Текст книги "Очерки круизной океанологии"

Тирасполь

Эта глава будет короткой. По программе маршрута на Тирасполь отводилось два с половиной дня, но у меня получалось полтора, потому что в Одессу я собирался выехать через день утром. Между прочим, еще в Измаиле староста вдруг сообщил мне, что они с женой после этой поездки направляются не домой, а во Львов к родственникам, и спросил, как им удобнее будет доехать до Львова. У меня уже был взят билет на поезд из Одессы, и я попытался внушить ему, что нет ничего лучше, как лететь самолетом из Кишинева. Но он почему-то не поверил и сумел в Измаиле купить билеты на тот же поезд, что и я. Хорошо, что хоть вагоны оказались разные.

Мы проехали по мосту через Днестр, в последний раз увидели бендерскую крепость с реки, и всего через четверть часа автобус уже вез нас по тираспольским улицам. Туристская гостиница оказалась похожа на бендерскую как две капли воды. Называется она «Аист» и тоже помещается в самом центре города, на берегу Днестра.

В тираспольской гостинице Толю снова разлучили с женой и поселили нас втроем, но теперь он принял это спокойно. После обеда нам предстояла экскурсия по городу, а вечером нас опять ждал «Туристский огонек». Гостиница «Аист», естественно, соперничает с бендерской, и нам пообещали, что здесь будет интереснее, чем в Бендерах.

Между обедом и экскурсией был час свободного времени, я успел пробежать по главной улице (под названием 25 октября) и получить первое впечатление о городе. Оно было благоприятным. На карте Бендеры и Тирасполь кажутся близнецами, но в действительности очень непохожи. После бендерской бесцветности и измаильской провинциальности Тирасполь предстает большим южным городом. Этому впечатлению не вредят кварталы старых малоэтажных домов в его центре, со множеством мелких магазинов, пирожковых, мастерских и тому подобного. Скорее они придают городу нечто от Одессы или Симферополя, тем более что соседствуют с монументальным Домом Советов, театром, гостиницами, капитальными домами предвоенной и послевоенной постройки. Тирасполю пошло на пользу, что до войны он был столицей Молдавской АССР – полоски земли по левому берегу Днестра, не доставшейся Румынии. Несмотря на это (или, может быть, именно поэтому), Тирасполь – самый немолдавский город в республике. Как нам потом было сказано, украинцы и русские составляют больше половины его населения.

В городе есть троллейбусное сообщение, и экскурсия по нему тоже проводится на троллейбусе. Нам объяснили, что турбаза не может содержать автобусы из-за нехватки горючего. Когда группа собралась на экскурсию, к нам подошла сотрудница турбазы и спросила, как нам понравился туристский каравай. Услышав, что никакого каравая не было, она ужаснулась, попросила немного подождать и через несколько минут торжественно вынесла на рушнике широкий и плоский белый каравай. Такая встреча здесь положена каждой приезжающей группе. Мы построились, Толя от имени группы принял угощение и произнес надлежащие слова, а бывший при этом фотограф сделал несколько снимков, оказавшихся потом до того скверными, что мало кто согласился их выкупить, даже ради такого выдающегося события.

– Только когда же вы его съедите, ведь до вечера зачерствеет?

– А мы его возьмем с собой в троллейбус, – сообразила Жанна.

– Тогда не забудьте, пожалуйста, вернуть рушник.

И каравай, отщипывая от него со всех сторон по кусочку, понесли к троллейбусу, ожидавшему нас на центральной площади с опущенными дугами.

В салоне все быстро заняли места, и я увидел, что мне остается либо сесть сзади, спиной ко всему происходящему, либо на одиночное сиденье напротив экскурсовода. Это бы и неплохо, но было неловко из-за каравая, который пришлось есть всухомятку. Хотя я отломил вроде бы совсем немного, свежевыпеченный хлеб во рту разбух, жевать было неудобно, выплюнуть нельзя, а проглотить никак не получалось. Тем временем экскурсия началась.

– Здравствуйте, товарищи. Сегодня мы проводим обзорную экскурсию по Тирасполю. Я экскурсовод Тираспольского бюро путешествий, зовут меня Светлана Ивановна.

Поскольку она смотрела прямо на меня, пришлось изобразить на лице, что да, конечно, нам тоже очень приятно, вот только туристский каравай застрял во рту и мешает это выразить. Наконец судорожным усилием я его проглотил и уже с облегчением слушал начало рассказа об основателе Тирасполя – великом русском полководце А. В. Суворове.

Троллейбус, следуя контактной сети, доехал сначала до одной из окраин города и обратно в центр, оттуда завернул к вокзалу, затем посетил кольцо на другой окраине и вернулся к гостинице. Такая экскурсия неудобна для организаторов тем, что волей-неволей проходит в ритме движения на маршруте: где-то водитель торопится, а где-то вынужден пережидать. Для нас это оказалось не очень существенным. Снова, как и вчера в Бендерах, хлынул проливной дождь, продолжался он всю нашу дорогу, и группа была довольна уже тем, что можно смотреть в окно, а не скучать в гостинице.

У памятника воинской славы мы остановились. Здесь, как и во многих других городах, несут караул пионеры (было к тому же 8 мая). Как раз наступил момент смены караула, и бедные дети под дождем, в плащ-палатках, медленным церемониальным шагом шли навстречу друг другу. Смотреть на них было некому, все прохожие давно разбежались, и только наш троллейбус стоял напротив них с открытыми дверями. Вообще-то здесь экскурсантам полагается выходить, и не мешало бы нам это делать, хотя бы из сочувствия к пионерам (у всех наших были зонты или плащи), но никому это не пришло в голову, и я тоже не стал подавать пример.

«Огонек» здесь и в самом деле оказался лучше, чем в Бендерах. Стол был куда больше похож на ресторанный, с крепленым вином, закуской, мясом и десертом. Оркестр выглядел неплохо, а солистка, как согласились мы с Толей, и вовсе хорошо. В других отношениях здесь было то же самое. Когда объявили конкурс среди групп на лучшее исполнение хоровой песни, наши вдруг загорелись желанием выступить и превзойти всех остальных. Долго не могли подобрать песню, которую знали бы все, и, наконец, решили исполнить «Город над вольной Невой». Я пытался возразить, что для такого вечера песня слишком уж тягучая, но меня не послушали. Начали так слабо и нестройно, что грозил полный провал, как вдруг наших поддержала группа за соседним столом. Выяснилось, что это туристы из Колпино, они прилетели сюда на праздничные дни и очень обрадовались землякам. В другое время наши еще подумали бы, можно ли приравнять Колпино к Ленинграду, но тут помощь оказалась очень кстати, и остаток вечера обе группы провели в тесном общении.

[Самолетные экскурсии выходного дня ненадолго стали популярными именно в эти годы. Устраивались они с осени до весны, типичный вариант: перелет туда вечером в пятницу, обратно – вечером в воскресенье, с двумя ночевками в гостинице. Из Мурманска с пересадкой в Ленинграде летали в Ригу, Ереван, куда-то еще. По срав нению со спокойным и протяженным наземным маршрутом для меня это выглядело совсем неинтересным, но других, видимо, привлекали шопинг в республиканских столицах и просто смена впечатлений в скучное время года. К тому же не надо было расходовать на это часть отпуска, в худшем случае приходилось брать один-два отгула.]

Утро 9 мая было жарким и влажным. В этот день никакие экскурсии не планировались. Считалось, что все отдыхающие принимают участие в торжественном шествии и возложении венков у памятника, где мы вчера были. Некоторые и в самом деле пошли к памятнику, другие – на пляж, а я направился в так называемую зону отдыха. Тирасполь, как и Бендеры, полностью расположен на одном берегу реки, но напротив Бендер лежат пойменные луга, а напротив Тирасполя – участок леса в речной излучине. От центральной площади можно дойти до леса по пешеходному мосту за несколько минут. Дальше куда-то в неизвестность уходит асфальтированная дорога, от которой боковые съезды ведут к базам отдыха и пионерским лагерям. По этой дороге я прошел километра два, пока не убедился, что в городской обуви свернуть с нее нигде нельзя: после обильных дождей повсюду была жидкая грязь. Пришлось вернуться обратно. На первом километре дороги развернулись выездные буфеты, сюда начали стекаться горожане, отдавшие дань уважения павшим воинам.

На этом знакомство с городом для меня закончилось. Программа туристского маршрута тоже была исчерпана. Мне только хотелось еще раз встретить Ларису, причем, по возможности, без подруги. Утром я ее увидел на гостиничной лестнице, но она сразу ускорила шаг и скрылась в коридоре.

Читатель вслед за Ларисой может сказать, что в подобном случае лишние объяснения уже ни к чему, но мне все-таки представляется, что любые отношения между людьми должны облечься в слова. Да и просто было бы странно уехать, не сказав и не услышав ничего на прощание.

Вернувшись в гостиницу, я вдруг опять встретил Ларису на лестнице:

– Лариса, на этот раз я тут и правда случайно. Но только ведь сегодня всё равно последний день, завтра мне уезжать утром рано.

– Я понимаю. До свидания, Сережа, счастливого пути.

Доброе слово и волку приятно, гласит народная мудрость. Ничего особенного этот ответ не означал, но почему-то вернул мне душевное равновесие.

Я не сомневался, что вечером наша компания устроит заключительное торжество (почти все должны были разъехаться в течение завтрашнего дня), но Николай и Толя почему-то молчали. На всякий случай я купил бутылку хереса и вечером предложил соседям по комнате. Они с благодарностью согласились, но сказали, что им немного совестно, потому что ни тот, ни другой не может ответить тем же – издержались за последние дни до конца. Бутылку яблочного сока, которую я захватил в дополнение к хересу, они решительно отклонили:

– Нет, это ты оставь себе на завтра, в дороге пригодится.

С хересом мы управились вовремя. Пришла Ира, потом заглянули к нам Валя с Галей и жена старосты. Тут как раз оказался к месту яблочный сок. Разливая его по стаканам, я заметил:

– Вот теперь мы действительно образцовая группа: посмотрел бы кто-нибудь на такую отвальную.

Это была моя последняя встреча с нашими женщинами. Рано утром я собрал вещи, сдал койку дежурной по этажу, тепло простился с Николаем и Толей и отправился на вокзал.

…В Одессе было жарко, чуть ли не за тридцать, в парке Шевченко невозможно было найти свободную скамейку, обед в столовой оказался скверным даже по моим очень заниженным требованиям – словом, новая встреча с городом получилась не такой, какой я ее представлял несколько дней назад. На вокзал я вернулся задолго до посадки. Время шло медленно, зато вагон фирменного поезда, когда его наконец подали, оказался новым, опрятным, с безупречно чистыми стеклами. Меня только удивило, что заходящее солнце светило справа по ходу поезда, как если бы он собирался дальше на юг. Сверившись с картой, я убедился, что так и должно быть. Сразу от вокзала дорога стала плавно отворачивать к северу, промелькнули в обратном порядке Одесса-Малая, Одесса-Поездная и Одесса-Застава, где-то в сумерках затерялась Раздельная, глубокой ночью поезд миновал Котовск, Вапнярку, Жмеринку, и всё это была Транснистрия – несостоявшаяся страна.

1980

Совки за границей[1]1
  Все примечания 2012 года выделены курсивом и помещены в квадратные скобки. Все иллюстрации к этому очерку помещены на вклейке.


[Закрыть]

 
Как ни тепло чужое море,
Как ни красна чужая даль,
Не ей поправить наше горе,
Размыкать русскую печаль!
 

Н. А. Некрасов

С тех пор как мы расстались с читателем где-то между Вапняркой и Жмеринкой, прошло без малого четыре года. Не сказать, чтобы этот отрезок времени был для меня богат событиями, но зато он вместил в себя несколько больших и малых путешествий. Почти о каждом из них можно было бы что-нибудь написать, иногда я даже пытался это сделать, но замысел обрывался на второй или третьей странице – то ли мешала лень, то ли что-то еще, теперь это уже неважно.

Очередная попытка оказалась более успешной. Это снова будут путевые заметки, но на этот раз моя задача выглядит проще. Хотя зарубежный туризм давно уже стал заурядным делом, рассказы о дальних странах всё еще считаются интересными, если даже рассказчик ничего толком не рассмотрел и не понял. Развлекать читателя тоже необязательно, достаточно обогатить его какими-нибудь положительными сведениями. Удачный пример в таком роде мне встретился в книге одного ботаника [в смысле профессии – в другом значении это слово тогда не употреблялось], посетившего страны южного полушария: «В Перте множество автомашин, яркие рекламы и вывески магазинов. Ближе к окраине города дома поменьше и более старые, в центре возвышаются многоэтажные современные здания. В этих небоскребах размещаются в основном банки, конторы, отели».

Но даже такой добросовестный повествователь иногда может подарить удачную подробность: «Коалу во время съемки нужно держать так, чтобы она чувствовала под собой твердую опору. Иначе зверек начнет цепляться за вас когтями, а это малоприятно».

С организованным туризмом я уже немного знаком, с зарубежными странами и с морем – тоже, но когда всё это соединилось вместе под названием «средиземноморский круиз», многое оказалось неожиданным, и этими впечатлениями тоже хочется поделиться с читателем. Тем более что в наше время очень недостает литературы, подобной путеводителю по Западной Европе 1912 года издания, который я захватил с собой в дорогу, и который начинается так:

«Цель этой книги – помочь едущему за границу русскому путешественнику ознакомиться с заслуживающими внимания достопримечательностями Запада при наименьшей затрате времени и средств и без помощи всевозможных гидов, проводников и т. п. бесполезных лиц. В то же время мы желали бы, чтобы она явилась действительно спутником туриста, т. е. образованным и сведущим товарищем, могущим ответить на разнообразные вопросы, возникающие в пути».

Мой собственный путь начался с вопроса: «А почему бы и нет?» Этот вопрос возник в обычный рабочий день, когда я услышал, что нашему институту выделена одна путевка в средиземноморский круиз. Дело было в августе 1983 года, я еще не использовал отпуск за текущий год, а здесь речь шла о будущем феврале, который казался безнадежно далеким. К тому же тогда мне представлялось, что подобные путешествия доступны только определенным категориям людей, ни к одной из которых я себя не относил. Поэтому заполнять анкеты и собирать фотографии (которых понадобилось шестнадцать штук) я начал с легким сердцем, уверив себя, что это делается просто так, для заполнения свободного времени.

Эта легкость пропала, когда в отделе загрантуризма мне показали программу рейса. Все такие путешествия, о которых я слышал раньше от знакомых, ограничивались Грецией и ближневосточными странами, так что для себя я не ждал ничего большего. Но когда в этой программе оказались Пальма-де-Мальорка, Барселона, а дальше совсем уже неправдоподобная Ницца с экскурсией в Монако и Монте-Карло, всё остальное потускнело, и даже мелькнувшие вслед за ними Рим и Неаполь уже не произвели впечатления. Суеверия ради, когда меня спрашивали о будущей поездке, я всегда пропускал Ниццу и Монако, хотя остальные пункты перечислял добросовестно.

Возможно, такое суеверие меня и подвело, потому что в конечном счете состоялись все заходы, кроме этого. Когда объявление о круизе появилось в местной газете [с чего бы это?], в нем из перечня стран исчезла Франция, зато появилось Марокко, что сразу напомнило Смоктуновского в «Девяти днях одного года» («Если бы вы видели, как меня кормили в каком-то занюханном Танжере!»). На инструктаже выяснилось, что это ошибка, и объявленная программа остается в силе. Незадолго до отъезда нам сообщили, что Ниццу и вообще Францию всё же отменили, и вместо этого ожидается Генуя, а еще через несколько дней Геную заменили на Марсель, что было уже окончательно.

Побываем мы и в Марселе, хватило бы терпения у читателя, но сначала я хочу ненадолго задержаться в Мурманске (теперь уже зимнем, ноябрьском) и кое-что рассказать о том, как это путешествие готовилось.

Сувенирная комиссия

Вредная привычка вести дневник иногда может в чем-то принести пользу. Свои дневники я обычно не перечитываю – не хватает на это времени и не хочется портить себе удовольствие на более отдаленное будущее [оно еще не наступило и теперь, в 2012 году], но на этот раз, вернувшись к записям за тот ноябрьский день, я нашел там немало любопытного.

«Группа оказалась малоинтересной и немолодой». Это в общем подтвердилось, а к нескольким исключениям из этой характеристики мы еще успеем вернуться.

«В Испании возможны неожиданные протуберанцы». Процитирована лекция о международном положении в районе Средиземного моря, которую мы прослушали в качестве введения к инструктажу. Правда, за этим исключением лекция была прочитана гладко и бесцветно, но отчасти лектор оказался прав – именно в Испании, единственный раз за время этого путешествия, мы увидели небольшой политический «протуберанец».

«Должен признать, что он мне понравился, – говорил толково, с юмором, без идеологии, больше прибегал к общечеловеческим аргументам». Речь идет о сотруднике КГБ, который рассказал об ожидающих нас опасностях и соблазнах, особо остановившись на стамбульском рынке, и привел несколько примеров того, что может случиться с советским человеком в зарубежной поездке. Из них мне запомнился один: о туристе, который в дороге заболел манией преследования, но, к счастью, стал искать убежища не в когтях ЦРУ, а у руководителя группы. Еще этот сотрудник предупредил, что не следует фотографировать за границей военные корабли, мосты и другие подобные объекты, а потом нести эти снимки в его учреждение в надежде получить вознаграждение за информацию – такие случаи у них тоже были.

«Руководитель группы – зам. зав. отделом науки обкома партии Корешков Владимир Николаевич. Нам с ним предстоит жить в одной каюте (еще с двумя соседями), так что мое положение может оказаться несколько деликатным. Отдых отдыхом, но трудно себе представить, что за три недели этот товарищ совершенно отрешится от мурманских дел и не проявит интереса к подчиненной ему науке».

Чего не было, того не было. С Корешковым по ходу моего рассказа мы будем встречаться каждый день, однако разговор о нашем общем деле возник только однажды. Это случилось уже на обратном пути из Одессы, в поезде, за стаканом вина. Тогда мы даже выпили за процветание мурманской науки, но думаю, что для моего повествования эта беседа интереса не представляет.

[Справедливости ради внесу уточнение. Полное название этой структуры было «Отдел науки и учебных заведений», и Корешков отвечал за вторую часть названия, а заниматься наукой было кому и без него.]

«Возвращаясь домой, неожиданно встретился в троллейбусе…» – с нашей сотрудницей, которая, как и я, подавала заявление на эту путевку, но профком отдал предпочтение мне, отодвинув ее в резерв (для этого мне не пришлось прилагать дополнительных усилий, достаточно было определенной разницы в нашем служебном положении). Понятно было, что «Боливару не вынести двоих», но всё же тогда в троллейбусе я предпочел умолчать, что возвращаюсь с инструктажа, а с собой у меня полторы тысячи рублей за путевку, которые я еще не успел уплатить сегодня утром, и сделаю это завтра. Правда, проехать вместе с ней мне пришлось всего одну остановку.

И еще одна запись, уже не дневниковая, а из тех, которые я сделал, сидя на инструктаже. «Руководитель присоединится к группе в Одессе, вместо него с группой поедет сопровождающий», так нам объяснил инструктор. Интересно, подумал я, значит, у них бывают и такие командировки, наподобие отправки детей на юг. Немного позже, когда слово предоставили руководителю, он сказал о том же, но с небольшим дополнением:

– При переезде из Мурманска в Одессу старшим у вас будет турист из нашей группы Дженюк Сергей Львович. – Я машинально встал и показался сидящим спереди и сзади. – Он получит коллективный билет на всю группу, организует посадку в Мурманске и дальше по дороге – в Оленьей, Апатитах, Кандалакше, а потом то же самое – в Москве.

– И еще, – продолжил Корешков, – нам надо собрать по пять рублей с человека и выбрать инициативную группу по приобретению сувениров. Есть предложение включить в нее таких-то (он назвал две женские фамилии) и Сергея Львовича тоже. Нет возражений? – Возражений не было.

После этого группа окончательно уверилась, что Сергей Львович послан в круиз на правах некоего второго руководителя, и многие оставались при этом заблуждении до самого конца путешествия. Надо сознаться, что такое повышение в ранге меня не огорчило. Учитывая, что за бортом группы оставался большой резерв, а до отъезда было еще больше трех месяцев, это поручение давало определенную гарантию, что место в основном составе у меня не отнимут.

В сувенирную комиссию Корешков записал двух самых молодых, примерно на выходе из комсомольского возраста [не пора ли пояснять, что это 28 лет?], женщин нашей группы. Обе были не замужем, между собой сразу подружились, а одна из них в определенной мере оказалась близким мне человеком, поскольку работает в «Гастрономе» рядом с моим домом. Когда я потом говорил об этом совпадении некоторым своим знакомым, все они почему-то реагировали совершенно одинаково, и ни у кого фантазия не заходила дальше получения колбасы без талонов. Перед поездкой мы несколько раз встретились по сувенирным делам, потом я еще провел с этой парой два дня и четыре ночи в одном купе, после чего наша компания сразу распалась. Поэтому я по ходу рассказа попытаюсь обойтись без них и не буду представлять их читателю. Ему и так в ближайшее время предстоит запомнить по меньшей мере десяток действующих лиц.

Закупка сувениров для гидов, шоферов и представителей общественности зарубежных стран – дело хлопотное, но хорошо отработанное. В круизе эта задача становится особенно сложной. В каждом из портов захода получается как минимум по одному гиду и шоферу, а в некоторых городах они еще меняются на разных экскурсиях. На круизном судне в обязательном порядке что-то дарят капитану, дирекции круиза и одной из групп, с которой будет организован вечер встречи. К этому вечеру группа готовит маленькую выставку, на которой те же сувениры служат экспонатами, отражающими народное хозяйство и природу нашего края.

На судне есть еще официантки и горничные, о которых на этом этапе мы не подумали. И, наконец, следовало захватить с собой подарки своим же именинникам – их в группе за время рейса получалось четверо.

Как обычно в таких случаях, сувенирная комиссия не проявила большой изобретательности и купила десятка три предметов из тех, которые продаются под названием сувениров в одноименных магазинах. Больше всего среди них было меховых куколок, сов и амулетов, чем я остался доволен, поскольку они весили мало и хорошо уплотнялись, а доставка сумки с этим товаром из Мурманска в Одессу выпала, разумеется, мне.

Зато один из сувениров доставил мне больше беспокойства, чем все остальные вместе взятые. Это был миниатюрный самовар – если верить пояснительному тексту, копия того, которым пользовалась семья Льва Толстого в Ясной Поляне. Пока я его нес из магазина, он распался на составные части, а при сборке оказалось, что куда-то исчез краник, без которого сувенирный облик самовара совершенно терялся. После безуспешных поисков я уже совсем было решил разориться на девять рублей и купить перед отъездом новый, полноценный, но потом недостающая деталь нашлась в складке портфеля. Впредь я держал этот самовар под особым контролем.

В конце декабря группе пришлось собраться еще раз. Уже после инструктажа выяснилось, что для посещения Туниса необходимо получить международное свидетельство о прививке от холеры. В Мурманской области прививки с правом выдачи таких свидетельств делает только медсанчасть «Севрыбы». Вообще зарубежные путешествия обходятся иногородним жителям заметно дороже, чем мурманчанам. Не знаю, как они сдавали документы, но на инструктаж и потом на прививку им пришлось явиться лично, потратив на это по целому рабочему дню. Помимо этого, почти у каждого возникают какие-то мелкие вопросы по деньгам, документам или билетам, и не всегда их можно решить заочно.

В очереди у прививочного кабинета я вдруг увидел свою сослуживицу. Оказывается, теперь ее пообещали включить в группу и для начала направили сюда. Ладно, подумал я, если она и не попадет на Средиземное море, то по крайней мере в течение шести ближайших месяцев может не опасаться заболевания холерой.

Между прочим, из-за этой прививки из группы отсеялись две женщины, которым она была противопоказана. Пострадали они совершенно напрасно, потому что наши свидетельства не понадобились ни в Тунисе, ни в какой-либо другой стране.

После закупки сувениров мы в последний раз встретились с Корешковым, чтобы распределить места в вагоне. Точнее, мне пришлось только согласиться с его предложениями – эту работу он сделал заранее сам, и теперь, в случае чего, я мог отклонить любые претензии, ссылаясь на указания отсутствующего руководителя. Больше всего Корешков боялся, что в дороге кто-нибудь отстанет или потеряется. Я сказал ему, что если человек к этому предрасположен, то пусть лучше такое с ним случится в своей стране, чем за рубежом. Корешков отреагировал так болезненно, что впредь я решил разговаривать с ним только серьезно, с пониманием всей важности его миссии. Похоже, что это было правильно.

Корешков уехал в Москву на два дня раньше своей группы, там ему предстоял инструктаж высшего порядка, для руководителей. А я вечером 28 января заступил на дежурство, сначала в помещении вокзала, затем у восьмого вагона московского поезда, отмечая в списке тех, кто явился. Из 42 человек примерно половина садилась в Мурманске, остальные – по дороге, от Оленьей до Кандалакши. Для меня это означало, что бодрствовать придется до половины четвертого, и до отъезда представлялась примерно такая идиллия – морозная ночь, спящий вагон, одиноко горящий ночник в первом купе, и я отдыхаю в его свете в ожидании следующей станции. В действительности всё это выглядело иначе – веселящаяся компания, выпивка, анекдоты, шумная встреча каждого следующего пополнения, а в четыре утра еще и беспокойство из-за того, что в Кандалакше один человек на посадку не явился. Он просто опоздал, нагнал нас в Москве, но до этого мне пришлось долго объясняться с бригадиром поезда, который так и не сделал отметку на групповом билете о неиспользованном месте – такая отметка требовалась на тот случай, если бы неявка была по уважительной причине.

В общем, все дорожные дни прошли в духе Дениса Давыдова: «Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся, и пьяный в Петербург на пьянство прикачу». Вспомнить о них почти нечего, и есть смысл следующую главу начать сразу с Одессы.