Текст книги "Очерки круизной океанологии"

Послесловие

Два самых давних очерка получили собственное послесловие, здесь остается вернуться к некоторым другим.

«Комментарий к списку научных трудов», как уже было сказано выше, можно считать законченным, даже если этот список будет продолжаться еще несколько лет. Теперь пора думать об итоговых работах, которые должны говорить сами за себя.

Напротив, очерк о Мурманском филиале ААНИИ явно выиграл бы от неформальных дополнений. В нем почти нет личных характеристик, и вообще мало сказано о моих товарищах по работе, многие из которых были интереснее как личности, чем как ученые. Я даже думал частично восполнить этот пробел статьей под названием «12 и 1». От этого замысла я отказался из соображений, изложенных во введении (не писать мемуары о тех, с кем был долго и близко знаком), поэтому здесь только поясню неиспользованный удачный заголовок.

В первые два-три года существования филиала в нем образовался стартовый состав из остепененных научных работников, в основном приезжих, и молодых специалистов, преимущественно из своих инженеров-океанологов. Среди научной молодежи я оказался единственным, кто успел пройти аспирантуру, но важнее было то, что остальные, в отличие от меня, уже стали людьми семейными. Здесь речь должна была идти о шести супружеских парах, которые на какое-то время составили круг общения, куда в виде исключения был допущен и я. Общались не очень часто, но по праздникам собирались обычно именно в таком составе. Все были близки по возрасту (мои ровесники плюс-минус три года), мужья работали в филиале младшими научными сотрудниками или инженерами, жены – в УГМС или где-то в других местах на должностях того же ранга. Примерно в одно время у всех родились дети – не меньше одного и не больше двух, общим числом восемь на шесть пар. В дальнейшем двое из этих детей выехали с родителями из СССР. Отсюда можно сделать вывод, что демографическая катастрофа современной России была заложена как раз в те годы. (Кто-то может сказать, что я даже больше виноват в этом вредительстве, но ведь на меня, в отличие от остальных, ни одна приличная девушка не польстилась.) Еще стоит отметить, что все шесть пар были женаты первым и единственным браком, и за время моего с ними знакомства никаких осложнений, видимых со стороны, у них не было.

Конечно, со временем эта компания размылась, но смысл моего очерка был бы не в событиях личной жизни, а в том, чтобы проследить научный путь моих сослуживцев на фоне истории филиала, изложенной в опубликованной статье. Диапазон у них был широким, от полного ухода из науки до высоких должностей и званий, и не только в России. Может быть, здесь, как и в истории филиала, и моей собственной биографии, обнаружилось бы больше упущений, чем достижений. Пришлось бы вдаваться в объяснения, обязательно вспомнить и о других наших товарищах. На исторический обзор такого масштаба я не претендую (да и почему об этом должен думать только я?)

Заканчивая очерк «Важное о девушках», я предположил, что возвращаться к этой теме уже не буду. И в самом деле, за прошедшие три года новых сюжетов, заслуживающих внимания, на эту тему не возникло (правда, и моя преподавательская работа теперь сильно сократилась). Но я кое-что знаю о последующих событиях в жизни некоторых персонажей и могу поделиться этим знанием с читателем.

С Натальей М. у меня теперь многолетнее стабильное знакомство в режиме «киоскер – постоянный покупатель». Она так и осталась верна газетной торговле, только переместилась в большой киоск на перекрестке, где я обычно делаю покупки в обед по будним дням. Два-три раза в неделю, чередуясь с другими киоскершами, она продает мне прессу из постоянного набора («Новая газета», «Огонек», «Собеседник»). Может быть, она смутно помнит, что я имею отношение к гуманитарному университету, но вряд ли придает этому значение. Я тоже себя не выдаю, по имени не обращаюсь и тем более не говорю, что на всякий случай храню ее дипломную работу, о которой остальной мир уже давно забыл.

Алена Б., совместив учебу на выпускном курсе с рождением ребенка, успешно защитила диплом и вернулась в свой поселок Жешарт, где начала работать инженером-экологом – разумеется, на фанерном комбинате. Не буду гадать, какие обстоятельства привели ее на таком ответственном этапе жизни в Мурманск, а потом обратно (стоило ли бросать Сыктывкарский университет, до которого от Жешарта часа три поездом, и можно ли представить себе молодого мурманчанина, который по доброй воле переехал бы в этот поселок?). Думаю, что при другом ходе событий у нее было бы больше шансов на кандидатскую степень, чем у аспиранток, упомянутых и не упомянутых выше.

Моя догадка в отношении Светы С. (что у нее есть в жизни более важные проблемы, чем диссертация) оказалась совершенно точной. За это время она успела не только выйти замуж, но и стать матерью сына и дочери. Всё это происходило в Североморске, и я давно ее не видел. Наверное, для страны и народа такой результат полезнее, чем завершение научного труда об информативных показателях состояния экосистемы Баренцева моря.

И, наконец, Ксюша Ф., которая к настоящему времени окончила магистратуру на географическом факультете Петербургского университета. Когда мы простились в день вручения дипломов в Мурманске, то обещали друг другу писать и действительно стали дружить по переписке. Я следил за ее успехами, а тема магистерской диссертации «Туристско-рекреационный потенциал малых городов Ленинградской области» заинтересовала меня даже больше, чем саму магистрантку и обоих ее руководителей. Сначала доцент Мулява почему-то поставил задачу, не очень соответствующую теме – изучить состояние усадьбы Гостилицы и разработать бизнес-план ее превращения в туристский объект. Потом руководство перешло к доценту Соломиной. Она вернулась к постановке, которая следует из названия, но решила ограничиться тремя совсем не равноценными городами: Гатчиной, Тихвином и Ивангородом. Так или иначе, работа была написана и защищена, как это было и в мурманском вузе, на четверку. Я пытался помочь советами, то издали, то лично. За время учебы мы несколько раз дружески встречались с Ксюшей в Петербурге, и, как мне показалось, это было интересно обоим (тот, кто прочел очерк «Путешествие в Транснистрию», наверное, поймет, как это было для меня важно). Запомнилась любопытная подробность одного из свиданий: мы ненадолго зашли в кафе-кондитерскую у «Технологического института», совсем скромное заведение – стойка и несколько столиков, но с гордой вывеской «Север-Метрополь».

Параллельно с учебой и год после нее Ксюша поработала в школе, но теперь нашла место в туристской фирме. Для того и другого было бы достаточно и мурманского диплома, хотя и магистерский в нашей новой жизни не будет лишним. Теперь я уже не жду от нее научной карьеры, но по возможности буду не терять ее из виду.

Осталось написать еще об одном замысле, который я готов подарить читателю, добравшемуся до этого места, а по пути не пропустившему «Мысли и заметки о науке». Не так давно мне впервые встретился и понравился горно-геологический термин:

«Разубоживание – потеря качества полезного ископаемого, происходящая от снижения качества полезного компонента или полезной составляющей при его добыче по сравнению с содержанием их в балансовых запасах. Р. происходит из-за засорения балансовых запасов пустыми породами или некондиционным полезным ископаемым, а также вследствие потери части полезного ископаемого или полезной составляющей в виде мелочи, в результате выщелачивания полезного компонента и т. п.».

Напрашивается заголовок статьи, а то и книги – «Разубоживание науки». Материалы по этой теме собрать нетрудно, и они пополняются чуть ли не каждый день. Здесь можно было бы написать о публикациях, конференциях, премиях, защитах, научной молодежи («пустые породы, или некондиционные полезные ископаемые»). Но у меня такая работа получилась бы односторонней, поскольку была бы ограничена знакомым кругом людей, учреждений и научной тематики. Не сомневаюсь, что есть области науки, особенно гуманитарные, где разубоживание идет не менее, а то и более интенсивно.

Поэтому за такую работу я не берусь, по крайней мере теперь. Запас мудрости, о котором шла речь в самом начале, вряд ли исчерпан, но заметно убыл. Наверное, он был сильно стратифицирован, поскольку книга получилась довольно легковесной. Это и понятно – в жизни автора почти или совсем не было напряженного труда, бурных страстей, всякого рода приключений и жизненных испытаний. Зато осталось больше времени на посторонние мысли и попутные наблюдения, из которых и составилась эта книга.

Январь 2013