Текст книги "Репетитор"

Руби стояла в гардеробной и жевала жвачку. Зиппи лежал под кухонным столом. Он открыл один глаз и тоже посмотрел на нее, поднял хвост и опустил его на пол. С чего это он вдруг стал таким милым? Наверное, напакостил где-нибудь в уголке.

Под воздействием жевательной резинки она впала в какой-то транс. Она тут же забыла и про Эйнштейна, и про Зиппи. В голове были только два расследования, которые она вела. «Тайна куртки Брэндона» и «Тайна анонимного звонка». Они шли именно в этом порядке. В данный момент она вела расследование по второму делу об анонимном звонке, а проверка карманов касалась дела № 1. Так, может быть… Точно, они взаимосвязаны. Что значит «взаимосвязаны»? Не означало ли это, что аноним или анонимка (какая-нибудь девчонка, которая хочет отбить Брэндона у Триш) был связан с исчезновением и появлением школьной куртки? Должно быть, именно так. Элементарно, Руби. «Отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался». Она пока не знала, как связать эти два дела, но чувствовала, что они взаимосвязаны.

Связующее звено! Так вот оно что! Чтобы понять одно из звеньев цепи… А у нее есть два звена: куртка и звонок. Теперь нужно найти связующее звено.

– Класс!

Зиппи снова открыл глаза, поднял хвост и уронил его, подняв при этом облачко пыли. Пыль освещалась сквозь трещинку в столе там, где соединялись две его половинки. Пока Руби смотрела на пыль, дверь открылась, и вошел папа.

– Привет, пап!

Папа с кем-то разговаривал по мобильнику и не слышал ее. Он прошел в гостиную.

– Молния ударила дважды, – сказал Микки Гудукас.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Скотт.

– Я хочу сказать, что тебе сегодня дважды повезло. Ты ведь не станешь упускать свою удачу? Некоторым вообще не везет.

Скотт попытался скрыть свое недовольство в голосе:

– Ты получил какие-то сведения?

– Скорее, это совет о том, куда стоит вкладывать средства. Я считаю, что «Симптоматика» и подобные ей фонды такой же величины гораздо надежнее, нежели получение каких-то там сведений.

Он сказал что-то еще, но Скотт не расслышал его из-за помех на линии. Последним словом фразы было:

– …короткий.

– Прости, я не расслышал.

– Черт возьми, ты хочешь получить чертову прорву денег?

Скотт стоял рядом со скульптурой «Железного человека» («Без названия-19»). Линда и Дебора когда-то заинтересовались этим скульптором. Тогда они много времени проводили вчетвером и все делали вместе. Например, ездили в Нью-Йорк. Скульптор так и не стал знаменитым, но Скотту нравился «Железный человек», хотя он не мог объяснить, что эта скульптура означает. Он подарил ее Линде на Рождество и долго уговаривал принять фигурку. Она ей очень нравилась, она считала, что это лучшая работа скульптора, но цена… Две тысячи долларов. В то время это было для них целым состоянием, да и сейчас тоже немаленькие деньги. Когда их дела будут обстоять по-другому? Как приятно было представить себе две тысячи долларов, а лучше даже двадцать. Можно было бы не экономить, заняться чем-нибудь интересным, например открыть ресторан. Назвать его «Без названия-19» и поставить скульптуру на барной стойке. Это было бы прекрасным местом, где дети и их друзья могли бы без проблем подрабатывать летом. Он уже представил себе Руби в поварском колпачке.

– Знаешь, есть люди, которые не хотят заработать чертову прорву денег. Как это ни странно. Они довольствуются тем, что есть, что бы под этим ни подразумевалось, – сказал Гудукас.

Скотту это вовсе не казалось странным. Том был таким.

– Я слушаю тебя.

– «Кодеско».

Последовала долгая пауза.

– Продолжай.

– «Кодеско», – повторил Гудукас, выдержав небольшую паузу. – Это слово изменит всю твою жизнь.

– Никогда не слышал о такой компании.

– Так ты далеко не уйдешь. В мире полно компаний с капиталом в пятьсот миллионов долларов, о которых никто не знает.

– Это компания с капиталом пятьсот миллионов долларов?

– Была в списках «Насдак» в течение десяти лет. В прошлом квартале начала выплачивать дивиденды. Я перевожу все средства, заработанные на «Симптоматике», в их акции.

– Я думал, ты уже достаточно богат.

– Не настолько, чтобы купить остров на Багамах.

– Ты собираешься купить остров на Багамах?

– Часть острова. После «Кодеско». Там уже есть корт для Килы.

– Чем они занимаются?

– Какая разница? Похоже, разработкой программного обеспечения для тяжелой промышленности. Ты слышал о большом проекте по орошению полей в Китае? Так вот, «Кодеско» принимала в нем участие.

– Чем же они так хороши?

– А чем плохи? У них там работает новоиспеченный кандидат наук, специалист по компьютерным технологиям. Он разрабатывает алгоритм быстрого доступа, благодаря которому сократятся издержки, и тогда они будут вне конкуренции. Они уже вложили в это дело пятнадцать миллионов, открыли новую лабораторию. Но эта штуковина не будет работать, а об этом никто не знает, кроме нас с тобой.

– Итак, речь идет о короткой продаже?

– Совершенно верно. Надеюсь, ты перестал бояться.

– Откуда ты знаешь, что у них ничего не получится?

– Слушай, такие, как вы…

– Какие?

– Такие, как ты и твой братец. Вы не верите никому. Разве ты не видишь здесь системы? Я тебя когда-нибудь подводил? «Стентех», «Симптоматика», а теперь эта компания. Ищем систему. Вот в чем смысл вложения капитала.

– Если тебе угодно, пусть это будет поиском системы. Откуда ты об этом узнал?

– Мой источник конфиденциален, но я видел их документы. Далее держал их в руках. Оценка на сто процентов отрицательная плюс целая куча всяких математических штук – таблиц, графиков, расчетов. Пятнадцать миллионов потрачено, и их инвесторы отказываются от дальнейшего участия в предприятии. Как только об этом станет известно, акции упадут в цене. Не до нуля, как это было с акциями «Симптоматики», но подешевеют вполовину.

– Почем они сейчас?

Щелк-щелк на другом конце.

– Девять с четвертью. На двадцать центов меньше, чем вчера, что очень нам на руку.

– Ты думаешь, они могут упасть до пяти?

– До четырех или пяти, что-то около того. Может быть, даже до двух или трех.

– Когда?

– Этого никто не знает. Но рано или поздно.

– Сколько комиссия?

– Через меня можно купить по специальному курсу.

Скажем, упали до пяти. Будем реалистичны. От девяти отнимаем пять и получаем четыре. Пятьдесят тысяч акций стоят двести тысяч, сто тысяч – четыреста тысяч, сто тысяч двести пятьдесят – полмиллиона. Как раз столько нужно для того, чтобы открыть ресторан. А что он вкладывает? Ничего, только залог имущества.

– Ты там не уснул, Скотти?

– Меня зовут Скотт.

– Черт! Что же ты раньше молчал? Я не могу все угадывать. Я, например, люблю, когда меня называют Микки.

– Я перезвоню тебе, Микки.

– Тебе решать. Но учти, время идет.

23

– Тебе не кажется, что следует рассказать об этом Линде? – спросил Том.

Они сидели в кабинете Тома. На улице было пасмурно, в кабинете горел свет: лампа с зеленым абажуром на письменном столе, напольная лампа рядом с диваном, на котором сидел Скотт, и маленькая лампочка над отцовским портретом, висевшим на стене. Из-за бликов не было видно его лица, но сверкали золотые часы, которые теперь носил Том. Все было поделено по справедливости: Скотт унаследовал перламутровые запонки. Вопрос Тома застал его врасплох.

– Ты обо всем рассказываешь Деборе? – спросил в свою очередь Скотт.

Он бы ни за что не ответил вопросом на вопрос, если бы не его победа, победа-возмездие, в последней игре. Лицо Тома покраснело. Именно этого и добивался Скотт. Он бы ни за что не стал разговаривать об этом, если бы не выигрыш в случае с «Симптоматикой».

– Просто это довольно рискованное предприятие, и она так или иначе в нем участвует.

– Что это ты так беспокоишься о Линде? – спросил Скотт и не без удовольствия увидел, что Том покраснел еще сильнее.

Ему также очень нравился его новый тон, одно только звучание было ему приятно. Последняя игра в теннис все изменила. Но он вовсе не собирался злоупотреблять своим новым положением. Они ведь, в конце концов, были братьями.

– За Линду отвечаю я, – продолжил Скотт.

Тон его уже звучал помягче. Румянец смущения или чего-то там еще все не сходил со щек Тома, наоборот, даже становился сильнее. Может быть, он неважно себя чувствовал, как, впрочем, и все на этой неделе. Солнце совсем не появлялось.

– И потом, это дело вовсе не сопряжено с риском.

– Откуда ты знаешь? Риск – дело времени. Всем известно, что короткие продажи являются одними из самых рискованных.

– Я, по-моему, уже все объяснил. Гудукас видел их документы. Об этом не станут писать в газетах.

– Как ты можешь доверять такому человеку?

– Здесь дело не в том, какой он человек. Дело в том, что он знает. Сначала «Стентех», потом «Симптоматика». Разве ты не видишь системы? У него прекрасные источники информации. Я тебе говорил об этом с самого начала.

– Откуда он получает эту информацию?

– Я тебе когда-нибудь говорил, что ты сноб? Почему он не может располагать информацией? Потому что носит крикливую одежду и играет в этот чертов теннис? У Гудукаса есть связи, и он работает, как ломовая лошадь. Разве этого недостаточно?

– Какие у него связи?

Что за вопрос! Только человек, принадлежащий к другому поколению, может спросить такое.

– Ты что, думаешь, он всем об этом рассказывает? – ответил Скотт. – Нам лучше вообще об этом не знать.

– Подобный разговор пугает меня.

Как легко напугать тебя, Том.

– Читая между строк, я понял, что данную информацию он получил от парня, который занимается вложением капитала с риском.

– Что это такое?

Боже мой!

– Вложение капитала с риском? Это своего рода уловка, когда компания начинает распродавать все свои акции.

Они посмотрели друг на друга. Скотт почувствовал всю силу термина «вложение капитала с риском», который витал в воздухе.

– И мы этим занимаемся?

– Что ты имеешь в виду?

– Мы играем в эту игру? Вложение капитала с риском, короткие продажи, вложение средств в компании типа «Кодекто»…

– «Кодеско».

– …мы даже не понимаем, что мы делаем.

Термин действительно возымел силу, но вызвал совсем не ту реакцию. Том отвергал его, Скотт с радостью принимал. Что там говорил Джулиан? Слишком большая родовая симилярность. Джулиан толковый парень. Дело даже не в том, что он сыплет словечками, которые Скотт порой даже не понимает. Он умеет разглядеть суть. Сто двадцать пять тысяч акций, полмиллиона долларов, означали, что больше не будет сходства, и можно будет самостоятельно принимать решения. Но это выгодно не только ему одному, это принесет пользу всей семье. Брэндон сможет поступить в частную школу или хотя бы в Лумис или Чоат, может быть, попадет в Гарвард, отучившись там. Джулиан сможет помогать ему на каникулах и подтянет его, чтобы он смог сдать SAT-тест. Может быть, Руби можно будет купить лошадку.

– Я думаю, в конце концов каждый из нас пойдет своей дорогой. И один из нас все-таки примет участие в этой игре.

– Тогда делай это один, – сказал Том.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что я не могу рисковать бизнесом.

– Слушай, это не только твой бизнес. Мама владеет сорока процентами акций.

– Я разговаривал с ней.

– О чем?

– Обо всех этих делах, а в особенности о «Симптоматике».

– И что она сказала?

– Ничего. Но через неделю она прислала мне книгу.

Том полез в ящик стола и достал ее: «Фондовый рынок для чайников». Он открыл ее в том месте, где торчала закладка:

– Она выделила вот этот абзац.

Том протянул ему книгу, ожидая, что Скотт встанет с дивана и возьмет ее. Скотт не двинулся с места. Том встал из-за стола и дал ему книгу.

Скотт прочитал выделенный абзац. Том вернулся за свой стол. Зазвонил телефон. Том проигнорировал его.

«Короткие продажи не для слабонервных. Большие корпорации и торговцы товарами используют их для того, чтобы застраховать себя от возможных потерь. Если вы не глава крупной корпорации, лучше не лезьте в это».

– И что?

– Можешь поговорить с ней сам. Но я думаю, она уже все сказала.

– Слушай, а может быть, ты сам отправил ей эту книгу и выделил этот кусок?

– Да что на тебя нашло?

– Ничего.

– Как тебе в голову могло такое прийти?

– Веру свои слова обратно. Я вовсе не хотел сказать, что не доверяю тебе. Конечно же, я тебе доверяю.

Том снова покраснел, что было весьма странно. Он взял в руки карандаш. У них были совершенно одинаковые руки.

– Сколько акций ты собираешься купить?

– Сто тысяч, может, больше.

– По девять?

– Сегодня утром они были по девять тридцать пять.

– Что, если они и дальше будут расти?

– Именно поэтому мне и нужен залог, чтобы покрыть небольшой всплеск конъюнктуры. Но в конце концов они упадут в цене.

– А что, если они вырастут до восемнадцати?

– Так не бывает. На это просто нет времени.

– Но если такое все же произойдет, ты задолжаешь брокеру девятьсот тысяч, верно?

Да, руки одинаковые, но абсолютно разные во всем остальном, и, похоже, различий становится все больше и больше. Скотт вспомнил совет Джулиана, касавшийся тенниса: бей прямо в него и используй свою силу только тогда, когда он пытается тебя задавить. Там было еще что-то, но Джулиан приберег этот третий совет на потом. Скотт улыбнулся.

– Не вижу ничего смешного.

– Я вдруг понял, что это я похож на отца. Раньше я всегда считал, что ты.

Бью по нему.

– Отец не купил ни одной акции за всю свою жизнь.

– Но он основал этот бизнес.

Силой на силу. Последовала долгая тишина. Том снова откинулся на спинку своего кресла. Битва окончена. То, что сработало на теннисном корте, сработало и в кабинете.

– Можно тебя спросить? Твоя доля в бизнесе плюс твоя доля дома составляют что-то около девяти тысяч? – спросил Том.

– Где ты взял эту цифру? Это фантазия. Что-то вроде привидения. Я не боюсь привидений, Том.

То ли град, то ли снег с дождем стучал по оконному стеклу. Свет стал тусклее на мгновение, потом снова загорелся в полную силу.

– Вот что я тебе скажу. Я покупаю твою долю бизнеса.

Скотт сначала даже не понял.

– Ты имеешь в виду после?

– После чего?

– После получения денег с «Кодеско».

Том отрицательно покачал головой:

– Сейчас. Но всего лишь на время. На таких условиях ты получишь залог. После того как ты получишь деньги, ты выкупишь ее обратно.

– Очень разумное предложение. Само собой разумеется, выкуплю его с процентами.

– Естественно.

Да, так и должно было произойти. Немножко не так, как он ожидал, но разве это имеет значение?

– Как ты понимаешь, мы не можем подписать соглашение прямо сейчас. Мы должны оценить наш бизнес. В прошлый раз мы указывали доход в два с половиной. Такая цифра тебя устроит?

– Конечно.

Хотя тогда они уменьшили доход по причине налогов. Обычно указывают доход где-то между двумя и тремя.

Том что-то считал на калькуляторе:

– В прошлом году доход составил восемь с лишним тысяч. Мы высчитаем точную цифру позже. Двести пятьдесят умножить на восемьсот будет два миллиона. Отнимаем твою долю. Получаем пять тысяч.

– Подожди минуточку, – сказал Скотт, может быть, слишком поздно вступая в игру. – Где ты собираешься взять эти пять тысяч?

Это были реальные пять тысяч. Нет, лучше сказать, имеющиеся в наличии, в противоположность тоже вполне реальным, но которые еще предстояло получить в «Кодеско».

– Я могу их достать.

– Каким образом?

– Прежде всего, можно заложить дом.

Вполне разумно. Цены на недвижимость в Олд-Милле постоянно росли, а Том уже давно являлся владельцем своего дома.

– А еще я могу заложить лыжную базу, если возникнет такая необходимость.

До Скотта вдруг дошло, что Том уже занимает то положение, к которому он только стремится. Не то чтобы ему это очень нравилось, не то чтобы он преувеличивал. Он просто его занимал.

– Мы подпишем соглашение завтра утром, и ты получишь свой чек.

– Спасибо, Том.

– Очень надеюсь, что у тебя все получится.

– Успокойся.

Все было сделано очень быстро. Соглашение, по которому Том выкупал у Скотта его долю бизнеса, сохраняя при этом право Скотта на приобретение ее обратно под один процент, было подписано и при свидетелях заверено нотариусом к одиннадцати утра на следующий день. Уже через час Скотт положил деньги на счет, приносящий процентный доход в брокерской конторе Гудукаса. Пятьсот семнадцать тысяч двести шестьдесят три доллара и семьдесят центов.

Гудукас провел его в зал заседаний и закрыл дверь:

– Сколько ты собираешься взять?

– Я думал о ста тысячах акций.

– Ты можешь взять гораздо больше с таким залогом.

Гудукас помахал перед ним копией чека и продолжил:

– Я беру триста тысяч.

– Триста тысяч?

– Зачем будущему владельцу острова мелочиться? – сказал Гудукас.

– Почем они сейчас?

Гудукас посмотрел на табло, висевшее в зале заседаний:

– Восемь восемьдесят пять. Упали на двенадцать центов.

Скотт повернулся, чтобы посмотреть на экран, нашел «Кодеско», цену и объем продаж. Все это было настоящим.

– Сколько они стоили сначала, когда ты купил свои акции?

– Девять и пять.

– То есть сейчас ты их можешь выкупить и заработать…

– Шесть тысяч, – не задумываясь сказал Гудукас.

Экран мигнул, и цена упала до восьмидесяти восьми восьмидесяти.

– Боже мой! Что, уже началось?

– Возможно. Сколько берешь?

– Может быть, сто десять.

Гудукас закудахтал, как курица.

– Хорошо, хорошо. Сто двадцать пять.

– Вот это уже лучше. Но сто пятьдесят легче умножать.

На экране появилась новая цифра. Акции «Кодеско» подешевели еще на пять центов. Восемь семьдесят пять. Это значило пятнадцать тысяч для Гудукаса. Именно столько потерял Скотт, не приняв решения две минуты назад и не купив акции по цене один к пятидесяти.

– Сто пятьдесят.

– Ну наконец-то.

Скотт продал сто пятьдесят тысяч акций «Кодеско», которыми он не владел, взяв их взаймы, как это и делалось в таких случаях у брокерской конторы Гудукаса. В момент сделки они стоили восемь семьдесят пять. Сто пятьдесят тысяч акций по восемь семьдесят пять – это один миллион триста двенадцать тысяч пятьсот. Когда он выходил из конторы, акции «Кодеско» по-прежнему стоили восемь семьдесят пять. Он уже заработал пятнадцать тысяч.

Дождь со снегом, ветер, зажженные фонари (сегодня еще темнее, чем вчера), облака висят так низко, что, кажется, зацепляются за деревья. Но Скотт просто сиял. Пятнадцать тысяч! Он близится к своей цели. Он едва заставил себя пойти на работу, сесть за стол и начать выписывать страховки – медицинскую, от несчастных случаев, домашнего имущества, автомобильные, «зонтичные страховки».[25]25
  Вид дополнительного страхования. Предназначен для покрытия расходов, превышающих сумму, установленную обычными страховыми полисами на возмещение ущерба, нанесенного имуществу держателя полиса, или ущерба, нанесенного им чужой собственности. Страхованию могут подлежать и некоторые нематериальные виды ущерба (например, ущерб от клеветы): оно повышает потолок выплат до 500 тысяч долларов.


[Закрыть] Все платят за то, чтобы сохранить то, что имеют. Скоро он перейдет на другой уровень, будет получать больше, настолько больше, что работа просто не будет иметь никакого смысла.

В конце дня акции «Кодеско» стоили уже восемь с половиной, упав, таким образом, на двадцать пять центов. Тридцать семь с половиной тысяч долларов. Это вам не выплаты по страховке, это преумножение. Что, если акции «Кодеско» не остановятся на четырех или пяти, а упадут до трех или даже двух? Скотт играл с цифрами. Они казались ему такими красивыми. По дороге домой он заглянул в турфирму, а потом с удовольствием выложил на кухонный стол четыре авиабилета.

– Что это? – спросила Линда.

– Атлантис.

– Класс! – воскликнула Руби.

– Что здесь происходит? – спросила Линда.

– Мы что, едем в Атлантис? – спросил Брэндон.

– Когда? – спросила Руби.

– Завтра утром, – ответил Скотт. – Вылет в девять сорок пять из Брэдли. Прямой рейс. Будет неплохо попасть туда к обеду.

– Что такое Атлантис? – спросила Линда.

– Ты что, правда, не знаешь? – переспросил Брэндон.

– Райский остров, Лин, – объяснил Скотт. – Курорт с подводным парком, который можно осмотреть, гуляя по стеклянному тоннелю.

Руби приплясывала вокруг стола.

– Но завтра еще только пятница, – сказала Линда.

– Вернемся в воскресенье вечером. Загорелые и пропахшие морем.

– Пятница – учебный день.

– Ну мама!

– И рабочий день тоже.

– Я уже отпросился, сославшись на болезнь, – сказал Скотт.

Дети рассмеялись, потому что у него в принципе был свободный график, и он мог появляться на работе, когда захочет. Правда, он никогда этим не пользовался.

– Вы прекрасно можете заразиться от меня тем, чем я болею.

Дети снова рассмеялись, а Линда нахмурила брови и наморщила лоб:

– Откуда у тебя такие деньги? Куда ты влез, Скотт? Мы не можем себе этого позволить.

– Вполне можем.

– Чем ты расплатился? Можем ли мы сдать билеты?

– Наши деньги надежно размещены и преумножаются.

– Ты что, выпил?

– Еще нет.

Тут он пожалел о том, что не догадался купить бутылку шампанского. Линда посмотрела на него, потом достала из конверта билеты и посмотрела на них:

– Первый класс? Ты с ума сошел.

– Первый класс! – радостно воскликнул Брэндон.

– Я буду заказывать все, – мечтательно произнесла Руби.

– Скотт! Я требую объяснений! Сию минуту!

Он подошел к ней и обнял ее за плечи:

– Я знаю, как ты любишь солнце. Загар просто прекрасен.

– Надеюсь, я не загорю.

Линда вырвалась из его объятий.

– Просто у меня был удачный день сегодня. Мне жаль тех, кто не умеет радоваться.

– Ты все это заработал? – спросила Руби.

– Что значит «удачный день»?

– На фондовой бирже.

– Ты участвуешь в торгах?

– Ты что, подражаешь своей бабушке-еврейке?

– Как эти ребята-комики из телешоу, – сказала Руби.

Линда повернулась к ней:

– Замолчи и иди в свою комнату. Ты говоришь омерзительные вещи, Скотт.

– Извини, – сказал Скотт. – Я не хотел тебя обидеть. Но что такого в торгах? Я просто сделал ставку, потому что получил кое-какую информацию.

– Сколько ты заработал, пап? – спросил Брэндон.

Скотт прикинул в уме. Не стоит говорить им про тридцать семь с половиной тысяч.

– Семнадцать с лишним тысяч. Пока.

Брэндон расцвел от гордости. Чертовски приятно.

– А стоимость этой поездки составляет всего четверть этой суммы. Все включено. Ну, что скажешь?

Линда посмотрела на Брэндона, который внимательно за ней наблюдал. Потом на Руби, которая даже и не думала идти в свою комнату и едва сдерживалась, чтобы не начать приплясывать по кухне. Он был уверен, что она думала над тем, что случайно сказала. Линда улыбнулась. Это была немного натянутая улыбка. Морщинка все еще пересекала лоб, но она сказала:

– Хорошо.

Следующий момент был моментом счастливого безумия. Зиппи совершенно перестал контролировать себя. Лаял, царапал свою миску и в конце концов смахнул хвостом коробку с сухим кормом, которая стояла на столе.

– А куда мы денем Зиппи?

– Мы отвезем его в питомник утром.

– Мы не можем так поступить. Он терпеть не может питомник, – сказала Руби. – И, по-моему, нам в прошлый раз сказали, что его больше не оставят там ни на минуту.

Все уставились на Зиппи. Он ел сухой корм прямо с пола и почему-то рычал.

– Слушайте, может, попросить Джулиана, чтобы он побыл с ним, пока мы в отъезде? Зиппи так любит его.

– Замечательная мысль. Какой у него телефон?

– Слушайте, по-моему, мы злоупотребляем любезностью Джулиана.

– Мы ему за это заплатим.

Скотт набрал номер Джулиана:

– Привет! Как дела?

– Спасибо, не жалуюсь. А у вас?

– Все замечательно.

Скотт услышал завывания ветра на улице. Сырые простыни хлопали по окнам. Завтра в это же время он будет сидеть в баре на пляже и радоваться жизни.

– Мы хотим попросить тебя об одном одолжении.

– Да, конечно.

Скотт все ему рассказал.

– Безусловно, мы заплатим тебе за это.

– Вот это уже лишнее. Я с радостью переменю обстановку.

Руби побежала наверх, чтобы упаковывать вещи.