Текст книги "Обреченные невесты"

ГЛАВА 15

Замысел и его исполнение были в равных долях разделены между Богом и Квинтоном Гулдом как посланцем Бога, которому доверено осуществить свое предназначение на земле. Только мало кто знал, насколько это захватывает – чувствовать себя доверенным лицом Бога. Некоторым это дано, знание приходит к ним в сумеречном состоянии, когда выпьешь галлюциногенного чая, в Интернете через «Амазон», или начнешь раскачиваться в такт мощным музыкальным аккордам у алтаря в церкви. Но даже и они, эти несчастные души, не способны столь стремительно, как дано Квинтону, перемещаться от земного к Божественному.

У него-то галлюциногенные способности прирожденные. То, что медики ошибочно называют болезнью, на самом деле удивительный дар. Перемещение в то, что они называют галлюцинацией, дается ему так же легко, как им – дыхание.

На самом деле никакая это не галлюцинация, в чем его убедили в свое время. Когда доктора сцапали Квинтона впервые и накачали наркотиками, он поверил им. Но теперь, когда уже столько времени обходится без лекарств, Квинтон убедился, что его связь с Богом – истинный дар.

И вот теперь появился дьявол. Он преследует посланца Бога. Ведьмак, покушающийся похитить невесту Христа и не дать Квинтону предстать с ней перед Богом. Это странно напоминает кинофильм «Люди в черном», где демоны нападают на высокоорганизованных существ, которые служат истине. Только в данном случае такое существо, Человек Дождя, и есть демон, а Квинтон Гулд, одетый в серое, выступает доверенным представителем Бога, защищающего то, что ему принадлежит. Его невесту.

Для выполнения своей сегодняшней миссии Квинтон арендовал черный «Крайслер М-300». Похищение произойдет в течение дня, ФБР же скорее всего известно – по отпечаткам шин, оставленным на месте каждого из преступлений, – что он ездит на фургоне. Так что на «крайслер» никто и внимания не обратит.

Квинтон следовал за полицейским джипом по Двадцать пятому шоссе в южном направлении, стараясь, чтобы между ним и его мишенью всегда оставалась по меньшей мере одна, а лучше две машины. Женщина была не одна, и это осложняло задачу, однако не настолько, чтобы посчитать ее невыполнимой.

«Бог испытывал меня. Убедившись, как хорошо я справлялся раньше, Бог одарил меня настоящей, самой прекрасной невестой. Остальное – нечто вроде добрачной церемонии, подготовки к главному. Подношение Богу».

Такая красавица – редкость в правоохранительных органах. Амплитуда у него широкая, последняя избранница – стюардесса. Он показал, что способен находить своих женщин не только на земле, но и на небе. И вот теперь на очереди представительница власти, работает прямо у нее под носом.

Вообще-то Квинтон уже давно наметил другую женщину – Кристину, двадцатилетнюю студентку из Боулдера, – но планы нарушил Человек Дождя, и Бог передумал. Важно, чтобы люди знали свою ступеньку на иерархической лестнице. Человек Дождя находится ближе к нижним уровням – во всяком случае, гораздо ниже избранниц, которых он старается спасти. И тем более дождь ниже солнечного света.

Симпатяга дождичек.

Квинтон насвистывал старую песенку «Ты мое солнышко», мимоходом отмечая (это случилось семь раз), что полицейская машина мигает поворотником, предупреждая о намерении съехать с шоссе на ближайшую площадку для отдыха. Он перестал свистеть и принялся перебирать в уме свои возможности. Все. Их было достаточно, но сейчас актуальны две.

Одна выглядела очень перспективной. Полицейские собрались сделать незапланированную остановку – наверное, чтобы облегчиться. На Терезу и ее напарника понадобится тридцать секунд. И в зависимости от того, сколько машин окажется на стоянке, эти тридцать секунд могут стать решающими.

Джип свернул направо и покатил вверх по склону к сосновой аллее. Укрыться есть где, места полно. Пульс у Квинтона бился ровно. Между ним и полицейской машиной было еще две. Он включил сигнал правого поворота.

Девятимиллиметровый полуавтоматический «браунинг» с глушителем лежал на пассажирском сиденье. Квинтон прикоснулся к нему рукой в перчатке. Он не любил пистолеты, это были тупые безличные инструменты, предназначенные для убийства. Ведь он не убийца. Но как побудительная сила оружие иногда оказывается полезным.

Колеса с радиальным кордом скользили по асфальту, как коньки по льду. В общем, американские машины – барахло, но «М-300» устраивал Квинтона. Тонированные стекла не позволяли прохожим увидеть водителя, а если кому-то придет в голову посмотреть прямо через ветровое стекло, он разглядит черноволосого мужчину в больших солнцезащитных очках и черных перчатках, очень напоминающего Томми Ли Джонса из кинофильма «Люди в черном». К тому же обычный мужчина, старающийся выглядеть обходительным господином, куда меньше бросается в глаза, чем тип, похожий на дюжего фермера, размахивающего мясницким ножом.

Джим притормозил рядом с туалетом. Квинтон тщательно осмотрелся: на стоянке припарковано только три автомобиля и громадная фура, обосновавшаяся здесь, судя по всему, надолго. Пульс забился быстрее. Такую возможность упустить нельзя. Бог послал ему подарок.

В джипе открылись обе двери. Квинтон сбросил скорость. Тереза вышла первой – женщина с маленьким мочевым пузырем. Волосы завязаны в конский хвост и легко помещаются под фуражкой. Выглядела Тереза в полицейской форме сногсшибательно. Бегло оглянувшись, она направилась в туалет. Следом тронулся ее напарник в штатском, имени которого Квинтон пока не знал.

Он припарковал свой «крайслер» рядом с фурой и стал ждать. Молился только об одном – чтобы их мочевые пузыри опорожнились так же быстро, как наполнились. Сейчас обстоятельства складываются благоприятно, но из этого не следует, что так будет всегда.

Тереза, вошедшая в туалет первой, первой же и вышла. Действуя с четкостью Томми Ли Джонса, Квинтон вышел из машины, сунул пистолет за пояс, взял с заднего сиденья чемоданчик и запер двери.

Оглядевшись в последний раз и убедившись, что никто больше на стоянку не заезжает, Квинтон направился к джипу. Тереза, офицер полиции как-никак, следила за ним. Наблюдала за приближающимся врагом, бессильная остановить. Наверное, решила, что это коммивояжер, которому понадобилось справить нужду.

Ее напарник, рыжеволосый здоровяк, вышел из туалета и поспешно зашагал к машине. Похоже, что-то интересное задумал и не хочет упустить шанс. Может, решил перепихнуться по-быстрому на заднем сиденье?

Оба видели его. Наблюдали за ним. Но он вел себя так, словно и мухи не способен обидеть, не то что человека. Впрочем, ему и не нужно было ничего делать, ведь он не хотел причинить им ущерб, как не хотел бить мальчика в туалете ресторана «Элве».

Квинтон все рассчитал до секунды. Он дал им возможность сесть в автомобиль, затем вытащил из-за пояса пистолет с глушителем и шагнул к пассажирской двери.

– Прошу вас выйти, мадам. – Квинтон направил дуло прямо в лицо Терезе.

Отойдя в сторону, Брэд Рейнз смотрел, как Рауди быстро прикалывает фотографии на крупномасштабную карту штата Колорадо, которую по его требованию повесили на стену.

– Ну вот, ну вот, – всякий раз негромко повторял он, загоняя в стену очередную булавку.

Рауди отошел назад, чтобы полюбоваться своим творением: теперь на карте были обозначены все пять жертв в окружении десятка фотоснимков с каждого места преступления. В совокупности они образовали некую большую симметричную фигуру, но что она может означать, Брэд не понимал.

Рядом с материалами по делу каждого из убийств были разложены предметы, обнаруженные на месте преступления. Рауди и члены его бригады уже потратили минут двадцать, обнюхивая и ощупывая их и задавая попутно бесчисленные вопросы. Пока не обнаружилось ничего, что могло представлять хоть какой-то интерес. Развесить снимки на стене предложил Рауди, он же с неистовством принялся осуществлять собственную идею.

– Ну вот, ну вот. – Преодолев некий порог, возникший в его сознании, он отпрыгнул назад.

– Говорите первое, что придет в голову. Что вы видите?

Андреа и Птичка посмотрели на Рауди. Распространяться на эту тему им явно не хотелось, пусть Рауди сам говорит – это его звездный час.

– Бабочка? – предположил Брэд.

– Гм… А сейчас? – При этом он ничего не изменил в картинке.

– Э-э… цветок? – продолжал Брэд.

– Занятно.

– Не понимаю, Рауди, к чему все это? – занервничала Андреа.

– Чтобы оценить методологию перцепции агента Рейнза, мне надо уловить ее опорные точки, – отрезал Рауди. – И прошу всех воздержаться от комментариев на посторонние темы. – Он вновь принялся изучать карту.

Честно говоря, методология самого Рауди виделась Брэду абсурдом. И уж точно не было в ней ни блеска, ни прозрений. Правда, Рауди рассуждает абсолютно по-другому.

«Да и вообще не ради прозрений Шерлока я приехал сюда. Меня интересует Райская Птичка».

Поздоровалась она с ним довольно приветливо, но держалась отчужденно. Когда проходила мимо, Брэд уловил запах шампуня. Почти все время Птичка стояла у окна, наблюдая за Рауди и Андреа, которую, похоже, Брэд интересовал куда больше, чем расследование. Занимался им, по сути, один Рауди, одетый в серые вельветовые штаны и при галстуке-бабочке и круживший вокруг вещественных доказательств как тигр. Волосы растрепаны, то и дело нервно дергает свою козлиную бородку.

Недавний разговор с Элисон приятно удивил Брэда. Она не отругала его за просьбу повторить попытку и приехать в ЦБР, а, почти не задумываясь, согласилась удовлетворить его просьбу.

– Возможно, Ники права, – добавила Элисон. – Я имею в виду – в дальней перспективе. Не думайте, будто меня не интересует ваше расследование. Но гораздо важнее, чтобы Птичка вышла из своей скорлупы. Да, ваша просьба – это вызов для нее, но, я надеюсь, ей пойдет на пользу и близкое общение с мужчиной.

– Извините, боюсь, тут какое-то недоразумение, – возразил Брэд. – Ни о каком близком общении речи нет, мне просто хотелось, чтобы она мне поверила, и тогда…

– Да все я понимаю, мистер Рейнз, не волнуйтесь. Понимаю и то, что Птичке ваши действия могут не понравиться. Но может, это для нее лучше. Попытайтесь завоевать ее доверие, сэр, – попросила Элисон после недолгого молчания. – Встряхните ее как следует, если получится. Я вас полностью поддержу.

Брэд позвонил Ники в четверть девятого, сразу после разговора с Элисон, и сообщил, что выезжает в центр сразу, как соберет все материалы по делу. Ники согласилась навестить мать, но сказала, что будет на телефоне и появится не позже завтрашнего полудня. Впрочем, если есть необходимость, она готова отменить поездку.

Брэда удивила вчерашняя реакция Ники на обнаруженную на окне записку.

«Странно. Ники всегда казалась уверенной в себе и вдруг обнаружила нечто вроде ревности, и к кому – к Птичке. Как она могла увидеть в моем интересе к ней нечто большее, нежели просто сочувствие? Может, насторожило что-то в моем голосе или во взгляде? Или она уловила что-то такое, в чем я себе не отдаю отчета?»

Эта мысль на некоторое время отвлекла Брэда от телодвижений Рауди.

«Интересно, если посмотреть на Птичку, увидит она в моих глазах то, что увидела Ники? С другой стороны, разве не для того я здесь, чтобы завоевать ее доверие? Да, для этого. Но откуда тогда неловкость, не позволяющая двинуться в этом направлении?»

Что-то удерживало его от того, чтобы взять ее за руку, заставить открыться и выпустить на свободу картины, роящиеся в ее сознании.

Он повернулся к Птичке и увидел, что она смотрит на него. Чтобы скрыть смущение, Брэд перевел взгляд на Андреа. Но и она не сводила с него глаз. Красавица блондинка улыбнулась и посмотрела на Птичку, по-прежнему глядевшую на Брэда.

– Смотрю, успокоились? – мягко улыбнулся Птичке Брэд.

– Последние пару дней ей нелегко пришлось, – заметила Андреа.

– Печально. Но сейчас-то все позади?

– Трудно сказать, мистер Рейнз, – заговорила Птичка. – Считается, я душевнобольная, но даже и в этом состоянии я вижу, что у вас не получается то, ради чего вы сюда приехали. – Скрестив на груди руки, она твердо выдержала его взгляд. Краем глаза он заметил, что Андреа посматривает то на Птичку, то на него, явно пытаясь понять, что их тайно связывает. Неужели это и Ники ощутила? Но тут нет почвы для ревности. Просто у них с Птичкой установилось взаимопонимание. Связь, выходящая за пределы обычных отношений. Птичка предельно честна, а Брэда всегда привлекали люди, предпочитающие истину общественным условностям.

Но ведь, с другой стороны, она не вся на виду, разве не так? Правда таится в глубине ее глаз, в глубине сознания. И если Ники права, эту тайну Птичка лелеет.

Наконец она отвела взгляд от Брэда, опустила руки и прошла к столу с вещественными доказательствами.

– Посмотрим, что можно сделать. Так, Рауди? Андреа?

– А мы чем тут, по-твоему, занимаемся? – Рауди бросил взгляд через плечо. – И уже достигли огромного прогресса. Я работаю с максимально возможной скоростью и даже быстрее.

– Не забывай, о чем ты раньше говорил, – негромко, но твердо отчеканила Андреа. Ее слова прозвучали как предупреждение.

– Помню, помню. Только я передумал.

Похоже, эти двое так и не пришли к согласию.

Птичка снова посмотрела на него, теперь уже сияющими глазами.

– Может, подвести итоги? Имеет смысл? Вдруг, это выведет нас на правильную дорогу?

– Хорошая мысль.

Рауди повернулся к ней.

– Первый вопрос, на который надо получить ответ: зачем? «Зачем», а уж потом – «кто». На этот счет у меня есть мысли.

– Если вы не против, Рауди, – остановил его Брэд, – сначала мне бы хотелось послушать Райскую Птичку. – Заметив, какое шокирующее действие произвела на Рауди его просьба, Брэд поспешил его успокоить: – А уж потом вы дадите полный анализ ситуации.

Птичка поймала взгляд Брэда, и впервые за все время по лицу ее скользнула тень улыбки: «Очень мило, что вы подумали обо мне и в то же время не обидели Рауди».

– Итак, я, с вашего разрешения, поделюсь некоторыми мыслями.

– Да. Что скажете, Рауди?

– Да-да. Конечно.

– Мне тоже есть что сказать, – заявила Андреа, подходя поближе к Брэду. – Не зря меня зовут Мозгами. Но в порядке у меня, и вы убедитесь, не только голова.

– Андреа! – Птичка метнула на нее негодующий взгляд.

– Мне нужно принять душ. – Лицо Андреа перекосилось от боли. – Я чувствую себя нечистой.

– Ступай, но только одна. – Голос Птички смягчился. – Наш гость пришел к нам за помощью.

Это было похоже на детскую игру. Судя по всему, тут имеет место соперничество. И уж конечно, не за него…

– Птичка?

– Спасибо. – Она посмотрела на три записки, прикрепленные к правой стороне карты. – Абсолютно ясно, что Коллекционер Невест – психопат. Он видит в себе посланца Бога, предназначенного победить зло. Это наиболее распространенная иллюзия, в которую впадают даже самые развитые из душевнобольных. Мысли о великих комбинациях, кладущих конец войне между добром и злом, занимают каждую минуту его жизни.

– Это уже нечто большее, чем «кто», – заметил Рауди.

– Нет, это «зачем», – возразила Птичка. – Позволь мне закончить.

– Извини.

– Извините, – повторила Андреа. – Извините, извините.

– Повторяю, Коллекционер Невест в собственных глазах вершит правое дело. Он знает, что он есть зло, и видит в себе порабощенного демона, которому предназначено найти невесту Иисуса Христа. Вот тебе, Рауди, и ответ на вопрос «зачем». Он забирает женщин, потому что их выбрал Бог – через него. Если он что-то решает, то это решение Бога.

Нечто подобное говорила Ники, только у Птички получается полнее и определеннее. И это после всего лишь нескольких минут знакомства с материалами дела.

– Что-нибудь еще? – спросил Брэд, пораженный ее проницательностью.

Птичка разглядывала фотографии жертв, выглядевших как распятые ангелы. По щеке у нее скатилась слеза. Она подошла к стене и остановилась перед снимком последней девушки, чье тело видела два дня назад.

– В его глазах отнять у них жизнь – неизбежность, это ради них и ради осуществления замысла Бога. В его действиях нет злобы. И чувства мести нет. По злобе он бы ни за что не приблизился ни к одной из девушек.

– Вот именно, – подтвердил Рауди. – Надеюсь, вы не возражаете, что я встреваю?

– Что вы, Рауди, прошу вас, продолжайте. – Брэд встал позади Птички.

В комнате ощущался запах ее шампуня. Птичка украдкой глянула на него, потом снова перевела взгляд на стену.

– Вопрос в том, кто следующий, – поучительно произнес Рауди. – Именно на этом нам надо сосредоточиться. «Кто», «кто», «кто», а не просто «зачем». У меня есть теория.

«Он явно противоречит сам себе», – подумал Брэд.

– Не возражаете, если Птичка закончит? – Брэд скользнул взглядом по ее темным волосам. Они были разделены посредине и, недавно причесанные, хоть и подстриженные неровно, ниспадали длинными прядями.

– Не надо затыкать мне рот, агент Рейнз. Я могу пролить кое-какой свет на это дело.

– Конечно, конечно. Но мне кажется, Птичка нащупала нечто критически важное. – Отчасти он давал ей дорогу, чтобы продемонстрировать свое расположение и завоевать доверие, но в то же время это был не просто жест. Ее анализ ситуации производил сильное впечатление.

– И обо мне не забывайте, – подала голос Андреа, подходя к Брэду с другой стороны. Немного опешив, он пропустил эти слова мимо ушей.

– Прошу вас, Птичка.

Она пристально посмотрела на него, и вновь между ними возникло мимолетное чувство близости.

– Спасибо, – вымолвила она и, повернувшись к карте, грустно добавила: – Коллекционер Невест не способен убить кого-то, просто чтобы причинить боль. По-моему, он устроен не так.

– Тихо! – прошептала Андреа, глядя в угол. – Молчу. – Пауза. – Извините. Извините, извините.