Текст книги "Жизнь вне зависимости. 4 книги для избавления от вредных привычек"

История 2. Ханка, или У мака цветок красный

Пик популярности ханки в нашем городе пришелся на начало и середину 90-х. Появились целые отряды наркоманов, варочные хаты, барыги мелкорозничной и крупной торговли. У их квартир или домов в частном секторе собирались немалые группы страждущих, а потому у барыг по несколько раз на дню могла закончиться отрава – тогда они выходили из своей квартиры, презрительным взглядом окинув всю очередь, и исчезали в неизвестном направлении. В ожидании могло пройти достаточно много времени, но ждать было необходимо, потому что деньги уже отданы барыге, и если уйдешь, то тебя просто кинут с дозой.

Помимо того что нам нужно было взять дозу (палку) ханки, к ней еще требовался набор из ангидрида, димедрола и ваты, а также всегда стоял вопрос, где сварить это чудо-зелье. Мне повезло: барыгой была моя подруга. К ней можно было в любой момент прийти, сварить и уколоться, ведь все ингредиенты, включая шприцы, для меня у нее всегда находились. Обязательным условием входа были деньги, которых у меня было достаточно, несмотря на мой юный возраст. В начале 90-х нашей семье, как и многим, приходилось трудно, но мои родители достаточно быстро сориентировались в новой реальности и начали зарабатывать. Я просила у них денег, и их мне хватало как на новое платье и обед в школьной столовой, так и на дозу отравы. Сначала я ходила мутить один-два раза в неделю, но уже скоро стала с нетерпением ждать выходных, чтобы принять пару доз и отлететь.

Я начну свой рассказ об этом времени с благодарности. Сейчас, будучи уже взрослой женщиной, я благодарю Вселенную за то, что осталась в живых после своей бурной молодости!

Когда я травилась ханкой, самым сильным впечатлением был приход. Так мы называли первые ощущения, которые испытывали тело и мозг от введения дозы в вену. Обязательным условием было, чтобы ты кололся не сам, а тебе колол кто-то другой, потому что часто бывало, что на приходе зависаешь и не можешь самостоятельно ввести себе всю дозу, из-за чего шприц повисает в вене. Поэтому мы обычно собирались по несколько человек: мутили, варили и кололи друг друга.

Я уже говорила выше, что мне повезло с подругой: она была барыгой, и у нее была варочная хата для избранных. Я отдавала ей перед выходными деньги на дозу и приходила в гости в назначенный час, где мы варили ханку в узком кругу, потом кололи друг дружку и отлетали до следующего утра.

Но вскоре я начала замечать, что купленных мною пары палок ханки уже не хватает. Нет того яркого прихода, которого я ждала каждую неделю, и на неделе меня прошибает пóтом, а ладони рук потеют при мысли о выходных.

Я заметила, что после тренировок у меня очень сильно болели мышцы, и связывала это с увеличением нагрузки, но потом поняла, что дело вовсе не в этом.

Как-то раз я заболела. Это случилось из-за некачественной отравы, которую мне вкололи мои товарищи.

Когда я пришла домой, меня начало трясти, все тело покрылось красной сыпью, у меня поднялась температура. Я с трудом могла дышать.

Добравшись до домашнего телефона, я позвонила своему дружку, но он не отвечал. Через какое-то время ко мне пришли милиционеры и спросили, как давно я видела некоторых из знакомых мне ребят. Я сказала, что никого не видела, на что один милиционер задал мне вопрос о моем состоянии, и я, опустив глаза, ответила, что мне плохо после тренировки. Каково было мое удивление, когда они оставили меня в покое и ушли, а затем постучались этажом ниже в квартиру моей подруги и начали задавать аналогичные вопросы.

Я вернулась в свою комнату и уснула. Сон был прерывистый, сопровождался кошмарами, галлюцинациями, бредом. Такой меня и нашла мама, которая измерила мне температуру и ужаснулась: столбик ртути в градуснике переваливал за допустимые пределы. Мама вызвала скорую помощь, которая увезла меня в терапевтическое отделение городской клинической больницы. Я провела там около двух недель: меня откапывали капельницами, брали анализы, давали препараты.

Примерно в конце первой недели я начала чувствовать страшные мышечные боли, похожие на судороги; они возникали в ночное время и подолгу меня донимали.

Я вставала, выходила курить, но сна потом не было, а к концу второй недели судороги стали чаще и сильнее – медсестрам приходилось ставить мне уколы с димедролом и анальгином, чтобы я спала. Никто не мог провести причинно-следственную связь между тем, что со мной происходит, и тем, что я колюсь, так как никто из врачей не мог даже подумать, что такая девочка, как я, – прилежная школьница и спортсменка – жесткая наркоманка, у которой началась ломка. Всех удивляло, что показатели моих анализов жили своей жизнью: то один, то сразу несколько снижались, а буквально через пару дней повышались. Конечно, мой лечащий врач позвал меня к себе в кабинет и спросил, употребляю ли я что-то, – в ответ я с наивной улыбкой ответила, что только курю и что мама об этом не знает. Врач нарочито пожурил меня за курение сигарет, и вскоре меня выписали из стационара.

Когда я вернулась домой, первое, что я сделала, – навестила свою подругу-барыгу и сварила себе огромную дозу. Только очнувшись после нее, я поняла, что зашла слишком далеко и все, что со мной случилось, – это результат употребления ханки.

Собственно, мое плохое самочувствие в больнице оказалось самой настоящей ломкой от отсутствия отравы, а то, что показалось похожим на начинающийся грипп, было спровоцировано некачественной дозой. Мои друганы пояснили, что меня «тряхануло» и что такое бывает с каждым наркоманом, когда отрава забодяжена с примесями «грязи». После этого я еще несколько раз ловила подобные состояния, но обходилось без скорой помощи и больницы.

В те времена мне казалось, что эти посиделки с ханкой будут вечными, что мы никогда не состаримся и не умрем, но один эпизод разрушил мой маленький наивный мирок навсегда и заставил меня признаться родителям, что я наркоманка.

Как-то раз, придя к своей подруге, я встретила ее у подъезда с милиционерами: они усаживали ее в машину в наручниках. Я сделала вид, что не знаю ее, и прошла мимо. За углом меня окликнули ребята, лица которых мне были смутно знакомы: я видела их, когда приходила к подруге; они иногда сидели в подъезде на ступеньках в ожидании зелья.

Я подошла к ним, мы немножко поговорили, освежили в памяти, кого как зовут, и один из ребят предложил поехать на свой страх и риск в очень наркоманский район нашего города под названием Порт. Там жили крупные барыги, и, что самое главное, там можно было достать ханку.

Делать было нечего, так что мы сели на троллейбус и поехали. Конечно, в том районе мы никого не знали, и местные косились на нас исподлобья, но там я встретила приятельницу из школы, с которой мы вместе ходили на секцию легкой атлетики, и это знакомство добавило мне веса в текущем положении. Оказалось, что она живет в этом районе и знает местного барыгу, а потому мы собрали деньги и пошли к его дому. Отдав деньги его помощнику, мы заняли очередь на этаже в его подъезде. Я не помню, сколько часов мы прождали, но тогда мне показалось, что прошла целая вечность. Взяв заветные пленки, в которых находилась коричневая жижа, похожая на мумие, ангидрид и димедрол, мы отправились к ребятам, у которых взяли деньги, но оказалось, что их задержали. Мы с приятельницей остались вдвоем с ханкой, рассчитанной на пятерых. Нас этот факт очень обрадовал, и никто не отказался от идеи уколоть все за один раз.

В том же месте мы нашли варочную хату и за палку ханки договорились с ее хозяином свариться у него на квартире. Когда мы зашли в его «жилище», у меня, мягко говоря, зашевелились волосы на голове. Такой антураж до этого дня я видела только в криминальных сводках нашего города.

Первое, что я отметила для себя, – резкий, едкий запах уксуса, волна которого окатила нас на пороге. Зайдя в квартиру, я увидела обшарпанные стены, грязную одежду и что-то еще, ворохами валявшееся по углам почти пустой квартиры. В комнате, куда мы вошли, стояли две кровати с панцирной сеткой, между ними находился разломанный журнальный столик, на котором валялась груда шприцев, стояла полная бычков консервная банка, вокруг были разбросаны ложки, какие-то черепки, бутылки из-под лимонада, пустые блистеры от таблеток, и все это дополнялось вонью уксуса и грязных носков.

Хозяин квартиры предложил нам подождать в комнате, а сам хотел удалиться на кухню, чтобы сварить зелье. Мы с моей компаньонкой наотрез отказались от такой милости, потому что понимали: дело пахнет кидаловом, а значит, нужно проконтролировать процесс. Интересно отметить, что в этот момент я еще была озабочена проблемой гигиены, и мне было неприятно думать о том, в чем будет вариться зелье и в какие шприцы разливаться.

Нам пришлось ютиться в маленькой кухоньке и ждать, пока варщик сварит нам ханку.

Перед тем как он начал, я забрала у него атрибуты для варки зелья и вымыла их под краном – в ответ он осыпал меня градом ругательств, сказав, что я его «вымораживаю».

Затем он стал размазывать палки ханки по стенкам ковшика, прыскать на нее ангидрид и скрести. Мы погрузились в ожидание, потом пришло время забирать раствор по машинам, я достала свой шприц и отдала варщику, но он опять зашипел на меня. Сначала дозу получила я, а потом – моя приятельница. Нас предупредили, чтобы мы не «отъезжали» в хате варщика. Мы удалились в комнату, в которой стояли кровати, и решили друг друга уколоть там, немного повисеть и отвалить по домам. Но события развернулись неожиданным для нас образом.

Вены у меня были хуже, чем у моей спутницы, и она решила уколоть сначала меня. Я быстренько пережала себе плечо, чтобы она ужалила меня в центр, попав в вену, и она впрыснула жижу. Мамма мия! Что со мной произошло! Вся квартира перевернулась вверх дном, в моих глазах началась адская карусель, все поплыло, во рту появился теплый сгусток, который начал разливаться сладкой волной по всему телу, я испытала что-то наподобие оргазма, смешанного с ощущениями от введения хлористого натрия в вену. Постепенно карусель перед глазами отступила, и я провалилась в какой-то пустой и темный коридор.

Вдалеке я слышала, как меня зовут по имени, шлепают по щекам, но мне было так безразлично, что я не обращала никакого внимания на то, что они делают с моим телом.

Вскоре я перестала чувствовать шлепки по лицу; больше меня никто не беспокоил. Я постаралась занять более удобное положение на кровати и провалилась еще глубже в захватывающее путешествие. Мне грезились необитаемые острова, светило яркое солнце, со мной разговаривали какие-то люди, потом картинка менялась, и я не могла ухватить суть сюжета. Вскоре я с ногами улеглась на кровать и уставилась прямо перед собой, и мне казалось, что я смотрю телевизор, а там показывают извержение вулкана, и лава, которая как бы образовывалась в этом телевизоре, затем начинала подкатываться к его экрану и вытекала наружу.

Я испугалась и начала шевелиться, и от этого мне было плохо до тех пор, пока меня не стошнило. Сил что-то сделать с этими массами, которые оказались на моих джинсах, у меня не было, поэтому я просто забила на происходящее вокруг.

Еще очень долго меня мотало по каким-то замысловатым сюжетам, то выбрасывая на поверхность, то глубоко погружая. Состояние было весьма странное: вроде я сплю, но при этом не сплю. Чуть позже я начала открывать глаза, но все вокруг плыло. Я пыталась обнаружить свою компаньонку, но ее в моем поле зрения не было, зато спустя какое-то время на кровати неподалеку появился сосед примерно в таком же состоянии, как и я. Мне было не по себе, и инстинкт самосохранения диктовал убраться из этой квартиры, но тело было свинцовым и неуправляемым. Потом я слышала рассуждения своего соседа со второй кровати, который повторял: «Вот представь, что лежим мы с тобой на кровати, а между нами лежит наш ребенок», – повторял он, как мантру, лежа на боку и уставившись куда-то в стену за мной. Я не стала уточнять, кому адресованы его слова, так как ко мне начал возвращаться рассудок и мне хотелось одного – набраться сил и свалить из этого притона.

Время от времени я поглядывала в окно и видела, как вечер сменила ночь, потом рассвело, потом опять стемнело, и как раз когда вновь рассвело, у меня хватило сил оторваться от кровати и направиться к выходу.

Я увидела ту девушку, с которой сюда пришла: она сидела на полу в очень странной позе, облокотившись на стену, голова у нее западала назад, глаза были слегка приоткрыты, а из вены торчал шприц.

Я потянула ее за воротник, чтобы проверить, жива ли она, – она рухнула в мою сторону, как мешок с картошкой. От удара головой об пол она немного очухалась, но, что-то промычав, опять отключилась.

На этот шум пришли обитатели другой комнаты: две девушки и парень. Сказали мне, что Дашка уже несколько раз «раскумарилась», пока я висела в комнате, и последний раз она «закрысила дозу от них, вот типа и получила». С одной стороны, я порадовалась, что она жива, а с другой стороны, все мое существо плакало и кричало о том, что нужно бежать домой к маме!

Как оказалось, домой я вернулась спустя двое суток. Моя мама была в ужасе, она уже написала заявление о моей пропаже в милицию и, увидев меня в неприглядном состоянии, задала мне вопрос: «Ты принимаешь наркотики?» На что я ответила: «Да, мама, я наркоманка».

История 3. Заклинание

Привет! Меня зовут Марго, и я хочу поделиться с твоими читателями своей историей!

Это случилось со мной в начале 2020 года.

Моя подруга Юля на тот момент открыла школу искусств, собрала очень интересный состав преподавателей и пригласила меня на обучение.

Оно было трехдневным, очень интенсивным и интересным. К концу третьего дня в студии появился загадочный молодой человек, который стал для Юли живой анатомической моделью: на его теле мы изучали архитектуру золотого сечения, покрывали различные участки его тела красками, рассматривали кинематику мышц и биомеханику. Юля на его примере рассказывала нам о приводящих мышцах тела и о том, как лучше все это отображать в архитектуре скульптур и барельефов.

Юноша с радостью позировал, поворачивался, замирал, время от времени накидывал на себя материи разной текстуры и цвета и становился похож то на римского патриция, то на мальчика с картины ренессансного мастера, то на Ахиллеса. После того как закончился калейдоскоп его преображений, он спрыгнул со своего пьедестала и переоделся в свою одежду. Он даже не задумался о том, что ему следовало бы принять душ, ведь он был сплошь разукрашен цветными красками! В своей одежде он был похож на загадочного индейца майя: рваная футболка, фенечки и браслеты на руках, шапочка, похожая на тюбетейку; образ был дополнен штанами-аладинами и широким поясом с шелковой вышивкой, а лицо его было размалевано красками.

Они отлучились с Юлей за двери студии, а спустя минут 10 она вернулась, и я увидела, что ее глаза переливаются каким-то странным завораживающим свечением. Я поняла, что она находится в предвкушении чего-то особенного, и было ясно, что этот загадочный парень, который так охотно нам позировал на пьедестале, как-то связан с ее эмоциями.

Я решительно подошла к ней и спросила:

– Ты что затеваешь?

– Ничего. Жду, когда все разойдутся по домам, у меня еще есть личные дела в студии.

– Юля, я же вижу, что ты что-то затеваешь, я тоже хочу.

Я начала еще сильнее вглядываться в ее глаза и увидела интерес, промелькнувший в них.

– Это может быть опасно для тебя. Ты без подготовки. К такому прыжку нужно готовиться как минимум месяц. Я к своему первому разу шла год. А ты хочешь так вот сразу.

– Ну я же с тобой, ты скажешь мне, что делать.

– Честно, ты обламываешь мои планы. Я планировала остаться одна в студии и кое-что понять для себя, а с тобой придется искать апартаменты.

– Я буду хорошей девочкой. Ты только возьми меня с собой!

– Хорошо. Только, пока мы тут собираемся, открой хотя бы краткую версию вот этой книги.

И Юля ткнула пальцем в книгу.

Моя фантазия разыгралась еще сильнее, однако разум и чувство страха начали говорить, чтобы я потихоньку ретировалась оттуда.

Но любопытство все перебороло, и я сделала вид, что с интересом изучаю, что такое Бардо. На самом деле я была в предвкушении чего-то страшно опасного и неизведанного.

Минут через десять вернулся чудной парень и с порога громко объявил, что все готово и нужно ехать. Он явно не ожидал, что в студии, кроме ее хозяйки, есть еще кто-то. Увидев меня, он замялся. Юля рассмеялась и сказала, что сегодня будет на одного космонавта больше!

Потом спросила, на машине ли я. Я кивнула в ответ.

Что ж, если в омут, то с головой!

Втроем мы погрузились в мою машину, загадочный парень открыл навигатор и сказал, что едем на улицу Шевченко. Там он попросил нас подождать какое-то время и ушел, держа перед собой телефон. Я опять начала пытать Юлю: «Что будет дальше?» Она попросила меня не задавать лишних вопросов, отчего любопытство раздирало меня еще больше. Время в ожидании «индейца» прошло очень быстро; он вернулся, сел в машину, и мы поехали. По пути было принято решение отвезти его в соседний район и там высадить, после чего Юля планировала вернуться в студию и забронировать нам апартаменты. Когда мы высадили нашего загадочного спутника, у моей подруги в руках оказался сверток с белым порошком. Я подумала, что это кокаин.

– Ты что, из-за кокоса развела такой спектакль? Столько загадочности!

– Нет, это не кокаин!

– А что это?

– Это сибирь[21]21
  Сленговое название синтетического наркотика 2СВ, по действию схожего с ЛСД.


[Закрыть]!

– Что такое сибирь? Я такого еще не слышала!

– Да и не услышишь! Я же тебе говорила, что нужно готовиться к таким веществам. Ну посмотрим, что с тобой будет! Давай я тебе еще покажу поучительный клип, как раз у Шнура вышла новая песня.

И включает клип Сергея Шнурова «Красив, как Иисус».

Мы смотрим вместе этот клип, и моя подруга начинает смеяться, повторяя фразу из этого клипа «Марочку за мамочку», и я понимаю, что запахло жареным, но мое любопытство было сильнее, чем инстинкт самосохранения.

– Это что, ЛСД?

– Я же тебе сказала, что это сибирь, но принцип весьма схож.

– Чем он отличается от ЛСД?

– Ну, как минимум тем, что его изобрел Шульгин, а не Хоффман.

Конечно же, мне это ничего не говорило.

Я вообще смутно понимала, что такое и ЛСД, и сибирь, но сделала умный и заинтересованный вид.

О том, что я употребляла ранее и причем не так давно, я своей подруге не сказала. Мы потихоньку ехали в сторону ее студии, и на каждом перекрестке я подбивала ее закинуться этим волшебным порошком, а она постоянно отвечала, что нужно сначала доехать до места.

Так мы незаметно подкатили к парковке одного этнического кафе, которое она любила за колоритный дизайн и тонну антикварных вещей, составляющих антураж этого заведения. И тут я уже нагло пристала к Юле, чтобы мы уже закинулись наконец этим ее чудо-порошком! Под моим напором она сдалась. Насыпая мне на экран телефона сибирь, она сказала, что после того, как я вдохну этот порошок, у меня будет еще минут 30–40 ясного сознания, а потом все поменяется. Еще она сказала, что за это время нужно найти апартаменты, где спрятаться. Я уже вдохнула порошок и рассмеялась в голос. Мне до сих пор была непонятна ее озабоченность ситуацией.

Юля высыпала остальной порошок из пластикового пакета себе под язык, запила водой, вышла из машины и направилась в сторону кафе. Я тоже выскочила за ней из машины, вдохнула полной грудью воздух вечернего города, интуитивно подняла лицо вверх, закрыв глаза, и, медленно выдыхая, испытала какую-то странную волну во всем теле. От нее у меня побежали мурашки. Я открыла глаза, и мне показалось в тот момент, что на деревьях вокруг заиграла светомузыка, отбивая ритмы, отчего по всему телу опять побежали мурашки, и я поспешила за своей подругой.

Кафе состояло из двух небольших залов, соединенных между собой достаточно узким коридором. От разговоров в помещении стоял гул. Мы остановились у входа. Там было примерно пять столов, включая стол администратора, и все были заняты.

Когда мы вошли, мне показалось, что все на секунду замерли, гул затих и несколько десятков пар глаз устремились на нас, но через секунду эта картинка рассеялась. К нам подошла улыбчивая официантка и сказала, что мест нет, но, узнав мою подругу, быстренько освободила стол, где обычно сидят администраторы. Юля сказала ей, что мы ненадолго, и попросила принести меню. Я села лицом ко входу, а Юля – напротив меня.

Когда нам принесли меню, Юля, не задумываясь, заказала салат с пророщенной соей. Я последовала ее примеру, потому что чувствовала, что связная речь начинает меня покидать. К салату мы попросили домашний лимонад – это были последние слова, произнести которые мы сумели членораздельно.

Я смотрела в Юлины глаза и видела абсолютную пустоту. Нет, это были не пустые глаза, это были абсолютно черные дыры, и от их вида меня начинало засасывать так же, как воронка воды начинает засасывать вглубь себя маленькую весельную лодочку.

Меня охватил неподдельный ужас. Под столом я ногами начала искать ноги своей подруги. Я думала, что если прислонюсь к ней, то хоть как-то останусь заземленной. Я всматривалась в ее лицо, но оно оставалось невозмутимым. Юля почувствовала, что я впиваюсь в ее ноги своими ногами, и сказала, что это начался вход. Она попросила меня оставаться спокойной, но меня разгоняло так, что о спокойствии и речи быть не могло.

Когда принесли салат, я взглянула в тарелку и увидела вместо пророщенной сои мириады маленьких глаз, которые смотрели на меня и подмигивали.

Каждый глаз моргал в своем ритме, а белый проросток был похож на зрительный нерв, который своим кончиком искал какого-то включения. И мне показалось, что один из этих глазиков хочет своим кончиком включиться в мой головной мозг.

Волна ужаса вновь пробежала по всему моему телу с такой силой, что я спрыгнула со своего кресла, схватила свою сумку и побежала к выходу. В голове крутилась только одна мысль: «Беги, Рита, беги!»

Я забыла о том, что на улице зима и моя шуба висит на вешалке. Я подбежала к двери и увидела, как огромный бронзовый павлин, который служил там дверной ручкой, распустил свой хвост, посмотрел на меня и ухмыльнулся, сказав: «Сначала прочитай заклинание, тогда сможешь выйти». Подняв взор выше, я обнаружила, что из двери, на которой сидел бронзовый павлин, начинает вырисовываться 3D-модель какого-то иероглифа и что мне нужно его прочитать.

Я попыталась сделать шаг в сторону двери, и какая-то непреодолимая сила толкнула меня назад. Опять на секунду мне показалась, что несколько десятков пар глаз устремились на меня, и на мгновение я услышала тишину. Я решила вернуться обратно за стол, где сидела моя подруга. Натянув улыбку на лицо, я пошла обратно к столу и обнаружила, что Юля сидела развернувшись в сторону входной двери и с улыбкой наблюдала за всем спектаклем, который я там разыграла.

Почему-то в тот момент мне показалось, что нужно сделать вид, как будто ничего не произошло. Я села за стол и опять заглянула в свою тарелку с салатом, но там ничего не поменялось. Все те же мириады маленьких глаз смотрели на меня, подмигивали и уже решали, кто первый подключится к моему глазному нерву. Взглянув на тарелку Юли, я увидела такую же картину. Маленькие глазики щупали своими отростками друг друга, но подмигивали не мне, а моей подруге, а она почему-то невозмутимо их пожирала. Я, заикаясь, начала говорить ей, что у нее в тарелке маленькие глазики пытаются затеять заговор против ее глазного нерва, на что она невозмутимо ответила: «Ну да, пророщенная соя весьма похожа на глаза, у тебя неплохой ассоциативный ряд, детка». Оказывается, все это время моя подруга из последних сил устраивала наши дела. Она забронировала апартаменты и позвонила одному из своих друзей, который мог приглядеть за нами.

– Одевайся, поехали.

Юля встала, оделась и помогла одеться мне. Меня трясло от неподдельного ужаса, от того, что мы сейчас подойдем к двери, а дверь нас не выпустит.

– Там заклинание!

– Где?

– Ну, там, на двери! Оно не выпускало меня на улицу.

– Конечно, за тобой глаз да глаз нужен! Пойдем, там такси приехало!

И Юля направилась в сторону выхода. В своем серебряном пальто и серебряных кроссовках на толстой подошве она была похожа на какого-то инопланетного гостя. Мне даже показалось, что ее кожа покрыта переливающейся чешуей. Она подошла к двери и с легкостью ее открыла. Повернулась в мою сторону и с улыбкой сказала:

– Ну вот видишь, детка, двери открылись!

Я кивнула в знак согласия и что есть силы пробежала мимо нее на улицу. Моя подруга спокойно закрыла за собой дверь и вышла вслед за мной. Она все еще выглядела невозмутимо, уверенно и спокойно, помогла мне сесть в такси на заднее сиденье, а сама села вперед – видимо, чтобы я ей не мешала.

Знаете, дорогие читатели, я решила, что этой главе больше подойдет открытая концовка.

«Почему?» – спросите вы у меня. Потому что в данной истории легко сделать однозначный вывод, что это плохо. Никто из них не повстречался с Бэдом, они оказались под наблюдением трезвого человека и спокойно потом разъехались по домам.

Я лично знаю этих героинь – они мои близкие подруги. И мое сердце всегда было не на месте, когда я слушала истории то одной, то другой!

От себя скажу, что употребление ПАВ[22]22
  Психоактивные вещества.


[Закрыть], а особенно галлюциногенов, очень опасно для ментального здоровья. Поглощая дозу очередного вещества, хоть и с промаркированной дозировкой, никогда нельзя быть уверенным в чистоте вещества, ведь они все изготавливаются в подпольных лабораториях порой из подручных средств промышленной категории, а это может привести к тяжелым последствиям для здоровья – от параличей до медленной и мучительной смерти!