Текст книги "Обреченные невесты"
Автор книги: Тед Деккер
Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
ГЛАВА 29
Птичка и сама не знала, сколько времени провела в салоне красоты. Часа два, пожалуй.
Джесси, младшая из стилистов в сегодняшней смене, взяла ее за руку, подвела к креслу и усадила перед зеркалом.
– Итак, что бы вы хотели?
Птичка пришла в замешательство. От запаха химикалий у нее закружилась голова.
«Они собираются отравить меня каким-нибудь газом и превратить в монстра? Нет, не может быть. Кто же пойдет на такое? Пусть я немного наивна, но ведь не глупа же. Да, возможно, немного, совсем чуть-чуть не в себе, но не глупа».
И все же она не могла успокоиться, избавиться от мыслей, заставляющих броситься прочь отсюда.
«Монстры, тут одни лишь монстры и чужеземцы, и они намерены отравить меня».
Джесси, молодая женщина с гривой светлых волос, откинула волосы Птички назад.
«Таких изображают на обложках модных журналов, – подумала Птичка, – в рекламе косметики. Она напоминает мне Андреа, только глаза другие – голубые, под цвет неба, откуда чужеземцы пришли.
«Довольно про чужеземцев!»
– Почему бы не подкоротить? – поинтересовалась чужая.
– Нет.
– Думаете, не стоит? А мне кажется, вам бы очень пошло.
От одной только мысли, что где-то у шеи будут щелкать ножницы, Птичке сделалось нехорошо.
– Нет, не надо.
– Ладно, как скажете. Сделаю, как пожелаете. В конце концов, волосы ваши, не мои. Что скажешь, Кассандра? Она не хочет укорачивать волосы.
Кассандра, одетая в длинное, до пола, платье, добродушно улыбаясь, подошла поближе.
– Ну-ка, Саманта, давайте посмотрим.
Опасаясь быть пойманной, Птичка назвала в салоне первое пришедшее в голову имя. Она соскользнула с кресла и встала, не спуская глаз с ножниц в руках Кассандры. В центре женщина с ножницами в руках не смутила бы ее, но здесь…
Должно быть, уловив беспокойный взгляд посетительницы, Кассандра положила ножницы на полку, рядом с разнообразными кремами и притирками для волос.
– Я правильно поняла, вы хотите обслужиться по полной?
– Я хочу выглядеть красивой.
– Это, милочка, и значит обслужиться по полной. Волосы, лицо, маникюр, педикюр… Как насчет одежды?
Птичка опустила взгляд.
– Хотелось бы подрезать джинсы. Вот так. – Она указала высоту в районе бедер.
Парикмахерши обменялись улыбками.
– Что ж, полагаю, мы можем и это сделать. Только вам понадобятся кое-какие новые предметы туалета. На свидание собираетесь, милочка?
Услышав вопрос, Птичка подумала об убийце, и ей стоило немалых усилий не выложить все начистоту.
– Ну да. На свидание.
– Отлично, отлично. – Кассандра принялась осматривать ее со всех сторон, то и дело кивая. Похоже, обе женщины едва сдерживались, чтобы не расхохотаться. Но для чужестранок держались они неплохо. Впрочем, по-настоящему чужестранками их не назовешь.
– Что ж, чик-чик, и получатся шорты. Правда, эта фуфайка к ним не подойдет, – заявила Кассандра.
– Другой нет.
– Ладно, этим займемся потом. Но знаете, милочка, вам все равно придется надеть что-нибудь новое. Что-нибудь такое, что не пахнет, словно вы вывалялись в этом самом. – Она провела ладонью по спутанным волосам Птички. – Ладно, Джесси, давай сделаем ей сексуальный спортивный вид. Немного взобьем, сделаем челку, придадим форму. Макияж – в меру, только чтобы придать коже здоровый вид, слегка подкрасим губы. Как насчет того, чтобы подчеркнуть естественную красоту?
Птичка покорно кивнула.
– Маникюр французский, Джесси, ногти не слишком длинные. Красный лак. – Кассандра нагнулась и слегка задрала джинсы на левой ноге. Вам понадобится воск, милочка. Как насчет этого?
«Энджи пользовалась воском?»
У Птички волос на теле было не особенно много, но она знала, что большинство девушек бреют ноги и подмышки. Брэд одобрил бы.
Она кивнула.
– Прекрасно. Накинь на нее халат, Джесси. – Кассандра с улыбкой прикоснулась ладонью к щеке Птички. – Ни о чем не волнуйтесь, Саманта, вы в хороших руках. Просто расслабьтесь, а уж мы позаботимся, чтобы вам было хорошо. Ладно?
Птичка испуганно замигала. Разве есть выбор?
Она стянула с себя фуфайку и джинсы и надела халат. Прежде всего – душ. Ей не приходилось слышать, что в салонах красоты есть душ, впрочем, она вообще мало что знала о подобного рода заведениях. Джесси потребовала, чтобы она избавилась от запаха, и Птичке пришлось воспользоваться тем, что здесь называют ароматической теркой. Она пахла цветами, и от нее приятно покалывала кожа.
При других обстоятельствах Птичка только бы удовольствие получила от горячего душа, но когда в ушах звучит голос убийцы… Еще она не могла избавиться от неприятного ощущения в желудке: словно сама себя гнала на панель. Но разве есть выбор?
А потом они начали обрабатывать ее. Мыли, терли, подкрашивали, полировали, делали эпиляцию… Впрочем, от воска, благодарение Всевышнему, решили отказаться – просто побрили ноги и подмышки. Птичке все еще казалось, что она в плену у чужеземцев, которые держат ее в специальном помещении и всячески осматривают и ощупывают, чтобы лучше понять захваченную ими человеческую особь.
Белая косметическая маска. Покраска волос, прическа, макияж. И все это время Джесси и Барбара, занимавшиеся и ногтями, и макияжем, неустанно повторяли, до чего же она красива. Крепкие ногти, здоровые волосы, фарфоровая кожа…
Птичка сидела, откинувшись на спинку кресла, и терпеливо сносила муки, а в ушах звучал голос из телефона. Голос убийцы. У которого в руках Брэд.
«Все это я для него делаю, для Брэда. Но также и для убийцы, как ни стыдно признаться. Ведь если хоть в чем-то ослушаться его, он расправится с Брэдом. А для Брэда… Нет, все-таки не ради Брэда. Брэд не стал бы требовать, чтобы я прошла через такое, просто чтобы выглядеть красивой. Но ведь и возражать бы не стал, верно?»
В голове у нее не укладывались все эти «зачем» и «почему». Чужеземцы, демоны, убийца. А самое страшное – голос отца из могилы, требующего, чтобы она вышла из укрытия, иначе он убьет ее мать. Чем все и закончилось.
Она опустила взгляд на свои свежеотполированные ногти, более походившие сейчас на когти. Барбара отложила пилку и взяла ее за руку.
– Что-то не так, Саманта?
– Нет-нет, все в порядке, – пролепетала Птичка.
– А то у вас руки дрожат. Ничего страшного… Не передоз, часом?
Барбара имела в виду наркотики, но Птичка сразу подумала о психотропных средствах из своей аптечки. Потому что мысли ее метались и прыгали, как резиновый мячик. Химикаты, халаты, как у врачей в больнице, ножницы, полировка ногтей, маска – кадры из фильма ужасов.
Она едва не вскочила на ноги, чтобы броситься к двери.
– Нет-нет, просто испугалась немного.
– Вам что-нибудь угрожает? – огляделась Барбара.
– Нет, – поспешно ответила Птичка.
– Ну и прекрасно. Прекрасно. – Барбара погладила ее по руке.
Но ничего прекрасного в этом не было, и Птичка продолжала бороться с почти непреодолимым желанием броситься прочь как есть – в халате. Она отказывалась посмотреть в зеркало, страшась увидеть монстра.
К тому времени как Барбара покончила с макияжем, с обеда вернулась Кассандра. В руках у нее была сумка.
– Надеюсь, вы простите меня, Саманта, часть ваших денег я потратила на кое-какую одежду.
«Денег?..»
– У меня нет денег, – возразила Птичка.
– Вы переплатили нам. Теперь мы квиты. Она извлекла из сумки потрепанные шорты из джинсовой ткани, красную блузу и пару белых сандалет с серебряными застежками.
– Что скажете? Надеюсь, четвертый размер вам подойдет? Чудесный наряд, верно?
Птичка не знала, что и думать.
– Ну, вперед, – подтолкнула ее Джесси. – Где примерочная, вы знаете. Явите нам свой новый сексуальный вид, милочка.
– То есть… надеть это?
– Ну да, а иначе зачем покупать?
– Прямо сейчас?
– Вы же хотели шорты. Вот вам шорты, а надеть их за вас я не могу.
Джесси, Барбара и Кассандра выжидательно смотрели на нее. Птичка взяла сумку и, пытаясь прогнать мысль о том, как по-дурацки выглядит, прошла в примерочную.
«Когда будешь готова, сфотографируйся и пришли мне снимок, чтобы я убедился, что все сделано как надо. Затем перейди дорогу и жди меня в парке. Я позвоню и скажу, что делать дальше».
Голос звенел у нее в ушах.
«А что, если я опоздала? Вдруг он уже ждет меня?»
Птичка схватила свои испачканные джинсы и вытащила из кармана мобильник. Никто не звонил. Она переложила его в правый карман шорт и поспешно вернулась в салон.
В ее сторону повернулось семь или восемь голов, от чужих взглядов Птичка буквально приросла к полу. Она уставилась в стену, представляющую собой одно большое зеркало. Девушка, смотрящая на нее, была чужой.
Тот же рост, то же лицо, но это все. Темные волосы обрамляли лицо, спускаясь до плеч наподобие рекламного парика, лоб прикрывала челка. Длинные ресницы томно изгибались, глаза казались больше и ярче за счет розоватых теней. Бледность лица исчезла, поскольку румяна сделали свое дело. И помада. Красная губная помада. Губы стали что яблоки!
Первым побуждением было стереть все это, пока она еще не до конца превратилась в шлюху-чужестранку.
– Что… что вы со мной сделали? – пролепетала Птичка.
– Ну вот, вы только посмотрите на нее, – расплылась в широкой улыбке Кассандра. – Вот это, я понимаю, по-настоящему сексуальный вид.
Присутствующие согласно закудахтали, а Джесси еще добавила, что это неприлично – стать за считанные минуты такой красавицей.
Красная блуза до талии, в меру короткие шорты. Птичка понимала, что они правы: выглядит она точно как те, кого Андреа называет симпатичными, или миленькими, или сексуальными.
Понимать-то понимала, но думать могла только о том, что женщина, которая глядит сейчас на нее из зеркала, не она. Обманщица!
Птичка находилась на грани психического срыва. Нет, не психического, потому что она не психопатка. У нее есть фобии и видения, но – реальные. А это… Она не знала, что и подумать!
В голове у нее шумело, и Птичке вдруг показалось, что если не избавиться от монстра прямо сейчас, он поглотит ее. Она бросилась к ближайшему креслу, схватила полотенце и уже готова была стереть с лица весь макияж, когда вновь вспомнились слова злодея, похитившего Брэда: «Когда будешь готова, сфотографируйся и пришли мне снимок, чтобы я убедился, что все сделано как надо».
– Саманта?
Все смотрели на нее так, словно у нее крыша слетела.
Птичка ощущала себя так, будто находится в шкафу и надо скорее из него выбираться, пока не выставила себя полной идиоткой.
«Выходи, иначе я убью твою мать…»
Она помчалась к выходу. Мимо Джесси и Кассандры, мимо трех посетительниц, ждущих очереди. Вылетела через дверь на палящее солнце, где ее ждала новая действительность.
Припаркованные автомобили. Дорога. А на противоположной стороне – парк.
Птичку била такая крупная дрожь, что она двигаться не могла.
«А ведь именно это от меня требуется, верно? Надо перейти дорогу, сфотографироваться, и потом…»
– Саманта, вы уверены, что вам ничего не нужно? – Дверь позади нее распахнулась.
– Нет-нет, все в порядке.
Кассандра недоверчиво посмотрела на нее.
– Может, все-таки вернетесь?
Птичка заставила себя тронуться с места, подальше от салона, мимо стоящей справа машины.
«Надо уходить, бежать!»
Она миновала стоянку и направилась к зеленому мусорному баку.
И сразу сообразила, что Кассандра ее видела, и, стало быть, она оказалась в ловушке.
Птичка обежала бак и стремительно помчалась через дорогу.
Водители возмущенно загудели. Птичка побежала еще быстрее, прямо к парку. Добежав до первого дерева, она спряталась за ним. Задыхалась, словно только что на поверхность воды вынырнула. Внутренний голос кричал, ругался, наставлял, прерывался, молил, чтобы все это куда-нибудь исчезло и она снова очутилась бы в шкафу.
Но ничто никуда не исчезало, и не было поблизости ни шкафа, ни чужестранцев, ни отца.
Птичка отдышалась и робко выглянула из-за дерева. Никто за ней не гнался. Она все выдумала. Все в порядке.
«И что дальше? Надо сфотографироваться, чтобы подтвердить убийце, что стала красивой».
Птичка достала мобильник и пробежала пальцами по панели, отыскивая нужную опцию. И у Рауди, и у Андреа были мобильники, и она более или менее знала, как с ними обращаться. В какой-то момент телефон выскользнул у нее из рук и упал на землю. Птичка подобрала его и отерла о блузку в надежде, что ничего не сломалось.
Когда наконец отыскала кнопку, приводящую в действие фотокамеру, сердце ее снова заколотилось.
«Скоро я опять буду связываться с убийцей. Чем это закончится? Вдруг он еще что-нибудь потребует? Зачем ему понадобилось, чтобы я выглядела привлекательной? А что, если нужна ему на самом деле я?»
При одной только мысли об этом Птичке сделалось страшно.
Превозмогая страх, она настроила камеру и сфотографировалась. Сообразить, как отправить снимок по назначению, оказалось гораздо проще, чем она предполагала, – в памяти телефона хранился всего один номер.
«И что теперь?»
По-прежнему дрожа, Птичка опустилась на землю.
«Потом перейдешь дорогу и будешь ждать в парке моего звонка. Я скажу, что делать дальше».
– Брэд… – прошептала Птичка, чувствуя себя дурой оттого, что страстно желает быть для него чем-то значимым.
«Ведь все ради него… Я бросилась в страну демонов и чужеземцев ради Брэда, потому что была уверена, что небезразлична ему. Но если это не так? Все равно я обязана спасти его. Хотя бы потому, что люблю».
Сидя, прислонившись к стволу дерева, вся дрожа, в полном одиночестве, одетая как шлюха, она любила его, нуждалась в нем больше, чем в воздухе. В горле у нее застрял комок. Было так больно, что ей стало стыдно от этой боли. Но избавиться от нее она не могла. Во всяком случае, не сейчас, когда осознала, насколько была одинока до того, как Брэд…
– Прошу прощения.
– Птичка дернулась и вскинула голову. Неподалеку стоял мужчина в униформе. Полицейский. Она с трудом поднялась на ноги, качнулась вправо и, не удержавшись, упала на колени.
– Тихо, тихо, успокойтесь. Это вы Саманта?
Она с трудом проглотила комок в горле.
«Убийца? Переодетый убийца».
– Что вам нужно?
– Спокойно, я не собираюсь сделать вам ничего дурного. Просто нам позвонили.
Полицейский, если это полицейский, помахивая дубинкой, подозрительно оглядел ее.
– Будьте любезны, ваше полное имя и адрес.
– Я… – В любой момент мог зазвонить телефон, она должна быть здесь! – Саманта.
Он кивнул.
– И где вы живете, Саманта?
– Я… Нигде.
Он подошел поближе.
– Можно взглянуть на ваши руки?
Похоже, все-таки не убийца.
– Зачем?
– Да не волнуйтесь вы так, мне просто хочется посмотреть на ваши руки. Не балуетесь наркотиками?
– Нет. Ради Бога, оставьте меня в покое. – Птичка огляделась, словно ожидая, что в любой момент может появиться убийца.
Полицейский включил переговорное устройство.
– Да, думаю стоит доставить ее в участок. Зрачки немного расширены, явно подсела на что-то. Руки показать отказывается. Так что, забираю?
– Нет! – Птичка протянула обе руки. – Я не принимаю наркотики!
– Веди ее сюда, – прохрипело радио.
– Это совсем не то! – Птичка лихорадочно завертела головой в поисках хоть какого-то признака появления убийцы.
– Меня ищут! – выдохнула она. – Я должна встретиться с ним здесь, на этом самом месте, нельзя уводить меня отсюда.
– Никого не вижу. – Полицейский проследил за ее взглядом. – Кто вас ищет?
– Он. Убийца. – Мысли у нее путались. Она попыталась взять себя в руки, но голоса удалялись.
– Вы либо по своей воле пойдете, либо мне придется применить силу. Но так или иначе вам придется пройти со мной. – Полицейский шагнул вперед, протягивая руку. – Слушайте, это прежде всего для вашей безопасности. Говорят, вы и так едва не убились, переходя дорогу. Прошу вас, не надо сопро…
– Да не могу я! – Птичке стало страшно оттого, что она предает Брэда. – Как вы не понимаете, не могу!
Его рука сомкнулась на запястье Птички. Она вырвалась и, даже не подумав, чем это чревато, бросилась бежать прямо в кусты, растущие сзади. Она цеплялась за ветки, в ноги впивалось что-то острое. Сзади ее схватили за воротник и бросили на землю. Она вскрикнула. Ударилась спиной, затем с трудом перевернулась на живот.
– Довольно!
Полицейский завел ей руки за спину и надел наручники. Она истерически вскрикивала. Мысли были только о Брэде.
– Его убьют. Чужеземцы, убийца, демоны убьют Брэда.
Чем отчаяннее пыталась она объясниться, тем громче и бессвязнее звучали ее слова.
– Успокойтесь, все будет хорошо, – повторял полицейский.
Он потащил ее через деревья в переулок, где в дежурной машине его ждал напарник. Вдвоем они запихнули ее на заднее сиденье, захлопнули дверцу, и машина отъехала.
«Конец, – подумала Птичка, оглядываясь на парк. – Теперь все умрут. Вот и все. Снова отец убьет всех, потому что я не сделала того, что он велел. Чужеземцы, убийца, отец. Все повторяется».
Ее душили воспоминания. Она завалилась на сиденье и застонала:
– Не могу, не могу, не могу.
– Не можете что, Саманта? – спросил чей-то голос. – Принять лекарство?
– Вы не можете заставить меня принимать лекарство. Я не могу позволить ему убить его!
Какой-то едва слышный голос уговаривал ее все рассказать, но звучащий в ухе голос из телефона требовал, чтобы она никому ничего не говорила, иначе Брэд будет убит.
Птичка лежала на боку, и стоны ее постепенно перешли в вопль. Она была ангелом-шлюхой в мире демонов. Чужеземцы все-таки захватили ее и теперь везут в больницу, где ждет готовый довести дело до конца отец с оружием в руках.
– Только не в больницу! – простонала Птичка. – Пожалуйста, только не в больницу!
«Там меня привяжут к постели и постараются прикончить, раз уж отцу не удалось», – добавила она про себя.
– У нас тут не наркоманка, а чокнутая. Надо отвезти в психушку.
Ее захлестнул страх, перед которым ужас встретиться лицом к лицу с убийцей казался никчемной мелочью. В ее спутанном сознании психиатрическая лечебница походила на ад. А Птичка не была готова переселиться в ад.
ГЛАВА 30
Вместе с Андреа Элисон обшаривала платяной шкаф Птички. Уходя, та сбросила фланелевую пижаму, валявшуюся сейчас на полу, и надела что-то другое. Если понять, что именно, полиции было бы проще найти ее. Несколько ведущих телеканалов уже согласились дать ее изображение во время очередной передачи новостей. Темпл тоже займется этим.
Элисон и Андреа нашли бутылочку с ксанаксом. Птичка ненавидела это лекарство и прибегала к его помощи очень редко, отчего Элисон и разрешала иметь его в небольшом количестве под рукой. Так что же так напугало Птичку, если она приняла две из пяти таблеток?
Куда больше беспокоил Элисон другой препарат, который Птичке действительно нужен, – психотропное вещество, его в центре называли витамином и давали Птичке уже несколько лет. Без него все ее психозы, несомненно, проявятся, и очень быстро. Мало-помалу, на протяжении года врачи пытались отучить ее от этого лекарства, но без успеха. Элисон и ее помощники твердо условились не упоминать его название – Птичка не должна знать, что от шизофрении она избавляется при помощи химикатов.
Элисон считала: если кто и способен справиться с заболеванием, то только сама Птичка, так пусть девушке ничто не мешает в этой борьбе. Она была убеждена, что галлюцинациями Птичка не страдает, а ее так называемые призраки – фикция.
Но полученная травма, возможно, вызовет другие психопатические симптомы, особенно если иметь в виду, как долго она не принимает лекарства. И если Птичка на свободе, кто знает, что она испытывает в эту минуту.
– Ну, чего недостает? – вздохнула Элисон.
– Не знаю, не знаю. – Андреа нервничала, как обезумевший мышонок. – Простите. Это я виновата, это моя вина, Элисон. Она моя подруга, а я отпустила ее с этим мужчиной. Я пыталась предупредить, пыталась втолковать, что единственное, что ему надо, – это…
– Тихо, Андреа, сосредоточьтесь!
Обычно Элисон не повышала голос на девушку. Но она потеряла свое «дитя», Птичку, и никаких «обычно» сейчас быть не может. Ее поразила собственная реакция на случившееся, пережитое чувство огромной утраты, как будто весь мир разлетелся на куски.
– Желтой рубахи не видно, – сообщила Андреа, вновь принимаясь за поиски.
Желтая рубаха. Ну да, конечно, бледно-желтая фуфайка, одна из четырех или пяти ее любимых.
Элисон поспешно подошла к телефону и позвонила в прачечную.
– Желтая рубаха, Хосе. Если найдется, перезвони. Срочно.
Элисон повесила трубку и помчалась к стоящей в углу плетеной корзине для белья. Откинула крышку. Ничего. Хорошо. Хорошо, возможно, все уже отправлено в вниз.
– Мэм…
Элисон повернулась к двери. В проеме стоял Рауди в галстуке-бабочке.
– Ну что там?
– Я хочу сделать заявление.
– Какое еще заявление? – У нее решительно не было времени выслушивать байки.
– Я расколол это дело.
– О чем вы? Хотите сказать, нашли ее?
– Нет. Но я знаю имя убийцы.
Возникшая было надежда тут же угасла.
– Право, Рауди, сейчас не время… – Элисон осеклась. Она же сама твердит им не отвергать с порога дарованные способности. – Ладно, не важно. Так кто это?
В руках у Рауди был рисунок, сделанный Птичкой вчера вечером. Элисон сама дала его ему час назад в ответ на требование немедленно предоставить все важнейшие материалы по делу – скорее чтобы чем-нибудь занять человека, нежели в надежде на реальный результат.
– Пришлось изрядно поработать: за рисунком следовало увидеть то, что она хотела сказать. Я хорошо знаком, как в полиции делаются фотороботы, так что…
– Пожалуйста, Рауди, ближе к делу.
Он пристально вгляделся в рисунок.
– Это не кто иной, как Квинтон Гулд.
– Квинтон? – Элисон растерянно заморгала. – Вы хотите сказать, наш Квинтон Гулд?
– Именно так, мэм.
– Что за Квинтон? – вмешалась Андреа. – Какой такой Квинтон?
Рауди шагнул в комнату, прикрепил рисунок к стене с горделивым видом человека, решившего проблему голода на земле, и повернулся на пятках.
– Да, это один из наших врачей, он работал здесь семь лет назад. А потом, насколько помнится, отбыл в лучшие края.
Элисон не сводила глаз с рисунка. Неужели действительно Квинтон Гулд?
– Но ведь Птичка уже была здесь тогда. И должна была узнать его сразу, как только вспомнила.
– Если только не видела Квинтона Гулда в своем воображении, а кто это – забыла.
– Иными словами… – Страшила уже одна эта мысль. – Хотите сказать, с этим человеком у нее связаны дурные воспоминания, потому она и выбросила его из головы…
– Если речь идет о людях с развитыми дедуктивными способностями, это наиболее естественное предположение. – Рауди указал на рисунок с видом профессора, читающего лекцию. – Квинтон сделал что-то, что напугало Птичку. Затем оставил центр под ложным предлогом. Птичка стерла его из памяти, и вот наш разбойник возвращается, чтобы отомстить и разделаться с ней раз и навсегда.
Андреа всхлипнула, почесала голову и с плачем выбежала из комнаты.
Элисон застыла на месте. Она не могла заставить себя поверить в то, что это правда. Как такое могло случиться прямо у нее под носом? Центр пригласил Квинтона Гулда, потому что, сам пережив и излечившись от шизофрении еще в молодости, он, как мало кто из медиков, разбирался в этом заболевании. Он готовился к защите диссертации по психологии, но, не проработав в ЦБР и полугода, заявил, что тесное общение с душевнобольными не приносит ему той пользы, на которую он рассчитывал. И по взаимному согласию Квинтон ушел. Но сам не выказывал ни малейших признаков нервного заболевания. И лишь сейчас, вглядываясь в рисунок, она начала улавливать что-то в этом роде: срез скул, нос, волосы.
– Вы уверены, Рауди? Точно уверены, что на рисунке изображен Квинтон Гулд?
– На все сто. Покажите людям из ФБР его фотографию из личного дела, и, думаю, они со мной согласятся. Наш убийца – Квинтон Гулд, не сомневайтесь.
«Значит, насчет Птички я права. Вот тебе и призраки!»
Элисон бросилась к двери.
– Куда вы?
– Надо показать рисунок по телевидению. Вместе с фотографией Птички. Срочно!
– Я еще не готов к пресс-конференции! – крикнул вслед Рауди. – Сначала надо посадить этого бандита под замок, где ему самое место.
К тому моменту как полицейские доставили ее в больницу, Птичке удалось кое в чем преуспеть – на пользу и себе, и Брэду. Она отыскала в своем сознании более или менее безопасный уголок и устроилась там. Своего рода шкаф, вроде того, где пряталась от отца. Даже не шкаф, а куда более знакомый ей благодетельный туман, накрывающий пеленой всех демонов, старающихся схватить ее за лодыжки. Здесь она обретет хоть какой-то мир.
И наконец, ей удалось выработать нечто вроде плана. Единственный способ, оставляющий хоть какую-то надежду спасти Брэда, – уцелеть самой. Больница, и это ей было известно, еще не ад, а врачи не демоны, хотя Птичка была убеждена, что именно демоны, какое бы обличье они ни принимали, гонятся за ней. Ей следует оставаться в шкафу – в туманной пелене, – чтобы не думать, будто больница – ад. И второе: надо иметь на своей стороне хоть одного человека, кто бы в нее верил. Еще одного помимо Брэда.
«Значит, – размышляла Птичка, – нельзя вести себя как ненормальная. Даже я испытываю сейчас нечто такое, что напоминает нервный срыв, но не стану, не могу, не должна давать повода заподозрить, что со мной не все в порядке. Я совершенно здорова, и единственный способ продемонстрировать это – сосредоточиться».
Потому Птичка и не обращала внимания на окружающее, пока не оказалась в отделении «Скорой помощи». Она стояла, закованная в наручники, неподвижно и, пока полицейский разговаривал с приятным мужчиной в бледно-голубом халате, старалась делать вид, будто ничего особенного не происходит. Мужчина кивнул и подозвал лысого высокого и мускулистого человека – такой справится с тремя Птичками.
Следующее, что ей запомнилось: с нее снимают наручники и санитар ведет ее по коридору в одно из помещений, разделенных только серыми портьерами.
– Садитесь на кровать. Скоро медсестра подойдет. И пожалуйста, без глупостей. Полицейские все еще здесь.
«Без глупостей? Значит, большая горилла, не прыгнуть тебе на спину и не вышибить из тебя демонов? Но по виду человек этот не злой, а нос походит на большую зеленую грушу. Зеленолицый Роналд Макдоналд. Сосредоточься, Птичка, сосредоточься».
– Нет, нет, никаких глупостей, – пропищала она как мышка.
Птичка села на край больничной койки и сложила руки на коленях. В этих шортах она чувствовала себя едва ли не голой. Три часа, в течение которых ее старались сделать красивой, остались в другой жизни.
«Но может, неплохо походить здесь и сейчас на шлюху. Кому я морочу голову? Какая из меня шлюха!»
Мысли в голове путались.
«Я ангел, танцующий на острие иглы. Если сорвусь, меня на это самое острие насадят и Брэд окажется во власти демона. Я должна его спасти!»
– Потанцевать не хотите? – Птичка снизу посмотрела на санитара.
– Боюсь, мне надо идти, – улыбнулся он. – Не беспокойтесь, мы дадим вам ваши обычные лекарства сразу после врачебного осмотра.
Его слова сразу напомнили, в какое критическое положение она попала.
«Ни при каких обстоятельствах нельзя позволять пичкать меня таблетками. Иначе превращусь в дохлую крысу и лишусь способности придумать, как выбраться отсюда».
– Как вам кажется, я красивая? – Птичка поднялась с кровати. – Похожа на балерину, танцующую на острие иглы?
«Вернись на место, Птичка», – приказал внутренний голос.
– Сядьте, пожалуйста.
Она пристально посмотрела на него.
– Слушайте, вы очень симпатичная. Правда, поверьте. Но мы не на пляже, мы в больнице, и вы нездоровы. Мне придется попросить вас сесть. Садитесь. Вот примете лекарство, и вам станет лучше.
– Нет, не позволяйте им поить меня этой гадостью.
– Прошу… Садитесь!
– Ладно. – Птичка подняла руки и села на кровать. – Я сяду, но это его не остановит.
– Не остановит кого?
– Человека, собирающегося убить меня.
Раздвинулась портьера, вошла седовласая медсестра с круглым лицом и глазами-бусинами. В руках у нее была папка.
«Демон?»
– Добрый день, как вы тут?
– Девушке кажется, что кто-то собирается убить ее, – улыбнулся лысый демон.
– Разве всем не кажется одно и то же? Ладно, милочка, ваше полное имя? Саманта… Дальше.
– Я не все! – взорвалась Птичка, вновь вскакивая на ноги. – Он хочет убить меня и моего друга, потому и заставил все это делать! Вы должны выслушать меня!
– Успокойтесь, милочка, здесь вы в полной безопасности.
Птичка чувствовала, как бешено бьется пульс. Мысли ее пробивались сквозь удушливый туман. Ей потребовалось все самообладание, чтобы остаться на месте.
– Вы можете сказать, какое лекарство принимаете? – спросил седовласый демон.
– Говорю же, я не шизофреничка. И вообще у меня нет никакого психического заболевания. Мне нужно вернуться в парк, потому что иначе он убьет его. Вы что, не слышите?
Медсестра вздохнула и бросила папку на столик. Налила в маленький картонный стакан воды из сифона и полезла карман.
– Ладно, Саманта, будь по-вашему. – Она извлекла бутылочку с пилюлями.
Так было и в прошлый раз. Воспоминания нахлынули, как управляемые снаряды, нацеленные на родной дом. Пока она сидела запертой в шкафу, дома случилось нечто ужасное, и теперь демоны стараются завершить начатое.
Завибрировал в кармане мобильник, и Птичка шумно выдохнула. У нее совершенно вылетело из головы, что он велел ждать звонка. Телефон продолжал звонить, а она не знала, что делать. Демоны жужжали и жужжали, старясь установить связь.
«Все пошло наперекосяк! Отсюда я не могу помочь Брэду. Надо как-то избавляться от этих демонов».
– Берите. – Сестра вытряхнула на ладонь две пилюли. – Это позволит вам успокоиться.
– Нет. – Голова, казалось, готова лопнуть от напряжения. Птичка отшатнулась. – Не могу.
Сестра покосилась на лысого санитара. Тот придвинулся, загораживая Птичке дорогу.
– Не надо создавать проблем. Либо вы проглотите их сами, либо мы поможем вам. Вам что, в участок снова захотелось? А оттуда в тюрьму?
– Не могу, – всхлипнула Птичка. – Не могу.
Санитар потянулся к ней, и Птичка бросилась между ним и медсестрой. Мощная рука санитара взлетела, обхватила ее за талию, оторвала от пола и швырнула на койку. Задыхаясь, Птичка вскрикнула и попыталась лягнуть его.
– Ремни!
Эти слова перекрыл пронзительный крик, рассекший воздух у нее над головой. Кричала она.
«Все кончено. Я у них в руках, и остается лишь отбиваться – ради Брэда».
Птичка извивалась, молотила кулаками по воздуху, отбивалась, как кошка, которую перевернули на спину.
Ее привязали к кровати. Перед глазами все плыло. Чьи-то вопли, ее собственные яростные выкрики, руки, не дающие ей сдвинуться с места, игла, впивающаяся в плечо… Мысли смешались. И все же она понимала, что все эти люди убивают Брэда, и ненавидела их за это еще больше, чем собственного отца, который хотел убить ее.
– Он убьет его, убьет! – взывала Птичка. – Пожалуйста, не убивайте меня, не убивайте!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
