Текст книги "Жизнь вне зависимости. 4 книги для избавления от вредных привычек"

История 8. Железный нейрон, или Смерть и воскрешение за два часа

Как сейчас помню: это была свадьба лучшего друга моего бывшего сожителя. По непонятным причинам меня пригласили на нее в качестве свидетельницы, а я почему-то согласилась. В то время на меня давила обида на сожителя, послеродовая депрессия и куча свободного времени, которое я абсолютно не ценила.

Все было очень спонтанно, и душа моя к этой свадьбе не особо тянулась, но раз уж согласилась, то пришлось идти. За сутки до свадьбы я узнала, что свидетелем со стороны жениха будет кузен моего сожителя, парень милый, но имеющий плохую репутацию в семейном кругу. Собственно, меня это и разочаровало, и обрадовало одновременно.

В назначенный день утром я приехала в дом невесты, подготовила традиционный выкуп и встречу с женихом. Меня встретили там не слишком приветливо, вручили искусственную херню вместо букета, начали лить в уши какие-то сплетни и чуть ли не в лицо поливать жениха, свидетеля и его друзей грязью, называя их алкашами. Я сделала вывод, что как можно быстрее мне нужно будет найти предлог и покинуть это мероприятие сразу после похода в ЗАГС.

После всех традиционных церемоний мы отправились регистрировать брак. У невесты было очень недовольное лицо: как я поняла позже, ее мучал сильнейший токсикоз, в то время как жених был сильно навеселе, а свидетель казался мне слегка неадекватным. Я же просто очень хотела спать.

После четырех часов разъездов по городу мы отправились на работу к невесте – получать поздравления. Невеста работала врачом в терапевтическом отделении городской больницы. Туда мы и пожаловали.

Коллеги невесты встретили нас радушно, поздравили, подарили подарки, и пришлось нам всем с ними накатить весьма крепкого алкоголя. Я не любитель всей этой крепости, но пригубила рюмку коньяка. Через несколько минут я очень захотела выйти на улицу покурить, да и из отделения меня будто выдавливала сама атмосфера – запахи, белые халаты.

Я потянула свидетеля за руку и попросила сопроводить меня на улицу на перекур (собственно, обратно возвращаться я не планировала). Выйдя на пандус, мы немного отошли в сторону, и я поняла, что мой клатч с сигаретами остался в машине, а шофер на правах друга невесты торчит с ней и женихом в отделении. Я стрельнула сигарету у свидетеля, хотя меня и напрягло, что он курит другую марку. «Ну ничего страшного из-за одной-то не случится», – подумала я и прикурила протянутую мне сигарету.

Я сделала первую затяжку и почувствовала во рту большое количество слюней. После второй в голове закрутилась карусель. Третья – и мир как будто схлопнулся у меня на глазах.

Представьте неисправный телевизор, который недолго показывает четкую картинку, а затем на экране появляются помехи. Картинку размазывает влево-вправо, и она сворачивается в полосу посередине, а весь экран просто окутан голубовато-белым свечением.

Именно это и случилось со мной. В следующую секунду я еще видела свидетеля – с ужасом в глазах он тыкал пальцами в телефон, – потом помню жениха, который схватил меня за руку и пытался оттащить в машину. В этот момент я слышала, что он постоянно повторяет одну и ту же фразу, а я повторяю одно и тоже движение. Я хотела сойти с пандуса, но, сделав шаг одной ногой, не могла пошевелить другой, так как первый шаг постоянно повторялся и мерцал в моем сознании. Мне казалось, что я провалилась в какую-то бесконечность повторов одного действия. Спустя мгновение я осознала, что уже сижу в машине и свидетель пытается засунуть мои ноги и захлопнуть дверь. Тут мое почти отключившееся сознание посылает мне импульс с фразой: «Детка, ты на пандусе больницы, тут есть реанимация, тебе помогут».

Собрав последние силы, я подалась вперед. Мое сознание отключилось, в голове зазвучали непонятные голоса, а глаза перестали видеть. Спустя два часа моя подруга забрала меня из отделения реанимации с разорванным в клочья лбом.

Но что же произошло тогда со мной?

Теперь я расскажу эту историю от своего лица и от лица врача-реаниматолога, который вытащил меня в тот день из цепких лап смерти.

У меня полностью пропало зрение, и по какой-то неведомой причине я оказалась в позе эмбриона, который с достаточно интенсивной скоростью крутится через голову вперед. Я ощущала себя замкнутой в утробе матери, но вращение не прекращалось – это было похоже на кувырок через голову, но на одном месте.

Мне казалось, что я пребываю в этом адском движении целую вечность. Мой вестибулярный аппарат с трудом это выдерживал, а в голове звучали какие-то странные голоса, диктующие что-то неясное: то ли заклинания, то ли шифры.

Вскоре зрение начало возвращаться, и я увидела, что являюсь узником шара; как мне тогда показалось, шар был стальной, но его стенки были для меня прозрачными, как у рыбьего пузыря. Все, что находилось за пределами шара, было размыто, но я ухватила черты миллионов подобных шаров, зависших над пропастью в атмосфере белого света. Такое положение дел меня не устраивало, и я начала прилагать силу, чтобы выпрямиться и прорвать мерзкий пузырь, в котором я находилась. Совершив несколько таких попыток, я поняла, что моих сил не хватает, чтобы выпрямиться, но четко поняла, что если вытяну руки вперед, а ноги назад и очень сильно напрягусь, то сфера, в которую я заключена, просто лопнет и разобьется на кучу мелких частиц. Моей задачей было выбраться из шара любой ценой; что было за его пределами, меня в тот момент не интересовало.

Когда я предприняла первую попытку сгруппироваться в задуманной позе, я вновь очень четко услышала в своей голове голоса, они что-то кричали, но при всем желании я не могла ничего разобрать. Они как будто сообразили, что я не понимаю, и тут в моей голове появился другой голос, говорящий на русском. Он сказал: «Теперь это твое новое состояние, смирись».

Я оторопела от наглости его заявления. Смиряться с этой ситуацией я не собиралась и, еще раз приняв позу летящего Супермена, очень сильно напрягла свои мышцы и, как и предполагала, добилась того, чтобы пузырь лопнул.

Выпрямив руки и ноги, я почувствовала теплое дуновение ветра. Меня ослепил яркий свет. Вдохнув полной грудью, я завертела головой, чтобы сориентироваться в пространстве, и увидела, что вишу над огромной пропастью, на дне которой дрожат языки пламени. Еще раз оглядевшись по сторонам, я увидела, что у пропасти есть края, а чуть выше меня и поодаль все пространство белой пустоты заполнено пузырями, подобными моему. Меня это очень встревожило.

Через доли секунды меня начало засасывать в эту пропасть. Вися в пустоте в позе парашютиста, но без парашюта, я уже начала было опускаться на дно, к языкам пламени. Подавив панику, я поняла, что если буду учащенно дышать, то смогу подняться и спланировать на поверхность для того, чтобы встать, оглядеться и найти выход. Так я и поступила. Начав учащенно дышать, я и вправду начала подниматься над пропастью, а набрав определенную высоту, я нащупала потоки, которые двигались горизонтально, – мне оставалось только выбрать нужный поток и лечь на него, чтобы он снес бы меня в сторону на поверхность. Так я и лавировала, выбирая поток. Мне приходилось играть дыханием: то очень часто дышать, то задерживать дыхание, как ныряльщик. И вот нужный поток меня подхватывает, я начинаю учащенно дышать, чтобы полностью в него встроиться, еще чуть-чуть… Слышу: «Давай! Давай! Дыши! Я кому говорю! Разряд! Разряд!»

Меня выкидывает на поверхность, я открываю глаза, вижу зеленые стены, окно, день, часы показывают полдень. Я думаю, что с момента, как все схлопнулось, прошло всего 40 минут. И тут же непонятная воронка начинает засасывать меня обратно. Я слышу мужской голос, который кричит: «В глаза смотри мне! Смотри мне в глаза! Мы теряем ее! Разряд!»

В следующую секунду меня утащила воронка небытия: пустота, сквозь которую я летела, не видя красок, как в черно-белом фильме. Но в следующую секунду уже появились цвета радуги, и меня потащило в обратную сторону.

Так длилось какое-то время, пока воронка вновь не выплюнула меня в комнату с зелеными стенами.

Как вы, наверное, уже догадались, это была реанимация.

– Голову держи, голову держи…

– Держу…

– Мудак, ты что ей дал?

– Сигарету курила.

– Мудак, держи голову! Бригаду для транспортировки срочно!

– Бригада спускается…

– Держи голову, пульс…

– Лифтер пусть держит лифт…

– Подъем в реанимацию, подготовить оборудование…

– Мешок Амбу, срочно…

– Прищепку на палец быстрее…

– Мы теряем ее…

– Режь одежду, быстрее режь…

– Да пох, что оно дорогое… Режь лямки, быстро!

– Куда этот мудак подевался?

– Сумку ее сюда неси, включай телефон, найди кого-то из близких…

– Как пароль…

– Тряси этого, он ее знает…

– Туфли, трусы снимайте…

– Раз, два, подняли…

– ИВЛ.

– ЭКГ лепи, сюда лепи!

– Пульс отсутствует.

– Адреналин! Быстро, ввожу!

– Контроль пульс…

– Реакции на свет нет…

– Ригидность…

– Разряд…

– Стоп.

– Тут.

– Мы ее теряем!

– Смотри мне в глаза!

– Разряд!

– Стоп!

– Разряд!

– Пульс… Дыхание…

………………….

– Завели! Жива!

В понедельник мне позвонил участковый уполномоченный и пригласил к себе на прием. Благодаря друзьям и верной подруге, которая забрала меня из больницы, я хорошо себя чувствовала.

Ребята не поскупились на частного врача, сиделку и многочисленные капельницы, которые вливались в меня на протяжении трех дней.

Всех напугал диагноз в выписном листе: «Клиническая смерть. Токсическая энцефалопатия. Отравление неизвестным веществом».

Когда я смогла встать, я спустилась в столовую и на столе увидела записку, в которой был весь страх и юмор сложившейся ситуации. На тетрадном листе в клеточку был нарисован огромный конопляный лист, а сверху было написано: «Юля – Чуйская долина. Мы тебя любим!» А снизу подпись от моих парней: «Укроп и Кекс». Я держала эту записку в руках, ревела и благодарила Вселенную и Бога за то, что осталась жива! Но в отдалении в моей голове еще звучали голоса, читающие мантры.

Приехав на прием к участковому, я все рассказала как есть: безнаказанными виновников я оставлять не планировала. У Бога просто были другие планы на меня, но мысль о том, что на моем месте мог оказаться человек, который бы не выдержал такой приход, меня не оставляла. Я четко понимала, что такое нужно пресекать.

Тут закрутилось и завертелось. Уголовное дело по статье 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), «народная»[27]27
  Так называют статью 228 УК РФ, подчеркивая многочисленность приговоров по ней в России.


[Закрыть] статья и многое другое.

Первое слушание было ознакомительным. Все рассказали, что да почему. Свидетель, конечно же, от своих показаний отказывался, потом звонили родственники, просили все обсудить и помириться, и я почти пожалела виновника. Собиралась ехать в отдел, чтобы написать отказ от возбуждения уголовного дела, как вдруг история завершилась сама собой. Свидетель был пойман с особо крупным запасом спайса, и этот эпизод был добавлен к материалам дела.

«Оглашается приговор!»

Свидетеля приговорили к пяти годам лишения свободы в колонии общего режима с возможностью освобождения по УДО через четыре года четыре месяца.

– Подсудимый, ответьте на последний вопрос. Какое вещество вы подмешали в сигарету потерпевшей?

– Белая мята, спайс.

– Какую цель вы преследовали, дав ей сигарету с веществом?

– Да так, было интересно, что с ней будет.

– Конвой, выведите заключенного из зала суда.

История 9. Кошмар на улице Державина

Это случилось с нами в канун китайского Нового года. Мы с мужем долго выбирали, чего хотим, и в итоге, почитав лунный календарь, поняли, что именно в эту ночь должна наступить какая-то фееричная смена реальности. Конечно же, ни о каком шампанском речи идти уже не могло. Мы открыли маркетплейс и углубились в изучение каталога. Страницы темной стороны интернета пестрели красочными витринами с описаниями различных веществ. Наш взгляд притянул магазин, который специализировался на продаже психоделиков и диссоциативов. В нем мы заказали кетамин, экстази «красные сердца», ЛСД и марихуану. Уже спустя полтора часа мы сидели в машине и составляли маршрут, чтобы забрать все вещества по порядку. Собрав все клады, мы, донельзя довольные, вернулись в нашу квартиру.

Расскажу небольшую предысторию.

Квартиру мы сняли буквально за полторы недели. Она нам очень понравилась: выполненная в античном стиле, наполненная винтажными вещами и антиквариатом. Вечерами мы слушали Боба Марли, курили траву и вязали шапки в бохо-стиле. Но после той ночи все кардинально поменялось. Приехав домой, мы, заряженные до зубов, разложили свои гостинцы на кухне и начали изучать. Решили начать наше застолье с волшебных марок, потому что понимали, что их действие будет длиться около восьми-десяти часов. Мой муж на каких-то ресурсах прочитал, что если вместе с марками закинуться экстази, то визуалы будут эйфоричные и более яркие. Мы подумали, что таким образом мы себя обезопасим от бэд-трипа. Недолго мешкая, мы взяли по сердцу и закинули их себе в рот.

Следующим веществом на очереди в наши желудки были марки. Мы подождали около 40 минут и, когда появились первые эффекты от экстази, закинулись марками. Марихуаной мы хотели пролонгировать действие уже употребленных веществ, а кетамином завершить вечеринку. Вроде бы все шло по плану. Как любит выражаться мой муж после поглощения очередной дозы вещества: «Не прет!» Но в ту ночь что-то пошло не так. То ли вещества оказались слишком сильными, то ли желание упороться перевесило желание эстетического кайфа. Каких-то конкретных объяснений дальнейшим событиям ночи и утра ни я, ни мой муж вот уже на протяжении нескольких лет дать не можем.

Единственное, что могу сказать: злейшему врагу никто из нас не пожелает испытать даже треть того опыта, который мы пережили тогда.

Марка догнала спустя час, то есть уже на второй час действия экстази, и тут присоединился кислотный нарастающий трип. Сначала нам было весело, мы смеялись, о чем-то беседовали, а потом нас стало морозить. Мы погасили свет в спальне, забрались под одеяло и включили музыку. Честно, я не помню, что это была за подборка, но поначалу звучание было достаточно органичное, и, когда я закрывала глаза, мне казалось, что я прыгаю по мириадам огромных мыльных пузырей. Отталкиваясь от одного мыльного пузыря ногами, я перескакивала на другой. Все это было в такт музыке. Тогда я поняла, что музыку я могу не только слышать, но и видеть, и даже пробовать на вкус.

Затем я оказалась на склоне какой-то горы. Место было очень живописное, вся гора была покрыта молодой зеленью и причудливыми бело-розовыми цветами. На поляне сидела женщина, и, что самое удивительное, я могла смотреть на нее из пространства и одновременно проживать ее чувства и смотреть ее глазами. Я увидела, что эта женщина очень грустит, но при этом выглядит нереально красиво. В ее лбу – в районе третьего глаза, как любят говорить экстрасенсы, – красовался чудесный сапфировый кристалл. Волосы ее были длинные, волнистые, черные и блестящие, а шелковый костюм – золотисто-белого цвета. Когда я смотрела на нее извне, она была обычной хрупкой женщиной. Когда я оказывалась внутри нее, то мне казалось, что ее тело невероятных размеров, таких, что они превосходят размер нашего земного шара, и вместе с ее телом я становилась такой же огромной и невероятной.

Постепенно мне становилось все труднее и труднее смотреть на нее извне. А находясь в ней, я все сильнее и сильнее вовлекалась в ее переживания. Мне хотелось покинуть ее, но какая-то невидимая сила закрыла ту заслонку, через которую, как казалось, я вошла в ее тело.

Мне пришлось смотреть ее глазами, чувствовать ее рецепторами, думать ее мыслями. От понимания этого мне становилось максимально некомфортно, но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее меня вовлекали события ее внутреннего состояния.

Моргнув, я увидела, что мы находимся в прекрасном саду. Весь он зарос диковинными деревьями и цветами такой красоты, которых я не видела ни в одном уголке нашей планеты, но почему-то в глубине кустарников находилась кирпичная стена. Будучи в теле этой женщины, я начала приближаться к стене. Подойдя ближе, я увидела за стеной обычные инсталляции нашего города. Вдруг на горизонте появился мотоциклист, который мчался на бешеной скорости. Меньше чем за секунду он превратился в огромную фигуру, восседающую на спортивном мотоцикле. Не тормозя, он просто врезался в стену, проделав в ней огромную дыру, и залетел в сад, где начал без оглядки сносить деревья и кусты и размазывать цветы. Через какое-то время мотоциклисту удалось выровнять равновесие, он с такой же невероятно бешеной скоростью проделал дыру в стене изнутри сада на противоположной стороне и с дикими криками скрылся за горизонтом.

Подобного рода действа повторялись несколько раз, и каждый раз были все новые и новые наездники. Красивая женщина называла их сталкерами. Я наблюдала за их хаотичными действиями, как вдруг неподдельный ужас охватил все мое существо. До меня дошло, что я нахожусь в каком-то реальном неведомом мне мире – и без приглашения. Я начала шарить взглядом по стенам, которые были еще не пробиты этими сталкерами, и увидела с первой стороны ворота, со второй – двери, с третьей – переправы. Все было ухожено и красиво. И там, где были оборудованы точки прохода, находились люди и еще какие-то сущности. Но все удивленно смотрели на меня и на этих сталкеров. А я в свою очередь ощущала всю боль и страдания этой прекрасной черноволосой женщины на себе. Синхрония нарастала все сильнее и сильнее, пока я не осознала, что сама являюсь этой женщиной.

На этом водоворот событий не прекратился, а начал разворачиваться в новом, еще более страшном ключе.

Я осознала, что эти сталкеры – такие же торчки, как я и мой муж, которые несанкционированно прорываются сквозь грани миров. Когда я вновь посмотрела на дыры, оставленные сталкерами в стене, там уже не было красивого сада с диковинными цветами и деревьями.

В этих местах сочился гной, кровь, текли гнилостные массы, валялись целлофановые пакеты, полуразложившийся мусор и трупы. Я начала отчетливо различать аромат мусорной свалки.

Каким-то чудесным образом мне удалось извлечь сознание из тела этой удивительной женщины и вернуть его в свое, но легче мне от этого не стало. Я посильней прижалась к своему мужу, но запах грязи, биологических разложений и помоев по-прежнему был очень ярким.

Я открыла глаза и посмотрела на мужа – откровенно говоря, зрелище было очень печальным. Он напомнил какого-то гнома-каннибала. Взгляд его был стеклянный, худые руки кончались тонкими пальцами, черты лица были заострены и резко переходили в острые гнилые зубы, между которыми торчали куски мяса, и тут я отчетливо почувствовала запах какой-то грязной кухни, пропитанной вонью тухлой самсы.

С одной стороны, я почти понимала, что меня очень жестко прет, но с другой – стало очень страшно.

Я подскочила и закричала: «Почему в комнате так сильно воняет?!» Буквально секунду назад я чувствовала аромат и благоухание диковинных цветов и деревьев, а сейчас вся комната была пропитана сладковатой вонью тухлого мяса. Мой муж толкнул меня и с не меньшей яростью отпрыгнул, как будто увидел что-то страшное. Сначала он убежал в уборную, потом вернулся, и в это время моему взору предстала еще одна ужасная картина.

Было очень ветрено. Мы стояли под каким-то мостом в темноте и сырости среди мусора и коробок. Темная вода скрывала наши щиколотки. По всей видимости, была глубокая осень, потому что желтые листья не переставали прилипать к нашим лицам. Когда мы отдирали их от себя, на наших щеках и руках оставались черные следы копоти. Вонь нарастала, приходя как бы приливами. Посмотрев под ноги в воду, я увидела тонны мертвой рыбы с глистами, плавающей вокруг нас вверх брюхом. Подняв свой взгляд на мужа, я увидела, что он неистово уменьшается в размерах. Вода превращается в сушу, вонь и рыба исчезают, и остается лишь холод, мусор и декорация моста. В моей голове звучит фраза: «Точка бифуркации пройдена», – и после этого я начинаю видеть, как плоскости земли, на которой я стою, разделяются. Чтобы вы понимали, это как будто кусок земли со всеми стоящими на ней конструкциями, деревьями, домами, мостами берет и просто начинает подниматься вверх. Снизу я вижу торчащие из этого пласта земли корни деревьев, различную техническую проводку мостов и столбов, обломки канализационных и вентиляционных систем домов. При этом тот пласт земли, который остался неподвижным внизу, начинает интенсивно наполняться сточной водой, мусором и обломками, падающими сверху. Постепенно все рукотворные произведения, которые находились на возносящемся пласте земли, превращались в пепелище и также, подобно огромным снежным хлопьям, падали вниз, добавляя еще большего ужаса в уже сложившийся антураж.

Постепенно все, что находилось вверху, заиграло новыми яркими красками. Я начала чувствовать доносящиеся сверху благоухания, слышать гармоничную музыку. Мне очень хотелось туда, и мне даже казалось, что я вижу очертания той темноволосой женщины с сапфировым кристаллом во лбу. Но я могла только наблюдать, как этот чудесный ковер-самолет поднимался все выше и выше над моей головой.

Меня охватило глубочайшее отчаяние, что нам с супругом придется коротать оставшиеся дни в картонной коробке под мостом. Я чувствовала, как по коже стекает грязь, и уже не могла понять, где реальность, а где плод моего воображения.

Повернувшись, я увидела старинное зеркало, которое было встроено в наш шкаф в спальне. Подойдя к нему, я решила посмотреть на свое отражение и увидела там ту самую черноволосую женщину, только уже совсем не красивую; такое впечатление, что это была поношенная кожа змеи, которую она скинула в этой самой комнате.

Я подошла ближе к зеркалу, глядя себе в глаза, и, когда я приблизилась вплотную, луч из прихожей преломился и ударил своим светом в мое отражение. Оно раскололось на части, а я начала тонуть как минимум в десяти парах своих собственных глаз. Зеркало начало засасывать меня. Я с трудом оторвала от него взгляд, но отражения моих глаз отделились от этого зеркала и начали преследовать меня.

Тут в прихожей появился силуэт моего мужа. Я подскочила к нему и схватила за руку со словами: «Посмотри мне в глаза, переключи меня». Он не отказал, но ему явно было непонятно, кто я такая.

Почему-то в прихожей было очень жарко по сравнению со спальней, но возвращаться туда мне не хотелось: она была похожа на какую-то темную, страшную пещеру. Спустя некоторое время я услышала в прихожей жуткий треск, и создалось ощущение, что что-то из-за моей спины пытается высосать мою душу. Я обернулась и увидела нереально огромные самозаводящиеся антикварные часы, которые ехидно мне подмигивали и говорили: «Тик-ток, тик-ток, за грань жизни тебя он уволок». Повернувшись к другой стене, я отчетливо почувствовала признаки то ли гравитации, то ли атмосферного давления. Попытавшись уцепиться за нее взглядом, я взялась за старинный барометр. Его короб был в форме совы, а циферблат – ее лицом. Барометр взмахнул крыльями и послал в мою сторону невероятно сильную волну атмосферного давления. Из-за этого все в прихожей начало вставать дыбом, со стен начала отлетать штукатурка, пол вздыбился.

Я схватила куртку и побежала через гостиную на балкон. Гостиная была не менее «приветливая», чем предыдущие пространства. Я выскочила на балкон, достала сигарету и закурила. Мой взгляд привлекла куча снега, лежавшая посередине балкона. Я не понимала, каким образом снег через окна попал на балкон. Все окна были замерзшие – я даже слышала, как лед на них звенит. Подойдя чуть ближе к куче снега, я вновь увидела своего мужа, который пялился в открытое окно и курил сигарету. Я подошла к нему и спросила: «Ты как?» Он вновь от меня отпрыгнул, как от странного существа, выкинул сигарету и скрылся за дверью в гостиной. Треск мороза стал еще более отчетливым, и мне казалось, что если я сейчас не уйду отсюда, то напрочь обледенею. Я кинула сигарету в пепельницу и направилась в сторону балконной двери, как вдруг меня охватил сильнейший приступ клаустрофобии. Последний метр до двери я преодолела прыжком. Сначала от перепада температур мне показалось, что мое сознание вернулось.

Часы показывали два часа ночи, а это означало, что с момента приема марки прошло всего два часа и что комбинация веществ еще не достигла своего пика. Я прошла в прихожую, увидела, что там все разломано, пол покосился, напольная вешалка для вещей была смещена к середине, а мой муж опять куда-то исчез. Я вернулась в спальню и спряталась под одеяло. Ни одеяло, ни теплые носки, ни пижама почему-то не могли согреть меня, и мне казалось, что изо рта у меня идет пар. Тут я услышала животное чавканье с кухни и поняла, что мой муж находится там и что-то ест. Я хотела пойти туда, но потом вспомнила его острые зубы гнома-каннибала и передумала. Что происходило в следующие несколько часов, я не помню, потому что схватила кетамин и, сделав его инъекцию, провалилась в сон[28]28
  Оставлю эту главу открытой, так как вся боль последствий выражается в главе «Тяга»! Данное действо, описанное в этой главе, относится к диагнозу полинаркомания. Пусть читатель проживет этот жуткий бэд с героями, а в конце он поймет, чем чревато употребление наркотиков. Не хочу превращаться в назойливую «мамочку», тыкающую в конце каждой главы тяжкими последствиями.


[Закрыть].