Текст книги "Репетитор"

Миссис Стромболи рассмеялась:

– Мистер Стромболи лает, но не кусает.

Помнится, это он пытался убить Зиппи клюшкой для гольфа.

– Значит, для вас и мистера Стромболи сегодняшняя ночь была тихой?

Миссис Стромболи несколько раз моргнула, а потом немного покраснела:

– Это часть твоего расследования?

– Мой метод основан на наблюдении за всем, что кажется незначительным.

– Тогда да, у нас была тихая ночь. Мы заснули перед телевизором, когда смотрели новости. Как обычно. Мы не видели, чтобы кто-нибудь прятал голубой карбункул.

– А когда новости?

– Мы смотрим десятичасовые новости по пятьдесят четвертому каналу. Тебе нужно знать, что там показывали? Был пожар в Хартфорде, насколько я помню, и еще…

– Все в порядке, миссис Стромболи. Вы мне очень помогли.

– Если будет нужно узнать что-нибудь, обращайся. Надеюсь, ты его найдешь.

– Постараюсь.

– Отлично. А твой пес – доктор Ватсон.

Отличная идея, но у Руби не было времени хорошенько ее обдумать. Хотя не мешало бы найти для Зиппи какую-нибудь шляпу. Руби сфокусировалась на главной проблеме: если не мистер Стромболи, тогда – кто?

Настоящий доктор Ватсон, даже в один из самых своих плохих дней, ни капельки бы не сомневался, если бы ему нужно было указать место, где пили подростки. Весь берег был покрыт пустыми бутылками, пивными банками, окурками, коробками из-под пиццы, конфетными фантиками и следами. Следы были везде, они перекрывали друг друга и расходились во всех направлениях. Среди мусора валялся брошенный бочонок с пивом. Руби решила, что его опрокинули, когда все кинулись врассыпную, увидев полицию. Из бочонка капало пиво. Зиппи нашел кусочек колбасы и проглотил его.

– Как, черт возьми, мы найдем то, что ищем, во всем этом мусоре? – сказала Руби, наблюдая, как Зиппи обнюхивает берег в поисках чего-нибудь вкусненького.

– Все зависит от того, что ты ищешь. – Из-за большого валуна вышел мужчина. На нем был синий полицейский плащ с серебряным значком на груди и тремя полосками на рукаве.

Может быть, именно так и начинается сердечный приступ? Сердце скачет как сумасшедшее и пытается выбраться через рот.

– Зиппи потерял здесь свою игрушку несколько дней назад, – сказала Руби и обнаружила, что говорит тоненьким голоском, как Аманда.

– Какую игрушку?

– Красную резиновую кость. – Руби наконец пришла в себя. У Зиппи на самом деле была когда-то такая игрушка. – Но сейчас здесь такой беспорядок.

– Вот уж точно.

Мужчина наклонился, поднял бумажник, заглянул внутрь и бросил его в черный мешок. Брэндон однажды умудрился за неделю потерять три кошелька.

– Вы полицейский?

– Да.

– А эти полоски означают, что вы сержант?

Пауза.

– Ты здесь живешь?

– Ага. – Руби махнула в противоположном направлении от дома.

– Как тебя зовут?

– Руби.

– Руби? А дальше?

– Руби Кид.

Он улыбнулся. Только не по-настоящему, потому что его глаза не улыбались.

– Как Билли Кид?[22]22
  Билли Кид (1859–1881) – известный разбойник, живший на юго-западе США.


[Закрыть]

– Только еще более опасная.

Теперь он улыбнулся по-настоящему:

– Я – сержант Д'Амарио.

– Приятно познакомиться с вами, сержант Д'Амарио. Вы что, занимаетесь уборкой? Если у вас есть еще один мешок, то я вам помогу.

– Спасибо, но я не занимаюсь уборкой. Это работа для лесников и мусорщиков. Это мешок для вещественных доказательств.

– Здесь что, было преступление?

– Точно.

– Загрязнение окружающей среды?

– Это тоже. Вчера вечером мы задержали группу подростков, которые распивали здесь спиртные напитки. Конечно, эта ребятня не была похожа на тебя, Руби Кид.

– Тяжелая у вас работа, да?

– В каком смысле?

– Приходится по ночам патрулировать лес. Даже в такой холод.

– Мы этим не занимаемся.

– Тогда как вы узнали?

– Кому-то не понравился шум. Мы получили анонимный звонок. В подобных случаях всегда так бывает.

– Анонимный?

– Просто внушительное слово, означающее, что человек не назвал своего имени.

Я прекрасно знаю, что такое анонимный!

– Но у вас в участке обязательно должны быть определители номеров.

– Собираешься стать детективом, когда вырастешь?

Детектив лучше писателя? Вероятно.

– Вполне возможно, – сказала Руби.

– Естественно, мы определяем все входящие звонки. Но этот аноним звонил из таксофона.

– А!

– Понимаешь, что случилось?

– Нет.

– Какой-то человек, которому надоел шум, хотел пожаловаться. Но он не хотел, чтобы в полиции знали, что пожаловался именно он. Поэтому он поехал на заправочную станцию «Шелл» и…

– Накапал!

– В яблочко! Люди не хотят неприятностей.

– Конечно, нет, сэр. А эти ребята сейчас в тюрьме?

– Мы не сажаем подростков в тюрьму только за то, что они напились. Мы отдаем их на руки родителям.

– Это хорошо. Но тогда какие же доказательства вы ищете?

Сержант пристально посмотрел на нее:

– Скажи-ка, Руби, ты знаешь, что такое крэк?

– Очень опасный вид кокаина, который продают в маленьких ампулах, и люди его курят, как табак, в трубках.

– Ты хорошо слушаешь на уроках.

– Когда как.

– Тогда должен тебе сказать, что крэк – это уже серьезное преступление, не идущее ни в какое сравнение с пьянкой в лесу. Понимаешь?

– Эти ребята курили крэк?

Брэндон! Сердце Руби упало куда-то в желудок.

– Мы еще точно не знаем. Но ходят слухи, что кто-то из старших классов ездит в Бриджпорт и привозит с собой крэк. Мы хотим найти этого кого-то, естественно, в тот момент, когда у него будет товар.

Кто-то, у кого на бампере приклеена наклейка «Fuck You You Fucking Fuck». Внезапно дело перестало быть таким веселым. Ведь на пассажирском сиденье мог быть Брэндон. Руби наблюдала, как Зиппи роется в мусоре, пытаясь найти пиццу. Вместо этого он нашел нечто совсем другое. Руби быстро подошла к нему и, сделав вид, что наблюдает за собакой, наступила на то, что раскопал Зиппи. Пес тут же попытался поднять ее ногу своей лапой.

– Чего он хочет? – спросил сержант Д'Амарио.

– Пиццу.

– Здесь есть немного, – сказал он, отворачиваясь от нее и направляясь к большой куче рядом с водой.

Руби быстро наклонилась, подняла трубку с крэком и засунула ее в карман. Сержант вернулся, неся в руке коробку с почти целой пиццей:

– Сколько ему можно съесть?

– Только один кусочек, он на диете.

Сержант Д'Амарио дал Зиппи один кусок пиццы – гавайской, с ананасами и ветчиной. Зиппи принялся вилять хвостом. Д'Амарио потрепал пса по голове:

– Почему на ошейнике нет бирки с именем собаки и вашим адресом?

– Ой, – сказала Руби. – Теперь вы нас арестуете?

– В следующий раз.

Руби отправилась домой. Сначала она пошла в неправильном направлении по старой каретной дороге, которое раньше показала сержанту. Она прошла мимо его машины и затем свернула в другую сторону. Ей казалось, что трубка с крэком была живой: она пульсировала в кармане. Руби засунула ее в большое дупло на старом дереве.

На опушке леса, где деревья уже были тонкими и был виден ее дом, Руби увидела следы велосипедных шин. Должно быть, Джулиан возвращался домой этой дорогой после ее дня рождения. В кормушке не было птиц. Руби бросилась бежать. Зиппи подумал, что она с ним играет, и скакал вокруг. Очутившись дома, Руби первым делом прицепила металлическую бирку на ошейник собаке. Она не позволит сержанту Д'Амарио придираться к Зиппи.

18

На кухне папа разговаривал по телефону.

– Конечно-конечно, – говорил он, – это ведь всего лишь игра. Так зачем относиться к ней слишком серьезно?

Отец замолчал и слушал, что ему говорит его собеседник. Если он не относится к этому серьезно, то почему же он так напряжен? Потом папа сказал:

– Хорошо, Том. Увидимся в четыре.

– Что всего лишь игра? – спросила Руби.

– Теннис.

Отвратительная тупая игра.

– Ну, раз уж ты о нем заговорил… Я думаю, может, мне поменьше заниматься теннисом?

– Поменьше заниматься?

– Свести количество занятий до минимума. А может быть, и вообще бросить.

– Бросить теннис? Ты ведь это имеешь в виду?

– По-моему, вполне разумно. А, пап?

– Не совсем. Ты занимаешься всего лишь двумя видами спорта, если считать стрельбу из лука спортом. Брэндон в твоем возрасте занимался футболом, теннисом, бейсболом и даже баскетболом.

А теперь он малолетний преступник. Руби попыталась применить свои телепатические способности, чтобы сообщить папе мысль о связи между спортом и проблемами с законом, хотя она и так была очевидна. Достаточно посмотреть на людей, которые приезжают в спортивный комплекс. Ей удалось создать область высокого давления в лобовой части головы.

– Что с тобой? Ты в порядке?

До него явно ничего не дошло.

– Я еще позанимаюсь некоторое время.

– Умница.

Руби пошла наверх к Брэндону. Она постучала в дверь. Ответа не последовало. Она постучала еще раз погромче. Снова никто не ответил. Она повернула ручку и тихонько открыла дверь.

В комнате Брэндона было темно и пахло, как в мужской раздевалке. Руби никогда не заходила в мужскую раздевалку и надеялась, что ей не придется там побывать, но она была абсолютно уверена, что пахнет там именно так. Зачем спорить о происхождении человека? Этот запах – прекрасное доказательство того, что Дарвин был прав: мы произошли от обезьяны. По крайней мере мужчины. А может быть, правы обе стороны: мужчины произошли от обезьяны, а женщины были созданы Богом. Тогда она маленький ангел.

– Брэндон, ты спишь?

Тишина. Ее глаза привыкли к полумраку. Она увидела кучи всякой всячины. Только кубки Брэндона тускло поблескивали на полке. Единственный элемент порядка в комнате. Над кроватью висел новый постер, на котором Проблем выглядывал из-за плеча Унки Дета. Она вдруг поняла, что Проблем играл роль короля вуду в фильме «Такая вот фигня», который она ходила смотреть в свой день рождения. Брэндон крепко спал, натянув одеяло до подбородка. Он выглядел совсем как ребенок. Ей показалось, что он выглядел даже моложе ее самой.

– Брэндон?

Руби тихонько похлопала его по плечу. Он что-то пробормотал в ответ. Должно быть, «Еще пять минут».

– Если хочешь, можешь спать хоть весь день. Сегодня воскресенье.

Он открыл глаза, по крайней мере один. Тот, который смог разлепить.

– И чего же ты тогда мне спать не даешь?

– Нам нужно поговорить.

– Чего?

– Ты сегодня будешь общаться с Дэви?

– Тебе-то какое дело?

– Классный постер.

– Да что на тебя нашло? Я сплю.

– Проблем снимался в «Такая вот фигня».

– Ага. Тупица, а кто по-твоему его продюсировал?

– Проблем?

– Ты что, вообще ничего не знаешь? Унка Дет продюсировал его. У него контракт с «Парамаунт».

– Я знаю одно: Дэви пора ехать в Нью-Йорк и начинать работать курьером.

– Что ты мелешь?

– Сержант Д'Амарио… Кстати, ты видел его вчера вечером? Так вот, он знает, что Дэви торгует крэком.

Брэндон открыл второй глаз. Он наконец-то окончательно проснулся.

– Чушь!

– Что чушь?

– Дэви не торгует крэком.

– Сержант Д'Амарио думает по-другому.

– Откуда тебе знать, что думает этот чертов сержант Д'Амарио?

– Он сам мне сказал. Я гуляла с Зиппи в лесу, а он осматривал место преступления. Мы разговорились.

Брэндон сердито посмотрел на нее:

– Ты чокнутая!

– Зато я не сижу на крэке.

– Да что ты несешь?

– Ты ведь не употребляешь крэк? А, Брэн?

– Слушай, говори потише, – сказал Брэндон, глядя на дверь.

Руби встала и закрыла ее поплотнее. Брэндон сел и застонал, как от внезапного приступа головной боли.

– А мама с папой знают об этом?

– Нет, – ответила Руби, а потом добавила, чтобы поставить его на место: – Пока нет.

– Пока нет? Что, черт возьми…

Руби многозначительно посмотрела на него.

– Что значит «пока нет»?

– Некоторые старшие братья нормально обращаются со своими младшими сестрами.

– Например? Назови кого-нибудь.

– Питер.

– Питер? Не знаю я никакого Питера.

– Питер из «Хроник Нарнии», – сказала Губи.

Брэндон посмотрел на нее. На этот раз его взгляд не был таким сердитым.

– Слушай, у тебя есть друзья?

– Ты же прекрасно знаешь, что есть.

Вопрос брата заставил ее задуматься. Про себя Руби посчитала детей, которые были у нее на дне рождения, добавила еще нескольких, но вопрос брата явно стоило обдумать на досуге.

– Если будешь продолжать в том же духе, друзей у тебя не останется, – сказал Брэндон.

– Что значит «продолжать в том же духе»?

Он ничего не сказал, просто покачал головой.

Руби почувствовала, как начинает злится. Ее охватило бешенство. Давненько она так не сердилась.

– Я всего лишь пытаюсь тебе помочь, – сказала она довольно громко, зная, что брат очень хочет, чтобы она замолчала. Только Руби не собиралась этого делать. – Если ты употребляешь крэк, ты просто идиот. Во-первых, это вредно, а во-вторых, сержант Д'Армарио борется с наркоманами, а он в десять раз умнее тебя и Дэви вместе взятых.

Он привстал, чтобы схватить или шлепнуть ее, но Руби отскочила. Брэндон посмотрел на свою поднятую руку, а потом спрятал ее под одеялом, как будто ему стало стыдно за свои действия.

– Успокойся. Я не употребляю крэк. Просто говори потише.

– И вот еще что. Мне кажется, ты потерял свой бумажник вчера вечером, – сказала Руби чуть тише.

– Что?

– Сержант Д'Амарио нашел какой-то бумажник, очень похожий на твой. Где ты хранишь свое временное разрешение на вождение машины?

– Черт! Слушай, будь добра, сходи вниз и проверь, нет ли его в кармане куртки.

Руби вышла из комнаты. На лестнице она столкнулась с мамой. Ее лицо и шея были намазаны зеленым омолаживающим кремом. Мама улыбнулась и спросила:

– Общаешься с братом?

– Угу, – ответила Руби, подражая сержанту Д'Амарио.

– Очень хорошо.

Руби вошла в гардеробную. Куртка Брэндона висела на вешалке. Теперь ей предстояло разрешить две тайны: «Тайну куртки Брэндона» и «Тайну анонимного звонка». Ситуация начинает выходить из-под контроля.

Она засунула руку в один из карманов. Бумажник Брэндона был на месте. Ложная тревога. Потом проверила другой карман. Так, на всякий случай. Ее рука нащупала маленький пузырек. Она замерла, даже забыв вытащить руку.

Нужно отследить характеры слишком многих героев. Джулиан раньше не понимал той степени ответственности, которая лежит на плечах у писателя. Нужно изучить всех этих людей, их сильные и слабые стороны, надежды и страхи, привычки, желания, склад ума. Все это должно быть ему понятно. Сидя за письменным столом и вкушая свой поздний воскресный завтрак – кофе, йогурт, тост с густым французским клубничным джемом отличного качества, с целыми ягодами, – он искренне восхищался мастерством Толстого и Диккенса, которые так умело описывали множество различных характеров. Но с другой стороны, кто-нибудь из них создал новую форму литературы? Джулиан был немного взволнован. Он – автор запутанного романа «В семейном кругу», работа над которым в самом разгаре.

Из окна своей комнаты во втором этаже Джулиан видел машины, которые ехали по улице. Они парковались около большого дома, и из них выходили женщины. Ага. Члены фонда Дж. П. Морганет. Он видел, как они заходили в дом. Некоторые из них были отнюдь не лишены стиля.

Джулиан попытался вернуться к работе и уставился на чистый лист, на котором было написано: «Руби». Вдохновение – самое необходимое условие для творчества – ушло. Не моя вина: эти буржуазные сборища так отвлекают. Внезапно какая-то жажда деятельности охватила его, он не мог усидеть на месте, вспомнив о том, что даже менее значительный писатель Хемингуэй чередовал работу с прогулками.

Но что бы такого сделать? На ум пришла всего лишь одна мысль, ранее отвергнутая как несколько грубая, а потому рискованная. Сейчас появилась идея о том, как добавить к ней элегантности, и он позвонил в теннисный клуб.

– Хотелось бы уточнить, на какое время записался Гарднер? – сказал он.

Шорох переворачивающихся страниц.

– Четыре часа.

Замечательное время для игры. Если Скотт и страдал похмельем после вчерашнего, то ко второй половине дня все должно пройти.

Джулиан позвонил хозяевам дома № 37 по Робин-роуд.

– Алло, – сказал Брэндон.

– Привет, Брэн. Это Джулиан.

– Привет, Джулиан.

– Как дела?

– Нормально.

Джулиан засмеялся:

– Слышал, у тебя была нелегкая ночь?

– Типа того.

– Не переживай. Я никому не скажу.

Брэндон рассмеялся в ответ.

– Папа дома? Я хотел уточнить расписание занятий.

– Он уехал играть в теннис. А мама, кажется, в ванной.

– Ладно, как-нибудь в другой раз. Брэндон, слушай…

– Да?

– Никто не станет трепаться по поводу того, что у тебя есть. Но я тебе этого не говорил.

Брэндон снова рассмеялся. Джулиан услышал помехи на линии.

– Нам, кажется, звонят, – сказал Брэндон.

– Руби, это тебя. Бабушка звонит, – позвал Брэндон.

Руби взяла трубку:

– Привет, ба.

Она слышала бабушкин кашель там, на другом конце. Это был кашель курильщицы со стажем.

– Сегодня особый день.

– Правда?

– Ну конечно же! Твой день рождения. Боже мой! Тебе уже десять лет!

– Одиннадцать, – поправила Руби. Бог с ней, с датой – бабушка никогда не могла ее запомнить, – но она не потерпит, если с ней будут обращаться, как с ребенком.

– Неужели и правда одиннадцать! – воскликнула бабушка и снова раскашлялась.

Мы говорим: «Будьте здоровы», когда кто-то чихает. А что принято говорить, когда кашляют? Что-нибудь типа: «Срочно сделайте флюшку!»

Бабушка перестала кашлять. Повисла недолгая пауза. Руби могла бы спросить: «Как в Аризоне?», а бабушка бы ответила: «Жарко». А потом: «Как твоя знаменитая подача?», а бабушка скажет: «Теннис теперь не по мне. Только гольф, и всего лишь девять лунок в конце дня, когда уже не так жарко, – это все, на что я теперь способна».

– Как в Аризоне? – спросила Руби.

Это же моя бабушка. Мы должны общаться друг с другом.

– Жарко.

– Как твоя знаменитая подача?

Пауза.

– Я больше не играю в теннис из-за этого ужасного артрита. Мне казалось, мы говорили об этом в Рождество.

– По крайней мере, у тебя есть еще гольф.

– И его тоже больше нет. Ничего, если я подарю тебе деньги? В магазинах вообще ничего нет.

– Просто замечательно. Спасибо, бабуля.

– Пока, милочка.

В магазинах ничего нет? Что она хочет этим сказать?

– Слушай, а какая Аризона? – спросила Руби у Брэндона, который был там в спортивном лагере.

– Там жарко, – ответил Брэндон. Явная генетическая связь. Он вышел из комнаты, держа в руках стакан томатного сока, в котором побрякивали кубики льда.

Джулиан мог прекрасно следить за ходом игры, сидя за столиком у окна на втором этаже. Играли они именно так, как он и предполагал. Братья пожали друг другу руки. Скотт с трудом сдерживал улыбку. Он что-то бормотал, похлопывал брата по плечу, кивал головой и светился от счастья. Том прекрасно держался. Возможно, все эти годы превосходства были и для него нелегким бременем.

Джулиану вдруг очень захотелось клубничного джема. Он подошел к стойке, заказал «Кровавую Мэри» и отнес коктейль и миску с арахисом в сахарной глазури на свой столик. Сахарная глазурь отчасти удовлетворила его потребность в сладком. Когда братья вошли в бар, он почему-то вспомнил темные глазки летучей мыши, которую он прогонял из ванной Гейл Бендер. Потом мысли его вернулись к списку неотложных дел, а точнее, к той части, которая была посвящена Скотту: дружеское обсуждение стратегии капиталовложений, в особенности торговли опционами; побольше выяснить о семейном бизнесе со страховками; есть ли дети у Тома?

В баре было немного людей, и Скотт сразу же заметил его. Сначала он удивился, потом обрадовался, потом напустил на себя заговорщический вид или просто дал понять, что, возможно, будет нужна некая конспирация. Именно такого рода реакцию Джулиан собирался описать в своем романе века. Джулиан по-дружески помахал Скотту рукой.

– Привет, Джулиан! – весело приветствовал его Скотт.

Ему хотелось прыгать от счастья. Казалось, еще немного – и он взлетит.

– Что ты здесь делаешь?

– Случайно зашел.

– Знакомьтесь: Джулиан, мой брат Том.

Они пожали руки.

– Тоже играете в теннис, Джулиан? – спросил Том.

Скотт прежде не видел Тома настолько удивленным. Он слегка похлопал Тома по плечу. Мышцы у него каменные.

– Подумываю снова начать играть. Выбираю себе какой-нибудь клуб… Не хотите составить мне компанию?

– Замечательная мысль! Том, хочешь что-нибудь выпить?

– Воды, – ответил Том.

Скотт подошел к стойке и заказал бутылку воды и кружку пива.

– Большую или маленькую? – спросил бармен.

– Большую.

Когда Скотт вернулся с напитками к столику, он услышал обрывок фразы Тома:

– …да, один. На втором курсе в Андовере.

– Вы о Сэме? Ты должен увидеть, как он играет, – сказал Скотт, внезапно демонстрируя свое благородство.

– С удовольствием. Мой отец был капитаном команды.

– В Андовере? Когда это было? – поинтересовался Том.

– В пору деревянных ракеток.

– Эй, что ж ты раньше этого не сказал?

– Не было случая, – ответил Джулиан и продолжил, обращаясь к Тому: – Ваш сын собирается продолжать играть, когда поступит в колледж?

Том кивнул.

– Вчера звонил тренер из Гарварда.

– Правда? – спросил Скотт.

– В основном он говорил всякие гадости про Стэнфорд. Не очень-то приятно. Вы тоже учились в университете? – спросил Том, сделав глоток воды.

– Нет.

Наступил момент, когда можно было рассказать о том, что Джулиан помогает Брэндону подготовиться к тесту, но Скотт решил замолчать этот факт, чтобы не выставлять себя в дурном свете.

Том встал из-за стола.

– Мне нужно отвезти Сэма в колледж. Рад был познакомиться, Джулиан. Спасибо за игру, Скотт, – сказал Том и ушел. Вода в почти полной бутылке слегка покачнулась. Прилив благородства, кажется, слегка спал.

– Должен признаться, я оказался здесь не случайно. Я позвонил тебе домой, чтобы обсудить расписание. Брэндон сказал, что ты поехал играть в теннис. Мне очень захотелось приехать.

– Правда? Спасибо, мне очень приятно.

Теперь, когда они оказались вдвоем, Скотт почувствовал себя намного комфортнее.

– Хочешь орешков? – спросил Джулиан, пододвинув креманку.

Ничего особенного, но Скотт почувствовал себя счастливым. Он съел несколько орешков, сделал большой глоток пива, тяжело вздохнул. Если бы вздохи были осязаемыми, то этот был бы похож на большой черный клубок. Джулиан следил за ним.

– Семь – пять, шесть – два, – сказал Скотт.

Я победил. Победил. Победил!

Джулиан улыбнулся. Это была улыбка, выражавшая полное удовлетворение. Он подумал, что Скотт мог бы сказать: «У меня появился новый друг».

– Не знаю, как тебя отблагодарить.

– Найдешь способ, – сказал Джулиан и рассмеялся.

Скотт рассмеялся в ответ.

– Еще одну «Мэри»? – спросил Скотт.

– Чтобы отметить победу.

Скотт отправился к барной стойке и принес напитки.

– Все прошло так, как ты говорил. Как по сценарию.

– Очень хорошо. Но я уверен, что ты и сам бы мог дойти до этой стратегии, – ответил Джулиан.

Интересная мысль. Скотт задумался. Возможно, Джулиан прав.

– Тем не менее с твоей помощью это произошло быстрее.

Взгляд Джулиана изменился. Так меняется цвет океана, когда набегают тучки.

– Всегда рад помочь.

– Спасибо. – Скотт сделал глоток. – Давненько не чувствовал себя так замечательно.

– Твой брат прекрасно пережил поражение.

– У него своя манера поведения.

– Разве нельзя сказать то же самое обо всех людях?

– Конечно, конечно. Я хотел сказать, он джентльмен старой школы.

– Что ты имеешь в виду?

– Хороший вопрос. – Скотт отставил пиво и слегка наклонился вперед. – Вот, например. Помнишь, я говорил тебе про опционы ценных бумаг?

– Смутно.

– Тебе это покажется скучным, если ты совсем не интересуешься бизнесом. Твой отец действительно учился в Андовере?

Джулиан побледнел. Что все это значит?

– Я не очень понимаю вопрос? – сказал он.

– Я просто очень удивился, вот и все.

– Ты думаешь, я все это выдумал, чтобы произвести впечатление на твоего брата?

– Нет, что ты! – воскликнул Скотт, и вдруг до него дошло, что Джулиан тоже джентльмен старой школы, и у него тоже своя система поведения. – Слушай, я вовсе не хотел тебя обидеть. Прости, Джулиан.

– Ничего страшного. Наверное, трудно в это поверить, особенно учитывая тот факт, что я всего лишь обычный репетитор.

– Эй-эй! Не говори так. Никто не считает тебя всего лишь обычным репетитором.

– Спасибо, Скотт. Так что ты там говорил об опционах?

– Это касается коротких продаж, – начал Скотт и отхлебнул еще пива.

Пиво и теннис, а особенно пиво и победа в теннисе, прекрасно сочетались друг с другом.

– Ты видел подружку Руби Килу?

– Нет.

– Ее отец брокер. Он, конечно, довольно скользкий тип, но он имеет доступ к важной информации о рынке. Том предпочитает не иметь дела с теми людьми, которых он не стал бы приглашать на обед. Я отношусь к этому проще.

– Верно.

– В мире столько разных возможностей.

– Как зовут этого брокера?

– Микки Гудукас.

– Том не стал бы иметь дело с человеком, которого так зовут, – остроумно заметил Джулиан.

Скотт рассмеялся.

Это уж точно.

Он рассказал Джулиану все о «Симптоматике» – о совете Гудукаса, предписываемой марже, отказе Тома участвовать в этом деле, массовой гибели шимпанзе, «порше», «бокстере».

– Теперь понятно, – сказал Джулиан. – За счет свободных средств. Довольно забавно.

– Спасибо, – сказал Скотт.

– Но я не могу понять одного… Это, конечно же, не мое дело, но…

– Продолжай.

– Почему ты не вложил туда деньги?

– У меня их попросту нет в том количестве, которое необходимо. Я не могу использовать пенсионный счет для этой цели, а дом…

– Мало стоит? – спросил Джулиан и закинул арахис в рот.

– Нет, он довольно дорого стоит, даже несмотря на закладную.

Джулиан прекратил жевать. Он явно был очень удивлен. «Черт возьми, это же ни для кого не секрет!» – подумал Скотт.

– Проблема в том, что я и Линда владеем домом совместно.

– А это не позволяет тебе перезаложить его?

– Нет, закон это вполне допускает. Дело в Линде. Она никогда на это не пойдет.

– Понятно.