Текст книги "Карта дней"

– Ни у кого в мире не хватит квалификации, чтобы повлиять на мои сны, – запальчиво возразил Гораций.

А ведь все это время письма Эммы ко мне были такие легкие, веселые, сосредоточенные на счастливых временах и маленьких приключениях, выпавших им на долю… Она ни разу не упомянула, в каких условиях они живут и какие проблемы каждый день решают. Я почувствовал уважение к ее стойкости.

Харон тем временем распахнул огромные дубовые двери в конце коридора. Внутрь хлынули свет и уличный шум.

– Держитесь вместе! – крикнула мисс Сапсан, и в следующий миг мы очутились снаружи, едва не утонув в потоке людей на тротуаре.

* * *

Если бы Эмма не схватила меня за руку и не потащила за собой, я бы так и стоял там как соляной столб. Я почти не узнавал местности. Когда я в последний раз был в Дьявольском Акре, башня Каула лежала кучей дымящихся кирпичей, а твари мчались по улицам, преследуемые разъяренной толпой. Повсюду царил хаос: наркоманы грабили запасы никем не охраняемой амброзии, а пособники тварей жгли дома, набитые свидетельствами их преступлений. Но это все было давно, и с тех пор тут, судя по всему, многое изменилось. В глубине души Акр до сих пор был адской дырой – здания стояли все такие же черные от копоти, а небо щеголяло неизменным ядовито-желтым оттенком, – но пожары уже были потушены, мусор убран, а на заполненной народом улице странные люди в униформе ловко регулировали поток допотопного транспорта.

Однако больше самого места изменились люди. Пропали крадущиеся наркоманы с запавшими глазами, торговцы странной плотью, выставлявшие свой товар в магазинных витринах, и гладиаторы под амбро с бьющим из глаз светом. Судя по эклектичным одеяниям, нынешняя публика явилась сюда из петель со всей Европы, Азии, Африки и Среднего Востока – не говоря уже о самых разнообразных временных эпохах.

Твари охотились за странными душами без всякого разбора, и лапы их доставали куда дальше, чем я до сих пор осознавал.

Но даже больше костюмов меня поразило достоинство, с которым эти люди держались, невзирая ни на какие испытания. Они явились сюда из поврежденных и уничтоженных петель в поисках убежища. Они лишились крова, пережили ужасные потрясения, их друзей и любимых убивали у них на глазах, но я не видел ни одного пустого взгляда; никто не был одет в лохмотья. В жизни каждого война выжгла огромную дыру, но вся улица так и пульсировала решимостью и энергией.

Возможно, у них просто не было времени страдать и оплакивать прошлую жизнь, но, мне кажется, дело было в том, что впервые почти за сто лет странные люди могли заняться чем-то еще, кроме того, чтобы сидеть у себя в петлях и надеяться. Самое плохое уже случилось – они пережили это, и теперь у них появилась куча дел – надо было восстановить целый мир. И не только: на этот раз они могли сделать его лучше.

На протяжении нескольких кварталов я был так поглощен разглядыванием прохожих, что даже не замечал, как много народу разглядывает меня. Но потом кто-то посмотрел, потом посмотрел еще раз и открыл от удивления рот, кто-то указал на меня пальцем и, готов поклясться, я видел, как их губы произносили мое имя.

Они меня знали.

Мы миновали мальчишку-газетчика.

– Джейкоб Портман сегодня прибывает с визитом в Акр! Герой возвращается в Дьявольский Акр впервые после победы над тварями! – выкрикивал он.

Моему лицу стало жарко.

– С какой стати Джейкобу досталась вся слава? – проворчал рядом Енох. – Мы там тоже были!

– Джейкоб! Джейкоб Портман! – две девочки-подростка кинулись ко мне, размахивая листком бумаги. – Вы дадите нам автограф?

– Он опаздывает на важную встречу! – с этими словами Эмма потащила меня дальше.

Не успели мы пройти и десяти футов, как меня остановила пара крепких ручищ. Они принадлежали мужчине с единственным глазом посреди лба и в шляпе с надписью «Пресса».

– Фариш Обвело из «Вечернего сплетника», – с пулеметной скоростью затараторил он. – Как насчет быстрого фото?

Только я раскрыл рот, как он уже развернул меня к камере – гигантскому древнему сооружению весом, наверное, в тонну. Фотограф нырнул за него и выбросил руку со вспышкой.

– Итак, Джейк, – взялся за дело Фариш. – Каково это – командовать армией пустóт? Как ты себя чувствовал, когда победил столько тварей сразу? Каковы были последние слова Каула, прежде чем ты его прикончил?

– Гм, на самом деле все было не…

Мелькнула вспышка, и на мгновение я ослеп, но тут в меня вцепилась еще одна пара рук, и мисс Сапсан потащила меня прочь.

– Ни в коем случае не разговаривайте с прессой, – прошипела она мне прямо в ухо. – Ни о чем, и в особенности о том, что случилось в Библиотеке Душ!

– Почему? Что, они думают, там было?

Она не ответила – не успела, потому что в следующую секунду я оказался у Бронвин над головой, вне досягаемости толпы, как готовое к подаче на стол блюдо. Так мы и продолжили путь. Харон возглавлял процессию, разделяя море людей и указывая вперед – да, мы уже почти на месте! – на ворота в высокой кованой ограде. За ними высилось внушительное здание из черного камня.

Стражник впустил нас во двор; толпа осталась позади. Бронвин поставила меня на землю, я принялся отряхиваться, все собрались вокруг.

– Я уж думала, от тебя сейчас начнут кусочки откусывать! – сказала Эмма.

– А я ему говорил, что он знаменитость! – Миллард, кажется, и дразнился, и немножко завидовал.

– Да, но я все же не думал, что прямо…

– Знаменитость-знаменитость? – лукаво прищурилась Эмма.

– Мода на месяц, – Енох брезгливо помахал рукой. – Держу пари, к Рождеству о нем все уже забудут.

– Ох, надеюсь! – вырвалось у меня.

– Почему? – изумилась Бронвин. – Ты не хочешь быть знаменитым?

– Нет! – воскликнул я. – Это было… – Я хотел сказать «страшно», но сказал: – Немного чересчур.

– Вы держались просто превосходно, – одобрила мисс Сапсан. – Дальше будет легче. Как только люди привыкнут видеть вас регулярно, они перестанут поднимать такой шум. Вы долгое время отсутствовали, Джейкоб, и легенда о вас успела разрастись.

– Да уж. Но что это за чушь о том, что это я убил Каула?

Она наклонилась ко мне и понизила голос.

– Необходимый вымысел. Имбрины решили, людям полезнее думать, что он мертв.

– А разве это не так?

– Скорее всего, да, – ответила она с деланой беспечностью. – Но на самом деле нам неизвестно, что происходит внутри схлопнувшейся петли. Никто еще не возвращался оттуда, чтобы предоставить отчет очевидца. Каул и Бентам могут быть мертвы или… находиться в данный момент где-то еще.

– Они пространственно недоступны, – добавил Миллард.

– Разумеется, это навсегда, – поспешила заключить мисс Сапсан. – Но мы решительно не желаем, чтобы широкая публика – и те несколько тварей, которые сумели от нас скрыться, – начали в этом сомневаться. Или чтобы им в голову пришла странная идея попробовать их спасти.

– Так что поздравляю, ты убил еще и Каула, – вставил Енох, так и сочась сарказмом.

– А можно это кто-нибудь из нас его убил? – заныл Гораций.

– Хочешь сказать, ты? – осведомился Енох. – Да кто в это поверит?

– А ну тише, вы оба! – рявкнула мисс Сапсан.

Я все еще осторожно обдумывал идею, что Каул «скорее всего» мертв, или что кто бы то ни было, даже такой супермонстр, каким он стал под конец, мог пережить такой кошмар, как разрушение петли… когда дружеский хлопок по спине едва не опрокинул меня на землю. Это оказался Харон.

– Мальчик мой, мне пора возвращаться. Прошу, без колебаний зови меня, если тебя нужно будет еще куда-нибудь проводить.

Мисс Сапсан поблагодарила его. Он низко поклонился, развернулся и пошел прочь в своем живописно развевающемся плаще.

Мы посмотрели на нависавшее над нами мрачное здание.

– Что это за место? – спросил я.

– Сейчас это место, где собирается правительство странного народа, – ответила мисс Сапсан. – Здесь проходят заседания Совета имбрин и находятся разные министерства.

– Тут мы получаем назначения, – добавила Бронвин. – Приходим по утрам, а они говорят нам, что нужно сделать.

– «Приют Святого Варнавы для умалишенных», – прочел я вырезанные в камне слова над железными дверями.

– Свободных зданий было мало, выбирать не приходилось, – пояснила мисс Сапсан.

– И снова на амбразуру, друзья мои, – расхохотался Миллард и толкнул меня вперед.

* * *

Полное название учреждения было «Приют Святого Варнавы для умалишенных, шарлатанов и преступно злонамеренных лиц». Все его обитатели (большинство из которых обитали там по доброй воле) разбежались, когда наступил хаос после поражения тварей. Приют обезлюдел, пока Совет имбрин, чья резиденция была закована в лед для защиты от пустóт и сделалась совершенно непригодной для работы, устроил в нем временную штаб-квартиру. Сейчас здесь располагалось большинство европейских странных министерств, так что все карцеры, камеры с мягкими стенами и сырые коридоры были сплошь уставлены конторками, столами для совещаний и картотечными шкафами. Несмотря на смену меблировки, выглядели эти помещения по-прежнему как камеры пыток.

Мы зашагали через сумрачный холл, в котором жужжали бюрократы и офисные работники всех мастей, по большей части одетые в форменные жилеты и нагруженные кипами книг и бумаг. В стенах виднелся ряд окошек – в каждом сидел регистратор, а рядом стояла табличка с названием отдела: «Временные дела», «Анахронизмы», «Связи с нормальными», «Фоно– и фотографические записи», «Микроуправление и педантизм», «Реконструкция». Мисс Сапсан направилась прямиком к последнему и назвала себя.

– Привет, Бартлби! – Ее ногти барабанили по столешнице. – Алма Сапсан к Изабелле Кукушке.

Человек поднял голову и заморгал на нее пятью глазами, уместившимися у него между висков (центральный был снабжен моноклем).

– Она вас ждет, – сообщил он.

Мисс Сапсан поблагодарила и отошла.

– Ну, на что таращимся? – спросил Бартлби, мигая мне четырьмя из своих глаз.

Я поспешил за остальными.

Из холла вело несколько дверей – через одну из них мы и попали в комнату поменьше. С полдюжины странных граждан, рассевшись на нескольких рядах стульев, заполняли какие-то бланки.

– Тест на профпригодность, – тихонько объяснила мне Эмма. – Чтобы понять, для какой работы ты лучше всего подходишь.

К мисс Сапсан уже шагала какая-то женщина, распахнув объятия.

– Алма, ты вернулась!

Они обменялись поцелуями в щеку.

– Дети, это мисс Изабелла Кукушка. Она – мой старый и очень дорогой друг, а также имбрина, отвечающая за реконструкторские миссии высокого уровня.

У мисс Кукушки была сияющая темная кожа и гладкий французский акцент. На ней был восхитительный костюм из синего бархата с широкими, похожими на крылья плечами, узкой, по мерке, талией и рядом сверкающих золотых пуговиц. Ее короткие, зачесанные на пробор волосы отливали серебром. Надо сказать, мисс Кукушка куда больше походила на рок-звезду из будущего, чем на викторианскую леди из прошлого.

– Я давно ждала встречи с вами, – тепло сказала она. – Алма так много о вас рассказывала, что, кажется, я уже всех вас знаю. Вы, должно быть, Эмма, которая искра? А вы – Хью, который управляет пчелами?

– Счастлив познакомиться, – поклонился Хью.

Она знала их всех и шла по кругу, пожимая руки, – пока не добралась до меня.

– А вы – Джейкоб Портман. Ваша слава бежит впереди вас!

– Да, я слышал, – промямлил я.

– Смотрю, он не слишком этому рад, – мисс Кукушка повернулась к мисс Сапсан.

– Всеобщее внимание застало его врасплох, – объяснила та. – Он явился из довольно спокойного времени в настоящем.

– Стало быть, его спокойные дни подошли к концу, – рассмеялась мисс Кукушка. – Если вы хотите немного поработать на доброе дело, мистер Портман, вы пришли по адресу.

– Я хочу помочь, чем смогу, – отозвался я. – Что у вас есть для меня?

– Ну-ну, – она погрозила мне пальцем. – Всему свое время.

– Я хочу подать запрос на нечто большее, чем просто поденная работа, – встрял Миллард. – Полагаю, мои недюжинные таланты могут найти себе лучшее применение в другом месте.

– Вам всем крупно повезло. Здесь у нас нет неважных дел и нет таких странных талантов, сколь бы необычны они ни были, которые нельзя было бы поставить на пользу общему делу. Только на прошлой неделе я назначила мальчика с клейкой слюной изготавливать прочные ножные захваты. Каков бы ни был ваш дар, у меня найдется задание по нему. Итак?..

– Мой дар – гипнотизировать дам своей неотразимой внешностью. Что у вас есть для меня?

На лице мисс Кукушки вспыхнула острая улыбка.

– Енох О’Коннор, подниматель мертвых, рожденный в семье гробовщиков. С довольно дерзким чувством юмора. Я запомню.

Енох покраснел и уставился в пол.

– Она и правда меня знает, – пробормотал он, усмехнувшись.

Мисс Сапсан, похоже, готова была удавить его на месте.

– Изабелла, прошу прощения за…

– Он глуп, зато храбр, – отмахнулась та. – Этому можно найти применение. – Она окинула взглядом остальных. – Еще кто-нибудь хочет пошутить?

Все промолчали.

– Тогда давайте найдем для вас дело.

Взяв под ручку мисс Сапсан, она устремилась к выходу: с виду они были совсем как сестры, только из разных эпох. Мы последовали за ними вверх по лестнице.

– Енох, что на тебя нашло? – послышался голос Милларда. – Она на сто лет старше тебя и к тому же имбрина!

– Она сказала, что я храбрый, – сказал Енох с дурацкой улыбкой.

Казалось, все его возражения против работы в Акре разом куда-то подевались.

– Я думала, что никогда не пойму мальчишек, – качая головой, проговорила Бронвин. – Но, кажется, до меня, наконец, дошло. Просто они все идиоты.

* * *

Мы шли за имбринами по мрачному коридору, в котором мигали газовые лампы.

– Вот тут-то сосиски и фасуют, – сообщила мисс Кукушка, пятясь задом наперед, чтобы удобнее было разговаривать с нами. – Фигурально выражаясь, конечно. Это министерские офисы.

Через каждые несколько ярдов в стене была дверь с двумя надписями: та, что осталась от сумасшедшего дома, была вырезана прямо на двери большими печатными буквами; сверху министерства развесили свои – сделанные через трафарет на бумаге. В открытую дверь («Злостные правонарушители» и «Министерство временных дел») я заметил мужчину, одной рукой печатавшего на машинке, а другой державшего над головой зонтик – с потолка так лило, что я даже подумал, уж не идет ли в кабинете дождь. В комнате рядом («Извращенцы» и «Отдел нечеловеческих дел») женщина с помощью метлы отбивала свой обед у небольшого отряда крыс. Эмма, не боявшаяся почти ничего на свете, за исключением грызунов, вцепилась мне в руку.

– Меня удивляет, что вы решили расположить министерские офисы именно в этом здании, – обратилась к мисс Кукушке Эмма. – Вам тут удобно?

– Вовсе нет, – рассмеялась та, – но это сделано специально. Всем нашим отставным стражам неудобно в Дьявольском Акре, так пусть и мы помучаемся. Так у всех будет мотивация, чтобы реконструкция не останавливалась и в один прекрасный день мы смогли бы разъехаться обратно, по своим петлям. И как можно скорее.

Я подумал, что вряд ли необходимость тратить половину рабочего времени на сражения с крысами и текущими потолками – такая уж хорошая мотивация. Но намерение, по крайней мере, возвышенное. Если бы имбрины и министерские поселились в каком-нибудь золотом дворце, это выглядело бы гораздо хуже. Есть в крысах какой-то благородный пафос.

– Как вы легко можете себе представить, здесь, в Лондоне, ведется множество восстановительных работ, – продолжала мисс Кукушка. – И на этом нашем рынке странного труда вы – товар повышенного спроса. Нам нужны повара, охранники, люди, способные поднимать серьезные тяжести, – она посмотрела на Бронвин. – Несколько отделов просто умоляют мисс Брантли о помощи. «Спасение и снос», «Охрана и надсмотр»…

Я тоже искоса глянул на Бронвин и увидел, что ее улыбка гаснет на глазах.

– Ну, что же ты, Бронвин! – вмешалась мисс Сапсан. – Это ведь гораздо лучше, чем убирать мусор.

– Я надеялась получить назначение в Американский экспедиционный корпус, – сказала Бронвин.

– Но в Америке нет экспедиционного корпуса.

– Пока нет. Но я могла бы помочь его создать.

– С такими амбициями, как у тебя, я в этом совершенно не сомневаюсь, – кивнула мисс Кукушка. – Но нужно тебя немножко закалить, прежде чем посылать на передовую.

Судя по Бронвин, она хотела сказать куда больше – и могла бы, если бы говорила только с мисс Сапсан. Однако перед мисс Кукушкой она решила придержать язык.

А та тем временем ткнула пальцем в пространство рядом со мной, где колыхались в воздухе пиджак и брюки Милларда.

– Мистер Ноллингс, вам поступило превосходное предложение от Странной Разведки. Из невидимок всегда получаются оперативные сотрудники высшего класса.

– А разве Министерство картографии не подойдет мне лучше? – возразил Миллард. – Любой невидимка может шнырять кругом и подслушивать секреты, но, рискну предположить, мой опыт работы с картами превосходит чей угодно.

– Возможно, вы правы, но Картография полна под завязку, а в Разведке катастрофический недобор. Мне жаль. Идите, представьтесь мистеру Кимблу, будьте так добры. Комната триста один.

– Есть, мэм, – сказал Миллард без всякого воодушевления и удалился в противоположную сторону по коридору.

– Мистер О’Коннор, – мисс Кукушка показала на большую комнату с высокими потолками, где человек шесть копались в кипах почты, – уверена, Отдел Мертвой Корреспонденции по достоинству оценит вашу помощь.

Енох мгновенно пал духом.

– Сортировать не подлежащую доставке почту? А как же мой дар?

– Наш Отдел Мертвой Корреспонденции не занимается не подлежащей доставке почтой. Его деятельность связана с письмами мертвым и от мертвых.

Один из работников показал конверт, перепачканный могильной землей.

– Почерк – просто кошмар, – сказал он, – а правописание еще того хуже. Нужен настоящий ученый, чтобы разбираться, кому вообще адресованы эти письма.

Он постучал по конверту, и оттуда вывалилась небольшая кучка червей и жучков.

– То и дело возникает необходимость навестить отправителя и что-нибудь спросить, но поднимать мертвых никто из нас не умеет.

– Мертвые пишут друг другу письма? – поразилась Эмма.

– Они постоянно о ком-то спрашивают и хотят поделиться новостями со старыми друзьями, – объяснил Енох. – Жуткие сплетники – по крайней мере, половина из них. Если время позволяет, я обычно даю им черкнуть открытку, прежде чем уложить обратно, в землю.

– Подумай об этом, у нас вечно не хватает рук! – сказал почтмейстер.

– Только не у меня! – сказал работник у стены и, вытянув одну невероятно длинную руку, почесал пальцами потолок.

Его хихиканье еще некоторое время неслось нам в спину.

Мисс Кукушка уже поторапливала нас двигаться дальше.

– Мисс Блум, вас я могла бы определить в Отдел надзора. Из вас бы вышел отличный тюремный надзиратель для наших самых опасных тварей. Однако мисс Сапсан сообщила мне, что в последнее время вы завели себе еще одно хобби?

– Да, мисс. Фотографию. У меня даже есть ручная вспышка.

Она подняла ладонь, и в ней ослепительно сверкнуло пламя. Мисс Кукушка расхохоталась.

– Это очень хорошо. Нам точно понадобится квалифицированный фотограф, чтобы фиксировать события в процессе восстановления контактов с американскими колониями. Однако в настоящий момент ваши пирогенетические навыки все еще полезнее для нас в качестве оружия, так что я хотела бы привлечь вас к службе быстрого реагирования на чрезвычайные ситуации.

– О, – сказала Эмма. Она явно была разочарована, но пыталась это скрыть.

Она бросила на меня безнадежный взгляд: глупо было ожидать чего-то другого. Ее огненный талант был так могуч, что другие всегда воспринимали ее очень, скажем так, стандартно, и эта ограниченность уже начинала ее раздражать.

За несколько минут каждый получил по заданию – не то чтобы крутому и жизненно важному, но точно соответствующему его дарованиям. Кроме меня. Один за другим мои друзья отправлялись на встречу с министерскими чиновниками, к которым они были приписаны. Вскоре я остался один с мисс Сапсан и мисс Кукушкой. Мы как раз дошли до зимнего сада, где стены были усеяны мозаикой окон, задушенных буйно разросшимися ползучими растениями. Главное место в помещении занимал огромный черный стол для совещаний с официальной эмблемой имбрин: птицей со свисающими из клюва часами и пронзенной когтями змеей. Это была палата Совета имбрин, где они проводили заседания и решали наше будущее. Меня охватило странное благоговение перед этим местом, пусть это и было только временное их обиталище. Единственным элементом декора в комнате были карты, пришпиленные к нижним окнам.

– Прошу вас, – мисс Кукушка показала на ряд стульев вокруг стола. – Садитесь.

Я отодвинул стул – скромный, обтянутый простой серой тканью, – и сел. Никакого золота, никаких тронов, скипетров, мантий и тому подобной мишуры. Даже интерьеры имбрин свидетельствовали о смирении: они явно не ставили себя выше других и доверенное им лидерство воспринимали отнюдь не как привилегию – скорее как ответственность.

– Дайте нам минутку, пожалуйста, Джейкоб, – сказала мисс Сапсан, и они вдвоем с мисс Кукушкой отошли к дальней стене оранжереи.

Каждый шаг мисс Кукушки по каменному полу звучал, как удар молота.

Они тихонько заговорили, то и дело поглядывая на меня. Мисс Сапсан будто бы что-то объясняла, а мисс Кукушка слушала, нахмурив брови.

У нее наверняка припасено для меня что-то по-настоящему большое, важное, думал я. Что-то такое важное и опасное, что ей сперва нужно убедить мисс Кукушку позволить мне сделать это. Такой молодой, такой неопытный – это беспрецедентно, уже отвечала ей мисс Кукушка у меня в голове. Но мисс Сапсан знала меня и знала, на что я способен, – она ни секунды не сомневалась, что мне это по силам.

Я старался не переволноваться и не бежать впереди телеги. Взгляд мой принялся блуждать по комнате и снова обратился к картам. Тут-то у меня и забрезжила догадка о том, что задумала для меня мисс Сапсан.

Все это были карты Америки.

Одна современная, несколько постарше, тех времен, когда Аляска и Гавайи еще не были штатами, и одна совсем древняя, где граница вообще пролегала по Миссисипи. Она была разделена на несколько цветовых зон: фиолетовый юго-запад, зеленый северо-восток, почти весь запад – оранжевый, а Техас – серый. Там и сям виднелись загадочные символы и надписи – похожие я видел на Карте Дней мисс Сапсан, – и я уже наклонялся вперед, чтобы получше их разглядеть, когда…

– Трудный вопрос, – заметила мисс Кукушка.

– Какой?

– Америка, – пояснила она, подходя ко мне. – Долгие годы это была наша терра инкогнита. Дикий Запад, если хотите, со своей собственной непонятной временной географией. Многие его петли потерялись, а о других мы даже не знаем.

– Да? А почему так вышло? – спросил я.

Я опять заволновался. Америка – ну, конечно! Я был идеальным странным для особой, опасной миссии в Америке.

– Самая большая проблема заключается в том, что в Америке нет ни централизованной странной власти, ни какого-либо управляющего органа. Она раздроблена и разделена между несколькими кланами, и лишь с самыми крупными из них мы поддерживаем дипломатические отношения. Все они вовлечены в медленно бурлящее соперничество за ресурсы и территорию. Годами угроза пустóт выполняла роль крышки на этом котле, но сейчас ее подняли, и мы боимся, что старые распри могут перерасти в вооруженное столкновение.

Я приосанился и поглядел мисс Кукушке прямо в глаза.

– И вы хотите, чтобы я помог положить этому конец.

У нее на лице появилось странное выражение, словно она изо всех сил пыталась не расхохотаться. Мисс Сапсан, напротив, являла живую картину страдания.

Мисс Кукушка положила руку мне на плечо и села рядом.

– У нас были на вас… немного другие планы.

Мисс Сапсан села с другой стороны.

– Мы хотим, чтобы вы поделились с людьми своей историей.

Я завертел головой, глядя то на одну, то на другую.

– Я не понимаю.

– Жизнь в Дьявольском Акре может быть очень тяжелой, – сказала мисс Кукушка. – Многих она иссушает, деморализует. Странным людям нужно вдохновение. Им нравится слушать о том, как вы победили Каула.

– Все малыши хотят послушать перед сном историю о битве за Дьявольский Акр, – подхватила мисс Сапсан. – Театральная труппа мисс Скворец даже адаптировала ее для сцены – и положила на музыку, представляете!

– Господи, – только и смог выговорить я, совершенно раздавленный.

– Вы начнете здесь, в Акре, – продолжала мисс Сапсан, – а затем отправитесь во внешние петли, которые сильно пострадали от тварей, но до сих пор заняты…

– А как же Америка? – переспросил я. – Что с вашим трудным вопросом?

– В настоящий момент нас больше волнует восстановление нашего собственного общества, – ответила мисс Кукушка.

– Тогда зачем вы все это мне рассказывали? – я махнул рукой в сторону карт.

Она пожала плечами.

– Вы так жадно их разглядывали.

– Вы сказали, в Америке полно неизведанных петель, – покачал головой я. – Что там проблемы, конфликты…

– Да, но…

– Я – американец. Я могу помочь. И мои друзья тоже.

– Джейкоб…

– Мы все можем помочь, как только я научу их притворяться нормальными. Черт, да Эмма уже готова, а большинству остальных понадобится пара дней – ну, неделя упорных занятий…

– Мистер Портман, – твердо сказала мисс Сапсан, – вы опережаете события.

– Разве не для этого вы хотели, чтобы они побольше узнали о настоящем? Не для этого привезли их ко мне?

Мисс Сапсан резко втянула воздух.

– Джейкоб, ваши амбиции вызывают восхищение. Но Совет пока не считает вас готовым.

– Вы всего несколько месяцев назад узнали, что вы – особенный, – вставила мисс Кукушка.

– И лишь сегодня утром решили, что хотите помочь общему делу! – добавила мисс Сапсан.

Это прозвучало так, словно она надо мной издевается.

– Я готов, – пытался настаивать я. – И остальные тоже. Я хочу работать на вас в Америке, как мой дедушка.

– Группа Эйба нам не подчинялась, – сказала мисс Сапсан. – Они были совершенно независимым образованием.

– Правда?

– Эйб все делал по-своему. С тех пор наш мир сильно изменился, и мы больше не можем позволить себе действовать таким образом. В любом случае то, как Эйб занимался делами, не имеет ни малейшего отношения к нашей сегодняшней беседе. Имеет значение только то, что ситуация в Америке находится на стадии развития. Пока это все, что мы можем вам сказать. Когда нам понадобится ваша помощь в этом регионе – и когда Совет решит, что вы и ваши друзья уже готовы ее оказать, – мы о ней попросим.

– Да, – подтвердила мисс Кукушка, – а до тех пор…

– Вы хотите, чтобы я работал лектором-мотиватором.

Мисс Сапсан вздохнула. Она явно начала отчаиваться на мой счет, а я… – я начал свирепеть.

– У вас был трудный день, мистер Портман.

– Вы и половины еще не знаете, – огрызнулся я. – Слушайте, я хочу делать то, что действительно важно.

– Может, он хочет стать имбриной? – с лукавой улыбкой спросила мисс Кукушка у мисс Сапсан.

Я оттолкнул стул и встал.

– Куда вы? – спросила та.

– Искать друзей, – ответил я и направился к двери.

– Шаг за шагом, мистер Портман, – сказала она мне в спину. – У вас еще вся жизнь впереди – на геройства.

* * *

Мои друзья все еще были где-то в здании, обсуждая детали своей будущей работы, поэтому я уселся на скамейку в запруженном народом холле и принялся ждать. И вот пока я ждал, я кое-что решил.

Дедушка не спрашивал разрешения делать то, что он делал, ни у каких имбрин; значит, и мне оно не нужно, если я хочу продолжать его работу. То, что Эйб оставил мне свой «Журнал операций», – уже само по себе разрешение. Теперь мне нужно только задание, а чтобы его раздобыть…

– Божемойбожемой!

– О-о-о-ох. Вы Джейкоб Портман?

Рядом со мной плюхнулись две девчонки. Я вынырнул из глубин своих мыслей, чтобы посмотреть на них, но, к своему удивлению, увидел только одну. Азиатка, чуть младше меня, одета во фланель и клеши по моде семидесятых – и да, определенно одна.

– Я – он, – сказал я.

– Распишетесь? – она протянула мне руку.

Потом протянула вторую и добавила уже более низким голосом:

– И мне.

От нее не укрылось мое смятение.

– Мы двойка, – объяснила она. – Иногда нас считают человеком с двумя личностями, но на самом деле у нас два сердца, две души, два мозга…

– И голосовых аппарата, – встрял другой ее голос.

– С ума сойти, – искренне восхитился я. – Рад с вами познакомиться. Но… Вряд ли мне стоит расписываться на частях чужих тел.

– О, – расстроились они хором.

– Вам нравится спектакль мисс Скворец? – сказал тот голос, что пониже. – Жду не дождусь, чтобы его увидеть. В прошлом сезоне они ставили пьесу про мисс Королек и ее зверей. «Травяной зверинец» – так она называлась.

– Это было потрясающе! Так здорово!

– Кого они возьмут на вашу роль, как вы думаете?

– Гм, э-э-э… я, право, не знаю. Простите, мне тут надо…

Я вскочил, еще раз извинился и устремился прочь через холл. Не потому что хотел поскорее от них избавиться – ну, не только поэтому. Просто на той стороне холла мелькнуло знакомое лицо, и у меня так зачесался мозг, что пришлось побежать, чтобы выяснить, кто бы это мог быть.

Это оказался клерк в одном из окошек. Молодой парень с коротко стриженными волосами, темно-коричневой кожей и мягкими чертами лица. Я точно откуда-то знал его, но все никак не мог понять откуда. Наверное, если с ним поговорить, это подстегнет мою память. Он увидел, что я иду, поскорее выхватил перо из чернильницы и притворился, что пишет.

– Я вас откуда-то знаю? – спросил я, подойдя к окну.

Он даже не поднял головы.

– Нет.

– Я – Джейкоб Портман.

Он посмотрел на меня, но явно не выглядел впечатленным.

– Да.

– Мы точно раньше не встречались?

– Нет.

Так мы далеко не уйдем. Над окном значилось: «Информация».

– Мне нужна информация.

– О чем?

– О друге моего деда. Я пытаюсь его найти. Если он, конечно, еще жив.

– Мы не справочная служба, сэр.

– Тогда какого рода информацию вы выдаете?

– Мы не выдаем информацию. Мы ее собираем.

Он протянул руку, взял длинный бланк и протянул его мне.

– Заполните это.

– Да вы, должно быть, шутите! – Я бросил бумажку обратно на стол.

Он сердито посмотрел на меня.

– Джейкоб!

Мисс Сапсан шагала ко мне через зал, за ней хвостом тянулись мои друзья. Еще минута, и я буду окружен.

Я засунул голову в окошко.

– Нет, я точно вас откуда-то знаю.

– Как вам будет угодно.

– Ну, что, готов идти? – спросил Гораций.

– Умираю с голоду, – сказала Оливия. – Можно нам опять американской еды?

– Куда тебя назначили? – спросила Эмма.

Толпа подхватила меня и понесла к выходу. По дороге я оглянулся. Парень сидел очень прямо и провожал меня глазами. Лицо у него было встревоженное, лоб нахмурен.

Мисс Сапсан увлекла меня в сторонку.

– Мы с вами очень скоро побеседуем, мистер Портман, только вы и я, – сказала она. – Мне очень жаль, если во время нашей встречи ваши чувства пострадали. И мне, и всем остальным имбринам очень важно, чтобы вы чувствовали себя реализованным. Но американская ситуация, как мы уже говорили, очень сложна.