Текст книги "Фронтир. Избранный. Книга вторая"

Всё не так просто, хотя я иногда жалею, что никогда, например, не смогу познакомиться с девушкой, такой же красивой, как Кеира. У каждого остаётся что-то недостижимое. Мне хорошо, ведь главное, как ты живешь внутри себя, в мире ли ты с самим собой. Сержант, что с тобой? Ты куда…

Отшатнувшись от кресла, Сержант судорожным движением прижал кулаки к груди, едва сдерживая стон. Потом закрыл глаза от резанувшего света. Всё вокруг поплыло, теряя четкость линий, становясь ирреальным, потусторонним. Удар. Вселенная дернулась, неохотно, с тягостным ощущением сопротивления выворачиваясь всеми своими тончайшими гранями наружу – Сержант снова почувствовал.

Ощущение было почти привычным. Только к сладости небытия нельзя было привыкнуть никогда. Все чувства сливались в единую симфонию окружающих его образов разноликой материи, и тут же сквозь мрак и стон силовых полей, заглушая песню листьев, шелестящих на ветру, прерывая на полуслове ропот жизни, сжавшейся в пароксизме смертельного страха, прорывался грозный гул опасности. Действительно, что-то происходит. И оно страшнее, чем он мог себе представить.

Возвращение сопровождалось дикой болью во всём теле. Это следовые имплантанты. От них нужно избавиться, и как можно скорее. Чувствуя, как пережитое ощущение покидает его, Сержант остался наедине с этим миром, лишь горький осадок да возросшая тревога. Когда-нибудь, быть может, он сможет вновь обрести то давно забытое чувство, но не теперь.

Возвращение было болезненным, Сэми что-то быстро говорил, не глядя на него, а Кеира, неожиданно оказавшаяся рядом, сильно сжала его локоть, сквозь шум в ушах донесся её шепот. Когда Сержанту удалось усилием воли отогнать морок, Сэми уже замолчал, и как ни старайся, его слов уже не вспомнить, переспрашивать же… Переспросить Сержант не смог.

– Сержант, дай слово, что ты не будешь вмешиваться. Ради Кеиры прошу. Это наше дело, не ваше. Если я тебе смог хоть что-то объяснить… просто прислушайся к моей просьбе.

Чувство опасности с новой силой резануло по нервам. Что он пропустил?!

– Д-да, – запнулся он, – конечно, если для тебя это так важно.

Но что «это»?! Сержант, тебе нужно научиться себя контролировать.

Похоже, Сэми подобного ответа не ждал, хотя явно остался им доволен. Не говоря ни слова, родич Кеиры кивнул головой, встал и, бросив лишь слегка удивленный взгляд на Сержанта и прижавшуюся к нему Кеиру, вышел из комнаты. Несколько мгновений было слышно, как он возится в прихожей, а затем хлопнула входная дверь. Никто из них так ничего и не заметил. Только бродяга.

– Почему ты его не остановил, Сержант?

Тьма побери, что же я пропустил?

– Я не в праве решать за кого-либо на этой планете, я не пророк, я всего лишь Гость! Он должен поступать так, как велит ему его разум, совесть, над этим нет высшей силы. В конце концов, он – твой родич, и я не вправе.

Сержант осторожно отстранил Кеиру и принялся ходить по комнате, потирая подбородок. До него начало доходить.

– Сержант, с ним может произойти что-то плохое.

Он тут же остановился и посмотрел на сжавшуюся, словно от холода, фигуру Кеиры.

– Ты помнишь его прежним? Сэми явно меняется, прямо на глазах. В лучшую для него сторону, в худшую ли, не нам решать, а ему. Это его путь, каков бы он ни был… Помнишь, когда мы подошли к дому, это был совсем другой человек, он снова жил, а не существовал.

И снова голос в голове, где-то за краем мысли.

Сержант, Сэми унёс тот предмет с собой.

Я догадывался об этом.

Сержант кивнул головой, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями, и решительно направился в прихожую. Кеира вцепилась руками в накинутую на плечи шаль и выбежала вслед за ним. Сержант, осторожно избегая касаться предметов, разбросанных по полкам, водил ладонями по воздуху, словно нащупывая что-то. Спина его была напряжена, по лицу катился градом пот, словно воздух вокруг него разом загустел, стал горячим и тяжелым. Кеира тихонько подошла к нему сзади и, стараясь не дышать, коснулась его плеча. Сержант замер на секунду, потом расслабился. Не оборачиваясь, он ответил на немой вопрос.

– Не знаю, куда я его отпустил, но всё хуже, чем я думал. Так же нельзя… нельзя.

Я слышу тебя, Сержант.

Ты сможешь проследить за Кеирой?

И лишь немой вопрос в ответ. Бродяга не умел читать мысли, он лишь отвечал на вопросы.

Ты сможешь защитить её до моего возвращения? Я должен вас оставить, но ты будешь с ней? Отвечай.

Буду, можешь на меня положиться.

Молодец.

Сержант схватил пояс с крюка у двери и принялся неловко его застёгивать, одновременно пытаясь попасть в полумраке ногой в сапог, а Кеира всё стояла в дверном проёме, закусив побелевшие костяшки пальцев. Одевшись, он её обнял.

– Кеира, тут должно быть подземное хранилище вроде тех, законсервированных, что остались со времён до дней Прощания. Столько лет тут живу, а что творится под самым носом…

– В катакомбах у дальних посёлков что-то такое было, я не знаю точно, но ходили разговоры, – неуверенно ответила она.

– Это где лесок?.. Те парни, что на меня напали, или их родичи, не важно, они попытаются добыть то же, что унёс с собой Сэми. Мне необходимо пойти туда. Запри дверь и активируй защиту. Жди, я люблю тебя. Помни об этом, и, если что, заставь бродягу сообщить мне. Хорошо?

– Да.

Заметив слёзы в глазах Кеиры и услышав её чуть дрогнувший голос, Сержант ужасно захотел остаться, но он не мог.

– Я тоже тебя люблю, Сержант. Мийон-то ире.

Как часто потом ему пришлось вспоминать эти слова.

Хлопнула входная дверь, а силуэт закутанной в шаль женщины остался стоять в проёме двери. Раздался сигнал, и криволинейный куб силового поля накрыл дом.

Резкий ветер ударил Сержанта в лицо, обдавая с ног до головы ледяной моросью. Диадема управления ингибитором коротко вспыхнула, сообщая о всплеске радиации, автоматически cработала защита, сделав всё вокруг на миг зыбким и нереальным. Надо спешить. Пробежав по прямой метров сто, Сержант замер у развилки двух дорог, одна из них вела, со слов Кеиры, к тому бункеру. Подобные хранилища были частью наследия многовековой давности, которое, в конце концов, было умело использовано теми, кто запускал дни Прощания, результаты которых Сержант наблюдал все те годы, что он здесь провёл.

Идти прямо к тем катакомбам?

Но он обещал Сэми… обещал ведь не вмешиваться, кто за язык-то тянул! Теперь оставалось только одно – проследить за ним самим, хотя следы уводили далеко в сторону от хранилища, попробовать остановить, попробовать объяснить. Помочь, в конце концов…

Сержант, дай слово, что ты не будешь вмешиваться. Ради Кеиры прошу. Это наше дело, не ваше.

Вот положение.

Сержант тряхнул головой, пытаясь привести голову в рабочее состояние, надо что-то решать, но что? Здесь скоро начнётся нечто небывалое. Сама идея участвовать во внутрипланетарном конфликте казалась тяжёлым бредом. Как это говорится: всеми данными мне средствами… Каким-то образом Гости попали в самый центр событий, но начинать применять навыки оперативника здесь, на и без того полумёртвой планете… Это чудовищно. Вся его подготовка протестовала. Так нельзя!

Сержант покопался в памяти, выуживая лица. Те, кто входил и выходил из дома Сэми за последний месяц, те, кто беседовал с ним, но, бросив взгляд на приближающегося Сержанта, тут же раскланивался. Все как на подбор потомки вовлечённых, и они, именно они теперь собираются вступить в вооружённый конфликт с представителями своего же народа? Даже поведение тех парней на холме, напавших на него, было более понятным. Ненависть, мышление в категориях поражения и победы… Всё это ужасно, но объяснимо, но что же такое для друзей Сэми Гости, что они готовы на подобное?

Это всё необходимо остановить.

Сержант мрачно глянул в сторону дороги, ведущей к хранилищу. Там лежат законсервированные орудия убийства. Насилие всегда порождает насилие, так учили его в Академии, так говорил весь его жизненный опыт. Не надо позволять насилию свершиться, даже ценой собственной жизни. Следы Сэми ещё чувствовались довольно отчетливо, когда Сержант, перейдя снова на бег, двинулся за ним.

Ледяные струи хлестали по лицу, полы плаща струились за ним, придавая ему какой-то гротескный облик, пришло почему-то в голову. А ещё мелькали тут и там светлые волосы существа, похожего на ребёнка, существа, которое так презирает смерть. Заметив в очередной раз сквозь подлесок отблеск мокрой ткани, Сержант подумал, что Золотце права. Как-то она ему сказала, что воин действует, даже когда стоит на месте. Нельзя убить в себе бойца, можно убить только человека. Ирны всегда правы, но всегда правы по-своему.

Скоро деревья кончились, уступив пространство более приспособившемуся кустарнику да чудовищно вымахавшим вьющимся растениям. Ушло в историю то время, когда вокруг расстилались леса, покрывавшие всю долину от предгорий до океана. Куда делись благородные арки крон широколиста, которые словно пригибают человека к земле своей поражающей воображение высотой? А где стройные деревца пираи, нежные и потрясающе прекрасные дубы сок? Теперь лишь перелески суховника с грехом пополам выживали под гнётом радиации. Здесь когда-то была жизнь, а вот что осталось. Сегодня не это его волнует… а жаль. Старые проблемы часто кажутся смешными на фоне новых неудач.

Сквозь морось показались бетонные стены зданий дальнего посёлка. Серые строения будто пригибались к земле под струями белесого дождя, пропитавшего воздух. Странно было смотреть на отгороженные от мира ставнями окна, кажущиеся от этого жалобно сощурившимися. Запертые двери угрюмо темнели под скатом крыши, и ни один голос не расколол серую тьму.

Пару лет назад всё было не так, хоть тоже и не очень хорошо, но не так. Даже дождь здесь странный, не журчит, а шипит, – размеренно думал на бегу Сержант, – как будто скользкий спрут опутал мир своими щупальцами. Небо – смерть, земля – смерть.

Смерть, удерживаемая лишь могучим иммунитетом да имплантантами Гостя. Пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей, Сержант принялся вспоминать, захватил ли Сэми, уходя, антирадиационный инъектор, что всегда висел у двери. Будет плохо, если не взял, хотя он же не самоубийца.

Когда острая звездочка Сэми за уголком его глаз уже была почти рядом, Сержант услышал зуммер сигнала. Разом остановившись, он активировал канал экстренной связи.

– Сержант.

В слуховой центр мозга полилась лавина вопящих и шипящих звуков, сквозь которые донесся знакомый голос. Учитель.

– Хорошо, что ты откликнулся. Отправляю к тебе транспорт.

– Что у вас там?

– Прорыв в области 415—200. Это серьезнее, чем раньше! – по мере обработки сигнала шум отфильтровывался, и голос Учителя становился все отчетливее, – мне срочно нужен второй оператор, кроме тебя некому. Сержант, тут совсем худо дело, поспеши, я прошу.

Мысли Сержанта принялись метаться, ища выход, ситуация становилась всё серьезнее. Да что ж это такое.

– А как же Самоин? Он разве не свободен?

– Он… – Учитель на миг запнулся, словно что-то в горле застряло, вопли фона тут же усилились, – он куда-то делся, нет его нигде, нужен ты.

Тьма побери, и что же мне прикажете теперь делать?

– Торопись, Сержант, под атакой почти весь северный сектор защиты. Транспорт уже на подлёте.

Замерев, Сержант схватил в кулак мокрые от дождя волосы и с силой дернул, словно намереваясь их вырвать с корнем. Всегда приходится выбирать. Всегда. Не об этом ли выборе твердила Золотце, когда они в последний раз беседовали? Под атакой посёлки общим населением в сто тысяч человек, и никого нельзя снять с дежурства, ведь могут быть еще прорывы, Учитель ни за что не стал бы беспокоить его сегодня без крайней необходимости. Ну почему в этом мире всегда приходится чем-нибудь жертвовать. И всегда это оказываются близкие тебе люди! Всегда. Сержант уже прекрасно понимал…

Время, кажется, тянется так долго, но когда оно проходит, начинаешь признавать, как же быстро оно летит. Путь был не близок и страшен, но Избранные своих путей не выбирают. Я навеки пришёл в этот мир.

Учитель всё еще что-то говорил, но внимание Сержанта было приковано к призрачной фигуре, вдруг возникшей поодаль. Человек был едва различим за пеленой ливня, но почему-то казалось, что он почувствовал бы его и в полной темноте – невозможно не узнать свою собственную тень. Закутанная в плащ фигура была словно соткана из водяных струй, воздетые руки молили кого-то, силуэт на фоне блеснувшей молнии четко отложился в памяти. Взгляд, тот самый взгляд, всё тот же взгляд. Это был старший из тех двоих.

…понимал, что выбора-то нет.

Так и не ответив, Сержант оборвал связь и ещё раз отправил на базу корректировку пеленг-сигнала. Вот и весь твой выбор. Вновь сверкнула вспышка, словно взмах меча, обагренного кровью. И взгляд растворился в ярости водной стихии.

Тряхнув головой, Сержант нахмурился, пытаясь сообразить, что же всё-таки произошло за эти кажущиеся теперь эфемерными и нереальными краткие мгновения. Но мысли в голову не шли. Сержант шарахнулся, когда рядом раздался тихий голос Золотца.

– Вот и настал час твоего выбора, о нём я тебе говорила. Жаль, что он был столь интуитивен и, вместе с тем, так неуверен. Ирны говорят, сделанный выбор – правильный выбор. Пожалеешь ты ещё о нём… но зато тебе больше не придётся выбирать. Горько, однако именно таков был твой долг – долг, больший, чем смерть твоих врагов. Долг перед твоими людьми. Слушай свой голос, избранник. Жаль, что не вышло с тобой как следует поговорить, ибо теперь ты больше не властен быть собой – выбор не даст. Мне пора, не нужна я здесь более. Ксинта’нте – случится, свидимся.

– Золотце, постой, в чём… – но она уже исчезла. Просто исчезла.

А ушла-то, пожалуй, навсегда… и все свои секреты унесла с собой. Прощай, девочка с золотыми волосами. Что же ты всем этим имела в виду?..

Уже забираясь в «блюдце» Сержант заметил отблеск, золотую искру, чиркнувшую по грозовому небу. Это капсула Золотце. Тайна приходит и уходит. И нет времени даже подумать. А было ли оно у него когда-нибудь, это время.

Сержант вздрогнул и проснулся. Тьма подери, хоть спать не ложись, такое привидится… Хотя после двадцати часов дежурства чего еще ждать от усталого мозга. Открывать глаза не хотелось вовсе, резь в роговице была реакцией на напряженную работу.

Веки почувствовали прохладу прикосновения, влага чего-то мягкого словно по волшебству убрала прочь неприятное ощущение. Хорошо. Мысли спросонья текли размеренно и неторопливо, думать не было никакого желания. Лень порой бывает таким редким наслаждением.

Его рука скользнула вбок, заранее предчувствуя то, что она там обнаружит. Кеира вчера поймала его у двери, когда он, едва передвигая ноги, вернулся домой. Подумал бы Сержант раньше, что вымученная улыбка может заменить его любимой нормальное приветствие. Кажется, тогда он просто увалился на кровать и уснул, как убитый.

Теперь его ладонь почувствовала округлость и теплоту её бедра.

– Свет мой, ньяха онм, ты меня спасаешь от тяжких мучений.

Послышался её смех, бархатный, грудной, теплый. Ласковый, как сама жизнь, добрый и заботливый, – уточнил сам себе он.

– Ты на меня не очень обиделась? А то я вчера был совсем без сил, – Кеира только что-то промычала тихо-тихо. Одеяло прошуршало, когда она пододвинулась ближе, руки обняли его плечи. Приятно пахло от её волос, усталость отступала, уступая место желанию обладать, даже не так – просто счастью возможности прикоснуться к этому тёплому великолепию. Прибыв когда-то на Альфу, он уже толком не помнил, когда ещё так вот, проснувшись, мог найти рядом не одни холодные простыни, а кого-то близкого, горячо любимого.

Кто бы мог подумать, что именно здесь он найдёт то, что уже не мечтал снова найти. Нужно ли для этого было настолько переродиться, как это сделал он?

Они лежали молча, пока Сержант не почувствовал, что Кеира вновь уснула, и тогда он открыл глаза. Осторожно выпроставшись из сонных объятий, он медленно-медленно приподнялся на локте. И замер, завороженный. Даже эта заспанная розовая морщинка на щеке… Он знал каждую складочку её тела, но такой – расслабленной, невинной, умиротворенной, слегка улыбающейся сквозь сон… Именно такой он её любил безумно.

Кеира распахнула ресницы и глянула на него глазами, ставшими вмиг огромными и блестящими.

– Никто так не умеет смотреть на женщину. Только ты, любимый. Ради этого можно жить. Наш мир населён мужчинами, у которых нет именно этой малости.

– И ради твоей улыбки можно жить.

Он наклонился и поймал горячие губы, её кожа словно щекотала электричеством. Нужно навёрстывать упущенное им раньше счастье. Никогда не опаздывай получить и раздать хоть немного этого самого дорогого на свете продукта. Ох, до чего же спасибо тебе, Кеира, за то, что ты можешь себе позволить любить меня таким, какой я есть. Лови момент, Сержант, запомни её такой. Такой самоотверженной и ранимой, такой сильной и хрупкой, такой одинокой и жаждущей любви, простой любви, которой нет для неё без него.

У них всё ещё было время.

Сержант захлопнул люк «блюдца», хаос звуков за бортом словно отрезало. Тишина казалась даже какой-то приторной, она застыла, как кисель, набившийся в уши. Тихий ветерок климатизатора холодил промокшие плечи, тихо напевали приборы контроля.

Расслабься, – приказал сам себе Сержант, – теперь можно.

Нога слабо пульсировала в том месте, где до неё добралась тварюшка. Надо не забыть обработать.

Да… эта планета продолжала приносить сюрпризы. Огромные даже на треть не разобранные радиоактивные, химические, бактериальные и нанотехнологические кладбища, разбросанные по всей суше на месте некогда крупнейших промышленных центров и (Сержант невольно содрогнулся, вспоминая) многолюдных городов.

Эрозия постоянно подтачивала застывшие лавовые поля расплавленного некогда в термоядерном аду грунта, осадки переполняли подземные озёра, насыщенные отравой. Гигантские языки селей, несущих смерть, устремлялись в низины, продвигаясь всем фронтом на километр-два ежегодно. Всплеск наведённой радиации и связанных с ней мутагенных факторов, губя ещё не исчезнувшую до конца жизнь, добирался значительно дальше. Местная фауна, состоящая в основном из чудовищно размножившихся насекомых-мутантов, рост которых подпитывала перенасыщенная кислородом мёртвая атмосфера, срывалась с места в отчаянной попытке уйти от невидимой опасности и неся её с собой.

Именно эти полуслепые от боли живые облака смерти разносили смерть на многие десятки и сотни километров, ставя под угрозу жизнь уцелевшей горстки людей. Горстки, измеряемой миллионами.

Сержант взглянул на виртпанель внешнего обзора, в котором были видны орудийные установки «Кадавра» – тяжелого космо-атмосферного штурмовика производства позапрошлого века, единственного столь тяжелого из имеющихся в распоряжении Миссии. Сизый от копоти корпус кое-где расплывался жирными буро-красными пятнами коробящейся от жара сукровицы, и лишь жерла орудий сверкали прежним полированным блеском.

Это была бойня.

Сержант тронул сенспанель, опрокидывая ложемент. Зрительный центр мозга был перегружен от необходимости бросаться между десятками визуализаций, нужно дать ему отдых. Глаза лениво уставились на покрытый квазибиологической оболочкой рифленый потолок кабины. Тихо пели приборы контроля жизнеобеспечения «блюдца». Это успокаивало.

Устал до смерти, отупел, хотя есть в этом и свои плюсы – помогает хоть минуту ни о чём не думать… Что-то Учитель задерживается.

Как бы в ответ боковой люк раскрылся, обдавая Сержанта волной яростных звуков. Мокрая фигура неловко протиснулась на место второго пилота. Седые пряди волос облепили высокий лоб, сплошь иссеченный морщинами. Ему уже перевалило за третью сотню лет, однако негласный глава Гостей не выглядел таким старым, как некоторые беженцы вчетверо его моложе, только жёсткие складки у губ, оставленные некими вехами прежней жизни, говорили о его реальном возрасте. Тяжело дыша, Учитель захлопнул люк и принялся вытирать шею носовым платком, не замечая, что Сержант вдруг подобрался, его поза стала неестественно-напряженной, глаза впились во что-то, едва заметное в полумраке кабины, подле головы Учителя.

– Замрите, – холодным голосом произнес Сержант, занося сжатые пальцы правой руки, словно для удара.

Учитель удивлённо мигнул, но послушно застыл. Подготовка по выживанию была обязательной для каждого в Проекте. На секунду стала слышна капля воды, упавшая на мягкий пол кабины. Повисло гнетущее напряжение, как натянутая струна забился нерв у виска, но шелохнуться Учитель не посмел. Медленно и плавно напряженная ладонь двинулась вперед, раздвигая тугие струи застывшего воздуха. Учитель сумел разглядеть мелкие бисеринки пота на лбу у Сержанта, когда сверкнула, чиркая воздух с коротким свистом, его бледная кисть.

Что-то пронзительно заверещало, засеменило в воздухе множеством конечностей, пронзенное насквозь, последний раз дёрнулось и затихло. Противные белесые тяжи псевдоподий безвольно обвисли, так и не дотянувшись до цели. Щелчком ногтя Сержант отправил тварь в жерло дезинтегратора и прикрыл люк. Его красные глаза оценивающе, из-под бровей, глянули на Учителя.

– Похоже, новая мутация. Реакция просто безумная, вы бы умерли, даже удивиться не успели – он у вас буквально на голове сидел, – ровным тоном заявил Сержант, снова откидываясь в кресле. Заболела с новой силой нога, да так резко, что поневоле пришлось сжать угол пульта – до побелевших костяшек.

Учитель, подняв бровь, скосил глаза на брызги гнусной паучьей крови, растекшиеся по эрвэпанели, и, не говоря ни слова, принялся вводить в бортовой мини-церебр команды для удалённой отправки «Кадавра», мокнущего под дождем, в бункер.

Учитель позволил себе нарушить тишину только когда «блюдце», временами мелко вздрагивая, набрало высоту.

– А ты-то как, Сержант? Выглядишь плохо.

Тот криво ухмыльнулся.

– Тоже, подставился. Цапнула-таки одна гадость. Сейчас времени нет разбираться, кровь вроде остановил, а так… Дома заштопаю. Вас-то я не очень… сами понимаете, не до сантиментов было.

– Лучше, чем могло бы, – он глянул на эрвэ-экран. – Стаю мы распугали, да только они, пока не обессилили, опасная дрянь. А свора была огромная, – отбросив полушутливый тон, устало добавил Учитель, – ты крайне вовремя прибыл, Сержант. Упустил бы я её, точно бы упустил, а там…

– Что с Самоиным? – стараясь поудобнее устроить потревоженную ногу, спросил Сержант. – Вы тогда не сказали.

Учитель нахмурился.

– Эти две декады мы вдвоем дежурили по третьему кольцу периметра, так что он должен был оставаться на связи, но… его передатчик не отвечал, и мне пришлось связаться с тобой.

– Я это понял, – ровным голосом ответил Сержант.

– Слышу нотки недовольства. Значит, у вас там что-то не так… Пока мы не виделись, ты сильно изменился. Что произошло? С Кеирой всё в порядке?

– С ней… Мне нечасто в последнее время приходится делать выбор между столь важными для меня вещами, – голос Сержанта заметно помрачнел, – там, перед люком «блюдца», мне его пришлось сделать и, хотя я не совсем понимаю суть этого выбора, я заранее боюсь того, что он неверен.

– Хотелось бы больше конкретики, Сержант.

Учитель смотрел на него оценивающе.

– Раз вы здесь, я хочу знать ваше мнение о происходящем сейчас на Альфе, можете считать это последней услугой учителя своему ученику, пусть она ему уже и не… – в тишине голос Сержанта казался совсем безжизненным, как будто он говорил не о своих друзьях, а о чем-то отстраненном, нарочито отстраненном. – Вот что я знаю на данный момент.

Рассказ не занял много времени, однако Учитель настойчиво несколько раз переспрашивал, выясняя упущенные детали.

– Да, ты в чём-то прав, Сержант. Тебя рекомендовали как неплохого в прошлом оперативника, но в аналитики ты зря не пошёл. Спору нет, на Альфе на глазах продолжается очевидный регресс, их ждёт неизбежное падение ценности человеческой жизни, но считать нас причиной я бы не стал. Мы скорее повод. Тьма побери, развязать гражданскую войну в обществе, подобном этому, где полная апатия царит уже полвека? Для этого нужен поистине злой гений и железная воля. Да плюс мы. Мы не годимся их разводить по сторонам, мы сами – сторона конфликта, хотим мы того или нет. Это будет означать только одно – прекращение контакта и отзыв Миссии. Что равносильно смерти для многих из них… Не думаю.

– Что Сэми пойдет на такое? Теперь от него всего можно ожидать, вы сказали, что я изменился, так вот – он изменился ещё больше. Я уже не говорю о противоположном лагере.

Учитель нахмурился.

– Мы в любом случае ничего не узнаем, пока не вернёмся, лететь нам всё-таки ещё добрых полчаса. А до этого момента все измышления бессмысленны. Нужно поговорить вот о чём. Сержант, хотя ты и слишком стар для ученика, ты лучший ученик за всю мою жизнь. Подожди, не перебивай.

Сержант послушно опустил голову.

– Твои приступы меня очень беспокоят, я когда-то показал тебе, как живут попавшие в подобное твоему положение, но то, что происходит с тобой сейчас, мне не понятно, ты словно перешел некую грань, преступить которую вновь не дано никому.

– То есть, даже вы не знаете, что со мной? – хрипло, стараясь не выдать ощущаемую им боль, поинтересовался Сержант.

– Информации о Кандидатах тебе крайне мало, вы слишком малочисленны, слишком скрытны, известно лишь, что никто не в состоянии просто стать чем-то большим, найти своё истинное «я», вас необходимо инициировать. Ваша структурная проекция тонка, для того, чтобы обрести самостоятельную жизнь, ей нужна огромная энергия. Только потом вы можете проснуться Вечным, Воином, ксил Эру-Ильтан или примкнуть к Клану Хранителей. То же самое у Драконисов и Птахов, как у ирнов – не известно, они ужасно скрытны, – Учитель поморщился.

– Но я и был инициирован.

– Не при тех обстоятельствах, в тебе была сила, но она была чужда тебе, и ты нашёл случай от неё избавиться. Там, в ГД. Такого раньше не бывало, и это опасно. Если начать поддаваться твоим пароксизмам, можно уйти совсем, ты пока не готов увидеться с тем, что является частью сущности Избранного. Встреча с твоими двойниками может заставить тебя просто раствориться в том море информации, что заливает окружающий нас мир, и о чём твоё человеческое сознание до сих пор не подозревает. Это не пустые слова. Смертельная опасность.

Сержант твёрдо глянул в глаза Учителю.

– Вы не вовремя завели этот разговор, сейчас чужие проблемы меня волнуют больше.

Учитель грустно улыбнулся.

– Всегда о других, никогда о себе. Таков ты весь, Сержант. А кстати, тот весьма неординарный человек, что живет в доме у Кеиры, он так и не вспомнил, кто он?

– Это так важно именно сейчас?

– Да нет, просто вспомнилось. Почему Кеира его до сих пор называет братом? Он на неё совершенно не похож.

Бродяга, ты слышал? Не стоит тебе приближаться, когда Учитель рядом.

Прятаться… мне это не очень нравится.

Ты слышал, что он говорил про опасность погружений? Ты не уйдешь?

Я стараюсь, Сержант. Мне не хочется от вас уходить. Не знаю, почему только о…

Сержанту показалось, или беззвучные слова в голове оборвались посреди фразы? Холодный липкий пот страха прошиб его насквозь.

– Бродяга!.. – Сержант словно позабыл, что весь диалог до того происходил лишь в его голове, кричал и кричал это имя.

– Сержант, очнись, что с тобой? – Учитель изменился в лице и резко тряс его за плечо.

– Я потерял след дома Кеиры.

– Такое уже бывало?

– Нет, никогда.

Сержант замолчал, подчинившись нахлынувшим отчаянным предположениям, а Учитель со вздохом повел «блюдце» на посадку около того места, откуда оно ранее забрало Сержанта. Взвыли контроллеры генераторов, выбирающих кинетическую энергию машины. Сквозь шум в ушах до Сержанта донесся голос Учителя, почему-то не глядящего в его сторону:

– Я полечу разыскивать Самоина, а ты оставайся у Кеиры. Может понадобиться некоторое время, всех Гостей я буду собирать у вас. Надо принимать решение о дальнейшей судьбе Миссии.

Распахнутый люк позволил с грехом пополам выбраться наружу, только зубы скрипнули. При взлёте машина обдала его с головы до ног сыростью холодного воздуха. Прощальный взмах руки, и металлическая капля исчезла. Бросив настороженный взгляд по сторонам, Сержант направился к уже хорошо различимой отсюда приземистой неровности входа в катакомбы. Мокрый плащ волочился по траве.

«Эта тварь успела меня изрядно зацепить».

Сержант, с тобой всё в порядке? От тебя идёт странная биометрия.

Всё нормально. Делайте свое дело, Учитель, а я уж как-нибудь справлюсь со своими. Найдите обязательно Самоина, мне есть о чём с ним поговорить, да и всех остальных тоже соберите.

Постараюсь быстрее. До связи, Сержант.

Он не назвал его учеником в тот раз.

Сержант, слегка запыхавшись, добежал до дверей и шумно ворвался в прихожую, неловко зацепив ногой порог и чуть не растянувшись на полу. «Кеира, ал-хома хэине?» – крикнул он в коридор, неловко пытаясь справиться с застежками плаща, ставшего скользким от выступившего дезактиватора. Улыбающееся в ладошку лицо показалось в тёмном проеме двери, она держала в руке его кружку, ароматно пахнущую матэ.

Сержант, ты сегодня рано, – прошептал голос бродяги.

– Торопишься как всегда. Неужели за день не набегался? – отчитывающе-заботливые интонации в голосе любимой привычно искрились сдерживаемым смехом.

– А вот не набегался, – не дожидаясь приглашения, Сержант бросился к ней и принялся кружить по комнате. Когда он угомонился и выпустил Кеиру на волю, оба уже не могли стоять на ногах от смеха, так что оставалось немощно увалиться на диван, потеснив не замеченного ранее Сэми, что он-то тут делает? Тот на хаос вокруг внимания не обращал, только взглянул разок рассеянно в их сторону, пробормотав «взрослые вроде люди».

Сержант, продолжая давится от смеха, подмигнул Кеире, кивая головой на её родича. Неслышный смех бродяги вторил ему, когда Сержант подумал, что надо Сэми как-нибудь растормошить, однако, глянув на его красные с недосыпу глаза, решил, что и так уже переборщил.

– Здравствуй, Сержант, – пожатие его было всё таким же крепким.

– Извини, нашумел. Ваш народ почти разучился смеяться, он вообще почти всему разучился

– Шутки? Анекдоты? Если хотите, веселитесь, я не обижаюсь. Есть хороший повод?

Сержант подошел к креслу бродяги и приветственно потрепал по плечу. Тот ничего не чувствовал, но Сержант знал, ему будет приятно.

– Когда тебя не бывает, Сэми, обычно на меня начинает ворчать Кеира. Я, мол, недостаточно серьёзен, я же Гость, мне нужно соблюдать гордость своего положения.

– Так и есть, – она продолжала смеяться, уже про себя.

– Я хотел вас всех кое-куда пригласить… а раз не хотите, то я пошёл, – он попытался сделать вид, что встаёт, но был тут же усажен с не успевшей еще остыть чашкой обратно на диван.