Текст книги "Английский футбол. Вся история в одной книге. Люди. Факты. Легенды"

Спортивные соревнования на нашей планете придумали древнегреческие аристократы – люди, обладавшие в VIII веке странным сочетанием качеств и данных: происхождением, свободным временем, щедростью и совестью (вкупе с честью и благородством). Аристократы искали способ проявления доблести в мирное время и додумались до Олимпиад. При этом материальные призы их не интересовали: у них было наследство, которое они регулярно приумножали на войне, захватывая добычу – активы побежденного врага.

Перенося систему игр из любимого эпоса в реальность, аристократы отредактировали текст по двум принципиальным позициям: только справедливая игра, fair play, и никаких призов и сокровищ победителю, ограничив материальное вознаграждение лавровым венком на голову.

Следовательно, победа в спорте изначально была бескорыстна. Престиж, почет, лавровый венок. Ничего лишнего. А сам спорт был задуман как проявление доблести на регулярной основе.

Перенесемся теперь на триста лет вперед.

Как вы знаете, Перикл (сын Ксантиппа) был главным управленцем (стратегом) Афин в V веке до нашей эры. Настоящим паровозом в деле развития главного греческого города, ведь в каждом деле, чтобы оно пошло-поехало, нужен паровоз. Перикл построил Парфенон, выстроил стены от Афин до порта Пирея, впервые спроектировал пересечение улиц под прямым углом, ввел суд присяжных и плату за работу судей и государственных служащих – для того, чтобы беднейшие граждане Афин могли участвовать в работе судов и в государственном управлении (то есть осуществил то, о чем через две тысячи триста лет будет мечтать Владимир Ульянов-Ленин). После смерти Перикла (от эпидемии афинской чумы) Афины стали увядать, начался закат великого города… Интересно, что сам Перикл был аристократом и за время своей работы в качестве стратега не заработал для себя ни копейки, ни доллара, ни драхмы. Это был расцвет древнегреческой демократии. И со стороны Перикла это была самая что ни на есть, fair play.

Но вот что интересно. Если раньше, в VIII–VI веках до нашей эры, в Олимпийских играх принимали участие аристократы, в деньгах не нуждавшиеся, то при Перикле участвуют уже все желающие без ограничения. Назвался груздем – полезай в кузов. Разу уж посеял демократию – будь любезен, распространи ее всюду! К состязаниям были допущены те, кто в деньгах нуждался, – а таких всегда подавляющее большинство (джин демократии был выпущен из бутылки). Не забудьте, что по правилам Олимпиад, участник игр должен был тренироваться перед стартом не менее месяца. А кто ж ему будет в это время платить, если у него наследства нет, а добыча в войне достается в основном элите? А еще победителю полагалось, вернувшись с венком на голове в родной город, хорошенько проставиться, то есть закатить пир на весь микрорайон! Но на что же закатывать, если победитель не аристократ? Ну, тут и началось.

Если раньше победитель-аристократ получал лавровый венок и сам у себя дома закатывал банкет, обмывая победу, то теперь победитель (олимпионик), получив лавровый венок (который он должен был принести в дар родному городу), раскатывал губу. Ведь в родном городе его ждали самые разнообразные материальные вознаграждения.

Победитель Олимпийских игр при развитой древнегреческой демократии получал в родном городе:

– 500 драхм (при Перикле прожиточный минимум семьи составлял 1/3 драхмы в день; на 500 драхм можно было купить следующий товарно-продуктовый набор: одну корову, 8 овец, 5 коз, 85 литров вина, один плащ, пять пар обуви, одежду из шерсти, одну кровать (ложе), 30 литров оливкового масла, а также лук, панцирь, копье, меч, щит и шлем, – то есть, победив на Олимпийских играх, можно было хорошо вооружиться, приодеться, приобуться, устроить пир и запастись провиантом до следующей Олимпиады; а вот лошади, в отличие от коров, овец и коз, в Древней Греции стоили дорого: на все эти 500 драхм можно было купить только одну рабочую лошадь – лошадиную силу и труд уважали)

– хвалебные оды лучших поэтов (гонорар поэтам выплачивал муниципалитет);

– свою собственную статую (сделанную за счет городского бюджета), которую можно было установить в Олимпии (это городок на северо-западе Пелопоннесского полуострова, где и проходили игры);

– освобождение от государственных пошлин и налогов;

– пожизненное право на бесплатное питание в муниципальных столовых (вроде буфета Государственной думы в Москве);

– подарки от восторженных зрителей-сограждан, готовых проявить щедрость.

То же самое, кстати, мы наблюдаем и в наше время. Сначала олимпионик едет к президенту и получает от него ключи от новой квартиры плюс банкет за счет федерального налогоплательщика. Затем возвращается в родной город, идет на прием к мэру и получает от него ключи от автомобиля плюс банкет из средств городского бюджета. По дороге в новую квартиру олимпионик заруливает и в районную администрацию, где его также принимают радушно за счет жителей района и дарят новый телевизор с расширенными возможностями. Ну и наконец – в последний момент чемпиона догоняет депутат муниципального округа, приглашая его на скромное чаепитие, во время которого олимпионик становится обладателем ценной кофеварки, купленной на налоги местных жителей.

Итак, с древних времен лучшие спортсмены становились идолами и кумирами, неизбежно притягивая к себе денежные вознаграждения, льготы и подарки. В некоторых городах, куда возвращался победитель, даже разбирали стену, полагая, что раз уж в городе есть такой защитник, стена не нужна (в наше время Кремлевскую стену еще никто не разбирал). Даже пот победителя Олимпийских игр в Древней Греции собирали в отдельный кувшин вместе с пылью с помоста выступлений, смешивали с какой-нибудь жидкостью (здесь фантазия производителя ничем не ограничивалась) и продавали в качестве магического снадобья – впрочем, чем это хуже нынешних лекарственных форм?

Так в древнегреческий спорт пришли деньги. Примерно в V веке при энергичном и бескорыстном Перикле.

А может, в это время просто была восстановлена традиция древнего эпоса, в котором победителю полагались обильные подарки – те самые кобылицы с треножниками и золотом на вес? Просто вернулись к первоначальному тексту?

Через 823 года после смерти Перикла Олимпийские игры были запрещены римским императором Феодосием I, который назвал их «пережитком язычества».

Еще через полторы тысячи лет, по инициативе барона Пьера де Кубертена в Афинах состоялись первые Олимпийские игры современности. На них запрещалось выступать профессионалам, поэтому на существенное материальное вознаграждение победители первых олимпиад рассчитывать не могли.

Но проникновение денег в спорт было неизбежно. Как известно, золото манит нас, и не только золотые медали, но и золото на вес. Любители плавно превращались в профессионалов. Грань между любительским и профессиональным спортом в одних случаях была лишь фиктивной, в других – подтачивалась и стиралась.

Но при этом даже и в наше смутное странное время были свои аристократы.

Глава II. Аристократы из Глазго: поднятая шотландская целина

9 июля 1867 года группа позитивно настроенных джентльменов собралась в половине девятого вечера в доме № 3 по Эглинтон Террас. Опасения полиции Глазго не оправдались: целью собравшихся было не свержение существующей власти, а создание первого футбольного клуба. Ничего подобного до сих пор в стране не происходило – как вы помните, за 43 года до этого и за год до восстания российских декабристов ребята в лесопарке Эдинбурга уже пытались создать клуб для игры в мяч ногами, оставив в качестве свидетельства блокнот с именами членов тайной футбольной организации, но уж больно далеко были они от унифицированных правил будущей Ассоциации, да и общество еще не было готово к началу массового безумия вокруг зеленого газона.

Теперь, в 1867 году, – другое дело. С юга Британии, от вечных соперников и конкурентов – англичан – поступали тревожные сообщения о наступлении новой футбольной эры. Время бурлило, народ к азарту был готов.

Главное – придумать название и девиз, чтобы поплыть с хорошей скоростью в нужном направлении. Голосовалось несколько названий, среди прочих – «Кельты», «Северяне». С перевесом в один голос победил «Куинз Парк».

Именно так – по-королевски, с замахом на перспективу.

Ну, а девиз уж как-то сам по себе возник: Ludere Causa Ludendi – что по латыни означает «играть ради игры». Девиз определил развитие клуба: «Куинз Парк» был и остается любительским клубом до сих пор. Футболисты играют не ради денег, а ради игры. Времяпрепровождение и восстановление сил – вопреки максимальной прибыли и рентабельному бизнесу. Отныне и вовеки веков.

Можно смело назвать членов клуба аристократами. Вспомним: аристократы – это люди, обладающие свободным временем и определенным достатком, позволяющим им соревноваться (играть) не за деньги, а ради доблести. На этом смысловом фоне применение слова «аристократы» к нынешним игрокам «Челси» – явление, мягко говоря, странное. Впрочем, если руководствоваться принципом «назовите хоть торшером, только в сеть не включайте», – тогда можно и аристократами. А также хунвейбинами и даже, уж извините, левыми гегельянцами.

Но вернемся к настоящим аристократам. Формирование первого клуба в Глазго опередило принятие местных правил игры и учреждение руководящей и направляющей надстройки, которая возникнет на шотландском горизонте еще только через 6 лет, – аристократы не боялись учиться плавать, несмотря на то что в бассейн еще не налили воду.

Джентльмены из «Куинз Парк» не ждали волшебника в голубом вертолете, они сами наполнили бассейн водой, приняв правила английской Футбольной Ассоциации и взявшись за организацию своей родной, шотландской Ассоциации. Говорят, что именно они стали активно использовать перекладину – правда, в то время это была просто плотная лента, натянутая между штангами на определенной высоте.

За 4 месяца до официального создания шотландской футбольной надстройки 4 тысячи жителей Глазго и его окрестностей пришли на крикетный стадион «Гамильтон Кресент», чтобы увидеть первый официальный международный футбольный матч. Восемь английских нападающих бегали по полю, оставив позади одного несчастного защитника, ну и еще одного бедолагу в центре, тогда как шотландцы уже догадались оттянуть двоих форвардов в защиту и в центр поля, получив вполне добротную на тот момент схему 2 – 2 – 6. И все потому, что в составе сборной Шотландии выступали одиннадцать футболистов из одного клуба. Первого, любительского, королевского. Это был подлинный триумф «Куинз Парка» – ведь, кроме всего прочего, сборная Шотландии играла в их клубной форме. Таким образом, «Куинз Парк» сыграл вничью со сборной Англии в первом историческом международном матче…

Футболистов, игравших в первых составах «Куинз Парка», можно смело называть аристократами, поскольку у них было достаточно свободного времени, чтобы заниматься футболом. В оплате своего времяпрепровождения они не нуждались – все они былиобеспечены, образованы и трудоустроены. Первый темнокожий футболист, Эндрю Уотсон, – вы помните его? – пришедший в команду в 1879 году, окончил университет Глазго. Философия, математика, латынь. Голова у парней работала – отсюда и игра в пас, и разумное распределение по полю. Если уж вы читали Канта и решали Лейбница, вы просто не можете играть в футбол прямолинейными забросами к воротам соперника. Так что «Куинз Парк» зовут пауками не только из-за полос на форме, но и из-за паутины, которую футболисты создавали на поле, используя многоходовые комбинации.

«Куинз Парк» был лучшей командой Шотландии XIX века, выиграв десять национальных Кубков. Дважды подряд – в 1884 и 1885 годах – клуб выходил в финал Кубка английской Футбольной Ассоциации – главного футбольного турнира мира той эпохи. Но каждый раз спотыкался о «Блэкберн Роверс». В 1875 году «Куинз Парк» за счет своей комбинационной паутины одержал удивительную победу над сильнейшим английским клубом первых футбольных лет – «Уондерерс», причем за англичан выступали два великих футбольных апостола – Чарлз Олкок и Артур Киннэрд. В команде аристократов играли замечательные футболисты той эпохи: защитник Уолтер Арнотт – тот самый, который ел перед матчами омлет, чтобы не чувствовать боли, и нападающий Роберт Смит Мак-Колл, забивший в своем прощальном матче за клуб в 1912 году шесть голов – что до сих пор является рекордом результативности.

Впрочем, самым известным ныне футболистом, выходившим на поле в форме «Куинз Парк» был … сэр Алекс Фергюсон. Речь о нем еще впереди, скажем здесь лишь то, что это было начало его сумасшедшей карьеры. В 1957 году шестнадцатилетний Алекс проводит свой первый матч в качестве страйкера и забивает гол. Всего будущий сэр Алекс провел за «пауков» 31 матч и забил порядка 20 голов.

Но вернемся назад, в начало XX века. Подняв целину, аристократы из Глазго непреклонно оставались любителями, – в то азартное время, когда британские клубы один за другим вставали на модную и привлекательную тропу футбольного бизнеса.

У аристократов был и дом – под стать их гордости и благородству. Негоже ведь таким ютиться в лачуге. После нескольких локальных перемещений и переговоров с землевладельцами аристократам удалось построить самый большой в мире стадион – «Хэмпден Парк». Естественно, без помощи Арчибальда Литча не обошлось. При открытии в 1903 году стадион уже мог вместить более сотни тысяч зрителей. В конце 20-х и начале 30-х годов XX века его еще больше расширили, доведя максимальное потенциальное число зрителей до 183 тысяч. Впрочем, шотландская Футбольная Ассоциация, опасаясь Ходынки, разрешила продавать на матч не более 150 тысяч билетов.

Неудивительно, что на «Хэмпден Парк» стала выступать и национальная сборная Шотландии. Поэтому именно здесь прописался европейский рекорд посещаемости международных матчей: в 1937 году шотландцы принимали англичан перед лицом 149 тысяч 415 зрителей – это максимальная аудитория «Лужников» и «Крестовского» вместе взятых. При этом не менее 20 тысяч зрителей проникали на стадион без билетов. Учитывая то, что на стадионе восхитительная акустика, можно предположить, что тихо там не было.

В 1960 году в финальном матче Кубка чемпионов на «Хэмпден Парк» мадридский «Реал» сошелся с «Айнтрахтом». Более 127 тысяч человек увидели покер Ференца Пушкаша и хет-трик великого Ди Стефано, на что немцы смогли ответить только тремя голами. 7 – 3 – победил «Реал». Кроме рекорда посещаемости, этот финал стал рекордным и по количеству забитых голов.

Но в конце XX века стадион был полностью реконструирован и приведен в соответствие с новыми требованиями безопасности. Сегодня вместимость стадиона уменьшилась в три раза. И вполне симметрично – на три ступени вниз в иерархии шотландских футбольных лиг – опустился великий любительский клуб «Куинз парк», создавший первый британский футбольный бренд и проложивший дорогу для неподражаемых «Коринтиан». Именно они, аристократы из Глазго, покорители футбольной целины, отдали голевую передачу «на ход» английским аристократам, вывели их на ударную позицию.

Глава III. Английские аристократы: первый инопланетный клуб

Через 15 лет после создания клуба шотландских аристократов «Куинз Парк» и через 10 лет после первого кубкового финала в Англии, в 1882 году, создается самый уникальный непрофессиональный спортивный клуб в истории футбола – «Коринтиан».

Древнегреческий город Коринф – благополучный и распущенный – подарил миру знаменитую коринфскую колонну, возможно, самую красивую и уж точно самую особенную. В первой половине XIX века «коринтианцами» называли группу аристократов, посвятивших свою жизнь спорту (прежде всего – боксу и скачкам). А к концу XIX века в это понятие вкладывали уже только «джентльменство» и «любительский статус занятий».

Место рождения клуба – юг Англии, что волне себе оправдано: в данной местности, во-первых, теплее, а во-вторых – футбол был любимой игрой более состоятельного среднего класса, в отличие от северных промышленных районов. Создается «Коринтиан» как любительский клуб джентльменов – людей, обладавших свободным временем и определенным достатком, а также – обостренным чувством справедливости и порядочностью, переходящим в стабильное благородство. Кроме всего перечисленного требовался еще и энтузиазм, причем в неограниченных размерах. Вы вполне можете удивиться, но поверить все равно придется – мы рассказываем не миф древней Англии, а факт из истории футбола. В XIX веке в первый и, возможно, последний клуб английских аристократов принимались игроки с высшим образованием, а льготы при приеме получали окончившие престижные университеты. Счастливчики, прошедшие отбор, должны были неукоснительно соблюдать главное правило «Коринтиан»: «Игроки клуба не соревнуются ни за призы, ни за деньги». Очень похоже на правило ребят из «Куинз Парка»: «Игра ради игры».

И где ж это они столько чудиков набрали? – ударит в голову любому нормальному человеку, то есть – нам с вами.

Наверное, если хорошенько поискать, энтузиасты, готовые сражаться за правое дело, найдутся в любом месте земного шара – было бы правое дело. Кадры определяют все – утверждал один из главных ситхов XX века Иосиф Сталин. Так что, как говорится – клубу цвесть, когда в стране английской такие люди есть.

Члены клуба считали Кубок Англии вульгарным развлечением (а Чарльз Олкок так старался!), тренировались только перед матчами, то есть просто сыгрывались (поддерживая высокий уровень физической подготовки в оставшееся время в индивидуальном порядке), и играли исключительно с теми, кто бросал команде вызов. В первые десятилетия своего существования аристократы принципиально не принимали участия в соревнованиях, где победителю полагался какой-либо приз.

Только ради игры. Справедливой игры.

Неизлечимо заболев справедливостью, «Коринтиан» принципиально отвергал пробитие пенальти: ведь считалось, что джентльмен никогда не совершит умышленный фол на сопернике. Потому, что он джентльмен. А за случайное, непреднамеренное нарушение достаточно просто принести персональное извинение. И когда судья предоставлял право на одиннадцатиметровый в пользу «Коринтиан», пробивавший игрок просто откидывал мяч вратарю или специально бил выше ворот. Помните, то же самое в случае несправедливо назначенного одиннадцатиметрового удара будет делать Сверкающий Алмаз английских атак начала XX века Вивиан Вудворд, – но первыми до этого додумались и воплотили в жизнь аристократы из «Коринтиан». А если пенальти назначался в ворота самих «Коринтиан», голкипер вставал у штанги и смотрел в облака с задумчивым и отрешенным видом Андрея Болконского, не препятствуя поражению ворот. Аристократы никогда не спорили с судьей. А если из команды соперника удаляли игрока, или игрок противоположной команды получал травму, не совместимую с продолжением игры, – внимание! – один из аристократов тут же покидал пределы поля, чтобы составы оставались равными…

Зафиксируем очередное ударившее в голову нормальному человеку по поводу вышеизложенного:

1. Каждый борется со скукой как может.

2. У богатых свои причуды.

3. Романтики-любители не выдержат и пяти минут игры с прожженными матерыми профессионалами.

Согласившись с первыми двумя пунктами, разберем третий, как наиболее спорный и существенный.

Глубоко презирая детище Чарльза Олкока, любители из «Коринтиана» тем не менее встречались с обладателями Кубков английской Футбольной Ассоциации. Чисто ради интереса, любви к искусству и выяснения отношений. Через два года после появления на свет, в 1884 году, английские аристократы громят «Блэкберн Роверс» 8 –1, а в 1903 году закатывают под асфальт своего мастерства «Бери» 10 – 3. И счета такие, согласитесь, характерные. На следующий (1904) год под каток любителей попадает и наше все «Манчестер Юнайтед», получивший самое крупное поражение в своей истории (вплоть до сегодняшнего дня): 11 – 3. Как-то не собрались матерые профессионалы с силами, с волнением не справились. Уж больно лютовал любитель…

В 1887 году «Коринтиан» был выбран для церемониального футбольного матча в честь пятидесятилетия правления королевы Виктории. Понятно, что если уж выбирать для королевы, то английских аристократов. Любители оказали неслыханное сопротивление бронебойному «Престону». На камень нашла коса, и никто не выиграл, но никто и не проиграл: 1 – 1. А через два года джентльмены-аристократы все-таки выиграли у команды Саделла и отнюдь не с минимальным перевесом: 5 – 0. При этом вы помните, что «Престон» конца 1880-х был самой сильной командой в мире: как и лондонскому «Арсеналу» сезона 2003–2004, «Престону» удалось пройти первый чемпионат Англии без единого поражения. Впрочем, правды ради необходимо отметить, что в длинной серии матчей «Престона» с «Коринтиан» – а два этих клуба любили меряться силой, ведь им было чем меряться – профессионалы Саделла все-таки побеждали чаще, но это были действительно матчи гигантов, бои титанов!

Любопытно, что по окончании каждой встречи футболисты «Коринтиан» и «Престона» шли в ресторан, где провозглашали тосты друг за друга, пели песни и даже, не поверите – нет, ну точно, не поверите – читали стихи. Странно для нас сегодня, да? Представьте: завершилась встреча «Барселона» – «Реал», игроки, приняв душ, собираются в близлежащем ресторане и выпивают сухой молодой херес за мастерство противоположной команды. Потом встает Криштиану и говорит: «Извините, парни, – на меня нашло, сейчас, держитесь, я прочитаю свое любимое – из Лорки». А вслед за ним поднимается Лионель и говорит: «А я, уж не обессудьте, – в прозе, припомню наизусть любимое из Борхеса…» Нет, такое может только присниться.