Текст книги "Королева голод (сборник)"

7

Обед начался с того, что Фрида попыталась преподать Рэйчел урок этикета, основываясь на вечных истинах вроде «не чавкай» и «не говори с набитым ртом». Коса наткнулась на камень. Юной Мидллуайт, в свое время, довелось вместе с родителями побывать на званом ужине в одном из посольств.

К этому знаменательному событию Рэйчел готовилась целую неделю и прослушала бесконечно длинный аудиокурс о столово-посудных премудростях. В посольстве он не пригодился. Все гости вели себя раскованно и смаковали красное вино, не обращая внимания на размеры и форму бокалов, в которых его подавали. Зато теперь знания, пылившиеся на чердаке памяти, пришлись очень кстати.

Рэйчел покончила с супом, придвинула тарелку с салатом и похлопала ладонью левой руки по столу.

– Тетушка Фрида…

– В чем дело, Рэйчел?

– Я не могу найти закусочной вилки.

– Не поняла?

– В приличных домах, – на слове «приличных» девочка сделала ударение. – Вилки обычно кладут слева. Ближе к тарелке должна лежать вилка для основного блюда. Поскольку же я собираюсь есть салат, то мне следует воспользоваться закусочной вилкой, которой положено находиться с внешней стороны. Но ее здесь нет…

– В приличных домах. А здесь, стало быть, неприличный? – буркнула посрамленная Фрида. – Сегодня тебе придется ограничиться обычной вилкой.

– Ничего страшного, – кротко ответила Рэйчел. – Как-нибудь справлюсь…

– Сегодня, будем встречать сразу двух гостей, – сообщил Пьер, шурша утренней газетой. – Звонил отец Моруа. Он должен встретить с поезда итальянского священника, большого специалиста по… Освящению помещений. Кстати, Рэйчел, как прошла первая ночь на новом месте?

– Отлично, дядя! – соврала девочка. – Спала, как убитая.

– Вот и хорошо. Второй гость не менее важен. Это господин Жак Ларуш из Нью-Йорка. Единоличный владелец Крессе де Молэ.

– Старик? – спросила Рэйчел. – Обычно все владельцы старинных замков вроде этого, старички с седыми бакенбардами, опирающиеся на трость с золотым набалдашником. Так, по крайней мере, обстоит дело в книгах.

– Глупости! Ему нет и сорока. Жак Ларуш очень обаятельный джентльмен спортивного телосложения с густыми черными волосами без намека на седину.

– А чем он занимается?

– Мистер Ларуш – профессиональный медиум, – ответила вместо мужа Фрида. – У него большой круг состоятельных клиентов и обширная практика не только в Нью-Йорке, но и за его пределами. Относись к нему с должным почтением и не вздумай называть просто Жаком. Он чистокровный француз, но прожил достаточно долго в Америке. Приобрел там многие, не совсем полезные привычки, которые почему-то считаются демократическими.

– Хорошо, тетушка, – кивнула Рэйчел. – У него есть титул? Тогда я могла бы обращаться к Ларушу прибавляя к фамилии приставку «герцог» или «маркиз». Если нет, то сошла бы просто частица «де». На безрыбье, как говорится и рак…

– В твоем возрасте нельзя быть такой циничной, – почти прошипела «тетушка». – Я хочу, чтобы мсье Ларуша окружало должное уважение.

– Хватит, Фрида! – вступился за племянницу Пьер. – Жак – отличный парень с чувством юмора. Оставь свои попытки сделать из него опереточного аристократа. Он и Рэйчел обязательно подружатся.

– Мне гораздо интереснее другое, – сказала Фрида. – Я не верю, что Жак сам додумался до того, чтобы пригласить этого святошу из Рима. Не ты ли дорогой муженек подсказал ему эту идею?

По тому, как смущенно Пьер откашливался, Рэйчел поняла: ее дядя давно под каблуком у Фриды и бунт на корабле стал возможен только благодаря присутствию постороннего. Пьер не хотел ударить лицом в грязь перед племянницей.

– А хоть бы и я! – смело признался он. – Мне порядком надоело то, что происходит в замке по ночам. Разве ты не говорила сама, что устала жить рядом с привидениями?

– Лучше уж жить с привидениями, чем вообще без крыши над головой, – вдруг разрыдалась Фрида.

Рэйчел поняла, что настал удобный, с психологической точки зрения, момент для ухода и встала из-за стола.

– Спасибо, все было очень вкусно. Теперь с вашего разрешения я с Честером прогуляюсь по саду.

– Конечно, Рэйчел. Привыкай к своему новому дому, – кивнул Мулеж.

Позвав Честера, тоже пообедавшего и готового к прогулке. Мидллуайт вышла из столовой.

– К новому дому! – всхлипнула из-за двери Фрида. – Да у тебя самого, старый идиот, скоро не будет дома!

– Стоять, дружок! – приказала девочка псу. – Неужели мы с тобой стали причиной того, что дядя Пьер станет бездомным? Это стоит выяснить.

– С чего ты распустила нюни, Фрида? – пробормотал Мулеж. – скажи на милость: что плохого в том, что я посоветовал Жаку пригласить священника?

– Твои куриные мозги не сообразили, что после продажи замка нас выбросят на улицу?!

– Жак рекомендует нас новым хозяевам и, я надеюсь…

– Ты всю жизнь только и делаешь, что надеешься! А надо действовать!

– Каким образом? – вздохнул Жак. – Указать приехавшему священнику на дверь и объявить замок Крессе заповедником привидений?

– Предоставь решать это мне, а сам иди к своим дурацким розам! Может, лет через сто достигнешь в их разведении таких успехов, что сможешь продать хоть одну!

Рэйчел услышала, как с визгом проехался по паркету отодвинутый Фридой стул.

– Вперед. Честер! – шепнула девочка. – Мы ведь не хотим попасться этой мегере на глаза?

Пес натянул поводок с такой силой, что моментально вытащил Мидллуайт на крыльцо. Он, как видно, тоже считал Фриду мегерой.

Рэйчел спустилась в сад, отыскала сухую ветку и заставила Честера вдоволь за ней побегать. Через полчаса к ним присоединился Пьер.

– С Фридой трудно ладить, – виновато сказал он, усаживаясь с племянницей на скамейку. – Ты не поверишь, но еще лет десять назад она была совсем другой. Это место… Оно оказывает странное влияние…

– Вы о привидениях? Я не такая уж глупышка, как может показаться на первый взгляд. Это заметил сам комиссар Мортрэ. Поговорим начистоту.

– Раз уж ты настаиваешь.

– Замок ведь принадлежал Великому Магистру Ордена тамплиеров? – Рэйчел постаралась повернуть беседу в нужное русло. – Тому самому, которого сожгли на костре?

– Ты права. Вообще-то у Жака де Молэ было великое множество поместий, но Крессе занимает в их списке особое место. Согласно легенде здесь, гроссмайстер спрятал от короля Филиппа сокровища Ордена, в их числе – золотой жезл первого гроссмайстера Гуго де Пайена.

– Большая часть легенд так и остается легендами…

– Только не эта. Во-первых, в ней четко говорится о стихах тамплиера Гийома, в которых зашифровано местонахождение клада, а во-вторых все, кто пытался его отыскать умирали не своей смертью.

– Дядя Пьер, вы считаете, что с ними расправлялся беспокойных дух Жака де Молэ?

– Милая Рэйчел, мне довелось быть свидетелем многих, необъяснимых с позиции здравого смысла явлений. Впрочем, суди сама. Ближайшие родственники Великого Магистра не в счет: они умерли под пытками. Палачи надеялись выведать у них секрет тайника, но так и ничего не добились. Следующей жертвой проклятых богатств стал прадед мсье Жака, о котором ты слышала за обедом. Готье Ларуш, разбирал стены и дымоходы, рыл ямы в подвале и кончил тем, что его завалило землей. Отец и дед Жака тоже были одержимы идеей найти клад. Первый потратил уйму денег на шарлатанов, бравшихся расшифровать стихи Гийома и, в конце концов, застрелился. Второй пошел еще дальше – пытался связаться с духом де Молэ. Его нашли мертвым в бывшей часовне. По официальным данным смерть произошла от сердечного приступа, но я хорошо помню выражение дикого ужаса на лице покойника. К тому же умереть от инфаркта в тридцать два года – дело почти немыслимое…

– Наверное, поэтому Жака и увезли в Америку?

– Ты права. Его мать пыталась таким образом обмануть злой рок, преследовавший Ларушей.

– Подозреваю, что она очень расстроилась, когда Жак решил стать профессиональным медиумом.

– Знаешь, о чем я думаю глядя на тебя?

– О том, как жесток и справедлив Всевышний! – улыбнулась Рэйчел и, не дав ошарашенному дяде опомниться, продолжила. – Жесток оттого, что лишил меня зрения, а справедлив потому, что взамен наделил пытливым умом, и подарил третий глаз, который называют кошачьим. Примерно так вы думаете.

– Дорогая племянница, я начинаю тебя побаиваться. Скажи честно: ты умеешь читать мысли?

– Пробую, но получается пока плохо. Просто вы и мой отец очень похожи. Я пересказала то, что слышала от него.

– Действительно, – вздохнул Мулеж. – Мы с покойным Билли носили разные фамилии, поскольку родились от разных отцов, но в сущности повторяли друг друга в поступках и мыслях. Впрочем, твой отец был умнее и в итоге стал ученым, а я – всего лишь садовником.

– Прекрасным садовником! – Рэйчел нащупала плечо дяди и чмокнула его в щеку. – Настоящим художником!

– Спасибо, Рэйчел и хватит о грустном! – заявил Пьер. – Мне кажется, что с твоим появлением услуги священника нам не потребуются. Ты будешь лучиком света, который разгонит зловещие тени прошлого. Кстати, в округе найдется пара-тройка парней и девчонок твоего возраста. Почему бы тебе не познакомиться с ними?

– Который час дядя?

– Уже четверть третьего. Ты не ответила на мой вопрос.

– Дело в том, что я уже познакомилась с одним из представителей французской молодежи. Примерно около трех он перелезет через ограду, чтобы навестить меня. Честер, будь добр: сбегай и узнай не появился ли Клод.

Колли умчался выполнять приказание хозяйки, а Мулеж похлопал племянницу по плечу.

– Кто же этот романтичный Ромео, рискующий целостностью своих брюк ради свидания с Джульеттой? Уж не о юном ли Рэймонде идет речь?

– О нем самом.

– Хороший мальчишка из приличной семьи. Я и его папаша часто встречаемся в местном кафе и любим посплетничать за бокалом вина. Я даже бывал у него дома и видел полное собрание сочинений Сименона. Отец Клода уверяет, что сынок зачитал книги до дыр и мечтает стать полицейским.

– Сплю и вижу! – раздался из кустов голос Рэймонда. – Честер, перестань подталкивать меня, а то еще чего доброго подумают, что я доставлен сюда под конвоем. Здравствуйте, месье Мулеж! Привет, Рэйчел!

Пьер встал со скамейки.

– Приветствую и тебя Клод Рэймонд. Считай, что с этого дня ты получил исключительное право входить в Крессе как все остальные – через ворота.

– Не думаю, что он этим правом воспользуется, – рассмеялась Мидллуайт. – Суперполицейский нуждается в постоянных тренировках, а высокая каменная изгородь – лучший способ максимально приблизить условия к боевым.

– Далась вам эта изгородь! – возмутился Клод.

– Веселитесь, ребята, а меня ждут дела, – Мулеж направился к замку. – Думаю, вам найдется о чем поболтать.

8

Клод предложил пройтись по периметру замка и со знанием дела, толково и увлекательно рассказал об архитектурных особенностях Крессе. Когда подростки вернулись к месту, с которого началась экскурсия, Рэймонд объявил о ее окончании.

– И последнее. По обеим сторонам крыльца стоят две скульптуры рыцарей. Они настолько старые, что меч у одного успел отвалиться и теперь этот воин с умным видом держит в руке его обломок. Второй страж внешне не пострадал в боях со временем, но готов рассыпаться от дуновения ветерка. Ну, убедилась в том, что с моими знаниями о замке и полученным от твоего дядюшки официальным доступом сюда, поиски сокровищ станут продвигаться быстрее?

– Ты и вправду собираешься найти тайник тамплиеров или валяешь дурака?

– Представь себе: собираюсь! Почему бы мне не быть более удачливым чем те, кто искал клад до меня? Постараюсь не попасть под завал, а стреляться и умирать от инфаркта, тем более не собираюсь.

– Тот, кого нашли в часовне, по рассказам очевидцев умер от страха, – Мидллуайт решила не поражать Клода своей осведомленностью. – Вот и дядя Пьер сильно сомневается в том, что в тридцать лет у человека могли быть серьезные проблемы с сердцем.

– Ха! Не хочу тебя обидеть, милашка Рэйчел, но Пьер Мулеж один из неудачников, которые имели все возможности найти тайник, не сделали этого, а теперь намеренно распускают слухи о привидениях тамплиеров, разгуливающих по замку, рассчитывая отпугнуть настоящих кладоискателей. Привидения, если они здесь и водились, давно повымерли от старости!

– Нет. Клод, – покачала головой Рэйчел. – Среди них нашелся один долгожитель. Нынешней ночью я своими глазами видела его в бывшей часовне.

– Видела? Своими глазами?!

– Дело в том, что иногда я могу кое-что видеть, – Мидллуайт помолчала, собираясь с мыслями. – Помню, как в десять лет, я помогла маме отыскать записную книжку. Был обшарен весь дом и мама решила, что обронила книжку где-то на улице. А я… Я просто отчетливо увидела висящие в ряд платья и костюмы, под которыми свернулся калачиком Честер. Тогда он был еще глупеньким щенком, любил прятаться в платяном шкафу и тащить туда все, что вздумается. Папа назвал мой дар третьим глазом и пытался его развить.

– Ну и? – Клод был явно заинтригован историей Рэйчел. – Чего вы добились?

– Мы лишь поняли, что управлять моими вспышками ясновидения невозможно, – Мидллуайт развела руками. – Я, правда, научилась, касаясь фотографий из семейного альбома понимать кто на них снят, узнавала масть карты, дотрагиваясь до ее рубашки…

– Не так уж и мало!

– По-настоящему сильная вспышка произошла со мной в ночь смерти родителей, – продолжала Рэйчел. – Я хоть и находилась за тысячи километров от них, но видела, как обрушиваются пласты песка, слышала крики…

Девочка замолчала, сняла очки и вытерла платком выступившие на глазах слезы.

– Если тебе тяжело, можешь не рассказывать, – заботливо сказал Клод.

– Справлюсь. Тем более, что я подошла к главному. В автобусе, по пути сюда…

Когда Рэйчел закончила свое повествование, Клод восхищенно присвистнул.

– Круто! В кои-то веки удалось свести знакомство с настоящей ясновидящей! Теперь вижу, что в поиске сокровищ обузой не будешь. Однако раскрутить меня на пятьдесят процентов не надейся. Их не вытребовал бы у меня и сам Дэвид Копперфилд. Десять, девочка, нет пятнадцать – вот мое последнее слово!

– О, безграничная французская щедрость! – с деланным возмущением воскликнула Рэйчел. – Может, надбавишь пару-тройку процентов за то, что сняла тебя с яблони?

– Подумаю, если пообещаешь не наускивать на меня своего четвероного монстра.

– Договорились!

– Теперь подробнее о вчерашней ночи, – попросил Клод. – Хочется, знаешь ли, понять с чем или с кем придется иметь дело.

– Последняя вспышка была не такой, как остальные. Я видела не застывшие картинки и даже не то, что происходило в другом месте. Нет! Это было… Ну, скажем так, как в кромешной темноте поднести к глазам прибор ночного видения. Что касается старца в плаще…

Когда Мидллуайт передала Клоду слова привидения, тот от избытка чувств хлопнул в ладоши.

– Жак де Молэ! Расстановка сил изменилась и я очень рад тому, что взял тебя в долю. Твои паранормальные способности против загробных штучек Великого Магистра! Кто кого!

– Если мы прогуляемся до ворот усадьбы, то может быть, встретим настоящих специалистов по общению с духами, – сообщила Рэйчел. – С минуты на минуту сюда должны прибыть экзорцист из Рима и медиум из Америки. Станешь пересматривать условия нашего партнерства?

– Вот это номер! Здесь, что намечается симпозиум оккультистов под председательством Блаватской?

– Нет. Просто американский гость владелец всего, что ты видишь вокруг. Он собирается продать усадьбу, а римского священника привлек с целью очистить Крессе от духов, гоблинов и зеленых человечков.

– Усек, – Рэймонд вывел спутницу на аллею ведущую к воротам. – Надо бы произвести на гостей впечатление…

– На меня ты уже произвел. Я думала, что литературный кругозор Большого Клода ограничен рамками романов Сименона, а он еще, оказывается, читал о Елене Блаватской.

– Стало быть, произвел впечатление? – в голосе Рэймонда отчетливо прозвучали нотки обиды. – Ты умная и тактичная девчонка, Рэйчел. Поэтому сможешь понять, что есть вещи, над которыми нельзя насмехаться. Да, я стараюсь подражать в мыслях и поступках комиссару Мегрэ. Да, я хочу поступить в Национальную школу полиции и дослужиться до комиссара. Что плохого в том, чтобы ставить перед собой цель, пусть даже и недостижимую?

– Ничего плохого. Извини, Клод. А почему недостижимую?

– Туда поступают только самые-самые. Единицы. Вундеркинды, а я не принадлежу к их числу. Деревенщина, Рэйчел, которой на роду написано заниматься огородничеством и скотоводством…

– Не вешай нос, Клод. В тебе есть все, чтобы утереть нос любым городским выскочкам. Теперь скажи: на много ли тянет мой геройский поступок в автобусе?

– Ну… В общем-то ты… Слушай, Рэйчел, откуда столько тщеславия? – опешил Рэймонд.

– Ты ошибаешься! Вовсе не тщеславие движет мной, а здоровый прагматизм. Посуди сам: теперь я могу едва ли не на «ты» разговаривать с комиссаром Мортрэ. Так?

– Пожалуй…

– Тогда что мешает мне попросить о протекции для своего лучшего друга Клода Рэймонда?

– Спасибо, Рэйчел, – смутился Клод. – О! Кажется, появился первый из гостей. Фрида и Пьер встречают у ворот парня в лихо сдвинутой набекрень шляпе и переброшенном через руку, таком желтом плаще, что от него рябит в глазах.

– Исчерпывающе описание, – похвалила Мидллуайт. – Мои познания о католических священниках весьма скудны, но я не думаю, что Ватикан стал позволять своим служителям облачаться в столь экстравагантные одежды.

– Как знать, как знать, – рассмеялся Клод. – Экзорцисты – элита и, возможно, могут позволить себе некоторые вольности.

Подростки подошли к воротам и услышали первые слова гостя, которые свидетельствовали о том, что он не имеет к славной когорте служителей Ватикана никакого отношения.

– Черт меня побери! – распинался Ларуш. – Ваши французские таксисты настоящие грабители. За каких-то вшивых тридцать километров с меня взяли… Нет! И после всего этого он осмеливается намекать на чаевые! Каково?!

– Полностью разделяю ваше возмущение, мсье Жак, – с интонацией соловья в голосе посочувствовала Фрида. – Будь моя воля… Пьер, не стой столбом, возьми чемодан мистера Ларуша. Значит, путешествие было…

– Омерзительным, мадмуазель Фрида! – произнеся эту фразу, Жак заметил Рэйчел и Клода. – Почему меня не предупредили, что в замке проводятся экскурсии для школьников? Или эти милые детки попросту заблудились, Пьер?

– Видите ли, мсье Ларуш, – смутился Мулеж. – Я не успел предупредить вас о приезде моей племянницы Рэйчел… А этот молодой человек – ее друг.

– Хм.. Племянница и друг. Оба…

– Так же омерзительны как ваше путешествие и французские таксисты? – не выдержала Рэйчел. – Это вы хотели сказать?

– Как ты смеешь Рэйчел в таком тоне разговаривать с господином Ларушем? – взвилась Фрида. – Сейчас же извинись!

– И не подумаю! Не успел он здесь появиться, как уже с порога решил показать себя хозяином и аристократом, выместив плохое настроение на первом, кто попался под руку. Вы ошибались дядя: к сожалению, в потугах мистера Жака выглядеть чистокровным французским дворянином полным-полно опереточности. Ему не хватает только плаща с красным подбоем и пластмассовой шпаги. И как же вы заблуждались, дядя, называя этого… Отличным парнем.

После пламенной речи девочки наступила пауза. Настолько длинная, что лицо Ларуша успело стать красным, побледнеть и, наконец, вернуться к своему обычному цвету. Рэймонд сделал шаг вперед, интуитивно заслоняя подругу, а Жак неожиданно расхохотался, приблизился к девочке и, опустившись на колено, церемонно поцеловал ей руку.

– Смею ли я узнать ваше полное имя, леди?

– Рэйчел Мидллуайт.

– Жак Ларуш из Нью-Йорка, – поднявшись, он пожал руку Рэймонда и наклонился к его уху. – Будь добр, скажи своей даме, что я все-таки отличный парень, а ее гневная отповедь вернула мне хорошее настроение. Кстати, в нем я пребываю почти всегда.

Никто, за исключением Фриды не смог удержаться от смеха. Рэйчел не могла не признать: Ларуш с изящной легкостью исправил свою ошибку и завоевал ее расположение.

Клод испытывал противоречивые чувства. Ларуш ему понравился, однако записывать его в друзья он не собирался. Больше всех был доволен Пьер. На радостях он, наверное, расцеловал бы всех подряд, но тут послышался шум двигателя и в ворота въехал автомобиль отца Ангеррана.

– Новый гость! – тихо прокомментировал Клод, специально для Рэйчел. – Наш местный священник – сама почтительность, а стало быть, из Рима приехала действительно важная шишка.

Ларуш, сразу принялся выполнять обязанности хозяина. Он тепло поздоровался с Моруа и пожал руку Форелли.

– Добро пожаловать в Крессе де Молэ, святой отец. Наша маленькая компания счастлива принимать столь высокого гостя. Этот мужчина с добродушным лицом, в несколько старомодной кепке – мой дворецкий Пьер Мулеж. Дама – его жена Фрида, которая сделает ваше пребывание здесь максимально комфортным. Юная особа, разгуливающая в компании симпатичного колли – племянница Пьера Рэйчел Мидллуайт, а молодой человек – ее друг Клод. Я – Жак Ларуш.

– Очень приятно. Луиджи Форелли, – священник улыбнулся одновременно всем и каждому в отдельности. – Я ожидал увидеть нечто подобное. Отец Ангерран рассказывал мне о замке, но реальность превзошла все мои ожидания. Помимо того, что Крессе – прекрасный образчик архитектуры, в нем сохранился дух рыцарства, которого нашему веку так не хватает.

– Сейчас я покажу мсье Ларушу и отцу Луиджи их комнаты, – сказала Фрида. – А через двадцать минут жду всех в столовой.

– Мне очень жаль, – извинился Моруа. – Но присоединиться к вам не смогу: необходимо закончить статью, заказанную мне одним журналом. Надеюсь, что до завтра успею ее отослать и навещу вас, отец Луиджи.

– Буду с нетерпением ждать, – кивнул Форелли. – Нам есть, что обсудить.

– И поспорить! – улыбнулся отец Ангерран. – Я в восторге от «Продавцов», но считанию некоторые умозаключения о сектанстве слишком радикальными.

– О чем вы, дорогой коллега? – удивленно вскинул брови Форелли.

– О вашей последней работе, конечно же! «Продавцы Апокалипсиса» произвели настоящий фурор как в церковных, так и светских кругах.

– Ах, вы об этих «Продавцах»!

Форелли не заметил, что его ботинки обнюхивает Честер и наступил псу на ногу. Колли жалобно взвизгнул, отпрянул в сторону и зарычал на обидчика.

– Что я натворил? – всплеснул руками священник. – Не успел появиться, а уже… Приношу извинения.

– Не волнуйтесь, падре, – Рэйчел поспешила успокоить Форелли. – Честер – очень добрый пес. Он уже простил вас и, конечно же, позволит себя погладить.

Несмотря на заверение Мидллуйат, колли отказался идти на мировую, и когда отец Луиджии попытался его погладить, зарычал и показал два ряда острых зубов.

– Вот и нажил себе врага, – констатировал Форелли и возобновил прерванный диалог с Моруа. – Что ж с удовольствием дам вам бой. Итак, до завтра.

Отец Ангерран направился к своей машине, а все остальные к замку.

– О каком «Апокалипсисе» шла речь? – поинтересовался, поднимаясь на крыльцо Ларуш.

– Так называется моя последняя книга о тоталитарных сектах, – ответил Форелли.

– Тема, конечно интересная, но я предпочитаю любоваться разного рода апокалипсисами на экране, в голливудской интерпретации, – развел руками Жак. – Не так напрягает.

Ларуш вошел под своды замка последним и захлопнул за собой дверь. Полновластными хозяевами опустевшего крыльца, мощенного камнем двора и аллей стали осенний ветер, принесший на своих крыльях ранние сумерки. В окнах замка, как и в домах по всей округе зажегся свет. Если бы кто-то мог наблюдать и сравнивать, он заметил бы одну особенность. Окна Крессе светились не так, как другие. В них не было характерного для таких огней ощущения покоя и домашнего уюта. Замок не просто смотрел на окружающий мир узкими стрельчатыми глазами. Он наблюдал и ждал.