Текст книги "Первое правило волшебника"

– Волк? – переспросила она. В голосе послышался странный оттенок подозрительности. – Ты уверен?

Ричард кивнул.

– Я сидел здесь и вдруг почувствовал, что за мной кто-то следит. Потом я увидел совсем рядом желтые глаза. А затем он прыгнул, я подумал – чтобы напасть на меня. Но ошибся. Он напал на гончую сердца позади меня, он меня спас. Я не видел гончей, пока не упал. Должно быть, это волк убил ее. Он спас мне жизнь.

Кэлен выпрямилась, словно стала в стойку, и позвала, глядя в темноту:

– Брофи! Я ведь знаю, что ты здесь. Иди сюда сейчас же!

Волк явился на свет факела, опустив голову и волоча по земле хвост. Его густой мех был угольно-черного цвета, на черной морде горели желтые глаза. Волк лег на брюхо и подполз к ногам Кэлен. Потом он перевернулся на спину и стал скулить.

– Брофи, – укоризненно обратилась к нему Кэлен, – ты что же, шел за нами?

– Только для того, чтобы защитить тебя, госпожа.

Ричард открыл рот. Должно быть, он действительно сильно стукнулся головой.

– Он что, умеет разговаривать? Говорящий волк!

Зедд и Кэлен посмотрели на его изумленное лицо. Потом Зедд повернулся к Кэлен:

– Я думал, ты ему об этом рассказала.

Кэлен слегка смутилась.

– Разве упомнишь все, что следует рассказать? Он ведь так много чего не знает! На это не хватит целой жизни. Ты просто забыл, что он не знает этой истории.

– Ладно, пошли на стоянку, – проворчал Зедд, – все вместе!

Волшебник шагал впереди с факелом в руках, за ним шла Кэлен, а рядом с ней, как послушная собака, плелся волк.

Когда все уселись у огня, Ричард обратился к волку, сидевшему по-собачьи рядом с Кэлен.

– Послушай… э… волк…

– Брофи.

– Брофи. Извини. Меня зовут Ричард, а это – Зедд. Брофи, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.

– Не стоит благодарности, – проворчал волк.

– Брофи, – спросила Кэлен, и в голосе ее послышалось неодобрение, – что ты здесь делаешь?

Волк прижал уши.

– Здесь опасно. Я защищал вас.

– Но я же тебя отпустила, – нахмурилась она.

– Это ты бродил поблизости прошлой ночью? – спросил Ричард.

Брофи устремил на него желтые глаза.

– Да. Везде, где вы останавливались, я очищал местность от гончих сердца и прочих мерзких тварей. Прошлой ночью, ближе к утру, одна из них подобралась к вашей стоянке, и я убил ее. Сегодня гончая охотилась за тобой. Она уже слышала, как бьется твое сердце. Я знал, что моя госпожа Кэлен очень расстроится, если гончая съест тебя, потому и не допустил этого.

Ричард проглотил комок в горле.

– Спасибо, – с трудом выговорил он.

– Ричард! – окликнул его Зедд. – Гончие сердца – порождения подземного мира. Прежде они тебя не трогали. Что изменилось?

Ричард обомлел.

– Видишь ли… Эди дала Кэлен кость, чтобы мы могли пройти через границу и были защищены от тварей подземного мира. А у меня была старая, которую дал мне еще отец. По словам Эди, она также годилась для этой цели. Но я потерял кость пару дней назад.

Зедд стал о чем-то сосредоточенно думать. Ричард взглянул на волка, желая переменить тему.

– Как ты научился говорить?

Брофи облизал губы длинным языком.

– Так же, как и ты… – Он поглядел на Кэлен. – Значит, он обо мне ничего не знает?

Она посмотрела на волка, и тот лег на землю, положив голову на лапы.

– Помнишь, Ричард, – спросила Кэлен, – я рассказывала, что бывают случаи, когда мы принимаем исповедь у осужденного, а тот оказывается невиновным? И что очень редко бывает, когда невиновный, приговоренный к казни, сам просит об исповеди, чтобы доказать свою невиновность?

Ричард кивнул.

Она поглядела на волка.

– Брофи должны были казнить за убийство мальчика…

– Я не убиваю детей, – проворчал волк, подняв голову.

– Ты хочешь сам рассказать свою историю? – спросила она.

Волк снова лег.

– Нет, госпожа.

– Так вот, Брофи скорее готов был допустить, чтобы к нему прикоснулась Исповедница, чем чтобы его считали детоубийцей. Он потребовал исповеди. Такое делается редко, большинство приговоренных на это не идут, но для него слишком важно было снять подозрения. Я уже рассказывала тебе, что, когда мы исповедуем, нас сопровождает волшебник. Не только чтобы защищать нас, но и по другой причине. В случаях, когда человек осужден несправедливо и его коснулась наша волшебная сила, он уже не сможет стать прежним. Поэтому волшебники превращают таких людей в животных. Это уменьшает магическую власть Исповедницы и дает превращенным достаточно сил, чтобы начать самостоятельно новую жизнь.

Ричард не верил своим ушам.

– Так ты был невиновен? И теперь ты останешься в таком виде на всю жизнь?

– Совершенно невиновен! – подтвердил Брофи.

– Брофи! – Кэлен назвала его по имени, повысив голос. Ричарду были знакомы эти интонации.

Волк снова лег.

– Невиновен в убийстве мальчика, – ответил он, преданно глядя на Кэлен. – Только это я и хотел сказать.

Ричард нахмурился:

– Как это понимать?

Кэлен повернулась к нему:

– Когда он исповедовался, он рассказал о других поступках, в которых его не обвиняли. Видишь ли, Брофи был замешан в сомнительных делах. – Она поглядела на волка. – Он не очень-то ладил с законом.

– Я просто был честным дельцом, – возразил волк.

Кэлен поглядела на Брофи, потом на Ричарда.

– Брофи был торговцем.

– Мой отец тоже был торговцем, – ответил Ричард зло.

– Не знаю, как в Вестландии, но в Срединных Землях торговцы иногда имеют дело с магическими предметами. И не только предметами.

Ричард вспомнил о Книге Сочтенных Теней.

– И что же?

– Среди них иногда встречается живой товар.

Брофи приподнялся на передних лапах.

– Да ведь этого никогда сразу не узнаешь! Думаешь, это обычная вещь, например, книга, а коллекционер тебе хорошо заплатит. Или там статуя какая, или просто камень, или… Ну и откуда мне знать, что они живые?

Кэлен все смотрела на волка.

– Ты торговал и другими магическими товарами, а не только книгами или статуями. – Она нахмурилась. – И в этом своем невинном деле он не раз ссорился с людьми – из-за права собственности, например. Когда Брофи был человеком, он был таким же здоровенным, как сейчас, когда он волк. И бывало, пользовался своей силой, чтобы «уговорить» людей сделать по-его. Разве это не так, Брофи?

– Так, госпожа, – печально ответил волк. – Я был несдержанным. Мой гнев был таким же мощным, как и мое тело. Но это случалось очень редко, только когда со мной поступали не по справедливости. Многие не считаются с торговцами. Они думают, что мы – те же воры, и нас можно обижать. Поэтому мне иногда приходилось их успокаивать.

Кэлен чуть улыбнулась.

– Репутация Брофи была не совсем незаслуженной, но несколько преувеличенной. Он занимался очень опасными, а потому и очень выгодными сделками. И зарабатывал достаточно денег для своего увлечения. Почти никто об этом не знал, пока я не коснулась его и пока он не исповедался.

Волк положил голову на лапы.

– Госпожа, пожалуйста… может, лучше не надо?

Ричард нахмурился:

– Что за увлечение?

Улыбка Кэлен стала шире.

– У Брофи была слабость: дети. Бывало, в своих путешествиях за товаром он останавливался в детских приютах и проверял, есть ли там все необходимое. Все свое золото он отдавал в эти приюты, чтобы дети были накормлены и ухожены. И выкручивал руки начальникам этих приютов, заставляя их молчать. Конечно, ему не приходилось долго стараться.

Брофи зажмурился.

– Прошу тебя, госпожа! У меня же была вполне заслуженная репутация. – Он открыл глаза и приподнялся на передних лапах. – На моем счету немало сломанных рук и носов. Я совершил много безобразий!

Кэлен подняла брови.

– Да, это правда. Того, что ты натворил, было вполне достаточно, чтобы посадить тебя в тюрьму. Но не для того, чтобы тебя казнить. – Она поглядела на Ричарда. – Так вот, из-за этой дурной славы Брофи, а также потому, что его не раз видели около сиротских приютов, никто не удивился, когда его обвинили в убийстве мальчика.

– Меня обвинил Деммин Насс, – проворчал Брофи и оскалился, показав клыки.

– Почему же те, кто работал в приютах, не встали на твою защиту?

– Этот Деммин Насс перерезал бы им глотки, – ответил Брофи со злобным ворчанием.

– А кто он такой?

Кэлен и волк посмотрели друг на друга.

– Помнишь, как Даркен Рал появился в Племени Тины? – спросила она. – Он забрал Сиддина, как он сказал, в подарок другу. Этот друг – Деммин Насс. – Она со значением посмотрела на Ричарда. – У Деммина Насса очень болезненный интерес к маленьким мальчикам.

Ричард вдруг ощутил боль и страх. Ему вспомнились Сиддин, Савидлин, Везелэн. Вспомнил он и свое обещание разыскать мальчика. Никогда еще он не чувствовал себя таким бессильным, как сейчас.

– Если я только когда-нибудь встречу его, – прорычал Брофи, – я с ним рассчитаюсь. Он не умрет, пока за все не заплатит.

– Лучше держись от него подальше, – предупредила Кэлен. – Он очень опасен. И я не хочу, чтобы тебе стало хуже, чем сейчас.

В желтых глазах на мгновение вспыхнул огонек гнева, но тут же погас.

– Да, госпожа. – Он снова лег. – Я пошел бы на казнь с высоко поднятой головой, и – духи свидетели! – возможно, я заслуживал ее, но только не за такое. Нельзя, чтобы меня убили, считая, будто я могу поступать так с детьми. Поэтому я потребовал встречи с Исповедницей.

– А я не хотела принимать его исповедь, – сказала Кэлен. – Я понимала, что он не настаивал бы на исповеди, будь он виновен. Я сказала судье, но он ответил, что ввиду тяжести преступления не может изменить приговор. Приходилось выбирать: исповедь или казнь. Брофи настаивал на исповеди. – Ричард заметил при свете костра, что ее зеленые глаза увлажнились. – Когда все закончилось, я спросила, в кого бы он предпочел превратиться. Он выбрал волка. Почему именно волка, я не знаю. – Она чуть улыбнулась. – Может, именно это ближе всего его натуре.

– Волки – достойные звери, – улыбнулся Ричард. – Ты жила среди людей и не жила в лесу. Волки дорожат кровными и другими узами, среди них сильна взаимопомощь. И они очень привязаны к своему молодняку. Вся стая будет драться, чтобы защитить чьих-то волчат. И заботятся о волчатах тоже всей стаей.

– Ты это понимаешь, – прошептал Брофи.

– Это правда, Брофи? – спросила Кэлен.

– Да, госпожа. У меня теперь хорошая жизнь. – Он завилял хвостом. – У меня есть подруга, славная волчица! У нее несравненный запах, я весь содрогаюсь от ее укусов, и у нее такая славная маленькая… ну, не стоит об этом. – Он поднял глаза на Кэлен. – Она – главная в стае. Вместе со мной, конечно. И ей хорошо со мной. Она говорит, что я самый сильный волк из всех, кого она знала. А этой весной она принесла шестерых волчат. Хорошие щенки родились у нас, теперь они уже почти взрослые. У нас трудная жизнь, но это настоящая жизнь. Спасибо тебе, госпожа, что отпустила меня на волю.

– Я так рада за тебя, Брофи. Но как ты здесь оказался? Почему не остался с семьей?

– Видишь ли, когда ты шла через Ранг-Шада, то проходила мимо моего логова. И я почувствовал, что ты рядом. Оказалось, что я смог найти тебя по запаху. Желание защитить тебя оказалось слишком сильным, чтобы противиться ему. Я знал, что вам угрожает опасность, и не мог спокойно жить в своей стае, не убедившись, что с вами все хорошо. Я должен защищать тебя.

– Брофи, – возразила Кэлен, – мы сейчас ведем борьбу, чтобы остановить Даркена Рала. Это слишком опасная затея. Не стоит сопровождать нас. Я не хочу, чтобы ты погиб. Даркен Рал и так уже причинил тебе немало зла с помощью Деммина Насса.

– Госпожа, с тех пор, как я превратился в волка, потребность быть с тобой и угождать тебе стала гораздо меньше. Но все же я готов умереть за тебя. Мне еще страшно трудно идти против твоей воли. Но сейчас я не могу поступить иначе. Я не могу оставить тебя в опасности, иначе мне никогда не знать покоя. Приказывай, если пожелаешь, но я все равно не уйду. Я буду следовать за тобой как тень, покуда ты не окажешься в безопасности.

– Брофи, – заговорил Ричард, и волк повернулся к нему, – я тоже хочу защитить Кэлен, чтобы она смогла довести начатое до конца и остановить Рала. Я почел бы за честь быть вместе с тобой, ты уже доказал на деле и свою силу, и свою любовь. Если можешь защитить ее, то делай это невзирая на то, что она говорит.

Брофи посмотрел на Кэлен, и та улыбнулась ему.

– Это Искатель Истины. Я поклялась отдать жизнь в защиту Искателя. Если он так говорит, я должна согласиться.

Брофи от удивления открыл пасть.

– Он может тебе приказывать? Приказывать Матери-Исповеднице?

– Да.

Волк по-новому посмотрел на Ричарда.

– Чудо из чудес. – Он облизнул губы. – Кстати, должен поблагодарить тебя за еду, которую ты оставлял мне.

Кэлен нахмурилась:

– Ты о чем?

– Всякий раз, когда в ловушку попадалась добыча, часть он оставлял мне.

– Это правда? – спросила она Ричарда.

Ричард пожал плечами.

– Я знал, что он где-то поблизости, хотя и не знал, кто он. Но главное, я видел, что он нам не причиняет зла. Поэтому оставлял еду, чтобы дать понять, что и мы ему зла не желаем. – Он улыбнулся волку. – Но когда ты на меня набросился, я было подумал, что ошибся. Еще раз – спасибо тебе.

Брофи, видимо, почувствовал себя неловко от этой благодарности. Он встал.

– Я уже долго здесь пробыл. Надо осмотреть лес. Мало ли какие твари могут бродить в округе. Вы, трое, можете не караулить. Брофи сделает все сам.

Ричард бросил в костер палку и посмотрел на искры.

– Брофи, – спросил он, – а как это было, когда Кэлен прикоснулась к тебе, когда ты почувствовал на себе ее волшебную силу?

Все молчали. Ричард поглядел в желтые глаза. Брофи повернул голову к Кэлен.

– Расскажи ему, – прошептала она, и голос ее дрожал.

Брофи улегся, положив лапу на лапу, и поднял голову. Он долго молчал, потом наконец заговорил:

– Мне сейчас трудно вспомнить все, что произошло тогда, но я постараюсь, насколько смогу. Первое, что я запомнил, была боль. Такая сильная и острая, что даже трудно себе представить.

Потом, как я помню, появилось чувство страха. Необоримое чувство страха, что я могу сделать что-то, неприятное ей, даже если просто неловко пошевелюсь. А потом, когда она сказала, что хочет знать, я испытал такую радость, какую еще никогда не испытывал. Радость от того, что теперь я знаю, как угодить ей. Я был счастлив, что она спрашивает меня о чем-то, что я могу доставить ей удовольствие, отвечая на вопросы. Вот это мне запомнилось больше всего. Было безумное чувство, что мне следует сделать все, лишь бы доставить ей удовольствие, лишь бы она была счастлива. Больше ничто не занимало меня тогда. Одно ее присутствие было для меня более чем благословенным. Я готов был рыдать от восторга, потому что она рядом.

Брофи задумался, вспоминая. Затем продолжил:

– Она велела мне рассказать всю правду, и я был счастлив, потому что знал: это возможно. Я был в восторге, что могу выполнить ее желание. Я начал рассказывать так быстро, что ей даже пришлось попросить меня говорить помедленнее, чтобы она могла разобрать. Если бы у меня был нож, я бы, кажется, пронзил им себя за то, что ее огорчил. Потом она сказала, что все хорошо, и я заплакал от радости, что не огорчил ее. Я рассказал ей все, как было. После того как я рассказал, что не убивал мальчика, она положила ладонь мне на руку, и от радости, что она ко мне прикоснулась, я чуть сознание не потерял. А она мне сказала, что ей очень жаль. Я сначала не понял и решил, будто ей жаль, что это не я убил мальчика. Я стал просить позволения убить ради нее другого мальчика. – Слезы появились у волка на глазах. – Но она объяснила, что сожалеет обо мне, что меня ложно обвинили в убийстве. Я помню, что не мог удержать слез из-за того, что она жалеет меня, ведь она была так добра ко мне. Я помню, какой радостью для меня было просто быть с ней рядом. Кажется, это называется любовью, но никакими словами невозможно передать это чувство.

Ричард встал. Он только мельком взглянул на Кэлен, в глазах которой стояли слезы.

– Спасибо тебе, Брофи. – Он еще помолчал, чтобы не дрожал голос. – Уже поздно. Сейчас нам лучше поспать. Завтра будет трудный день. Мне пора идти караулить. Спокойной ночи.

Брофи тоже встал.

– Поспи, я покараулю сам.

Ричарду было еще трудно говорить.

– Хорошо, но я все же постою в дозоре. Если хочешь, можешь оборонять меня с тыла.

Он повернулся, чтобы идти. Зедд окликнул его:

– Ричард! – Он остановился, не оборачиваясь. – Что это за кость, которую, как ты сказал, тебе подарил отец?

Ричард лихорадочно пытался что-нибудь сообразить. Про себя он умолял Зедда: «Пожалуйста, если суждено, чтобы ты верил, когда я лгу, то поверь и на этот раз!»

– Ты, должно быть, помнишь ее. Такая маленькая, круглая. Ты уже видел ее, точно видел.

– А, да. Наверное, видел. Спокойной ночи.

«Вот оно, Первое Правило Волшебника, – подумал Ричард. – Спасибо, старый друг, что научил меня, как защитить Кэлен».

Он ушел в темноту. Голова его гудела от удара и от тяжести на душе.

Глава 39

Город Тамаранг едва мог вместить всех желающих: их было слишком много. Люди, прибывавшие со всех сторон в поисках защиты и безопасности, наводнили предместья. Все новые хибарки и палатки возникали за городскими стенами, где раньше ничего не было. По утрам люди, расположившиеся на холмах, спускались вниз, на рынок, где пришельцы из других городов и деревень пытались продать свое добро, разложив его на самодельных стойках. Здесь продавалось все – от барахла до драгоценностей. Поражало обилие овощей и фруктов.

Были тут цирюльники и лекари, гадатели и художники, рисовавшие портреты, люди, лечившие пиявками и пускавшие кровь. Повсюду продавались вина и другие крепкие напитки. Несмотря на все страшные события, люди, казалось, находились в приподнятом настроении. Ричард подумал, что это из-за воображаемой защиты и обильной выпивки. Много было разговоров о чудесах отца Рала. В центре небольших групп стояли рассказчики, повествовавшие о последних убийствах. Потерпевшие стенали и жаловались на бесчинства вестландцев. В ответ слышались крики, призывавшие к мести. Здесь Ричард не увидел ни одной женщины с волосами до плеч.

Замок стоял внутри городских стен, на горе, окруженный крепостными стенами. На стенах замка на равных расстояниях развевались красные флаги с черными волчьими головами. Огромные деревянные ворота были заперты, очевидно, для того, чтобы держать сброд как в ловушке. Отряды конных воинов патрулировали улицы, и броня их сверкала на солнце среди шумного людского моря. Ричард видел, как один такой отряд под красными знаменами с волчьей головой проскакал по улицам. Одни приветствовали солдат, другие кланялись, но все спешили расступиться, давая дорогу лошадям. Солдаты не обращали на толпу ни малейшего внимания, и тот, кто не успел вовремя посторониться, получал удар сапогом по голове.

Но гораздо проворнее, чем перед солдатами, люди расступались, давая дорогу Кэлен. При появлении Матери-Исповедницы все разбегались, словно собаки, увидевшие дикобраза.

В белом одеянии, освещенная ярким солнцем, она шла, высоко подняв голову, словно была хозяйкой города. Она смотрела прямо перед собой, ни на кого не обращая внимания. От плаща она отказалась, сказав, что сейчас это ни к чему, никто не должен сомневаться в том, кто она. И никто в этом не сомневался.

Люди чуть не давили друг друга, давая дорогу Кэлен, кланяясь ей повсюду, где она проходила. В толпе шепотом повторяли ее титул. Кэлен не отвечала на поклоны.

Зедд, несший мешок Кэлен, шел рядом с Ричардом, в двух шагах позади нее. Оба они осматривались, проходя через толпу. Ричард впервые видел, чтобы Зедд нес мешок. Зрелище это показалось ему более чем странным. Ричард распахнул плащ, демонстрируя всем Меч Истины. Порой это вызывало изумленные взгляды, но нечего было и сравнивать с тем, как встречали Мать-Исповедницу.

– Так бывает всегда, когда она приходит? – шепотом спросил он у Зедда.

– Боюсь, что да, мой мальчик.

Кэлен, не задумываясь, направилась к большому каменному мосту, который вел к воротам. Охрана, стоявшая у входа на мост, просто расступилась перед ней. Ричард запоминал дорогу, на случай если потребуется быстро убраться отсюда.

Два десятка солдат у городских ворот наверняка имели приказ никого не пропускать. Теперь они беспокойно поглядывали друг на друга, явно не готовые к визиту Матери-Исповедницы. Некоторые попятились, натыкаясь друг на друга, другие замерли, не зная, что делать дальше. Кэлен остановилась, глядя на ворота, как на препятствие, которое надо устранить. Несколько солдат прижались спиной к воротам, искоса поглядывая на командира.

Зедд обошел Кэлен и выступил вперед, низко поклонившись ей, словно прося прощение за то, что вылез вперед. Затем он повернулся к командиру:

– Что с вами, вы что, ослепли? Отворите ворота!

Капитан растерянно смотрел то на Кэлен, то на Зедда.

– Я сожалею, но приказано никого не впускать… А ваше имя…

Зедд побагровел, и Ричарду с трудом удалось сохранить спокойное выражение лица. Голос волшебника больше походил на шипение:

– Вы хотите сказать, командир, что вам не велено впускать Мать-Исповедницу?

Взгляд офицера сделался неуверенным.

– Знаете… у меня приказ… я не то что…

– Отоприте ворота сейчас же! – рявкнул Зедд. – И немедленно обеспечьте подобающий эскорт!

Командир подскочил как ужаленный. Он начал выкрикивать приказы, солдаты бросились их выполнять. Ворота отворились, несколько конных поспешно выехали вперед, выстроившись в ряд впереди Кэлен и развернув знамена. Другие образовали такой же ряд позади нее. Пехотинцы поспешно построились по обе стороны, стараясь держаться подальше от Исповедницы.

Ричард впервые понял, как она живет. Куда только увлекло его сердце? С грустью и болью понял он, насколько она нуждалась в друге.

– Это что, по-вашему, подобающий эскорт? – вскричал Зедд. – Ну ладно, сойдет. – Он снова поклонился Кэлен: – Мать-Исповедница, прими мои извинения за наглость этого человека, как и за ту нерадивость, которую он проявил с почетным караулом.

Кэлен поглядела на него и слегка кивнула.

Ричард, хотя и знал, что не имеет на это права, чувствовал, как волнуется его кровь при взгляде на Кэлен в белом одеянии. Стражники, образовавшие эскорт, выжидательно смотрели на Кэлен и двинулись с места лишь тогда, когда она сделала первый шаг. Поднимая пыль, конный эскорт въехал в ворота.

Зедд шел рядом с Ричардом. Наклонившись к командиру, сказал:

– Ваше счастье, что Мать-Исповедница не знает вашего имени!

Ричард увидел, что командир обмяк от облегчения, когда они прошли. Ричард незаметно улыбнулся. Он сам хотел устроить в Тамаранге небольшой переполох, но ему и в голову не приходило, что это получится так здорово.

За городскими воротами все было столь же упорядоченно, сколь беспорядочно перед ними. На мощеных улицах, расходившихся от замка, располагались магазины с выставленными в витринах товарами. На улицах не было ни пыли, ни дурных запахов. Здесь были гостиницы, более приятные, чем те, что Ричард видел раньше, и не было такой тесноты. Кое-где у дверей стояли привратники в красных ливреях и белых перчатках. Над дверями красовались резные вывески: «Серебряный сад», «Коллинз», «Белый конь», «Постоялый двор».

Мужчины в красиво расшитых плащах и женщины в нарядных платьях со спокойной грацией прохаживались по улицам. Общего с людьми снаружи было лишь то, что и здесь все низко кланялись, завидев Мать-Исповедницу. Горожане расступались перед Кэлен и ее свитой, услышав стук копыт и лязг брони, хотя и не так поспешно, как простолюдины по ту сторону городских стен. В их почтении не было суетливости, но не было в нем и искренности. Во взглядах таился легкий оттенок пренебрежения. Кэлен не смотрела на них. Зато они обращали больше внимания на меч Ричарда, чем люди снаружи. Ричард видел, как смотрят на его меч мужчины, замечал надменные взгляды женщин.

Волосы у женщин были еще короткие, правда, у некоторых они достигали плеч. И это тоже выделяло Кэлен, у которой волосы ниспадали на плечи и спину. Никто не мог соперничать с ней. И снова Ричард порадовался, что не постриг ее, когда она просила об этом.

Один из всадников, получив соответствующий приказ, устремился к замку, чтобы доложить о Матери-Исповеднице. Кэлен сохраняла на лице непроницаемое выражение, хорошо знакомое Ричарду. Теперь он понял, что это связано с положением Исповедницы.

Они еще не достигли ворот, как трубы возвестили о прибытии Матери-Исповедницы. На стенах замка стояли множество воинов – копейщиков, лучников, меченосцев, – построенных в ряды. Все как один поклонились при приближении Кэлен и стояли, склонив головы, пока она не прошла через распахнувшиеся перед ней железные ворота. Внутри по обе стороны дороги также стояли ряды солдат, которые одновременно склонили перед ней головы.

На некоторых террасах красовались вазоны с цветами, на других еще зеленела трава и благоухали цветы, очевидно, выращиваемые в теплицах. Были там и живые изгороди, посаженные в строгом геометрическом порядке, были даже живые лабиринты из кустов. Ближе к замку росли кусты, обстриженные в виде различных животных. Парк казался огромным.

Перед ними возвышались величественные стены замка. Ричард никогда еще не видел вблизи таких громадных сооружений. Дворец Шоты был все же поменьше, да Ричард и не подходил к нему. Башни, башенки, балконы словно парили в вышине. Он удивлялся словам Кэлен, что это совсем незначительное королевство, и гадал, какими же должны быть замки в королевствах позначительнее.

Всадники остановились у крепостного вала, и в замок гостей препроводили пехотинцы, по шесть человек в ряд с каждой стороны. Они прошли через огромные двери с бронзовыми украшениями, после чего развернулись, пропуская вперед Мать-Исповедницу со свитой.

Гости вошли в огромную залу, отделанную черным и белым мрамором, с гладкими каменными колоннами, такими мощными, что казалось, каждую из них не обхватишь вдесятером. Колонны, украшенные витыми каменными гирляндами, поддерживали длинный ряд арок.

Ричард почувствовал себя чуть ли не карликом. На стенах висели огромные гобелены, изображавшие сцены больших сражений. Ричарду уже случалось видеть гобелены: два было у его брата. Гобелены очень нравились Ричарду, и он считал их большой роскошью. Но гобелены Майкла выглядели рядом с этими как рисунок палкой на песке рядом с картиной художника. Ричард и не думал, что на свете существуют столь величественные творения. Зедд слегка наклонился к нему и прошептал:

– Перестань таращить глаза и закрой рот.

Ричард поспешно опустил глаза и стал смотреть прямо перед собой. Наклонившись к Зедду, он шепотом спросил:

– Такие места привычны для нее?

– Мать-Исповедница не раз бывала в местах и получше.

Ричард ошеломленно замолчал.

Они подошли к великолепной лестнице. Как показалось Ричарду, на центральной площадке мог поместиться его домик и еще осталось бы место. У входа на лестницу их ждала группа людей.

Впереди стояла королева Милена, пышная дама в шелковом платье кричащей расцветки и в мантии, отделанной пестрым лисьим мехом. Волосы у королевы были такими же длинными, как у Кэлен. Ричард сперва не разглядел, что у нее на руках, но, услышав тявканье, понял, что это собачонка.

При их приближении все, кроме королевы, преклонили колени и низко поклонились. Когда они остановились, Ричард во все глаза уставился на королеву – ведь он никогда прежде не видел королев, но Зедд незаметно пихнул его ногой. Ричард опустился на колени, последовав примеру Зедда, и склонил голову. Только Кэлен и королева не встали на колени и не кланялись. Ричард решил, что они не должны кланяться друг другу.

Королева уставилась на Кэлен, которая сохраняла спокойствие и достоинство и даже не смотрела на королеву. Все молчали.

Кэлен сделала легкое движение рукой, точно подавая знак, и королева помрачнела. Выражение лица Кэлен не изменилось. Ричард подумал, что если бы сейчас кто-нибудь мигнул, то и этот звук раздался бы по всему замку. Королева передала собачку стоявшему за ее спиной придворному в светло-зеленой паре, черном трико и красно-желтых панталонах. Позади королевы была целая толпа мужчин в такой же одежде. Собачонка злобно заворчала и тяпнула придворного за руку, чего он, по возможности, постарался не заметить.

Королева опустилась перед Кэлен на колени.

Тут же рядом с ней возник молодой человек в темном с подносом в руках. Он склонился, как мог, низко, держа поднос перед королевой. Та взяла с подноса небольшое полотенце, смочила его в серебряной чаше с водой, вытерла губы и положила полотенце обратно на поднос.

После этого королева взяла руку Матери-Исповедницы и поднесла ее к губам.

– Клянусь в верности Исповедницам короной, страной и жизнью.

Ричард редко слышал, чтобы люди так гладко врали.

Кэлен наконец соблаговолила опустить взгляд на склоненную голову королевы и произнесла:

– Встань, дочь моя.

«Она действительно выше, чем королева», – подумал Ричард. Он вспомнил, как учил Кэлен ловить дичь, читать следы, копать коренья, и почувствовал, что краснеет.

Королева Милена с трудом поднялась. Она улыбнулась одними губами, глаза ее не улыбались.

– Мы не вызывали Исповедницу.

– И все же я здесь. – От голоса Кэлен могла бы замерзнуть вода.

– О, конечно, это… замечательно, просто… замечательно. – Королева тщетно пыталась изобразить на своем лице радость. – Мы устроим в вашу честь прием. Я разошлю скороходов с приглашениями. Уверена, все мои подданные почтут за честь отужинать вместе с Матерью-Исповедницей. Это такая честь. – Она указала на придворных в красно-желтых панталонах: – Это мои советники. – Те снова поклонились. – Не помню их всех по именам. – Она указала на двоих в золотых одеждах: – Это Силас Танник и Брандин Гаддинг, главные королевские советники. – Те поклонились. – Это мой министр финансов статс-секретарь Рондел, а это мой астролог, придворная дама…

Ричард не обнаружил среди королевской свиты волшебника в серебряном балахоне.

Королева махнула рукой в сторону стоявшего позади скромно одетого мужчины.

– А это Джеймс, мой придворный художник.

Ричард успел заметить, как напрягся Зедд. Джеймс поглядел на Кэлен глазами распутника и слегка поклонился. Ричард обратил внимание, что у него нет правой руки. Увидев, как он улыбается, Ричард инстинктивно схватился за меч, прежде чем сообразил, что он делает. Не глядя на Ричарда, Зедд схватил его руку и убрал ее с рукояти. Ричард оглянулся: не видел ли кто. Никто не видел. Все смотрели на Мать-Исповедницу.

Теперь Кэлен стала представлять свою свиту:

– Зеддикус Зорандер, гадатель по облакам, доверенное лицо Матери-Исповедницы. – Зедд картинно поклонился. – Ричард Сайфер, Искатель Истины, защитник Матери-Исповедницы.

Королева с кислой миной посмотрела на Ричарда.