Текст книги "Когда жизнь останавливается: травма, привязанность и семейная расстановка. Источник любви: теория и практика «семейных расстановок»"

Совесть также реагирует и на другую потребность, не такую сильную, но все же значимую для нас. Мы можем назвать ее потребностью в равновесии, то есть во взаимообмене энергиями. Например, если я подарю вам подарок, то, скорее всего, вы захотите подарить мне что-то в ответ. И когда вы сделаете это, я, возможно, захочу отдать вам нечто большее.

Если взаимообмен происходит легко, если участвовать в нем нам нравится, то между нами накапливается позитивная энергия. Наши отношения развиваются, а формы взаимного уравновешивания становятся разнообразнее и богаче. Благодаря позитивному взаимообмену мы испытываем радость, что помогает нам оставаться вместе.

Получив подарок, мы испытываем необходимость подарить что-то в ответ довольно часто. По крайней мере, мы чувствуем, что должны поблагодарить этого человека, кем бы он ни был. До тех пор, пока мы не скажем ему спасибо, нас будет преследовать чувство незавершенности. В свою очередь, если мы кому-то что-то дарим, то также вправе ожидать хоть какой-то благодарности. И если благодарность не следует, мы чувствуем, что чего-то не хватает.

Большую часть времени либо мы кому-то чем-то обязаны, либо кто-то в долгу у нас. Обычно это какие-то мелочи, но именно из них складываются отношения, дружба и близость, которые возникают не сразу, а постепенно, день за днем.

Представьте себе, что вы подарили бедному племяннику тысячу долларов на обучение в институте, а когда он пришел к вам в дом и принес букет цветов, вы говорите ему: «Ну, что ты, не стоило этого делать». Отказываясь от цветов или преуменьшая их значимость, вы не позволяете племяннику выразить вам благодарность и можете его сильно обидеть. Не принимать подарки – значит подвергать отношения серьезному испытанию. Цветы – это метафора, это выражение естественного желания сказать вам «спасибо» и заодно освободиться от угрызений совести, которые посетили вашего племянника, когда он брал деньги. Чтобы поддержать баланс отношений, вы должны принять цветы с радостью, даже если у вас аллергия на розы и они вам вообще не нравятся.

Мы ощущаем потребность в равновесии – как в позитивном, так и в негативном смысле. Если кто-то навредил нам, у нас возникает потребность ему отомстить, так сказать, «свести счеты». Те из нас, кому приходилось испытывать жестокие оскорбления и унижения, могут понять человеческую жажду мщения, первобытную, непреодолимую силу, которая способна управлять поведением человека всю его жизнь. Наша личная совесть побуждает нас требовать компенсации от того, кто обошелся с нами несправедливо. И не важно, в какой стране живет пострадавший, какую религию исповедует, насколько он цивилизован или дик, стремление рассчитаться с обидчиком – это естественный закон человеческой жизни. Мотивы мести вы найдете в любом мифе любой народности. Большая часть литературных и киносюжетов всех времен и народов основана именно на этом желании.

Но негативная компенсация присутствует не только в литературе и кино. Обман, ложь, оскорбления, которыми полны мифы и драмы, – все это неотъемлемая часть нашей жизни.

Еще один аспект жизни, в котором совесть принимает непосредственное участие, это наши социальные связи. Что происходит, когда мы ведем себя на людях неподобающим образом? Например, во время официального обеда едим рыбу ножом для паштета, пьем вино из стакана для воды, приходим на премьеру оперы в домашнем халате или, наоборот, заявляемся в вечернем платье на неформальную дискотеку. Если ваш костюм не соответствует обстановке, вы испытываете неловкость. И остальные присутствующие также могут чувствовать себя некомфортно.

Социальный порядок требует от нас соблюдения определенных правил и адекватного поведения в той группе, к которой мы принадлежим. Потребность соответствовать обстановке – самая слабая из тех трех потребностей, которые управляют нашей совестью, и, тем не менее, из-за нее мы иногда попадаем в разные «глупые» ситуации. В Японии абсолютно нормально громко поглощать пищу – хлюпающие звуки и причмокивания означают, что еда вам нравится. В Европе же люди стараются производить за столом как можно меньше шума. Например, громкое втягивание в себя жидкости считается довольно грубым поведением. В некоторых странах Средней Азии и Тихоокеанских островов громкая баритональная отрыжка в конце еды сообщит хозяевам о том, что гости сыты и довольны. Но попробуйте рыгнуть в Англии – и тут же поймаете на себе неодобрительные взгляды окружающих.

Обычно мы не испытываем очень сильного чувства вины за нарушение правил общественного порядка или этикета, но иногда подобные ситуации нас все же задевают, и мы долгие годы храним воспоминания о чувстве смущения и стыда.

Давайте подведем итоги. Каковы проявления совести? Она заставляет нас чувствовать себя виноватыми, если мы нарушаем моральные законы и обычаи того общества, в котором живем; она заставляет нас исправлять ошибки; она вынуждает нас быть благодарными и выражать свою благодарность, а также вести себя на людях подобающим образом.

Коллективная совесть – гораздо более мощная, скрытая и коварная сила. Она действует незаметно и никак не связана с чувством вины, которое возникает, когда мы поступаем против личной совести. Обычно мы не помним, с какого момента коллективная совесть начала оказывать на нас влияние. Она существует помимо нашего сознания.

Личная совесть воздействует на наше сознание и проявляется, когда мы выбираем, как поступить или уже что-то сделали. Коллективная совесть действует на уровне семьи в целом и, как я уже говорил, влияет на каждого члена семьи, несмотря на то, что сами члены семьи этого не осознают.

Коллективную совесть можно сравнить с электричеством, наличие которого мы можем распознать только по тому воздействию, которое оно оказывает, например, на лампочку. То же происходит и с коллективной совестью: ее существование мы определяем лишь по тому, каким образом она влияет на поведение людей.

Задача Семейных расстановок как раз и заключается в том, чтобы понять, каким образом работает коллективная совесть. Зная ее законы и то, каким образом они проявляются, мы можем восстановить равновесие в семейной системе и помочь клиенту принять свою судьбу.

Давайте исследуем законы коллективной совести.

Подобно личной совести, которая является охранным механизмом трех наших базовых потребностей, коллективная совесть соотносится с тремя основными системными принципами или законами: законом принадлежности, порядка и равновесия.

Все члены семьи имеют равное право на принадлежность к своей семейной системе, вне зависимости от того, кто они, когда появились в системе и как себя вели. У каждого есть свое место.

Один ребенок может быть талантливым музыкантом, другой – инвалидом, а у третьего могут быть проблемы с социальной адаптацией, но все это не имеет значения. Даже в расширенных семьях, если кто-то умирает молодым или совершает самоубийство, это ничего не меняет в отношении его права на принадлежность. Каждому должно быть оказано уважение, каждому должно быть определено место в системе.

В рамках своей системы члены семьи подчиняются определенной иерархии. Место человека в этой иерархии зависит от времени его прихода в систему. У того, кто вошел в систему раньше, более высокий ранг, чем у тех, кто пришел позже. У старших детей есть преимущество перед младшими. Первая жена всегда будет первой. Вторую жену нужно помнить как ту, что была раньше третьей, и так далее.

Первое всегда остается первым, то, что происходит позднее, всегда будет тем, что произошло позднее, – хронология событий не должна нарушаться. Это естественный закон существования: он не был специально придуман и не имеет никакого отношения к морали. Он распространяется на всех, кто принадлежит к одной системе.

Понимание первоочередности и хронологического порядка глубоко запечатлено в коллективном бессознательном, и мы инстинктивно следуем этому закону в обычных, бытовых ситуациях. Например, когда мы выстраиваемся в очередь перед театральными кассами или бронируем места в самолете, мы автоматически предполагаем, что те, кто пришел раньше, займут лучшие места. Атмосфера в коллективе накаляется, когда тот, кто только что пришел в компанию, занимает место, предназначавшееся для сотрудника, который работает в этой компании уже давно. В воздухе буквально витает фраза: «Как несправедливо!»

То же касается и наших семей. В глубине души мы согласны с законами хронологической иерархии, и нам тяжело, когда кто-то из членов семьи пытается занять не принадлежащее ему место и превышает свои полномочия. В любом языке много выражений, отражающих подобные ситуации. Например: «Ему по рангу не положено», «Он не на своем месте», или народная поговорка, гласящая, что всему и всем есть свое время: «Не лезь поперед батьки в пекло».

Несправедливость, причиненная кому-либо из членов семьи или совершенная им самим, должна быть компенсирована поступками кого-либо из последующих поколений.

Я уже говорил о том, что мы вполне осознаем свое стремление уравновесить то, что с нами случилось. Это может быть либо желание отблагодарить за услугу, либо стремление отомстить за нанесенный ущерб.

Но в рамках семейной системы действует гораздо более мощная сила. Она заставляет нас оплачивать чужие долги. Мы вынуждены расплачиваться за то, что когда-то совершили наши предки. Любое причиненное семье зло, если оно не было каким-то образом компенсировано, рано или поздно эхом отразится на последующих поколениях. Оно подобно вирусу, который дремлет в человеке какое-то время и в подходящий момент провоцирует болезнь.

Таким образом, речь идет не о прямом возмездии, «око за око, зуб за зуб» или «ударь, и получишь в ответ». Это явление гораздо шире и глубже. Оно действует в рамках нескольких поколений. Здесь уместно вспомнить слова из Ветхого Завета о том, что дети расплачиваются за грехи отцов «до третьего и четвертого рода» (Исход, 34 (6–7)). Это значит, что если мой дедушка убил свою жену, то очень вероятно, что я бессознательно расплачиваюсь за его преступление, пытаясь его вину искупить.

Должен отметить, что закон равновесия – это не какое-то моральное наставление о том, как я должен себя вести, и вовсе не предписанные мне нравственные правила. Это естественный закон существования, к открытию которого привели простые наблюдения. В академических кругах такой подход называется «феноменологическим» способом познания реальности.

Другими словами, так устроены семейные системы. И один из основных законов состоит в том, что если кто-то из членов семьи не берет на себя ответственность за свои действия, то ее обязательно возьмет кто-то другой. Коллективная совесть передает «долговые расписки» из поколения в поколение до тех пор, пока они не будут полностью погашены.

Личная совесть заставляет меня исправлять мои собственные ошибки. Коллективная же без моего согласия и ведома заставляет компенсировать поступки того, кого я, возможно, даже не знаю.

В отношении себя лично, если я поступил несправедливо, то я испытываю чувство вины. Под воздействием коллективной совести я действую бессознательно. Таким образом, мы приходим к выводу, что в человеческом сознании есть некая часть коллективного бессознательного, которая заставляет нас отвечать за любые действия, совершенные в нашей системе, и за то, как они влияют на других людей. Все мы несем ответственность, свою или чужую.

Есть еще одно отличие личной совести от коллективной, которое напрямую связано с нашим желанием стать самостоятельной, зрелой личностью. Наш личностный рост зависит от того, насколько мы способны выдерживать одиночество, несмотря на укоры совести и чувство долга, которые мы испытываем по отношению к родителям. Но из-за существования коллективной совести мы можем достичь подобного уровня свободы лишь в определенной степени. Иными словами, мы должны быть готовы нести свою судьбу, которая дается нам вместе с жизнью, и осознавать тот факт, что мы являемся частью определенной семейной системы с ее историей. Только приняв это, мы сможем освободиться от семейных переплетений и от оков коллективной совести, не раньше.

Коллективная совесть в равной степени влияет на каждого члена семьи, не принимая во внимание никаких различий. Она заботится о благополучии всей системы и о ее выживании. Законы системы охраняют право каждого члена семьи на принадлежность к ней, а также предписывают ему определенное место в системе.

В традиционных обществах, поддерживающих преемственность поколений, системные законы становятся основными законами социального взаимодействия. Например, все примитивные племена очень иерархичны: младшие глубоко уважают старших. Чем старше человек, тем больше у него привилегий. Строгие правила первоочередности и приоритетности соблюдаются в этих обществах так, как нигде больше в современном мире.

На Западе почти священной считается индивидуальность. Мы часто наблюдаем сцены, когда дети идут против воли родителей. В нецивилизованных племенах никому даже в голову не придет перечить старшему. Групповые интересы представлены строгой иерархией ценностей и стоят на первом месте, отодвигая личные интересы на задний план. Все члены общества об этом знают и готовы нести ответственность не только за себя, но и за группу в целом.

Например, я слышал историю, которая произошла в африканском племени. Мужчина из этого племени сломал ногу. Его соплеменники принесли его в больницу, и доктор сказал им, что если ногу не ампутировать, то мужчина умрет, и они должны решить, проводить операцию или нет.

Вместо того чтобы тут же ответить, аборигены отправились домой. Там они собрали совет племени, на котором решили, что делать дальше. Вернувшись в больницу, они сообщили доктору, что операции не будет и мужчина должен умереть.

То, что кажется жестоким представителю западной культуры, может являться абсолютной необходимостью для выживания африканского племени. Будучи кочевниками, они постоянно передвигаются с места на место в поисках плодородных пастбищ. Скудный травяной покров пустыни не позволяет им долго задерживаться на одном месте. С одноногим членом группы им будет трудно передвигаться, и под угрозой окажется выживание всего их сообщества. Поэтому они вынуждены были согласиться со смертью своего соплеменника. Все в племени, и даже сам мужчина, понимали это и подчинились данному решению.

Мы видим, как коллективные законы действуют в примитивных племенах. Однако трудно согласиться с тем, что эти же самые законы действуют и в наших современных семьях в XXI веке.

Развитие личной совести приводит к тому, что в пределах одной группы формируются разные ценности. Некоторые люди считают, что имеют больше прав на принадлежность к некоторой системе, чем другие. Например, если я следую ценностям своей группы, то чувствую, что достоин быть ее членом, тогда как тот, кто поступает вопреки негласным правилам нашей системы, может вообще потерять право на принадлежность к ней.

Подобный сюжет запечатлен в библейской истории о блудном сыне. Праведный сын, оставшийся дома и пожелавший помогать отцу, кажется более достойным, чем тот, кто растрачивает наследство, блуждая по свету. Теленок должен быть зарезан для сына, оставшегося дома, а не для того бездельника.

А вот пример из современной жизни: работник, в течение многих лет проявляющий трудолюбие и выказывающий приверженность компании, считает, что у него больше прав, чем у того, кто вечно опаздывает и крадет канцтовары.

Однако ничто не может поставить личное выше коллективного, поскольку коллективной совести все равно, кто входит в состав той или иной группы. У всех есть одинаковое право принадлежать к системе, будь то блудный сын или нечестный работник.

Семейные расстановки показывают, что коллективная совесть гораздо сильнее личной. Она способна заставить человека поступить против личной совести в угоду своему сообществу.

Давайте вновь обратимся к примеру блудного сына. Допустим, я решу, что мой брат недостоин отцовского наследства: он покинул семью, в то время как я трудился на ее благо, поддерживая всех остальных родственников. Поэтому я заберу все деньги себе. Такое решение продиктовано голосом моей личной совести: «У меня больше прав на наследство, чем у него!»

Но через какое-то время я могу потерять деньги из-за бессознательного стремления наказать себя за несправедливое решение. В этом случае, следуя законам коллективной совести, которая стремится к равновесию, я вынужденно компенсирую свои неверные действия и вновь возвращаюсь на один уровень с братом. Или же, если я сам не уравновешу свои действия, то другой член семьи из последующих поколений будет вынужден сделать это за меня.

Консервативные культуры с устойчивыми традициями стремятся привести людей к некоему общему знаменателю, подавляя индивидуальность во имя процветания общества в целом. Это нужно для выживания группы, поскольку жизнь ее членов базируется на удовлетворении их основных потребностей. Чтобы противостоять засухе, наводнениям, голоду, диким животным, враждебным племенам и холоду, людям необходимо держаться вместе, и тогда интересы сообщества оказываются превыше всего остального.

Сейчас в богатых западных обществах необходимость подчиняться законам группы практически отпала. У людей появилось больше возможностей для индивидуального развития. Больше личной свободы – вот естественное развитие социума.

Однако мы почти забыли о своих корнях. В то время как законы, царящие в семейных системах, отнюдь не забыли нас. Они все еще существуют, хотим мы того или нет, и все еще управляют нашим поведением.

Сегодня подросток-бунтарь может верить, что он свободен и волен делать то, что ему нравится. С одной стороны, он действительно гораздо меньше зависит от родителей и может поступать не так, как поступали его предки. Но с другой стороны, он тесно связан с социальной группой, и эта связь заставляет его совершать поступки, противоречащие его идеям о свободе.

Помню историю женщины из Австралии, назовем ее Трейси. Она была очень свободолюбивой и «дикой» в своих проявлениях. В молодости она была хиппи, употребляла наркотики, много лет путешествовала по Индии. Тогда же она забеременела и, родив ребенка, отдала его в приют. Будучи взрослой женщиной сорока лет, она думала, что все грехи ее молодости остались далеко в прошлом.

Но когда вышел новый закон, позволяющий приемным детям искать своих биологических родителей, дочь ее разыскала. Трейси согласилась с ней встретиться. Вскоре после встречи дочь покончила жизнь самоубийством, оставив бабушке, то есть Трейси, на воспитание свою маленькую дочь. Здесь мы видим закон равновесия в действии. В дальнейшем по ходу книги мы еще не раз будем говорить о коллективной совести и ее влиянии на семейные системы.

Итак, если человек хочет освободиться от оков семейных переплетений и идти своим путем, ему, прежде всего, необходимо понять, каким образом коллективная совесть действует в его семье, и затем совершить некие действия, восстанавливающие равновесие. Лишь когда восстановится баланс и будут «закрыты» все старые счета, человек сможет считать себя по-настоящему свободным.

В этом и состоит задача Семейных расстановок.

Одним из самых удивительных и потрясающих открытий Хеллингера в его работе с семейными системами было то, что член семьи, вошедший в систему позднее, например, ребенок, может идентифицироваться с другим членом семьи, жившим до него, не имея при этом ни малейшего понятия о том, что он это делает. Ребенок испытывает чувства того родственника, как свои собственные, и проживает его жизнь, как будто он – его точная копия. Чаще всего это происходит бессознательно, никто в семье об этом не догадывается, а человек, перенимающий на себя роль другого, может быть даже не знаком с тем, с кем идентифицируется.

Что же это за явление?

Вспомним случай Макса из Австрии, мы встречались с ним в первой главе. Когда его мать была еще девочкой, у нее умер отец. Ребенок, потерявший родителя, переполнен болью. Связь с родителем обычно настолько сильна, что ребенок просто не в состоянии справиться с чувством утраты. Чтобы снизить напряжение, он забывает о случившемся, события и чувства вытесняются из его памяти.

Желая избежать боли, мать Макса исключила отца из своей жизни, забыв о нем и о его смерти. Но проблема в том, что боли избежать нельзя. Поэтому жизнь матери Макса стала похожа на сломанную пластинку, остановившуюся в тот день, когда умер ее отец. Она так и не смогла по-настоящему простить его и отпустить.

Чтобы завершить отношения с отцом, ей нужно признать факт его смерти и вновь пережить боль потери, именно ту боль, которую она так долго пыталась избегать. Возможно, она думает, что все осталось позади, в прошлом, но ее раненое сердце до сих пор кровоточит, незаметно для нее самой, а негативные события в семейной системе указывают на то, что проблема существует.

Под влиянием коллективной совести, которая требует, чтобы каждого члена семьи помнили и признавали, Макс вынужден представлять собой своего забытого деда.

Как и все дети, Макс нуждался в материнской любви и заботе. Ему нужны были его собственные отношения с матерью, потому что это естественная и очень важная часть человеческой жизни.

Макс чувствовал, что мать не может быть с ним целиком и полностью. Подспудно он ощущал, что ее сердце все еще тайно принадлежит ее отцу, умершему, когда она была маленькой. Идентифицируясь с дедом и перенимая материнскую боль, Макс пытался заслужить ее любовь и внимание. Он словно бы стал отцом своей матери. Это явление мы называем «парентификацией».

Требования коллективной совести тяжелы для вновь вошедшего в систему ребенка. Макс пытался вести себя так, как будто он отец своей матери, и отдавал ей любовь, вместо того чтобы получать любовь от нее. Естественный ход вещей был нарушен, энергия текла в обратном направлении. В итоге теперь Макс чувствует себя опустошенным. Будучи ребенком, он испытывал эмоциональный голод и все же оставался привязанным к матери. Повзрослев, он все еще сохраняет эту связь и поэтому не может иметь близкие отношения с другими женщинами. В то же время Макс не чувствует себя настоящим мужчиной, и причина этому ясна: в процессе становления он не мог получить поддержку со стороны собственного отца, потому что, идентифицируясь с дедом, он не был по-настоящему сыном.

Одним словом, мальчик не мог быть самим собой, сам не зная почему. Одно из основных переплетений в данной семье – неудачная попытка матери забыть своего отца – создает очень много проблем. А поскольку Макс не смог получить от матери любовь и поддержку в той степени, в которой нуждался, он, возможно, попытается получить их у другой женщины, играя роль ее сына, или у своих детей, если станет отцом. Тогда уже его собственные дети будут давать ему любовь вместо того, чтобы ее получать. Таким образом, семейное переплетение, при котором все поставлено с ног на голову, будет передаваться из поколения в поколение.

Макс может даже развить в себе негативное отношение к жизни, которое может привести к тому, что он станет подвергать себя опасности там, где велика возможность несчастного случая, или проявит склонность к самоубийству. Все зависит от того, насколько сильно мать была привязана к своему отцу. Так действует коллективная совесть. Именно она хочет включить в систему забытых или изгнанных родственников, чтобы у каждого было свое место и всем было оказано должное уважение. Поэтому детям часто приходится идентифицироваться с исключенными из системы членами семьи.

Причиной же, по которой люди стараются исключить кого-то из системы, является невыраженная, не пережитая боль. Чем младше ребенок, тем труднее ему справляться с чувствами – особенно с болью потери кого-то из родителей. Если мы любим другого глубоко и искренне, как дети, то разлуку с ним переживаем чрезвычайно остро. Чтобы справиться с утратой, нужна определенная зрелость, которой у детей просто нет.

Чем раньше произошло травмирующее событие, тем тяжелее последствия для ребенка. Психологи, придерживающиеся объектно-субъектной теории личности, считают, что ранняя потеря родителя является серьезным риском нездорового формирования идентичности у ребенка.