Текст книги "Репетитор"

19

Когда Руби спустилась на кухню в понедельник утром, мамы и папы уже не было дома. Брэндон сидел за столом и ел хлопья с манго и миндалем. Его волосы были намазаны гелем, и он был похож на крутого парня из каталога причесок. Нет ли у него какой-нибудь тайной подружки?

– Привет, Брэн?

– Привет!

– Есть еще хлопья?

– Я высыпал последние.

Руби достала рогалик, разрезала его пополам и положила в тостер.

– Я буду варить горячий шоколад.

– И что с того?

– Ты будешь?

– Угу. – Хрум-хрум-хрум. – Спасибо.

Руби сварила горячий шоколад в кастрюльке. Вместо воды она использовала цельное молоко. Уж если варить горячий шоколад, то варить его по-настоящему. Она поставила две дымящиеся кружки на стол и села напротив Брэндона.

– Вкусно, правда?

– Угу.

Она намазала плавленый сыр на половинки рогалика, не жалея сыра, как в ресторане, где клиент всегда прав.

– Сколько у тебя курток, Брэн?

Он скорчил ужасную гримасу. Лучше бы он этого не делал. Уинстон, самый тупой мальчишка, с которым она ездит на школьном автобусе и который ест козявки, корчит такие же гримасы. А Брэндон вовсе не тупица.

– О чем ты?

– О твоей школьной куртке с эмблемой школьной команды. Сколько их у тебя?

– Одна. Да что на тебя нашло? У всех ребят только одна школьная куртка. Просто к ней каждый год пришиваются новые нашивки.

– Какое место у тебя в этом году?

– Не знаю.

– Первое?

– Тебе-то какая разница?

Она откусила еще кусочек рогалика и отхлебнула шоколада. У Брэндона было еще полно хлопьев. Должно быть, он высыпал себе полкоробки.

– У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу твоей куртки?

– Что за идиотские вопросы ты задаешь?

Опаньки. Он, наверное, думает, что я говорю про ту склянку с крэком, которая лежит у него в кармане.

– Помнишь тот вечер, когда ты опоздал на занятия с Джулианом? Ты сказал маме, что оставил куртку в школе, а она на самом деле висела на вешалке в гардеробной.

– Ну?

– Как ты думаешь, что произошло?

– Что ты имеешь в виду? Я забыл, где ее оставил. Ты как будто бы никогда ничего не забываешь, мисс подлиза?

Она посмотрела на него и попыталась применить свои телепатические способности: «Если ты будешь продолжать в том же духе, то ты со своим пузырьком с крэком окажешься в шестичасовом выпуске новостей».

– Что означает твой дурацкий взгляд?

Она продолжала пристально смотреть на него.

– Ладно, ладно. Ты не подлиза.

– Извинения принимаются, – сказала Руби, несмотря на то, что брат снова пробормотал что-то про подлизу. Она откусила еще кусочек. Хрустящий рогалик и сливочный сыр. Что может быть лучше?

– Дело в том, что, когда я вернулась из школы в тот день, ее не было в гардеробной.

– Чего не было в гардеробной?

– Твоей куртки. Я заглядываю туда, чтобы посмотреть, кто есть дома.

– Должно быть, ты просто ошиблась.

– Не-а. Я помню.

– Значит, помнишь. И что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что это лишь одно из звеньев цепи.

– О чем ты говоришь?

– Я хочу знать, когда ты в тот день последний раз видел свою куртку?

– Да на кой тебе это сдалось?

Сказано это было не сердито, а по глазам было видно, что он задумался и пытается что-то вспомнить. Слава Богу.

– Я же сказала тебе – одно из звеньев…

В этот момент боковая дверь, которая вела в гараж, открылась, и вошел Дэви. Его волосы тоже были намазаны гелем.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответил Брэндон.

– Готов?

– Угу, – ответил Брэндон, проглатывая остатки хлопьев.

– Привет, Дэви.

– Привет, Руби. Как жизнь?

– Нормально. Хочешь рогалик?

– Да, пожалуйста.

Он взял половинку. Теория Дарвина была очевидна. Мужчины недалеко ушли от обезьяны. К счастью, некоторые из них не такие волосатые.

Брэндон взял свои книжки, и они направились к выходу.

– Попытайся вспомнить, Брэн! – крикнула им вдогонку Руби.

– Что вспомнить? – спросил Дэви.

– Не обращай на нее внимания.

– Про куртку, – сказала Руби довольно громко.

Вместо ответа она услышала, как хлопнула дверь.

Руби доела свой рогалик и начала заплетать косички, выбрав аккуратную прическу «Маленькая Скарлетт». Неожиданно пришел Зиппи и начал ласкаться. Весьма странно! Он не из тех собак, которые ежеминутно демонстрируют свою привязанность. Скорее, он всем своим видом показывает: я сам по себе.

– Зиппи, умница ты моя! – сказала Руби и наклонилась, чтобы поцеловать его.

В ответ Зиппи лизнул ее щеку шершавым языком. Можно ли это считать поцелуем? Руби знала, что можно.

– Я так люблю тебя, Зиппи!

Он завилял хвостом.

– И ты тоже меня любишь.

Как только она отвернулась, пес засунул свой нос в баночку с плавленым сыром. Это вовсе не означало, что он ее не любит. Все хотят есть. Эта мысль напомнила ей кое о чем: все хотят есть, ацтеки ели людей, а она совсем забыла, что должна была написать работу по истории, посвященную Кортесу.

Почему испанцы так плохо обращались с ацтеками? Так звучало задание. Ей нужно было написать работу на полстраницы по этой проблеме, а миссис Фреленг была суровым судьей. Руби начала писать большими жирными буквами: «Испанцы, которых иногда называют конквистадорами (это название происходит от испанского слова „завоеватель“), проплыли через весь огромный Атлантический океан из Испании в Новый Свет, который был новым для них, но старым для ацтеков, живших там довольно долгое время и тихо-мирно совершенствующих культ жертвоприношения. Тишина и покой были унесены ветром, когда испанцы, приплывшие на своих кораблях (парусных кораблях, потому что в то время еще не существовало моторных судов)…» Ну вот, полстраницы готовы. Но нужно было ответить на дополнительный вопрос: Что такое пизанг?[23]23
  Овощной банан.


[Закрыть] Она написала: «Смешной банан». Ну вот, домашнее задание готово.

Руби посмотрела на часы. Времени в обрез. А точнее, две минуты. Мистер Ви никогда не опаздывал и никогда не приезжал раньше времени. Он всегда говорил, что Муссолини заставил поезда ходить по расписанию. Руби не совсем была уверена, что он имел в виду. Она представила себе, как автобус катится по Робин-роуд. Жж-ж, бип-бип. Руби побросала все в сумку, широко распахнула входную дверь и тут же захлопнула ее. По дороге медленно ехала полицейская машина. В ней сидел сержант Д'Амарио и смотрел на их дом. Интересно, он ее заметил? Если да, то игра окончена. Возможно, он арестует ее за дачу ложных показаний офицеру полиции. Она ведь соврала ему, когда он спросил, где она живет. Руби стояла в прихожей едва дыша и ждала, когда раздастся стук в дверь.

Но в дверь никто не постучал. Она встала на цыпочки и посмотрела в вентиляционное окошко. На горизонте никого не было. Она вздохнула с облегчением, открыла дверь и выглянула наружу. Школьный автобус скрылся за поворотом. Рюкзак сполз с плеча сам по себе.

Ну вот, началось. Опоздала на автобус. И что теперь делать? Она могла бы дойти до школы пешком, но на это уйдет уйма времени. Начальная школа Вест-Милла находится в полутора милях от дома. Или до нее три четверти мили? Она не помнила точно, о какой школе говорил отец: ее или Брэндона? Но сколько бы там ни было, это будет очень долго. Поехать на велике? Довольно холодно, чтобы ехать на велосипеде. К тому же она никогда не ездила на велосипеде зимой, но ведь Джулиан-то ездит, значит, это возможно.

Руби пошла в гараж. Ее голубой велосипед с желтыми полосками, которые свисали с руля, был подвешен на крючке под потолком. Папа всегда убирал его туда на зиму. Руби полезла вверх по лестнице, остановилась на предпоследней ступеньке, зная, что вставать на последнюю опасно, но не смогла дотянуться до рамы велосипеда. Ей ничего не оставалось делать, как медленно и аккуратно залезть на последнюю ступеньку. Оттуда она дотянулась до руля. Раз, два, три – поднимаем. Тяжелый велосипед оказался у нее в руках. Вдруг лестница под ней пошатнулась и упала, и она оказалась в воздухе, как те ребята, которые делают всякие экстремальные трюки на велосипеде. Бум! Бряк! Бац! Она несколько раз перевернулась на холодном цементном полу и замерла, цела и невредима. Руби поднялась с пола, подпрыгнула. Неуязвима. Она надела рюкзак, подняла велосипед, поехала, вернулась через пару минут, чтобы закрыть гараж, и снова отправилась в путь. Зиппи лаял в доме, как сумасшедший. Неуязвима! Это здорово.

Она крутила педали и ехала в том направлении, в котором скрылся школьный автобус, свернув налево на Индиан-ридж. Вовсе не было холодно. Было весело и интересно, правда, она забыла надеть шлем. Черт. «Всегда надевай шлем, когда едешь на велосипеде» – это такое же важное правило, как и «Никогда не разговаривай с незнакомцами». Возвращаться уже слишком поздно, но что бы там ни случилось, она не станет разговаривать с незнакомцами, которых встретит по дороге в школу. Даже смотреть на них не будет. Хватит с нее одного нарушенного правила.

С Индиан-ридж к Поплар-драйв. Дорога шла под горку. Раньше она этого никогда не замечала. Она ехала по инерции, даже не крутила педали, пока спуск не закончился у пожарной станции. Здорово! Почему она раньше не догадалась ездить в школу на велосипеде? Автобус – это как-то старомодно.

Пожарная станция? Проезжаю ли я ее, когда еду в школу на автобусе? Конечно же, она тысячу раз проезжала мимо пожарной станции. Но бывало ли такое по дороге в школу? Нет. По крайней мере она этого не помнила. Неужели она где-то не там свернула? Она вообще нигде не сворачивала и по-прежнему находилась на Поплар-драйв. Руби доехала до следующего перекрестка и прочитала название улицы: «Сентрал-авеню». Другая улица называлась Мэйн. Что происходит? Руби чувствовала, что школа была где-то рядом. Она повернула направо и поехала по Мэйн-стрит, быстро крутя педали и стараясь наверстать потерянное время. Вдох-выдох, вдох-выдох, активно крутим педали. А потом – блям-блям. Блям-блям – это она переехала через железнодорожные пути. Она их даже не заметила. Она была абсолютно уверена, что в окрестности ее школы нет никаких железнодорожных путей. Ее губы задрожали.

Эй-эй! Главное, не паниковать! Ей уже одиннадцать лет, и она не заблудилась. Нельзя заблудиться в родном городе, где родилась и выросла, ты здесь местная. Вот, например, заправка «Шелл». Папа говорит, что там самый дорогой бензин в Вест-Милле. На заправках всегда есть телефон-автомат. Знает ли она рабочий телефон папы? Нет. А мамы? Нет. Оба номера записаны на доске в кухне вместе с новыми кодами региона, но она не знает их наизусть. Руби свернула на станцию, слезла с велосипеда и заглянула в окошечко.

В этот момент ее осенило: телефон-автомат! Перед ней тот самый телефон-автомат, которым воспользовался аноним, чтобы позвонить в полицию в субботу вечером и сообщить о Брэндоне и его друзьях. Дело номер два: «Загадка анонимного звонка».

Руби вошла внутрь, там было тепло и уютно. Парень в униформе «Шелл», на которой было написано его имя – Мэнни, стоял у кассы и считал деньги. У него были жирные пальцы и на удивление длинные ногти, перепачканные маслом. Если бы Руби работала на станции техобслуживания, она ни за что бы не стала отращивать ногти.

Он посмотрел на нее:

– Чем могу помочь?

Руби хотела сказать: «Не подскажете, как доехать до начальной школы Вест-Милла?», а вместо этого спросила:

– В какое время вы закрываетесь в субботу вечером?

– Простите, что?

Руби повторила свой вопрос.

– Ты проводишь опрос?

Замечательная идея, спасибо, Мэнни.

– Да, для школы. Мне достались заправки.

Ну вот! Как же я теперь узнаю, как доехать до школы?

– В субботу мы закрываемся в девять. Кроме праздников. Тебе нужна информация о графике работы в праздничные дни?

– Нет. Допустим, если кто-то приедет и воспользуется телефоном-автоматом в полночь, вы его увидите?

– Нет, конечно. Меня здесь уже не будет.

На дороге появился еще один велосипедист. Он свернул на заправку и остановился около воздухопровода. Внезапно родилась замечательная мысль.

– А у вас есть камера наблюдения?

Мэнни странно взглянул на нее:

– Зачем это тебе?

– Это часть исследования. Моя учительница очень строгая.

Мэнни указал грязным пальцем на камеру на стене.

Замечательно, мой дорогой друг. У Руби не было друга Ватсона, который мог бы ей это сказать, поэтому она сама сказала это себе.

– Теперь я могу связать оба факта вместе, – пробормотала Руби, но даже ей самой было непонятно, что она имела в виду.

– А камера снимает телефон-автомат?

– Нет. Он не имеет к нам никакого отношения.

– А-а-а.

Она поблагодарила Мэнни, вышла и остановилась у телефонной будки. Она начала читать о том, как позвонить в различные службы. Она не могла не читать, когда видела написанный текст. В самом низу приводились телефоны аварийных служб. Телефон полиции – 911. Руби никогда раньше не звонила по телефону 911, а аноним звонил. Он снял трубку, набрал эти три цифры и…

– Девять один один. Разговор записывается. Что у вас случилось? – сказал человек на другом конце провода. Его голос звучал очень серьезно, а говорил он скороговоркой.

Руби быстро повесила трубку. Мэнни смотрел на нее в окно. Она помахала ему рукой, когда садилась на велосипед, но, возможно, это выглядело не очень убедительно: мысли ее витали где-то далеко. Разговор записывается. Это могло значить только одно. Голос анонима был записан, а запись была в полицейском участке. Это похоже на ее идею с камерой, только еще сложнее. Пока она ехала по парковке заправочной станции, она думала о том, что все, что ей нужно сделать, – это послушать запись, а потом обойти всех жителей окрестности и поговорить с ними, чтобы они узнали голос…

– Руби?

Руби обернулась. Другой велосипедист, стоявший у воздухопровода, позвал ее. Каково было ее удивление, когда она увидела Джулиана.

– Джулиан!

Она была очень рада видеть его. Она по-прежнему не знала, как доехать до школы, а он мог бы ей помочь. Он всегда помогал.

Джулиан посмотрел на нее:

– Нет занятий? Или я чего-то не понимаю?

– Я как раз направляюсь в школу.

Джулиан посмотрел на часы:

– В десять пятнадцать?

– Уже десять пятнадцать?!

Не может быть!

– Я думал, что твоя школа находится на Роуд-драйв, – сказал Джулиан. – И заправка довольно далеко от твоего дома.

– Может быть, я и сделала небольшой крюк, но у меня дело, которое я расследую.

– Правда?

– Очень интересное дело.

– Я заинтригован.

– «Тайна анонимного звонка».

– Мне нравится название.

– Спасибо. Но это и правда серьезное дело.

– Боже мой.

Руби рассмеялась:

– Оно касается вечеринки в лесу, Брэндона, Дэви и сержанта Д'Амарио и…

Джулиан жестом попросил ее остановиться:

– Слушай, здесь неподалеку кафе. Может зайдем туда, выпьем горячего шоколада, и ты мне все расскажешь.

– Я уже пила сегодня горячий шоколад.

– Еще одна чашка тебе не повредит, а потом я провожу тебя в школу.

Еще одна чашка горячего шоколада – это, конечно, здорово, но она не хотела разорять Джулиана. Скорее всего, он не очень обеспечен. Какой взрослый постоянно станет ездить на велосипеде? Она честно сказала ему:

– У меня нет денег.

– Я угощаю.

20

Руби сразу же поняла одну вещь: у нее горячий шоколад вкуснее, чем в кафе. Может быть, когда-нибудь она откроет свое кафе и будет с ними конкурировать. «Райский горячий шоколад от Руби» по всей стране.

– Бискотти? – спросил Джулиан.

– Спасибо, – сказала Руби и взяла одну печенюшку в шоколадной глазури. – Почему здесь все итальянское?

– Чтобы оправдать цены.

Руби рассмеялась. Джулиан очень смешной. Она захотела окунуть печенье в шоколад, но подумала, что это, наверное, некрасиво.

– Макай. Я никому не скажу.

Вот дает! Руби засмеялась. Она окунула печенье в шоколадной глазури в горячий шоколад. Блаженство.

– Ты был в Италии?

– Questo е l'inizo della fine.

– Так красиво звучит! Что это значит? – спросила Руби.

– «Где сейчас распродажа?», – ответил Джулиан. – Перевод довольно вольный.

– А какое слово означает распродажа?

– Fine.

– Как оно пишется?

– Мы обязательно займемся с тобой итальянским, но сейчас меня больше интересует «Тайна анонимного звонка».

Джулиан потирал руки в нетерпении.

– Это дело в чем-то схоже с тем пожаром, который я устроила.

– Все должно остаться между нами?

– Да.

Он протянул руку. Руби пожала ее. Рука у Джулиана была очень горячей, как будто бы у него был жар, но выглядел он вполне здоровым.

– По рукам. Угадай, что случилось в субботу вечером?

– Зиппи съел остатки торта?

Руби засмеялась:

– Нет. Должно быть, у него был выходной. Это касается Брэндона. Ты знаешь наш лес?

– Это лучшее, что есть в этом городе.

– Ребята устраивают там вечеринки. Брэндона забрали. Папе пришлось ехать и забирать его из участка.

– Вот это да! Надеюсь, он не под следствием?

– Нет, он не под следствием. Но сержант Д'Амарио ведет расследование.

– Расследование? По делу о подростках, которые пьют в лесу?

– Но это еще не все. Сержант Д'Амарио сказал, что к ним поступил анонимный звонок. Кто-то накапал на Брэндона и его друзей.

– Ваши соседи, которые так любят животных.

– Стромболи? Я тоже так думала. Но у них есть алиби.

– Откуда ты знаешь.

– Я провела расследование.

– Это сержант Д'Амарио тебе сказал?

– Он полицейский. От него ничего не узнаешь.

Джулиан помешивал горячий шоколад.

– Как ты вообще с ним познакомилась?

– Я гуляла с Зиппи, а сержант Д'Амарио искал улики.

– Какие улики?

Руби пожала плечами. Ей вовсе не хотелось врать Джулиану, но зачем ему знать обо всей этой истории с крэком, тем более что она не имела никакого отношения к делу об анонимном звонке. Ведь аноним сообщил о шуме, а не о наркотиках.

– Я нашла ключ к этой загадке.

– Правда?

Руби подалась вперед:

– Понимаешь, все эти анонимные звонки записываются на пленку в полицейском участке.

С Джулианом очень приятно разговаривать. Он все понимает сразу же. Она с трепетом ожидала его реакции.

Но ее не последовало. Он по-прежнему помешивал горячий шоколад маленькой ложечкой.

– Что-то я не очень понимаю, – ответил он, глядя на водоворот в чашке, который становился все сильнее и сильнее, угрожая размыть островок сливок. Руби чуть-чуть изменила формулировку предыдущей мысли: он понимает почти все сразу же.

– Ты что, и вправду не понял? Голос анонима записан на пленку. Мне нужно только услышать его, а потом обойти всех в округе и поговорить с ними, чтобы узнать голос.

Реакции опять не последовало. Чего же тут непонятного?

– Я не стану разговаривать с ними ни о вечеринке, ни о звонке. Скажу что-нибудь вроде: «У вас такой классный газон в этом году, многоуважаемый сосед!», а он мне: «Спасибо, юная леди» – и бац!

– Что «бац»?

– Я узнала его по голосу.

– Понятно. А что дальше?

– Что дальше? Загадка решена, дело закрыто. Мы можем бросить ему в трубу бомбу-вонючку или сделать еще какую-нибудь пакость.

– Брэндон тоже участвует в расследовании?

– Нет, он не понадобится мне до тех пор, пока следствие не дойдет до операции с бомбой-вонючкой.

– Но сначала тебе нужно прослушать пленку.

– Точно.

– Как ты думаешь, сержант Д'Амарио позволит тебе ее прослушать? Ведь ты же сестра Брэндона.

– Он не знает об этом.

Джулиан принес маленькую баночку клубничного джема. Он сразу же открыл ее, макнул печенье в джем и откусил маленький кусочек. Хрум.

– По крайней мере, я на это надеюсь, – добавила Руби, вспомнив о том, почему она опоздала на автобус.

– Он не спросил, как тебя зовут?

– Да вроде, но потом отвлекся.

– То есть ты не обсуждала эту идею с прослушиванием пленки с сержантом Д'Амарио?

– Нет.

– Даже шутя?

– Что значит «шутя»?

– Болтая с ним о разной чепухе.

– Я не болтала с ним о разной чепухе, Джулиан.

Он окунул еще одно печенье в джем, на этотраз довольно сильно, потому что печенье сломалось, и одна его половинка упала на пол, а другую он положил на стол.

– Хорошо-хорошо. Я спросил, чтобы узнать, поделилась ли ты своими соображениями с сержантом Д'Амарио.

– Нет.

– А с кем-нибудь еще?

– Зачем? Ты думаешь, кто-нибудь может рассказать ему о моих догадках?

– Когда дело такое загадочное, нельзя никому о нем рассказывать.

– Тогда все в порядке. Ты один в курсе.

Джулиан кивнул. Крошечная капелька взбитых сливок повисла у него на усах. На минуточку бискотти поднялось в желудке, и Руби почувствовала себя нехорошо, как в детстве во время поездки на машине, когда она ела бутерброд с копченой колбасой и читала о лягушке. Теперь она была старше и могла с этим справиться, хотя есть бискотти ей больше не хотелось. Все из-за этих волос на лице.

– А можно прийти к ним и попросить разрешения послушать пленку? – спросила она.

Джулиан улыбнулся.

– И что тогда будет с анонимными звонками?

– Люди перестанут звонить.

– А с сержантом Д'Амарио?

– Его выгонят с работы?

Джулиан кивнул и внезапно заметил взбитые сливки на своем лице. Он вытер свой подбородок. Руби заметила, что он почему-то рассердился, и подумала, что потом он будет раздражительным, но весьма добрым старичком.

– Итак, есть ли у тебя план? – спросил он.

– Не знаю, – ответила Руби.

В этот момент она поняла, за что ей так нравится Джулиан – за то, что он обращается с ней как со взрослой.

– А что ты можешь предложить?

Джулиан достал блокнот из кармана (очень красивый, в кожаной обложке) и авторучку (тоже очень симпатичную). Он перевернул первую страницу, на которой было написано что-то интересное, а на следующей написал: «Идеи». Руби подвинула свой стул и села поближе, чтобы лучше видеть.

Он написал: «1. Технологии».

– Что это значит?

– Эта запись должна существовать в цифровом виде. Это означает, что она должна храниться на диске или жестком диске, а их может взломать хакер. У тебя есть знакомые хакеры?

Джулиан написал: «Хакер».

– Нет, если только ты таковым не являешься.

Он отрицательно покачал головой:

– Хакеров становится все меньше и меньше.

– Что ты имеешь в виду?

– Они весьма ограниченные, как все технари-энтузиасты.

Об этом Руби не знала. Ей нужно было подумать. Но она знала, что Джулиан прекрасный учитель. Миссис Фреленг никогда не разговаривает о таких вещах. И дело даже не в темах разговоров. Он постоянно чему-то учит, а миссис Фреленг вылетает из школы через минуту после звонка с последнего урока.

На следующей строчке он написал: «2».

– Что у нас под пунктом два?

– Твоя очередь.

Еще одно доказательство: хороший учитель заставляет тебя думать. Руби напрягла мозги, да так, что волосы встали дыбом. Ей очень нравилось это выражение. Дыба – это ведь какая-то пытка? Ведь Мел Брукс в «Мировой истории», часть 2, вздергивал евреев на дыбу? Есть также выражение «подстегните воображение». Примерно одно и то же. Она напрягла мозги и подстегнула воображение, но безрезультатно.

– Ничего не приходит в голову, – сказала она.

– Мне тоже. Может, не стоит об этом думать?

– Что? Ты предлагаешь сдаться? Ты не хочешь разгадать загадку? Кроме того, этот аноним изрядно подгадил Брэндону.

– Не пойму как. Он ведь отделался внушением, и его отпустили?

– Все немного сложнее, – ответила Руби.

– Что ты имеешь в виду?

В этот момент к ним подошел кассир:

– Это ведь ваш велосипед стоит на улице? Вы не могли бы его убрать? Он стоит на дороге.

Джулиан встал и вышел. Руби уставилась на страничку блокнота. «1. Технологии». Значит, второй пункт не должен быть связан с технологиями, по крайней мере она так думала. Но никаких идей – ни технических, ни каких-либо еще – не приходило ей в голову. Она перевернула страницу, чтобы посмотреть, что написано на первой.

Беспечный – оставит,

Лживый – обманет.

Ничто

Клево. Джулиан пишет стихи, используя задания из теста SAT. Она прекрасно знала, что означают эти слова, кроме «беспечный», но оно явно означало что-то нехорошее. Она взяла ручку Джулиана (на ощупь она тоже была очень приятной), и строчки начали складываться сами собой. Она записала их.

Беспечный – оставит,

Лживый – обманет.

Ничто не будет зависеть от нас,

Если мы зависим сами.

Итак, стихотворение посвящалось доверию. Действительно хорошая тема. Оно бы прекрасно подошло к сцене из фильма «Такая вот фигня», в которой Проблем заказывает убийство своей подружки, той, у которой татуировка с Санта Клаусом на заднице. Но сейчас ей хотелось запомнить эту фразу с чего-то там questo и fine, которое означает «распродажа». На самом деле, она могла вставить туда множество итальянских словечек – bella, signor, latte – все они были хороши. Цена доверия. Вот о чем хотелось написать стихотворение. Мой друг, давай разделим бискотти пополам? Как по-итальянски будет «друг»?

Джулиан шел обратно. Руби перевернула страничку блокнота, открыв его на странице «Идеи».

– Как по-итальянски будет «друг»?

– Amico – друг, arnica – подруга.

– У них разные окончания?

– Тебе не кажется, что так правильнее?

Не было ли в его вопросе подтекста? Руби почувствовала себя неловко, хотя она слышала вещи и похуже, например, когда она однажды зашла в комнату, где Брэндон и Дэви смотрели фильм для взрослых. Она почувствовала, как заливается краской. В этот момент она поймала на себе озадаченный взгляд Джулиана. Похоже, она неправильно его поняла.

– Во многих языках есть категория рода, – сказал он.

Точно, неправильно поняла.

– Правда?

– Во французском, испанском, португальском, немецком, латинском три рода.

– Три рода?

– Включая средний.

– Все существительные в английском среднего рода. Так?

– Можно и так сказать.

– Лучше всего, когда все слова среднего рода, – сказала Руби.

– Почему?

Она не могла объяснить, просто ей так нравилось.

Джулиан посмотрел на нее, а потом взглянул на страничку с идеями:

– Какие мысли по второму пункту?

– Никаких.

– Ты, кажется, собиралась рассказать мне о том, чего еще касается это дело, кроме вечеринок в лесу.

Совсем нет. Она просто думала об этом.

– Нет. Я рассказала все. Остальное не касается этого дела.

– Совсем не касается? Или вероятнее всего не касается? – спросил Джулиан.

Она знала, к чему он клонит: «Знак четырех». Как здорово, когда книги и реальность перекликаются!

«Отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался». Это, пожалуй, самая сильная мысль, высказанная Холмсом, по крайней мере, из того, что она читала.

– Наш договор по-прежнему в силе? – спросила Руби.

– Безусловно.

– Крэк. Дэви продает крэк, и сержант Д'Амарио знает об этом.

Ей сразу стало легче. Как будто камень с души свалился. Какое точное выражение! Она не находила себе покоя с тех пор, как нашла склянку с крэком.

– Брэндон тоже замешан в этом деле?

– Нет, по крайней мере, он не торгует.

У нее не было доказательств, но она была в этом уверена. Брэндона не волновали деньги, и вечно теряющиеся кошельки были тому доказательством.

Джулиан посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было. Точнее, они были одни в кафе.

– Крэк – это штука серьезная, хотя бы потому, что колледжи, прежде чем принять кого-то, наводят справки об учете в полиции.

– Мама с папой просто с ума сойдут.

– Да любой бы сошел.

– Что мы будем делать?

– Мы будем поступать правильно, – сказал Джулиан.

– Ты предлагаешь сдать Брэндона полиции?

– Решить, что правильно, а что нет, – непросто. Если мы, как ты выражаешься, сдадим его полиции, то это приведет к цепочке различных весьма непредсказуемых событий, а кончится все тем, чего ты так не хочешь, – Брэндон будет на учете в полиции.

– И что же мы будем делать?

– То, что не навредит максимально большему числу людей.

– А именно?

Джулиан рассмеялся:

– Кто знает?

Он достал ручку и блокнот в кожаном переплете, как будто бы собирался записать новую выработанную стратегию. Он открыл его на первой странице, быстро пробежал по ней взглядом, потом взгляд его задержался. Опаньки. Наверное, это нехорошо писать в чужих блокнотах. Он рассердился? Она не могла этого определить, потому что не видела его глаз. Джулиан читал то, что она написала. Его глаза стали необычно ясными. Руби видела это даже сбоку. Ей показалось, что она видит его насквозь. Он выглядел таким умным, что Руби немножко испугалась.

Джулиан посмотрел на нее. Все, что открылось ей мгновение назад, теперь снова стало неясным. Его темные, как море в пасмурный день, глаза немного блестели.

– Прости, Джулиан, – сказала она.

– За что?

– За то, что испортила твое стихотворение. Я не хотела, просто дописала машинально.

– Машинально?

– Просто дурачилась.

– Ничего страшного, – сказал Джулиан. – Это вовсе не стихотворение. С чего ты взяла?

– Это выглядело, как начало стихотворения.

– Это аналогия из теста SAT. Не больше и не меньше, – сказал он и запихнул блокнот в карман.

– Мне на мгновение показалось, что ты рассердился.

– Чего мне сердиться?

– Не знаю.

– Не вижу на то причины. Я не из тех, кто делает что-нибудь без причины.

– Я знаю, – ответила Руби.

Наверное, поэтому он казался таким надежным. Она улыбнулась ему. Он улыбнулся ей в ответ.

– Знаешь что? А давай-ка осмотрим место преступления.

– Замечательная идея. А как же школа? – спросила Руби.

Джулиан посмотрел на часы:

– Мы должны быть рациональными в этом вопросе. Но ведь в жизни даже самой прилежной ученицы бывают моменты, когда ей хочется хотя бы один разок прогулять занятия. А?

– Да, утром, в восемь тридцать одну, – ответила Руби.

Он засмеялся. Его грубый, похожий на карканье вороны смех на этот раз звучал мягче.

– С другой стороны, мы ведь не хотим, чтобы у тебя были неприятности.

– Я просто скажу, что вдруг почувствовала себя нехорошо и осталась дома.

– Ты уже так делала?

– Нет.

– Как говорит народная мудрость, все бывает в первый раз.

Джулиан обмакнул бискотти в клубничный джем и откусил кусочек. Маленькая красная капелька повисла в уголке его рта.

– Мы можем так поступить только в том случае, если в доме никого не было, когда ты уходила.

– Нет, я была одна.

– Perfetto, – сказал Джулиан. – А увеличительное стекло у тебя с собой? Оно очень пригодится при осмотре места преступления.

– Оно дома.

– А ключ у тебя есть?

– Конечно.

– Тогда мы захватим его по дороге. Готова?

Руби допила остатки горячего шоколада. Хрустящие частички шоколада пристали к небу. Они встали.

– После вас, – сказал Джулиан.

Они направились к выходу. В этот момент дверь открылась, и кто-то очень знакомый зашел внутрь.

– Привет, Джанет!

– Руби? – Джанет посмотрела на нее, а потом на Джулиана. – У тебя что, занятия отменили?

– Понимаете… – начала она и повернулась к Джулиану: – Вы знакомы с Джулианом?

– Да, – сказала Джанет.

– Автобус пришел немного раньше, и Руби отправилась в школу на велосипеде. Мы случайно встретились на заправке «Шелл», – объяснил Джулиан.

– На заправке «Шелл»?

– Именно на ней. Мы как раз собирались вернуться.

– Вернуться? – Джанет посмотрела на красное пятнышко в уголке рта Джулиана.

Джулиан понял, в чем дело, и тут же вытер рот рукой.

– Я собирался проводить ее до школы.

– Вы тоже на велосипеде? – спросила Джанет. – Начальная школа Вест-Милла в пяти милях отсюда. Я ее подвезу.

– Но… – вмешалась Руби.

– Прекрасная идея, если, конечно, это вас не затруднит, – сказал Джулиан.