Текст книги "Проклятие рукописи"

2

– А теперь мы перейдем непосредственно к практике.

Несмотря на снежную зиму, укрывшую все вокруг белым пологом, старик и Даниил расположились для занятий на открытом воздухе, на скамейке перед домом. Легкий морозец украсил их лица румянцем, освежил мозги, готовые впитывать знания.

– В христианстве святые творят чудеса с помощью снизошедшей на них Божественной благодати, носителями которой являются Святой дух и небесные ангелы, а в черной магии – с помощью темного воинства, подвластного Люциферу и его ближайшим слугам Баал-Зебубе, Астароту и Молоху. Но все это великие князья Света и Тьмы, не подчиняющиеся обычному магу, который может с ними общаться лишь с помощью духа-проводника. Есть множественные описания духов, добрых и злых, но самом деле все это не соответствует действительности. Дух на то и дух, чтобы не иметь осязаемого, материального тела, а использовать возникающие в воображении человека образы. И природа духа не имеет определенной, конкретной направленности: злой он или добрый, зависит от самого мага и его целей.

Творя заклинание, чтобы вызвать духа-проводника, не стоит ожидать каких-то внешних проявлений: лучезарного света, дрожания земли или запаха серы. Дух невидим и лишь при необходимости может обрести осязаемую оболочку, соответствующую моменту. Ты удивлялся, почему я не поверил твоему рассказу о волке, преследующем тебя? Так вот, обычный волк никогда бы не стал преследовать автомобиль, не говоря уже о том, что он редко нападает на человека, в большинстве случаев это происходит зимой, когда зверь голодает, – голод может толкнуть его на это. А если волк все же решил напасть на тебя, то от того места, где ты оставил автомобиль, до хижины довольно большое расстояние – ты бы не успел его преодолеть и пал жертвой хищника.

– Так что же это было? – не скрывая иронии, поинтересовался Даниил.

– Твой страх с помощью разгневанного духа Арбателя принял призрачный облик волка, а ты решил, что это настоящий зверь.

– Выходит, дух может лишь вызвать галлюцинацию и настоящей опасности нет? А как же тогда смерть Кирилла, погибшего от рук конкретного человека?

– Этот человек и Кирилл, наверное, были как-то связаны.

– То был пьяница, возможно, бомж – Кирилл с таким не стал бы даже разговаривать, не то что водиться, – возразил Даниил.

– У них, скорее всего, были точки соприкосновения, и дух этим воспользовался. А человек, действуя в измененном состоянии сознания, ведет себя неадекватно, может совершать иррациональные поступки. Ведь ты сам признавал, что вел себя после гибели Кирилла не совсем как нормальный человек: не имея водительского опыта, поехал так далеко, причем в конце дня, и ночью отправился в лес.

– Я был в шоке после смерти друга, погибшего практически у меня на глазах, – не согласился Даниил.

– А волк? Почему, когда во время предыдущих занятий я тебя ночью несколько раз отправлял в лес одного, ты ничего не боялся и волка больше не видел? Ты живешь в этой лесной глуши уже более полугода, а волк ничем не выдает своего присутствия. Не значит ли это, что то был лишь фантом – продукт твоего страха, явившийся из подсознания?

– Может быть, – нехотя согласился Даниил.

– Посредственные маги могут вызывать духов, повинующихся им только в отдельных случаях, а псевдомагов духи и вовсе не слушаются или обманывают их, посылая к ним демонов, подвергая различным опасностям. Так утверждает пророк Иеремия в восьмой главе, где речь идет об иудейских магах. Поэтому в магических заклинаниях нет ничего второстепенного, имеет значение все, даже интонация, с какой оно произносится. Ты это хорошо усвоил?

– Да, после стольких упражнений они скоро по ночам будут мне сниться. – Даниил шутливо вздохнул.

Безветренная погода, белоснежное девственное великолепие, укрывшее деревья, землю, навевали желание пройтись по сахарному лесу на лыжах, вдыхая пьянящий чистый воздух, а не повторять заученные молитвы-заклинания.

– И волк – это не самое худшее, что можно увидеть. – У старика нервно дернулось лицо. – Если ты готов, приступай.

Даниил, сориентировавшись по сторонам света, быстро начертил на снегу магический круг, прижал гримуар к груди и стал в центр круга, обратившись лицом на запад. Он уже приготовился читать заклинание, но старик повелительным жестом остановил его и спросил въедливо:

– А день какой сегодня?

– Пятница, – растерянно ответил Даниил и тут же хлопнул себя по лбу, поняв, к чему клонит старик. – Двенадцатый лунный день.

– А в какой надо вызывать духа? – не унимался старик.

– В тринадцатый, – упавшим голосом произнес Даниил.

– А к чему бы это привело, если бы я тебя не остановил?

– Молитва не имела бы той силы, и дух мог лишь притвориться, что слушается меня, и последствия могли быть непредсказуемыми и неприятными, – огорченно проговорил Даниил. – Перенесем занятие на завтра?

– Нет, я вижу, что ты лишь запомнил слова молитв, а сомневаешься в их силе. Да и вера твоя лишь показная. Повторим только через месяц, и отнесись к этому со всей серьезностью.

И старик начал проводить занятия по второму кругу, а для воспитания силы воли заставил Даниила укреплять тело: каждое утро растираться снегом и бегать босиком. Однажды днем предложил разжечь большой костер, а когда дрова прогорели и остались лишь угли, велел снять обувь.

– Самое лучшее упражнение для проверки, насколько сильна вера человека, – это хождение босиком по углям. И очень важно, чтобы в тебе присутствовала ВЕРА, что ты сможешь это сделать.

Старик, кряхтя, снял валенки, размотал теплые портянки и спокойно прошелся по раскаленным углям. Выйдя из кострища, показал, что ноги не обожжены.

– В этом есть небольшая хитрость – идти по углям надо скользящим шагом, не поднимая ноги, иначе в самом деле можно получить ожог. Следи за моими ногами. – Старик проделал путь по кострищу в обратном направлении. – Хитрость хитростью, но главное все же ВЕРА, иначе даже не пробуй. Ты готов?

– Да! – кивнул Даниил, сцепил зубы и выгнал все мысли из головы, оставив лишь одну: «У меня обязательно получится! Я пройду по углям, и ничего со мной не случится! Я не боюсь! Я верю, что смогу пройти по углям!»

Подражая движениям старика, он правой ногой скользнул по углям и почувствовал болезненное жжение, но вполне терпимое.

– Не останавливайся! – предостерегающе крикнул старик.

Даниил шел скользящим шагом по углям, чувствуя легкую боль, но она бодрила его. Перейдя через кострище, он осмотрел ноги – они были чистыми, нигде не было ожога, хотя ступни горели огнем, разгоняя кровь по всему телу, и это было пьянящее чувство. Не раздумывая, он вновь ступил на угли, проделав путь в обратную сторону. Когда он захотел в третий раз пройтись, старик его остановил:

– Никогда не утрачивай чувства меры, рискуй лишь при необходимости, а не из-за желания почувствовать адреналин в крови. Может оказаться, что, даже многократно проделывая один и тот же путь, свернешь себе шею. Поэтому, идя по дороге, смотри себе под ноги, а в жизни хорошенько изучи тех, кто идет с тобой рядом. Избавляйся от тех, кто задерживает тебя или может подставить ножку, держись тех, с кем легко и удобно идти.

– А я думал, нужно выбирать в спутники того, на кого можно положиться в трудную минуту, – возразил Даниил.

– Полагаться надо только на самого себя, – отрезал старик.

«Ну, с этим я не совсем согласен», – подумал Даниил, но спорить не стал.

Через месяц, в тринадцатый лунный день, Даниил повторил попытку вызвать духа-проводника, и старик на этот раз его не остановил, посчитав, что тот все делает правильно.

– Господь небес и земли, Создатель и Творец всего, видимого и невидимого, я, недостойный, взываю к тебе, именем Твоего единородного Сына, Господа нашего Иисуса Христа, чтобы ты ниспослал мне Твоего духа-проводника Арбателя, который направит меня благодаря твоей истине на путь ко всему хорошему. Амен!

Закончив молитву, Даниил постоял немного, ожидая чего-то необычного, но ничего не происходило, и он почувствовал себя глупо и вышел из круга.

– Ничего не случилось, – растерянно сказал он старику, с безмятежным видом сидевшему на скамейке.

– Слышишь? Птицы поют – весна на подходе. Уже во многих местах в лесу снег осел, почернел. – Хитрый старик сделал вид, что пение птиц для него в данный момент важнее всего.

– Что в этом удивительного – уже середина марта, – хмуро бросил Даниил и поинтересовался: – Выходит, у меня не получилось? Я что-то не так сделал?

– А ты ожидал звуки фанфар и ангелов, слетающих с небес, или козлоподобного Бафонета, выглядывающего из-за дерева? Твоя молитва отзовется во сне, ты можешь отдать приказ духу, что ты хочешь, чтобы он сделал в ближайшее время. Достаточно для этого усиленно думать о своем желании перед сном.

– Что – так просто? – удивился Даниил.

– Сложно и тяжело было идти к этому, а преодоленные препятствия впоследствии всегда кажутся простыми. Теперь ты хозяин гримуара. Знай, что Арбатель будет приходить в твои сны, выбирая различные образы, – это должно послужить тебе сигналом, что он не совсем понял твое желание или не в силах его выполнить.

Укладываясь спать, Даниил подумал, что уже слишком задержался в лесной глуши и пора съездить в город, пусть ненадолго – всего на несколько дней. К своему удивлению, он почувствовал, что соскучился по многолюдному, постоянно шумному мегаполису, а лесная жизнь ему здорово приелась. Поразмышляв, решил, что, скорее всего, это связано с погодой: ранняя весна – это серость, слякоть, насморк и грязь. Лишь когда начнет оживать природа, солнышко согреет землю, все здесь преобразится и в город тянуть будет не так сильно. «Погода погодой, а не по-людски оставить здесь девяностолетнего старика одного», – зевнув, решил он, задушив в зародыше возражающий внутренний голос: «Старичок – бодрячок, жил тут без тебя три десятка лет и дальше проживет – он сам себе выбрал такую жизнь».

Ночью ему приснилась Татьяна, веселая и улыбающаяся. Они шли по берегу реки, над водой стелился густой туман. Неожиданно Татьяна бросилась в воду и скрылась в клубах тумана, слышался только ее голос: «Я жду тебя! Иди ко мне! Чего ты медлишь?» Он последовал за ней и проснулся. Вспомнил, что так ничего и не загадал духу Арбателю, и сон ему приснился совершенно обычный, ничем не отличающийся от множества других, увиденных ранее.

3

Неожиданно старик заболел, слег от непонятной хвори, и его самочувствие с каждым днем все ухудшалось. В Старой Пуще даже фельдшерского пункта не было, но он категорически отверг предложение Даниила съездить в ближайший районный центр, чтобы привезти врача.

– Моя самая страшная болезнь – это старость, – заявил он, с трудом переворачиваясь на бок. – Никакой врач не поедет за сотню километров, чтобы лечить девяностолетнего старца, разве что за хорошие деньги, а их у меня нет. Единственное: молю Господа, чтобы смерть он мне дал, когда я еще не превращусь в полную развалину, не имеющую сил за собой ухаживать.

– Это межсезонное недомогание – через два-три дня пройдет, – с наигранным оптимизмом заявил Даниил. – А с помощью магии разве не лечат ОРЗ и прочие простудные заболевания?

В ответ старик лишь грустно улыбнулся и отвернулся к стенке. Через два дня он уже не мог вставать, лежал пластом на печи, отказавшись от еды и медленно угасая. Даниил не выдержал и тайком подготовил «Ниву» к поездке за врачом, решив в последний момент забежать к старику на минутку и узнать, не надо ли тому чего. Ведь при самом благоприятном раскладе раньше чем через четыре часа он вернуться не сможет.

– Хорошо, что ты зашел, а не сразу уехал, – неожиданно произнес старик бодрым голосом, и Даниил подумал, что того отпустила хворь, но, посмотрев на изможденное лицо с пергаментной желтой кожей, понял, что ошибся.

– Никуда не уезжай – жить мне осталось не более двух часов. Похоронишь меня здесь же. Табличку не ставь, все равно за могилой некому будет ухаживать. Поедешь в Старую Пущу к Степану Прохоренко, скажешь, что он может забрать Джульбарса и коз, – он все поймет. Теперь ты единственный хозяин гримуара – не забывай, чему я тебя учил. Многое я не успел тебе объяснить – сам освоишь, латынь подтяни. В гримуаре найдешь то, что тебе надо будет знать. Остальное жизнь подскажет. Когда я на Алтае жил, то с шаманом подружился. Интересный… – Тут он закашлялся и стал задыхаться. Затем уже совершенно слабым голосом продолжил: – Место для могилки я сам выбрал и уже ее выкопал. Помнишь березовую рощу? От нее держи на запад и попадешь на нее, а если промажешь, то обойдешь полянку и могилку не минешь.

– Когда же вы успели, ведь… – не договорил пораженный Даниил.

– Ровно неделю назад, я тогда еще здоровый был.

– Выходит, на следующий день после того, как я попытался вызвать духа Арбателя? Вы что-то предчувствовали?

– Не предчувствовал, а знал… – прохрипел старик и стал корчиться от судорог, грудь его сотрясал кашель.

Даниил сидел рядом и не знал, чем помочь.

– Будь осторожен с желаниями… – еле слышно сказал старик. – Ты ни в чем не виноват. Возьми деньги за иконой – они мне уже не потребую… – Он дернулся раз, другой и уставился в потолок невидящим взглядом.

Даниил опустил ладонь на его лицо и прикрыл веки.

– Неделю назад… будь осторожен с желаниями… ты не виноват, – проговорил Даниил вслух и все понял.

Ведь тогда, засыпая, он подумал, как здорово было бы вернуться в город, но бросить старика одного совесть ему не позволила. «Оказывается, убить его одним своим желанием просто», – подсказал внутренний голос.

Даниил сильно сжал голову руками, словно это могло помочь вернуть старика Савелия к жизни, чувствуя свою причастность к его смерти. «Утром старик начал меня расспрашивать, что приснилось, я ответил: знакомая девушка, пояснив, что вечером вспомнился город и все, что с ним связано. Старик все сопоставил и понял, каким образом дух Арбатель может исполнить желание нового хозяина. Зная, что его дни сочтены, пошел и выкопал себе могилу. Дух устранил старика, так как тот являлся препятствием для выполнения желания нового хозяина гримуара, то есть меня!»

Даниил почувствовал ненависть к старинной книге, которой еще недавно восхищался, ему захотелось любым путем избавиться от нее: сжечь, утопить, выбросить. Но он пересилил себя, понимая, что виновата не книга, не дух, лишь исполнивший его желание вернуться в город, а он сам. «Будь осторожен с желаниями», – вновь вспомнил он слова старика. Ему был преподан ужасный урок, и впредь надо думать не о выполнении духом его желаний, а о том, к чему это может привести.

Только Даниил вошел в сарай, где находились доски, инструменты, как рядом с ним что-то прошелестело, чуть не задев, – у его ног воткнулась в землю коса, непонятным образом слетевшая со своего обычного места. Он почувствовал, как от страха мгновенно ослабели ноги, и ему пришлось опереться о стену – только что рядом с ним пролетела смерть, и это было лишь предупреждением. И случилось это из-за намерения уничтожить гримуар. А если бы он попытался предпринять такие действия, то дух его опередил бы.

4

Спустившись по ступенькам, Даниил вошел в зал кафе. Стоял обычный шум – в кафе в обеденный перерыв было много студентов, и Даниилу показалось, что он вернулся во вчерашний день, – все здесь было так знакомо! По-прежнему за своим столиком обедали мажорки, поглощенные беседой, возводя невидимую преграду между собой и окружающим миром. Казалось, еще минута – и в кафе войдут веселые и здоровые Кирилл и Марк, немного задержавшиеся на работе в агентстве. Даниилу стало грустно, и, не найдя свободного столика, он чуть было не вышел на улицу, но желание довести задуманное до конца вынудило его устроиться у барной стойки.

Прошло две недели с тех пор, как он вернулся в город после смерти старика Савелия. Квартира, которую раньше снимали Кирилл и Марк, оказалась свободной, и он поселился в ней. Он вновь устроился на работу в Историческую библиотеку, где создавалась обширная база каталогов и книг в электронном виде. Все в его жизни вернулось на круги своя, только он уже был другим.

– Давно тебя не было видно, – сказал бармен, протирая и без того чистые пузатые бокалы, перед тем как налить в них коньяк. – А где твои приятели? Задерживаются?

– Да, у них масса дел, это я шалтай-болтай, – напряженно произнес Даниил, листая меню, и бармен, по интонации поняв, что тот не намерен продолжать разговор, умолк.

Официантка поставила бокалы с коньяком на поднос и отнесла их к столику мажорок.

– Что-нибудь выбрал? – сухо поинтересовался бармен.

– Да, те девушки будут в самый раз. – Даниил кивнул в сторону мажорок и отправился к их столику.

Уже подходя, он услышал обрывок разговора:

– Я тебе говорю, что это был совсем не обычный сон – все было натурально, как в жизни, – встревоженно говорила черноволосая тощая девица.

– Подруга, сон – это сон, а жизнь – это жизнь. – Коротко стриженная девушка с пепельными волосами и острым птичьим носом рассмеялась. – Выпьешь коньячку, расслабишься и все забудешь. Как у тебя с Альбертом?

– Девочки, у вас проблемы? – поинтересовался Даниил, усаживаясь без приглашения за их столик.

– Если ты сейчас не уберешься, то проблемы будут у тебя! – воинственно заявила коротко стриженная.

– Лучше худой мир, чем хорошая война, – рассмеялся Даниил и с чувством продекламировал:

 
Все цветы для тебя в этом мире растут,
Но не верь ничему – все обманчиво тут,
Поколения смертных придут и уйдут,
Рви цветы – и тебя в свое время сорвут.
 

– Откуда ты это знаешь?! – Черноволоска побледнела.

– Он тебя на пушку берет, Лиза. Это же один из тех уродов, которые к нам клеились в прошлом году. – Коротко стриженная не на шутку разозлилась. – Пошел вон! Или мне вызвать охрану, чтобы тебя вытолкали в шею?

– Подожди, Оксана, – остановила ее черноволоска. – Ответь, откуда ты знаешь эти стихи и почему ты их сейчас прочитал?

– Это рубаи Омара Хайяма. – Даниил сделал удивленное лицо. – Они тебе не понравились?

Черноволосая Лиза пребывала в замешательстве. Этой ночью с ней произошли странные вещи, об этом она пыталась рассказать подруге, но та только высмеяла ее.

* * *

Обкуренный Альберт на огромной скорости вел по ночному городу «лексус», управляя одной рукой, а другой пытался обнимать Лизу. В салоне гремела музыка. При каждом повороте у Лизы сердце замирало от страха, а еще эти дурацкие слова песни, никак не желающей заканчиваться, долбящей припевом:

 
Ты любишь меня
Или только мои волосатые ляжки?
 

– Альберт! Прекрати свои штучки или останови машину – я хочу выйти! – У Лизы не было желания рисковать жизнью из-за дури, овладевшей ее кавалером.

Он был всего на три года старше ее, но сразу после окончания «нархоза» и годичной стажировки в Англии стал управляющим районным отделением банка, принадлежащего его отцу. Его дядя, народный депутат, обеспечил племянника корочками помощника нардепа, и инспектора ГАИ не рисковали выписывать ему квитанции, хотя штрафы были для него сущей мелочью, но ведь главное – принцип.

Ее папа, владелец нескольких промышленных предприятий, поощрял их близкую дружбу, считая Альберта прекрасной партией для своей дочери. Ей он тоже нравился: очень веселый, не жмот – часто делает подарки, водит по дорогим ночным клубам. Она любила заезжать к нему на работу, когда он, облаченный в костюм от Версачи, жестко руководил отделением банка, производя впечатление преуспевающего, делового менеджера, которого ожидает большое будущее. И только в ночном клубе он «отрывался по полной», в него словно вселялся бес: его тянуло на подвиги, которые часто приходилось гасить в пожарном порядке его папе и дяде. Вот и сейчас предчувствие ей подсказывало, что бешеная езда по безлюдному, на первый взгляд, городу хорошим не закончится. Лиза решительно достала мобилку и предупредила:

– Если ты не прекратишь, я позвоню твоему отцу! Ты меня слышишь?! – Увидев, что тот никак не реагирует, она протянула руку и убрала на панели авто звук магнитолы. – Звоню твоему отцу!

На этот раз подействовало, и он немного сбавил скорость. Расплываясь в блаженной улыбке, удивленно посмотрел:

– Ты чего?! – Отца он побаивался, зная его решительный нрав.

– Я хочу домой.

Настроение у нее было испорчено, и она захотела поскорее остаться одна, а с ним будет общаться, лишь когда он вновь окажется в нормальном состоянии.

– Поехали ко мне – я тебе колыбельную спою! – Альберт потянулся к ней, чтобы поцеловать, автомобиль, вильнув, выехал на тротуар и чуть не врезался в столб, но в последний момент Альберту удалось его обогнуть, и «лексус» вновь выехал на проезжую часть. – Ха-ха-ха! – рассмеялся Альберт, вновь поворачиваясь к ней. – Правда, класс?

Но он не дождался ее одобрения, она устроила истерику, вынудив его выполнить ее желание.

– Увидимся! – крикнул Альберт на прощание и унесся на «лексусе» прочь.

Разгневанная Лиза пробежала через холл мимо охраны и поднялась на последний этаж, где родители приобрели ей двухуровневую квартиру. Лизе нравилось, когда у нее спрашивали, где она живет, – в ответ она небрежно бросала: «В пентхаусе!»

Дома ее встретила тишина. Интерьер был выполнен в стиле «хай тэк», все блестело металлом и стеклом. Зайдя в громадную гостиную, соединенную с кухней-столовой, отчего помещение казалось необъятным, Лиза швырнула золоченую сумочку на диван и сразу направилась к барной стойке, где угостилась мартини со льдом, добыв его из встроенного мини-холодильника. К ее удивлению, алкоголь не оказал привычного действия, а к раздражительности добавилась непонятная тревога. Квартира выглядела какой-то чужой, враждебной, и у Лизы возникло чувство, что здесь кроме нее еще кто-то есть. Недолго думая, она набрала номер телефона консьержа:

– Пришлите, пожалуйста, охранника, у меня такое чувство, что здесь кто-то прячется! – попросила она и на всякий случай подошла к входной двери, чутко прислушиваясь, готовая в любой момент в случае опасности выбежать на площадку.

Время до прихода охранника для нее тянулось неизмеримо долго, и ее сердечко продолжало трепетать.

– Где вы ходите?! – недовольно встретила она охранника, пожилого мужчину, видимо, бывшего милиционера.

Тот с любопытством осматривал хоромы, казалось, он вот-вот присвистнет и скажет: «Живут же люди!» Но она не дала ему расслабиться, сразу потребовав ледяным тоном:

– Осмотрите все внимательно! На первом уровне холл, гостиная со столовой, ванная и туалетная комната для гостей, на втором уровне холл, две спальни, ванная и туалетная комнаты. Я подожду вас здесь. – И вновь время для нее замерло.

– Осмотрел все – нигде никого нет, – хмуро сообщил охранник, обойдя все помещения.

Ей вспомнились слова отца: «Люди от природы ленивы и привыкли все делать спустя рукава, поэтому не ленись проверять – так избегнешь последствий чужих ошибок».

– Давайте еще все проверим, но уже вместе, – решительно заявила она, а охранник пожал плечами: «Неужели ты, девочка, сомневаешься в моем профессионализме?»

Но, увидев воинственное выражение ее лица, озвучивать мысли не стал. Они обошли квартиру, но никого не нашли. Ей было очень страшно: вроде все на месте, как обычно, а тревога не покидала. Закончив обход, охранник ушел.

«Наверное, я просто еще не успокоилась после бешеной езды. Дурень этот Альберт!» – подумала она, но чувство самосохранения требовало, чтобы она отказалась от привычной вечерней процедуры – принятия джакузи под музыку, с рассматриванием меняющихся разноцветных бликов в подсвеченной воде. Даже когда она закрылась на ключ в спальне, тревога не ушла. Она даже пожалела, что рассталась с Альбертом, – вдвоем было бы не страшно. Лиза попыталась дозвониться ему, но безрезультатно – видимо, одурманенный травой и музыкой, он не слышал ее звонков, а может, вернулся в клуб и вовсю веселится – там полно свободных девочек. Эта мысль чуть не заставила ее запсиховать, но она быстро взяла себя в руки. Лиза не стала принимать снотворное, а обошлась народным методом – достала из прикроватной тумбочки початую бутылку коньяку, сделала два больших глотка прямо из горлышка и, не выключая торшер, устроилась на широкой двуспальной кровати, перед этим надвинув ночную повязку на глаза. Она попыталась заснуть, однако удалось ей это сделать не скоро.

Она шла по узкой кромке берега вдоль разбушевавшегося моря, катившего огромные волны, которые умирали возле ее ног. С левой стороны высились мрачные неприступные скалы, не давая уйти от грозного моря, все ближе подступающего к ней, а штормовой ветер рвал ее коротенькое легкое платьице, словно собирался изнасиловать. Вода подступала все ближе, и ей, в полностью промокшем от брызг платьице, пришлось прижиматься к скалам, чтобы хоть как-то уберечься от волн. Она уперлась в скалу и, превозмогая страх, ступила на узкий скальный карниз, уходящий все выше и выше. А внизу исходило злобой разъяренное море, вспучиваясь пеной среди острых камней, напоминающих зубы великана. Ее нога соскользнула, руки не нашли за что ухватиться, и она полетела вниз. Вызвав фонтан брызг, она с головой ушла под воду. Вынырнув, она увидела, что ее стало относить от берега. Лиза собрала все силы, но через минуту безуспешной борьбы сдалась. Она закрыла глаза, отдавшись на волю волн, и те играли ее телом, словно пробкой от шампанского. Ее перевернуло на живот, она открыла глаза и увидела в мутной воде какие-то тени. Лиза поднесла к глазам свою руку, длинную и тонкую, покрытую гусиной кожей. Вкрадчивый голос нашептывал на ухо: «Если это сон, ты проснешься, а если правда – быстро задохнешься. И не надо мучиться, борьба бесполезна». Внезапно что-то подхватило ее тело, заставляя плыть за собой, она перевернулась на спину, жадно вдохнула напоенный влагой воздух и стала помогать неизвестному спасителю, двигая руками и ногами.

Вскоре она почувствовала ногами землю и, шатаясь от усталости, превозмогая силу утаскивающих в море волн, побрела к берегу, чувствуя, что ее поддерживает мужская сильная рука. Подводные камни больно ранили ноги, разрезая их до крови, но боль была уже тупая, терпимая. Выбравшись на берег, она без сил опустилась на гальку и, немного придя в себя, рассмотрела своего спасителя. Это был рослый длинноволосый светлокожий юноша в белой полотняной рубахе, подхваченной широким кожаным поясом, на котором висел кинжал.

– Хорошо, что я тебя заметил и что здесь отмель, – еще немного, и тебя ничто бы не спасло. – Юноша обращался к ней, но его взгляд все время блуждал, словно он боялся на нее взглянуть. – Как тебе удалось убежать от храмовников?

– Не знаю, – честно ответила ничего не понимающая Лиза.

Как она здесь оказалась, кто этот юноша и от каких храмовников она спаслась и почему?

– Нам надо спешить – храмовники совсем близко, в любой момент могут нас обнаружить, – произнес юноша, помогая ей подняться.

У нее не было сил, но раз он чего-то боялся больше, чем штормящего моря, то этого следовало опасаться и ей. Лиза послушно пошла за ним, не в силах ни разговаривать, ни даже смотреть по сторонам.

По узкой тропинке они поднялись наверх, здесь ветер и вовсе рассвирепел, словно был в сговоре с морем и не желал, чтобы жертва ускользнула от них. Тут она догадалась, почему юноша боится смотреть на нее, – мокрое платье облепило ее тело, теперь она была как голая. «Ты смотри, еще есть такие стеснительные молодые люди!» – пронеслась мысль, вымученная, как и ее тело.

– Я больше не могу идти – мне холодно и совсем нет сил! – Лиза устало опустилась на траву, стуча зубами, в глазах от холода двоилось, троилось.

– Как это ни опасно, придется развести костер, – расстроенно произнес юноша. Он сбросил рубаху, обнажив свой мускулистый торс, и укутал ею Лизу. – Я должен сходить в рощу – метров триста отсюда, собрать сухой хворост, а ты подожди меня здесь, я скоро.

Мокрая рубаха парня не согревала, но помогала укрыться от ветра. Лиза, заметив небольшое углубление в земле, заросшее высокой травой, устроилась в нем, и ей стало чуть лучше.

Вскоре неподалеку раздались лошадиный топот и ржание. Лиза приподнялась и выглянула из травы. Два всадника, закованные в железо, с длинными копьями, словно только с киносъемочной площадки, стояли в двух десятках шагов от нее.

– Вон она! – раздался грубый голос.

Она поняла, что ей следует бежать, но уже через несколько шагов ее грубо схватили за волосы, так что у нее брызнули слезы из глаз, и, перекинув через седло, помчали в неизвестном направлении. Трясясь на лошади, она видела лишь кочки, землю, траву и нещадно страдала от крайне неудобного положения. «Какой ужас – у меня все тело будет в синяках!» Происходящие с ней невероятные события заставляли задуматься, но не о том, почему это происходит, а чем может закончиться. Предположения были неутешительные – явно ничем хорошим.

Лошадь остановилась, а ее, как куль, стянули на землю и куда-то поволокли.

– Мы ее схватили! – кому-то радостно доложил один из ее похитителей.

– Повелитель будет доволен – он ее ждет!

С нее стянули рубашку юноши и позволили встать на ноги. Теперь она шла сама, в сопровождении двух грузных воинов в кольчугах, с мечами на поясе. На кино это не было похоже, и ее сердце затрепетало от страха.

По лестнице они поднялись в зал с каменными стенами и низко нависшим потолком. С обеих сторон стояли воины в белых балахонах с красными крестами на груди. В конце зала она увидела настоящее чудовище двухметрового роста, восседающее на троне. Это было козлоподобное существо с громадными перепончатыми крыльями за спиной, которые то и дело оживали, словно огромные веера. Красные горящие глаза чудовища рассматривали Лизу, и вот оно, плотоядно ухмыльнувшись, поднялось во весь рост. Лиза заметила, что у него есть хвост, похожий на крокодилий.

Лиза, поняв, что она предназначена этому чудовищу, без чувств упала на каменный пол. Еле живая, она почувствовала, что ее куда-то волокут, попыталась сопротивляться, но ничего сделать не смогла. Она уже ощущала зловоние, исходящее от чудовища, – оно было уже близко.

Зал наполнился звоном мечей, а воин, тащивший Лизу, вскрикнул и упал ей на ноги. В его спине торчала стрела, а вокруг нее расплывалось пятно крови. Освободив руку, Лиза вцепилась в ногу второму воину, не давая тому обороняться. Вдруг воздух наполнился звуками хлопающих крыльев, и зловоние стало рассеиваться. Воин отпустил ее руку и, стряхнув ее с ноги, куда-то удалился. Она лежала на полу среди множества двигающихся ног, слыша звон мечей и хрип умирающих. Внезапно все стихло. Она почувствовала, что ее бережно поднимают, – это был юноша, встреченный на берегу, все так же без рубашки, разгоряченный боем и забрызганный кровью.

– Ты ранен?! – вскрикнула она.