Текст книги "Репетитор"

27

Когда Руби вернулась домой, вся семья ужинала. Казалось, они пребывали в замечательном расположении духа, смеялись и разговаривали в столовой. Уж не Зиппи ли вернулся? Она быстро вошла туда. Все сразу же притихли. Все было и так ясно, но она все-таки спросила:

– Он дома?

– Нет, – ответила мама. – А где ты была?

– Кто-нибудь звонил?

– Звонили, но не поводу Зиппи, – сказал папа.

– Я, кажется, задала тебе вопрос, – обратилась к ней мама.

– В приюте.

Она попыталась прочитать мысли мамы. Ее что, совсем не волнует Зиппи? А все остальные?

– Проходи и садись ужинать.

– Я не голодна.

– Ты должна поесть.

Джулиан поставил блюдо с бифштексами перед ее пустой тарелкой. Он больше всех переживает, а Зиппи даже не его собака. Но все-таки это произошло именно тогда, когда он присматривал за псом. Джулиан и сам это признает, хотя думать об этом не очень хорошо. Но эта мысль не покидала Руби. Она вышла из комнаты.

В прихожей зазвонил телефон. Она схватила трубку:

– Да, слушаю.

– Брэндон дома?

– Дэви, это ты?

– Да.

– Это Руби.

– Привет, как дела?

– Ты не видел Зиппи?

– Ты имеешь в виду вашу собаку?

Ты знаешь еще кого-нибудь с таким именем, наркоман чертов?

– Да, – ответила Руби.

– Не-а. Он что, потерялся?

– Я позову Брэндона.

Она отнесла телефон в столовую. Отец что-то там говорил про «Кодеско», а Джулиан с интересом слушал его. Она протянула трубку Брэндону.

– Ты раздал объявления? – спросила она.

– Объявления? Конечно.

– Или запихал их в свой шкафчик? Может, ты их вообще не брал?

– Слушай, дай мне трубку.

– Дети, успокойтесь, – вмешался отец.

– Тебя это вообще не волнует!

– Отвали.

– Ты даже Дэви ничего не сказал. Тебя это не касается.

– Ради Бога, это всего лишь собака.

Руби швырнула ему трубку и выбежала из комнаты.

– Слышал новость? – спросил Дэви.

– Какую?

– Проблем стрелял в Унку Дета. Он в тяжелом состоянии.

– Ты что, шутишь?

Брэндон даже встал.

– Брэндон, это касается Зиппи? – спросила мама.

Брэндон быстро пошел в гостиную. По всем каналам только и говорили об этом: какая-то ссора в стрип-баре на Манхэттене сегодня днем, перестрелка, дежурство у больницы, куски клипов.

Fuck you, good as new, all we do, then it's through.

А потом голос Проблема:

Where the sun don't shine, where the sun don't shine.

Клип транслировали снова и снова. В нем девушка в золотистых шортах и белом старушечьем парике садится в «бентли» и кладет голову на колени Унка Дета. Алмазная коронка во рту Унка Дета сверкнула, когда он поворачивал ключи зажигания. Чемодан раскрылся, и из него вылез Проблем с топором в руках. У него на шее висел золотой медальон в форме автомата АК-47. Брэндон не знал, что и думать.

– Да что же творится?

– Жизнь – дерьмо.

Руби была ужасно рассержена. Исчезновение Зиппи никого не волновало. Они все просто хотели, чтобы она пришла в себя, и даже не пытались что-нибудь сделать, чтобы его найти. Взять, например, объявления. Они наверняка по-прежнему лежат в рюкзаке Брэндона. Завтра она первым делом зайдет в его школу и сама раздаст их.

Руби прошла в комнату Брэндона, порылась в ящиках его письменного стола, где царил жуткий бардак, потом посмотрела на кровати и на полу. Объявлений нигде не было. Ни капельки не раздумывая, она залезла в его рюкзак. Там объявлений тоже не было. Где же еще поискать? Она спустилась вниз и прошла в гардеробную. Школьная куртка Брэндона висела на вешалке. Она обшарила карманы. Там не было объявлений. Там вообще ничего не было.

А что это там? Она нащупала что-то твердое между подкладкой и кожей или кожезаменителем. Она потрогала найденный предмет: ампула без всякого сомнения. И еще несколько зашиты под подкладкой.

Руби пошла на кухню. Когда она брала ножницы из шкатулки для шитья, она услышала, как Джулиан говорил в столовой:

– Может быть, нам стоит съездить в какой-нибудь колледж?

– Замечательно. Давайте составим список.

Вернувшись в гардеробную, Руби чуть-чуть распорола шов на подкладке. Ее ничто не остановит. Она увидела то место, которое распорол Брэндон, а потом зашил нитками похожего цвета, но все-таки чуть темнее. И когда это Брэндон научился шить? А потом она подумала: Триш. Ей нравилась Триш. Неужели это и впрямь невозможно – видеть людей насквозь?

Руби выдавила склянки из-под подкладки. Одна, две, три. Их тут целая дюжина. Похоже, он торгует. Руби сложила их в свою шапку, обула ботинки, надела куртку и вышла из дома.

Ночь была темной. Не было ни луны, ни звезд. Она вдруг поняла, какое чувство испытывают люди, потерявшие руку или ногу. Оказавшись одна на улице в такую ночь без Зиппи, она почувствовала, что его призрак где-то рядом, у ее ноги, но сейчас он почему-то вел себя тихо и не смел шалить. Руби направилась в лес, к пруду. Она выбросила первую склянку и вдруг вспомнила, что пруд покрыт льдом. Но, должно быть, на улице потеплело, и лед растаял, потому что она слышала всплеск. Она выбросила все остальные. Двенадцать ампул утонули, и она отправилась домой.

Она вышла из леса и оказалась прямо за домом там, где лежала поленница дров. Тут она заметила какой-то огонек. Сначала она подумала, что это в доме, но потом поняла, что огонек мерцал на улице и исходил он от какой-то фигуры, стоявшей у кормушки.

– Джулиан, ты куришь?!

– Боже мой, Руби. Как ты меня напугала!

Огонек покружился в воздухе и упал где-то неподалеку.

– Прости, – сказала Руби.

– Я просто тебя не заметил. Ты что, ходила гулять так поздно?

– Искала Зиппи.

– Понятно.

От него пахнуло табаком.

– Я не могу найти слов, чтобы выразить свое сожаление по этому поводу.

Она больше не хотела его слушать.

– Я не собираюсь прекращать поиски.

– Я тоже, – ответил Джулиан.

– Спасибо, – поблагодарила Руби.

По крайней мере он пытается помочь. Не то что члены ее семьи. Но он курит. Руби была поражена.

Вторник был неполным учебным днем. Учителя снова проводили совещание по поводу единых тестов. Брэндон очень любил неполные дни. Уроки пролетали совсем незаметно. Иногда учителя показывали какой-нибудь фильм в такой день или позволяли им обсуждать волнующие их темы. А днем, пока родители были на работе, они устраивали вечеринки. Сегодня все по-другому: Джулиан и Брэндон ехали на экскурсию в колледжи.

Триш передала ему записку во время урока английского языка: «унка дет в коме».

Он написал: «угу» – и передал ее обратно. Мистер Монсон раздавал тесты по грамматике и лексике, которые они писали на прошлой неделе. Триш передала ему еще одну записку: «сегодня днем у тебя или у меня?» Он написал: «не могу» и повернулся, чтобы передать ее.

– Надеюсь, я тебе не мешаю, Брэндон? – сказал мистер Монсон.

– Нет, – ответил Брэндон.

– Может быть, содержание этого послания будет всем интересно? – спросил учитель.

– Нет.

– Точно? Ты точно понимаешь, о чем я говорю? Ты знаешь, что значит послание?

– Записка. Письмо, – ответил Брэндон.

Мистер Монсон поднял брови:

– В последнее время ты меня очень удивляешь.

Он положил листочек с тестом на парту Брэндона. Сверху стояла оценка: 100 баллов. Это была первая оценка «отлично», которую он получил в старшей школе.

– Кушаешь «Уитиз»?[27]27
  Товарный знак одного из первых видов сухого завтрака в виде пшеничных хлопьев с витаминно-минеральными добавками производства компании «Дженерал миллс». Выпущен на рынок в 1924 году, с 1933 года известен рекламный лозунг «Завтрак чемпионов», который сохранился до наших дней.


[Закрыть] Или так больше не говорят?

Кто-то заржал.

– Или так больше не говорят? – продолжил мистер Монсон.

– Мы можем поговорить об Унке Дете? – спросил кто-то.

– Унка Дет? Кто это? – спросил мистер Монсон, копируя негров.

Брэндон даже не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на троих черных парней. Он точно знал, что им это не понравилось. Он почувствовал это. Мистер Монсон просто придурок.

– Он пишет стихи, которые покруче, чем стихи тех старых пердунов, которые мы читаем в классе, – сказала Триш.

Мистер Монсон покраснел то ли от всего высказывания, то ли от слова «пердун». Брэндону это было непонятно. В тот самый момент, когда мистер Монсон, кажется, нашел, что ответить, в дверь постучали. Он закрыл рот, снова открыл его и произнес:

– Входите.

Это была директор школы миссис Бэлси.

– Простите за беспокойство, мистер Монсон. У вас в классе Брэндон Гарднер?

– Да.

– Можно его на минутку?

– Да хоть всех забирайте, – ответил мистер Монсон.

Миссис Бэлси улыбнулась. У нее совсем не было зубов.

– Брэндон? – сказала она.

Он встал. Она поманила его пальцем. Он пошел за ней следом, думая о рисунке, сделанном Триш, на котором мистер Крейнпул, охранник с парковки, целовал волосатые ноги миссис Бэлси. Он посмотрел на ее ноги. Они были очень даже ничего, гладкие, без единого волоска, одетые в прозрачные капроновые колготки. Очень даже ничего, похоже, она занималась спортом после работы. Брэндону стало смешно, когда он увидел мистера Крейнпула в коридоре. С ним был еще и мистер Брэк, учитель физкультуры.

– Что случилось? – спросил Брэндон.

– Ты можешь открыть нам свой шкафчик? – спросила миссис Бэлси.

– Мой шкафчик? Зачем?

– Нам нужно кое-что проверить, – сказали одновременно все трое и окружили его.

Брэндон пожал плечами:

– Как знаете.

Его шкафчик № 817 находился внизу, рядом с учительской. Им навстречу попался Фрэнки Джи.

– Эй, чувак, что стряслось? – спросил он.

– Если я не дам о себе знать до захода солнца, позвони в полицию, – сказал Брэндон.

Это была замечательная мысль, высказанная им вслух. Может быть, самая замечательная. И сказана она была нужному человеку. Он немедленно растрезвонит по всей школе. Но в чем же дело? У него в шкафчике ничего такого не было.

Фрэнки Джи рассмеялся и пошел дальше.

У его шкафчика стояли полицейские. Их было двое. Один из них держал на поводке немецкую овчарку, у другого на рукаве были нашивки сержанта.

– Открой, пожалуйста, шкафчик, – обратилась к Брэндону миссис Бэлси.

– Зачем?

– Будет лучше, если ты сделаешь это сам. У нас есть разрешение на обыск при чрезвычайных обстоятельствах.

Все это показалось Брэндону не очень правдоподобным.

– При каких таких чрезвычайных?

Он чувствовал себя очень уверенно, потому что знал, что ни в чем не виновен.

– У нас есть основания полагать, и они весьма весомы, что там хранятся кое-какие вещества, хранение которых противозаконно. Это информация подтверждена отделом К-9. Я правильно говорю, сержант Д'Амарио? – сказала миссис Бэлси.

– Совершенно верно, мадам, – ответил сержант. – Привет, Брэндон. Не ожидал, что мы встретимся так скоро. Как дела у твоего отца?

Значит, сержант Д'Амарио. То самый, который знает, что Дэви продает крэк, и который в десять раз умнее его и Дэви вместе взятых. Подтверждено отделом К-9. Да этого просто не может быть! Брэндону почему-то захотелось, чтобы Руби в этот момент была рядом.

– У него все нормально, – ответил Брэндон.

– Твой отец был в свое время очень большим человеком в студенческом городке Вест-Милла. Он был капитаном теннисной команды, если я не ошибаюсь. Я уверен, он хочет, чтобы ты был достойным сыном, – сказал сержант Д'Амарио.

– Да что происходит?

– Открой шкафчик.

В этот момент Брэндон почему-то подумал о Унке Дете, который лежит в какой-то из больниц Нью-Йорка в коме.

Fuck you, good as new, all we do, fhen it's through.

Он чуть не сказал «не-а», а потом исправился и произнес:

– Нет.

Он почувствовал, что все мышцы его напряглись.

– Мистер Крейнпул, – сказала миссис Бэлси.

Мистер Крейнпул зашуршал листами своего блокнота, что-то при этом бормоча.

– Восемь один семь, – пробормотал он и посмотрел на номер на шкафчике.

У каждого номера был свой шифр. Он набрал его и открыл шкафчик.

– Покажи нам, где ты его хранишь. Тем самым ты можешь облегчить свою дальнейшую участь, – сказала миссис Бэлси.

Брэндон ничего не ответил.

Все они уставились на содержимое шкафчика. На верхней полке лежали расческа, гель для волос и какие-то поцарапанные диски. На крючке висели рюкзак и школьная куртка. На дне валялась всякая ерунда – старые теннисные тапки, один ботинок, книги, бумажки, чей-то ремень.

– Ты даешь свое согласие на обыск? – спросил сержант Д'Амарио.

– Нет, – ответил Брэндон.

Он немного дрожал, но голос звучал вполне уверенно. Что бы там ни думала эта собака, там ничего не было.

Сержант Д'Амарио кивнул другому полицейскому. Тот натянул на руки хирургические перчатки и вытащил все из шкафчика, а сержант Д'Амарио держал пса на поводке. Полицейский вытряхнул рюкзак, проверил все карманы, осмотрел теннисные тапки и ботинок, раскрыл баночку с гелем. Он просмотрел бумаги и книги.

Осталась только куртка. Полицейский снял ее с крючка, пошарил в карманах, прощупал подкладку. Потом он потряс ее и снова пощупал подкладку. Вывернул ее наизнанку и еще раз пощупал. Взрослые обменялись взглядами, полными недоумения. Сержант Д'Амарио передал полицейскому маленький складной нож.

– Что за фигня? – сказал Брэндон.

В такой ситуации ему следовало бы сказать: «Что за херня?», но у него не хватило смелости.

– Следи за своей речью, – сказала миссис Бэлси.

Полицейский распорол шов внизу подкладки и, сделав небольшую дырочку, засунул туда руку. Он обернулся, посмотрел на сержанта Д'Амарио и отрицательно покачал головой.

Сержант Д'Амарио присел и снова осмотрел книги и бумаги.

– Что это? – спросил он.

– Здесь же написано. У нас потерялась собака.

Сержант Д'Амарио быстро встал:

– Как ты разговариваешь!

Брэндон ничего не сказал.

– Обыщите его! – приказал сержант Д'Амарио.

– Лицом к стене! – сказал полицейский.

Брэндон встал лицом к стене. В нем проснулось что-то дикое. Полицейский обыскал его.

– Ничего, – сказал он.

Брэндон повернулся к ним лицом. Ему незачем было прятать взгляд.

– Похоже, произошла какая-то ошибка, – сказала миссис Бэлси, поднимая куртку с пола. – Мы приведем твою куртку в порядок к окончанию твоих занятий.

– Вы полагаете, я стану ее после этого носить? – спросил Брэндон. Чертов голос задрожал и выдал его состояние. – Кусок дерьма.

Он вышел из помещения прежде, чем они пришли в себя. Пусть сами там наводят порядок. Он прошел по коридору и вышел из школы.

Брэндон по привычке направился к парковке, на которой учащиеся оставляли свои машины. Когда закончатся уроки? Где-то через полчаса. Он пошел к машине Дэви. Поначалу он чуть не плакал, может быть, даже пустил слезу, но потом снова обрел контроль над собой. Это произошло как раз вовремя, потому что к нему подъехала машина, и знакомый голос спросил:

– Уже свободен, Брэндон?

Это был мамин джип. За рулем сидел Джулиан. Точно, они же собирались поехать на экскурсию в колледж, но сейчас Брэндон совсем этого не хотел.

– Твоя мама сказала, что ты заканчиваешь в полдень, – сказал Джулиан.

– Значит, ты приехал пораньше, – заметил Брэндон.

– Мне хотелось пораньше начать, – сказал Джулиан и посмотрел на школу. – Похоже, еще никто не выходит.

Брэндон пожал плечами и сел в машину, отодвинув буклеты колледжей Фиске, Принстона и Инсадера.

Джулиан наблюдал за ним.

– Какие-то проблемы? – спросил он.

Брэндон сделал глубокий вдох:

– С чего ты взял?

– Просто ты так рано вышел из школы, – сказал Джулиан, облизывая при этом губы.

– Нет, у меня все в порядке.

– Ты выглядишь расстроенным.

– Поехали, – ответил Брэндон.

Джулиан выехал на шоссе и прибавил газу, возможно, сделав это несколько резко, потому что что-то внутри коробки передач взвыло.

– Ты можешь довериться мне и рассказать, если что-то случилось в школе.

– Спасибо, Джулиан. Я просто вышел немного пораньше, вот и все.

– Очень хорошо.

Они некоторое время ехали молча. Когда они подъехали до пересечения с трассой 91, Брэндон спросил:

– Куда мы едем?

– Я думаю, мы сначала заглянем в Амхерст. Твои теперешние знания вполне позволяют тебе туда поступить. А на обратном пути можем заехать в Тринити.

– Я думаю, что Тринити мне тоже по силам.

– Пока нет.

– Правда?

Впервые Брэндон подумал, что, возможно, поступление в колледж было не самой плохой затеей. По крайней мере он выберется из Вест-Милла. Вдруг у него родилась другая идея:

– А что, если мы поедем в противоположном направлении?

– На юг?

– В Нью-Йорк. Что там у нас в Нью-Йорке?

– Колумбия. Нью-Йоркский университет.

– Он по силам?

– Колумбия – без сомнения.

– Чуть сложнее, чем в Амхерст?

– Возможно.

– Тогда поехали в Нью-Йорк.

Джулиан свернул на обочину и заглушил мотор. Он повернулся к Брэндону. Тот почувствовал, что Джулиан пытается угадать его мысли.

– Это вполне возможно, Брэндон, но сначала я хотел бы убедиться в том, что твой ранний уход из школы не повлечет за собой каких-нибудь неприятных последствий.

– Слушай, ты такой же зануда, как все взрослые.

Что-то во взгляде Джулиана изменилось. Они вспыхнули и снова погасли.

– Ты и впрямь так считаешь?

– Я все-таки надеюсь, что другой. Они вскрыли мой шкафчик, Джулиан, полицейские и учителя, искали наркотики.

– Боже мой! У них был ордер на обыск?

– Он им и не нужен. Так уже случалось с другими ребятами.

– Немыслимо! Надеюсь, они с тобой нормально обращались? – спросил Джулиан, качая головой.

– Они не заставили меня раздеться. Но, правда, распороли подкладку куртки.

– Да ты что!

Брэндон кивнул. Они замолчали. Брэндон почувствовал, что его снова начинает трясти. Он хотел побить их всех – сержанта Д'Амарио, полицейского, который обыскивал его, миссис Бэлси, мистера Крейнпула, мистера Брэка, их всех. Они все были гораздо хуже его, жалкие, даже гадкие. Даже несмотря на то, что он сам вел себя не лучшим образом. А если их сравнить с Триш, то они вообще просто мерзавцы.

А эта собака из отдела К-9 и вовсе была попыткой взять его на понт. Руби была права: сержант Д'Амарио готов принять любые меры для того, чтобы в Вест-Милле не было наркоманов.

– Это, должно быть, было совсем противно, когда они распороли подкладку твоей куртки.

– Они как будто рассчитывали там что-то найти.

– Они, естественно, ничего не нашли?

Это вопрос окончательно рассердил Брэндона.

– Ты что, думаешь, что я торгую наркотиками?

– Конечно, нет, Брэндон. Я полностью на твоей стороне, и я думал, что ты об этом знаешь.

Он повернул ключ:

– Поехали. Большой город ждет.

Они отправились в Нью-Йорк. Сначала осмотрели университет Нью-Йорка, а потом – Колумбию. Очень многие студенты выглядели как-то странно, а некоторые вполне нормально.

– Я хочу посетить еще одно место, – сказал Брэндон.

– Что за место?

– «Вет Израел».

– Но это же больница.

– Там лежит Унка Дет.

– А, понятно.

Джулиан проехал через весь город, чтобы попасть туда. Парковка была забита машинами. Дежурство проходило в маленьком парке, находившемся через дорогу от больницы. Брэндон присоединился к толпе, несшей дежурство. Их были сотни, на некоторых были надеты футболки Нью-Йоркского университета или университета Колумбии. Они смотрели на окна больницы, передавая друг другу косяки или пиво и иногда бормоча: Fuck you, good as new, all we do, then it's through.

Больничные каменные стены эхом отзывались на эти слова.

– Мне кажется, он вон в той угловой палате, – сказала девушка, стоявшая рядом с Брэндоном.

– Откуда только что махала рукой медсестра? – спросил Брэндон.

Девушка посмотрела на него; она явно была студенткой. Студенткой университета.

– Да, – ответила она.

В ответ Брэндон сказал первое, что пришло на ум:

– Надеюсь, на ней золотистые шорты.

Девушка рассмеялась. Этот смешок был смешком удивления. После школы в Вест-Милле начнется настоящая жизнь. Он приложит все возможные усилия, чтобы начать ее. Он уже выучил кучу новых сложных слов и научился употреблять их в речи.

Брэндон вернулся в машину. Они переехали через мост и направились в сторону Коннектикута. Впереди мигали фары других машин. Джулиан выглядел усталым. Странные эти взрослые: развлечения утомляют их не меньше, чем работа. Он крепко держал руль. Прямо как моя мама.

– Спасибо, Джулиан. Ты классно все организовал.

– Не за что, – ответил Джулиан и еще крепче вцепился в руль.

28

Единые тесты были просто замечательными. По правде сказать, не сами тесты. Их было так много, их все раздавали и раздавали. Особенно тесты по математике. Руби осилила только половину, а другую даже не успела прочитать. Но разве можно не радоваться сокращенному учебному дню?

Автобус подъехал к остановке. Фары загорелись, и мистер В взглянул в зеркало. Руби увидела тень разочарования, которая пробежала по его лицу. Возможно, он немного огорчился, увидев одинокий грузовик, который ехал следом. Мистер В любил устраивать большие пробки.

– Не вешай нос! – сказал он.

Руби подняла голову повыше и вышла из автобуса. Обычно, когда в школе отменяли уроки, она брала кулинарную книгу и лепила ириски для поддержания хорошего настроения. Потом она обычно немного играла на саксофоне. Когда она последний раз брала его в руки? А следующий джазовый концерт в доме престарелых уже через две недели. Старички любили песню «I don't mean a thing». Они притопывали ногами в такт музыке, но у Руби не всегда получалось легато после четвертой паузы в седьмом такте. Она не хотела подводить старичков. Потом она включала музыку на весь дом и танцевала, передвигаясь по дому, как привидение или дервиш. Она не была уверена, как это точно называется. Эти танцы доводили Зиппи до безумия. Один раз он пытался разгрызть тостер.

Сегодня ничего этого не будет. Она посвятит этот день его поискам.

Сначала она прослушала сообщения на автоответчике. Большая часть из них была для Брэндона – от Триш, Дэви, Фрэнки Джи и еще каких-то ребят, имен которых она не знала. Про Зиппи ничего. Потом она почувствовала, что проголодалась. Она открыла холодильник и достала оттуда арахисовое масло и маршмэллоу.[28]28
  Первоначально суфле из алтея; в настоящее время изготавливается из кукурузного сиропа, сахара, пищевого крахмала, декстрозы, желатина и других компонентов. Поджаривается на палочке на открытом огне; используется также как кулинарный компонент в салатах, десертах, густых кремах, сладких пастах.


[Закрыть] Может быть, съесть чуточку джема? Он привнесет элемент здорового питания. Джема было три вида – черничный, абрикосовый и стоящий отдельно на верхней полке так любимый Джулианом французский клубничный джем. Она не очень любила клубничный джем, к тому же не могла дотянуться до верхней полки. Руби выбрала черничный. Взбила себе стаканчик молочного коктейля – детям обязательно нужно есть кальций – и села за стол.

Мама позвонила ей, когда она уже домывала посуду. Ее звонок порадовал Руби.

– Что ты собираешься делать? – спросила мама.

Приятно, когда интересуются твоими делами.

– Пойду искать Зиппи. Ты знаешь о том, что Джулиан курит?

– С чего ты взяла?

– Я видела, как он курил на улице вчера вечером.

– Сигареты?

– Да.

Мама тут же потеряла интерес.

– Очень многие курят.

– Я знаю.

У мамы в кабинете зазвонил телефон.

– Пока, до вечера. Знаешь что, Руби…

– Что?

– Когда-нибудь придет время, и ты начнешь…

Мама не договорила. Наверное, она даже на расстоянии почувствовала, какая будет реакция.

Гудок.

– Мне тут звонят.

– Пока.

– Пока.

– Привет.

– Привет, – раздался голос Килы. – Не хочешь поиграть сегодня? Мой отец может заехать за тобой.

Теннис в свободный от уроков день? Добровольно? Просто безумие.

– Извини, сегодня не могу. Как-нибудь в другой раз.

После дождичка в четверг.

– Тогда придется играть с папой, – ответила Кила.

Руби знала, что это несколько скучновато, но не пошла на уступку.

– У него тоже сокращенный день?

– С некоторых пор он может себе позволить сократить свой рабочий день в любое время.

– Вы богаты?

– Полагаю, что да.

– Как в Париже?

– Мы поднимались на Эйфелеву башню. Там наверху мы встретили ребят из Дартмаута. Они писали прямо с башни.

Дартмаут? Интересно, мама с папой включили его в список университетов для Брэндона?

– Что ты там жуешь?

– Жевательные конфеты.

Руби терпеть не могла жевательные конфеты. Им следовало бы прилагать к пакетику зубную нить. Она послушала, как Кила жует на другом конце провода.

– Слышала про Проблема?

– Того парня из фильма «Такая вот фигня»?

– Ага. Он стрелял в Унку Дета.

– Он мертв?

– Нет, Унка Дет в коме, а Проблем в тюрьме.

– Как это случилось?

– Они были в стрип-баре.

Руби ожидала услышать подробный рассказ, но его не последовало.

– По телевизору сейчас об этом только и говорят.

– Созвонимся позже.

– Созвонимся.

Руби прошла в гостиную и включила телевизор. Она перескакивала с канала на канал – женщина в очках в красной оправе, Молто Марио, магазины, монашка, тренажер для накачивания пресса, скейтборд, Гитлер. Наконец она нашла Проблема. Он что-то говорил речитативом на сцене. На нем был оранжевый костюм тюремного заключенного, а на груди болтался золотой медальон в форме автомата АК-47. Они что, позволяют ему выступать в тюрьме? Или это снято раньше, а костюм просто часть его имиджа, который стал реальностью?

Диктор что-то говорил, но Руби не могла сконцентрироваться. Что-то из того, что она быстро посмотрела, не давало ей покоя. На канале, который был рядом с монашкой. Руби снова начала переключать каналы, на этот раз медленно.

Вторая мировая война, Первая мировая война, тренажер, монашка… вот наконец. На экране была фотография знакомого ей человека: Джанет. Над фотографией было написано ее имя, а внизу значилось: Олд-Милл, Коннектикут. Руби прибавила звук.

«… не вышла на работу в понедельник и считается пропавшей. Полиция просит всех, кто располагает какой-нибудь информацией, позвонить». Затем следовал номер телефона, а дальше – новое сообщение. Руби еще раз пробежалась по каналам. Больше нигде ничего не говорили о Джанет.

Она позвонила маме, но ей ответил автоответчик. Она позвонила папе, но он еще не вернулся с обеденного перерыва. Руби поднялась наверх, нашла мамину записную книжку и позвонила Джанет.

«На случай, если я до кого-то не дозвонюсь, сообщаю, что занятий по стрельбе из лука не будет двадцать третьего и двадцать четвертого». На выходных, которые они провели в Атлантисе. «В следующую субботу занятия состоятся в обычное время. Если вы хотите оставить сообщение, сделайте это после сигнала».

Раздался сигнал. Потом наступила тишина. Руби заговорила:

– Привет, Джанет! Это Руби. Надеюсь, с тобой все в порядке. – Потом она замолчала, не зная, что еще сказать, сказала: – Пока, – и повесила трубку.

Она позвонила ей на работу.

– Слушаю.

– Здравствуйте. Я занимаюсь стрельбой из лука у Джанет. Она что, и правда пропала?

– У нас нет никакой информации о ней.

– Но это правда? Где она исчезла?

– Извините, – ответили ей и повесили трубку. Как она исчезла? Где это произошло? И Зиппи тоже потерялся. Руби сидела за столом на кухне. Она положила голову на руки и попыталась подумать. Не было ли это еще одним делом, связанным со всеми остальными? Это была первая мысль, пришедшая ей в голову. Она была вполне очевидна. По крайней мере так казалось Руби. Но разве Шерлок Холмс не предостерегал Ватсона относительно очевидных фактов? Ничто так не обманчиво, как очевидные факты. Что-то вроде того. По-моему, он говорил об этом Ватсону в «Тайне Боскомбской долины». И потом, все это как-то по-детски. Джанет – взрослая и, значит, находится на другом уровне. С другой стороны, уровней становилось все больше и больше: школьная куртка, анонимный звонок, Зиппи, Джанет. Существует ли между ними связующее звено? У нее возникла безумная мысль, что ей уже все известно. Стоит лишь стукнуть себя по голове, и вся картина прояснится. Руби стукнула себя по лбу ладошкой, но довольно сильно. Ничего не произошло.

Она позвонила в приют:

– Вы не нашли Зиппи?

– Ты та самая девочка?

– Да.

– У нас есть твое объявление. Если что, мы тебе позвоним.

– Я просто подумала, может, вы его потеряли?

– Ваш телефон…

Он прочитал номер их телефона.

– Да, верно.

– Как тебя зовут?

– Руби.

– Руби, мы дадим тебе знать сразу же, как только что-нибудь станет известно.

– Но где он может быть?

– Где угодно.

Он говорил то же самое и в прошлый раз.

– Например?

– Особенно учитывая тот факт, что он пес. Предположим, он почувствовал какой-нибудь запах, доносившийся из сарая. Он вошел туда, но внезапный порыв ветра захлопнул дверь. Бац – и он взаперти. Вот один из вариантов. У меня был такой случай на прошлой…

– Спасибо, – сказала Руби и повесила трубку.

Зиппи не такой дурак. Я должна начать думать, как собака. Тем более что эту собаку я знаю лучше, чем кто-либо другой.

Руби надела голубую куртку, желтую шапку с синими звездами, варежки и ботинки, положила в карман увеличительное стекло и вышла на улицу. Сначала осмотрим дорожки. Он был здесь с Джулианом. Обычно, когда кто-нибудь разгребал дорожки, Зиппи совсем терял голову. Он начинал лаять, бегать взад и вперед, играя в снегу. То есть, когда подъехала эта машина, он уже был возбужден. А тут еще эта собака залаяла. А может быть, первым залаял Зиппи. С этого-то все и началось. Потом он побежал. В каком направлении? Она вспомнила как Джулиан говорил дрожавшим голосом: «Я, конечно же, побежал за ним, звал его, – эта сцена, как живая, стояла у нее перед глазами, – но он не останавливался. В конце концов я потерял его из виду где-то на Индиан-ридж». Она хорошо представляла себе эту сцену, но все-таки кое-что оставалось неясным. Курил ли Джулиан в этот момент? Маленькая, но имеющая значение деталь. Но она все равно ничего не проясняла.

Она пошла по Робин-роуд, потом свернула на Индиан-ридж, дошла до поворота, у которого, вероятно, Джулиан и потерял Зиппи из виду, и поднялась на холм, с которого открывался вид на лес. В этой части Индиан-ридж стояли очень симпатичные домики. Вот этот, например, с новой черепицей на крыше и зелеными ставнями. Зиппи, наверное, уже очень устал, когда добежал до этого места? К тому же машина, должно быть, уже уехала далеко. Итак, что бы стал делать Зиппи? Он бы остановился.

Руби остановилась. И что теперь? Он бы стоял здесь посреди дороги, высунув язык и тяжело дыша, ожидая, пока появится какая-нибудь мысль? Руби встала посреди дороги. Она закрыла глаза и попыталась отвлечься. Она ждала, когда наконец родится мысль, любая мысль. Она не стала высовывать язык и тяжело дышать. Ее могут неправильно понять.

Мысль родилась. Пицца! Руби открыла глаза как раз вовремя – по дороге ехал почтовый грузовик, – и отошла на обочину. Пицца! Личные особенности, как сказал Шерлок Холмс, являются разгадкой тайны. А особенностью Зиппи был повышенный интерес к пицце. А о какой пицце он непременно вспомнил бы в этот момент? Конечно же, о пицце с колбасой и сладким перцем с хрустящей корочкой. Но это еще не все. Потом сержант Д'Амарио принес ему целую гавайскую пиццу с ананасом и ветчиной. Золотая жила, легкий источник пиццы там в лесу. Он не мог об этом забыть. И что бы он сделал? Отправился бы в лес самым коротким путем. Скорее всего, он не стал бы бежать (он уже и без того набегался), просто быстро пошел бы в лес. Руби пошла в сторону симпатичного дома с новой черепицей и зелеными ставнями.

Две газеты, упакованные в полиэтиленовые пакеты, лежали около дома. Руби перешагнула через них и свернула за угол. Этот дом, так же как и их, был обращен задним фасадом к лесу. У них тоже была кормушка, на которой сидел кардинал. Давненько Руби не видела кардинала, который обычно прилетал на ее кормушку. А еще у них был сарай. Маленький сарай с черепичной крышей и зеленой дверью.