Текст книги "Последние бои на Дальнем Востоке"

Бронепоезд без конца сыпал снарядами – то гранатой, то шрапнелью, но причина ярости его теперь была ясна белым. Команда бронепоезда пыталась было исправить путь и поднять сошедшую с рельс артиллерийскую площадку, но это им никак не удавалось, ибо только кто пробовал вылезти из бронепоезда, как его сейчас же встречали огнем, как рота ижевцев под мостом, так и стрелки из-за штабелей леса. Отчаявшись, видимо, спасти площадку, красные решили уничтожить весь запас снарядов для 7 5-миллиметрового французского орудия, рассверленного под трехдюймовое. Вот по этой-то причине красные и вели столь свирепый огонь. Чем закончилась бы эта история с площадкой и орудием, гадать трудно, но в это время на уклоне со стороны Муравьев-Амурской показался состав из нескольких вагонов и платформ – «песчаник», походивший издали действительно на самодельный бронепоезд, в действительности на «песчанике» за мешками с песком сидело лишь несколько белых стрелков и не было даже пулемета, не говоря уже об орудии. Красные, возившиеся у бронепоезда, заторопились – они испугались «песчаника», так как опасались, что тот имеет артиллерию. Поспешно отцепив площадку с орудием, с которого все же красные умудрились снять замок и панораму, они бросили их. Остальные вагоны и паровоз благополучно отошли в район большого моста.

Брошенная красными площадка с орудием была занята командой ижевцев. Последние подошедшими камцами были приняты за красных и обстреляны из пулеметов. При этом два ижевца были ранены.

Таким образом, орудийная площадка бронепоезда была брошена командиром бронепоезда по вышеприведенному мотиву – боязни в случае столкновения с бронепоездом белых потерять не только одну площадку с орудием без замка, но целиком весь бронепоезд (половину его, бывшую к югу от реки). Я. Покус рисует совсем неверную картину, указывая на то, что «площадка была брошена потому, что не могла отбиться от наседающего врага – пехоты и конницы, имея слабое и неустойчивое прикрытие, не имея пулеметов (пулеметы были), а орудие имело ограниченный угол обстрела. Другая часть бронепоезда, курсирующая в тылу, была удалена настолько, что не могла оказать своевременной поддержки попавшей в руки противника броне-площадке». Обвинение второй половины бронепоезда, находившейся у поселка Сальского, также неосновательно. В случае даже подхода этой половины за реку к потерпевшей крушение части бронепоезда эта вторая половина бронепоезда делу помочь никак все равно не могла бы. Единственно, что можно поставить в вину командиру бронепоезда, это то, что он разделил свой бронепоезд на две части после того, как бой начался, а не накануне вечером, когда красные получили сведения о готовящейся атаке белых.

Отходя поспешно за реку Иман, красный бронепоезд не успел взорвать большого Иманского желдорожного моста, впрочем, надо полагать, что сохранностью моста белые обязаны Хабаровску, который не дал определенных директив начальнику нейтральной зоны, а сам он и командир бронепоезда на проявление собственного почина в сем ответственном деле не решились. При дальнейшем своем отходе на север красный бронепоезд испортил два маленьких деревянных мостика. Подполковник Березин, не имея в своем распоряжении необходимых технических средств, ружейным и пулеметным огнем воспрепятствовать отходу красного бронепоезда, конечно, не мог, красная же пехота в виду частей конного отряда подполковника Березина не проходила. Видимо, из Имана она была отведена по полю или по дороге Иман – Графское – Княжевский – Гондатьевка. Возвращаясь опять к желдорожному мосту через реку Иман, приходится только удивляться непредусмотрительности красных: мост не был даже подготовлен к взрыву. Между тем со времени переворота во Владивостоке (26 мая) уже прошло шесть месяцев, кроме того, три недели тому назад белые перешли к активным действиям и заняли Анучино, наконец, намерения белых ясно вырисовались 30 ноября, когда они захватили ст. Уссури, но красные никаких мер не предприняли в этом отношении. Как же был у них тогда разработан план обороны? Белым представлялись большие возможности, положение у красных было, что называется, «пиковое». У Я. Покуса читаем: «Для поддержания 6-го полка, расположенного в районе ст. Иман, решено было отправить из г. Хабаровска 4-й кавполк и 5-й пехотный полк при двух орудиях. Фактически удалось отправить лишь дивизион 4-го кавполка, в составе 250 сабель, и один батальон 5-го полка с двумя орудиями. По причине отсутствия зернового фуража лошади настолько сдали в теле, что пришлось из 4-го кавполка и для обоза 5-го полка отобрать лучших, способных выдержать условия боевой обстановки. Вследствие этого первоначальное предположение отправить в район Имана более крупные части осуществлено не было. Кроме того, подготовка к отправлению указанных частей заняла слишком долгий промежуток времени (до четырех суток). 3-го и 4-го декабря высланный из г. Хабаровска батальон 5-го полка при двух орудиях 2-й батареи с конной разведкой находился в пути и прибыл 5-го декабря на ст. Бочарово, куда приказано было отойти и 6-му полку под прикрытием бронепоезда № 7».

В данном отрывке указывается о прибытии эшелона с пехотой и орудиями на ст. Бочарово 5-го, но не говорится о том, побывал ли этот эшелон уже в Имане или нет? Дело в том, что прапорщик Иванов видел орудия (два трехдюймовых русских) на платформах на ст. Иман и его показания подтверждены пленными, железнодорожниками и жителями. Кто прав?

Белый «песчаник» подошел к ст. Иман. На нем ехал генерал Молчанов. К этому времени бой был уже закончен и белые части расходились по квартирам.

В этом бою частями Поволжской бригады было захвачено: 4 пулемета, 4 коня и 8 пленных из состава 6-го полка. На городской площади подобрано 106 корейских трупов. Ижевско-Воткинская бригада взяла несколько пленных и артиллерийскую платформу бронепоезда с одним трехдюймовым орудием без замка. Отряды подполковника Березина, генерала Блохина и полковника Климовских трофеев не взяли.

Потери белых выразились: в Поволжской бригаде – 12 раненых и 5 убитых, в Ижевско-Воткинской бригаде – ранено 3 или 4 человека, контужено 2 или 3 и убит 1 ижевец (из роты, что была под мостом); в отрядах подполковника Березина, генерала Блохина и полковника Климовских потерь не было.

Производя поверхностный обзор боя, следует указать на то, что в книге Я. Покуса наступление белых описано неправильно, именно Я. Покус говорит об «использовании белыми китайской территории для обхода правого фланга красных и о движении обходной колонны белой конницы до 500 сабель через Рождественку (к юго-востоку от ст. Иман), Покровку (на реке Иман) и Софьевку (8 верст от Покровки на север), с целью выхода к ст. Губерово». Как видно из описанного, использования китайского берега и территории белыми совершенно не было, движение же на Губерово было только в проекте и, наконец, отдельной колонны в 500 сабель не существовало у белых. Далее Я. Покус говорит: «Командир 6-го полка получил приказание об отходе еще до завязки боя в Имане. Немедленно должен был он, не теряя ни минуты, оторваться от противника (белых), но этого он не сделал, и полк, двигаясь медленно к г. Иман, был настигнут белыми и после вынужденного боя», который в книге называется «упорным», чего сказать о столкновении под Иманом нельзя, «полк с боем отошел к ст. Губерово». Этот отрывок объясняет уклонение красной пехоты от боя под Иманом, моральное состояние последней было очень не высоко, показателем чего может явиться такой факт: нестроевая рота Волжского стрелкового полка, двигаясь на свету по дороге Введенка – Иман, подобрала красный пулемет, брошенный в поле несколько поодаль от дороги. Видимо, пулемет этот находился при полевой заставе или карауле, которые не потрудились даже дать из пулемета хотя бы одну очередь по наступавшим на этом участке волжанам.

По занятии белыми Имана 4 декабря генерал Молчанов отдал приказ № 0155/оп следующего содержания: «Комбриг Поволжской, Ижевско-Воткинской, Начотряда 1-й Стрелковой бригады, Комполка Сибказачьего. Для расположения на отдых и охраны отдыха частей корпуса в районе Имана приказываю: 1. Ижевско-Воткинской бригаде с 1-м кавполком расположиться в поселке Сальском и в северо-восточной части гор. Имана. Нести охрану на фронте – поселок Сальский и мост, заняв последний ротой большого состава с пулеметами. Конницу выдвинуть ко второй казарме по жел-дороге к северу от моста (по 2-х верстке). 2. Поволжской бригаде с приданными временно Егерским полком 1-й стрелковой бригады и Сибказполком расположиться в остальной части города Имана и выставить охранение по остальной окраине города. 3. Полковнику Климовских с Уральским полком и конницей отряда расположиться в поселке Графском и иметь наблюдение на поселок Княжевский и поселок Муравьев-Амурский. 4. Штакор на ст. Иман».

В дополнение к этому приказу вечером того же дня генерал Молчанов дал приказ № 311/л, ярко рисующий обстановку: «Ввиду того что совершенно неизвестно – где противник, необходимо ночью быть бдительными, не допускать никаких отпусков, категорически воспретить пьянство и показать себя населению с самой лучшей стороны. В нашем деле Иман большой этап, взятие его сильно нас поднимает морально и безусловно убьет дух у красных, нужно только самим не испортить дела. Проверьте расположение своих частей и примите все меры к бдительности и недопущению беспорядков».

Наступило 5 декабря. По полученным белыми сведениям, красные все еще занимали деревню Гондатьевку и поселок Княжевский. Так как белые в Имане материальной части не захватили и в случае наступления красных вряд ли могли бы удержать Иман, то белое командование решило развивать наступление, дабы захватить материальную часть. Между тем белые части не были подготовлены к зимнему походу: обоз у них был колесный и не было также подходящей обуви. Посему части 5-го сменили колесный обоз на санный путем мены казенных повозок на сани местного населения. Подобная смена была, конечно, очень выгодна для населения. С юга пришел эшелон с обувью, и части, вместо ботинок, получили злополучные американские резиновые галоши.

5 декабря в 13 часов 30 минут генерал Молчанов подписал приказ № 0174/оп следующего содержания: «Начбриг Поволжской, Ижевско-Воткинской, Начотряда 1-й стрелковой бригады, Комполка Сиб-казачьего. В бою 4-го декабря в районе Имана со стороны красных участвовала большая часть 6-го полка и команда конных разведчиков 5-го полка, прибывшего 3-го декабря вечером из Хабаровска и указывающая на начало могущей быть переброски к фронту 5-го полка. Отсутствие у нас броневиков и артиллерии и трудность нашего продвижения ввиду этого вдоль желдороги заставляет меня операцию по овладению следующим, выгодным для нас, районом станции Бикин провести глубоким обходом противника и выходом обходной колонны в район ст. Бикин.

Приказываю: 1. Сегодня 5-го декабря: а) Отряду 1-й стрелковой бригады занять вечером с наступлением темноты дер. Гондатьевку, дабы не понести потерь от артогня броневиков и создать для противника на ст. Губерово впечатление нашего ночного наступления на этот район. От Гондатьевки конницу выдвинуть на 5–6 верст к северу, б) Остальным частям корпуса оставаться на отдыхе на своих прежних местах, в) Начбригу Поволжской на ночь поселок Графский занять конной заставой.

2. 6-го декабря: а) Отряду 1-й стрелковой бригады в сумерках занять район ст. Губерово, пройдя конницей поселок Тартышевский и д. Знаменка и выдвинув ее на ночь в район казармы севернее ст. Губерово. б) Остальным частям корпуса, под общей командой генерала Сахарова, перейти в район д. Гондатьевки.

3. 7-го декабря: а) Отряду 1-й стрелковой бригады вечером занять район разъезда Хунхуз, пройдя конницей д.д. Тихоновку, Никитовку, Федоровку и выйдя конницей на д. Игнатьевку. б) Сводному отряду Генерала Сахарова занять район ст. Губерово.

4. 8-го декабря: а) Отряду 1-й стрелковой бригады иметь дневку в с. Ольгинском. б) Поволжской бригаде перейти в Емельяновку; Полковнику Ефимову с Ижевским полком, Воткинским кондивом и Сиб-казполком перейти в д. Федоровку; Воткинскому полку, перейдя в мое непосредственное подчинение, перейти на разъезд Хунхуз. Время выступления частей из района ст. Губерово урегулировать Генералу Сахарову.

5. 9-го декабря части корпуса будут двинуты мною особым приказом для операции за овладение районом ст. Бикин, следующими отрядами: а) Генерал Сахаров с Поволжской бригадой и отрядом 1-й стрелковой бригады, б) Полковник Ефимов с Ижевским полком, Воткинским кондивом и Сибказполком, в) Полковник фон Вах с Воткинским полком и броневиком.

6. Броневик с 5-го до 9-го декабря будет находиться в распоряжении Начальника отряда 1-й стрелковой бригады.

7. Штакор будет следовать, по возможности, при главных силах корпуса.

8. Связь по железнодорожным проводам».

Во исполнение этого приказа около 4 часов 6 декабря отряд 1-й стрелковой бригады выступил из поселка Графского. Уральский стрелковый полк под командой подполковника Бурмистрова двинулся по реке У суре и к рассвету подошел к поселку Княжевскому. Две роты его были рассыпаны в цепь, но красных в поселке уже не оказалось. Егерский полк под командой полковника Климовских в это время шел на дорогу, соединяющую поселок Княжевский с деревней Гондатьевкой, дабы отрезать красным, если таковые еще находились в Княжевском, путь отхода на деревню Гондатьевку. Егеря вышли на дорогу – красных не было. Продолжая движение, оба полка 1-й стрелковой бригады прошли в деревню Гондатьевку, которая оказалась уже занятой какой-то частью Ижевско-Воткинской бригады. Так красные без боя очистили свою подготовленную и укрепленную позицию у деревни Гондатьевки. Между тем под Гондатьевкой они вполне могли нанести потери белым: здесь гряда сопок проходит в направлении с востока на запад. Сопки покрыты кустарником. Деревня Гондатьевка находится по северному склону сопок, в непосредственной близости к гребню их. Подходы со стороны Имана и Княжевского совершенно открыты. Местность к северу от деревни сплошь покрыта кустами и лесом, то есть отлично прикрывает отход воинских частей с Гондатьевской позиции на север. И, в довершение к местным условиям, перед сопками тянулись сплошные линии проволочных заграждений.

Дальнейшее продвижение белых в район разъезда Хунхуз происходило так же беспрепятственно, как и занятие белыми Гондатьевки и Княжевского, но, отходя на север, красные подрывали и сжигали все желдорожные мосты. Желдорожный путь от ст. Губерово до ст. Бочарове был основательно вспахан отступившим красным бронепоездом. Подошедшим с юга вспомогательным поездом белых было приступлено к исправлению мостов и пути.

Так как при выдвижении белых на линию реки Бикин становилась вполне возможной встреча белых с двумя полками красной пехоты при артиллерии (всего до 2500 штыков при 8 орудиях), против которых генерал Молчанов мог выставить только 1800 штыков и 600 сабель без артиллерии, то было решено усилить наступающую группу.

7 декабря в 9 часов 47 минут со ст. Евгеньевка на север двинулась остававшаяся в Спасске часть 1-й стрелковой бригады (отряд полковника Романовского⁹¹), в составе 1-го Конно-Егерского полка и 1-го стрелкового арт. дивизиона, всего до 200 штыков и сабель. Из Владивостока на фронт была в то же время отправлена 2-я Сибирская стрелковая бригада (генерал Осипов) в составе 1-го Добровольческого полка, Красноуфимского конного дивизиона и Добровольческой батареи, всего до 400 штыков и сабель. Таким образом, группа генерала Молчанова усиливалась приблизительно на 600 штыков и сабель, что обеспечивало превосходство белых сил над красными при встрече на реке Бикин. Кроме того, со дня на день ожидался выход отряда полковника Аргунова на ст. Шмаковка. Этот отряд, насчитывавший в своих рядах не менее 800–900 штыков и сабель, предназначался также к переброске на север на усиление группы генерала Молчанова, но прибыть на фронт ко времени боевых столкновений на реке Бикин он, конечно, не мог.

Небезынтересен тот факт, что в Спасске за несколько часов до посадки в вагоны 1-го стрелкового арт. дивизиона японцы предложили командиру дивизиона два французских трехдюймовых орудия, но так как орудия были в непорядке, то спешно отправлявшийся на фронт дивизион их не взял.

Для охраны и несения гарнизонной службы в главных пунктах Южного Приморья остались: во Владивостоке – 4-й Уфимский стрелковый полк, Артиллерийский дивизион 3-го стрелкового корпуса, Оренбургская школа подхорунжих, Батальон морских стрелков; на Русском острове – Корниловское Военное училище, в Раздольном – Оренбургский пластунский батальон, на Сучане – Оренбургский казачий полк (конный) и батарея (без орудий), в Никольск-Уссурий-ском – Иркутский стрелковый полк⁹², часть Забайкальской казачьей дивизии, часть Сводно-Сибирского кав. полка, в Приханкайском крае – часть Сводно-Сибирского кав. полка, в Гродековском районе – части Гродековской группы войск, в Анучинском районе – часть Забайкальской казачьей дивизии, в Спасске – пластунский дивизион Енисейского каз. полка, 1-й Сибирский стрелковый полк, Авиашкола, в нейтральной зоне на охране желдороги, вне расположения японских постов – Амурский отряд.

В местах бывших стоянок частей, ушедших в поход, остались базы: инвалиды, офицеры, солдаты, не взятое имущество, семьи и от 45 до 15 строевых чинов. Интендантства бригад остались на местах. Здесь они должны были получать предметы обмундирования, снаряжения и отчасти продовольствия для переотправки их своим частям.

Приказом от 7 декабря генерал Молчанов указал частям к 12 декабря выйти на линию реки Бикин: «По сведениям от местных жителей, прибывших из района ст. Бикин, красные имеют намерение оказать сопротивление в районе ст. Бикин и пос. Георгиевский, для чего укрепляют поселок Оренбургский и поселок Георгиевский. Возможно, что в этот район они подтянут большую часть 5-го полка из Хабаровска. Я решил ликвидировать группу красных в этом районе одновременным ударом двумя колоннами – одной на ст. Бикин и другой на пос. Георгиевский. Приказываю в развитие предыдущей директивы:

Сопротивление противника должно быть сломлено во что бы то ни стало и материальная часть у противника должна быть нами взята», – так заканчивался приказ, подписанный в 18 часов генералом Молчановым и полковником Ловцевичем в деревне Тихоновке.

Согласно этому приказу, части генерала Сахарова (Уссурийская колонна) должны были проделать 85 верст, а части полковника Ефимова – 65.

9-го Приморский отряд (полковник Аргунов) вышел на ст. Шмаковка. Отправив захваченные без замков три орудия в Никольск-Уссурийский, отряд с одним исправным орудием погрузился в эшелон и отправился на север.

Утром этого же дня 2-я Сибирская бригада (генерал Осипов) и отряд 1-й стрелковой бригады (полковник Романовский), прибывшие накануне на ст. Иман, были в эшелонах подтянуты на ст. Губерово, где выгрузились, и, согласно приказанию генерала Молчанова за № 052/л от 8 декабря, походным порядком прошли: отряд полковника Романовского в деревню Тихоновку, а 2-я стрелковая бригада на разъезд Хунхуз. Согласно этой директиве, 2-я Сибирская бригада к полудню 11 декабря должна была быть в поселке Евгеньевка, что при ст. Бочарово, имея в виду в тот же день движение по особому приказу на Бикин. Отряд 1-й стрелковой бригады (полковник Романовский) к тому же сроку должен был прибыть в деревню Федосеевку, имея в виду движение в тот же день на Бикин.

При выполнении директивы без номера от 7 декабря вначале произошло замедление: Ижевско-Боткинская бригада перешла в деревню Игнатьевку только 9-го и Поволжская бригада вышла на реку Уссура тоже только в этот день.

6 декабря главные силы красного фронта сосредоточились на второй и главной оборонительной позиции – Бикинской. Расположение частей было следующим (согласно данным, приводимым Покусом): в Васильевском батальон 5-го пехотного полка, имея пулеметы и взвод конницы, на позиции у Бикина остатки 6-го пехотного полка, бронепоезд № 7 и два орудия, поселок Георгиевский – небольшой гарнизон от частей 6-го полка.

Я. Покус пишет, что «по полученным донесениям обнаружилось, что в ночь на 6-ое декабря конница белых в числе 60 всадников под командой полковника Илькова появилась в пос. Лончаково и пыталась поднять казачество. Для ликвидации появившегося противника из частей, расположенных у пос. Бикин, была выслана ударная группа в составе двух рот пехоты при двух орудиях, по маршруту Лермонтовка – Лончаково. По прибытии обнаружилось, что в Лончаково противника нет. По вновь полученным сведениям оказалось, что какой-то отряд действительно двигался вдоль р. Уссуры, севернее Лончаково. Тогда красный отряд из Лончково направился в пос. Козловский, с тем чтобы на рассвете 7-го усилить тыл и фланг правого боевого участка у пос. Васильевский, и, в ночь на 8-ое, этот отряд, действительно, находился на марше в пос. Козловский». Относительно всего этого приходится сказать, что либо в штабе и тылу красных царила полнейшая паника и красные командиры были готовы верить любой небылице, или же Я. Покус, не быв в это время на фронте и собирая значительно позднее сведения для своей книги, получил ложные сведения. Ибо отряд полковника Илькова (псевдоним полковника Карлова) был сформирован только 10 декабря в поселке Зарубинском, и до полудня 12-го отряд шел в колонне Поволжской бригады. Только 12 декабря от частей белых выделился первый отряд – полковник Карлов, направившийся в тыл красных, других же отрядов до этого времени не высылалось.

Здесь уместно привести приказ, в котором ясно и определенно были поставлены задачи наступающей группе:

«Приказ войскам Вр. Приамурского правительства 8-го декабря 1921 года № 0809/оп Гор. Владивосток. 23 часа 10 минут

Красные, потерпев последовательно два поражения под ст. Уссури и под гор. Иманом, отходят вдоль железной дороги на север. Группа красных, разбитая частями 2-го корпуса в районе Николо-Михайлово – Ново-Красноярское, отошла в направлении на дер. Саратовку и Самарку. Подход подкреплений к Хабаровску в виде значительных свежих частей, вследствие малой провозоспособности Амурской желдороги и прекращения навигации по Амуру, ожидать в ближайшее время не приходится, имеющиеся же в распоряжении Хабаровского командования части в достаточной степени показали свою неустойчивость и противостоять даже слабо вооруженным нашим частям не могут.

Население занятых нами районов относится сочувственно к нашим частям и радуется избавлению от коммунистов, что дает уверенность в сохранении на будущее время спокойствия в тылу; а потому, в целях расширения территории Русско-Национальной власти – Вр. Приамурского Правительства и для достижения необходимого естественного рубежа реки Амур, приказываю:

1. Командиру 3-го стрелкового корпуса Генерал-майору Молчанову, усилив свою группу 2-й стрелковой бригадой и оставшейся в Спасске частью 1-й стрелковой бригады, продолжать энергичное наступление в общем направлении на север, имея конечной задачей овладение городом Хабаровском, закрепление его за собою и очистку от красных районов к востоку от гор. Хабаровска до с. Вятского включительно и на запад вдоль реки Амура и Тунгузки.

2. Командиру 2-го стрелкового корпуса Генерал-майору Смолину, командиру 1-го Сводно-Казачьего корпуса Генерал-майору Бородину и Начальнику гарнизона и района гор. Владивостока Генерал-майору Смирнову – с полным напряжением всех сил и средств продолжать выполнение задач, поставленных им приказом моим от 4-го сего декабря за № 0787/оп по охране тыловых районов и очистке их от оставшихся еще партизанских шаек и коммунистов.

3. Начальнику Военных сообщений иметь на головном участке вспомогательный поезд и достаточное количество восстановительных средств для исправления всех повреждений и принять меры к охране всей линии от нападений.

Командующий войсками Генерал-лейтенант Вержбицкий. Начальник Штаба Генерального Штаба Генерал-майор Пучков».

Таким образом 8 декабря Временное Приамурское правительство через своего командующего войсками официально санкционировало движение на север частей Белой армии.

К вечеру 10-го Поволжская стрелковая бригада достигла поселка Зарубинского, а отряд 1-й стрелковой бригады (полковник Климовских) – поселка Колюбакинского. Усиленным маршем на следующий день отряд 1-й стрелковой бригады прошел в Ново-Покровский, Поволжская стрелковая бригада, выступив из Зарубинского в 16 часов, прибыла в Ново-Покровку. В поселке Зарубинском 10-го генерал Сахаров получил сведения о нахождении в поселке Васильевском одного батальона пехоты при двух орудиях.

По сведениям, собранным белыми, на линии Васильевский – Бикин красные сосредоточили остатки 6-го полка, весь 5-й, батарею (четыре орудия) и два бронепоезда. Прибывший из Читы со званием «Заместителя Главкома ДВР» товарищ Серышев назначил начальником боевого участка командира 5-го полка товарища Кондратьева.

В 19 часов 10 декабря генерал Молчанов дал следующую директиву: «Комбригу Иж. – Воткинской – полк. Ефимову, 2-ой Сибирской – Полк. Черкес⁹³, Полк. Романовскому, Полковнику Аргунову. По сведениям от жителей на ст. Бикин из Хабаровска прибыло несколько воинских эшелонов. В районе поселка Васильевского находится отряд красных до 300 штыков. Сегодня броневик красных подходил к мосту через реку Ханхули. Генерал Сахаров завтра займет пос. Васильевский, а 12-го на рассвете атакует станцию Бикин. Полковнику Ефимову приказываю сосредоточиться завтра в поселке Георгиевском, двинув свои части из Федосьевки и Евгеньевского в 7 часов. 2-й Сиббригаде под командой полк. Черкеса перейти в Евгеньевский к 8 часам и поступить в распоряжение Полк. Ефимова. На рассвете 12-го Полк. Ефимову атаковать Бикин. Отряду 1-й бригады – корпусному резерву перейти завтра в Федосьевку к 9 часам и поступить в мое распоряжение. Полковнику Аргунову быть на Имане. Штакор с Ижевско-Воткинской бригадой».

Утром 11-го туман густой пеленой покрывал землю приблизительно до 8 часов. В 15 шагах абсолютно ничего не было видно. В 10 часов 2-я Сибирская бригада выступила из деревни Федосеевки, а в 10 часов 30 минут туда вошел отряд полковника Романовского.

Колонна полковника Ефимова двигалась на Георгиевский… В 15 часов при получении известия о приближении белых красные подорвали одну ферму Бикинского железнодорожного моста. Позднее красными же были на ст. Бикин взорваны стрелки и крестовины. Они не надеялись удержать Бикин.

В 10 часов 20 минут генерал Молчанов отдал приказание исполняющему должность начбрига 1-й стрелковой, полковнику Романовскому прибыть в Георгиевский к 24 часам, имея в виду через два часа после прибытия в Георгиевский движение на Бикин.

Сильный мороз, бывший в этот день, к ночи достиг еще большей силы. К тому же начинал подниматься ветер, и белые части, двигаясь по льду Бикина, не могли согреться ходьбой.

«Начбриг Поволжской, Иж. – боткинской, 1-й стрелковой и 2-й Сибирской, Комполка Сибказачьего, Начгару Спасского, Комендантам станций, Начальнику Головного участка, Главврачу санпоезда № 122. 9-го декабря 1921 года № 064/л Комкор запрещает командировки чинов в район южнее Штаба корпуса без его разрешения.

Удостоверения на такие командировки будут выдаваться в штакоре за подписью Комкора. Увольнения в отпуск запрещены впредь до распоряжения. Ни один раненый, больной или нуждающийся по болезни в отпуске не может ни в каком случае миновать санпоезд № 122, из которого отправление чинов; в случае нужда, на юг, может быть только с разрешения Комкора. Комкор предупреждает, что на станциях южнее штакора будут расположены контрольные пункты и задержанные чины корпуса, едущие в сторону Спасска без удостоверения Комкора, будут арестовываться как дезертиры. Первым пяти адресатам: Комкор запрещает частям возить пулеметы на частных подводах. П. н. Наштакор 3, Полковник Ковцевич».

«Командирам всех частей. Несмотря на неоднократные напоминания о том, что части за все, взятое у жителей, должны платить обязательно, некоторые части не платят и никак не могут понять, что таким путем далеко не уйдешь. Вахмистр Рогачев Сибирского казачьего полка, взяв в деревне Надаровке 8-го декабря сена, овса и муки на 42 руб. 50 коп., денег не уплатил, дав об этом расписку и сказав, что деньги надо получить в Бочарове, в штабе корпуса. Выяснилось, что этот же вахмистр 10/XII разменял 100 иен у наштакора на мелкие и все-таки не уплатил, и крестьянин с указанной распиской явился в штакор 11/ XII в пос. Георгиевский. По-видимому, вахмистр Рогачев никому о факте неуплаты не докладывал, т. к. генерал Блохин не докладывал мне. Факт мародерства налицо, и Рогачев будет расстрелян.

Один из эскадронов Воткинского конного дивизиона не уплатил денег за взятое сено в дер. Надаровке. Начальнику Ижевско-Воткинской бригады не позже 12/XII донести мне – какой эскадрон это сделал, для предания военно-полевому суду Командира эскадрона. Я предупреждал, что не поступлюсь перед расстрелом каждого мародера и твердо буду это проводить в жизнь.

На будущее время приказываю, в случае невозможности уплаты из-за отсутствия разменной монеты, расписки в этом давать за подписью командиров частей. Категорически воспрещаю выдавать какие-либо авансы Командирам батальонов, рот, эскадронов, все закупки для всей части должны производить хозяйственные чины. В каждом пьяном будут видеть вора и расстреливать, т. к. денег ни у кого быть не должно, а раз имеет возможность пить – значит, ворует. Предупреждаю, что казенные деньги нужно беречь, а не транжирить. 11-го декабря № 368/м пос. Георгиевский. Генерал-майор Молчанов».

В дополнение к этому приказу следует сказать, что эффект на части произвел он большой, гарантировав на будущее время полный порядок. Рогачев же, по имеющимся данным, расстрелян не был.

2-я отдельная Сибирская стрелковая бригада была той самой бригадой, о коей управляющий военно-морским ведомством в приказе от 6 ноября за № 41 говорил, что, имея всего 396 чинов, состоит из трех отдельных частей и имеет в штабе бригады 76 человек.

Приказом генерала Молчанова от 10 декабря эта бригада была сведена в Добровольческий полк, включенный в состав Ижевско-Воткинской бригады. Генерал-майор Осипов, сдав командование, отправился во Владивосток. Командиром сводного полка стал бывший командир 1-го Добровольческого полка – полковник Черкес. Командир Отдельного Красноуфимского конного дивизиона, полковник Хромов, оказался не у дел. Его дивизион был расформирован, из конных был образован «разведывательный эскадрон», именовавший себя Красноуфимским, а пешие офицеры и солдаты были влиты в батальоны Добровольческого полка. Отдельная Добровольческая батарея временно превращена в 3-й батальон Добровольческого полка. Организация Добровольческого полка, сохранившаяся на все последующее время (без батареи), получила следующий вид: два стрелковых батальона, по две роты каждый, одна офицерская рота, не входящая в состав батальонов, одна пулеметная команда, один разведывательный эскадрон, одна рота связи, одна нестроевая рота.