Текст книги "Сны ветра"

Глава 12

После звонка своему другу – майору Сергею Дьякову, Нестеров дожидается его в парке, не отходя от скамейки из своего видения.

Проходит немного времени и полный, коротко стриженный высокий мужчина уже расспрашивает Егора об обстоятельствах исчезновения Венеры. Недалеко от них молодой сержант с овчаркой на поводке обследует местность.

– Да помню я ее! – расстроено подняв глаза к небу, говорит толстяк. – Красивая девочка.

– Что думаешь, Сереж, она жива?

– Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли. Хотя, может, она тебя бросила? Она еще молодая, может, у нее любовник был? – предполагает Сергей.

– Нет, она же все свои вещи оставила, даже документы, – вздыхает Егор. – Но лучше бы так. По крайней мере, я перестану за нее переживать.

– У нее здесь есть какие-нибудь друзья или родственники?

– Она племянница Марины Штиль и совладелица ее салона красоты «Олеандр».

– Слышал о такой.

– Я ей пока не говорил, что Вера пропала. Она меня и без этого ненавидит. Крайне стервозная особа!

– Благотворительница. Может, дополнительно еще и волонтеров подключить?

– Если в ближайшее время мы не найдем ее, я сообщу Штиль, и она пусть подключает, кого хочет, – отвечает Егор. Как бы ни боялся он предстоящего общения с Мариной Генриховной, но понимал, что пусть лучше о пропаже девушки она узнает от него, чем из объявлений или от чужих людей.

– Ее следов здесь больше нет, может ее какая-нибудь машина увезла?.. Или мотоцикл? – обращается к толстяку подбежавший сержант.

– Угу… Или велосипед! – возмущается тот. – Ищи лучше! Сюда въезд перегорожен!

– С другой стороны можно въехать, там забора нет, – настаивает парень.

– Что-то сомнительно, – тяжело вздыхает Сергей. – Людей расспроси, вдруг кто-то ее видел!

Молодой человек удаляется, расстроенный тем, что его собака никак не может взять след, чтобы начальник, наконец, оставил его в покое. Нестеров и сам провожает взглядом прохожих: вдруг кто-то из них позавчера видел здесь девушку в бежевом платье с черным узором, вдруг кто-то заметил, как за этой девушкой следил какой-нибудь подозрительный тип, или подходил к ней, а вдруг ее похититель и сейчас безнаказанно гуляет по парку и ищет новую жертву? Он нервно оглядывается, и у входа в парк замечает знакомую четверку магов. Они спешно скрываются из поля его зрения. Егор уже представляет, что к исчезновению подруги причастен кто-то из людей Никитина, но его размышления прерывает подбежавший кинолог.

– Собачница ее видела! – сообщает он.

Все дружно подходят к женщине, выгуливающей на поводке карликового пекинеса. Сергей представляется, уточняет, Венеру ли видела она, показывая еще раз фотографию пропавшей.

– Она на той лавочке сидела, где вы стояли только что, книгу читала, – уверенно подтверждает женщина, – А было это где-то в седьмом часу.

– Вы так хорошо ее запомнили? – немного сомневается в ее словах майор.

– У нее была такая оригинальная прическа, что было сложно не обратить на нее внимания. Вообще девушка очень эффектная. Я все пыталась понять, как же она так заплела волосы. Только хотела подойти поближе, рассмотреть прическу, как она исчезла. Просто мистика какая-то!

– То есть, ушла? – переспрашивает Дьяков.

– Исчезла! – повторяет женщина. – Я понятия не имею, куда она делась. Я, кажется, наклонилась, пристегнуть Ричарда, подняла голову – а ее уже и нет. Как в воздухе растворилась!

– Кто-нибудь к ней подходил? – с профессиональной строгостью спрашивает Сергей.

– Нет, никого не было.

– Где вы находились тогда?

Свидетельница делает несколько шагов влево, и сообщает:

– Здесь.

– С этого места вся аллея просматривается. В каком направлении она могла пойти так, чтобы вы ее не заметили? – говорит Дьяков, присматриваясь к перспективе.

– В том-то и дело, что нет такого направления! – взволновано отвечает женщина. – Здесь видно все. Я на секунду отвернулась, а ее уже нет. Я после этого уж думала: то ли галлюцинация, то ли байки про призраков в городе – правда. Очень странно она исчезла.

– А вы, значит, не верите в призраков? – усмехается майор.

– Я же не сумасшедшая.

– Ну, извините.

– То есть, – вмешивается Егор, – вы увидели эту женщину, обратили внимание на нее из-за ее прически, отвернулись на секунду, а она исчезла?

– Да, хотя теперь, я уже не уверена, что отворачивалась. Она просто исчезла, – подтверждает свидетельница.

– А машина? Может здесь была машина? – вспомнив версию сержанта, спрашивает майор.

– Здесь машины не ездят. Даже если бы заехала, что ж вы думаете: я бы ее не заметила?!

– Да, да, понимаю, – соглашается он.

– Сереж, мы ее уже не найдем, – тихонько шепчет Нестеров майору.

После безуспешных поисков в парке, Дьяков отпускает сержанта с собакой и просит Егора показать ему вещи Лерснер. Вызвав заодно и Лилю, они отправляются домой к Нестерову.

Заплаканная Лиличка встречает их у подъезда. Вместе с ней мужчины поднимаются в квартиру. Втроем они разбирают вещи Венеры, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку.

– Егор Евгеньевич, вот ее записная книжка! – всхлипывая, говорит Лиля. – Она всегда считала, что важную информацию нельзя хранить в электронном виде, и все записывала. Не доверяла технике, поэтому здесь должно быть много всего.

Нестеров и Дьяков принимаются изучать находку. Адресов, телефонов и заметок там, действительно, много, но Венера вела записи очень путано, поэтому информация кажется бесполезной.

– Лиль, у нее был… – Егор запинается. – У Веры был кто-нибудь, кроме меня?

Девушка не отвечает, снова заплакав. Вряд ли она догадывается о причинах такого вопроса, который был задан исключительно в интересах расследования исчезновения Венеры. Лиля рассуждает просто: ее подруга пропала, а Егор Евгеньевич только и может, что ревновать ее. Возможно, Веры уже и в живых нет, не дай Бог, конечно, а он думает только о том, не изменяет ли она ему. Какие же эти мужчины эгоисты!

– Лиля, у Веры был другой мужчина? – повторяет Сергей вопрос друга.

– Откуда мне знать?! – сквозь слезы отвечает она.

– Да успокойся же ты! – прикрикивает на нее полицейский.

– Не знаю. Вряд ли. Послушайте, ей же кто-то позвонил, когда она ушла!

– Нет, – расстроено качает головой Нестеров, – я видел, как она включила музыку в плеере, чтобы уйти. Если б я тогда знал!..

– Детализация звонков потребует времени, в любом случае, мы ее проведем. Вспомни, а просто знакомые у нее были, о которых Егор не знает? – уже мягче говорит Сергей. – И прекрати, наконец, реветь!

– Простите, – шепчет Лиля. – Она для меня очень дорога, хотя вы не поймете никогда!

– Куда уж нам! – бурчит Сергей, листая блокнот.

Девушку накрывает новая волна рыдания, но она вскоре берет себя в руки.

– Она однажды познакомила меня с парнем, Ильей, – сообщает Лиля, успокаиваясь. – Он нас куда-то подвозил. У него машина черная, но марку я не помню.

– Илья Бондарь. Он? – майор показывает ей адрес в книжке.

– Да-а, наверное.

Через полчаса все трое уже стоят перед квартирой Ильи. На звонок дверь им открывает заплаканная, рыжая беременная женщина. Она сообщает, что Илья пропал, и все уже с ног сбились, разыскивая его.

– Значит, он тоже пропал? – не сдержавшись, произносит Лиля.

– Тоже? – удивляется женщина. – Кто ещё? Неужели, Вера?!

– Да, моя подруга, Венера Лерснер, – глухо произносит Егор, пораженный догадливостью рыжей.

– Я так и знала. С такими, как Вера всегда что-то случается из ряда вон выходящее. Ну, проходите. Меня Олеся зовут, я жена Ильи. Можете не разуваться. Вы Егор?

– Да.

– Она много о вас рассказывала. Вы знаете, кто мы? – Лисица, словно нарочно игнорируя присутствие майора и Лилички, ведет разговор только с Нестеровым.

– Понятия не имею. Вера о вас ничего не говорила.

– Я ее понимаю. Мы те, на кого охотится ваш друг Никитин. Ну, почему пропал именно Илья?! – всхлипнув, причитает она, как будто незваные гости способны дать ответ.

– Мы-то думали, вы поможете нам найти Венеру, а у вас своя беда, – горько усмехается майор. – Подождите, какой еще Никитин за ней охотился? – спохватывается он.

– Никитин к этому непричастен, я догадываюсь, где они, но это все так запутанно! – вздыхает Олеся.

– То есть? – одновременно спрашивают и майор, и маг.

– Как вы мне надоели вашим допросом! Мой муж пропал, а он не Вера, он не был готов ни к чему подобному, он не должен был исчезать! – со слезами кричит она, но тут же берет эмоции под контроль. – Сегодня я вам ничего не скажу, не потому что что-то скрываю, а потому что не в состоянии об этом говорить. Где мы сможем встретиться завтра?

– В нашем офисе «Нестор и Фрида», это на площади Освобождения, – отвечает Егор. – А если завтра будет уже поздно?

– Не будет, – заверяет она.

Лиля, Егор и Сергей выходят из квартиры Бондарей, испытывая противоречивые чувства. Визит, на который они так надеялись, еще больше все запутал.

Глава 13

Едва белый кабриолет отъезжает от места стоянки, как Фердинанд замечает, что боль от побоев постепенно начинает стихать. Вскоре проходят головокружение и тошнота, словно неприятного инцидента на старинном корабле не было вовсе. Происходящее кажется ему абсолютно нереальным, похожим на безумный сон. Только во сне он мог умереть, оставшись живым, встретить древних богов, и вместе с Верой, которая его совершенно не помнит, отправиться в далекое прошлое, где вновь подвергнуться смертельной опасности. Он осторожно дотрагивается рукой до локтя своей напарницы, чтобы проверить, реальна ли она. Конечно, девушка не исчезает от его прикосновения, но и, погруженная в свои мысли, никак не реагирует на этот жест.

Сделав еще несколько глотков воды, офицер собирается вернуть бутылку на место, в бардачок, но, открыв его, замечает новую записку. Он нервно достает листок. Венера, увидев у него в руках новое послание, сразу же останавливает машину. Пока мужчина вглядывается в короткий текст, пытаясь понять его смысл, она берет из его рук бутылку и немного отпивает.

– Ну, что там? – спрашивает Лерснер, устав ждать.

– Я не пойму. Послушай: «Вы задержали отплытие. Корабль затонул, его груз уничтожит море». Что это значит?

– Интересно, как нас накажут за это, – произносит она, бросив на него встревоженный взгляд.

– Разве мы не должны были его задержать? – напоминает ей спутник. – Где первая записка?

Девушка задумывается, потом, словно спохватившись, неуклюже тянется назад, за спинку своего сиденья, и поднимает с пола мятый листок бумаги. Офицер недовольно закатывает глаза, видя во что превратилось послание богов побывавшее в руках его спутницы. Венера же, развернув находку, вчитывается в нескладный текст:

– «На день задержите корабль в порту Карфагена. Нептуна эгиду ему же отправьте. Она еще не знает о вас, но вы без защиты». Может быть, он задержался больше, чем на день, поэтому и затонул? – предполагает она.

– Нептун – бог чего? – снисходительно обращается к ней Фердинанд, для которого ситуация уже полностью прояснилась.

– Воды, – уверенно отвечает Лерснер.

– Не просто воды, а моря. А если в задании нам говорилось отправить богу моря, который живет на дне, некий объект с его символом?..

– Затопить, – перебивает его спутница.

– Правильно. Мы должны были устроить так, чтобы корабль затонул. Выходит, мы справились с заданием?

Венера, опустив голову, тяжело вздыхает и грустно произносит:

– Я не хочу так!

– Я и сам не хочу, но что мы можем изменить? Я думал, что кошмар, которым я жил последние годы, закончился, но он просто принял новую форму. Вера, я так устал!

Фердинанд не дожидается утешительных слов от спутницы, в которых, кажется, нуждается, как никогда. Напротив, Венера, не говоря ни слова, нажимает на газ. Тронувшись, автомобиль сворачивает с дороги вправо. Плотный песок шуршит под шинами, но не затрудняет движения.

– Вера, куда мы едем?

Девушка не отвечает. Проехав еще несколько сотен метров, она останавливает кабриолет возле невысокого утеса. Мысль о том, что они только что обрекли на смерть большую группу людей только из-за того, что они везли с собой какой-то важный груз, не дает ей покоя. Ее не отличает человеколюбие, но это слишком даже для нее. Вернуться бы сейчас домой в Гамбург всерьез заняться переводами, выбросить из головы и Егора, и Сашу, и Марину Генриховну с ее дурацким салоном красоты, устроить личную жизнь, купить, наконец, подходящую мебель в квартиру, и каждый вечер принимать какие-нибудь лекарства, чтобы не видеть никаких снов! Обхватив руль, она опускает голову на руки.

– Что с тобой? – робко интересуется Фердинанд.

– Ничего! – истерично кричит она, выпрямившись. – Я ненавижу все это! – Лерснер принимается нервно срывать с волос заколки-невидимки. – Ненавижу! Ненавижу!.. И тряпку эту ненавижу! – Она пытается сорвать с себя тунику, но офицер останавливает ее, крепко схватив за руки.

– Что? Что случилось? – обеспокоенно спрашивает он, заглядывая в глаза своей напарницы. – Я рядом, я с тобой. Мы выберемся отсюда.

– Я ничего не понимаю из того, что происходит, – отвечает она. – Этот день меня добьет! Я не хочу топить корабли, даже с такими подонками, как те матросы! Я не хочу всего этого!

Фердинанд обнимает ее, чувствуя, что и сам близок к подобной истерике. Девушка не отталкивает его, не выказывает раздражения, чего он опасался, решив проявить сочувствие именно таким образом. Подобрать нужные слова, чтобы успокоить ее, оказывается непросто, но у него, пусть сумбурно, однако получается это сделать. Обреченно вздохнув, она кладет руки ему на плечи и произносит:

– Уже вечереет. Нам надо подумать о ночлеге.

Мужчина нехотя отстраняется от нее и осматривается кругом. Пейзаж пустыни однообразен: песок и каменные валуны. Разумеется, он не надеется увидеть какой-нибудь, хоть самый захудалый, мотель, от ночевки в котором спутники при других обстоятельствах отказались бы, а сейчас приняли бы за счастье. Подумав, он выходит из машины, подбирает с заднего сиденья одежду, в которой был ранее, и обращается к Лерснер:

– Я пройду, посмотрю, куда лучше поставить машину, и переоденусь.

Девушка молча кивает. Когда его фигура скрывается за утесом, Венера тоже меняет ненавистную тунику на белый свитер и брюки, и распускает волосы. Она садится на песок, прижавшись спиной к дверце машины, вдыхает вечерний воздух и рассматривает тускнеющее небо. Кажется, Фердинанда нет целую вечность, поэтому, когда он, наконец, подбегает к машине, она вздыхает с облегчением.

– Я нашел отличное место! Пошли! – сообщает он, небрежно бросив свою тунику.

– Пошли? А доехать туда нельзя? – недовольно ворчит Венера, которой не то лень идти, не то жаль бросать кабриолет.

– Туда можно дойти.

Она нехотя встает, а ее напарник, обойдя автомобиль, открывает багажник и достает, обнаруженные там, шерстяные одеяла. Спутники обходят каменную глыбу, обратный склон которой оказывается пологим и удобным для восхождения. Фердинанд уверенно направляется вверх, и Венере ничего не остается, кроме как последовать за ним. Склон заканчивается почти ровной площадкой, с двух сторон защищенной более высокими выступами утеса. Это место, действительно, кажется безопасным и уютным.

Расстелив одно одеяло, офицер ложится на спину, и ловит себя на мысли, что уже почти не чувствует ни боли, ни головокружения. Ссадины и гематомы чудесным образом прошли за время пути от древнего города до этого утеса. Затянулась также кожа на руке, которую он повредил перед встречей с Лерснер, на что Фердинанд обращает внимание только сейчас. Венера, осмотревшись, садится рядом с ним на то же одеяло.

– Знаешь, я, кажется, так давно не испытывал физической боли, – усмехается он, рассматривая облака.

– Зато сколько ощущений за один день, – шутит она в ответ. – Как ты?

– Я в полном порядке. Даже странно, как быстро я восстановился. Но тебя это не оправдывает!

– В смысле?

– Ты не обязана была меня спасать. Ты подвергла себя большой опасности.

– Какой дурак на моем месте думал бы о себе?! – возмущается она, но тут же осознает, что, действительно, всерьез рисковала жизнью ради человека, который, возможно, этого вовсе не стоит.

Наивный план спутника убедить капитана корабля, или кем там был тот верзила, не оставил у девушки иллюзий, что они, а в основном, конечно, Фердинанд, нарвались на крупные неприятности. Но ее собственный инстинкт самосохранения, похоже, дал сбой, иначе как объяснить, почему она так отчаянно задалась целью спасти его любой ценой; почему даже не вспомнила о себе; почему сама мысль, что он может пострадать, пробуждала в ней нечеловеческую ярость к их обидчикам?

– Таких дураков очень много, – вздыхает он. – Ты просто добрая, поэтому не могла поступить иначе.

– Я злая, – строго отрезает Венера.

– Такая милая-милая злюка, – комментирует ее признание Фердинанд, не скрывая насмешливой улыбки. – Чувствовать злость и творить зло – это разные вещи, Вера. Ты всегда была добра ко мне, я не представляю тебя другой.

– Кое-кого я, может быть, действительно, там оставила бы, но ты мне ничего плохого не сделал.

– Я сделал ужасную вещь, так что, если бы ты меня там оставила, это было бы справедливо, – горько произносит он. – Но ты… какая же ты красивая.

Венера смущается и, чтобы не продолжать этот разговор, меняет тему:

– Я слышала, что ночью в пустыне холодно, но я не чувствую похолодания.

– Мы же не в обычной пустыне, а в волшебной. – Фердинанд ложится на бок и, опершись на локоть, дотрагивается ладонью до ее бедра. – Надеюсь, нам больше не придется выполнять подобных заданий. Я ведь небольшой специалист в диверсионном ремесле, да и ты, по-моему, тоже.

Осторожно стряхнув его руку, она говорит:

– Тебе, я вижу, уже лучше.

– Мне очень хорошо, ведь мы оба живы, и ты рядом со мной. Смешно: мы столько времени проводили раньше вместе, но я еще никогда не был так счастлив от того, что ты рядом.

– Насколько близки мы были?

– О, мы… – начинает он, но, рассмеявшись, обрывает свою речь. – Я бы мог сказать, что мы были очень близки, но ты ведь догадаешься, что я вру.

– Ты меня интригуешь. А вообще я есть хочу! А ты? – отодвигаясь от него, произносит Лерснер.

– Не знаю. Наверное. Когда я брал одеяла, я не видел в багажнике еды, но, кажется, предметы в нашей машине появляются сами. Пойду, проверю, нас же обещали кормить? – он ловко вскакивает на ноги и быстрым шагом направляется к спуску.

– Я с тобой!

– Нет, жди здесь! Дай возможность за тобой поухаживать! – безапелляционно заявляет Фердинанд и энергично сбегает вниз.

Какой же странный напарник достался Венере! Он, при всей своей необычности, кажется очень приятным человеком. Она не может сказать наверняка, что именно привлекает ее в нем: внешность, загадочное появление или его трепетное отношение к ней. Ей, определенно, нравится Фердинанд, но чем, она пока не понимает. Лерснер не вспомнила ни мгновения из того прошлого, на которое он так любит ссылаться, но от ощущения дежа-вю при общении с ним уже можно сойти с ума. А сумерки в пустыне густые и душные. Работа, друзья и дом остались где-то очень далеко, и даже не верится, что всем этим она жила еще утром. А ведь раньше даже в самых нелепых фантазиях девушка не могла представить, что когда-нибудь ее реальностью станет, надвигающаяся на бескрайнюю пустыню, ночь и бывший немецкий офицер.

Шорох шагов на склоне говорит о возвращении Фердинанда.

– Скучала?

Венера улыбается в ответ и, заметив, что вернулся он не с пустыми руками, спрашивает:

– А что ты принес?

Мужчина ставит перед ней масляный фонарь и кладет на одеяло объемный бумажный сверток.

– Сейчас посмотрим, – говорит он, доставая из кармана брюк зажигалку.

– Боже, храни курильщиков! Откуда у тебя зажигалка?

– Нашел в бардачке. Жаль, сигарет там не было.

Он зажигает огонь в фонаре, и ставит его рядом с одеялом, на котором сидит девушка. Развернув принесенный сверток, напарники обнаруживают в нем две сдобные булки и бутылку молока. Лерснер сразу хватает один хлеб, но видя, что Фердинанд не собирается есть, кладет обратно.

– Почему ты не ешь? – спрашивает она.

– Я, по-моему, отвык. Даже не могу понять, хочу я есть или нет.

– Так бывает, когда не ешь лет сто или около того, – шутит девушка.

Она отламывает кусочек и подносит к его рту. Фердинанд осторожно берет его губами.

– Вкусно, – говорит он прожевывая. – Дай ещё.

Венера с улыбкой подает ему целую булку. Расположившись друг напротив друга, они принимаются за еду, с которой справляются очень быстро.

– Это ты осыпал меня лепестками? – спрашивает девушка.

– Да, – отвечает он, наблюдая игру бликов от фонаря на ее волосах и коже. – Надеюсь, я не напугал тебя?

– Нет, это самое лучшее из того, что было со мной! Я хотела спросить, что ты хотел сказать, когда написал на лепестке руны Ансуз и Беркана? – Она чертит в воздухе пальцем эти символы.

Фердинанд смеется и придвигается ближе.

– Это были не руны, а буквы. Я начертил свои инициалы – «F.B.». – Мужчина повторяет начертание этих букв, водя пальцем по ее бедру. – Фердинанд Берт, – поясняет он.

Первые звезды украшают небо. Всё так же тепло, правда, воздух стал свежее. Наступающая ночь, хоть и является, по словам Богини, декорацией, но создает атмосферу искренности и открытости. Освещенные тусклым светом фонаря, они сидят совсем рядом. Венера замечает, что Фердинанд потихоньку придвинулся к ней еще ближе, и уже чуть ли не облокачивается на нее. Она, недовольно посмотрев на него, слегка дергает плечом.

– Что? – возмущается он относительно молчаливого протеста девушки. – Мне холодно!

– Возьми второе одеяло.

Он нежно целует ее висок и отодвигается.

– Мне, конечно, приятно, но…

– Я знаю, что не должен был этого делать. Мне нет прощения! – раздраженно перебивает он ее.

Лерснер ошарашено смотрит перед собой, боясь пошевелиться. Непонятная, но яркая гамма чувств полностью завладела девушкой. Самое необычное, что все эти чувства Венере хорошо знакомы, она испытывала их в редких снах, и безуспешно искала их в реальной жизни. Она тихонько улыбается и, не глядя в его сторону, робко просит:

– Поцелуй меня!

– Я? – удивившись, спрашивает Фердинанд, словно, на каменной площадке есть кто-то еще, но тут же выполняет ее просьбу, припав губами к ее губам.

Он чуть отстраняется от Венеры, словно желая убедиться, что она не растаяла, как сновидение.

– Знаешь, как долго я об этом мечтал? – дрожащим шепотом произносит он, поглаживая ее скулу, и снова соединяется с ней в поцелуе.

Происходящее опьяняет девушку ничуть не меньше, чем офицера. Обоим кажется, что земля ушла из-под ног, и теперь они сидят посреди бескрайнего звездного неба.

– Я тебя никому не отдам! Тот человек, с которым ты была помолвлена, пусть навсегда забудет о тебе, я ему тебя не отдам! – с жаром шепчет он снова, прервав поцелуй.

– Помолвлена? – переспрашивает Лерснер, не поняв, что он имеет в виду.

– Этот колдун… – поясняет Фердинанд. – Он мошенник, он всех обманывает! Не верь ему!

– А если я буду против? – в сантиметре от его губ, шепчет Венера.

– Против чего?

– Что ты меня не отдашь.

– Я сделаю всё, чтобы тебя переубедить. – Их губы сливаются в долгом поцелуе.

Лаская друг друга, они стягивают одежды. Их нагие тела соединяются с единым стоном, пульсируя в такт бешеного ритма двух сердец. Все воспоминания о прошлом тают, как дым. Тает утес и пустыня, лишь звездное небо окружает двоих людей. Они неотделимы от космоса, который, соединив их тела, становится самой их сутью. А мимо проплывают неведомые галактики и созвездия, вспыхивают сверхновые, и каждый атом мироздания дышит жизнью. Все тайны мира меркнут, все вопросы, которыми задавалось человечество тысячелетиями, обращаются в прах при приближении к Великой Истине, простой и понятной им двоим.