Текст книги "Первая мировая. Убийство, развязавшее войну"

Глава XII
«Я СЧИТАЮ, ЧТО ВОЙНА БУДЕТ БЕЗУМИЕМ!»

6 октября 1908 г. Австро-Венгрия аннексировала соседние провинции – Боснию и Герцеговину, и это стало кульминацией долгой и неблаговидной борьбы за европейское господство на Балканах. Все начиналось еще тридцать лет назад, когда царь Александр II начал войну с Османской империей. Берлинский договор, завершивший войну, не только провозгласил независимое королевство Сербию, но также предоставил полуавтономию османским провинциям – Боснии и Герцеговине. Чтобы предотвратить дальнейшее вмешательство России в регионе, договор отдавал провинции под власть австрийской администрации. Таким образом Австро-Венгрия получила около 2 миллионов новых подданных. Чуть меньше половины из них были православными, с сильными религиозными и националистическими связями с королевством Сербия. Белград не делал тайны из своего желания обладать этими провинциями и надеялся вскоре заполучить их. Но другая половина населения этих провинций, состоявшая примерно поровну из мусульман и католиков, боялась сербской экспансии и видела в Австрии своего защитника.

В глазах большей части европейцев эти различные балканские провинции, штаты и княжества представлялись источником постоянной угрозы. По мнению общественности, там жили дикари, бандиты и террористы и там всегда была готова вспыхнуть революция или произойти какое-нибудь ужасное насилие. «На Балканах чертовски неприятное положение дел», – говорил немецкий канцлер Отто фон Бисмарк, предсказывая, что рано или поздно Европа погрузится в войну.

Так Босния и Герцеговина в начале ХХ в. стали яблоком раздора между Австрией и Сербией. Первоначально Белград был в дружеских отношениях с Веной во многом благодаря прогабсбургской политике правящей династии Обреновичей, возглавляемой королем Миланом, а потом и его сыном королем Александром. Все изменилось в ранние утренние часы 11 июня 1903 г., когда группа офицеров во главе с капитаном Драгутином Димитриевичем пошла на штурм королевского дворца. Король Александр был крайне непопулярен, а его брак с любовницей Драгой Машин, одной из фрейлин его матери, вызвал водоворот скандальных слухов, позорящих супругов. Заговорщики убивали чиновников и обыскивали дворец в поисках короля и королевы. Через несколько часов они наконец нашли Александра и Драгу, испуганно жавшихся в гардеробе. После того как их вытащили из тайника, в короля выстрелили около тридцати раз, а в его жену – около двадцати; их раздели и вышвырнули трупы в мокрый от дождя сад.

Говорят, что за эту резню Димитриевич получил награду; на престол был возведен новый король Петр I, представитель прежней правящей династии Карагеоргиевичей, а к мнению Санкт-Петербурга в Белграде теперь стали прислушиваться. Будучи проинструктированным заранее, новый король показал удивительное нежелание наказывать участников жестоких убийств. Все заговорщики были награждены, им публично воздавали хвалу как «защитникам Отечества», а Димитриевич в конечном счете стал начальником сербской разведки. Король Петр открыто придерживался в своей политике пророссийских и антиавстрийских взглядов: он хвастался, что «исконные устремления сербского народа» в скором времени будут выполнены.

За этими словами скрывалась идея Великой Сербии, мечта Белграда объединить под своей властью Боснию, Герцеговину, Словению, Хорватию, Македонию и Черногорию. Такие разговоры беспокоили Австрию, но только события лета 1908 г., когда в Константинополе вспыхнуло младотурецкое восстание, заставили Вену пойти на решительные шаги по пресечению амбиций Сербии. Воинственные трубы Османской империи, призывавшие к возврату своих утерянных провинций, Боснии и Герцеговины, угрожали хрупкому балканскому статус-кво; если Константинополь не предпримет никаких шагов, на это мог решиться Белград. Чтобы предотвратить такое развитие событий, Австрия аннексировала свои провинции.

Этот план привел Франца Фердинанда в ужас. Когда группа правительственных и военных чиновников впервые представила эту идею, эрцгерцог неустанно говорил о том, что захват провинций приведет скорее всего к военному конфликту. По крайней мере в конфликт вступит Сербия, что грозило втянуть и ее союзника, царскую Россию. Когда окружающие не захотели его слушать, он неожиданно произнес: «Все это можно рассматривать с разных точек зрения. Послушаем, что скажет моя жена». Через несколько минут он вернулся вместе с Софией и попросил ее высказать свое мнение о предлагаемой аннексии. Обычно эрцгерцог четко отделял политику и личную жизнь, стараясь, чтобы у их врагов не было на руках аргументов, которые они могли бы направить против Софии, обвинив ее в амбициозности. Но в этот раз Франц Фердинанд был настолько против аннексии, что решил рискнуть. София попробовала применить другой подход к собравшимся мужчинам. Она сказала, что как жена и мать может смотреть на идею военного конфликта только с ужасом. Многие мужчины будут убиты, и ради чего? Неужели эти провинции действительно так важны для Австрии? Некоторые присутствовавшие заколебались, им явно стало неуютно после доводов жены эрцгерцога. Видя все это и, возможно, стараясь избежать ущерба для репутации своего господина, полковник Брош резко перебил ее, сказав: «Дамы не должны вмешиваться в военные дела». София выбежала из комнаты. Франц Фердинанд пришел в ярость и приказал Брошу немедленно вернуться в Вену. Думая, что его карьера закончилась, Брош написал заявление об отставке, но Франц Фердинанд быстро простил его, и этот случай больше не вспоминался.

Прошло еще несколько недель и дополнительных совещаний, и эрцгерцог неохотно дал согласие на аннексию. «Я хотел бы быть уверенным, что Ваше сиятельство, – писал он министру иностранных дел Алоизу фон Эренталю, – полностью понимает свою позицию в этом вопросе. Если присоединение считается абсолютно необходимым, то я могу только согласиться с тем, чтобы эти две провинции были объявлены землями империи… В целом же я полностью против такого проявления силы, с точки зрения наших обстоятельств».

В сентябре 1908 г. на богатой небольшой вилле в Моравии Эренталь встретился со своим российским коллегой Александром Извольским. Они пришли к тому, что Австро-Венгрия может присоединить Боснию и Герцеговину к своей территории в обмен на признание российских интересов на Босфоре. Извольский даже пообещал, что Россия не будет оказывать военной поддержки Сербии после того, как будут аннексированы эти провинции. Но в Австрии заговорили пушки еще во время этих переговоров, донося до Извольского прямой ответ австрийского правительства. Вена продемонстрировала свершившийся факт нарушения Берлинского договора, но Австрия оправдывала свои действия необходимостью предотвращения сербской агрессии против разваливающейся Османской империи. Германия была в ярости, Сербия выразила свой категорический протест, а Россия угрожала началом мобилизации против империи Габсбургов. Войны удалось избежать только потому, что Вена шантажировала Санкт-Петербург обнародованием результатов секретных переговоров с Извольским. Сербия и Россия отступили, но обе страны были унижены и жаждали мести по отношению к Австрии.

Аннексия только ускорила давно зреющие противоречия между Австро-Венгрией и Сербией. Белград, провоцируемый царской Россией, становился все более националистически настроенным. Российские деньги способствовали развитию славянских тайных обществ, которые видели в применении насилия средство выхода из-под австрийского влияния на Балканах.

Часть этих денег пошла на счет организации Narodna Odbrana («Защита народа»), в которую входили министры правительства и представители военной элиты. Организация позиционировала себя как культурное общество, но на самом деле пропагандировала насильственные действия против Австрии. Этой организации оказывал содействие даже наследный принц Сербии Александр. «Наш народ должен знать, – провозглашала ее пропаганда, – что независимость Боснии необходима не только для нее самой, не только из-за сострадания к притеснениям наших братьев, но также ради нормальной торговли и выхода к морским путям». «Необходимость борьбы с Австрией» провозглашалась как «священная истина», призывающая людей запасаться «оружием и бомбами» и быть готовыми сражаться «с ружьями и пушками».

Еще больше денег пришло ко второй, более смертоносной организации. Это была «Черная рука», прозвище, данное организации – Ujedinjenje ili Smrt («Союз или Смерть»). Она была образована в 1911 г., первоначально в нее вошла большая часть тех, кто в 1903 г. принимал участие в убийстве короля Александра и королевы Драги, а также юристы, дипломаты, журналисты, профессора и правительственные чиновники. По сути, в нее вошли представители элиты сербских политических, ученых и военных кругов. «Черная рука» утверждала, что насилие необходимо для создания новой, Великой Сербии. Вступающие в организацию проходили через комический театральный ритуал принесения клятвы верности организации, в окружении антуража из черепов, крестов, пистолетов и кинжалов, пропагандировали насилие и клялись убить себя в случае угрозы ареста. Сербский Генеральный штаб учил террористов стрелять и бросать бомбы, продвигал их по служебной лестнице воинских званий и отправлял их служить в пограничные пункты вдоль австрийской границы. К 1914 г. в связях организации с правительством премьер-министра Сербии Николы Пашича наступило значительное охлаждение, но сеть шпионов продолжала информировать его об их деятельности.

Националистическая пропаганда вылилась и на страницы сербской прессы. В 1910 г. отмечалось восьмидесятилетие Франца Иосифа, белградские газеты восхваляли его будущих убийц. 1910 г. назывался траурной датой, годовщиной аннексии. Газетные статьи заверяли своих читателей, что «день мести» обязательно придет. «Мы должны расчленить Австрию!» – утверждали газеты. «Священной обязанностью каждого серба», писала пресса, было подготовиться к неизбежной войне с «чудовищем, которое называется Австрия».

Такие настроения только утверждали общественное мнение в том, что Сербия – «источник одних неприятностей, гнездо жестоких варваров, чья мания величия рано или поздно столкнется с наказанием, которого она заслуживает». Такое ухудшение ситуации ошеломило многих. «Я не могу описать, – сообщал британский посол в Вене в 1913 г., – как возмущали людей все эти непрекращающиеся неприятности, которые доставляла эта маленькая страна, подстрекаемая Россией». Франц Фердинанд постоянно выказывал свое беспокойство возможным возникновением стихийных беспорядков. Он жаловался наследному принцу Германии Вильгельму, что «все это очень серьезно и тревожно, последствия сербской пропаганды могут быть опасными; результатом этих интриг, нагнетаемых Россией, может стать крупный европейский конфликт».

Надвигающаяся угроза со стороны воинственно настроенной Сербии была в главном фокусе австрийской военной политики и доставляла Францу Фердинанду неутихающую головную боль. По иронии судьбы источником большинства бед стали его собственные решения. В 1906 г. он оказал протекцию генералу барону Конраду фон Хётцендорфу, военному средних лет, с хорошим послужным списком, и убедил императора сделать его Generalstabschef (начальником Генерального штаба). Конрад предложил еще одну кандидатуру – заместителя начальника Генерального штаба, фельдмаршал-лейтенанта Оскара Потиорека, но эрцгерцог отказался поддержать его.

Эрцгерцог поддерживал идеи Конрада по военной модернизации архаичной и плохо вооруженной армии. Он даже позволял проявляться стремительным порывам Конрада, когда тот начинал говорить о необходимости уничтожить Италию, и лишь иногда пытался удерживать его. Эрцгерцог был не в восторге от постоянных призывов к началу военных действий со стороны Конрада, который говорил о войне, что она «основной принцип, лежащий в основе всех событий на этой земле». Генерал был особенно настойчивым, постоянно предлагая начать «превентивную» войну против Сербии. Сначала Франц Фердинанд просто игнорировал такие разговоры, но постоянная воинственность Конрада постепенно сделала его для Франца Фердинанда чем-то вроде надоедливой колючки.

Благодаря тому что Конрад обязан был своим положением эрцгерцогу, как и их хорошим отношениям, многие стали думать, что и сам Франц Фердинанд разделял эти воинственные взгляды, по крайней мере по отношению к Сербии. Общественное мнение представляло Франца Фердинанда наполовину сумасшедшим, как своего рода бомбу замедленного действия и жестокого шута, настроенного на войну против каждого балканского народа. Один из современников говорил, что эрцгерцог «пойдет на все, чтобы восстановить империи ее былой престиж, и готов заплатить любую цену, чтобы Австро-Венгрия играла в Европе роль первой скрипки. Он не колеблясь сыграет в этом европейском концерте соло, и эта дисгармония может все разрушить». Но истина была совсем другой, особенно что касается Сербии и бесконечных интриг на Балканах.

Разговоры о «превентивной» войне против Сербии пошли после аннексии Боснии и Герцеговины. «Пожалуйста, сдерживайте Конрада, – писал эрцгерцог майору Брошу. – Он должен прекратить всю эту агитацию за войну. Конечно, было бы великолепно и очень соблазнительно бросить всех этих сербов и черногорцев на одну сковородку. Но какая польза будет от этих дешевых лавров для нас, если в результате этой эскалации мы получим общее осложнение дел в Европе и окажемся перед необходимостью вести войну на два или три фронта, если без этого вообще можно обойтись?» Каждому, кто соглашался слушать, Франц Фердинанд неоднократно излагал свои доводы против «политики бандитизма», предлагаемой Конрадом.

Ситуация стала еще более опасной, когда вспыхнули Балканские войны. После младотурецкого восстания в Константинополе и аннексии Боснии и Герцеговины небольшие балканские страны почувствовали себя достаточно уверенно, чтобы оторваться от Османской империи. В 1912 г. ставшие независимыми Болгария и Черногория объединились с Сербией и Грецией, образовав Балканский союз, и в октябре этого же года напали на Турцию. В течение предыдущего года в результате разногласий по вопросам внешней политики Конрад был устранен с занимаемого поста; теперь эрцгерцог, опасаясь широкомасштабной войны, хотел, чтобы он вернулся и убедил императора назначить генерала на должность начальника штаба.

Это было ошибкой. Конрад воспользовался этим приглашением и моментально предложил очередной план «превентивной» войны против Сербии. Францу Фердинанду надоел этот неутихающий милитаризм, и он попросил императора исключить Конрада из его команды. Франц Иосиф поначалу согласился, но в 1913 г. Конрад снова был полностью восстановлен в своей должности и продолжил призывы к войне с Сербией. Франц Фердинанд постоянно жаловался, что это могло спровоцировать Россию на вовлечение в войну и стать в итоге общеевропейским конфликтом. «Какой смысл сражаться с Россией? – спросил он как-то. – Даже Наполеон не смог добиться успеха. И даже если нам удастся выиграть войну с Россией, вопрос цены такой победы, которая скорее всего станет величайшей трагедией для австрийской монархии».

В начале февраля 1913 г. за ужином Франц Фердинанд, многозначительно отметив нежелание императора утвердить план Конрада о войне с Сербией, поднял бокал и провозгласил тост: «За мир!» Он сказал: «Что бы мы имели от войны с Сербией? Мы бы потеряли жизни многих молодых людей, и мы бы потратили огромные деньги, которые можно было бы более эффективно использовать на другие цели. И что, ради Бога, мы выиграем? Несколько сливовых деревьев, козьи пастбища и кучку мятежных убийц!» Он признался своему дяде в опасениях, что война между Австрией и Россией может стать толчком для «революций в обеих странах, которые, после того как царь и император столкнутся друг с другом, скинут их с престолов. По этим причинам я считаю, что война будет безумием и удовлетворение постоянных просьб Конрада о мобилизации станет прелюдией к безумию».

Враждебность Франца Фердинанда к Конраду приняла более драматический оборот весной 1913 г. На этот раз со стороны генерала было не просто обычное бряцание оружием. 29 мая 1913 г. венская пресса сообщила о странном самоубийстве полковника Альфреда Редля, начальника штаба 8-го армейского корпуса в Праге и заместителя начальника австро-венгерской контрразведки и Военной секретной службы. Оказалось, что Редль уже в течение десяти лет продавал военные секреты Санкт-Петербургу после того, как российский агент соблазнил его, воспользовавшись его гомосексуальными наклонностями, а потом угрожал разоблачением. Узнав о скандале, Конрад отправил нескольких офицеров, чтобы представить Редлю доказательства его вины; когда все было объяснено достаточно ясно, они вышли из комнаты, где беседовали с Редлем, оставив на столе заряженный револьвер. Не удивительно, что Редль воспользовался оказанной ему «честью» для самоубийства.

Эрцгерцог был в ярости. В результате самоубийства Редля не были получены ответы на необходимые вопросы; он унес с собой в могилу секреты своих российских контактов, потенциально ценные для австрийского шпионажа. Само по себе это уже было достаточно плохо. Но эрцгерцог как правоверный католик был расстроен еще больше из-за того, что человека вынудили пойти на такой поступок. В ярости он вызвал Конрада в Бельведер и устроил ему разнос. Потрясенный, генерал согласился с предложением эрцгерцога и подал в отставку, но в этот раз император отказался принять ее.

Лондонский мирный договор, подписанный весной 1913 г., положил конец Первой балканской войне, оставив Османскую империю без большинства своих европейских провинций и провозгласив создание нового королевства Албания, благодаря которому блокировался доступ Сербии к Адриатике. Но достигнутый мир не был окончательным: в июне разразилась Вторая балканская война. Болгария, поддерживаемая Австрией, напала на Сербию и Грецию, надеясь захватить новые территории. Конрад снова подталкивал к открытой войне против Сербии. «Никогда не позволяйте себе оказаться под влиянием Конрада, никогда! – предупреждал Франц Фердинанд министра иностранных дел Берхтольда. – Не оказывайте ему ни йоты поддержки перед лицом императора. Естественно, он хочет использовать малейшую возможность для начала войны… Давайте не будем играть в балканских воинов. Давайте не опускаться до хулиганства… Было бы непростительным и безумным начать войну, которая повернет против нас Россию».

В сентябре 1913 г. Сербия готовилась вторгнуться в Албанию; Россия отказалась вмешаться и остановить своих балканских союзников. Конрад, как всегда верный самому себе, призвал к войне, но Франц Фердинанд обратился к кайзеру Вильгельму II, надеясь успокоить эту эскалацию сил и разрешить опасную ситуацию. Кайзер прислушался к эрцгерцогу, и Сербия уступила перед лицом немецкого ультиматума. «Я так счастлив, что эту войну удалось предотвратить, – писал эрцгерцог. – Я всегда считал, что если обращаться к кайзеру с определенной тонкостью, избегая разговоров о великой державе и других подвохов… тогда он будет полностью на нашей стороне и нам не нужно будет прибегать к силе оружия или другим методам «большой палки», столь любимым Конрадом».

Настойчивые призывы к войне против Сербии и скандал с Редлем заставили эрцгерцога окончательно разочароваться в Конраде. Он высоко ценил его усилия по модернизации армии, но, в общем, был теперь уверен, что это очень опасная сила. Его злость проявилась в октябре 1913 г., когда эрцгерцог отправился в Лейпциг, чтобы присоединиться к кайзеру на открытии мемориала, посвященного победе над Наполеоном. Во время военного банкета Вильгельм попросил Конрада представить присутствовавших высокопоставленных австрийских военных. Генерал начал собирать людей, когда на его пути встретился Франц Фердинанд. «Это должен делать я! – сказал эрцгерцог так громко, что в комнате установилась тишина. – Разве ты главный командующий австрийской армией? Разве не является привилегией высших офицеров представлять Его Величеству нижестоящих? Я не допущу этого! Почему ты оскорбляешь меня?» Конраду ничего не оставалось, как стоять и молча выслушивать все эти унижения. Но, вернувшись в Вену, он был настроен еще более решительно, чтобы найти способ начать войну с Сербией и постараться преподать эрцгерцогу урок.

Конрад снова попытался начать свою «превентивную» войну в начале 1914 г., предлагая сосредоточить австрийские войска вдоль границы с Россией для демонстрации военной мощи Габсбургов. Ни Россия, ни ее союзник Франция, настаивал он в феврале того же года, не были готовы к началу общеевропейского конфликта. «Почему мы ждем?» В следующем месяце Конрад снова стал превозносить свои планы войны против Сербии; когда германский посол в Вене услышал об этом, он сразу предупредил генерала, что Франц Фердинанд, несомненно, будет против такой идеи, а кайзер поддержит его. Не особо испугавшись, Конрад выждал всего десять недель и начал снова. Он предложил своему немецкому коллеге предпринять немедленные шаги и раздавить Сербию, тогда крупного европейского конфликта и не случится, а влияние России на Балканах будет устранено, утверждая, что царская армия слишком слаба и неподготовлена, чтобы сражаться в какой-либо длительной глобальной войне.

В течение последних шести лет Франц Фердинанд пытался снова и снова сдерживать Конрада, который в период между 1 января 1913 г. и 1 июня 1914 г. неоднократно предлагал начать большую европейскую войну против России и 25 раз – «превентивную» войну против Сербии. Эрцгерцог уже просто ненавидел генерала и постоянно настаивал на его отставке. Он даже публично предлагал назначить на место Конрада генерала Карла фон Терстыанского, венгерского командующего армейским корпусом Будапешта. Если бы в этом вопросе Франц Фердинанд обладал решающим правом голоса, то дни Конрада были бы сочтены.

Эрцгерцог был уверен, что основной мечтой Конрада являлось ввергнуть Австрию в войну с Сербией. Он беспокоился бы гораздо больше, если бы знал о действиях генерала в последнюю неделю июня 1914 г. 22 июня Конрад вернулся к своей навязчивой теме, обратившись к министру иностранных дел Австрии с предупреждением, что страна находится в окружении врагов. Конрад настаивал, что на карту поставлено само существование монархии. Нужны смелые и решительные действия, неважно, какой ценой, нужна «великая жертва», чтобы сохранить габсбургский трон. Все доводы Конрада были лишь предлогом, чтобы начать действовать.