Текст книги "Белые русские – красная угроза? История русской эмиграции в Австралии"

Статистические замечания

Масштабы послевоенной миграции русских трудно оценить точно. Когда речь идет о перемещенных лицах из Европы, историк на каждом шагу оказывается в тупике из-за носившего массовый характер феномена – ложных показаний о собственной национальной принадлежности. Как выразился Эндрю Джанко, «попытки советских беженцев укрыться от внимания сотрудников репатриационных служб привели к тому, что они не оставили следа и в исторических анналах»[938]938
  Andrew Janco. Op. cit. P. 352.


[Закрыть]. Но есть и другие сложности, проистекающие из свойств самих исторических записей и тех статистических данных, которые регистрировались.

В IRO вели свой счет беженцев, отправлявшихся в Австралию по программе массового переселения, а министерство иммиграции Австралии считало количество въехавших в страну беженцев по-своему (Таблица 2). Свои подсчеты велись даже в СССР, и согласно им, на 1 января 1952 года Австралия из всех стран мира была самым популярным направлением для перемещенных лиц – выходцев из СССР (Таблица 2) и лидировала, опережая США и Канаду как желанное место для переселения в глазах всех перемещенных советских граждан, включая украинцев и прибалтов: общее количество переехавших туда лиц превышало 50 тысяч[939]939
  В. Н. Земсков. «Вторая эмиграция»… С. 7.


[Закрыть]. В СССР данные поступали от советского ведомства, занимавшегося репатриацией (его задачей было помешать переселению советских граждан в другие страны и добиться их возвращения на родину), и на чем они основывались, неясно. Что касается IRO и австралийского министерства иммиграции, их классификация людей по национальному признаку опиралась на показания – текущие или зафиксированные ранее – самих людей, желавших переселиться. Таким образом, ни одну из этих учетных систем нельзя считать ни надежной, ни определяющей.

Значимыми для IRO и Австралии категориями, которые они использовали для классификации перемещенных лиц и вносили в карточки, служившие затем удостоверениями личности, были: «русский», «украинец» и «лицо без гражданства». (Советские чиновники не использовали категорию «лицо без гражданства» в своих отчетных данных, поскольку, даже если бывшие советские граждане со временем получали документы, в которых числились лицами без гражданства, это не меняло их статуса в глазах советского государства, а учетом русских эмигрантов довоенной волны, которые никогда не были советскими гражданами, в СССР вообще не занимались.) Как уже говорилось в начале этой книги[940]940
  См. Введение и главу 1.


[Закрыть], понятие «украинец» как отдельная национальная категория оставалось весьма неоднозначным, и в лучшем случае тех, кто оказался записан украинцами, трудно отделить от русских. В обстановке лагерей ди-пи люди часто предпочитали называть себя украинцами, потому что для тех, кто желал избежать репатриации в Советский Союз, это было безопаснее, чем назваться русскими (ведь жители Западной Украины до войны были гражданами Польши, а не СССР). Путаницу усугубляло еще и то, что в австралийских статистических материалах украинцы как особая национальная категория не фигурировали вплоть до середины 1947 года; впервые в переписи населения Австралии они появились в 1954 году, а в 1966-м снова исчезли; до и после этих дат всех украинцев просто записывали русскими. Категория «русские» тоже была лишена однозначности, поскольку в нее часто попадали любые советские граждане: белорусы, татары, армяне и казахи, не говоря уж о советских украинцах. Лицами без гражданства в IRO записывали главным образом русских эмигрантов довоенной волны, имевших нансеновские паспорта. В австралийских записях этому понятию более или менее соответствует категория «назвавшиеся лицами без гражданства», использовавшаяся в 1950-е годы.

Согласно данным IRO (Таблица 2), по программе массового переселения в Австралию въехали почти 9 000 русских (советских граждан и лиц без гражданства)[941]941
  Показатели, полученные Эгоном Кунцем из австралийских источников DOI (Таблица 2), ниже на пару тысяч, вероятно, оттого, что IRO включила в свои данные по массовому переселению еще и некоторых из тех перемещенных лиц, которые под ее эгидой отправлялись в путь как мигранты с правом на высадку (Австралия классифицировала их как иммигрантов, въезжавших «с содействием» или «без содействия»).


[Закрыть]. Но важно понимать, что не все русские перемещенные лица, приехавшие в те годы в Австралию, прибывали туда по программе массового переселения. Многие приезжали, имея разрешения на высадку, или как мигранты, опирающиеся на чье-то содействие (за пределами программы для ди-пи, но с поддержкой какой-либо организации), или как мигранты самостоятельные, без содействия (то есть без поддержки какой-либо организации). Хотя чаще всего способ прибытия с одним только разрешением на высадку практиковали евреи из числа ди-пи (в силу того, что правительство Австралии всеми силами старалось не допускать их до участия в программах массового переселения), прибегали к этому каналу и русские эмигранты, особенно те, кому не позволяли участвовать в программе массового переселения из-за подозрений в коллаборационизме)[942]942
  См. обсуждение в: Sheila Fitzpatrick. Migration of Jewish… Согласно данным о разрешениях на высадку, выданных в 1947–1949 гг., 305 разрешений были выданы русским (вероятно, советским русским) и 1 741 – лицам без гражданства. Из них, 83 из числа русских и 1 189 из лиц без гражданства были евреями: NAA, A445 235/1/24: Nationality of Persons Covered by Landing Permits Issued (благодарю Сюзанну Ратленд за то, что познакомила меня с этой таблицей). Отметим, что эти данные относятся к выданным разрешениям на высадку, а не к тем, что были в итоге использованы. К сожалению, у нас нет аналогичных данных за 1950–1951 гг.


[Закрыть].

Если прибавить сюда ежегодные данные о въехавших в Австралию за период с 1947 по 1951 год (включающие и мигрантов с правом высадки, и тех, кто приезжал по программе массового переселения), то мы получим общее число – почти 20 тысяч русских и украинцев, плюс еще 13 тысяч человек, записанных лицами без гражданства[943]943
  Данные Oversea Arrivals and Departures получены из Demography Bulletin, 1950, no. 68; за 1950 г. – Ibid. 1951, no. 69, и Year Book Australia, Commonwealth Bureau of Statistics, Canberra, за 1951, 1953 и 1954 гг.


[Закрыть]. В работе Кунца, впрочем, фигурирует количество почти вдвое меньшее (с опорой на те же данные австралийского министерства иммиграции), но учтены только прибывшие по программе массового переселения. Но, как заключил сам Кунц, его данными, относящимися к массовому переселению, картина послевоенной русской иммиграции отнюдь не исчерпывается. Наряду с 3 526 иммигрантами, зарегистрированными как русские и приехавшими по программе массового переселения за период с 1947 по 1954 год, он обнаружил еще 3 532 русских из категории «мигрант с содействием» и еще 3 000 человек – «без содействия». Это не считая украинцев, или почти 11 тысяч мигрантов, записанных лицами без гражданства или обладателями нансеновских паспортов, из которых многие наверняка были русскими[944]944
  Egon F. Kunz. Displaced Persons… Рр. 95–96. Отметим, что с 1950 г. была добавлена категория «лица без гражданства по определению» (т. е. не просто не имеющие документов какой-либо страны, а имеющие документы, где они названы лицами без гражданства), в которую не входили те, кто называл себя русскими без гражданства или украинцами без гражданства, т. к. те были посчитаны в других категориях как представители соответствующих национальностей. Однако, изучив списки пассажиров и документы о прибытии мигрантов, можно предположить, что большинство русских, приехавших как лица без гражданства, считали себя просто лицами без гражданства, и потому в категорию «лиц без гражданства по определению» почти наверняка входило значительное количество русских (из чего и исходит Кунц в своем замечании).


[Закрыть]. Хотя эти данные и относятся к более протяженному периоду, чем те, что приведены в Таблице 2, они тем не менее дают ясное представление о том, что количество мигрантов, объявлявших себя русскими и прибывавшими вне программы массового переселения, было весьма значительным.

Однако не все русские объявляли себя таковыми. Неверное указание своей национальной принадлежности было в европейских лагерях ди-пи массовым явлением, и оно продолжало существовать в процессе иммиграции в Австралию и другие страны, куда переселялись перемещенные лица. Особенно склонны были утаивать свое истинное происхождение те советские русские, которые боялись репатриации: чаще всего они выдавали себя за поляков, за русских эмигрантов довоенной волны и за украинцев (поскольку выходцы с Западной Украины не подлежали репатриации). В разных главах этой книги приводилось множество примеров таких подлогов. Но, конечно, это означает, что к статистическим данным, собранным международными организациями и австралийскими властями, следует относиться с большой осторожностью. Показательным случаем является разделение иммигрантов на русских и украинцев. В статистических данных, собранных IRO и австралийцами (Таблица 2), соотношение между въехавшими в страну русскими (включая лиц без гражданства) и украинцами – 1:2, но в советских данных оно ближе к 1:1, и это притом что в советскую категорию русских не включены эмигранты довоенной волны. Можно почти не сомневаться, что соотношение, вычисленное в СССР, ближе к истине. В лагерях ди-пи русским было выгодно называться украинцами, а вот у украинцев не было ни малейших оснований выдавать себя за русских, и в итоге количество украинцев, фигурирующее и в международной, и в австралийской статистике, скорее всего, сильно завышено, а количество русских – сильно занижено. Как мы увидим позже, когда речь пойдет о данных переписи населения, некоторые из этих «украинцев» после прибытия в Австралию вновь сделались «русскими».

И русским, и советским украинцам было выгодно (в частности, чтобы избежать репатриации) выдавать себя за поляков или за представителей других несоветских славянских народов, а у западных украинцев, родившихся в Польше, даже имелось на это почти законное право (хотя в СССР их и считали советскими гражданами, в послевоенной Польше, напротив, никто их не ждал). Согласно одному обзору лагерей ди-пи в послевоенной Германии, доля официально признанных поляками ди-пи, которые в действительности являлись советскими гражданами (русскими и украинцами по национальности), в разных лагерях составляла от 3 до 30 %[945]945
  Приводится в: Andrew Janco. Op. cit. P. 170. Обзор был выполнен русской антикоммунистической организацией НТС, которая выискивала среди русских ди-пи новых кандидатов для вербовки в свои ряды.


[Закрыть]. Среди мигрантов, прибывших после войны в Австралию по программе массового переселения, согласно статистике IRO, более 60 тысяч человек были записаны поляками[946]946
  Louise W. Holborn. International Refugee Organization… Р. 438; Egon F. Kunz. Displaced Persons… Р. 43. У Холборн количество поляков указано как 60 308, у Кунца – 63 394.


[Закрыть]. Вероятно, в их число были включены тысячи русских и украинцев, приехавших по польским документам[947]947
  Отдельные примеры того, как русские въезжали в Австралию под видом поляков, см. главы 1, 2 и 6.


[Закрыть].

В лагерях ди-пи советские русские могли также выдать себя за эмигрантов довоенной волны. В 1946 году у 83 % ди-пи в лагере Мёнхегоф в Германии имелись документы лиц без гражданства (полученные стараниями русских эмигрантов, управлявших этим лагерем), хотя, судя по материалам одного исследования, 72 % всех находившихся в лагере были в действительности советскими гражданами[948]948
  Andrew Janco. Op. cit. Pp. 228–230. Многие другие примеры см. главы 1 и 2.


[Закрыть]. Те, кто надевал эту маску, чтобы избежать обнаружения, с высокой степенью вероятности продолжали носить ее и в дальнейшем и из опасения, что их разоблачат представители советских ведомств, и потому что в Австралии периода холодной войны жить под такой эмигрантской личиной было удобнее, чем слыть выходцем из СССР. В Таблице 2, где категория «русские» соответствует и русским советского происхождения, и русским эмигрантам без гражданства, соотношение между этими двумя группами составляет приблизительно 1:1 (в статистике IRO советских русских насчитывается больше, а в статистике австралийского министерства иммиграции крен, наоборот, наблюдается в сторону эмигрантов). Но очень трудно поверить, что в послевоенной Германии и Австрии на самом деле находилось столько же настоящих русских эмигрантов, сколько и русских перемещенных лиц, попавших туда помимо своей воли в качестве военнопленных или остарбайтеров, так что остается лишь предположить, что в действительности доля советского контингента значительно превышала 50 %.

Среди украинцев было гораздо меньше эмигрантов довоенной поры, но с ними возникало дополнительное затруднение: категория «украинцы» распадалась на две группы – восточных украинцев, которые являлись советскими гражданами с 1920-х годов, и западных, которые получили советское гражданство только в 1939 году. (СССР причислял к своим гражданам обе группы, но лишь представители первой были воспитаны как советские граждане, а большинство представителей второй группы были настроены решительно против присоединения их региона к Советскому Союзу.) По подсчетам российского историка В. Н. Земскова, около трех четвертей ди-пи, записанных украинцами, были родом из недавно присоединенных областей Западной Украины, и лишь одна четверть – из тех областей Украины, что входили в состав СССР еще до войны; согласно же статистике IRO и министерства иммиграции Австралии, это соотношение составляло примерно 70:30[949]949
  В. Н. Земсков. «Вторая эмиграция»… C. 73. В эту оценку включены и белорусы (существенно более малочисленная группа), которые точно так же разделились на бывших граждан Польши и бывших граждан СССР. Данные австралийцев и IRO (только по украинцам, без учета белорусов) взяты из: Egon F. Kunz. Displaced Persons… Р. 90.


[Закрыть].

До сих пор наше внимание было сосредоточено на послевоенной волне русских иммигрантов, прибывших в Австралию из Европы. Но к общему количеству иммигрантов следует прибавить и тех русских, что приехали из Китая. Все они были белыми, среди них практически не попадалось бывших советских граждан[950]950
  Многие из китайских русских имели (или ранее имели) советские паспорта, но это еще не делало их советскими гражданами.


[Закрыть], и не было сколько-нибудь заметного украинского компонента. За 1945–1946 годы в Австралию приехало всего несколько сотен русских, вероятно, большинство из Китая[951]951
  Согласно австралийским данным по иммиграции, в 1945 и 1946 г. прибыло 180 русских (сведений о лицах без гражданства в этих таблицах нет): Demography Bulletin, nos 63 and 64, 1945 and 1946: Oversea Arrivals and Departures: Permanency of Arrival and Departure and Racial Origin.


[Закрыть]. В шанхайском консульстве записали, что 766 перемещенных лиц были отправлены в этот период из Шанхая в Австралию, и в их числе были русские и русскоязычные евреи, но большинство, вероятно, составляли германские и австрийские евреи, которые провели годы войны в Шанхае и теперь были главным объектом заботы международных благотворительных организаций[952]952
  NAA, A6980, S250253, H. M. Loveday, 3rd secretary in Shanghai, 20 March 1947, Emigration from China to Australia.


[Закрыть]. За 1947–1951 годы, согласно IRO, Австралия приняла почти 3 000 европейских беженцев из Китая, многие из них были русскими или русскоязычными евреями[953]953
  Louise W. Holborn. International Refugee Organization… Р. 433 (European refugees). Точное количество – 2 907, включая 1 699 человек, которые прибыли в Австралию по программе массового переселения через Тубабао и включены также в статистические данные IRO по количеству участников программы массового переселения.


[Закрыть]. В эту группу входили русские, прибывшие из Шанхая через Тубабао (1 699 человек) и включенные в статистике IRO в общее количество иммигрантов, въехавших по программе массового переселения (см. Таблицу 2).

Вплоть до 1951 года (последнего года, в течение которого действовала программа массового переселения IRO), европейский поток русских иммигрантов в Австралию был намного шире, чем аналогичный поток из Китая. Однако с 1952 года поток беженцев, остававшихся под опекой IRO, истончился до скудного ручейка, зато из Китая стало приезжать намного больше людей. В 1950-е годы из Китая прибыли около 5 000 русских (см. Таблицу 3), наиболее «урожайными» годами стали 1957-й и 1959-й. Русские продолжали приезжать из Китая в значительных количествах и в начале 1960-х (в 1961–1962 годах – по 1 200 человек ежегодно), а потом их количество снизилось до двузначных и, наконец, с 1966 года, – до однозначных чисел[954]954
  Nicholas Pitt. Op. cit. P. 151, Table 5.


[Закрыть]. Главной организацией, занимавшейся этими миграционными потоками, был Всемирный совет церквей[955]955
  Ibid.


[Закрыть], и в ту пору многие семьи воссоединялись: китайские русские, обосновавшиеся в Австралии раньше, выступали поручителями тех родных и близких, кто еще оставался за границей. За период между переписями населения в 1954 и 1961 годах увеличившееся число людей, указавших своим вероисповеданием православие, а местом рождения страны Азии (на 5 236 человек – по сравнению с 7 440 в 1951 году)[956]956
  Commonwealth Bureau of Census and Statistics, Census of the Commonwealth of Australia, 30th June 1954, vol. VIII, Statistician’s Report. Pp. 183, 189; Census of the Commonwealth of Australia, 30th June 1961. Vol. VIII, Statistician’s Report. Pp. 208–209, 215.


[Закрыть], соответствует (с небольшим превышением) количеству белых русских, за те же годы приехавших в Австралию из Китая (Таблица 3). За 1952–1953 годы, согласно данным от Верховной комиссии по делам беженцев ООН, Австралия приняла 8 746 беженцев с Дальнего Востока[957]957
  Louise W. Holborn. Refugees: A Problem of Our Time, the Work of the United Nations High Commissioner for Refugees. 1951–1972. London: Scarecrow Press, 1975. Vol. 1. P. 623.


[Закрыть], большинство которых составляли русские из Китая.

Дополнительным источником информации о количестве иммигрантов, въехавших в страну, служат данные переписей населения Австралии, проводившихся в 1933, 1947, 1954 и 1961 годах (см. Таблицу 4), хотя здесь дело осложняется терминологическими сдвигами, поскольку в переписи 1947 года в качестве значимой категории «место рождения» приводилась только Россия, а в 1954 году уже предоставлялся выбор из двух вариантов: СССР и Украина. Если исходить из приблизительного соответствия между данными для России в 1947 году и совокупными данными для СССР и Украины в 1954 году, то получается, что прирост составил почти 23 тысячи человек[958]958
  В их число не попадают русские, родившиеся за пределами России (Советского Союза). В переписи 1961 г. из людей, указавших местом своего рождения Польшу и Югославию, 2 006 и 2 518 человек соответственно заявили о том, что их национальность отличается от титульной. Вероятно, многие из них были детьми русских эмигрантов. При простом вычете показателей 1947 г. из показателей 1954 г., а показателей 1954 г. из показателей 1961 г. игнорируются также такие факторы, как количество умерших и уехавших. Вероятно, ежегодно умирало 100–200 русских, если можно судить по данным, собранным в Census of the Commonwealth of Australia, 30th June, 1961; Australian Life Tables, 1960–1962, Commonwealth Bureau of Statistics, Canberra, n.d. (Australian death rates). В конце 1940-х – начале 1950-х количество уехавших из страны было минимальным (не более 100 человек в год, считая русских, украинцев и лиц без гражданства), но в 1953 г. уезжать стало больше людей, так что к концу 1950-х количество покидавших страну людей достигло в среднем 200 в год (а в 1956 и 1961 гг. было зафиксировано необычайно много отъездов) (подсчеты основаны на: Oversea Arrivals and Departures data, Demography Bulletin, nos. 63–78, 1945–60).


[Закрыть]. Если же ориентироваться на национальность – категорию, применявшуюся только к иностранцам, или ненатурализованным жителям страны, то выходит, что количество русских и украинцев увеличилось почти на 21 тысячу человек. Эти количественные оценки сопоставимы с теми, что относятся к послевоенной миграции и приводятся в Таблице 2 (хотя количество украинцев относительно русских оказывается выше более чем вдвое), и в них наблюдается тот же фактор искажения из-за ложной информации, которую давали новые иммигранты о месте своего рождения и о своей национальной принадлежности.

За период между переписями 1954 и 1961 годов доля родившихся в Европе жителей Австралии, указывавших местом своего рождения Украину, снизилась почти на 6 %, тогда как доля тех, кто указывал местом своего рождения СССР, увеличилась почти на 20 %[959]959
  Commonwealth Bureau of Census and Statistics, Census of the Commonwealth of Australia, 30th June 1961, vol. VIII, Statistician’s Report, p. 154: European-born Population of Australia: Numerical and Percentage Increases and Decreases, Censuses, 1954 and 1961.


[Закрыть]. Трудно предположить иную причину такого скачка, кроме того явления, которое Эгон Кунц назвал «перепрыгиванием из одной категории в другую» со стороны респондентов, участвовавших в переписи[960]960
  Egon F. Kunz. Displaced Persons… Р. 89.


[Закрыть]. Это не единственная аномалия в данных переписей, которая связана с Украиной: когда в 1954 году была впервые введена категория «украинцы», обособленная от остальных уроженцев России/СССР, количество ненатурализованных иммигрантов, называвших себя украинцами, резко возросло по сравнению с теми, кто называл себя русскими (Таблица 4). С точки зрения обычной статистики такой результат попросту необъясним, учитывая, что к моменту переписи 1961 года соотношение русских и украинцев среди ненатурализованных и натурализованных иммигрантов вновь вернулось к приблизительному паритету[961]961
  За период с 1947 по 1954 г. натурализовалось относительно небольшое количество иммигрантов, которые пополнили число русских и украинцев, учтенных в графе «иностранцы» в переписи 1954 г. (Таблица 4): 31 русский (в отсутствие отдельной категории для украинцев) и 247 лиц без гражданства в 1947–1948, а 52 русских, 35 украинцев и 619 лиц без гражданства за период 1949–1953. После середины 1950-х их количество заметно возрастает: за временной промежуток между двумя переписями, 1954–1960, натурализовалось 3 346 русских, 11 340 украинцев и 5 494 лиц без гражданства (подсчитано на основе таблиц «Натурализация» в: Year Book Australia, 1951–1962).


[Закрыть]. Наверное, именно эта аномалия побудила австралийских статистиков ввести некоторые новые разграничения при проведении переписи 1961 года: в частности, между «национальностью в соответствии с местом рождения» и «национальностью, не являющейся титульной для страны рождения». Притом что 74 % представителей группы ненатурализованных выходцев из Европы в целом (за вычетом родившихся в СССР и на Украине) указали свою национальность в соответствии с заявленным местом рождения, лишь 25 % тех, кто указал местом своего рождения Украину, назвали себя украинцами, и лишь 48 % тех, кто указал местом своего рождения СССР, назвали себя русскими[962]962
  Commonwealth Bureau of Census and Statistics, Census of the Commonwealth of Australia, 30 June 1961. Vol. VIII. P. 186. На эти показатели также влияет более высокая доля тех уроженцев СССР и уроженцев Украины, которые указали в графе национальности статус лиц без гражданства – 12,5 % и 7,8 % соответственно по сравнению с 2 % от общего количества остальных уроженцев Европы внутри группы ненатурализованных иммигрантов.


[Закрыть].

Подавляющее большинство русских, как и многие украинцы, скорее всего, могли указывать своим вероисповеданием православие. К сожалению, это не очень-то помогает выявить вероятное количество русских среди посчитанных при опросе людей, поскольку до 1954 года австралийские статистики не признавали греческое или русское православие как отдельные религиозные конфессии. Когда новую категорию наконец добавили, она называлась «греческое православие» (хотя в нее явно включили и русскую, и другие ветви православия), и в стране уже находилось 74 745 человек, относивших себя к этой конфессии[963]963
  Commonwealth Bureau of Census and Statistics, Census of the Commonwealth of Australia, 30 June 1961, vol. VIII. Р. 183.


[Закрыть]. Количество православных продолжало неуклонно расти – к 1961 году их насчитывалось уже 154 924 человека, но на эти годы пришелся пик иммиграции из Греции, не говоря уже о Сербии, и потому долю русских в этом потоке вычленить нелегко. В 1961 году среди жителей Австралии насчитывалось 77 022 человека, родившихся в Греции[964]964
  Ibid. Р. 186.


[Закрыть], а значит, примерное такое количество православных верующих следует распределить по разным другим категориям, включая детей тех, кто родился в Греции, и сербов (почти 50 тысяч человек указали местом своего рождения Югославию, но к их числу относились также хорваты-католики и мусульмане), а также русских. Из информации, собранной при переписи 1961 года, можно почерпнуть лишь приблизительные сведения о китайских русских: из респондентов, назвавших своим вероисповеданием греческое православие, 12 642 человека указали местом своего рождения страны Азии. Из данных той же переписи можно узнать, что 67 244 православных родились в Греции, 2 404 – в Германии, 2 248 – в Польше, а 26 695– в других странах Европы (включая Россию и Югославию, количество уроженцев отдельных стран не уточняется)[965]965
  Ibid. Рp. 215–216: Religion and Birthplace of the Population.


[Закрыть].

Поскольку правительство Австралии всячески пыталось воспрепятствовать въезду в страну евреев, считается, что эти попытки оказались удачными. На деле же вклад Австралии в дело переселения еврейских беженцев оказался в итоге весьма значительным (независимо от воли ее руководителей). В 1951 году один статистик из министерства иммиграции, в частном порядке отвечая на вопросы Артура Колуэлла, сообщил, что по программе массового переселения в страну въехали 6 260 евреев-мигрантов, плюс еще 13 650 евреев из всех стран, кроме Британии, прибыли с разрешениями на высадку за период с 1945 по 1950 год; таким образом, лишь за эти годы в Австралию въехали почти 20 тысяч евреев[966]966
  NLA: MS 4738 (архив Колуэлла), коробка 57, непронумерованная папка, письмо (от руки) Колуэллу от Кевина Джонса, датированное 23 июля 1951 г. Подробнее об этом см. выше, главу 2, Sheila Fitzpatrick. Migration of Jewish…


[Закрыть]. В австралийской переписи 1954 года было зафиксировано, что с 1947 года число людей, исповедавших иудаизм, выросло на 16 417 (с 32 019 до 48 436), а перепись 1961 года показала дальнейшее увеличение их количества до 59 329; таким образом, видно, что за период с 1947 по 1961 год общий прирост еврейского населения Австралии, вызванный иммиграцией и естественным ростом, составил 27 310 человек[967]967
  Commonwealth Bureau of Census and Statistics, Census of the Commonwealth of Australia, 30th June 1947, part XVI, Canberra, 1950, p. 876; Census of the Commonwealth of Australia, 30th June 1954, vol. VII, Canberra, 1962. Р. 185; Census of the Commonwealth of Australia, 30th June 1961, vol. VIII, Canberra. 1968. Р. 216. Под «другими европейскими странами» подразумеваются все страны, кроме Великобритании и Ирландии, Германии, Греции, Италии, Нидерландов и Польши, которым посвящены свои разделы.


[Закрыть].

Вероятно, 2 963 еврея, прибывшие из стран Азии, были главным образом русскоязычными переселенцами из Китая[968]968
  Ibid. Р. 216.


[Закрыть], а вот по данным, относящимся к выходцам из Европы, уже намного труднее угадать, сколько же среди них могло быть иммигрантов российского происхождения или преимущественно русскоязычных[969]969
  В опубликованных результатах переписи населения Россию / Советский Союз не выделяли в отдельную категорию как страну происхождения иммигрантов-евреев, чаще всего местом рождения они указывали «другие европейские страны» (11 606 человек из общего числа почти 60 тысяч) и Польшу (10 423 человек из общего числа почти 60 тысяч): Ibid. Рp. 215–216.


[Закрыть]. По всей вероятности, количество родившихся в России/СССР было относительно невелико, особенно по сравнению с многочисленными контингентами уроженцев Польши и других восточноевропейских стран, не говоря уж о тысячах евреев, уехавших в Австралию из Венгрии в 1956 году. В еврейских лагерях ди-пи в Европе лишь 1–2 % признавали, что ранее жили в России или имели советское гражданство[970]970
  Из 154 333 евреев, оказавшихся на попечении IRO в Германии, Австрии и Италии к 31 июля 1947 г., 1 416 человека относили себя к советским гражданам, 71 – к лицам без гражданства, что в совокупности составляло менее 1 %: Louise W. Holborn. International Refugee Organization… P. 199. В еврейском лагере под Франкфуртом, где в 1947 г. побывал Колуэлл, 20 человек из его 1 123 обитателей-ди-пи называли себя русскими и 900 – поляками: NAA: A445-223-2-5, Arthur Calwell’s visit to Europe, July 9–22 1947.


[Закрыть]. Среди тех евреев ди-пи, кто после войны получил разрешение на высадку в Австралии, количество тех, кто называл себя русскими, было совсем маленьким (177 человек, тогда как поляками себя называли 9 497 человек), хотя более многочисленная группа (2 640 человек) записалась лицами без гражданства[971]971
  NAA: 235/1/24. Nationality of Persons Covered by Landing Permits Issued, November 1945 – December 1949.


[Закрыть]. В этой польско-еврейской группе, без сомнения, было множество родившихся в Польше русскоязычных евреев, которые прожили военные годы в СССР (и в некоторых случаях получили советское гражданство), покинули СССР в 1945–1946 годах и некоторое время провели в лагерях перемещенных лиц на территории Германии и Австрии, после чего перебрались в Австралию[972]972
  Об этой группе см.: John Goldlust. Op. cit.


[Закрыть]. С некоторыми из них мы уже встречались – они посещали левацкий Русский общественный клуб в Сиднее[973]973
  См. главу 8.


[Закрыть].

Поскольку осмысление данных, собранных о русских иммигрантах в Австралии, чрезвычайно затруднено, мы никогда не сможем установить точно, сколько же их было. С 1947 по 1954 год, согласно данным переписей, количество живших в Австралии иностранцев, указавших местом своего рождения Россию/СССР и Украину (Таблица 4), увеличилось примерно на 23 тысячи человек, и к ним следует прибавить еще 1 000 человек, натурализовавшихся за этот же период[974]974
  См. выше, прим. 24.


[Закрыть], так что общее количество приближается к 24 тысячам. Однако в это число не вошли те русские, что родились за пределами России/СССР, – иными словами, многие из эмигрантов довоенной волны. Некоторое представление об их количестве можно получить благодаря чистому миграционному показателю (разнице между количеством въехавших и выехавших) за тот же период, полученному министерством иммиграции Австралии, а он составил около 28 тысяч русских, украинцев и лиц без гражданства[975]975
  Подсчитано на основе: Oversea Arrivals and Departures, Demography Bulletin, no. 66, 1948, и no. 69, 1951, и Year Book Australia, 1954 и 1956. Для периода с июля по декабрь 1948 г. лица без гражданства по определению остаются количественно не определенной частью категории «другие» (1 300); по моей оценке, их было около 1 000 человек.


[Закрыть]. В статистических данных за первые послевоенные годы не делалось различия между русскими и украинцами, но в 1950 году, когда это разграничение было проведено, соотношение между русскими – вместе с лицами без гражданства – и украинцами оказалось почти 1:1. Таким образом, за период между переписями 1947 и 1954 года количество въехавших и оставшихся в стране русских/лиц без гражданства превысило 14 тысяч, причем русских оказалось больше на 2–3 тысячи человек. Если предположить, что помимо них еще около трех тысяч (по самым скромным оценкам) русских въехали по подложным документам, где была вписана другая национальность, то получится, что с 1947 по 1954 год в Австралию въехали около 20 тысяч русских.

Что касается европейских русских, то в те годы послевоенный поток иммигрантов в Австралию из Европы уже почти иссяк. Зато китайские русские продолжали прибывать, и за следующий промежуток времени между переписями (1954–1960) в страну въехали около пяти тысяч русских (см. Таблицу 3), за счет чего общее количество русских, въехавших в Австралию за период с 1945 по 1960 год, приблизилось к 25 тысячам, тогда как чистое количество иммигрантов оказалось на 3–4 тысячи ниже.

Это согласуется с данными эксперта, сообщавшего в начале 1970-х годов, что численность русской общины в Австралии составляет, «по всеобщему мнению», около 25 тысяч человек[976]976
  Henry G. Aerts. Russian Migration in Australia, Social Survey, February 1971. Р. 26. Иезуит Эртс был старым китайским работником, вероятно, больше соприкасавшимся с китайскими русскими, чем с ди-пи из Европы. В его определение русской общины, наверное, не входили украинцы, у которых в Австралии имелась собственная община, и, вероятно, он не включал в нее и русскоязычных евреев.


[Закрыть]. По его оценкам, около половины этих русских приехали из Европы, а вторая половина – из Китая. Это кажется вполне правдоподобным, учитывая, что из Китая русские продолжали приезжать и в 1960-х годах[977]977
  1961 и 1962 годы стали последними годами десятилетия, когда в страну иммигрировало значительное количество русских, а за весь период с 1961 по 1969 год был зарегистрирован въезд 5 377 иммигрантов, большинство которых прибыло из Китая, и отъезд 2732 человек. Подсчитано на основании: Year Book Australia, 1962 и 1964, и Demography Bulletin, no. 84, 1966; no. 85, 1967–68, и no. 86, 1969–1970.


[Закрыть]. Однако не следует забывать, что перемещенные лица из Европы, особенно выходцы из СССР, очень часто неверно указывали свою национальную принадлежность, а вот среди китайских русских этого явления не наблюдалось, поэтому количество китайских русских, в отличие от европейских, не подлежит систематическому занижению.