Текст книги "Репетитор"

14

Очень быстро стало понятно, что «La Riviere» – это идеальный вариант: Линда позвонила в рекламный отдел «Скайвей», из рекламного отдела позвонили Ларри, Ларри позвонил своему партнеру. Через пятнадцать минут после звонка Линды ее босс позвонил ей. На этот раз он был совсем в другом настроении.

– Черт побери, Линда! Это именно то, что они искали. Я цитирую Ларри. А ты знаешь, он никогда никого просто так не хвалит.

«Ура!» – подумала Линда и ответила что-то, что немедленно забыла.

– Как только тебе это в голову пришло? – спросил босс.

Линда взглянула на Джулиана, который сидел напротив нее и смотрел в окно. Перед ним стоял стакан с водой, – от всего остального он отказался.

– Трудно сказать.

– Да ладно тебе, откуда такая скромность? Это на тебя не похоже.

– Просто хорошо подумала, и все. – Сама того не желая, Линда понизила голос.

Джулиан взял стакан и отпил воду: каждое движение четко выверено, и почему-то трудно не смотреть на него.

– Продолжай и дальше думать, детка. Увидимся в понедельник.

Линда положила трубку и сказала Джулиану:

– Вы просто гений.

– Значит, название подошло?

В кухню вбежал Зиппи и сразу направился к Джулиану.

– Подошло? Они съели его вместе с оберткой. Даже не знаю, как вас благодарить.

Линда ждала, что Джулиан что-нибудь скажет, но он молчал. Тогда она продолжила:

– Хорошие вещи всегда происходят очень быстро, правда?

Джулиан с интересом на нее посмотрел.

– Следовательно… – начал он.

– Эй! – В дверях появилась натягивающая куртку Руби. – Мы опоздаем.

Она сделала себе новую прическу: три косички, переплетенные между собой, образовали на макушке маленькую пирамиду. Она абсолютно не представляла, что значит правильно себя подать, но Линда была в слишком хорошем настроении, чтобы начинать с дочерью споры по поводу внешнего вида.

– Вы уже выбрали фильм?

– «Такая вот фигня». Выбрали большинством голосов: четверо против троих. Мой голос был решающим!

– Фильм приличный?

– Ага. Он про то, как продавцы наркотиков скрывались в лагере йогов.

– Великолепно. – Линда повернулась к Джулиану, улыбнувшись, как бы говоря: «Ох уж эти современные дети».

Джулиан улыбки не заметил: он смотрел на пирамиду на голове Руби.

Они вышли на улицу. Джулиан вывел свой велосипед на тропинку.

– Спасибо за то, что вы нам сегодня помогли, – сказала Линда. – Не сомневайтесь, что в оплату урока войдут все…

Джулиан поднял руку, прося ее остановиться.

– Нет, правда.

Каким же он все-таки был милым. Линда чувствовала себя немного виноватой за то, что она получит вознаграждение за «La Riviere». Но что можно предложить Джулиану?

– Если у вас нет никаких планов на сегодня, – сказала Линда, когда он уже собрался уезжать, – то, может быть, вы придете сегодня вечером к нам? Съедим именинный торт. Скажем, около семи вечера.

– Что мне принести?

– Ничего не надо, главное – приходите сами.

Джулиан уехал, но очень скоро они его обогнали. Он ехал, быстро крутя педали, смотря прямо перед собой. На дороге машин почти не было, но все-таки было слишком холодно для велосипеда.

– Мам, почему он все время ездит на велосипеде?

– Наверное, не может позволить себе машину.

– По-моему, он не выглядит бедным.

– Может быть, ему просто нравится много заниматься спортом. В Европе они не видят в этом ничего необычного.

– Но мы-то не в Европе.

– Он читал лекцию в Оксфорде.

– И что?

Мама выключила свет, и папа зажег свечи на торте. Все впятером они спели «С днем рождения тебя…». Стол был накрыт в столовой, где они обычно праздновали дни рождения. Мама сидела во главе стола, папа – напротив нее. За одной из длинных сторон сидел Джулиан, Руби и Брэндон сидели рядом. Руби тоже пела: «С днем рождения меня…» Она просто очень любила петь. Когда все закончили, она еще несколько секунд тянула последнюю ноту.

– Загадай желание, – сказала мама.

Руби посмотрела на горящие свечи и задумалась. Джулиан тоже смотрел на свечи: Руби видела, как крошечные огоньки отражаются в его глазах. Из всех желаний, которые она загадывала в день рождения, Руби помнила только желание завести собаку, которое скоро исполнилось. Сейчас эта осуществившаяся мечта сопела под столом. Пока Руби думала, одна из свечей – та, что в центре, свеча для удачи, – потухла.

– О, Господи! – сказал Брэндон. Был вечер субботы, и ему хотелось как можно скорее уйти из дому. Он стучал ногой по полу – тихий звук нетерпения, от которого дрожал стул Руби.

Папа снова зажег свечу. Когда в фильме один из йогов помогал парню с наркотиками найти его внутреннюю кундалини, или как она там называлась, он сказал: «Найдя ее, ты увидишь поток сияния». Нужно было видеть лицо наркомана, когда он это услышал! Руби засмеялась.

Папа смотрел на нее, будто тоже собирался засмеяться, хотя и не понимал, что произошло смешного. Он и в самом деле отличный папа.

– Что тебя рассмешило? – спросила мама.

– Черт, да загадывай ты желание, – пробормотал Брэндон.

Как насчет прыщей для тебя? И тут Руби поняла, чего она хочет. Та-да-дам! Больше всего на свете ей хотелось быть телепатом! Руби загадала желание, сказав про себя: «Пожалуйста, дай мне телепатию». Тогда она сможет видеть абсолютно все. Увидит, как сказала Джанет, самые мелкие детали. Только не снаружи, а внутри: это было самым главным условием. Руби набрала в легкие побольше воздуха и задула все одиннадцать свечей, плюс еще одну в центре – на удачу.

Джулиан тихо захлопал в ладони:

– Что ты загадала?

– Если я вам скажу, то желание не сбудется. – Руби посмотрела на Джулиана, стараясь вызвать к действию умение читать мысли. Желание еще не сбылось.

– Не смотри так на Джулиана, это неприлично, – сказала ей мама.

– Извините.

– Это я виноват. Я думал, Руби, что ты проговоришься.

– Я что, похожа на новорожденного младенца? – спросила Руби.

Все рассмеялись, даже Брэн. Из-за того что смех Джулиана был необычным – он удивительно был похож на карканье (удивительно, потому что голос, которым он обычно говорил, был очень приятным, как у какого-нибудь английского актера), – Руби заметила, насколько похожий смех был у всех членов семьи. По-настоящему веселый, как мелодия детской песни. Это был отличный день рождения! Мама нарезала пирог: шоколадный бисквит, облитый шоколадной глазурью. Руби съела два куска.

Брэн встал:

– Всем пока.

– Быть дома до двенадцати тридцати, – сказала мама.

– До часу тридцати, – тут же возразил Брэн.

Мама с папой переглянулись.

– Будь дома в час, – сказал папа.

Мама вздохнула:

– Куда ты идешь?

– Просто поболтаюсь.

– С Дэви?

– Может, и его встречу.

У мамы опять появилась вертикальная морщинка на лбу, но в этот раз она была неглубокой и очень быстро исчезла. Мама выглядела счастливой, наверное, из-за «Скайвей». «И в конце концов, у ее дочери сегодня день рождения, – думала Руби. – Это тоже должно улучшить ей настроение».

Брэндон ушел. Руби тихонечко, так, что никто и не заметил, рыгнула. Потом встала, сказала: «Спасибо, todo el mundo»[14]14
  Todo el mundo – (все) люди (исп.).


[Закрыть] – и убежала в свою комнату к подаркам. Ей предстояло разбираться с кубиком Рубика. Todo el mundo – эту фразу она слышала в фильме про йогов и наркоманов.

– Выпьем чего-нибудь? – спросила Линда и тут же сама удивилась своему предложению. Она почти никогда не пила, а желание выпить спиртное испытывала еще реже.

– Отличная идея, – сказал Скотт. – Что будешь?

– У нас есть водка?

– Конечно.

– Тогда водку с тоником.

Скотт встал:

– Джулиан? Сингл молт?[15]15
  Односолодовое немарочное виски. Оно сделано на одной винокурне и только из ячменного солода.


[Закрыть] Еще есть вино, пиво – все, что пожелаете.

– Сингл молт.

– Гленфарклас? Гленморан? Гленливет?[16]16
  Сорта односолодового виски, производимые в районе Гленливет. Шотландия.


[Закрыть]

– А есть что-нибудь не из Гленливета?

Забавная шутка. Особенно она кажется смешной из-за того, что лицо Джулиана было абсолютно серьезным. Линда рассмеялась, через секунду к ней присоединился Скотт.

– Есть «Хайлэнд Парк».[17]17
  Односолодовое виски, производимое в районе Хайлэндс, Шотландия.


[Закрыть]

– Отлично.

Скотт пошел вниз в комнату с домашним кинотеатром, в которой был устроен бар. Разрезая торт, Линда положила себе на тарелку совсем маленький кусочек. Она решила его доесть, пока Скотт ходит за напитками. Осторожно ломая ложкой бисквит, Линда посмотрела на Джулиана:

– Вы даже не можете себе представить, как я вам благодарна за вашу идею.

– Идею?

– «La Riviere».

– He стоит меня благодарить.

– Но правда, как вам это удалось?

– Трудно сказать.

Именно так она ответила боссу на точно такой же вопрос. Джулиан, что, пытался над ней посмеяться? По его лицу было не заметно, что он пытался пошутить или критиковать ее. Он просто был задумчивым. Внезапно Линда поняла, что это его обычное состояние.

– Наверное, вы – творческий тип.

Щеки Джулиана, обычно очень бледные, чуть-чуть порозовели. Линда открыла для себя кое-что новое: репетитор был скромным. Неужели он принадлежал к чудом сохранившемуся застенчивому меньшинству? Линда встречала застенчивых женщин, но впервые столкнулась с их мужским эквивалентом.

– Что вы имеете в виду, когда говорите «творческий»?

– Думаю, то же, что и остальные. Тот, кто из ничего способен придумать название «La Riviere».

– Это попытка вызвать вопрос?

Что он имел в виду: попытка вызвать вопрос? Он что, хотел сказать, что его пытались заставить задать какой-то определенный вопрос? Линда давно уже не играла словами и совсем забыла, как это делается. Она вдруг обнаружила, что хмурится. Наверное, и эта вертикальная морщина уже появилась: Линда часто видела ее в своих отражениях в стеклах солнечных очков других людей или в витринах магазинов.

– Не сердитесь, – сказал Джулиан, вероятно, неправильно истолковав эту морщину.

– Не сердиться на что? – В комнату вошел Скотт, в руках у него был большой поднос, уставленный бутылками.

– Мы обсуждали творческие способности.

– Линда у нас всегда была сильна в интеллектуальных беседах, – улыбнулся Скотт, протягивая им стаканы.

Линда отметила, что он выбрал три последних стакана, оставшихся от свадебного сервиза. Остальные были разбиты в течение этих лет и заменены простыми бокалами и стаканами, которые можно купить в любом магазине, торгующем посудой.

Джулиан поднял свой бокал:

– За Руби.

– Как мило, – улыбнулась Линда. – За Руби.

– За Руби. – Скотт покачал головой. – Золотой ребенок. Знаете, что она играет на саксофоне?.

– Нет. Неужели?

– Но, к сожалению, она еще не достигла нужного уровня мастерства, – добавила Линда.

– Нужного?

– Если говорить о ее будущем.

Линда подумала о дочери своего босса. Девочка была всего на год младше Руби и уже играла на скрипке – гораздо более полезный и популярный инструмент. Она занималась с профессором из Juilliard School.[18]18
  Престижная Нью-Йоркская школа Музыки и Театрального искусства.


[Закрыть] Эта же девочка раз в неделю ходила к репетитору по математике и даже начала проходить начатки алгебры.

Линда продолжила свою мысль:

– Она до сих пор не знает таблицу умножения.

– И почему так бывает? – вздохнул Скотт.

– Я уверен, что существует прямая связь между музыкальными и математическими способностями, – сказал Джулиан.

– Абсолютно верно, – согласилась Линда, хотя эта идея и была для нее совершенно новой.

– Уверен, вы знаете анекдот об Эйнштейне и Хейфеце, – продолжил Джулиан.

– Кто такой Хейфец? – спросил Скотт.

– Знаменитый скрипач, – ответила Линда.

Ее отец часто слушал записи Хейфеца, особенно один из концертов Бетховена, тот, который заканчивается великолепной каденцией.[19]19
  Каденция – музыкальный термин, обозначающий виртуозную сольную фантазию на тему концерта.


[Закрыть]

– Я не знаю. – Скотт отпил большой глоток.

Джулиан рассказал анекдот, говоря с еврейским акцентом, который Линда нашла совершенно не обидным. История закончилась возмущенным возгласом Хейфеца: «Вы что, Эйнштейн, совсем считать не умеете? Раз, дфа, три… Раз, дфа, три…»

Линда рассмеялась. Скотт сказал:

– Это потому, что он ученый, да?

«Да!» – подумала Линда. Она отпила глоток и обнаружила, что забыла попросить смешать водку с диетическим тоником. По сравнению с ними обоими Джулиан был очень худым.

– Джулиан, как вы считаете, стоит нам нанять репетитора по математике для Руби?

– Зачем?

Линда заметила, что он уже все выпил и теперь смотрел в пустой стакан.

– Чтобы дать ей какой-то фундамент, помочь.

– Не вижу, каким образом это может повредить. А вы, Скотт?

– По-моему, идея нормальная. Налить еще?

– Пожалуйста.

– «Хайлэнд Парк»?

– Абсолютно верно.

– Ха, я догадливый!

Зазвонил телефон, и Скотт снял трубку. Он повернулся к Линде и поднял брови. Одними губами она спросила: «Кто?»

– Кто ее спрашивает? – Беззвучно: «Ларри».

Работа прежде всего. Линда взяла трубку и вышла на кухню.

Скотт вышел и вернулся с бутылкой «Хайлэнд Парк». Джулиан разглядывал фотографию, на которой Скотт и Том стояли рядом и держали огромный приз. Из кухни доносился голос Линды.

– Ваш брат?

Скотт наполнил стаканы:

– Да. Раньше мы вместе выступали на летних соревнованиях.

– Видно, что вы – хорошая команда.

– Вы тоже играете?

– Раньше играл.

Скотт выпил. «Хайлэнд Парк» совсем не плох. Бутылка стояла в баре с прошлого Рождества. Нужно будет запомнить эту фразу, насчет «Глен» во всех названиях.

– По правде говоря, я уже начал уставать от всего этого. – Сказав, Скотт понял, что это правда.

– От тенниса?

– С одним и тем же партнером.

– Почему?

Хороший вопрос.

– Мы работаем вместе. Я вам говорил, что у нас собственный бизнес – небольшая страховая компания.

– Кто-то упоминал.

– Возможно, это не самая блестящая работа в мире, но она… – Скотт задумался, пытаясь подобрать верное слово.

– Надежная.

Скотту понравилось, как это прозвучало.

– Да, и достойная.

– И основательная.

– Точно. – Это звучало еще лучше. Скотт почувствовал, как сам становится более основательным и надежным.

– Но в таком бизнесе особо не размахнуться. Слишком ограниченный масштаб.

И это тоже было правдой. Удивительно, Джулиану потребовалось всего полминуты, чтобы увидеть все плюсы и минусы. Скотт посмотрел на Джулиана: умный, образованный, и было в нем еще что-то, чему трудно подобрать название. Стакан Джулиана опять опустел. Скотт подтолкнул к нему бутылку.

– Слишком большая родовая симилярность? – спросил Джулиан, наливая себе виски всего на высоту пальца.

– А?

– Быть все время рядом с братом – его зовут Том, да? – и на работе, и на корте.

– Не поймите меня неправильно, я люблю с ним играть.

– Быть может, вам стоит начать играть против него? Это оживит ситуацию.

Скотт резко поставил стакан, и на стол выплеснулось немного виски.

– Имеете в виду – сыграть один на один?

– Идеальная позиция.

Молчание затянулось: Скотт не знал, что сказать, а Джулиан просто сидел и смотрел на него.

– Есть некоторые препятствия.

– Например?

Скотт собирался просто не отвечать на этот вопрос или придумать что-нибудь. Но вместо этого сказал:

– Мне ни разу не удалось его победить.

Наверное, он так разболтался из-за «Хайлэнд Парк».

– Правда?

– Вы удивлены?

– Я, конечно, видел только крошечный эпизод вашей игры, но даже за это время понял, что вы – лучший игрок.

– Забавно. – Скотт чуть наклонился вперед. Он еще никогда ни с кем не обсуждал своих взаимоотношений с братом. Если ты говоришь на эти темы, значит – чувствуешь себя неудачником, ведь так?

– Вы выигрывали у всех, кто выигрывал у него. И в списке игроков вы всегда стояли на более высокой позиции.

– Как вы узнали?

Джулиан пожал плечами:

– Это не так уж необычно. Он ведь старше вас?

– На два года и три месяца.

– Я думал, у вас разница больше.

– Правда?

Джулиан осушил свой стакан, налил еще. В этот раз – еще меньше, чем в предыдущий.

– Да, как минимум пять лет, – сказал он и улыбнулся сам себе, как будто вспомнил что-то смешное. – Вы бы хотели выиграть у него?

– Теперь это уже не важно. Не знаю. Конечно.

– Я не мог не заметить нескольких вещей.

– Например?

– Это просто мелочи. Подозреваю, что во время игры вы стараетесь как можно больше гонять его по корту.

– Да.

– И вы делаете все, чтобы измотать его.

Скотт кивнул.

– Три предложения. – Джулиан опять налил себе немного «Хайлэнд Парк». – Во-первых, не гоняйте его.

– Посылать мяч прямо на него?

– Он хорошо реагирует на мяч, летящий куда-то в сторону, но теряется, если мяч летит прямо на него. Во-вторых, не пытайтесь измотать его. Но посылайте мяч как можно ниже. Используйте свою силу только тогда, когда он попытается взять игру под контроль.

– Он никогда так не делает.

– Теперь будет. Еще немного виски?

– Конечно. А третье предложение?

Джулиан наполнил стакан Скотта и налил несколько капель в свой. Возвращая стакан Скотту, он сказал:

– Давайте оставим третье в резерве. Двух будет достаточно.

– Я обещаю, что не воспользуюсь им.

– Но вдруг вы сделаете это случайно? В конце концов, в пылу игры человек нередко совершает странные поступки. Вы же не хотите быть слишком суровым к своему брату.

– Думаете?

– Его чувство собственного достоинства…

Скотт засмеялся. Это было забавно, хотя он и чувствовал, что ведет себя не совсем честно по отношению к Тому. Но разве Том хоть когда-нибудь думал о его чувстве собственного достоинства?

Джулиан поднял стакан:

– За победу.

– За победу! – Скотт не мог дождаться следующей игры.

15

– За чью победу пьете? – Входя в комнату Линда услышала последнюю реплику Скотта. После разговора с Ларри она чувствовала себя великолепно. Оказалось, что у Ларри много планов, и вполне возможно, что в ближайшем будущем ему понадобятся услуги Линды.

Казалось, Скотт немного смущен ее вопросом. Линда посмотрела на бутылку: виски было гораздо меньше, чем когда она выходила на кухню. Ей ответил Джулиан:

– За победу вообще.

– За это я тоже выпью. – Линда по-настоящему отлично себя чувствовала.

Ближайшее будущее – это слова самого Ларри. Она, конечно, уже обосновалась на старом месте, где все было маленьким, не масштабным, но, быть может, еще не поздно все изменить. Линда взяла свою водку с тоником и села на место Брэндона – к ножке стула был прилеплен огромный ком жевательной резинки. Теперь разговаривать было намного удобнее: все они сидели близко друг от друга. Она отпила из стакана: не крошечный осторожный глоток, как обычно, а настоящий большой глоток, позволив водке заполнить рот. Вкус был великолепный, свежий и… животворный.

– Есть какое-то выражение, что-то про жизнь? – спросила Линда.

– Французы говорят «eau-de-vie». Почти во всех европейских языках есть похожее выражение. На латыни это будет «aqua vitae».

– Что это значит? – спросил Скотт.

– Вода жизни или живая вода.

Vie, vitae, жизнь – свежая и животворная. Именно это Линда имела в виду.

– Откуда ты все это знаешь, Джулиан? – Скотт восхищенно покачал головой.

Джулиан опустил голову. Способный, но застенчивый, как Линда и думала. Хотя ему хватило уверенности в себе, чтобы прочитать лекцию в Оксфорде. Линде очень хотелось расспросить его поподробнее, но Марджи сказала ей это по секрету: Джулиан не хотел, чтобы о нем болтали, не хотел казаться претенциозным.

Скотт взял в руки бутылку «Хайлэнд Парк»: на этикетке – освещенные солнцем шотландские холмы. До сегодняшнего дня Линде ни разу не приходило в голову провести отпуск в Шотландии.

Джулиан поднял руку ладонью вперед, но Скотт все равно налил немного виски в его стакан и только потом – в свой.

– Линда сказала, что ты читал лекцию в Оксфорде.

Джулиан замер.

Черт побери! Линда была в ярости: она ведь предупреждала Скотта, чтобы он ничего не говорил. Иногда он мог быть таким невнимательным и бесчувственным. Она раздраженно посмотрела на мужа, но его ответный взгляд был совсем невинным и немного растерянным. Иногда он был совершенно безнадежным. Даже чаще, чем иногда.

Джулиан взял свой стакан, легонько его покрутил, так, чтобы на поверхности виски образовался небольшой водоворот:

– Вы обсуждали меня с Марджи.

– Что вы, конечно же, нет. Просто, Брэндон сказал, что вы не учились в университете.

Джулиан не отрываясь смотрел на водоворот:

– Агентство когда-нибудь утверждало обратное?

– Нет.

– В таком случае, ваш мотив?

– Мотив?

– Причина, по которой вы позвонили Марджи?

– Я же сказала… Когда Брэндон…

Скотт прервал ее:

– Она проверяла Брэндона, а не тебя.

Неужели нужно было говорить это так прямо? Линда уже хотела смягчить слова Скотта, когда Джулиан сказал:

– Значит, недостаток моего образования не является препятствием?

– Конечно же, нет. Наоборот, вы кажетесь таким образованным, мы просто не могли поверить, что вы никуда не стали поступать после школы.

Джулиан посмотрел на нее. Водоворот медленно умер в его руках.

– Пожалуй, мне пора. – Слабая улыбка появилась на его губах. – Я вообще не ходил в школу.

Скотт засмеялся, немного виски выплеснулось на стол.

– Никогда не пробовал выступать в комедийных шоу? У тебя идеально получается.

– Значит, вы пошутили? Все ходят в школу.

Джулиан отпил большой глоток:

– Мне повезло, я получил так называемое частное образование.

– Что это значит? Какая-нибудь закрытая школа? – спросил Скотт.

– Я вообще не ходил в школу. Я учился дома.

– А, домашнее образование. Понятно. Как у тех твоих знакомых – как их зовут, Линда? – они еще переехали в Мэн.

– Не думаю, что Джулиан имеет в виду их альтернативную систему образования: художественное воспитание посредством природы и составление коллажей под маминым руководством.

– Моя мама большую часть времени ходила босиком, – сказал Джулиан. – Меня учили люди, которые приходили в наш дом.

– Репетиторы?

– Они не были профессиональными репетиторами. Это были знакомые моего отца.

– Звучит захватывающе. – Линда хотела отпить еще один глоток и обнаружила, что, совершенно не думая, уже выпила все, что Скотт ей налил. На кухне был диетический тоник, но ей не хотелось пропустить ничего из этого интересного разговора, поэтому она добавила в водку совсем чуть-чуть обычного тоника. – Чему они вас учили?

– Да, – поддержал ее Скотт. – Расскажи нам поподробнее.

– Если, конечно, вы не против, что мы задаем так много вопросов.

– Еще виски? – спросил Скотт.

Глядя на выражение лица Джулиана, Линда подумала, что он сейчас откажется. Однако он протянул свой стакан Скотту. Она почувствовала облегчение и поняла, что может расслабиться и не бояться просто разговаривать.

– Спасибо.

– Все в порядке. Если мы прикончим эту бутылку, то в баре еще остался «Глен».

Все трое дружно рассмеялись. Джулиан остановился первым.

– Ну, например, в деревне жил священник, который написал книгу о Верлене и Рембо. Он обучал меня французской поэзии девятнадцатого века.

– Вы жили во Франции? – спросила Линда.

– Недолго. Но деревня, о которой я сейчас говорю, находится в Камеруне.

– Камерун? – Скотт был искренне удивлен.

– Ваши родители были миссионерами?

– Скорее, они занимались нефтяным бизнесом.

– Правда? – Разговор интересовал Скотта все больше и больше. Выражение, с которым он смотрел на Джулиана, делало его похожим на Тома. – В какой-нибудь большой компании?

– Отец был независимым предпринимателем.

– Спекуляции?

– Ему не очень-то нравился этот термин.

– Правда? А я бы, наверное, чувствовал себя польщенным.

Джулиан улыбнулся.

– Они искали нефть в Камеруне? – спросила Линда.

– И не только.

– А где еще? – спросил Скотт.

– Тунис, Казахстан, Фернандо По, Габон и другие страны.

Линда даже не была уверена, что сможет с легкостью показать их на карте.

– Черт возьми, – сказал Скотт. – Я даже не знаю, где находится половина из этих стран.

– Правда? – опять улыбнулся Джулиан.

Линда обнаружила, что стакан опять пуст, и налила еще немного водки и совсем чуть-чуть тоника.

– И везде, где вы были, у вас были репетиторы?

Джулиан смотрел на водоворот в своем стакане и, казалось, не слышал ее вопроса.

– Что за жизнь, – мечтательно сказал Скотт. – Сплошное обогащение!

– Да, – согласилась с ним Линда.

Скотт иногда очень хорошо соображает.

– И никаких тестов в конце дня, – продолжал Скотт.

– О нет. Тестов у меня было предостаточно.

Виски в стакане Джулиана крутилось все быстрее и быстрее. Все трое молча смотрели на маленький смерч. Линда отпила из своего стакана, добавила еще немного водки – всего каплю-другую этой живой воды. А затем и Скотт, и она одновременно заговорили.

Линда: «Если вы против, я хотела бы спросить…»

Скотт: «Насколько я понимаю, ты сейчас…»

Джулиан посмотрел на них, улыбнулся и сказал:

– Спрашивайте. Моя жизнь – открытая книга.

– Ты первый, Скотт.

– Я просто хотел узнать, каковы твои дальнейшие планы?

Линду интересовало то же самое, но в отличие от мужа она собиралась задать вопрос не так прямо.

– Планы? – удивился Джулиан.

– На будущее. Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду: человек с твоим образованием перебивается простыми уроками в этом болоте… Может, «болото» не совсем верное слово, но…

Линда прервала его:

– Думаю, Скотт хочет сказать, что сейчас вы выглядите, как человек, находящийся на распутье.

Джулиан переводил взгляд с Линды на Скотта и обратно. Глаза его почернели еще больше. Наконец он сказал:

– Все зависит от того, что произойдет в ближайшем будущем, ведь так?

Линда засмеялась. Скотт был прав: Джулиан был прирожденным комедиантом. На секунду она испугалась, что репетитор обидится.

– Ты ведь можешь вернуться в нефтяной бизнес? – спросил Скотт.

– Его больше нет.

– Родители ушли на пенсию?

– Умерли.

– О, – пробормотал Скотт.

– Я сожалею, – сказала Линда.

– Вам не за что извиняться. Не вы же это сделали.

Наступила тишина. Потом вдруг Джулиан слабо улыбнулся – одними уголками губ, – и Линда поняла, что он опять пошутил. Скотт рассмеялся, но Линда промолчала: она не любила юмор такого рода, хотя и знала, что эти шутки – всего лишь уловка, которая помогает людям скрыть боль. Линда уже собиралась сменить тему разговора, предложив всем еще немного торта, как Скотт спросил:

– Как давно они скончались?

– Несколько лет назад.

– У вас есть другие родственники? – не удержалась от вопроса Линда.

– Не в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово. Очень невежливо с моей стороны будет попросить еще кусочек торта Руби?

– Конечно же, нет, – улыбнулась Линда, отрезая букву «и» в слове «Руби». Передав тарелку Джулиану, она отрезала еще один кусок – для Скотта, даже не спрашивая, хочет ли он.

Скотт сначала соскоблил и съел глазурь, запив ее виски. Его лицо покраснело. Линда чувствовала, что и у нее горят щеки. Джулиан был бледен, и только на его бородке были видны крошечные капли пота. Линда отпила водки и почувствовала, что напряжение в мышцах почти полностью исчезло. Ей приходилось следить за собой: ноги все время норовили раздвинуться.

– Так что там насчет лекции в Оксфорде? – внезапно спросил Скотт. – Змеи и все такое.

Джулиан допил свое виски, аккуратно положил нож и вилку на тарелку, встал и сказал:

– Если вы не возражаете, давайте оставим эту историю на следующий раз.

– Мы не ждем, что вы нам будете рассказывать о себе что-то, чего не хотите сами, – сказала Линда.

– Просто мне еще кое-что нужно сделать.

– Мы вас не задержали?

– Нет, что вы. Насколько я понял, в следующий раз я прихожу в обычное время?

– Чтобы заниматься с Брэндоном? – удивленно спросила Линда. – Конечно, а почему нет?

– То есть я все еще у вас работаю?

– Черт возьми, – громко сказал Скотт. – Конечно!

– Хотя, – Линда улыбнулась, – возможно, вам все-таки стоит намекнуть Брэндону, что традиционные формы образования тоже играют важную роль.

– Да, неплохо бы, – поддержал ее Скотт.

Они оба посмотрели на Джулиана, ожидая его ответа.

– Я на вашей стороне.

– Хорошее выражение, – сказал Скотт. – Мне оно всегда нравилось. Тебя подвезти? Забросим твою железную лошадку в джип, и…

– Спасибо, но я люблю ездить на велосипеде.

– А далеко отсюда до вашего дома?

– Нет. Кроме того, я знаю, как можно срезать.

«Нет ничего более обманчивого, чем очевидный факт», – сказал Шерлок Холмс в «Тайне Боскомбской долины». Руби начала читать эту историю вечером в день своего рождения, уже сидя в постели. Очень скоро ее веки отяжелели, и в тот момент, когда Шерлок Холмс достал свое увеличительное стекло и лег на землю, чтобы исследовать место убийство, глаза Руби закрылись. Свет от лампы проходил сквозь веки, и Руби казалось, что она окружена красным вибрирующим туманом. Она чувствовала себя слишком уставшей даже для того, чтобы протянуть руку и выключить лампу. У нее даже не было сил представить себе пещеру. Тяжелая книга, лежавшая раскрытой на ее животе, давила на Руби, заставляя все глубже и глубже погружаться в сон.

Она лежала на лесном лугу, изучая траву и цветы вокруг себя с помощью увеличительного стекла. Внезапно произошло нечто совершенно ужасное. Из-за того, что однажды такое уже случалось – хотя в прошлый раз все было немного по-другому, – Руби за секунду до того, как это началось, уже знала, что она сейчас увидит. Это-то и пугало ее больше всего: сознание того, что этот страшный сон будет повторяться и повторяться в будущем. Руби смотрела в увеличительное стекло, а на нее своими всезнающими глазами смотрела аккуратная головка змеи, окруженная раздувшимся капюшоном.

Руби открыла глаза и быстро села. Книга, как живая, соскользнула с одеяла и со стуком упала на пол. Слава Богу, лампа еще горела, освещая комнату желтым светом. Все вещи выглядели немного призрачными, как листы бумаги, только что охваченные огнем. Руби осторожно выбралась из кровати, стараясь не ставить ноги на пол рядом с книгой, быстро пробежала по комнате и открыла дверь. Все в порядке, дом – такой же, как и прежде. Дом без змей.

В холле на первом этаже разговаривали. Мама, папа и еще кто-то, кого Руби сразу не узнала. Ну конечно, это Джулиан. Нельзя так просто спуститься вниз и сказать, что тебя мучают кошмары. Вероятно, Руби не стала бы этого делать, даже если бы внизу были только родители. В конце концов, ей уже одиннадцать. Можно придумать какую-нибудь правдоподобную историю: жажда, слишком жарко, слишком холодно, болит горло, не заснуть… Что выбрать? Все они были слишком глупыми.

Руби выбрала другой путь: она пошла в комнату Адама. В прошлый раз это сработало. Факт очевидный, а следовательно, как говорил Шерлок Холмс, обманчивый. Руби легла в постель, закуталась в одеяло. Работало, и было не важно, что на этот счет думал Холмс. Руби поняла, что змеи больше не придут, но на всякий случай решила представить себе пещеру.

Линда не помнила, когда в последний раз выпивала три порции водки за один вечер. В колледже даже одна порция водки вызывала у нее головную боль. Сегодня же она чувствовала себя прекрасно. Отчасти это чувство возникло из-за спиртного, но даже в самом воздухе чувствовалось что-то новое. Вероятно, на нее так подействовала удача со «Скайвей».

Сейчас? Линда посмотрела на часы. Двенадцать сорок пять: Брэндон должен появиться дома еще только через четверть часа. Быть может, настал момент отбросить прошлое: Том, Адам, водоворот… Линда ощущала какую-то связь между завихрениями воды в джакузи и водоворотом в стакане Джулиана. Связь эта обещала, что все будет хорошо, что у нее и Скотта все будет хорошо. Вдруг это был урок: смотри в водоворот, как это делал Джулиан, а не отводя глаза, как это всегда делала она? Жар, возникающий в хозяйской спальне, согревает дом. Линде стало интересно, что подумал бы Джулиан об этой идее. Она почувствовала возбуждение.