Текст книги "Когда жизнь останавливается: травма, привязанность и семейная расстановка. Источник любви: теория и практика «семейных расстановок»"

В целом сила связи зависит от многих факторов: от того, насколько важен для нас человек, как часто мы с ним взаимодействуем, от предыдущих опытов привязанности, от того, состоим мы в сексуальных отношениях с ним или нет. Так как привязанность относится к биологическому аспекту любви, сексуальный контакт также способствует ее формированию. Если в отношения добавляется любовь, то связь становится еще крепче. Чем больше в отношениях взаимодействия и взаимного обмена, тем крепче становится связь между партнерами. Всю ее силу можно ощутить в боли, которая охватывает нас, когда отношения заканчиваются. Иногда люди так сильно боятся ее, что сводят взаимодействие до минимума – так они поддерживают свою свободу действий. Но эта линия поведения обедняет отношения. Многие путают мнимую свободу и настоящую, которая появляется только вместе с любовью.

В конечном счете нам нужно научиться разрешить внутренней свободе возобладать над свободой бытовой – то есть над желанием делать все, что нам захочется, которое исходит от разума. Одновременно мы должны позволить любви выйти за пределы любви-привязанности (желания быть вместе) и трансформироваться в высшую ее форму, которая исходит изнутри. Духовно вырасти за рамки простой привязанности – задача на всю жизнь, причем весьма нелегкая. Это возможно сделать только после того, как человек выйдет за пределы простой идентификации с телом и разумом. В качестве практики будет полезно отказаться от чувства собственничества и от таких концепций, как «мой» партнер, «мой» ребенок, «моя» мать и «мое» тело.

Мира была для меня спутницей жизни, и на протяжении двадцати пяти лет наши жизни тесно переплетались. Мы настолько глубоко резонировали друг с другом, что могли ощутить присутствие друг друга даже тогда, когда физически не находились рядом. Внезапный уход Миры стал для меня таким шоком, что я чувствовал себя так, будто часть меня умерла и внезапно исчезла – я просто хотел уйти вместе с ней. Ничего в жизни больше не имело смысла, я жаждал оказаться на ее месте, а не продолжать оставаться в этом мире. Неделями я жил в состоянии, похожем на транс, и когда отправлялся на ночь в кровать, то просто лежал на спине, словно труп. Я чувствовал себя живым только в те моменты, когда давал волю слезам и мог бесконтрольно рыдать.

В отношениях вы постоянно отдаете и принимаете. Когда ваш партнер умирает или внезапно уходит, вас охватывает чувство, словно часть вас тоже ушла, и все, что любимый человек когда-то дал вам, уходит обратно к нему. В результате может казаться, словно часть вас куда-то исчезла. Возможно, именно поэтому довольно часто в старости, когда один из партнеров, состоявших в длительных отношениях, умирает, другой тоже довольно скоро покидает мир живых – связь и привязанность настолько сильны, что партнер жаждет последовать за своей половинкой.

Привязанность словно с силой мощного магнита притягивает нас к другому человеку. Иметь возможность поддаваться ей – здоровая и жизнеутверждающая часть человеческого существования. Но постоянное пребывание под влиянием привязанности ограничивает нас, потому что она приводит в этот мир дуальность и сепарацию, не дает открыться целому. Из-за привязанности случаются конфликты и даже войны. Мы можем идентифицировать себя с членами какой-то группы и начать мстить за них, даже не задумываясь, действительно ли мы имеем на это право. Формирование отношений – одна из способностей человека, но не главная цель в жизни. Это скорее первый урок, который помогает нам научиться выстраивать отношения и чувствовать свою связь с целым.

Природа с рождения запрограммировала нас на жизнь в обширном социальном поле, где необходимо формировать различные отношения, которые влияют на наши чувства, мысли и поведение, и от которых во многом зависит наше физическое и психическое здоровье. Но в результате травмы (развития или шоковой) умение формировать социальные связи может нарушиться. Чтобы вырасти за пределы простых привязанностей, сначала нужно «починить» изначальную способность к их формированию.

Мы выстраиваем связи не только с отдельными личностями, но и с социальными группами. Самая важная связь – с нашей изначальной семьей, в том числе с нашими предками. Метод семейных расстановок помог больше узнать о том, как прошлые поколения связаны с текущими взаимосвязями внутри семьи и как они продолжают влиять на наше поведение, чувства и всю жизнь в целом. Это значит, что привязанность не ограничивается людьми, которых мы знаем на уровне сознания. Мы также связаны с людьми из прошлых поколений, которых никогда лично не встречали. В особенности на нас влияют предки с нетипичной судьбой или травматическим опытом или люди, которые не приходятся нам родственниками, но с которыми наши родители или бабушки и дедушки сформировали прочные связи. В следующей главе я объясню, как расстановки показывают, каким образом члены нашей расширившейся семьи влияют на нас без нашего ведома.

Создается впечатление, будто на глубоком бессознательном уровне существует коллективная матрица или энергетическое поле, которое связывает между собой семьи, членов одной культуры, приверженцев одной религии или жителей одной страны, причем эта энергия влияет на всех, кто принадлежит к определенной группе. Под влиянием этой силы мы перенимаем чужие чувства, испытываем вину за поступки людей, которых не знаем лично, стремимся действовать во имя тех, кто уже умер, или мстим за несчастья, которые приключились не с нами.

Без понимания того, как работает сила привязанности, это явление может показаться необъяснимым. Системные расстановки – метод, который разъясняет принцип работы этой энергии и показывает, как мы одновременно и влияем на подобное энергетическое поле, и сами попадаем под его влияние. Это понимание помогает нам осознать, как и с кем мы связаны, с кем идентифицируем себя на бессознательном уровне. Причем далеко не обязательно наибольшее влияние на наше поведение, чувства и образ мысли оказывают те люди, которых мы считаем самыми близкими. Мы обсудим эту тему подробнее в следующей главе.

Принадлежность к семье, партнеру, политической, религиозной или духовной группе, компании или ассоциации, стране дарит нам чувство безопасности и самоидентификации. Осознание принадлежности к чему-либо, соотношение с определенными воззрениями и вероучениями, привязанность к важным для нас людям на первый взгляд дают силу и стабильность в меняющемся мире – они придают нам ложную уверенность в том, что мы знаем, кто мы такие. Думаю, каждый из нас замечал, что люди во время неформальных собраний, например вечеринки, всегда стараются узнать, кем вы работаете, откуда родом, завели ли уже свою семью и т. п.

Потребность в принадлежности часто лежит в основе важных жизненных решений, причем это касается и работы, и отношений. Кто-то может переехать в другую страну, даже не зная, что выполняет мечту своего отца-иммигранта, который был вынужден покинуть родную землю. Кто-то после гражданской войны может вступить в брак с человеком из семьи, находившейся по ту сторону баррикад, и даже не подозревать, что так он бессознательно пытается излечить коллективную рану и поспособствовать миру между двумя сторонами.

«Генри Тайфель проводил в Бристольском университете эксперименты, которые показали неожиданные результаты. Группы учащихся мужского пола в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет подверглись быстрому и постановочному психологическому тесту. Каждому мальчику сказали, что он либо человек Юлия, либо человек Августа. При этом не давалось никаких пояснений о том, какими чертами обладали люди первого или второго типа. Мальчики даже не знали, кто еще относится к их группе. Тем не менее они быстро идентифицировались со своей выдуманной группой и начали так сильно гордиться своей принадлежностью к группе Юлия или Августа, что были готовы сделать финансовые пожертвования на благо анонимной группы своих братьев и даже устроить неприятности для противоположного лагеря.

Согласно Тайфелю, вы можете намеренно изменить поведение человека, сказав тому, что он принадлежит к какой-то группе – это подействует, даже если он впервые о ней слышит. Участники подобных экспериментов почти автоматически начинают оказывать предпочтение анонимным членам собственной группы, а при случае будут готовы и сделать все возможное, чтобы поставить членов противоположной в невыгодное положение. Люди будут готовы вступиться за тех, к кому их случайным образом причислили, и для этого им даже не надо предварительной идеологической подоплеки о соратниках и о качествах, которые приветствуются в этой группе».

– Цитата из книги Ошо «Uniyo Mystica», том I, глава 10

И далее:

«Артур Кестлер связывает этот опыт со своим детским:

В пять лет я пошел в школу в Будапеште, Венгрия, и в первый же день будущие одноклассники задали мне решающий вопрос: «Ты за кого, за MTK или FTC?» За аббревиатурами – как было известно каждому школьнику, кроме маленького меня, ни разу не смотревшего футбольный матч, – скрывались названия двух лидирующих футбольных команд, которые постоянно боролись за первенство в лиге. Тем не менее нельзя было и подумать о том, чтобы сознаться в таком вопиющем невежестве, поэтому я ответил с высокомерной уверенностью: «МТК, конечно же!»

Итак, жребий был брошен: весь остаток детства в Венгрии и даже позже, когда мои родители переехали в Вену, я оставался рьяным и преданным болельщиком МТК, и мое сердце все еще болеет за них, хотя теперь они далеко за железным занавесом. Более того – их стильные сине-белые полосатые футболки так и не потеряли своей магии для меня, а вот вульгарные бело-зеленые полоски их недостойных соперников все еще вызывают во мне отвращение.

Я даже склонен верить в то, что это раннее обращение в болельщика поспособствовало тому, что синий стал моим любимым цветом. В конце концов, небо синее, – это один из основных цветов, тогда как зеленый – просто вторичный продукт смешения синего с желтым. Я могу сколько угодно посмеиваться над собой, но эмоциональная привязанность, волшебная связь, никуда не делась. Попытаться переманить меня на сторону бело-зеленой FTC было бы просто настоящим кощунством».

Мы подхватываем приверженность чему-либо, как заразные микробы, и по большей части не осознаем, как предрасположенности начинают управлять нашей жизнью, предпочтениями и, что еще важнее, как они ложатся в основу многих исторических катастроф и вооруженных конфликтов.

Человек должен уметь чувствовать ключевую разницу между настоящей любовью и привязанностью. Привязанность – бессознательная склонность, которую можно принять за любовь, которая на самом деле является проявлением нашей потребности принадлежать к какой-либо группе, чтобы выжить и чувствовать себя в безопасности. Мы развиваем в себе способность любить по-настоящему лишь тогда, когда ослабляем узы привязанности и можем быть сами по себе – сторонними наблюдателями.

Привязанность важна для выживания ребенка и потому, что мы все нуждаемся в безопасности.

Умение привязываться и чувствовать свою связь с другими придает нам сил и помогает поддерживать отношения даже в трудные времена. Таким образом, привязанность способствует физическому и психическому здоровью, а также формирует в нас устойчивость к травмам и другим жизненным испытаниям. Но слепое следование потребности принадлежать к какой-то группе может привести к войне и враждебности к тем, кого мы хотим отогнать подальше от территории, которую считаем собственностью нашей группы. Другими словами, то, что было необходимым и полезным в начале нашей жизни, позже превращается в проблему и ограничение. Пока мы не научимся ослаблять влияние привязанности, нами будут управлять инстинкты.

Связь матери и ребенка изначально носит физический характер: в конце концов, ребенок появляется из ее тела. Привязанность способствует выбросу гормонов, которые ускоряют рост мозга. Наряду этим происходит быстрое развитие эмоциональной и ментальной жизни ребенка, таким образом, привязанность оказывает влияние на многие области жизни. Ребенок начинает самыми разными образами имитировать свою мать: то, как она чувствует, действует, говорит и думает. Малыш начинает перенимать все взгляды и ценности мамы, а позже и всей семьи. Имитация или ассимиляция – первый и самый примитивный способ обучения, который укрепляет привязанность, испытываемую ребенком, и его чувство принадлежности к семье. То, что нравится матери и ценится ею, ребенок тоже научится ценить и любить. Вся структура его личности строится на ценностях, которые он впитывает из окружающей среды и перенимает от тех, кто к нему наиболее близок.

В самом начале жизни ребенок не различает плохое и хорошее, что правильно, а что нет, то есть в некотором роде для него все едино. В духовном смысле можно сказать, что он родом из пространства единства, где все божественно, прекрасно и остается таким даже в моменты боли или дискомфорта. Малыш, испытывающий боль, становится единым с этой болью – для него ничего больше не существует в этот момент. Именно поэтому дети всегда прекрасны в самовыражении. Они абсолютно целостны, но эта целостность бессознательна, именно поэтому все дети ее теряют. Они узнают, как работает мир, а работает он по законам дуальности: правильного и неправильного, хорошего и плохого, прекрасного и уродливого. Другими словами, ребенок усваивает ценности: сначала от родителей, потом от других членов общества. В нем развивается «думающее» сознание, которое является отражением мира, в котором он живет. Мыслить – значит различать – чувство целостности теряется.

Шекспир: «Нет ни плохого, ни хорошего – только мысль делает вещи такими, какими они нам кажутся».

Когда ребенок узнает, что нравится, а что не нравится его матери, что угождает ей, а что ей неугодно, тогда он выучивается прислушиваться к мнению извне, а не к собственным внутренним импульсам. Так укрепляется его связь с мамой и чувство принадлежности, но так происходит и раскол внутри него. С этого момента зарождается конфликт между тем, следовать ли ему согласно собственным желаниям или желаниям матери. Чем больше ребенок узнает о ее предпочтениях, тем чаще и отчетливее перед ним встает вопрос: хочет он во всем соглашаться с ней или нет? Так он начинает выходить из внутреннего органичного единства. С этих пор в человеке постоянно возникает глубинный конфликт и начинает расти раскол между его потребностью налаживать связи с другими людьми, потребностью в принадлежности и потребностью в том, чтобы следовать собственным импульсам – необходимость свободы.

По мнению многих психологов, здоровая привязанность в начале жизни способствует последующему естественному стремлению к самореализации, зрелости и индивидуации. В случаях же когда ребенок не встречал адекватной реакции на его потребность в формировании связи – например, в случаях травмы, – позже могут возникнуть сложности с привязанностью. Существует множество исследований на тему небезопасной привязанности и ее влиянии на здоровые отношения во взрослой жизни. Как правило, в таких случаях конфликт между потребностью в привязанности и потребностью в доверии себе остается неразрешенным.

Но одновременно с тем, как разум развивается и начинает усваивать внешние ценности, растет и осознанность. Она, в отличие от бессознательного, всегда связана с ценностями – это внутренняя сила, которая подсказывает нам, что правильно, а что нет. Это усвоенный голос наших родителей и общества. Иногда мы даже действительно можем отчетливо слышать его: он сообщает нам, что нужно и что не нужно делать. Когда ребенок «сознателен» и чувствует себя невинным, это обычно значит, что его поведение соответствует ценностям его социального окружения – его родителей и семьи. Если же он «несознательный» или чувствует себя виноватым, обычно это значит, что он сделал или собирается сделать что-то, противоречащее этим ценностям. Чувство вины подталкивает его к тому, чтобы он изменил линию поведения, и никуда не исчезает, пока он этого не сделает. Вина напоминает ребенку о том, что его больше нельзя считать «хорошим», что он находится под угрозой изгнания. Подобные чувства корнями уходят в наши самые архаичные страхи тех времен, когда отщепенство напрямую угрожало выживанию.

Так все мы учимся быть «хорошим» ребенком, «хорошим» учеником, «хорошими» мужем или женой, «хорошим» гражданином. Обучение ценностям семьи и социальной среды называется социальной обусловленностью. Сначала она навязывается извне, но потом усваивается и принимает форму сознательности – с этого момента человек начинает принимать ее за свой внутренний голос. Ошо называл сознательность внутренним полицейским. Одним из важных навыков, которые необходимо освоить на духовном пути, является умение различать голос сознательности и собственный внутренний голос – звучание истинных и естественных импульсов.

Нам страшно идти против голоса сознательности, против ценностей семьи и общества. Иногда нам даже кажется, что поступить так – все равно что умереть, потому что запускается страх выживания, ответственный за нашу потребность в принадлежности. Именно по этой причине люди часто не предпринимают никаких действий, чтобы выйти из плачевных жизненных обстоятельств, – так они хотя бы не чувствуют себя одинокими, их поддерживает ощущение принадлежности к группе или обществу. Так им не нужно сталкиваться с чувством вины и муками совести. Развить собственное сознание, выходящее за рамки сознательности, и получить шанс на духовное развитие могут только те, кто будет достаточно смел, чтобы справиться с неприятными чувствами в одиночку, не беспокоясь о мнении окружающих. Другими словами, развиваться – значит учиться ослаблять влияние привязанности, которая является биологически обусловленным импульсом к принадлежности «своим», и входить в состояние истинной любви, которую человек может испытать, только когда научится быть в одиночестве.

Иногда у нас снова получается испытать моменты невинности и единения с миром – например, когда мы полностью погружены в свое занятие, когда сливаемся с кем-то в любви или во время медитации. Мы способны на мгновение вновь оказаться в изначальном состоянии отсутствия дуальности лишь в моменты, когда теряем чувство собственного «я». Это похоже на возвращение домой.

Прежде чем чувство внутреннего единства станет реальностью, нам нужно научиться справляться с могучей силой сознательности, которая сопровождает нас всю жизнь. В любых отношениях и любом социальном контексте мы заново формируем определенный вид сознательности, которая, словно барометр, сигнализирует, когда мы близки к потере своего права на принадлежность. Мощность этой силы зависит от того, насколько для нас важно относиться к определенной социальной группе или к конкретным отношениям. Сознательность всегда связана с ценностями, которые важны именно для какой-то группы или для отношений. То, что считается грехом в одной религии, может считаться добродетелью в другой, вкусы матери могут не совпадать со вкусами отца, что кажется красивым одному другу, другому покажется вульгарным. Таким образом, сознательность становится постоянным источником конфликта, и обрести душевный покой становится просто невозможно. Он недостижим, потому что сознание разделено, и на почве этого возникают конфликт и напряжение.

Мы учимся не только укреплять чувство принадлежности, но еще и отделять от себя всех, кто не принадлежит или не должен принадлежать к «нашей» группе или семье. Мы можем даже намеренно ставить на первый план мелкие различия между собой и теми, «другими», просто чтобы поддерживать четкие границы и защищать собственное место в группе. Всего этого, опять-таки, требует биологическое стремление выжить. Потребность проводить различия глубоко впечатана в наше бессознательное, и именно она служит причиной многих конфликтов между странами, религиями, культурами и прочими социальными группами. Именно из-за нее иммигранты иногда отказываются сливаться с новой культурой и предпочитают страдать вместо отречения от старой идентичности. Для поддержания своего чувства принадлежности они могут даже демонстративно следовать устаревшим ритуалам и традициям.

Дети привязываются к своим родителям, а взрослые привязываются к стране, религии, культуре, боясь, что иначе они окажутся под угрозой изгнания или поражения. Этот страх может охватывать любого, кто живет в чужой стране или культуре либо столкнулся с необходимостью полностью отказаться от старой идентичности и открыться новой жизни. По всему свету наблюдается тенденция к следованию старым, знакомым традициям. Обычаи дают разуму чувство уверенности, спокойствия, безопасности и принадлежности, а также оставляют за бортом всех «других», от кого стоит держаться подальше.

Упражнение

Зафиксируйте это упражнение на бумаге или поделитесь рефлексией с партнером.

Вспомните случай из прошлого (недавнего или из детства), когда у вас была нечиста совесть и вы испытывали вину перед кем-то. Вспомните чувства и мысли, которые вызвал у вас этот случай. Как вы отреагировали на эти мысли и что вам помогло в конечном счете с ними справиться?