Текст книги "Английский футбол. Вся история в одной книге. Люди. Факты. Легенды"

Чарльз Кэмпбелл – один из трех футболистов XIX века, включенный в Зал славы шотландского футбола – был капитаном «Куинз Парка», в составе которого восемь раз завоевывал Кубок Шотландии. Тринадцать матчей провел он за сборную, причем девять – в капитанской повязке.

В Зале славы и Роберт Смит Мак-Колл, также сыгравший 13 матчей за сборную и забивший в этих играх 13 мячей, причем на счету Мак-Колла три хет-трика – каждому дорогому соседу: Ирландии, Уэльсу и Англии, а также шесть мячей в одном матче национального первенства.

Мак-Колл был первым футболистом, создавшим свой коммерческий бренд. Вместе с братом Томом они открыли сеть газетных киосков «RS McColl», воспользовавшись в качестве стартового капитала персональным гонораром Роберта за переход в «Ньюкасл» – тремя сотнями фунтов, огромной по тем временам суммой. Бизнес оказался на редкость успешным – в сеть вошло свыше 150 магазинов, а бренд «RS McColl» популярен в Британии и сегодня. Ну а третьим футболистом, включенным в Зал славы, стал первый темнокожий футболист планеты, первый темнокожий капитан национальной сборной, выпускник университета Глазго – Эндрю Уотсон (о нем обязательно позже).

Впрочем, составление подобных Залов – дело уж больно субъективное, а результат всегда вызовет сомнение, если не разочарование. В самом деле – разве можно представить Зал славы шотландского футбола без кудесника мяча Арчи Хантера, подрывника Джорджа Рэмзи или одноглазого Рыжего Джимми? Все эти шотландские профессора и пастыри, уехавшие играть в Англию и оставшиеся на родине, – закладывали камни в основание футбольного храма нашей планеты.

Говорят, что шотландец во время праздничных застолий пьет сразу из двух кружек, чтобы соседи видели, что в руках его нет кинжала. Крепкие ребята!

«За дружбу старую – до дна!» – поют потомки пиктов и скоттов свою знаменитую застольную. И им безусловно есть что вспомнить и чем гордиться. Они по праву занимали футбольный Олимп, – выше их было только небо.

Ими восхищались, у них учились, за ними охотились.

Прислушайтесь, и вы обязательно услышите шотландских рыцарей – и Роберта Брюса, и Арчи Хантера, и Уильяма Уоллеса, и Роберта Бернса, и Джимми Ланга, и многих-многих других. Они конечно же вместе – собрались за одним столом и запели. И как всегда – у парней в каждой руке по кружке…

За дружбу старую – до дна, за счастье прежних дней!

С тобой мы выпьем, старина, за счастье прежних дней!

Билли Мередит родился вместе с валлийским футболом. Если уж быть совершенно точным, то – накануне, – в одиннадцатом году футбольной эры (1874), опередив на два года создание Футбольной Ассоциации Уэльса и на три года – проведение первого розыгрыша национального Кубка.

В то время когда в Англии официально разрешили профессиональный футбол, двенадцатилетний Билли Мередит работал в одной из шахт Северного Уэльса – водил под уздцы пони, запряженного в вагонетку с углем. Его старший брат, выйдя на следующий уровень, водил поезда и, конечно же, брал Билли в Ливерпуль на футбол – смотреть, как играет «Эвертон». Смотреть, как играет «Ливерпуль» было еще нельзя: мерсисайдцы появятся на футбольном горизонте лет через шесть.

Билли не только работал на шахте, но и учился в школе (времени на все хватало – ведь еще не изобрели компьютерные игры и социальные сети), где его сразу же взяли в школьную футбольную команду, которую тренировал сам директор учебного заведения. Директор практиковал своеобразную отработку игры в пас: положив монетку в один пенни в конце двора, он предлагал всем игрокам попасть в нее мячом. Попавший – забирал монетку и продолжал тренироваться, промахнувшийся – шел учиться. Таким образом, игра в пас, точные навесы и удары были отлажена в команде практически идеально.

Заняв место в атаке, Билли, как и в шахте, работал водителем – только теперь он водил за нос защитников соперника.

Как поется – там, на шахте угольной, паренька приметили. Приметившие привели Билли в команду «Черк» – это был лидер валлийского футбола того времени: с 1887 по 1894 год «черкисты» пять раз становились обладателями Кубка Уэльса, причем пятый раз «Черк» завоевал этот трофей уже с Билли в составе.

Но на месте Билли не сидится, да и кто ж усидит от приглашения в соседнюю английскую Футбольную Лигу, тем более что в названии приглашавшей команды присутствовало имя королевской особы – «Нортвич Виктория». Впрочем, вскоре Билли возвращается в родные валлийские пенаты – в высокомерной Англии его посчитали слишком юным и худощавым для силового английского футбола. Посчитали многие, но не все: один из матчей «Нортвича» судил администратор команды «Ардуик», который в очередной раз «приметил паренька» – таким уж примечательным уродился Билли. Ну а сам Билли, вернувшись в свой «Черк», прогрессирует на глазах у изумленной публики, забивая 11 голов в трех первых матчах – зарубежная командировка явно пошла ему на пользу. Прогрессировал и английский «Ардуик» – команда меняет свое название: теперь это «Манчестер Сити»…

Название серьезное, и планы у руководства соответствующие. Тут-то и припомнился администратору волшебный валлийский стрелок по воротам. «Сити» направляет в гордый непокорный Уэльс представительную делегацию – директор, секретарь, группа прикрытия. Думали – встретят элем и овощами на гриле…

Уэльс и раньше подвергался вторжению английских отрядов. Поначалу валлийцы неплохо отбивались – выпрыгнут воины из ущелий холма, казавшегося завоевателям мертвым, или выскочат из мрачного болотистого леса, – обстреляют скорострельно ненавистных англосаксов, и обратно в болото и ущелья, как будто их и вовсе не было, след простыл, только стрелы остались в степи… Тактика партизанской войны приносила свои плоды, к тому же воины в Уэльсе привыкли жить в тяжелых условиях и перемещаться налегке: валлийцу лишнего имущества не надо, питались парни сывороткой и козьим сыром. И были легки на изобретения: в одном из южных горных племен Уэльса был впервые в истории введен в эксплуатацию длинный лук, стрелы которого летели дальше, чем из арбалета, и способны были пригвоздить рыцаря, до сих пор уверенного в своей непробиваемой броне, к его любимой лошади. Этот лук назовут пулеметом Средневековья. Англичане будут приглашать валлийских лучников в свою армию и с их помощью победят ненавистных французов при Креси, Пуатье и Айзенкуре.

Вторжение манчестерской делегации XIX века была отбито местными валлийскими жителями без пулеметов. Шахтеры – парни не менее серьезные, чем средневековые партизаны. Говорят, что они никогда не смывали угольную пыль со спины – для улучшения работы позвоночника. Изрядно помятые и обруганные, манчестерские захватчики вынуждены были безрезультатно покинуть территорию Уэльса: не хотели валлийцы отпускать Билли Мередита.

Тогда англичане, вспомнив Эдуарда I, меняют тактику.

В конце XIII века Эдуард I колонизировал Уэльс. Вообще этот король – личность крайне противоречивая. С одной стороны, это был первый национальный монарх, говоривший на английском языке, – до него, стыдно англичанину признаться, короли два с половиной столетия общались исключительно на французском. Эдуард укрепил государство, расширил владения, регулярно собирал парламент, наладив ненасильственный диалог с депутатами. С другой, сначала по его указу евреям в Лондоне пришлось носить специальный знак – желтую звезду – на одежде (Эдуард I во многом оказался первым), а затем тех, кто уцелел после национального погрома (человек триста казнили в Тауэре, но многих убивали и не в такой торжественной обстановке – прямо дома), впервые в Европе в массовом порядке выслали из страны. Таким радикальным и хитроумным методом англичане избавились от своих кредиторов – можно было не отдавать обременительные долги, а это, согласитесь, – резко облегчает жизнь и улучшает настроение. Ну и конечно, королевской семье отошла собственность изгнанных евреев. Все были довольны. Точнее, почти все.

Так вот, до Эдуарда I покорить Уэльс целиком и полностью не удавалось – уж больно рьяно сопротивлялось местное население – дикое, но отважное. Эдуард избрал новую тактику: он вторгнулся в валлийские владения осенью и перекрыл перемещение по стране собранного на зиму урожая. Во избежание голода валлийцы подписали акт капитуляции и признали Эдуарда королем.

Итак, в борьбе за Билли Мередита делегация «Манчестер Сити», вторгнувшись в Уэльс во второй раз, также пошла тактическим путем и сразу же по приезду оплатила выпивку болельщикам «Черка», резко снизив уровень агрессии, и уже в гораздо более спокойной и дружественной обстановке договорилась с руководством клуба.

Билли становится игроком «Сити», правда в любительском статусе: играть в футбол профессионально запретила мама.

– Не серди меня, Билли, – хмурилась мама Мередита. – Ну что это за работа – «играть в футбол»? Это же так, развлечение, к тому же весьма сомнительное. Пинаешь себе мяч да бегаешь взад-вперед по газону – так разве работают?..

И пришлось Билли в течение года жить в Черке (надо хорошо прищуриться, чтобы найти его на карте), работая на шахте и выезжая в Манчестер в дни проведения футбольных матчей. Можете себе представить Гарета Бэйла, вкалывающего прорабом на стройке кардиффского торгово-развлекательного центра, а по выходным летающего в Мадрид бегать на флангах «Реала»?

В 1895 год Билли, выйдя обманным движением из-под маминой опеки, все-таки перебирается в Манчестер, подписывает профессиональный контракт и сразу же – в течение двух сезонов подряд – становится лучшим бомбардиром команды. Странно, но факт: бомбардиром был не центрфорвард, которого всем миром выводят на ударную позицию, а вингер, бегающий по правому флангу… Билли любят за великолепную атакующую игру, за высочайшую скорость и незаурядный дриблинг. Ради него идут на стадион. От Билли ждут футбольного чуда, и он оправдывает ожидания. Кроме того, у валлийского волшебника, как его называли английские фанаты, была весьма оригинальная привычка – он все время что-нибудь жевал во время матча – для концентрации. Сначала это был табак. Но после того как администрация клуба отказалась стирать его футболки, перепачканные табачной слюной, Билли переключился на зубочистки.

Таким образом, очередной суперзвездой британского футбола – после Артура Киннэрда и Арчи Хантера – стал валлийский вингер с зубочисткой во рту. Чуть позже на небосклон британского футбола взойдет еще одна суперзвезда из Уэльса: принц голкиперов Дик Руз, но о нем – отдельный разговор, причем совсем скоро. Впрочем, о принцах можно и сейчас…

Когда хитроумный Эдуард I договаривался с капитулировавшими валлийскими князьями о принципах вассальной зависимости, те, во многом соглашаясь (а попробуй откажись перед голодной зимой), требовали только одного: принцем Уэльским должен быть человек, родившийся на территории Уэльса и не говоривший на английском языке.

– Хорошо, – кивнул Эдуард, – не вопрос.

Стороны скрепили договор подписями и печатями, после чего Эдуард I, попросив минуту внимания, вынес из шатра своего сына – будущего Эдуарда II – родившегося буквально накануне встречи.

– Поздравляем! – заголосили валлийцы. – Вылитый вы. С вас причитается!

– Не вопрос, – согласился острый на ум английский монарх. И добавил, высоко поднимая сына на руках: – кстати, хочу вам представить принца Уэльского, который родился вчера на территории Уэльса и не говорит по-английски.

С тех пор наследник британской короны автоматически получает титул принца Уэльского и уже с данным титулом движется к монархическому Олимпу.

А к английскому футбольному Олимпу потихоньку подбирался «Манчестер Сити»: сначала клуб выигрывает чемпионат Второго дивизиона, а в 1904 году занимает второе место уже в главном чемпионате Футбольной Лиги, став в этом же сезоне – впервые в своей истории – еще и обладателем Кубка Футбольной Ассоциации, причем единственный и победный мяч в финале забивает капитан команды Билли Мередит!

В следующем сезоне «Сити» мог впервые стать чемпионом Футбольной Лиги, но для этого нужно было в последнем туре обыграть «Астон Виллу». Игра получилась образцово грязной – с драками и бесчисленными взаимными оскорблениями, которые продолжились и после финального свистка, зафиксировавшего победу «Виллы». Капитан победителей, Алекс Лик, неожиданно заявляет, что Билли предлагал ему 10 фунтов за проигрыш. Мередит не признал себя виновным, но Футбольная Ассоциация оштрафовала его – на всякий случай – и дисквалифицировала на целый год.

Надо сказать, что характер у суперзвезды был не сахар. Он постоянно конфликтовал со своими руководителями, требуя повышения заработной платы, и вообще был человеком раздражительным. Например – его почему-то раздражали женщины на стадионе, причем до такой степени, что он публично выступал против того, чтобы женщины смотрели футбольные матчи. Впрочем, древние греки точно также не пускали женщин на свои олимпийские игры, так что данное раздражение Билли имеет обоснованные исторические корни.

А вот ситуация с дисквалификацией обернулась уже серьезным скандалом. Видимо, это был первый настоящий скандал в истории футбола с достаточно радикальным финалом. Билли Мередит, отлученный на год от футбола, потребовал от руководства команды финансовую помощь. «Сити» отказал. Тогда Билли встает на тропу войны со своим клубом, выступая с убойным публичным заявлением.

Секрет успеха «Манчестер Сити», – объявляет во всеуслышание Билли, – в том, что клуб отнюдь не соблюдает правило, согласно которому футболист не может получать больше четырех фунтов в неделю (а такое правило действительно было принято английской Футбольной Ассоциацией: четыре фунта в неделю – это максимально дозволенная выплата клубом своему игроку). Получается, что команда добилась успеха незаконным путем. Не игрой, а деньгами…

Заявление Мередита стало громом среди законопослушного английского неба. Футбольная Ассоциация проводит срочное показательное расследование финансовых операций «Манчестер Сити» и обнаруживает нелегальные дополнительные выплаты футболистам. Вердикт суров: главный тренер «Сити» дисквалифицирован пожизненно, а 17 футболистов клуба – до января 1907 года. «Манчестер Сити» вынужден выставить своих игроков на аукционную продажу, и Билли Мередит становится игроком «Манчестер Юнайтед»…

А может, вообще – он все это затеял, чтобы стать Красным Дьяволом?

1 января 1907 года Билли надевает красную футболку и впервые выходит в составе «Юнайтед» – конечно же, против «Астон Виллы». Адаптировался Билли быстро, став уже в 1908 году чемпионом Футбольной Лиги и обладателем Суперкубка. В следующем году Билли завоюет свой второй Кубок, а за три года до войны во второй раз станет чемпионом Англии и обладателем Суперкубка. Не зря скандалил Билли Мередит! А еще, в ходе своей триумфальной футбольной пятилетки Билли вместе со сборной Уэльса выигрывает домашний чемпионат Великобритании – то есть становится обладателем всех возможных футбольных трофеев своего времени.

По ходу дела Билли вместе со своими одноклубниками организует новый футбольный профсоюз Англии – его не устраивал не только потолок зарплат, но и то, что ни клубы, ни Футбольная Ассоциация не помогали семьям умерших футболистов, каждый раз доказывая, что те умерли «естественной смертью» – даже если смерть произошла во время матча или тренировки. Билли председательствует на собраниях, агитирует, разъясняет, ведет активную революционную деятельность. Когда конфликт с Футбольной Ассоциацией достиг своего апогея, многие футболисты вышли из профсоюза, испугавшись угроз со стороны руководства английского футбола. Билли же, несмотря на сложное личное финансовое положение, стоял до последнего и сетовал по поводу тех, кто перестал протестовать наравне с ним, сравнивая их со школьниками или с овцами…

Кстати, овец в Уэльсе – из расчета на одного жителя – больше, чем в любой другой стране нашей планеты. На каждого валлийца приходятся четыре овцы. И каждая овца, наверное, мечтала бы приходиться на Билли Мередита. На Дика Руза (о котором речь пойдет на следующих страницах). На Райана Гиггза. Или на Гарета Бейла…

После войны, подтверждая свой неуживчивый характер, Билли покидает Красных Дьяволов и переходит… обратно в «Манчестер Сити». Действительно – зачем куда-то уезжать, тратиться на железнодорожный транспорт, если под боком знакомый клуб? Сорокасемилетний Мередит становится играющим тренером «Сити», выйдя в последний раз на футбольное поле в розыгрыше Кубка Англии 29 марта 1924 года. На тот момент ему было… 49 лет и 245 дней.

Всего Мередит провел за «Манчестер Юнайтед» 332 матчей, а за «Манчестер Сити» – 390 матча.

Из тех, кто сдюжил работу в двух манчестерских клубах, давайте отметим Карлоса Тевеса, сыгравшего 63 матча за «Юнайтед» и 113 за «Сити», Петера Шмейхеля – у него соответственно 292 и 29 (в пользу «Юнайтед»), Энди Коула – 195 на 22, и не забудем Андрея Канчельскиса – Андрей, отпахав 123 матча за «Юнайтед», 10 раз вышел в составе «Манчестер Сити».

Но количество матчей, сыгранных Билли Мередитом, не идет ни в какое сравнение с ними: Билли выходил на поле и впечатлял аудиторию в Манчестере 722 раза. Переиграл его, пожалуй, только еще один великий вингер – Стэнли Мэтьюз, который провел свой заключительный матч в 50 лет и 5 дней, сыграв за всю карьеру 783 встречи.

Впрочем, в чем-то и Билли обошел сэра Стэнли Мэтьюза: последний вызов в сборную своей страны валлиец получил в возрасте 45 лет и 229 дней, что, скорей всего, навсегда останется непревзойденным рекордом.

Но не подумайте, что Уэльс вызывал под свои знамена только футболистов и воинов – это не так: Джордж Эверест, например, хронически не попадал мячом в монетку на школьном дворе и, вынужденный постигать науки за школьной партой, стал знаменитым географом. Именно в честь этого валлийца и была названа высочайшая вершина нашей планеты.

У каждого человека свой Эверест. Эверест, предназначенный судьбой для великого вингера, Билли Мередит покорил – уверенно и непринужденно.

С зубочисткой во рту.

Глава III. Забытые гении

Его называли принцем голкиперов. Он не просто стоял на воротах – точнее, вообще не стоял, а наводил порядок на своей половине поля, по множеству раз обегая подведомственную территорию. Рейд за рейдом: атака отбита, неприятель выдворен, отделение перешло в контрнаступление…

Защитников тогда (лет за пятнадцать до войны) в командах было мало – все по-суворовски шли в нападение, защищаясь атакой. Играли по чудовищной с точки зрения сегодняшнего оборонительного футбола схеме с двумя (2 – 3 – 5) или даже с одним (1 – 2 – 7) защитником. В оборону игроков ссылали за серьезную провинность или стабильное недомогание – это был своего рода футбольно-полевой штрафбат. Но Ли Ричмонд, он же Дик, Руз – будучи вратарем, с удовольствием брал на себя еще и функции защитника: стремительно и дерзко выбегал из ворот на десятки метров, чтобы прервать атаку соперника, – нередко после столкновения с Рузом игроки отлетали на несколько метров, теряя сознание. Но таковы тогда были обычаи: они настаивали на том, что футбол – это контактная игра настоящих воинов. И не случайно правилами не разрешались замены (пройдет полвека, прежде чем командам впервые разрешат заменять травмированного вратаря и одного травмированного полевого игрока) – об усталости и о своих ранах воин вспоминает уже после боя – в случае, если остается в живых. И жизнь у игроков тогда была «без удобств»: достаточно сказать, что великие футболисты той эпохи, которыми гордилась вся империя, добирались в день матча до стадиона… на общественном транспорте.

Представьте: Дэвид Бэкхем или Криштиану Роналду бежит от своего дома до вокзала, втискивается в переполненную электричку (пропала прическа!), доезжает стоя до требуемой станции, от которой до стадиона остается пройти еще пару-тройку километров. После этого необходимо отыграть 90 минут на уровне мирового стандарта (а английский футбол и был тогда мировым стандартом) в условиях активных физических единоборств с реальным риском для жизни. Футболисты оставались играть на поле даже со сломанными руками и ногами, не допуская численного перевеса неприятеля.

Умри, но играй. Смены не будет. И все это счастье – за 4 (четыре) фунта в неделю!

Но вернемся к нашему герою. В те дальние-дальние годы в футболе действовало несуществующее ныне правило: «голкипер может на своей половине поля играть руками, но не носить, а отбивать мяч». Что в связи с этим делает остроумный Руз? Выбежав из ворот и перехватив руками передачу соперника, он бежит, подбрасывая мяч руками, до самой центральной линии поля, и оттуда, как гранату, посылает его к окопам противника. Правила не нарушены, отделение наступает, зрители в восторге. А еще в перерыве Руз любил посидеть на перекладине. Поболтать ногами, семечки полузгать да с болельщиками поговорить о колониальной политике империи. Уже ради этого стоило идти на футбол…

Или ради того, чтобы посмотреть, как Руз отражал пенальти. Он стал первым вратарем, который при пробитии одиннадцатиметрового удара сбивал с толку пробивающего, эксцентрично виляя коленями, – потом этот вратарский трюк назовут «ноги-спагетти».

И зрители шли на Дика Руза. На диво. На театр одного голкипера (не попавшие на стадион, заполняли залы мюзик-холлов, где пела в то время несравненная Мэри Ллойд). Когда Руз вернулся в «Сток Сити» из «Эвертона», аудитория «Стока» сразу же выросла на 300 процентов – ведь на стадион тут же потянулись женщины: ну как было не пойти посмотреть на высокого, сильного, быстрого, красивого, прыгучего, бесстрашного…

Это было его время. Стоило жить и играть в футбол стоило.

Однажды во время международного матча принц голкиперов заговорился со зрителем – с пеной у рта спорили о праве наций на самоопределение в условиях индустриального прогресса – заговорился до того, что не заметил, как удалился от ворот на расстояние, не покрываемое никаким прыжком. А тем временем шотландский защитник, поверив своим глазам, ударил по пустым воротам – и пришлось вынимать мяч из сетки. Обидно, конечно. Зато назавтра об этом говорила вся империя – от Лондона до самых до окраин.

А перед гостевым матчем Уэльса с ирландцами валлиец Руз появился с перевязанной рукой, доверительно сообщив журналистам, что будет играть со сломанными пальцами. Ирландцы стали заранее праздновать победу, на что и рассчитывал Руз: все его пальцы, а также руки, ноги и голова – работали исправно. Кумир отыграл блестяще, Уэльс победил 3 – 2.

Таким был Дик Руз – вратарь, готовый к бою. В эпоху, когда всякий бьющий по мячу мечтал стать профессионалом, Дик Руз принципиально оставался любителем и учился на врача, заканчивая экстерном медицинский факультет Королевского колледжа. Но ведь любителю в футболе запрещено получать деньги от клуба – как же быть с оплатой его труда? Этот вопрос Руз решает как обычно – остроумно и эффективно. Не надо заработной платы – просто оплачивайте мои накладные расходы (зарплата футболиста ограничивалась законом, тогда как накладные и представительские расходы клуба – нет). Каких только счетов не пришлось оплатить клубам, в которых играл Руз – принц знал себе цену, не стеснялся, не скромничал: дорогие костюмы, модные ботинки, престижные рестораны… А однажды Руз опоздал на поезд, который увозил его команду в Бирмингем. Другой бы локти кусал, а кумир не растерялся. Зная, что на подъездных путях стояли частные поезда в ожидании заказов от состоятельных клиентов, он нанимает один из таких составов. Поехали! – Руз махнул рукой, будучи единственным пассажиром в поезде. Счет – на 31 фунт (очень большая сумма: зарплата квалифицированного шахтера составляла в те годы 2 фунта в неделю) голкипер попросил выслать в бухгалтерию клуба.

В итоге кумир британских болельщиков стал объектом расследования со стороны английской Футбольной Ассоциации, которая постоянно получала жалобы от его конкурентов. Руза попросили расшифровать расходные счета. Руз, решив посмеяться над чиновниками, начал список с подробного описания пользования платными туалетами – где, когда, сколько, из-за чего… Смеялась вся империя. Темза вспенилась. Чиновники отстали.

Но Руз мог не только пошутить, но и взорваться, например – наброситься на судей с нецензурной бранью, а однажды во время торжественного обеда после матча со своим бывшим клубом Руз, услышав от болельщика оскорбительное высказывание в свой адрес – рванулся, выбил из-под обидчика стул и ударил по лицу, не поскупившись на силу (этим Руз в корне отличался от джентльмена Вивиана Вудворда, о котором – позже)…

Говорят, что быть гением – значит дать направление. По тропинкам, протоптанным Рузом, шли и Дэвид Бекхэм (который гламурен не менее чем футболен), и Лев Яшин (который чертовски далеко бросал мяч руками, делал акробатические сэйвы и далеко выходил из ворот для наведения порядка), и Эрик Кантона (который и плюнуть в болельщика мог, и ногами в физиономию прыгнуть на недобрую память). И если боги воскрешали мертвых, то Дик Руз воскрешал живых (полуживых) – замученных тяжелой монотонной работой (которую еще надо было найти) и невыносимыми бытовыми условиями существования. Придя на стадион, люди забывали о своем бремени, хотя бы на полтора часа расправляли плечи и поднимались над бесцветным и беспроглядным бытием, ведь на поле выходил принц голкиперов и начиналось фантастическое театрально-футбольное зрелище.

В то время во Франции уже лет десять существовал режиссерский театр, в котором всеми процессами руководил режиссер, вырабатывавший концепцию и расставлявший актеров на сцене. Футбол же еще не был тренерским. Команды в большинстве своем каким-то чудесным образом обходились без человека, который бы внедрял игровую модель и следил за дисциплиной на поле (даже список футболистов, выходивших в основном составе, тренеру, или, как его тогда называли, – секретарю клуба, спускали свыше; представьте, если бы сегодня главный тренер сборной России получал факс со стартовым составом за полчаса до начала матча от Совета Безопасности Российской Федерации). Зато Дику Рузу никто не мешал: он сам режиссировал свое представление и делал на поле что хотел. И это «что хотел» получалось у него на загляденье: Руз стал полубогом, героем британского времени. Бесстрашно, как и положено герою, бросался он на шедшего в атаку противника – только что не стрелял, благо винтовки в руках не было. Впрочем, и атакующие в долгу не оставались – за пять лет до войны нападающий «Ньюкасла», пытаясь выбить мяч из его рук, раздробил Рузу запястье.

Какой без запястья вратарь? Перчатки на полку? Нет, Руз держит удар и возвращается в футбол, где торжество и вдохновенье, казалось, только его и ждали… Но почтальон всегда звонит дважды: за два года до войны английская Футбольная Ассоциация, заваленная жалобами на манеру игры Дика Руза, корректирует правило игры голкиперов: отныне вратарям запрещалось играть руками вне своей штрафной площадки.

Рузу перекрывают кислород.

И Руз, понимая, что его футбольное время вышло, кладет на полку свои характерные белые перчатки.

Вернувшись к карьере врача (Руз был бактериологом), принц голкиперов переезжает в самый фешенебельный район Лондона, ведь, чтобы был в империи порядок, кумир должен жить в столице (вор – сидеть в тюрьме, а вождь – иметь доступ в темное время суток к самому красивому телу империи). Руз ходит в модном костюме, посещает престижные столичные клубы – всеми любимый и… неженатый! Парней тогда много холостых гуляло на улицах Британской империи, но самым востребованным женихом был конечно же он, Дик Руз, – а раз так, то мимо него просто не могла пройти, не задев, самая популярная и экстравагантная певица довоенной Англии. Их часто и раньше видели вместе – то Руз забредет на концерты несравненной Мэри Ллойд, то Несравненная окажется на стадионе, когда в Лондон пожалует «Сандерленд» и его голкипер будет творить на поле чудеса футбольно-эксцентрического жанра. Впрочем, прелестей брака Руз так и не изведал, поскольку певица всякий раз при встрече уже оказывалась замужем, правда – всякий раз неудачно: ее мужья поголовно спивались и в большинстве своем, напившись, самозабвенно дубасили Несравненную (видать, не пели Мэри в детстве русскую пророческую: «Когда будешь большая, отдадут тебя замуж – во деревню большую, во деревню чужую; мужики там дерутся, топорами секутся…»). Руз в эту ловушку не попал. Сделал правильный ход. Но зато угодил в другую…

Руз открывает свой гламурный бизнес «обед со звездой». Сначала с кумиром можно приятно отобедать, а потом послушать, как он рассказывает о пережитом. Гонорар Руза в ходе подобного шоу составлял 50 фунтов, а это означало, что за три часа непыльной работы в разговорном жанре Руз получал столько, сколько самый высокооплачиваемый футболист той прекрасной эпохи зарабатывал… за три месяца. Все дело было в установленной для английских футболистов максимальной зарплатной планке в 200 фунтов в год. 200 фунтов, конечно, соответствовали годовой зарплате декана Лондонского университета, но поверить сегодня в то, что величайший футболист эпохи получал 4 фунта (сто кружек пива в лондонском пабе) в неделю – просто невозможно. И тем не менее так оно и было, причем за превышением выплат тщательно следили компетентные органы Футбольной Ассоциации. А вот за Мэри Ллойд никто, кроме мужей, не следил, и за ту же неделю она зашибала 400 фунтов, то есть – в СТО РАЗ больше!

Лишь в последнее время произошло долгожданное выравнивание благосостояния футбольных и эстрадных исполнителей, своего рода – встреча на золотом песке, после чего Андрей Аршавин уже может смело пригласить Филиппа Киркорова в столовую для обсуждения ситуации вокруг Сирии, не думая о том, что, заказав обед, придется напряженно подсчитывать денежные ресурсы.

Ресурсы же Дика Руза – творческие, удивительные, жизнеутверждающие – похоже, были исчерпаны. От пылающего костра остались тлеющие угли, грозный орел превращался в лакированного уличного голубя. Время строить и жить истекало.

Но шоу должно было продолжаться…