Текст книги "Когда жизнь останавливается: травма, привязанность и семейная расстановка. Источник любви: теория и практика «семейных расстановок»"

Реальное разрешение проблемы – это всегда событие, незапланированное и неожиданное. В начале сессии терапевт никогда не знает, чем все закончится. Даже если эта семья похожа на сотни других таких же семей с такой же динамикой, терапевт должен помнить о том, что не бывает двух одинаковых ситуаций, каждая чем-то да отличается.

В одном случае все члены семьи испытают глубокие чувства и придут к решению проблемы, а в другом случае члены семьи с, казалось бы, идентичной проблемой будут испытывать тяжесть и не смогут двигаться вообще. Очень важно быть открытым для чего-то неожиданного и необыкновенного, не предугадывать результат. В первое время терапевт может чувствовать себя некомфортно, когда его предположение о том, что может помочь, на практике оказывается неэффективным для данной семьи… а новых предположений нет.

Много раз в ходе расстановок возникают такие паузы, когда ведущий не знает, куда двигаться дальше. Очень сложно научиться во время них расслабляться и ждать озарения, которого не было описано ни в одной книге, которому его не учили на тренинге, которое не имеет отношения ни к одной известной ему концепции. Тем не менее, настоящие решения приходят именно в эти паузы, в моменты внутренней тишины и готовности к чему-то новому и неожиданному.

Делая упор на стремление к феноменологическому восприятию реальности и обращение к интуиции, я все же должен сказать, что не против рациональных объяснений или интеллектуального понимания динамики семейных систем. В конце концов, эта книга сама по себе уже является рациональным объяснением различных правил и законов, действующих в системе. Однако еще раз подчеркну, что терапевту необходимо помнить о высшей силе, присутствующей в семейной терапии и управляющей ею, о силе, по сравнению с которой мы всегда были и будем казаться невежами. Жизнь загадочна и чудесна, Семейные расстановки постоянно нам об этом напоминают.

Каждая семья обладает своим собственным энергетическим полем, которое спонтанно проявляется во время расстановки. Именно попадая в это энергетическое, или «знающее», поле, заместители ощущают все, что происходит в той или иной семейной системе, и дают обратную связь клиенту и терапевту. Лично я, когда веду расстановки, осознаю это поле и выражаю ему уважение, двигаясь по комнате и прислушиваясь к своим тонким ощущениям настолько, насколько могу. Например, если в семье происходит конфликт между двумя людьми, я никогда не встаю непосредственно напротив них или между ними. Я понимаю, что нахожусь вне их конфликта и должен уважать их отношения. Иногда, если у меня возникают сомнения, я подхожу к заместителю поближе, чтобы почувствовать энергию этого места, но в основном я доверяю тому, что говорят заместители.

Во время расстановки я слежу за тем, чтобы в комнате не происходило никаких посторонних движений. Я прошу людей не ходить по комнате, не входить и не выходить, когда я работаю с клиентом и его семьей. Как только начинается очередная сессия, все должны быть на своих местах. Иногда на поверхность выходит очень тонкая энергия, и любое лишнее движение может помешать нам ее осознать.

Как я уже сказал, терапевт работает в интересах клиента. Это значит, что он ведет расстановку от лица тех, кто был исключен из системы, потому что именно эти люди оказывают на клиента негативное влияние. Подробнее об этом мы поговорим в следующей главе. Терапевт должен выяснить, кого в семье осуждают, игнорируют, не уважают, и затем принять этого человека всем сердцем, без предубеждений, но с понимаем того, что основной энергетический блок любой семьи сосредоточен на тех, кто был из нее исключен. Именно эта невыраженная энергия дает терапевту силы двигаться в направлении разрешения проблемы.

Допустим, кто-то из членов семьи совершил убийство. Естественно, все остальные его осуждают и тем самым исключают из системы. Поэтому, чтобы найти решение, терапевту необходимо открыть в своем сердце пространство для убийцы, так же как и для любого, кто совершил преступление. Но если терапевт с осуждением относится к убийце сам, то он никогда не сможет помочь клиенту освободиться от переплетения. Принимать преступников порой не так просто, потому что это значит в одиночку противостоять целой группе или обществу. И все же, чтобы удачно подвести клиента к действительному разрешению ситуации, важно научиться оставлять в стороне любую мораль и социальные ценности, которые незаметно влияют на картину восприятия.

Работа терапевта состоит в том, чтобы распознать движение и позволить ему проявиться, каким бы оно ни было, пусть даже оно ведет клиента к такой крайности, как смерть. Например, если в ходе расстановки выясняется, что клиент подсознательно хочет последовать за своим умершим отцом, терапевту необходимо позволить клиенту идти за своим внутренним импульсом, несмотря на то, что он может показаться не самым лучшим. В этом случае терапевт может предложить клиенту лечь на пол рядом с отцом. Терапевту не нужно спасать клиента. Все, что нужно, это довериться движению, даже если оно, казалось бы, ведет к чему-то отнюдь не приятному.

Если терапевт позволит клиенту выразить его движение, каким бы оно ни было, тогда наступит момент, когда клиент сам почувствует, что в его желании есть что-то неправильное. Он начнет понимать законы Священного Порядка и осознавать всю нелепость своего стремления последовать за отцом. Именно поэтому мы позволяем расстановке зайти так далеко. В результате возникает спонтанное понимание происходящего и наступает поворотный момент. Если расстановку довести до крайности, то клиенту легче обрести правильный взгляд на вещи. К тому же клиент может получить обратную связь от заместителя отца и узнать, что тот на самом деле хотел бы видеть сына живым и счастливым.

В Семейных расстановках терапевт имеет дело с двумя видами движений: исцеляющие движения и движения, запутывающие ситуацию (мы поговорим о них в главе 21). Прежде всего, терапевт помогает участникам расстановки осознать переплетение и затем поддерживает исцеляющее движение, когда оно появляется в данной системе. Например, если клиент хочет последовать за отцом и тоже умереть, значит, он застрял в переплетении. Однако если он глубоко прочувствует свое желание и ощутит все, что с ним связано, он, возможно, сам захочет встать, поклониться умершему родителю и затем повернуться и разрешить себе жить полноценно и счастливо.

Это будет выражением естественного движения к исцелению. Но также существует и другая возможность: он останется лежать на полу рядом с отцом. Терапевт не может знать заранее, каким будет результат, и ему необходимо уважать все, что делает заместитель. Обычно в большинстве подобных случаев заместитель сначала осознает, что застрял, а затем через некоторое время внутри у него само по себе возникает желание исцелиться.

По большому счету каждая система хочет исцелиться, стремление к здоровью, продолжению существования и выживанию заложено в ней изначально, так же как во всех живых существах. Но что приведет к исцелению, а также как и когда оно случится, ведущий Семейных расстановок знать не может.

Хеллингер утверждает, что во время расстановки он стремится увидеть общую картину семьи. «Прежде всего, я смотрю, чего не хватает в системе, ищу тех, кто был исключен, кого не признают и не любят». Хеллингер пишет: «Мое сердце принадлежит изгоям. Благодаря тому, что мое сердце с ними, я могу вернуть их в систему. Не занимая ничью сторону, я стремлюсь к целостности. Когда я становлюсь рядом с исключенным членом семьи, остальные вынуждены по-другому воспринимать действительность, и, поскольку я придерживаюсь целого, остальные начинают восстанавливать отношения с тем, кто был изгнан из системы».

Мы уже говорили о том, что ведущий должен быть на стороне исключенного из системы родственника. Но, может быть, в начале не всегда ясно, кто этот человек. Обычно ведущий начинает с определенной гипотезы или теории, своего рода интеллектуальной догадки, основанной на информации, которую он получает, изучая портрет расставленной семьи, а также во время предварительной беседы с клиентом. Чаще всего исключен из системы тот, у кого была трудная судьба, или тот, о ком участники вспоминают с болью.

Поиск исключенного члена семьи является основным, поскольку исключение само по себе влечет за собой болезненные последствия для вновь вошедших в систему детей, которые попадают в переплетение. Побуждаемые коллективной совестью, которая требует, чтобы у всех членов семьи было свое место в системе, они пытаются замещать исключенных родственников.

Терапевт задает вопросы клиенту о значимых событиях, произошедших в его семье, потому что ищет того, кто был исключен, или того, кого в системе не хватает. Если на основании того, что он видит, и того, что он знает, у него возникает предположение о том, кого именно не хватает, то он проверяет свою гипотезу на практике, наблюдая за динамикой семьи после включения в систему тех, кого, по его мнению, не хватало.

Выше описан один из способов ведения расстановки. Есть и другой, когда клиент выбирает всех значимых членов своей семьи и затем вместе с терапевтом исследует сложившуюся картину и ее динамику. Терапевт задает два ключевых вопроса.

1. Кого не хватает? Кто был исключен, забыт или кому не было оказано должного уважения?

2. Кто хочет уйти? Кто хочет покинуть систему? Чья энергия стремится прочь из системы?

Обычно исключенный член семьи стоит в стороне от остальных участников или сзади, там, где его не видно, или так, что на него никто не смотрит. Он чувствует себя чужим, незамеченным, одиноким, нелюбимым или тем, кого не уважают. Когда терапевт меняет его положение так, чтобы остальные могли его видеть, или разворачивает остальных к нему лицом, то сразу чувствуется, как у остальных участников системы меняется к нему отношение. Они испытывают прилив сил, им становится интересно все, что происходит, или же их глубоко трогает появление давно забытого родственника. Сам же исключенный испытывает большое облегчение и расслабление.

На то, что в системе кто-то забыт, указывает и стремление одного из присутствующих родственников покинуть систему. Заместитель этого родственника может смотреть в сторону на что-то или на кого-то, или смотреть просто вдаль, или его взгляд может быть устремлен на землю, как будто он смотрит на мертвого человека. Или же ему некомфортно находиться рядом с остальными членами семьи. Иногда, разрешая такому человеку осуществить свое желание уйти, мы помогаем всей семье расслабиться. В некоторых случаях в семье может быть ребенок, стремящийся последовать за этим родственником, или же кто-то в системе стоит у него на пути и мешает ему уйти.

Конечно, если участник смотрит вдаль или в землю, это может означать, что в системе есть кто-то, кого пока не поставили в расстановку. Тогда ведущий может спросить, что случилось в этой части семьи, или просто добавить туда еще одного человека. Часто подобная интервенция помогает родственнику, который хочет уйти, расслабиться и понять, что он до сих пор любит того, на кого был направлен его взгляд. Благодаря этому становится ясен мотив: он хочет уйти просто потому, что любит того, на кого был направлен его взгляд. Когда же недостающего члена семьи вводят в расстановку, а тот, кто хотел уйти, встает рядом с ним, этого оказывается достаточно. Тогда тот, кто хотел уйти, решает все же остаться, поскольку теперь у забытого родственника есть свое место в системе, теперь все остальные его тоже признают и уважают.

Иногда подобная динамика очень драматична. Это случается тогда, когда все члены семьи смотрят в одном направлении. Почти всегда это значит, что они смотрят на кого-то или, возможно, на многих людей, которых недостает в данной семейной системе. Часто подобные картины возникают в расстановках людей, переживших холокост, когда потомки вместе смотрят на тех, кто погиб. Когда мы вводим в расстановку погибших, остальные участники испытывают облегчение, им становится ясно, на что они тратили свою энергию.

На самом деле существует такое множество сценариев Семейных расстановок, что инструкций по проведению одной сессии просто не может быть. Каждый случай обладает своей уникальной динамикой. Однако в целом сессии проходят эффективно, если терапевт задает основные вопросы: кого не хватает в системе и кто хочет из нее уйти, и затем прислушивается к тому, что происходит. Тогда становится понятно, кого нужно вернуть в систему, признать и окружить уважением, кому нужно позволить уйти, а кому – отдать его судьбу.

Иногда, например, отец или мать хочет подойти к родственнику, который несет чью-либо вину, или к кому-то, кто уже умер, и ребенку нужно смириться с таким положением вещей, научиться уважать желание родителя. В таких случаях это значит, что ребенок не должен мешать родителю в осуществлении своих желаний. Такое признание и уважение является более зрелой, высшей формой любви, чем стремление удержать родителя возле себя.

Движениями к исцелению в расстановках обычно является следующее: желание подойти ближе к кому-то из членов семьи, желание отойти и сохранить дистанцию, признание кого-то из родственников и принятие его всем сердцем или же, наоборот, умение его отпустить.

Часто бывает так, что клиент стоит слишком близко к кому-то их родителей, и для того, чтобы найти свое место в системе и стать более зрелой личностью, ему необходимо отказаться от близости с ним и перейти в поле влияния другого родителя. Это принесет облегчение сразу всем: и ему, и папе с мамой.

Другое дело, готов ли клиент отойти от родителя, с которым он так близок. Во многих случаях клиенты не хотят выходить из переплетения: им кажется, что так легче, и что таким образом они сохраняют свою невиновность, поскольку отказ от близости связан с чувством вины. Разорвать связь и быть готовым к одиночеству всегда трудно, и здесь терапевт может лишь показать клиенту возможный путь выхода из ситуации, но заставлять клиента делать те или иные шаги он не может.

Однако всегда есть нечто важное, что может помочь клиенту. Например, терапевт может напомнить ему о существовании Священного Порядка, в соответствии с которым у каждого в системе есть свое особое место.

Поскольку система опирается на три закона: принадлежности, равновесия и порядка, – ведущий должен учитывать эти принципы: он включает в систему тех, кто был исключен, позволяет тем, кто хочет уйти, покинуть систему и утверждает правильный порядок. Именно эти принципы помогают терапевту эффективно двигаться в рамках той или иной расстановки, если он внимателен и не отвлекается на несущественные детали.

Используя свои умения, терапевт идет туда, куда ведет его сама расстановка. Например, если он видит, что кто-то хочет покинуть систему (возможно, один из родителей), то он может попросить его сделать несколько шагов в том направлении, в котором ему хочется двигаться, и затем наблюдать, какую реакцию это вызывает у остальных членов семьи. Или, если терапевт видит, что кого-то нужно вернуть в систему, он может попросить того человека встать ближе к семье и вновь наблюдать за результатом.

Из одного движения возникает другое. Шаг за шагом энергия расстановки ведет терапевта в определенном направлении. Каждое перемещение вызывает у заместителей те или иные чувства: кому-то хочется подойти ближе, кому-то наоборот отойти… Главное – соблюдать три основных принципа.

В ходе Семейных расстановок ведущему также полезно помнить о трех элементах, которые способствуют успеху сессии. Бертольд Ульзамер, немецкий семейный терапевт, говорит о таких составляющих, как порядок, реальность и энергия. Они же помогают понять, почему сессия не пошла глубже или зашла в тупик. В этой главе мы поговорим об их важности и о том, как использовать их в расстановке.

Терапевт всегда должен помнить о том, что у каждого члена семьи в семейной иерархии есть определенное положение и собственное место. Порядок в семейных системах определяется временем входа того или иного человека в систему. Мы уже говорили об этом в главе 4.

В расстановке порядок и беспорядок выражается в том, где стоят заместители. Поэтому ведущему нужно помнить, кто отец, а кто сын, кто «большой», а кто «маленький», кто вошел в систему раньше, кто позже. Тогда он сможет понимать, является ли поведение того или иного члена семьи эффективным в рамках данной системы, например, ведет ли себя ребенок как ребенок или же как родитель; ведет ли себя родитель как родитель или же скорее как ребенок; соответствуют ли высказывания членов семьи Священному Порядку.

Женщина поставила свою заместительницу рядом с отцом, а мать оказалась в стороне. Увидев подобную картину, терапевт может сделать предположение, что клиентка занимает не свое место, а место матери, являясь, по сути, женой своему отцу, а на мать смотрит как на ребенка. Порядок нарушен, и подсознательно женщина наказывает себя за то, что занимает место матери. Терапевт меняет мать и дочь местами, ставит мать рядом с отцом, а дочь – напротив. Теперь оба родителя чувствуют, что стоят на своих местах, порядок восстановлен. После некоторого сопротивления дочь тоже начинает чувствовать себя лучше. Терапевт предлагает дочери поклониться матери и сказать: «Я – всего лишь ребенок. Я никогда не смогу занять твое место. Мне жаль, что так вышло. Я была маленькая и не понимала. Ты – большая, а я – маленькая». Так восстанавливается порядок, при котором все члены семьи чувствуют себя расслабленно и спокойно.

Расстановка показала, что ребенок взял на себя боль отца. Терапевт предложил ребенку обратиться к отцу с такими словами: «Я хочу все делать за тебя, даже если это стоит мне счастья». После того, как заместитель подтвердил истинность этого утверждения, терапевт попросил его произнести фразу, соответствующую естественному порядку: «Дорогой папа, я отдаю тебе твою боль, потому что я – всего лишь ребенок. Я благодарю тебя за все, что ты для меня сделал. Теперь в своей взрослой жизни я сделаю что-нибудь в твою честь… Я стану счастливым». В соответствии с порядком член семьи, вошедший в систему позже, не должен вмешиваться и брать на себя бремя своих предшественников.

Ведущему иногда приходится настаивать на том, чтобы участники относились к порядку с уважением. Он может попросить клиента, ребенка, поклониться родителям, даже если ребенку этого делать не хочется. Подобная интервенция часто помогает клиентам. Неожиданно они чувствуют себя легче и свободнее, понимая, что все это время несли на себе чужой бремя, совершенно этого не осознавая.

Конечно, терапевту необходимо наблюдать за тем, был ли жест уважения со стороны клиента поверхностным, или то, что он сделал, глубоко затронуло его душу. Если ведущий чувствует сопротивление со стороны клиента, тогда он должен обратить внимание на другой аспект семейной динамики, например, на идентификацию клиента с кем-либо из старших родственников. Это будет видно по дальнейшим перемещениям участников в рамках расстановки.

Как правило, терапевт сначала смотрит, куда направлена энергия в системе (я скажу об этом чуть позже), и по мере развития сессии добавляет в систему разные элементы, направленные на признание и уважения порядка. Однако не так-то просто установить необходимый баланс между восстановлением порядка и следованием за энергией. Это умение приходит лишь с опытом.

Терапевт избирает более авторитарный стиль ведения сессии, когда настаивает на соблюдении порядка. Однако если он только о порядке и думает, то его работа может превратиться в механическое соблюдение правил. Это всегда вызывает сильное сопротивление со стороны участников, а также ведет к ощущению, что все зависит от терапевта, от его способности «правильно» расставить заместителей и дать им «правильные» фразы, что совершенно не так.

С другой стороны, иногда терапевт все же должен опираться на свой авторитет. Одно лишь наблюдение за заместителями, за тем, куда они хотят двигаться и как они себя чувствуют по отношению к другим представителям системы, может привести к тому, что сессия зайдет в тупик и решение не будет найдено. Терапевт смотрит со стороны, он может видеть то, чего не видят участники, поэтому ему необходимо доверять интуиции и время от времени действовать решительно, без колебаний.

В ходе расстановки ведущий заметил, что клиент идентифицируется с нацистами, и попросил клиента встать рядом с представителем нацистов. После некоторого сопротивления клиент согласился встать рядом с заместителем нациста и неожиданно почувствовал себя намного лучше. Терапевт попросил его сказать следующее: «Я тебе сочувствую», что оказалось правдой.

Если терапевт слишком авторитарен, то возникает опасность, что он будет следовать своим собственным идеям, не соединяясь с энергией системы, с которой он работает. Заместители это чувствуют, неохотно выполняя указания ведущего. Тогда любое решение проблемы будет навязанным и поверхностным. Подобное случается с неопытными терапевтами, когда они пытаются справиться со своей неуверенностью. В таких случаях полезно внимательно следить за реакцией заместителей на любую директиву и снизить темп сессии. Мало интервенций почти всегда лучше, чем много. Другим недостатком авторитарного подхода является то, что в таком состоянии терапевт чаще всего не ощущает тонких энергий и неявных переплетений.

Расстановка – это процесс, в котором терапевт выступает еще и в роли ученика, и его интервенции должны быть продиктованы реакциями заместителей. Наблюдая за взаимодействием участников и получая от них обратную связь, терапевт постепенно проникается энергией системы и начинает понимать скрытую динамику данной семьи, видеть самые сложные переплетения.

Конечно, терапевту необходимо знать порядок, но это лишь общее предписание. Знание того, кто за кем идет, помогает терапевту быть заземленным и помнить об основных законах Семейных расстановок, смотреть на систему в целом, видеть направление и не теряться в чувствах и эмоциях заместителей. С этой точки зрения он видит искажения в системе и понимает, что нужно для восстановления гармонии и баланса.

Ведущему, привыкшему работать со структурой, легко восстанавливать порядок семейных систем, в то время как тому, кто привык интуитивно работать с энергетическими полями, порой приходится напоминать себе, кто на самом деле родитель в системе, а кто ребенок. Хорошо, когда разные члены семьи проговаривают свои чувства по отношению друг к другу, но по большому счету признание Священного Порядка важнее всего.

Если терапевт сталкивается, например, с ситуацией, когда ребенок чувствует себя важнее матери, то будет полезно, если ребенок скажет матери: «Я чувствую себя большим, но на самом деле я – маленький». Или если отец чувствует себя ребенком, то его фраза может быть следующей: «Несмотря на то, что я чувствую себя маленьким, я – твой отец». Таким образом, мы видим, что в Семейных расстановках главное – это факты, то есть естественный порядок, а не то, как мы к этим фактам относимся.