Текст книги "Сны ветра"

Глава 14

На следующий день, после разговора с женой Ильи, Нестеров в своей конторе с нетерпением ожидает назначенной встречи. В городе все еще неспокойно. Полтергейст стал самой обсуждаемой темой, поскольку уже все жители, за редким исключением, столкнулись с этим загадочным явлением. Около одиннадцати Олеся появляется в компании Паршина и Левицкого, который почему-то решил прибыть с сестрой. Она кратко объясняет, кто ее спутники, а маг представляет их компании себя, Лилию и майора Дьякова. Женщина выглядит более подавленной, по сравнению со вчерашним днем, и Егор прекрасно понимает ее чувства.

– Вот они знают, как пропала Венера, – отстраненно произносит Олеся, указывая рукой на пришедших с ней мужчин.

– Саня попросил проследить за ней, – начинает Роман, но тут же понимает, что рассказать всю эту историю не так-то просто. – Он попросил меня, потому что у меня, то есть у моего отца свой ЧОП, но я объяснил, что охранники не могут…

– Подожди! – возмущенно перебивает его Егор. – А зачем это вам за ней следить?!

– Да, парень, начни-ка сначала, – с профессиональным холодком произносит майор.

– Она сказала, что вышла на… познакомилась с Никитиным, – нехотя отвечает Александр. – Год назад его люди пытались ее убить, поэтому, для ее безопасности, я попросил приставить к ней человека, который в случае чего мог бы ее защитить или вызвать полицию. Ромка посоветовал нанять детектива…

– Так вот, – подхватывает Левицкий, довольный тем, что самую сложную часть рассказа друг взял на себя, – Этот детектив, Владимир… Сань, дай им его визитку! Вот, этот Владимир следил за Веркой от вашего дома, – он указывает на Нестерова, – и дальше, куда бы ее там черти ни понесли… Хм, простите. В тот день она приходила сюда, потом вышла одна, направилась в Краснодворский парк, там стала читать книгу, сидя на лавочке. – Парень нервно выдыхает и продолжает: – Детектив все это время наблюдал за ней. Потом, как он говорит, она просто исчезла…

– Как будто ее выключили, как он выразился, – поправляет его Саша.

– Да, как в воздухе растворилась. Он еще с нами ругаться пытался, якобы это мы все подстроили, чтобы его разыграть. Ага, как же! Не с их расценками на услуги!

– Хм. Версия про растворение нам уже знакома, – отзывается майор. – Знаешь, воздух – хреновый растворитель!

– Вы тоже хотите сказать, что это мы виноваты?! – огрызается Левицкий на грубый тон полицейского. – Если мы врем, так и ищите ее сами, вы ж все лучше всех знаете!

– Кто ее еще видел? – перебивает их Олеся.

– Одна собачница. Она видела, как Вера исчезла, – вздыхает Егор. – А расскажите, как пропал Илья?

– Так же, – отрешенно отвечает она. – Он закончил работу… он позвонил мне, он мне всегда звонит, когда собирается домой… и в тот раз тоже… как всегда… только он не приехал. Ему там плохо, он в опасности, что бы он ни говорил!

Нестеров и Лиличка недоуменно переглядываются, но оба решают, что или не расслышали слова Лисицы, или она оговорилась.

– Что бы ни говорил? – удивленно переспрашивает Дьяков.

– Мы все можем общаться телепатически в той или иной мере, – объясняет она.

– А Вера? Вы не можете так же связаться с Верой? – с надеждой произносит Егор.

– Нет, – категоричным тоном отвечает Лисица.

– Это ж не мобильная связь! – усмехается Рома. – Сань, что скажешь?

– А что должен? – угрюмо отзывается доктор.

– Ты ничего и никому не должен, мы уже в курсе твоей жизненной позиции, но, вообще-то, эти люди переживают за Веру, и им хотелось бы узнать как она там? – уже серьезней объясняет Левицкий.

– Да все с ней в порядке, она жива и здорова, – коротко, немного пренебрежительно бросает он.

– А поконкретней? – просит Дьяков.

– Конкретней, она в сложной и незнакомой ситуации, немного сбита с толку и напугана. Зовет меня постоянно, ей там без меня тяжело…

– Паршин, прекрати! – прикрикивает на него Олеся. – Сейчас не самое лучшее время для твоих издевательств! Уважай чувства людей! Не слушайте его, Егор, ему просто больше нечего добавить!

– Ладно, – неожиданно для всех соглашается доктор, – она мне ничего конкретного не сообщала, но я могу чувствовать ее состояние.

– Странно, – вступает в разговор, молчавшая до сих пор, пятнадцатилетняя сестра Романа, Катя, – я думала, что раз вы экстрасенсы, вы можете погадать на чем-нибудь, или, там, дух Наполеона вызвать, чтобы узнать про вашу Венеру Эвальдовну?

Роман бросает на нее недовольный взгляд, но молчит. Нестеров, в ответ на ее слова, с досадой качает головой.

– Все гадания – всего лишь способ обмана или самообмана, – горько произносит он. – А чудеса экстрасенсорики сильно преувеличены.

– Все, да не все, – возражает Александр. – Скажите уж правду, Егор, что ничего не умеете!

– Ну, я пытался научиться предсказывать с помощью карт Таро, Рун, Книги Перемен, изучил технику, но они не стали говорить со мной. Пытался Лилю научить, но она еще далеко не мастер, – признается маг.

– Мы никому не расскажем! – обещает Роман, удивленный таким откровением.

Паршин довольно улыбается сам себе и просит колоду Таро. Получив карты, он тасует их, и раскладывает на столе Лилии своим любимым способом.

– Ну, пророчица Фрида, что ты тут видишь? – задает он совершенно бессмысленный вопрос ясновидящей, которая смотрит на карты, разложенные непривычным образом, как баран на новые ворота.

– Она… она… скучает, но скоро вернется, и они с Егором Евгеньевичем поженятся? – предполагает девушка, вглядываясь в лежащие перед ней картинки.

– Ну, где ты это видишь?! – не сдерживая смех, интересуется Саша.

Пророчица неуверенно показывает на карту, изображающую счастливую пару.

– Не быть тебе гадалкой! – усмехается он и приступает к расшифровке. – Вера не скучает ни по тебе, ни по Егору Евгеньевичу. По мне? Разумеется, но карты об этом умалчивают. Вера занята более важными и сложными делами, чем вы думаете. Ее жизнь в опасности, которую она сама еще не осознает. С ней рядом находится…

Неожиданно, Олеся снова прерывает его, криком:

– Саша! Я же просила!

Егора, Лилю и Сергея это очень удивляет, ведь Лисица стоит немного в стороне от стола и не отрывает пристального взгляда от окна, а, следовательно, не может видеть ни карт, ни Александра. Что же тогда ее так возмутило? Доктор нервно вздыхает, его раздражение заметно всем. Но он продолжает свой рассказ:

– Рядом с Верой сейчас какой-то человек, который ей помогает и защищает ее, Олеся! Возможно, благодаря ему, шансы выжить у нее есть. Это все, что я хотел сказать, и не надо на меня так орать!

Почувствовав фальшь в интонации гостя, Егор сам заглядывает в расклад. Хотя он не солгал, говоря, что Таро и Руны закрыты для него, это не означает, что он не знает их значений. Более того, расклад Паршина магу вполне понятен. Пробежав его глазами, Нестеров все же сдерживает себя в руках, не давая волю нахлынувшему негодованию. Согласно картам, Венера ушла к другому мужчине, а все остальное: отчаяние, переживания, тревоги – больше отношения, вероятно, имеет к самому Егору. Что бы там ни было, факт остается фактом: любимая женщина предала его самым бессовестным образом!

– Кто он? Кто ее любовник?! – набрав воздуху в грудь, чтобы не сорваться на них, сквозь зубы спрашивает он.

– Послушайте, я сам не ожидал, что карты его покажут, – словно извиняясь за правду, произносит Александр, но делает этим только хуже. – Я даже уверен не был, что он существует.

– Это ваш Илья?

– Да какой там Илья?! Илья ни на кого не променяет свою жену, а если бы и захотел променять, то Верка в списке кандидаток была бы на последнем месте. Он ее терпеть не может, – поясняет Паршин.

– Это точно, – бурчит себе под нос Лисица.

– Егор Евгеньевич, она же пропала, растворилась, – выступает Лиличка в защиту подруги. – Кому вы больше доверяете: каким-то картам или реальным свидетелям?!

Нестеров глубоко вздыхает и потирает ладонью глаза. В этот момент у него впервые появляется мысль о том, что, может быть, стоит выбросить Венеру из головы, забыть о ней, ведь он до сих пор уверен, что она ненастоящий человек. А если так, может быть, она просто вернулась в свой родной мир, где живут существа, подобные ей? Это, если принять на веру версию свидетелей и ее странных друзей, а если допустить более логичный вариант, о котором поведали карты, то любая попытка вернуть ее, будет унижением его собственного человеческого достоинства.

– А если вы все какие-то там уникумы, почему вы все не исчезли? – задумчиво произносит Сергей Дьяков.

– У каждого из нас свои миссии и цели в этой жизни, – отвечает за всех Олеся. – Кто-то реализует их в этом мире, а они, вот, видимо, в другом.

– Понятно, что не совсем понятно, – вздыхает майор. – Ребят, я, конечно, вас не подозреваю, но, надеюсь, вы никуда пока не собираетесь из города? Вы могли бы помочь в поисках, раз у вас такое обостренное чутье.

Олеся вздрагивает и как будто приходит в себя.

– Нет-нет, я должна уехать завтра к родителям! Муж пропал, а я одна в таком положении… Мне нужна помощь, поэтому я должна уехать.

– А… а мы с сестрой тоже завтра вылетаем в… в… Турцию, в Кемер, – сбивчиво, сообщает Роман.

Дьяков и Лилия с надеждой смотрят на Александра. По его лицу пробегает, едва ли заметная, хитрая ухмылка.

– Я никуда не собираюсь, ведь Вера пропала, какие могут быть еще дела?

Паршин сразу не понравился Нестерову. Вероятно, он почувствовал, что у Лерснер с этим человеком более прочная связь, чем с ним. Егор стал даже подозревать, что Александр и есть ее любовник. Возможно, он пришел только поглумиться и посмотреть на своего предшественника. Рассудив так, маг спешит разогнать это собрание, заявляя, что передумал искать свою подругу. Раз она, судя по картам, ему изменяет, то пусть катится ко всем чертям вместе со своим любовником. Кроме того, сейчас он припоминает, что Венера несколько раз говорила, что хочет уйти от него. Тогда он списал ее слова на капризы, но сейчас Нестерову становится очевидно, что девушка просто искала повод или удачный момент, чтобы уйти к другому. А что касается мистической стороны ее исчезновения… Пф!.. Дама с собачкой ее просто проморгала, а детектив… А был ли вообще какой-то детектив на самом деле?

Перед тем, как покинуть контору, доктор бросает на стол Лилички свою визитку, объясняя:

– На случай, если передумаете.

Оказавшись на улице, Олеся, сославшись на усталость, отправляется домой, а Александр и Левицкие идут прогуляться по городу. Они заходят в аккуратное кафе, и Паршин спрашивает у друга, стараясь быть максимально деликатным:

– А ты Катюху с собой взял, чтобы она увидела истинное лицо экстрасенсов?

Девушка не принадлежит к их скромному обществу, поэтому, когда друг привел ее с собой, он несколько удивился. Спросить об этом напрямик доктор не решился, но приятель правильно понял его намек.

– Естественно! – отвечает Рома. – Катька, быстро метнулась нам с Александром Владимировичем за пивом! За разливным! – приказывает он сестре.

– Мне пятнадцать лет! Мне не продадут пиво! – возражает та, надеясь, что брат возьмет на себя роль официанта.

– Учись преодолевать трудности, – говорит он, протягивая ей деньги. – На сдачу можешь себе кофе с булочкой взять.

Когда девушка отходит к барной стойке, Левицкий рассказывает Саше о своих планах:

– Знаешь, – тихо произносит он, – у меня появилась одна идея. Что если моя цель в этой жизни: кого-нибудь научить всему, что я знаю? Вот я и решил это проверить. Если смогу развить в Катьке – совершенно бездарном и, на мой взгляд, бесполезном человеке – какие-нибудь способности и дать ей некоторые знания, то смогу и других учить. Что думаешь?

– Я уже ничему не удивляюсь, – пространно отвечает Паршин, наблюдая за проезжающими машинами.

– Тем более, мне не чуждо ничто человеческое, в том числе, чувство ответственности, – продолжает объяснять Роман. – Я не в большом восторге от сестры, но хочу, чтобы ее жизнь сложилась хорошо. Ты меня понимаешь?

– Поэтому ты берешь ее с собой?

– Поэтому я беру ее с собой. Я чувствую себя виноватым перед ней. В детстве я ее ненавидел и даже пытался убить, – Левицкий ностальгически усмехается.

Саша переключает свое внимание с улицы на собеседника, удивленно взглянув на него.

– Чего?!

– Меня что-то в последний момент остановило. Наверное, стало жалко. Вот и хочу оправдаться перед самим собой. Что по поводу этого говорит твоя психиатрия?

– Что ты тот еще экземпляр! Она идет! – предупреждает Александр друга, заметив, что Катя возвращается от барной стойки с двумя кружками пива.

Поставив свою ношу, и сходив за чашкой латтэ, она присаживается за стол.

– Думаешь, ты сможешь найти Верку? – интересуется Роман.

– Посмотрим, по крайней мере, я увидел ее обожаемого Егора.

– Какой же он!.. – вмешивается в разговор Катя. – Я бы никогда не бросила любимого человека, из-за карт.

– Вот тут я согласен, – поддерживает ее брат. – Но, знаете, я думаю, нет смысла ее искать. Вот, Саш, допустим, ты сможешь попасть в параллельный мир, но кто тебя к ней пустит, если она выполняет какую-то работу? Она же не развлечения ради попала туда!

– А ты уверен, что она в параллельном мире? – переспрашивает Саша, хотя сам не сомневается в этом.

– Абсолютно. Мы мало с ней виделись, но я хорошо ее чувствую. Она мне всегда нравилась и как друг, и как женщина. И я чувствую, что ты не ошибся в своем предсказании. Куда бы она ни пропала – она там не одна. Зря ты только об этом ее новом друге до встречи при Олеське рассказал. Она сейчас вся такая впечатлительная, вот и устроила в итоге истерику на ровном месте: то не говори, то не упоминай, не издевайся, не дыши.

– Ага. Если бы не она, может быть, Нестеров и не полез бы карты смотреть. Но мне как-то фиолетово, что он решит.

Ощущение, что Венера зовет его и нуждается в его поддержке, не проходит у Саши ни на минуту, но он, подумав, понимает, что при всем желании не сможет найти ее, и быть рядом. Тем более ее поддерживает кто-то еще, и, наверное, у него нет других вариантов, кроме как доверить заботу о подруге этому неизвестному. Где бы ни была Лерснер, она в полном порядке, по крайней мере, пока. Илья, судя по поведению Олеси и ее словам, тоже жив и здоров. Конечно, она подавлена и напугана, но ее страхи и переживания больше надуманные, чем обоснованные.

Солнце сияет в зените, все трое жалеют о, потраченном в пустую, утре, но рады встрече. Вспомнив к обеду о делах, они покидают кафе и разъезжаются.

Глава 15

Утром в пустыне по-настоящему прохладно. Лерснер чувствует, что сон уходит, но старается продлить приятное состояние дремоты. Ее память расставляет события вчерашнего дня в соответствии со здравым смыслом. Теперь Венера уверена, что чтение в парке ее сильно утомило, и она, в полусонном состоянии добралась до квартиры Нестерова, где, упав без сил на кровать, сразу же отключилась. Дальнейшие события были всего-навсего сюжетом сновидения. Как же иначе, если даже сопровождавшего ее человека она уже пару раз до этого видела во сне, правда, ей впервые удалось так хорошо рассмотреть его лицо? А сейчас она, как обычно, лежит на плече Егора и не хочет просыпаться. Да, все должно быть именно так! Подумать только, ведь ей, действительно, в какой-то момент показалось, что она в реальности встречалась с высшими существами, путешествовала в прошлое и провела очень насыщенную ночь с весьма приятным мужчиной, который, однако, наговорил о себе довольно много нелестных вещей! Такое могло происходить только во сне, в реальности нет места подобным чудесам, к сожалению.

Дальше она проснется и будет натужно делать вид, что общество Егора ей так же приятно, как и в первые дни их знакомства. Она появится в салоне красоты, где снова проявит худшие стороны своего характера, сорвавшись на кого-нибудь из-за ерунды, потому что ее накопившиеся злость, обида и разочарование жизнью не знают другого выхода. Все пойдет своим ходом, как всегда, изо дня в день.

В тот момент, когда она размышляет о том, как здорово было бы умереть в том чудесном сне, чтобы не покидать его никогда, мужчина, повернув голову, касается подбородком ее лба. Ничто так не раздражало Венеру в Нестерове, как его неизменная бородка, но сейчас, не почувствовав ее, она приходит в ужас, осознавая, что рядом с ней лежит кто-то другой. Боясь даже подумать о том, что провела ночь «не пойми с кем», Лерснер, не открывая глаз, осторожно проводит рукой по лицу мужчины. Фердинанд довольно улыбается и, не просыпаясь, крепче обнимает девушку. Она с испугом открывает глаза, но, увидев рядом напарника, увидев, как белая даль пустыни сливается с белесым горизонтом, успокаивается, приняв то, что все чудеса, произошедшие с ней, оказались вполне реальны. Удивительно, но ее абсолютно не тревожит то, что ей почти ничего не известно о Фердинанде, и что они находятся в пустыне, не отмеченной ни на одной карте, разве только, на карте Таро.

– Всю жизнь мечтал так проснуться, – шепчет он, открыв глаза.

– Голым на горе, посреди пустыни?

– Голым, но рядом с обнаженной тобой, – потянувшись, поясняет Фердинанд.

Быстро одевшись, мужчина целует подругу, обещает скоро вернуться и спускается к машине.

Лерснер, не торопясь, одевается и, как может, приводит себя в порядок. Раз обстоятельства сложились так, что она внезапно очутилась на перекрестке времен с офицером Вермахта, то нет смысла причитать по этому поводу, а стоит приспособить себя под новые условия, и спланировать дальнейшие действия. А о том, что еще вчера жизнь была совершенно другой, лучше забыть на ближайшее время, а, может быть, навсегда. Ее сознание примиряется с новой действительностью, безумной, но более приятной, чем серая повседневность.

Фердинанд возвращается с большим бумажным свертком, в котором оказывается завтрак, состоящий из минеральной воды, хлеба и фруктов. У Венеры, как обычно, с утра нет аппетита. Пока ее напарник расправляется с едой, она катает пальцем ягодку винограда по бумаге.

На площадку, где они устроили привал, бойко вбегает небольшая ящерица интенсивного бирюзового цвета. Спутники готовы побиться об заклад, что в природе таких рептилий не существует, но сейчас появление этого животного их не удивляет. Ящерица останавливается в метре от них и замирает, с любопытством разглядывая людей. Мужчина недовольно машет рукой в ее сторону, но непрошеная гостья не трогается с места.

– Что ты делаешь?! – возмущается Венера.

– Пытаюсь отогнать, – слегка растерявшись, отвечает он. – Терпеть не могу рептилий.

– Не надо!

Лерснер, неожиданно, произносит какой-то странный звук похожий на тихий шорох, и ящерица тут же убегает.

– Что это было? – удивленно спрашивает Фердинанд. – Как давно ты разговариваешь с ящерицами?

– Не знаю, я просто почувствовала, что должна сделать именно так. Это что-то интуитивное, – пожав плечами, отвечает она.

Необычный мир меняет Венеру, в ней остается все меньше человеческого, но появляется все больше черт от элементала, но сама она еще не осознает этого.

Когда с завтраком покончено, Фердинанд предлагает остаться на этом утесе еще немного, но Лерснер настаивает на том, чтобы продолжить путь. Собрав вещи, они спускаются к кабриолету.

– Машину поведу я! – сообщает мужчина, запрыгнув на водительское место.

Его спутница не возражает, она с удовольствием занимает пассажирское сиденье. Когда автомобиль снова выезжает на шоссе, девушка достает из бардачка очередное послание, фотографию и пистолет.

– Ого! – удивляется Фердинанд, увидев оружие.

– Как это пошло!

– Почему?

– Нам надо застрелить человека с фотографии. А это у нас: «Через город от восточных к северным воротам, не вокруг. Она знает о вас. Иерусалим опасен», – зачитывает она содержимое записки. – Издевательство! Что за шифровки они нам пишут?! Я отказываюсь выполнять задание, которое я не понимаю!

Фердинанд берет из ее рук фотографию и всматривается в изображение.

– Какая четкая!

– В наше время такими фотографиями никого не удивишь! – недовольно бросает она.

– Да? А я очень удивлен, что ее сделали до изобретения фотоаппарата, – равнодушно говорит он.

– Пойми, у меня нет ни малейшего желания становиться наемным убийцей, я и стрелять не умею. Все это подло! – протестует она. Заметив, что Фердинанд не реагирует на ее жалобы, а продолжает внимательно изучать фотографию, потом, рассмотрев ее, перечитывает записку, она начинает злиться: – Тебе совсем все равно?!

– Нет, – сухо отвечает он.

– Конечно! У кого я ищу понимания?! Ты нацист, а нас отправляют убить жителя Иерусалима! Ты, наверняка, сейчас жалеешь, что только одного, а не всех. Вот только я не такая, как ты!

– Конечно, ты не такая, как я. Я, например, не кричу на всю пустыню, что мне что-то не нравится, даже если мне оно не нравится так же сильно, как это задание, – спокойно отвечает он.

– Тебя просто все устраивает!

Очередная бирюзовая ящерица перебегает дорогу едва ли не в метре от колес кабриолета. Чуть не потеряв контроль над машиной от ее маневра, Фердинанд негромко бормочет несколько крепких ругательств. Возможно, если бы Венера не разозлила его перед этим, обвинив в том, что он при всем желании не в силах изменить, он бы сдержался.

– Извини, – недовольно произносит он. – Ты видела, что творят эти ящерицы?

– Ты ее задавил?

– Нет, она убежала.

– Ты ее задавил! Для тебя чужая жизнь ничего не стоит!

– Вера, возьми себя в руки, жива твоя ящерица! – одергивает ее напарник. – И хватит истерики! Тебя никто не заставляет никого убивать. Это мой пистолет, то есть возмущаться должен я, а не ты. Знаешь, хотя убийство людей было моим долгом еще до войны, я не в восторге от того, что снова должен кого-то убить. Поэтому, пожалуйста, не выводи меня из себя!..

– Ах, какой ты бедный и несчастный! – недовольно бросает Лерснер, перебив его. – Оправдывайся перед теми, кого убил, а не передо мной!

– Мне не нравится твой тон, Вера! Пойми, что я совершенно обычный, нормальный человек. Ты прекрасно знаешь, что я не мог поступать иначе, – продолжает он, уже злясь на свою спутницу.

– Почему? Боялся, что тебя тоже расстреляют?

– Нет, этого я никогда не боялся, но я боялся стать предателем, поэтому я был готов на все ради нашей родины, как и любой здравомыслящий человек!

– Мне неинтересен нацистский бред! – перебивает его напарница. – Я понимаю, в твое время отношение к массовому истреблению людей было другим. Везде в Мире кого-то уничтожали, не стесняясь. И, поверь, я не из тех, кто считает, что права человека нарушали только немецкие нацисты, и что узник ГУЛАГа был более счастливым и свободным, чем узник Бухенвальда. В то время подобная политика была нормой для многих стран, но для геноцида и репрессий нет оправдания, и любая идеология допускающая подобное – преступна и требует осуждения. Это черные пятна в истории государств, ошибки, которые надо помнить, осознавать и не повторять! Ты мне, правда, сначала понравился, но сейчас уже не двадцатый век, и очень грустно от мысли, что ты палач!

– Ты знакома со значениями слов «долг» и «присяга»?! Да не будь я тем, кто есть, мы бы и не встретились никогда!

– Я все-таки была о тебе лучшего мнения, думала, что ты просто жертва обстоятельств, что тебе не повезло с эпохой. Откуда мне было знать, что моим напарником станет фанатик-убийца?!

– Откуда мне было знать, что в новой жизни моей Вере убавят ума?! – огрызается мужчина. – Я не убийца, и не называй меня так больше! Почему-то раньше тебе все во мне нравилось, а сейчас ты пытаешься меня убедить, что я монстр, будь последовательной, дорогая! И не ты ли, милая, вчера убила двоих? А ведь они всего лишь защищали свой корабль от нас! И не это ли оказалось причиной того, что все оставшиеся люди утонули, потому что им пришлось задержать отплытие?! Да, я, может быть, ничтожество, но чем ты лучше меня?! Ты сейчас проповедуешь гуманизм, но скажи, ты хоть раз в любой из своих жизней испытывала настоящую жалость, сочувствие или любовь к людям? Нет!

– Неправда! – кричит девушка.

– Нравится изображать человеколюбие? А почему вы, гуманисты, всегда так печетесь о судьбе незнакомых вам людей? Ты никогда не думала о том, что если каждый проявит заботу о своих близких, в мире не останется несчастных? Конечно, нет! Это ведь не вписывается в твои представления о человеколюбии! Знаешь что, тебе самой нужны обездоленные, страдающие люди; тебе нужны узники, казненные – без них твоя гуманистическая миссия провалится! Ты даже не защищаешь их, они нужны тебе только, чтобы обвинять в их страданиях других! Вера, со мной это не пройдет! И если тебе интересно, то мне неприятна мысль о том, что я кого-то должен застрелить. Но на прошлом задании нас пытались убить, может быть, и этот человек не такой хороший, чтобы его защищать! Но это же не важно, в любом случае плохим буду я! А как ты отнесешься, если тебе будет угрожать опасность, а я ничего не буду предпринимать, так как мои действия расстроят того, кто попытается причинить тебе вред?

– Фердинанд, ты несправедлив! Жестокость не имеет оправданий!

Мужчина останавливает автомобиль, ничего не объясняя, выходит из него. Поймав вопросительный взгляд Венеры, он объясняет:

– С меня хватит. Что дальше? Ты скажешь, что я вчера тебя изнасиловал? Хватит, Вера! Выполняй задания, как тебе хочется, но без меня. Я ошибся, я думал, что ты та девушка, которую я знал, а ты… фальшивка.

– Да как ты со мной разговариваешь?!

Фердинанд не отвечает, а, отвернувшись, уходит неспешно вдоль дороги назад. Он не знает, куда идет, но оставаться с ней сил больше нет. Может, боги снова освободят его душу, и он попадет в мир мертвых, где встретит настоящую Веру, которая никогда не сказала бы ему всех этих глупостей. Знала бы она, чего ему стоило принять ту жизнь, которой он жил, которая сделала его безвольным рабом беспощадной системы! Так размышляя, Фердинанд приходит к выводу, что уже ненавидит Венеру. Вчера она была такой милой, она принадлежала ему, таяла в его руках, а сейчас ее как будто подменили, она стала совершенно чужой. Неужели она не чувствует, не понимает его. Ее обвинения… Они были бы справедливы для многих, возможно, даже для кого-то из тех, кого он считал своими друзьями, но не для него, и настоящая Вера это знала.

Лерснер молча смотрит ему спину, наблюдая, как он удаляется. Надо бы его вернуть, он же пропадет здесь один! Она вздыхает, подбирает с водительского сиденья брошенные Фердинандом записку, фотографию и пистолет, который, оказавшись в ее руках, неожиданно стреляет, хотя Венера и не прикасалась к спусковому крючку. К счастью, выстрел приходится в пустоту, и никому не причиняет вреда. Не успевает девушка испугаться, как ее телом завладевает странное онемение, словно на нее наваливается что-то тяжелое, мягкое и бесформенное.

Услышав выстрел, Фердинанд останавливается. Внутри все похолодело, а в памяти всплыли страшные образы из прошлого: стеклянный взгляд, окровавленные волосы и ужас на болезненно-бледном, но красивом лице. В жизни Берта было много того, от чего нормальный человек смог навсегда потерять бы сон, но для него не было ничего страшнее именно того воспоминания, что затмило даже образы искалеченных, обожженных человеческих останков, которые стали почти привычными за годы войны. Поняв, что не ослышался, он срывается с места и что есть силы несется к кабриолету. Уже за пару шагов до машины он замечает движение Венеры и немного успокаивается, правда, ненадолго. Его напарницу окутала какая-то еле заметная тень, а сама она сидит, приставив дуло пистолета к подбородку, и пытается свободной рукой отодвинуть от себя оружие. Подскочив к девушке, он толкает ее руку, и вовремя, так как в тот же миг звучит выстрел. Лерснер, заплакав, обнимает его. Он забирает у нее пистолет.

– Я не хотела себя убивать! – всхлипывая, произносит она. – Прости меня, что я тебе наговорила, я же не знаю, что у тебя, на самом деле, было в жизни, – отстранившись, добавляет она.

– Вера, заткнись! – негромко произносит он, и совершает неосознанное движение, чуть качнув в руке пистолет.

Со стороны кажется, он намекает Венере, что если она продолжит прошлый разговор, он ее застрелит, но его мысли далеки от угроз. В поле его зрения снова попала странная тень, которая несколько секунд назад пыталась убить его спутницу. Он, не отрываясь следит, как она, оторвавшись от кабриолета, отлетает к обочине и, коснувшись песка… превращается в бирюзовую ящерицу. Застыв от удивления, он не сводит с нее глаз. Животное тоже не спешит убегать, предпочитая сверлить его взглядом.

– Зачем? Она же тебя защищала? – шепчет он, надеясь, что существо, знающее о функциях оружия и умеющее превращаться в бесформенное, почти невидимое облако, обладает разумом и понимает речь.

Ответа от рептилии, разумеется, не следует, и Берт наставляет на нее пистолет. Но за те секунды, что он ловил ее на мушку, она успевает сорваться с места и скрыться в ближайших камнях.

– Вера, – обращается он к затихшей подруге, – нам надо уехать отсюда. Ты как? Как это произошло?

– Я не хотела… Это не я… – бормочет она.

– Я знаю. Проклятая пустыня! Нам надо где-то остановиться, где нет этих ящериц!

– К черту задание! Я ничего не хочу, просто будь рядом.

– Вера, знаешь, как я испугался за тебя? Прости, что не сдержался и нагрубил тебе. Я должен был держать себя в руках.

– Хм. Я тоже. Не знаю, что на меня нашло. Скорее всего, я испугалась задания и сорвалась на тебя. Так нельзя, но слово за слово и меня понесло.

О том, чтобы выполнять задание сегодня, действительно, не может быть и речи. Берт, перенервничав из-за подруги, теперь чувствует дрожь во всем теле, и особенно, в руках. Да и она, так и не поняв, что произошло, не в состоянии участвовать в опасных приключениях.

От широкой и ровной трассы ответвляется вправо еще одна асфальтированная дорога. До этого им не встречались другие дороги, на которые можно было свернуть, как и параллельные их шоссе. Немного поколебавшись, спутники принимают решение, свернуть. Было бы крайне неприятным сюрпризом, если бы новый путь вел их прямиком к выполнению задания. Но они договариваются повернуть назад сразу же, как только увидят признаки любого древнего города, а если машина остановится сама собой, как было в прошлый раз, то не выходить из нее.

Полотно асфальта ведет их сквозь плотные ряды скал, возникшие словно из тумана среди песков. Многотонные каменные глыбы поглощают все малочисленные внешние звуки, но до слуха спутников порой доносится странный низкий шум. Преодолев коридор из скал, Фердинанд останавливает машину и в изумлении шепчет:

– Не может быть!

– Как так?! – в той же манере вторит ему Венера.

Напарникам открывается вид на бескрайний, лазурный океан с белоснежным пляжем. Вот что, оказывается, шумело! Спокойные волны омывают песок, редкие утесы великанами поднимаются из воды. Солнце еще находится в зените, но, кажется, на закате здесь будет безумно красиво.