Текст книги "Английский футбол. Вся история в одной книге. Люди. Факты. Легенды"

Чарльз Клегг – наипочетнейший гражданин Шеффилда.

За «Шеффилд Уэнсдей» Чарльз с удовольствием и пользой играл, а «Шеффилд Юнайтед» – основал. И был президентом обоих клубов. И примирил две футбольные ассоциации Шеффилда, объединив их в одну, которую, естественно, и возглавил. Возражений не было. Как говорится, пришел лесник (правда, Клегг был юристом, но ведь юриспруденция – темный лес, а значит юрист – тот же лесник) и всех разогнал, наведя в доме порядок. А мы помним, что Шеффилд – непростое место. Там производили самые острые ножи на британском острове, следовательно, в таких местах живут только очень крутые парни…

В 1890 году за заслуги в наведении порядка Клегга выбирают председателем совета директоров английской Футбольной Ассоциации, и на этом ответственном посту он обосновался аж на 47 лет – значительно больше, чем кто-либо другой. За это время Англия вошла в ФИФА, вышла, снова вошла – ну точно как (опять-таки) лопнувший воздушный шарик в горшочек ослика Иа-Иа. После смерти Клегга, уже по инерции (понятно, что уважительная причина всегда найдется) Футбольная Ассоциация еще раз из ФИФА выйдет и снова войдет…

В двадцатых годах XX века, после смерти апостола Киннэрда, Чарльз Клегг в течение 14 был еще и президентом этой влиятельной футбольной организации, став единственным человеком, совмещавшим два высших поста английского футбола.

Клегг сопротивлялся как мог – а мог он вполне яростно – профессионализму в футболе. Он считал, что активное обращение денег в футболе неминуемо приведет его в тупик. Идея спортивного состязания будет коррумпирована стремлением к личной выгоде и жаждой наживы участников футбольного бизнеса.

У Клегга был брат Уильям – естественно, мяч они гоняли оба, став первыми братьями, выступившими за сборную Англии. Сначала в 1872 году сыграл Чарльз – это был первый официальный международный матч в истории футбола (правда, Клегг остался крайне недоволен игрой – ему никто не пасовал: с милого севера страны был вызван он один, а эти южные снобы, составившие костяк команды, смотрели на северянина свысока и если уж делали передачи, то только своим, чисто по-соседски), а в следующем году в составе англичан значился уже Уильям.

После завершения игровой карьеры Клегг, которого сила футбольной гравитации тянула обратно на газон, взял свисток и стал арбитром. Судил все, что можно было судить в Шеффилде, успешно наводя порядок теперь уже на футбольном поле. Неудивительно, что Клеггу было предоставлено право навести порядок и в двух финалах Кубка Англии (в 1882 и 1892 годах), и в нескольких важных международных матчах.

За допустимую жесткость и непререкаемый авторитет Клегга прозвали Наполеоном футбола. Также как и Артур Киннэрд, Чарльз Клегг пережил страшную трагедию – смерть обоих своих сыновей.

В 1927 году король Великобритании Георг V, который был удивительно похож на нашего Николая II (приходясь ему всего лишь двоюродным братом), возвел Чарльза Клегга в рыцари.

Таким образом, Клегг стал первым человеком, возведенным в рыцари за деятельность, связанную с футболом. Следующий футболист станет сэром через 38 долгих лет – за год до того, как Англия выиграет титул чемпионов мира список футболистов-сэров пополнит великий Стэнли Мэтьюз.

Еще один арбитр из великолепной судейской семерки – Чарльз Хьюз. Нетрудно заметить, что судей XIX века через одного звали Чарльзами. Жаль, что писатель Диккенс не судил серьезные футбольные матчи – он ведь тоже был Чарльзом, но чуть-чуть не дожил до больших турниров, а так его бы несомненно взяли на поле – за имя и авторитет.

Чарльз Хьюз стоит у истоков создания особого клуба: только в его названии используется имя королевской особы – «Нортвич Виктория». Именно королева Виктория правила в эпоху создания футбольных правил, ассоциаций и первых турниров. Долго правила, 64 года, и умерла с приходом XX века.

Хьюз играет в «Нортвич Виктории», тренирует ее (слова «тренер», как вы помните, тогда еще не было, а странных людей, осмеливавшихся давать футболистам указания и составлявших списки основного состава называли секретарями), и распределяет денежные средства (за этот клуб несколько матчей сыграет валлийская суперзвезда Билли Мередит – после чего его посчитают слишком юным и худощавым).

Как и апостол Олкок, Хьюз получает травму, не совместимую с продолжением игровой карьеры, но не может жить без футбола – и идет судить матчи, а также организует работу региональной Футбольной Ассоциации, которую возглавляет в течение 30 лет (рекордный срок для того времени).

Все они – апостолы, первые судьи и первые игроки – услышали свыше: «Идите по всему миру и проповедуйте футбол всей окрестной твари».

И пошли. И проповедовали.

В конце XIX века Хьюз был, пожалуй, самым популярным английским арбитром, ведь именно он в трех финалах Кубка Англии – в 1891, 1893 и 1894 годах, – вышел на поле со свистком.

А в XX веке Чарльз Хьюз уже вице-президент Футбольной Ассоциации Англии, отвечавший в 1907 и 1908 годах за подбор футболистов в национальную сборную, то есть, по сути, стал ее тренером.

Судья, ставший тренером национальной сборной… Ну так в те годы все было возможно.

Джон Льюис, получив эстафету от Чарльза Хьюза, судил финалы Кубка Англии 1895, 1897 и 1898 годов.

Загадочный и неординарный был человек, начиная прямо с даты своего рождения – одни источники утверждают, что он родился в 1848 году, другие – на 7 лет позже. Убегая от настырных чиновников, которые допытывались у Джона, а не родился ли он в итоге дважды (в Древней Индии дважды рожденным называли пробудившегося к духовной жизни), Льюис бросает якорь в Блэкберне (это не так далеко от моря на северо-западе Англии, – если с утра пешком пойдете в Лондон, к вечеру не поспеете: все-таки километров триста будет). Ну а бросив якорь, как и подобает английскому джентльмену, Джон организует в городе футбольный клуб.

Можно быть уверенным в том, что, когда англичане высадятся на Марсе, у них будет два дела первостепенной важности: поискать (ненавязчиво) источники пресной воды и в сжатые сроки организовать местный футбольный клуб.

В 1875 году «Блэкберн Роверс», в составе которого был и Джон Льюис, сыграл свой первый матч, через 13 лет вместе с другими 11 командами сформировал английскую Футбольную Лигу, еще через 24 года стал ее чемпионом, а через 83 года после первого чемпионства выиграл и нынешнюю Английскую Премьер-Лигу.

Когда игровая карьера Льюиса подошла к концу, Джон, повесив бутсы, взял свисток и стал судить не просто хорошо, а отлично. Похоже, он действительно понимал суть футбольной игры, иначе не написал бы следующие слова:

«Лично я не считаю ужасным то, что многие болельщики свистят и ругаются на те или иные решения арбитра во время матча. Арбитр не должен забывать, что футбол – это прежде всего игра, которая заводит, разогревает кровь, инспирирует азарт и кураж – причем как у игроков, так и у болельщиков. Попробуйте запретить болельщикам выражать свои эмоции, и назавтра трибуны опустеют…»

Льюис продолжает набирать авторитет в качестве футбольного арбитра, и возраст его никого не смущает. В конце концов судье же не надо перегонять защитника и догонять нападающего тоже не обязательно. Главное – хорошо видеть поле, правильно выбирать точку обзора и быть авторитетом. Льюису исполняется 53 года (ну или – 60 лет, если брать второе рождение), а его тем не менее смело зовут на олимпийский футбольный турнир 1908 года. Организаторов не смущает и то, что судить англичанину Льюису придется матч с участием сборной Великобритании, которой в финале противостояли датчане. Англия победила в присутствии 8 тысяч зрителей (один из мячей забил рыцарь футбола Вивиан Вудворд), и ни у кого не было претензий к судейству!

Прошло 12 лет, четыре из которых заняла безумная мировая война. В 1920 году стали искать судью на полуфинальный матч футбольного турнира стокгольмской Олимпиады. Кто погиб, кто устал от всего, кто не был готов.

Вспомнили о Джоне Льюисе.

Льюис согласился и вышел на футбольное поле со свистком в возрасте 65 (или 72) лет. Бельгийская пресса восторгалась судейством. Понятно, что и финал судить выпало именно Льюису. А вот тут он непроизвольно стал соавтором одной из самых скандальных ситуаций в матчах международного футбола.

К 40-й минуте финального матча Бельгия, игравшая с чехами, вела 2–0, причем чешские игроки утверждали, что оба мяча были забиты с нарушением правил, но Льюис был непреклонен. Ну а когда на 40-й минуте судья-ветеран удалил чешского игрока за грубейший фол, чехи в полном составе покинули поле и больше на нем уже не появились, подав протест на судейство. Тем не менее протест был отклонен, чешская сборная дисквалифицирована, а Джон Льюис…

Джон Льюис остался в истории самым возрастным футбольным арбитром, когда-либо судившим международный матч.

Представляете – каково быть судьей? Отвечать за справедливость на участке 120 на 90 метров на виду у десятков тысяч пристрастных наблюдателей (а теперь еще и миллионов телезрителей)…

Можно сказать, что судья постоянно находится под бременем, даже под гнетом справедливости. Его постоянно растаскивают, раздирают на части игроки противоборствующих команд, каждый из которых уверен на сто процентов (часто даже больше) в том, что прав именно он. Некоторые при этом искренне заблуждаются, другие хитрят, симулируют или, если проще, – врут. Как говорят в серьезных оркестрах – ври да играй, главное, чтобы при этом лицо убедительным было.

И как тут быть? Помните царя Соломона, которому пришлось рассудить двух женщин, претендовавших на одного и того же ребенка? Соломон догадался – как это сделать и нашел истинную мать.

Главный арбитр во время футбольного матча постоянно находится в положении царя Соломона. Он должен все видеть, все понимать и оперативно выносить правильные решения. Опереться судье абсолютно не на кого – по полю бегают 22 потенциальных лгуна и симулянта, которые, что бы ни случилось, будут с честными глазами доказывать, что правда на стороне его команды, с которой у него подписан выгодный контракт.

Тяжело судьям… А что там с материальной компенсацией вредного труда?

Нынешние судейские знаменитости – Мартин Аткинсон, Майкл Дин – зарабатывают за год не менее 100 тысяч фунтов стерлингов (каждый). В целом это совсем неплохо. Можно и в оперу сходить, и в отпуск в Сочи на недельку съездить. Но только, вот, Уэйн Руни, которого они периодически судят, эти же деньги получает за три календарных дня…

И все-таки хочется верить, что футбольными арбитрами становятся не ради заработка. Что этот человек, бегающий в короткой черной одежде со свистком на груди, неподкупен, точен, умен и всегда знает – что делать…

Глава третья. «Господин офсайд»

Поскольку речь идет об игре, посмотрим на детей: дети готовы играть постоянно, за исключением времени на сон и еду. Час без игры – время на ветер. Включение в игру происходит моментально. Если правила неизвестны – они запоминаются на ходу. Выход из игры, который может произойти по причине недовольства правилами или их нарушением со стороны партнеров – осуществляется обычно декларацией: «я не играю» или «я в домике».

Особенно интересен второй вариант: «я в домике» означает независимость от правил, правила на меня временно не распространяются. С другой стороны, и я никому не мешаю – стою себе тихо, наблюдаю за неторопливым течением жизни.

Вполне возможно, что будущее офсайда – как раз за детскими вариантами выхода из игры, в которых игрок берет инициативу выхода на себя. Нужно всего лишь построить на футбольном поле пару небольших домиков, чтобы зашедший в них игрок смог оказаться вне игры. Там же может скрыться от возмездия игрок, грубо нарушивший правила. Если успеет добежать, конечно.

Традиция создания убежищ и укрытий от возмездия идет из Ветхого Завета.

«…выбери в каждой части город, к которому близко всем в этой округе, и проложи в тот город дороги, чтобы любой человек, убивший другого, мог спастись в этом городе…»

Получив каменные скрижали с Десятью заповедями, еврейский народ получил и указание построить три города, равномерно распределенных по району обитания. Это был не просто «домик», где можно было объявить себя вне игры, а города-убежища, где удавалось спастись совершившим непредумышленное убийство. Причем дороги, ведущие в эти города, должны были быть самыми качественными, ведь бежать по ним придется максимально быстро, убегая от родственников убитого, жаждущих кровной мести…

А что футбол? Это же все-таки игра… Впрочем, как и вся наша жизнь – недаром так поется в опере. Бывает, и в жизни мы оказываемся вне игры, вынужденно уступая дорогу. А иногда в игре, которую предлагает жизнь, вообще лучше не участвовать…

В нашей жизни есть регуляторы. Ускорители и замедлители. Улучшатели.

Как известно, выпив с утра, можно отрегулировать себе настроение на целый день. Но это, конечно же, только на персональном уровне.

Хорошее настроение одного гражданина вряд ли повысит или понизит среднюю температуру по стране. Для того чтобы повлиять на жизнь всего общества нужны мощные регуляторы, например ставка рефинансирования. Еще ее называют учетной ставкой центрального банка, а в США зовут ставкой Федеральной резервной системы. Это один из важнейших экономических регуляторов. Иногда учетную ставку меняют, причем, видимо, не от скуки, а чтобы оживить экономику и скрасить наше существование. Понижение ставки уменьшит инфляцию, но одновременно ослабит национальную валюту. Повышение ставки укрепит национальную валюту, но приведет к росту безработицы. Все очень непросто, поэтому со ставкой рефинансирования работают умудренные знаниями люди.

Вот встали мы с утра и вдруг почувствовали, что нам стало немножко лучше, – можно не сомневаться, что те, кто наверху, – ну, то есть значительно выше нас, но чуть ниже Бога – встали ни свет ни заря и поменяли ставку рефинансирования – в требуемую сторону, разумеется. Возвращаемся вечером домой с работы и ощущаем: что-то не так, опять лучше, как-то даже хорошо – значит, снова на совесть сработали ответственные за этот важнейший экономический параметр.

Ну а как насчет футбола? Можно ли направлять и его развитие? Убыстрять, утончать, усложнять, упрощать? Делать футбол лучше?

Оказывается, да – можно. И одним из главных футбольных регуляторов – с точки зрения стиля игры, тактики, результативности да и зрелища как такового, что, согласитесь, немаловажно, является… правило офсайда.

Не удивляйтесь, что такая, казалось бы, мелочь способна на многое: только эта футбольная норма меняется уже на протяжении полутора веков, коренным образом влияя на игру в мяч ногами.

Цель любых изменений в футбольных законах – сделать игру сбалансированной и притягательной. То есть добиться такого соотношения между защитными и атакующими действиями, которое приводило бы к оптимальному зрелищу. Приятно, когда мяч оказывается в сетке ворот (конечно же, соперника). В этот момент, как было абсолютно точно написано за 38 лет до издания первого унифицированного свода футбольных правил, – сердце бьется в упоенье, и для него воскрешаются вновь – и торжество, и упоенье, и жизнь, и слезы, и любовь. Но если это упоение будет происходить слишком часто – пропадет острота ощущений, получится уже какой-то баскетбол, не к ночи будет сказано. Слез не хватит, торжество наскучит, любовь превратится в рутину, а ее в нашей жизни и так хватает.

Только на основе логичных, сбалансированных правил может возникнуть динамичная, зрелищная игра. Та самая игра, ради которой миллионы людей будут притягиваться к стадионам и телетрансляциям, на полтора часа забывая обо всем на свете, и, в случае победы любимой команды, – с упоением отрываться от Земли вопреки силе притяжения.

Можно сказать, что игра в мяч ногами вообще сохранилась как любимая игра миллионов именно благодаря изменениям в трактовке офсайда, – далеко, казалось бы, не самого главного и отнюдь не уникального футбольного правила, ведь положение «вне игры» определяют и на суше – в баскетболе, и на льду – в хоккее, и на море – в водном поло.

Играли бы в воздухе, и там бы определяли, можно не сомневаться. Есть ли офсайд в Квиддиче? – честно скажу: не знаю.

Но нигде офсайд так сильно не влиял на игру, как в футболе.

С точки зрения положения «вне игры», футбол прошел через две крайности. От полного отсутствия ограничений на положение игроков относительно мяча – до полного запрета на нахождение впереди мяча при атаке.

Вначале нападающие просто жили, прописывались у ворот соперника. Только что палатки там не раскладывали. Уходить с выгодного плацдарма смысла не имело. Жди себе, когда мяч прилетит: ногу или голову подставил – мяч в воротах. Удобно, выгодно. Главное – найти хлебное местечко. Грибное, рыбное. Но притянет ли такое шоу зрителей? Более того – понравится ли такое времяпрепровождение самим участникам? Если бы рыба ловилась с каждым забросом удочки, а благородные грибы с поклоном предлагали себя на каждом шагу грибника, – нам бы просто не захотелось ловить и собирать, потому что так неинтересно.

Посмотрим, как развивалась трактовка положения «вне игры».

Первое внятное описание офсайда произошло в уточненных кембриджских правилах 1856 года:

– когда мяч, направленный со стороны ворот команды игрока, оказался впереди него, то – если между ним и воротами соперника не более троих соперников, – игрок не может касаться мяча до тех пор, пока его не коснется кто-либо из команды соперника;

– находиться между мячом и воротами соперника запрещено.

Следующий ход – за Джоном Трингом, переехавшим из Кембриджа в Аппингем и в 1862 году издавшим свои циркуляры для игры в мяч ногами с повышенным уровнем прозрачности:

– игрок считается находящимся в положении «вне игры», как только он оказался впереди мяча. При этом он должен как можно скорее вернуться назад, чтобы быть позади мяча;

– если игрок, находящийся в положении «вне игры», получает мяч от партнера по команде, он не имеет права его трогать, наносить удар или продвигаться вперед до тех пор, пока кто-либо из другой команды не дотронется до мяча или кто-либо из его собственной команды не отправит мяч на одну линию с ним или перед ним;

Это истолкование очень напоминает игру в регби. В самом деле – вот как на данный момент трактуется офсайд в игре с овальным мячом:

В открытой игре игрок находится в положении «вне игры», если он оказывается впереди товарища по команде с мячом или впереди товарища по команде, который последним сыграл мячом. Положение «вне игры» означает, что игрок временно не может принимать участие в игре. Если такой игрок участвует в игре, он подлежит наказанию.

При этом надо отметить, что «вне игры» в регби значительно сложнее футбольного офсайда – например, там есть непростое правило «10 метров». Кроме того, игрока, находящегося в положении вне игры, может включить в игру (подзарядить, вытащить из домика) как свой, так и соперник – при определенных условиях.

В октябре 1863 года издается кембриджский ответ Джону Трингу, переехавшему в Аппингем – ответив по многим пунктам, ребята из Кембриджа тем не менее пошли на поводу у своего бывшего товарища по трактовке офсайда, хотя будущее было, напротив, на их стороне:

– в момент, когда игрок бьет по мячу, любой его партнер по команде, оказавшийся ближе, чем он, к воротам соперника – считается в положении «вне игры» и не может как касаться мяча, так и препятствовать другому игроку сыграть в мяч.

Чувствуете, как регби давило на составителей первых правил?

И в унифицированном своде правил Футбольной Ассоциации, принятом в декабре 1863 года в таверне «Вольные каменщики», к сожалению, остается данная, прорегбийная трактовка офсайда:

В момент, когда игрок ударил по мячу, любой его партнер по команде, оказавшийся ближе, чем он, к воротам соперника – считается в положении «вне игры» и не может как касаться мяча, так и препятствовать любым способом другому игроку сыграть в мяч – до тех пор пока вновь не окажется в игре; но правило «вне игры» не действует, когда мяч выбивается с линии ворот.

Данное правило идет в своде под пунктом 6, и не случайно Антон Павлович Чехов назвал свою знаменитую повесть, написанную через пару десятилетий, «Палата № 6», – можно предположить, что это дань памяти неудачно сформулированному правилу футбольного офсайда.