал кое-как, сидя, то на одном, то на другом стуле. По совету Голицына еще днем поставил мушку, и это очень помогло, ибо, по прорытии нарыва от мушки, я уже мог развалиться на кресле, на коем и проспал до утра. Тут все было уже лучше и лучше. Алёша относился очень заботливо.

18 июля. Вставши, испытывал блаженное положение человека, сильно промучившегося и переставшего страдать. После чая погулял. Видел Эмму и Дину. Писал письма. После обеда ходил, несмотря на слабость и остатки лихорадочного состояния, в Клин относить в почтовый ящик (на Глав[ной] улице) некоторые письма, коих Алёша не должен знать (к Тим., к Карт., к Ант[онине] Иван[ов]не). У Кондр[атьевых] Теплов, коего кавалергардскую фуражку видел издали. Чай дома. Н. Д. приходил. С милым Легошиным беседа. Алексей и вишни. У Кондр[атьевых] – Эмма с нежностями и искусственной игривостью. Провожала мепя с Диной и смотрели всё в уборной. Мэри и Настя. Ужин. Винт у Кондр[атьевых] с Новиковой. Темень страшная. Свеча со стеклом. Проводивши ее, шел домой со страхом, ибо летучая мышь преследовала.

19 июля. Серое прохладное утро. После тяжелого, с головной болью сна встал в 10 часов (оставил записку Алёше). После чая ходил в лес и через Праслово вернулся. У Новиковой. Встреча с Эммой и Настей. Обед. Письмо к Юргенсону для La-Mara. Барышни Сытины прислали с Сережей грибы. Пошел к ним благодарить. Сидел и беседовал с М-те Сытиной. У Кондратьевых. Чай. Немного занимался. Чудный заход солнца и вечер. У Кондр[атьевы]х после их обеда. Les gentillesses d’Emma! [277]277
  Любезности Эммы! (фр.).


[Закрыть]Смотрел, как они через мельницу на насыпь шли. Долго ходил по дорожке у беседки, любуясь видом. Дома. Встреча с мальчиками (Сережа Сытин, Шиллинг и т. д. и их новая пристань). Дома читал, сидя у цветника. Ужин. Винт. Я злился на Н. Д., хотя и выигрывал. Нет настоящей сонливости.

20 июля. Воскр[есенье]. Отцу минуло бы сегодня 91 год. К обедне опоздал. Погулял, видел издали крестный ход в Клину; но и занимался. После обеда в лес ходил, и прошел к дальнему лесу влево от Белавина. После чая письма писал и у Кондратьевых был. (Эмма в это утро уехала к Столпаковым.) Винт. Я шел к дому с большим страхом. Темно и вдобавок боялся Киселева, который опять появился и посылал за деньгами ко мне и Н. Д. Я ничего не послал.

21 июля. Дивный день. Занимался изрядно. После обеда ходил недалеко по насыпи (Волчок изменил мне; проскочил от мепя к шедшим впереди Легошину и Трантину [?]). Сидел и беседовал с Кондратьевыми. Чай. Дома. Письмо к Макару. Ходил далеко вдоль железной дороги вправо; видел три пролетевших поезда; в одном была возвращавшаяся Эмма. Чудная погода и чудная прогулка. Эмма рассказывала симпатичные вещи про Столпаковых. Я продрог и боялся простуды. Выпил за ужином 2 больш[ие] рюмки и согрелся. Винт. Н. Д., да и Мэри, играли с особенной жадностью. Опять провожал Новикову и опять страх. Вообще эти возвращенья после винта неприятны.

22 июля. Почему-то ночью меня рвало и было скверно. Встал в 10 ч[асов]. Ходил поздравлять Мэри. Молебен. Прошелся по саду. Завтракал в 12½ ч[асов]. Моя прислуга отправилась на именинный завтрак в беседке к Кондратьевой. Ходил гулять через Клин и Праслово домой. Занимался. Винт у Кондр[атьевых]. Приезд О. С. Пашковой и Мар[ии] Ив[ановны]. Обед. Злился на Эмму, которая стала ужасно навязчива. Прогулка кругом сада. Винт. Мар[ия] Ив[ановна] и гость, которого я ей представил. Новичиха более обыкновенного сумбурила. Очень темно было, когда домой шел.

23 июля. Вставши, как-то нехорошо себя чувствовал. Прошелся с Н. Д. и у него посидел, а также в столовой с остальной компанией (Пашкова, Мар[ия] Ив[ановна]). Занимался. Приходили все дамы из того дома. После обеда искал пропавшую вчера на лугу у Алексея булавку. (Вчера у меня кутили: Легошин, попы и т. д., это Саша прощальный вечер устроил.) Прошелся в лес. Дома. Чай. Вася. У Кондр[атьевых]. Суета по случаю отъезда Н. Д. Я провожал его. Саша Легошин. Ожидание поезда. Простился. Посидел также с О. С. Пашковой и Мар[ией] Ив[ановной]. Дома. У Кондр[атьевых]. После ужина сидел У Кондр[атьевых]. Эмма злит меня больше, чем когда-либо. Бедная Эмма! Домой пораньше. Чувствую пустоту и что-то печальное по случаю отсутствия Н. Дм. – Утром в числе писем было огромное и дикое от Павловской [278]278
  Эмилия Карловна Павловская, певица (лирико-драматическое сопрано), артистка Петербургской и Московской казенной оперы.


[Закрыть] из Montreux, но еще бесконечно больше странное и дикое от Ант. Ив [279]279
  Жена П. И.


[Закрыть]., в коем она просит посвятить ей что-нибудь, а также чтобы я взял на воспитание ее детей.

24 июля. Совсем осенний день. Удачно занимался. После обеда ходил через Клин к заставе (смотрел серый большой дом [280]280
  Будущее постоянное местопребывание П. И., ныне дом-музей его имени.


[Закрыть]), потом через Праслово домой. Встретил горничных Кондр[атьевых] и Ходунова. У Новиковой минутку пробыл. Она становится решительно невыносима своей глупостью. Чай. Письмо к Павловской. У Кондратьевых за их обедом. Очень чувствуется отсутствие Н. Д. С ними прошелся до шоссе. Ужин подавала Ариша. Алексей ездил за п… Ждал его. Конечно, Эмма появилась около дома. У них. Я болтал довольно оживленно. Страшная темнота.

25 июля. Прогулявшись, сел письма писать. Получил несколько писем. Ждал гостей, т.e., во‐1‐х, Кондратьевских людей, обедавших у нас (я подсматривал), и, во‐2‐х, Мэри, Эмму, Дину, Настю. После обеда с трудом гулял. После чая немного работал. С Кондратьевыми ходил на шелковую фабрику Бузона. Ужин. Проводил их. Луна и заря. Чудесный вечер. Отложил свою поездку в Москву до воскресенья.

26 июля. Спал отлично. Прогулявшись, занимался, и удачно, но как еще далеко до конца!!! К обеду в последний раз явились Мэри, Эмма и Дина. Настя уже уехала. После обеда пошли к Новиковой. Она сделала Мэри безобразную сцену. Что это за дура – и выразить нельзя. Прогулялся по лесу – погода дивная. Чай с Кондратьевыми опять у меня. Отъезд. Провожал их. Купил им подарки у?! как его зовут [?]. Назад шел пешком вдоль линии. Грустно было. Дома сидел в беседке, смотря на закат солнца. Дома. Ужин. Чтение Москов[ской] газеты. Испытываю если не тоску, то очень живое чувство недоставания Кондратьевых.

27 июля. С курьерским в Москву. Алёша провожал. Старокопытов и продавщицы. Ехал в отделении. Поехал было к Юргенсону. Но у него такая пустыня и безотрадность, что отправился в Моск[овскую] гост[иницу]. От Стальки письма Котека [281]281
  Скрипач, ученик и друг П. И., скончался 4 января 1885 г.


[Закрыть]. Слезы. Мой 10[ – й] номер. Только что расположился завтракать, как появился Иванов. Вся подноготная о Рукавишникове. Насилу спровадил. Завтрак и пьянство. Дождь затяжной. Брюс, несмотря на воскресенье. Удовольствие и укоры совести. Дома. Тоска. С Иваном в коляске ко всенощной на Долгоруковскую улицу. Стоял на клиросе. Пели изрядно. Курение в темноте. После полиелея уехали. Патрикешка. Появление [Н. С.] Зверева и С°. Пьянство.

28 июля. Встал рано. Визит И. И. Попова. Обедня. Хор наш пел очень хорошо. Иванов молодец. Моя Херувимская. Солисты-мальчики. У Юргенсона. Завтрак. Пикет с ним и Печковской. Деньги. Дома. Дождь ливнем без конца. Колебание. Остаюсь. У Иванова. На чай солистам. У Зверева. Обед. Винт 3 робера. Гости все те же. У Тестова в большой зале. Маленькое пьянство. В 12 часов домой пришел.

29 июля (Москва). Спал порядочно. Прочтя газеты, письма писал. Был необычайно нервен, чуть не до дурноты. Сердился на всё и всех. Вышел наконец в 12‐м часу. У настройщика. Кое-какие закупки. Бессердечность и даже злоба к нищим на Кузнецком мосту. Завтрак на балконе в гостин[ице]. С Иваном поехал за закупками. Сигары у Андреева. Дождь опять. Дома. Отвратительное состояние: не то болезнь, не то нервность до безумия. Отвращение совершенно непобедимое к Москве и ко всему, что там. Странно это. Выехал. Иван едва довез до Ланина и объявил, что болен и не может ехать дальше. Бедный мой Ваня. Вокзал. Литвинов [282]282
  Александр Александрович Литвинов, московский скрипач и дирижер.


[Закрыть]. Мазурин [283]283
  Константин Митрофанович Мазурин, сын известного московского коммерсанта, поэта, виолончелиста, впоследствии врач.


[Закрыть] с женой. До Химок разговор с Литвиновым. Знакомство с Мазуриным. Нехорошо во время пути. Наконец в Клину. Кабачок. Дождь опять, и всего вымочил. Дома. Переоделся. Ужин. Письма от Толи [284]284
  А. И. Чайковский.


[Закрыть], Моди [285]285
  Μ. И. Чайковский.


[Закрыть] и Ю. И. Шпажинской. Толино и особенно от Шпажин[ской] очень взволновали меня. Бедная, бедная Ю. И.!!! Ходил долго по галерее. Заниматься завтра опять не придется. Необходимо отвечать Ю. И. Она, вероятно, умирает, – а может быть, и умерла уже. Все эти дни мысли мои мрачны. Мне кажется, что я не допишу Чародейки.

30 июля. Утром, после чудесно проведенной ночи, узнал, что Дима [286]286
  Вадим Вадимович Переслени, сын Е. В. Переслени.


[Закрыть] приехал. Я мало-помалу, в течение дня, поддался ласковости его обращения. После чая и беседы с ним писал бедной Ю. И. Шп[ажинской] и Эмме по поводу Толиного письма. После обеда ходил с Димой в Клин. Пáрило. У Скокова воды пили. Вернулись через Праслово. Чай. Беседа. Дима уехал. На меня какая-то непостижимая грусть и жажда человеческого общества напала. Пошел прогуляться. Вечер чудный. Желал встреч с деревенскими детьми и охотно на чай давал. Встретил бар[она] Шиллинга с семьей. На шоссе. Дивный заход солнца, коим любовался у церкви ограды. Саша, дьяконский сын, и его стратегические приемы для получения мзды. По дороге зашел на террасу большого дома, где восседали: Альбедиль, Лена Сытина, Визлер – и беседовал с ними долго – вот до чего жажда людей дошла. В сущности, мне очень недостает Кондратьевых. Ужин. После ужина играл Manon Massenet [287]287
  «Манон» – опера французского композитора Жюля Массне (фр.).


[Закрыть]. Разговор с Алёшей и Василием о Незнайке, спущенной на свободу (разговор в столовой у окна). Убрал книги. Тоска прошла, – но скука заменила ее. Как бы до сна дотянуть!..

31 июля. Спал чудесно. Но странное дело! Уже давно я замечал, что утром мне всегда нехорошо. Что это значит? Откуда это, вместо утренней бодрости, чувство усталости, тоски, нежелание двигаться… Читая статью Vogue (Le roman Russe) [288]288
  «Вы» – французский журнал. Статья называется «Русский роман».


[Закрыть]про Тургенева – плакал. Прогулялся. День хороший, но дождь все-таки перепадал. Занимался без вдохновения, но успешно. После обеда, без всякого удовольствия, через Праслово пошел в Клин. Ходил по ту сторону смотреть дом, но не добрался. Был только около рощи. Чай. Визит Альбедиль и Елены. Занимался опять. Играл Гарольда. Любовался опять заходом солнца у ограды. После ужина читал Bourget (о Тургеневе, Amiel’e и Гонкурах и т. д.). Ходил по саду с Алёшей. Луна во всем блеске. Неопределенная тоска, уныние… Кажется, и Алёша смутно это чувствует.

1 августа. Серо и прохладно. Утром мне было так нехорошо, что я воображал себя совсем нездоровым. Потом обошлось. Читал Vogue о Достоевском и опять плакал. На водосвятие опоздал, видел процессию вдали. Занимался хорошо. После обеда ходил с Алёшей в город, смотреть дом, про который недавно шла речь. Место хорошо, но дом плох. Вернулись через Праслово. Алёша рассказывал дорогой ссору Василия с Аришей. Последнюю мы застали расфуфыренной не знаю по какому случаю. Чай. Занимался упорно до 7 ч[асов]. Письмо к Ант[онине] Ив[ановне]. Смотрел на заход [солнца] у церкви. Прохладно. После ужина прошелся по саду. Луна. Повсюду веселые голоса. Дома играл Manon Lescault. Более нравится, чем ожидал. И сегодня были минуты тоски одиночества.

2 августа. Сегодня не только казалось, как вчера, а в самом деле и спал ночью лихорадочно, и чувствовал весь день что-то неопределенно-болезненное. Однако ж, прогулявшись (в лесок), занимался хорошо до самого обеда. Аппетита никакого. Явился настройщик. Я (без удовольствия) ходил в рощу, против Клина. Крики пастухов. Вернувшись, застал на дворе раут. Василий, именинник, и у него гости. После чая подслушивал и подсматривал веселившихся гостей. Писал на террасе письма к Н. Д. Кондр[атьеву], Эмме, Пане. Ходил опять смотреть на заход солнца. Он был сегодня особенно хорош. Подсматривал в бинокль на ужинавших Шиллингов. Странное любопытство! После ужина разговаривал с Алёшей о ссоре Ариши с Василием. Играл Manon. Сегодня опять Massenet мне кажется до тошноты приторным.

3 августа. Воскр[есенье]. Погода великолепная, но прохладная. Утром чувствовал себя совсем хорошо, чего со мной давно не было. Ходил пешком в Клин к обедне. Был в Успенской церкви (странный батюшка с женоподобными манерами) и немножко в Соборе. Перед обедом позанялся. Начал новую половину 4[ – го] действия (Княгиня и Кудьма). После обеда читал газеты. Ходил в ближний лес и устраивал тенистую дорогу. У себя на галерее хлопотал о вьющемся растении. Чай. Занятие до 7¹∕₂. Заход солнца. Какие-то чужие у нас в саду. После ужина долго читал Vogue. Луна. Пение девушек. Поехал на вокзал навстречу проезжавшему Ник[олаю] Ильичу. Приехал рано. Читал газету. Виделся с братом. Немного успели наговориться. Извольский. Аксаков у газетчицы. Холодно и светло.

4 августа. Спал нехорошо, и немножко живот побаливал, но, слава Богу, в течение дня все обошлось. Встал в 9. Читал газеты и письма (Л. опять денег просит). Погулял. Занимался хорошо. После обеда в ближний лесок ходил и очень наслаждался, особенно устроенной мною тенистой дорожкой. Вообще, слава Богу, я стал снова вполне доступен общению с природой и способности в каждом листке и цветочке видеть и понимать что-то недосягаемо прекрасное, покоящее, мирящее, дающее жажду жизни… И дома я стал особенно заниматься цветами и хотя бы вьющимся растением у галереи, за изумительным ростом которого слежу с величайшим интересом… Таинственно и торжественно! Чай. Письма (к Н. Ф. и к Львовой). Занялся. Ходил в Маланьино. Стадо. Подсматривал Шиллингов??? И отчего это я так люблю видеть и знать, как другие живут. Ужин. Сцена у Pas de géants между Аришей и Новиковской кухаркой. Скандал. Я все слышал. Качание. Дома играл Manon. Ах, как тошен Massenet!!! И что всего досаднее, так это то, что в этой тошноте что-то родственное с собою чувствую.

5 августа. Сероватый день. Отлично себя чувствовал и при просыпании шутил с Алексеем, как бывало прежде! Как давно уже я перестал просыпаться с веселым сознаньем здоровой и счастливой жизни. После прогулки (увидел место близ скотного двора, на коем хорошо бы домик себе построить) занимался с усилием, но удачно. После обеда водил Алёшу показывать мое место, но он показал мне еще лучшее. Гулял в своем лесу и прошел на Дмитровскую дорогу, где открыл новое, чудное место для постройки домика. Девочка с грибами и песнями. Домой. Чай. Занятие упорное до 7½ часов. Заход солнца, серый и мрачный. Дома. Ужин. Чтение статьи Старчевского о Гане. Ходил к Pas de géants. Сегодня раздавались не бранные слова прачек, а французетина Коленов, Сытиных и т. д. Играл Manon.

6 августа. С вечера (в 11 часов) вчера начался дождь, уничтожил вьющийся дикий виноград в галерее, о коем я так хлопотал, и шел всю ночь и почти весь день. К вечеру прояснело. Ходил по галерее. Занимался. Перед обедом разозлило письмо М-те Стальки. После обеда ходил по саду и по насыпи к городу. Измок («Дяденька, не видал ли лошадей?»). После чая занимался. Заход солнца у церкви. Мальчишки. Игнаша и т. д. Проходя кругом мимо Новиковой, увидел ее на балконе. Разговор. Ужин. Читал статьи Беляева о русском солдате. Играл конец тошной Manon и чепуху M-r Lefebvr’a.

7 августа. Холодно. Совсем осень. Однако возобновил ванны. Занимался удачно. Вследствие вчерашней жалобы, садовники работали сегодня. Дождь. Ходил после обеда в болотных сапогах на мое место. Что за вид. Встреча с внучком Кабачка (или Табачка?). Чай. Читал славную книгу Pingant Français en Russie en France. Занимался очень удачно. Заход солнца. Батюшка и его племянник. Ходил к батюшке смотреть низенькие комнаты. Le Roi l’a dit [289]289
  «Так сказал король» (фр.) – опера Лео Делиба.


[Закрыть]. Ужин. Читал Исторический Вестник. Le Roi l’a dit.

8 августа. Занимался опять очень удачно, как вообще все последнее время. После обеда ходил в город через Праслово, надеясь видеть интересующую меня личность. Идя по низине – увидел бегущий народ. Оказалось: пожар, сейчас же потушенный. Через Дмитровский мост прошел на совершенно новое место, лесок около кирпичного завода. Назад опять Праслово, и опять никого. Чай. У Алексея был гость из Клина, бывший вокзальный официант, я подслушивал, и, кажется, дело идет о сватовстве. Работал до самозабвения и до 7½ часов. С Алёшей к церковной ограде. Заход солнца. Разговор о его женитьбе. Ужин. Чтение. Le roi l’а dit. Эмма проездом была в Клину; оставила подарки, книгу и письмо с обычными приторностями. Право, стыдно так отвечать на столь хорошее чувство. Но ничего с собой не сделаешь. Злюсь.

9 августа. Немножко зубы ночью болели и теперь болят. Спал отлично. Не купался в ванне. После чая ходил лишь по своим владениям. Занимался хорошо. После обеда (вследствие массы писем аппетит потерял) ходил в Клин смотреть на дом, который Алексей вздумал покупать. Дрянь сущая. Назад через Праслово. Видел Егорушку, просил и получил вдвойне. Чай. Писал. Необыкновенно быстро шла работа в последние дни. Написал Kaтyapy [290]290
  Георгий Львович Катуар, композитор.


[Закрыть]и Эмме. Вышел, любовался цветами и с Алёшей пошел по своим владениям. Батюшка, племянник и сын ловили карасей. Побеседовал. Заход солнца. Был у церкви, а потом в сторону Праслова по краю поля шел и любовался красотой вида. Дома играл свое. Телеграмма. Нужно ехать завтра в Москву на Юргенсоновский юбилей.

10 августа. Чудный день. Поездка в Москву. Прямо к Юргенсонам. Торжество его юбилея. Молебен. Завтрак в саду. Речи. Алексеев [291]291
  См. выше, прим. 5 на с. 46.


[Закрыть]. Яковлев [292]292
  Сергей Павлович Яковлев, член дирекции Московского отделения Русского Музыкального общества. Основатель крупной типографии «Т-ва С. П. Яковлева».


[Закрыть]. Винт. Яковлев-немец, жена его, С. Ив. и я. Неприятный эпизод с деньгами. Ушел. Борис [293]293
  Б. П. Юргенсон.


[Закрыть] занял 10 руб. Пешком. У Тестова. Тоска и отвращенье. Пьян. Дома. Еще пил.

11 августа. Прочтя газеты, отправился к Эмме. Ее не было. Столпакова тоже. Был в Консерватории. Обедал в трактире у Димитрия в комнате. Отвращенье меня берет к трактирам вообще и этому в особенности. Великолепная прогулка по дальним местам Петровского парка. Если бы что-нибудь подобное было у меня в Майданове. Пил в какой-то роще чай. Дома. Письмо от Эммы и злоба на нее. Поехал и опять не застал. Столпаков милейший и симпатичнейший человек. У Карлуши. С ним и с женой в Эрмитаже к Лентовскому [294]294
  Михаил Валентинович Лентовский, в 80‐х годах XIX столетия известный антрепренер, держал летний сад «Эрмитаж», где давались оперетки и феерии, основатель «Нового театра».


[Закрыть]. Феерия – Чертова жена. Хорошо, но мне спать хотелось. Дама, которую я пустил сесть в ложу. Ужин в Эрмитаже с Альбрехтами.

12 августа. Стук в дверь разбудил меня в 10 часов. Фарский [295]295
  Музыкальный библиотекарь Большого театра в Москве.


[Закрыть]. Разрешение недоразумений в партитуре Черевичек. Был Катуар, но я его отправил, чтобы пришел позднее. Провожание Стояновских, т. е. Эммы. Завтрак на Курском вокзале. Дома. Симпатичный Катуар. Его вариации и квартет. Карлуша. Деньги из Муз[ыкального] Общ[ества]. С ними у Юргенсона. Будкевич. Дома. Уехал. Все дни эти катался в коляске с Иваном. Почти один все время в 1‐м классе. Клин. Василий-извощик. Алексей ворчал на покупку шкафа. Письма. Разбитый флакон.

13 августа. Погода чудная. Спал хорошо, но чувствовал расстройство желудка все утро. Прошелся. Письмо от Модеста. Скоро будут. Писал письма. После обеда отнес их на станцию. После чая занимался. Прогулка по открытым местам. Зашел к Новичихе. У нее управляющий. Болтали всякую пустяковину. Она проводила меня. Ужин. Играл Снегурочку Корсакова.

14 августа. Великолепная погода. Читал газету на островке. Маленькая Шиллинг с няней за грибами. Занимался хорошо, но с усилием и очень устал. После обеда ходил в рощу против города. Чай. Наблюдал и забавлялся курицами и цыплятами. Опять занятия. Ходил на открытое место за фермой. Благовест в Клину: храмовой праздник. Перед ужином и после немножко работал; докончил ариозо Кумы. Читаю Pêcheur d’Islande Loti [296]296
  «Исландский рыбак» – роман французского писателя Пьера Лоти.


[Закрыть]. Не особенно доволен. Тон в описаниях напоминает эту гадину Зола (Et… после точки).

15 августа. День такой, что все лето подобного не было. Соблазнился и дошел до Клина через Праслово (был церковный праздник в Успенской церкви). Дома занимался. После обеда тоже занимался (редкость!). Немного погулял. После чая занимался. Вооружившись мелочью, пошел в деревню и роздал сегодня немало денег. На шоссе. Играл до ужина квартет Форе. После ужина читал интересную статью про Новую землю в В[естнике] Европы. Телеграмма от Модеста. Завтра будут.

16 августа. Какая перемена, ветер и холод. Занимался (последняя сценка!!!!). Шкап привезли. После обеда ходил в лесок и вернулся через Праслово. Егорку не видел, а старался видеть. Встретил Новикову около нее и сидел у ней. Дома перекладывал ноты в шкаф. Писал письма к Брандукову и по поводу его. Погулял. Дома немножко занялся. Смотрел с вышки на пожар. Ужин. Алексей уехал встречать. Я ждал. Темно. Приезд Моди с Колей [297]297
  Николай Германович Конради.


[Закрыть]. Беседа. Чай. Разошлись поздно.

17 августа. Воскр[есенье]. После чая с Модей прошлись в Клин и вернулись через Праслово. Я рассказывал ему про Кавказ, путешествие мое, Париж, Жоржа и т. д. Обед. Гулял один недалеко. Приставание Модинских детей. Чай. Прогулка по светлым местам во время заката. Ужин. Чтение первых 2 действий Модиной комедии. Очень понравилось. Погода была ветреная, скверная.