Текст книги "Расплата"

– Но ведь ты тогда не знал бы Берту и меня, отец. – Прошептал Луи.

– Должно быть, ты прав, парень. Ради вас стоило попасть в переделку. – Серьезно ответил Красавчик. – Ну хватит, посмеялись и довольно. К нашему общему сожалению, я не нашел и намека, где могут прятать бедняжку Стефани и Берту.

– Ты точно уверен, что и Берта похищена этими негодяями?

– Это ясно как день. Они ведь до смерти боятся, что правда выйдет наружу.

– Да, плохо дело. Если только в доме нет тайных комнат или подземелий, которые нам не показали радушные хозяева. А что, Вороненок, твой поход также оказался пустым?

– Как бы не так. – Залихватски ответил мальчик, довольный, что в этот раз оказался половчее взрослых. – Вы могли перевернуть весь дом в напрасных поисках, девчонок там нет.

Жак и Дамьен в упор уставились на Луи, от их пронзительных взглядов Вороненок порозовел и смущенно выпалил:

– Их там нет, потому что вчера ночью обе сбежали.

– Сбежали? Вместе?

– Да, да, я точно слышал, прислуга и громила с побитой рожей так и обмолвились между собой. Мол, у хозяев кислые лица оттого, что пташки вырвались на волю. Громила как раз сетовал, что придется дважды ловить паршивую хромушу, что умудрилась разбить ему нос. А садовник хихикал над ним и утешал, что уж хотя бы вторая девчонка не такая шустрая. Если она и сделала ноги из дому, то по своей робости наверняка сразу заплутала в лесу и стала ужином для голодного зверя. Я нарочно оставался поблизости, чтобы все услышать, сделал вид, что рисую деревья возле изгороди. Так они вовсе позабыли обо мне. Помянули какого – то парня по имени Поль, что влюбился в юную баронессу, и громила все ухмылялся, как ловко ему намяли бока. И деревенский увалень отдал жизнь за глупую любовь.

– Проклятье! – Хрипло воскликнул Жак, – должно быть, это тот несчастный, что так отчаянно защищал свою хозяйку, когда мы обчищали дом. Бедняга, еще одна жертва мерзкой семейки де Кольбе. Я готов хоть сейчас повернуть вспять и свернуть шею паршивому шевалье и его поганой сестрице!

– Скажу по совести, у меня и самого кровь в жилах закипает, как вспомню все россказни Нинон об этих людишках, но сгоряча можно больше навредить. Теперь мы хотя бы знаем, что обе девушки покинули проклятое место. Конечно, нам не ведомо, где их искать, но я уповаю на Берту, ей не впервой выпутываться из приключений.

А шевалье Робер и баронесса Флоранс радостно потирали руки. Пожалуй, Господь не так уж разгневан их делишками, что указал просто блестящий выход. Если еще и паршивые девчонки успеют пасть жертвой бродяг или лесного зверья, то лучше и придумать нельзя. Хотя, даже если эти дряни выживут, их рассказам никто не поверит. О Стефани прочно закрепилась слава, как о недалекой дурочке, а безродная нищенка Берта и вовсе не стоит доверия. Мамаша Трюшон сгорела вместе со своими тайнами и преступлениями. Пройдоха Нинон… Да уж, к прискорбию, ей удалось спастись, но она не такая дура, чтобы признаться в подлоге и шантаже. Стало быть, у них в запасе есть немного времени, чтобы убраться, и не с пустыми руками. Эти богатые олухи, что польстились на негодный, запущенный особняк и несколько акров леса, готовы на все, чтобы их заполучить. Надо бы вытрясти из них как можно больше деньжат и быстро унести ноги, пока весть о фальшивых бумагах не выплывет наружу.

Шевалье впервые за несколько последних дней улыбался и самодовольно поглядывал на сестру. А что скажет, ну не ловко ли придумано? Получив деньги, они мигом направятся в гавань и сговорятся с капитаном судна. Причем, чтобы сбить с толку новых хозяев, на все лады начнут уверять, что уезжают в Новый Свет, а сами сядут на корабль, идущий в Британию. В конце концов, не все ли равно, где нагреть руки, богатые дурачки есть везде. Может, на чужой стороне удача будет к ним более благосклонна.

Баронесса, конечно же, согласилась с братом – придумано отлично, что и говорить. Но про себя Флоранс решила по – другому. Пусть Фернан идет своей дорогой, а она своей, томный красавец успел полностью завладеть ее мыслями. К тому же он явно очарован баронессой. С чего ей отказаться от своего счастья? Стащить у брата полученные деньги – нетрудная задача. Флоранс вполне по силам сыграть несчастную обманутую даму и свалить все на шевалье. Эдак она останется при деньгах и богатом красавце. Ах, ведь он вхож к самому королю! Наконец – то она сможет блистать при дворе. Кому придет в голову ворошить старое и копаться в грязных тайнах из прошлого. Знатные и богатые люди надежно защищены от раскаяния.

Брат и сестра так предались приятным мыслям и мечтам, что не заметили появления в гостиной громилы Гожана.

– Хозяин, хозяин. – Шепнул разбойник, нагнувшись к Роберу.

– Ох, вот наглец! С чего это ты запросто вваливаешься в господские покои, не спросив разрешения? – Прошипел Фернан.

– Да уж оттого, что дело срочное, раз уж мы с вами в одной лодке, так оба должны вовремя заткнуть течь, пока не пошли ко дну.

– О чем ты?

– Да вот, сеньоры, что гостили сегодня…

– Тебе – то какое до них дело? Эти господа желают купить проклятый дом.

– Боюсь, хозяин, что они желают купить нашу свободу или жизнь. – Хмыкнул Гожан.

– Ты ума лишился, дубина? – Проворчал шевалье, но в душе уже поселились сомнение и страх.

– Парень, которого я отправил пристукнуть кое – кого по вашему приказу, узнал их. Это они напали на моих людей и помогли толстухе унести ноги.

Лицо Фернана вновь приняло землистый оттенок, и головная боль вернулась с новой силой. Проклятье! Как же он сам не заподозрил подвоха? Уж слишком настойчиво гости пытались осмотреть все углы. Да и предлагать большие деньги за дом, что запущен до крайности, сомнительно.

Шевалье разразился грязной бранью, он вскочил с кресла и начал метаться по комнате, отшвыривая все, что попадалось на пути. Со звоном и грохотом в камин полетела ваза, и пролитая вода зловеще зашипела на углях. В приступе ярости он растоптал ногами несчастные розы, что нарочно срезали для знатных гостей.

Флоранс едва успела открыть рот, чтобы осадить брата, но тут и на нее вылился целый ушат отборной брани. Да, он попался на глупый обман, но его оправдывает сильнейшая мигрень, что не дала разглядеть в гостях проходимцев, а сестра просто тупая индюшка, которую может надуть любой дурак. Неужто она и впрямь поверила, что костлявой фигурой и пожелтевшей кожей смогла вскружить голову такому смазливому парню, да еще моложе себя лет на пятнадцать?

Баронесса накинулась на брата, словно разъяренная кошка. Как он смеет сомневаться в ее внешности? Может, эти господа и впрямь пройдохи и жулики, но красавчик герцог, несомненно, успел влюбиться. Флоранс отказывалась верить в то, что давно утратила свою миловидность и хорошенькое личико. Неужто она так стара и безобразна, что не в состоянии внушить любовь молодому мужчине?

Пока господа бесновались и осыпали друг друга бранью, Гожан преспокойно налил себе хозяйского вина и только ухмылялся. Вот потеха, без всякого стеснения эта парочка поливает друг друга помоями, словно отребье, что сцепилось в дешевом трактире. Должно быть, предки славной семейки не так уж и знатны.

Порядком разгромив жалкие остатки былой роскоши, Фернан Робер, наконец, угомонился, и зловещая торжествующая улыбка скривила его узкие губы.

– Однако игра не закончена, если знаешь, какие карты на руках противника и еще не сдал свои. Мы поступим, как и решили, сестра, отъезд – дело решенное, но напоследок… – Шевалье склонился к уху Гожана и зашептал в него что – то, довольно ухмыляясь.

– Дело верное, хозяин. – Пробасил разбойник – Но лучше бы вам сразу расплатиться со мной.

– Вот наглец! Ты что, сомневаешься в моей честности?

– Конечно, сеньор. – Спокойно ответил Гожан. – Доверять можно лишь себе, да и то не всегда.

Шевалье нахмурился и, быстро окинув взглядом украшения сестры, скривил губы. Вот досада, Флоранс с ног до головы увешана поддельными камнями и фальшивым золотом. Скрипнув от досады зубами, Фернан сорвал со своего пальца массивный перстень и грубо сунул его в ладонь разбойника.

– Так – то лучше, хозяин, – ухмыльнулся Гожан. – Теперь можете быть уверены, что я и мои ребята постараемся на славу.

Утро как следует не наступило, а лакей уже принес маркизу Дамьену записку. Послание доставили на рассвете и уверяли, что известие не терпит отлагательства. По счастью, хозяина не пришлось будить. Он просидел с господином Жаком всю ночь в своем кабинете. Спать отправили лишь мальчонку Луи.

– Смотри – ка, Красавчик! Эти мерзавцы заглотнули наживку. – Воскликнул маркиз, протягивая записку Жаку.

– Сделай одолжение, прочти вслух, там, где я рос, не привыкли обучать детишек грамоте.

– Да все просто, шевалье желает продать особняк и землю немедленно, ссылаясь на срочные дела. Пройдохи хотят получить задаток и подписать бумаги.

– Хм, странно. – Недоверчиво протянул Жак. – Что – то не по душе мне эта торопливость.

– Да эта парочка попросту жадна до крайности, а дела их, видно, совсем плохи. Ты же сам видел, как запущен дом и все, что к нему прилагается. Припугнем их разоблачением и заставим рассказать всю правду.

– Не лучше ли пристукнуть их, и дело с концом? – Буркнул Красавчик.

– Э нет, дорогой мой, они должны попасть в руки правосудия и понести заслуженную кару. Я не стану брать на себя роль судьи. – Помрачнел маркиз. – За мной достаточно своих грехов, чтобы карать за чужие. К тому же для Берты и твоей бедняжки сестры будет лучше, чтобы правда выплыла на суде.

– Ладно, делай как знаешь, уж очень у знатных господ мудреные правила. По мне, так чем скорее эти двое сгниют на каторге, тем лучше.

К большому огорчению прислуги, хозяин и его друг не стали дожидаться накрытого стола. Словно простые люди, ограничились холодным копченым окороком да подогретым вином, чтобы разогнать сон. Не прошло и получаса, как стройные красавцы всадники умчались неизвестно куда, оставив позади лишь облачко пыли.

Лицо шевалье показалось гостям еще больше позеленевшим, чем накануне. Он ссылался на мигрень, и то и дело прикладывал к вискам надушенный платок. Госпожа баронесса спустится вниз позже, пока можно посмотреть бумаги, и в ожидании господина нотариуса не выпить ли по бокалу вина?

Жак мигом подметил, что поднос принес сам шевалье, неужто прислуга в этом доме встает позже хозяев?

– Ах, мой милый герцог! В этом доме слуги ленивы и избалованы. – Фальшиво улыбаясь, произнес Фернан. – Мы слишком мягко с ними обходимся, уж такие мы с сестрой люди, не любим понукать и бранить. Наша прислуга, пожалуй, чувствует себя важнее, чем хозяева. Узнав, что дом продается, они немедля потребовали расчета. По совести сказать, бедняжки побаиваются, что новые господа не потерпят лень и нерадивость. Они с лихвой получили жалование и отправились восвояси. А мы люди скромные и неприхотливые, уж доберемся до места и наймем новых людей.

Дамьен быстро перекинулся взглядом с Красавчиком – ну и дела, шевалье мог бы придумать более правдоподобную историю. Но, может, опустевший дом к лучшему, обойдется без визгов испуганных горничных и любопытных глаз дворецкого.

Фернан разложил на столе бумаги и нудно начал зачитывать каждую, монотонно произнося слова, словно стараясь усыпить гостей. Маркиз и не думал вслушиваться в пространные речи – бумаги явно фальшивы, как и хозяева, никаких прав на продажу у них и быть не может, однако, эти бумаги станут еще одним доказательством их темных делишек в суде. И Дамьен старательно делал вид, что вникает в смысл происходящего, и согласно кивал. Жак еле сдерживал зевоту. Экое несчастье – изображать знатного сеньора! Тоска да и только, уж лучше славная драка.

Фернан Робер исподволь поглядывал на дверь и вновь начинал нудно перечислять хозяйственные постройки.

– Ах, мой дорогой, – скорчив гримасу и жеманно всплеснув руками, произнес Дамьен. – Напрасно вы так стараетесь, я полностью доверяю вашему слову. Дождемся нотариуса и подпишем все бумаги, кузен, вы согласны?

– Непременно, милый брат, – проворковал Жак. – Я мечтаю вновь повидать госпожу баронессу, а не томиться от скуки, копаясь в закладных, я все равно ни слова не смыслю в документах, на это есть управляющий. Скоро ли прибудет нотариус, господин шевалье?

– Уже прибыл. – Раздался насмешливый грубый голос, и в комнату вошли шестеро мужчин во главе с Гожаном.

Заросшие неопрятной щетиной лица и злобный взгляд не оставляли ни малейшего сомнения, к какому сословию принадлежала эта братия.

– Вот и прекрасно. – Коварно улыбнулся шевалье. – Вы слишком молоды и самонадеянны, господа. И, видно, ничего не смыслите в картишках – опытный игрок всегда припрячет пару козырей про запас.

– Хм, прятать карты – удел шулеров, господин Робер. – Сдержанно произнес маркиз. – Но для вас больше привычна бесчестная игра.

– То – то и оно, юноша. – Самодовольно усмехнулся Фернан. – Прежде чем сесть за игру, надо озаботиться, с кем имеешь дело. Мне, право, немного жаль, что ваши жизни оказались столь короткими, глупые смазливые юнцы. Прощайте, я непременно помяну вас на воскресной мессе.

С этими словами Робер поспешно покинул комнату.

Подручные Гожана глумливо посмеивались, поглядывая на сеньоров. Вот уж на славную работенку позвал их хозяин – убить двоих вшестером! Не растянуть ли удовольствие, наслаждаясь страхом своих жертв? Ведь в одиночку ни один из них не решился бы вступить в открытый бой. Эти люди, словно злобные амбарные крысы, не любили дневного света и вечно бродили стаей.

Изумрудные глаза маркиза сверкнули решимостью.

– Я к вашим услугам, господа. – Ровным голосом произнес он.

Жак Красавчик тотчас встал рядом с ним, и губы его растянулись в хищной усмешке. Разбойники переглянулись – что ж, если двум разряженным сеньорам охота продлить свои мучения, это их дело. Стало быть, придется научить их покорности перед смертью. Гожан хмыкнул и, усевшись в хозяйское кресло, с интересом приготовился полюбоваться кровавым зрелищем. Пожалуй, чувствуешь себя словно в балагане на представлении, осталось лишь налить себе винца.

Тем временем в верхних комнатах шевалье Робер, убедившись, что его никто не видит, сдвинул одну из консолей и торопливо стал наполнять шелковый мешочек драгоценностями и золотыми луидорами. Он так увлекся, что не заметил, как сестра стоит за его спиной. Обернувшись, Фернан испуганно вскрикнул.

– Ума ты лишилась, Флоранс! Ты испугала меня, что это тебе вздумалось подкрадываться тихо, словно рысь?

– Как мило, дорогой брат, так вот куда подевалась добрая половина денег и украшений. – Зловещим голосом прошипела она.

– Отстань, с чего ты взяла, что это твои вещи? Эти деньги и драгоценности остались мне от моих славных женушек.

Но злобный взгляд сестры заставил его отступить.

– Флоранс, дорогая, это действительно то, что принесли мне мои браки, и я вовсе не собирался забрать все один. Тайник сделан на всякий случай, не годится, чтобы нашим добром поживились слуги. Ты же знаешь, что нам нужно уносить ноги. Ребята Гожана мигом расправятся с этими двумя выскочками, после мы подожжем проклятый особняк де Кольбе. Экипаж ждет внизу, давай, милая, собери вещи и выпьем вина за счастливый отъезд.

К удивлению шевалье, сестра не устроила скандал и, не став спорить, ушла к себе. Но взгляд, брошенный ей на брата, заставил Фернана похолодеть. Никогда еще в ледяных глазах баронессы не было такой смертельной ненависти.

Флоранс метнулась в свою спальню и бросилась ничком на кровать. Злоба и отчаяние душили баронессу, собственный брат обчищал ее столько лет, уверяя, что деньги так и текут между пальцами. За все приходилось платить ей. Даже деньги, которые клянчила Нинон, ушли из ее кармана. Брат лишь единожды пожертвовал свой перстень на оплату наемным убийцам, что в этот час расправляются с молодым красавцем. Флоранс вскочила и, подбежав к столику возле зеркала, смочила лицо душистой водой. Из золоченной рамы на нее смотрела худая женщина с желтоватым лицом и безумными глазами. Дрожащей рукой она налила себе полный бокал вина и мигом осушила его. Взгляд ее тотчас прояснился и на лице сверкнула торжествующая улыбка. Пошарив в складках пышного платья, баронесса достала крошечный флакончик, наполненный желтоватым порошком. Осторожно сняв золоченную пробку, она поднесла флакончик к лицу. Легкий, едва уловимый запах чеснока защекотал ноздри. Баронесса торопливо закрыла пробку и вновь спрятала флакончик за бархатный корсаж.

Шевалье то и дело выходил на балкон и наклонялся вниз, пытаясь расслышать, что происходит в гостиной, но тяжелые бархатные портьеры заглушали звук; спуститься вниз самому Роберу не хватало смелости. Придется запастись терпением и ждать, когда Гожан явится и доложит о сделанной работе. От скуки Фернан уселся за столик и начал раскладывать карты, поглядывая на часы.

А внизу шла настоящая бойня, казалось, что все, что можно было сломать в разгромленной комнате, превратилось в груду обломков. Подручные Гожана никак не ожидали такого яростного сопротивления, да и самому атаману не довелось отсидеться в господском кресле, посмеиваясь и распивая вино.

Двое разбойников убиты, третий скорчился в углу и лишь стонет, прикрывая руками страшную рану на груди. Все участники побоища настолько забрызганы своей и чужой кровью, что, неровен час, пырнешь ножом кого – то из своих. Камзол маркиза давно превратился в лохмотья, сломанная шпага по самую рукоятку вошла меж плиток пола. Рассеченная еще в предыдущей схватке бровь непрерывно кровоточит, мешая Дамьену смотреть. Жак ловко орудует ножом, но светлые волосы Красавчика слиплись от крови, и на плече глубокий порез, что идет до самого локтя.

Одному из громил удалось сбить Жака с ног и, навалившись на него всем телом, разбойник занес над несчастным нож.

– А я ведь знаю тебя, парень, – прохрипел разбойник. – Ты и проклятый Мерло Жареная Морда расправились с Каторжником. Ну ничего, Гастон, пожалуй, обрадуется на том свете, когда узнает о твоей смерти. Да, я точно тебя знаю, тебя зовут Красавчик.

Жак в последнем усилии сжимал руки противника, пытаясь отодвинуть от своего лица смертельный клинок. В глазах темнело, но его стальная хватка решила исход боя. Ловко вывернув руку нападавшего, Жак пронзил громилу его же ножом.

– Меня зовут Жак Мясник, дружок. – хрипло пробормотал он, сталкивая с себя обмякшее тело. – Передавай поклон Каторжнику от меня и Мерло.

Гожану пришлось ввязаться в драку самому. Отбиваясь от проклятых господ, что вовсе не собирались покорно помирать, он злобно крикнул:

– Эй, олухи, наша месса слишком затянулась, не можете отправить на небо всего лишь двоих?

– Троих, господин разбойник! – Раздался незнакомый голос. И высокий юноша с подбитым глазом и окровавленной холщовой повязкой на голове со всей силы огрел Гожана по голове единственным уцелевшим стулом.

– Пресвятая Дева! Кто вы, благородный помощник? – Воскликнул маркиз, едва увернувшись от удара ножом.

– Поль Дюран. – Не поворачивая головы, бросил парень, сцепившись с одним из разбойников в рукопашной.

– Ладно, Поль, если выживем, так познакомимся ближе. – Крикнул Жак, продолжая отчаянную схватку.

Гожан очнулся и попытался подняться на ноги, но в голове от удара стоял такой звон, что он смог лишь встать на колени. Выхватив нож из – за пояса мертвого подельника, он замахнулся на маркиза; страшный удар пришелся Дамьену чуть выше колена, лезвие вошло по самую рукоять, маркиз скрипнул зубами, стараясь сдержать вскрик. Оба противника оказались стоящими на коленях напротив друг друга. Руки маркиза словно клещи кузнеца сомкнулись на горле Гожана. Он отчаянно пытался освободиться от смертельной ловушки, глаза его наполнились ужасом, лицо побагровело. Но Дамьен, словно опьяненный невыносимой болью в истекающей кровью ране, продолжал сжимать стальные пальцы на горле жертвы.

– Эй, маркиз, – тяжело дыша, произнес Жак. – Отпусти руки, ты душишь мертвяка.

Дамьен с трудом разжал пальцы, и Гожан повалился на пол, словно мешок, набитый соломой. Только сейчас маркиз понял, что в комнате царит тишина. Он попытался встать, но не смог и шагу ступить на левую ногу. Поль едва успел подхватить его.

– Вот горе, ни одной козетки или кресла, мне и усадить – то вас некуда. – Пробормотал он, утирая кровь.

– А, пустяки, дружище, мне бы вытащить этот проклятый клинок. – Попытался улыбнуться Дамьен, сморщившись от боли.

– Дай – ка я посмотрю, маркиз, мне не впервой видеть такие раны. – Проворчал Жак, покачиваясь от усталости. – Лучше, если ты зажмешь в зубах деревяшку, чтобы не вопить на весь дом, лекарь из меня суровый.

– Обойдусь без воплей, делай, если умеешь. – Процедил маркиз.

Но когда Жак с силой выдернул нож из раны, от лица Дамьена мигом отхлынула кровь, он опустил голову и застонал сквозь сжатые зубы. Красавчик оторвал кусок полотна от своей и без того рваной рубахи и туго перевязал рану, чтобы остановить кровь.

– Должно быть, лезвие прошло до самой кости. Надеюсь, не останешься хромым.

Дамьен молча покачал головой, у него совсем не осталось сил, чтобы отшутиться в ответ.

– Послушайте, господин, вашу руку тоже неплохо бы перевязать. – Нахмурился Поль, глядя на Красавчика. – За вами так и тянется кровавый след. Позвольте мне помочь.

– Стало быть, ты и есть храбрый конюх, что вечно защищает свою юную госпожу? – Хрипло спросил Жак, глядя, как ловко парень управляется с длинной полоской ткани.

– Верно, сеньор. Я служил в этом проклятом доме, пока мы со Стефани не решились бежать. Но нас кто – то выдал. Тогда головорезы по приказу господина шевалье устроили мне славную взбучку и бросили у кромки леса, посчитав умершим. По счастью, на меня наткнулся крестьянин, что тайком собирал хворост. Матушка прятала меня в погребе и выхаживала несколько дней, как только я смог подняться на ноги, тотчас отправился сюда. На удивление, во дворе никого не было, прислугу словно черти унесли. Я уж решил, что дом пуст, да услыхав шум, решился заглянуть в окна.

– С чего же ты бросился к нам на выручку? – Морщась от боли, спросил маркиз.

– Я узнал двоих разбойников, что молотили меня возле калитки сада, теперь они пытались убить вас, чью сторону, по вашему, мне стоило выбрать?

– В любом случае, парень, ты здорово выручил нас. – Пробормотал Жак. – Пожалуй, теперь мы обязаны тебе жизнью.

Поль покраснел от смущения и промолчал.

– Эй, друзья, мы славно расселись в гостеприимном доме, словно пришли на званый обед. А меж тем нам надо задержать пройдоху шевалье и баронессу, и доставить их куда следует.