Текст книги "Черчилль говорит. Цитаты, экспромты, афоризмы, размышления"

12 декабря 1946 г.

…социалистическое правительство, придя к власти, с наслаждением и рвением принялось разрушать наше долго возводимое и великолепное сооружение на Востоке. Социалисты, несомненно, навлекли повсеместную разруху, нищету и кровопролитие на индийские народные массы в неизмеримой степени теми методами, которыми они решали проблему.

4 октября 1947 г., Брайтон (Europe, 148)

Хотя в индийском вопросе легко воспринимать Черчилля как упрямого империалиста, его собственные слова свидетельствуют о том, что он придерживался более просвещенных взглядов, смягченных заботой о народных массах.

Как быть с гибелью полумиллиона человек в Индии? Замечательная демократическая свобода!

5 ноября 1947 г. (Gilbert, Life, 877)

Ответ на призыв предоставить Бирме «такую же демократическую свободу, какой располагаем мы сами». Черчилль ранее предрекал, что преждевременный уход из Индии, до того, как будет решен вопрос границ, приведет к кровопролитию, которое к этому моменту уже началось. Окончательное число погибших составило от одного до двух миллионов человек.

Наша имперская миссия в Индии завершена – мы должны признать это. Когда-нибудь мировое общественное мнение вынесет свой вердикт относительно нашего послужного списка там, однако сейчас эта глава дописана до конца… Мы должны смотреть в будущее. Наш долг, какую бы сторону мы ни занимали в прошлом, надеяться и молиться о благополучии и счастье всех народов Индии… мы должны пожелать им всего наилучшего и сделать все, что в наших силах, чтобы помочь им на их пути. Возможно, печаль еще гнездится в нашем сердце, однако обиду и злобу мы должны изгнать из него, и в наших будущих менее близких отношениях с Индией мы должны подняться надо всеми предрассудками и пристрастиями и не позволять нашему взору затуманиваться воспоминаниями о подвигах, которые навсегда остались в прошлом.

28 октября 1948 г.

Прогресс рода человеческого невозможен без идеализма, однако идеализм за счет других людей, равнодушный к разрушению и бойне, которые могут постичь миллионы скромных очагов, нельзя считать его высшей или благороднейшей формой. Мысли президента невольно возвращались к американской Войне за независимость, и он размышлял об индийской проблеме с точки зрения тринадцати колоний, сражающихся с Георгом III… Я же, со своей стороны, нес ответственность за сохранение мира и безопасности Индийского континента…

1951 г (WW2 IV, 194)

Я хорошо поработал с Неру. Я сказал ему, что он должен стать светом Азии, показать всем этим миллионам, как они могут засиять, вместо того чтобы погружаться во мрак коммунизма.

18 февраля 1955 г. (OB VIII, 1095)

Черчилль – личному секретарю Энтони Идена Эвелину Шакборо. В долгосрочной перспективе совет Черчилля оказался правильным.

Иордания

Во мне нет враждебности к арабам. Насколько я помню, именно я достиг большинства договоренностей по урегулированию, контролируя ситуацию в Палестине более четырнадцати лет назад. Эмир Абдалла сейчас в Трансиордании, куда я определил его однажды воскресным вечером в Иерусалиме.

24 марта 1936 г.

Ирак (Месопотамия)

Есть нечто очень зловещее, как мне кажется, во всей этой месопотамской путанице… Мы, похоже, вынуждены продолжить вливание армий и средств в эти неблагодарные пустыни. В прессе у нас нет ни одного сторонника по этому вопросу и нет другого повода, который можно было бы использовать с большим эффектом, чтобы уязвить правительство. Неделя за неделей и месяц за месяцем в течение продолжительного времени будет тянуться эта жалкая и расточительная спорадическая война, порой отмеченная конечно же незначительными бедствиями и сокращениями войск и агентов и, вполне возможно, сопровождаемая некими весьма серьезными происшествиями.

31 августа 1920 г., Военное министерство (OB, CV4/2, 1199)

Из неотправленного письма Черчилля премьер-министру Дэвиду Ллойд-Джорджу.

Какой бы ни была ваша политика, было бы, несомненно, в высшей степени безрассудно позволить думать, будто наша страна, получив мандат и вступив на подобную территорию, приняв и взвалив на свои плечи обязательства в отношении каждого класса, населяющего ее, в миг раздражения и слабости собирается отказаться от этой ответственности, оставить свои обязательства полностью неисполненными и удрать оттуда, невзирая на то, что может произойти.

15 декабря 1920 г.

Я глубоко озабочен Ираком. Задание, которое вы дали мне, становится поистине невыполнимым. Наши силы сократились теперь до весьма скромных пропорций… Я не знаю, есть ли политический ресурс, с которым мы могли бы встретить возможную катастрофу любого рода, и я, разумеется, не могу думать, что при каких угодно обстоятельствах сколько-нибудь значительные подкрепления могут быть отправлены отсюда или из Индии. Нет, пожалуй, ни одной газеты – консервативной, либеральной или лейбористской, – которая не была бы последовательно враждебна нашему пребыванию в этой стране. Огромные сокращения, которые мы осуществили, не вызвали благосклонности, и любое другое правительство, которое может быть сформировано здесь – лейбористское, крайне консервативное или правительство меньшинства, – увеличит свою популярность, приказав начать немедленную эвакуацию. Более того, я не понимаю, если говорить искренне, что нам дает все это. Из-за трудностей с Америкой никакого прогресса в разработке нефтяных месторождений достигнуто не было. В общем, я близок к исчерпанию своих ресурсов.

1 сентября 1922 г., Министерство по делам колоний (OB, CV4/3, 1973, 1974)

Через восемьдесят лет это секретное послание Черчилля премьер-министру Ллойд-Джорджу часто цитировали, однако в 1922 году ситуация была совершенно иной. Британия противостояла Турции («Турецкая угроза усилилась»), и нефть для Ирака была лишь средством для покрытия собственных расходов – главным производителем нефти тогда была Америка, а поставки в Британию обеспечивал Иран.

Я считаю основателем Королевских военно-воздушных сил маршала Королевских военно-воздушных сил лорда Тренчарда. Именно он предложил мне, когда я был министром авиации в 1919 году, удерживать Месопотамию воздушными силами, высвободив таким образом несколько армейских дивизий, содержание которых в этой стране стоило нам 40 миллионов фунтов ежегодно. Это доказало очевидным для всех разумных людей образом, какую огромную роль будет играть авиация не только в военное, но и в мирное время.

1 апреля 1943 г.

Иран (Персия)

Очень грустно размышлять над тем, что древнюю столицу такого царства, как Персия, могут поглотить волны варварства и такую культуру, хоть и первобытную во многих аспектах, но тем не менее древнюю, может растоптать и уничтожить большевистское вторжение. Однако должны быть какие-то пределы для того, за что Британия несет ответственность.

15 декабря 1920 г.

Ирландия

И в этой отчаянной ситуации прибыли дублинские стрелки! Трубачи подали сигнал к атаке, и враг был сметен с поля боя.

12 января 1901 г., Чикаго (Pilpel, 54, 55)

Во время лекционного тура Черчилля по Северной Америке в 1900–1901 годах ему часто приходилось сталкиваться со слушателями ирландского происхождения, которые, естественно, принимали сторону буров в войне Британии в Южной Африке. В одной из лекций Черчилль прервал своих критиков этим замечанием. Освистывание прекратилось и внезапно сменилось аплодисментами.

Недовольство, возобладавшее между Англией и Ирландией, проистекает не столько из религиозных или национальных различий, сколько из убеждения, что связь с Англией не была ни полезной, ни выгодной. Если бы Ирландия стала более процветающей, она была бы более лояльной, а если бы она была более лояльной, она стала бы более свободной.

8 мая 1904 г.

…впервые такое большое количество умеренных и разумных людей готово рассматривать ирландский вопрос беспристрастно, признавая, какой гнилой стала система управления, возобладавшая в этой стране, и подойти к одному из самых трудных решений, поскольку оно было и одним из самых обсуждаемых, которые только могли занимать ум английских политиков.

20 февраля 1905 г.

Times безмолвствует и тратит три колонки, чтобы выразить свое безмолвие. Spectator, степенный старый еженедельник, приковылял обратно на позицию, которую ему и не следовало покидать. Ольстерские юнионисты заявляют, что правительство окончательно утратило их доверие, которым они даже не удостоивали его, а тысячи людей, которые ни при каких обстоятельствах не проголосовали бы за либералов, говорят, что ни при каких обстоятельства не проголосуют за либералов снова.

14 мая 1908 г., Данди (Liberalism 193)

Черчилль иронически описывает «ужасное событие», которое произошло недавно: Либеральная партия высказалась в поддержку гомруля (самоуправления) в Ирландии.

Я настоятельно призываю улаживать этот вопрос не выкрикиванием обычных партийных лозунгов фанатизма и нетерпимости, но честными усилиями парламента, направленными на справедливое решение в соответствии с условиями эпохи, в которой мы живем, а не на основе волнующих и трогательных событий, произошедших столетия тому назад.

15 февраля 1911 г.

Это станет большой трагедией для Ирландии, если протестантское население Севера останется в стороне от национального парламента…

При всем уважении, я ручаюсь, что даже величайшим усилием воображения вы не сможете представить себе такое сочетание обстоятельств, при котором крушение Англии не означало бы также крушение Ирландии… Никогда еще не просили о столь немногом, никогда еще столь многие не просили об этом.

30 апреля 1912 г.

Интересно сопоставить это высказывание с более поздней и более знаменитой фразой о Королевских военно-воздушных силах во время Битвы за Англию в 1940 году: «Никогда еще столь многие не были обязаны столь немногим». Хотя гомруль был введен в действие только после Первой мировой войны, Черчилль придерживался убеждения, что Ирландия должна быть единой. Несмотря на то что единство оказалось невозможно, когда он участвовал в написании законопроекта об Ирландском Свободном государстве, он продолжал надеяться, что разум и справедливость в конце концов приведут к объединению Ольстера с Югом. Как и в случае конфликта между арабами и евреями в Палестине, Черчилль оставался неисправимым оптимистом.

Как такое может быть, что почти в каждом поколении крупные английские партии сотрясаются до самых основ и даже раскалываются при соприкосновении с ирландскими делами?.. Ирландия – не дочернее государство. Это родительская нация. Если ирландское единство вообще достижимо, то это будет возможно лишь тогда, когда правительство Ирландского Свободного государства убедит Ольстер в своей верности Британской империи и предложит Ольстеру условия безопасности и партнерства, во всех отношениях удовлетворительные для него.

15 декабря 1921 г.

Я помню, что накануне Великой войны… мы обсуждали границы Ферманы и Тирона[152]152
  Фермана и Тирон – два из шести графств Ольстера, вошедших в состав Северной Ирландии по англо-ирландскому договору 1921 г. и оставшихся под властью Великобритании. – Примеч. перев.


[Закрыть]. Обе главные политические партии вцепились друг другу в глотки. В воздухе носились разговоры о гражданской войне… Затем началась Великая война… Почти каждый общественный институт в мире напрягся изо всех сил. Великие империи рухнули. Всю карту Европы перекроили. Положение стран насильственным образом изменилось. Поведение и мышление людей, восприятие событий, партийные группировки – все претерпело резкое и коренное преобразование во всемирном потопе, но, когда потоп стих и воды начали спадать, мы увидели, как печальные шпили Ферманы и Тирона снова возникли перед нами. Принципиальность их спора – одно из немногих явлений, оставшихся неизменными в катаклизме, охватившем весь мир.

16 февраля 1922 г.

Черчилль вносит на рассмотрение парламента Билль об Ирландском Свободном государстве.

Давайте разберемся, каковы интересы Южной Ирландии в этом вопросе. В чем ее сокровенное желание, превосходящее все остальное? [Голоса членов парламента: «Республика».] Вовсе нет, это иллюзия, и мои почтенные друзья в полной растерянности, если говорят так. Республика – самое чуждое для ирландского ума представление, связанное для них со зверствами Кромвеля и враждебное исконному духу ирландцев, которые по своей сути монархисты. [Майор Лоутер: «Почему тогда у них есть Ирландская республиканская армия, если она так чужда им?»] Потому что они вели позиционную войну против нашей страны.

16 февраля 1922 г.

…в Ирландии почти все происходит тогда, когда ты этого не ожидаешь, и все, чего ожидает любое большое количество людей, не происходит никогда.

12 апреля 1922 г.

Давайте, со своей стороны, позаботимся о том, чтобы мы сделали все, что мы должны сделать, с тщательной и щепетильной добросовестностью… Давайте не позволим нетерпимости, предубеждению, досаде и тревоге увести нас на пути, на которых мы окажемся беззащитными перед обвинениями в непостоянстве и ветрености при рассмотрении этих спорных вопросов, таких же старых, как и отношения между нашими островами.

31 мая 1922 г.

«Любовь Ирландии» – этими словами сэр Джон Лэйвери подписал свой портрет покойного ирландского вождя [Майкла Коллинза]. Они заслужены, однако после них можно было бы также написать «Англии честь и добрая воля». Великий акт веры был совершен по обеим сторонам пролива, и это позволило нам всей душой надеяться на то, что проклятие столетий наконец-то развеется.

Январь 1924 г. (The Irish Treaty. Pall Mall; Thoughts, 162)

См. также главу 20: «Коллинз».

Я лелею надежду, что однажды вся Ирландия будет лояльной и, поскольку она будет лояльна, объединенной внутри страны и единой с Британской империей.

2 марта 1926 г., Белфаст

Черчилль сослался на эту свою речь, почти дословно процитировав себя, на банкете лорд-мэра в Мэншн-хаусе в 1955 году, когда он принимал звание почетного гражданина Белфаста.

Они оба [Джеймс Крейг и Майкл Коллинз] имели восхитительно сердитый вид, однако после короткой беседы на общие темы я ускользнул под каким-то предлогом и оставил их одних. Что эти два ирландца, разделенные безднами религии, убеждений и манер, сказали друг другу, я не могу знать. Однако на это ушло много времени, и, поскольку я не хотел мешать им, бараньи отбивные и проч. были тактично предложены им около часа дня. В четыре часа личный секретарь доложил мне о признаках прогресса по общеирландским вопросам, и я осмелился зайти. Они объявили мне о полном согласии, зафиксированном письменно. Они всячески стремились помочь друг другу…

1929 г. (Crisis IV, 317)

В январе 1922 года Черчилль пригласил ольстерского премьер-министра сэра Джеймса Крейга на встречу с Майклом Коллинзом на нейтральной территории, в роли которой выступил собственный кабинет Черчилля в Министерстве по делам колоний, чтобы они обсудили Англо-ирландский договор.

Моя няня, миссис Эверест, нервничала из-за фениев. Я заключил, что это злые люди, которые ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своего. Однажды, когда я катался на ослике, мы увидели, как нам показалось, длинную темную шеренгу фениев, приближавшуюся к нам. Сейчас я уверен, что это шла походным строем стрелковая бригада. Однако мы все сильно встревожились, особенно ослик, тревога которого проявилась в том, что он начал брыкаться. Я свалился с него и получил сотрясение мозга. Таким было мое первое знакомство с ирландской политикой!

1930 г. (MEL, 16)

Фении были представителями тайной ирландской революционной организации, которая боролась за независимость от Англии насильственными методами.

Должен признаться, что я питаю определенные чувства к старой доброй Ирландии, несмотря на ту отвратительную маску, которую она пытается носить.

24 апреля 1933 г., Королевское общество Св. Георгия, Лондон (Covenant, 91, 92)

Темные силы в Ирландии возрождаются из года в год. Когда одни успокаиваются, появляются другие. Сейчас они очень могущественны. После подписания Англо-ирландского договора ни одного человека в Ирландии не привлекли к суду за убийство англичанина. Есть целая тайная организация людей, объединенных старинным убеждением, что опасность для Англии – это возможность для Ирландии… Южная Ирландия – не доминион. Она никогда не признавала этот статус. Это государство, основанное Англо-ирландским договором, каковой договор был полностью уничтожен. Южная Ирландия, следовательно, стала государством, которое является неопределенной и неклассифицируемой аномалией. Никто не знает, каковы его юрисдикция, международные права и статус.

5 мая 1938 г.

Проблема состоит в том, что мы не можем использовать южное и западное побережья Ирландии для дозаправки наших кораблей и самолетов. Таким образом, мы не можем охранять торговлю, благодаря которой живет не только Великобритания, но и Ирландия. Это тяжелейшее и прискорбное бремя, которое никогда не должно было ложиться на наши плечи, какими бы широкими они ни были.

5 ноября 1940 г.

[В начале Первой мировой войны] ирландцы, чьи имена я всегда вспоминаю с почтением, Джон Редмонд, его брат и другие из Ирландской парламентской партии, кто боролся с нами столько лет в палате общин, защищая дело Ирландии с большим красноречием и парламентской славой, произносили речи абсолютной поддержки и единения с нашей страной, пока все и повсюду не воскликнули: «Ирландия – прекраснейшее место в целом мире!» Возможно, тогда мы упустили великий шанс. Мы должны смотреть в оба. Я постоянно начеку в ирландском вопросе.

21 апреля 1944 г.

Из-за поступка господина де Валеры, настолько расходящегося с характером и чувствами тысяч южных ирландцев, которые спешили на поле боя, чтобы доказать свою старинную храбрость, подходы к острову, которые было бы легко защитить из портов и с аэродромов Южной Ирландии, оказались перекрыты вражеской авиацией и подводными лодками. Поистине это был роковой момент в нашей жизни, и если бы не верность и дружба Северной Ирландии, мы были бы вынуждены вступить в столкновение с господином де Валерой или быть навсегда стерты с лица земли. Впрочем… мы позволили правительству де Валеры заигрывать с немецкими и потом японскими представителями, сколько их душе было угодно.

13 мая 1945 г.

Что касается ирландских портов, весной 1938 года, в абсолютно неподходящий, по моему мнению, политический период, мы поставили этот вопрос перед начальниками штабов – другим штатом начальников штабов, – и они дали совет, который едва не привел нас к катастрофе. [Смех.] Я слышал этот издевательский смех прежде, во времена прошлого правительства. Я помню, как однажды я один во всей палате общин протестовал против уступки южно-ирландских портов. Я помню лица, окружавшие меня со всех сторон, которые выражали недоверие, насмешку и глумление, когда я сказал, что господин де Валера может объявить Ирландию нейтральной.

24 мая 1946 г.

Никто не знает, кто они. Они не внутри и не вне империи. Однако сейчас они намного дружелюбнее к нам, чем когда-то. На Юге они построили культурную римско-католическую систему. Они не допустили анархии и беспорядка. Грустное прошлое уходит.

1947 г. (The Dream, OB VIII, 368)

«Долог путь до Типперэри», однако иногда туда влечет неодолимо[153]153
  Типперэри – город в одноименном графстве в Центральной Ирландии. «Долог путь до Типперэри» – одна из знаменитых маршевых песен британской армии времен Первой мировой войны. – Примеч. перев.


[Закрыть].

1948 г. (WW2 I, 215)

Исландия

Мы, а потом американцы, взяли на себя предотвращение войны в этой стране. Вы все понимаете, что если бы мы не пришли, то пришли бы другие. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы наше пребывание здесь причинило как можно меньше беспокойства исландцам. Сейчас ваша страна – важный форпост для защиты прав каждой нации. Когда текущая борьба завершится, мы с американцами гарантируем Исландии абсолютную свободу. Мы пришли к вам как один культурный народ к другому, и наша цель – сделать так, чтобы ваша культура в прошлом соединилась с вашим прогрессом как свободной нации в будущем.

Август 1940 г., Рейкьявик (Unrelenting, 229, 230)

Чтобы помешать возможному германскому вторжению, британские и позднее американские войска дислоцировались в Исландии, начиная с мая 1940 года Исландия проголосовала за независимость в июле 1944-го, и оккупация закончилась в 1946 году.

Испания

Испанцы злопамятны, и я нисколько не удивился тому, что во время Великой войны они крайне холодно относились к союзу, включавшему в себя потомков наполеоновских захватчиков, Соединенные Штаты, лишившие их последних остатков колониальной империи, и Великобританию… которая по-прежнему владела Гибралтаром.

Апрель 1931 г. (Arthur James Balfour. Strand Magazine; GC, 162)

Испанцы, для которых с демократическими институтами связана надежда на некое новое развитие и улучшение, считали короля Альфонсо препятствием на пути их прогресса. Британская и французская демократии… считали этого короля порядочным человеком, испанцы же знали его как правителя.

Июль 1931 г. (Alfonso XIII. Strand Magazine; GC, 137)

Это вопрос противодействия не нацизму или коммунизму, но тирании в любой форме, которую она принимает. И поскольку ни одна из двух воюющих испанских фракций не может удовлетворительным образом гарантировать, что идеалы, дорогие для меня, будут защищены, я не готов кинуться очертя голову, чтобы немедленно стрелять из пушек на той или иной стороне этого конфликта. Мне кажется, лучше всего сохранять это чувство отчужденности от обеих сторон, потому что, прежде чем помогать одной из них, мы должны знать, что будет означать ее победа для тех, кто побежден… Когда миллионы людей распалены и истерзаны взаимными обидами, необходим определенный элемент внешнего давления.

14 апреля 1937 г.

Черчилля часто критиковали за то, что он не поддерживал республиканцев в гражданской войне в Испании. Он считал, что обе стороны вели себя в равной степени отвратительно; но, кроме того, Испания отвлекала от Германии.

Кое-кто считает, что наша политика в отношении Испании лучше всего выражается в рисовании смешных или даже грубых карикатур на генерала Франко. Однако я думаю, что она представляет собой нечто большее.

24 мая 1944 г.

Фраза «конструктивное взаимодействие», пожалуй, лучше всего резюмирует политику Черчилля в отношении Франко, который обладал умением выходить сухим из воды.

Никто из нас не любит режим Франко, и лично мне он нравится так же мало, как и нынешняя британская администрация. Однако между нелюбовью к правительству и попытками разжечь гражданскую войну в стране есть очень широкий промежуток. Говорят, что каждый народ получает то правительство, которое заслуживает. Очевидно, в случае Великобритании это не работает.

5 июня 1946 г.

Италия

Если бы я был итальянцем, я убежден, что от начала и до конца я был бы с вами в вашей победоносной борьбе против звериных устремлений и страстей ленинизма… Ваше движение за границей сослужило добрую службу всему миру. Величайший страх, когда-либо терзавший каждого вождя демократов или социалистов, заключался в том, что его мог затмить или превзойти некий другой вождь более крайних взглядов, чем он сам. Поэтому говорят, что постоянное движение влево, своего рода роковой оползень в бездну, было свойственно всем революциям. Италия доказала, что можно бороться с подрывными силами.

20 января 1927 г., заявление для прессы, Рим (CS IV, 4126, 4127)

Первые слова этого фрагмента часто отрывают от остальной части, чтобы навести на мысль, будто Черчилль одобрял фашизм. Однако контекст показывает, что его одобрение вызывала Италия, отвернувшаяся от большевизма, который тогда страшил Черчилля больше всего. Это высказывание также проявляет его обычную учтивость к принимающей стороне. Шли годы, менялись обстоятельства, и его восприятие фашизма становилось все более мрачным.

…облако появилось на небосклоне старинной дружбы между Великобританией и Италией, облако, которое, вполне возможно, никуда не денется, хотя, несомненно, каждый желал бы, чтобы оно исчезло. Это действительно старинная дружба, и мы не должны забывать один малоизвестный факт: когда Италия в конце прошлого столетия вступала в Тройственный союз, она особо оговорила условие, что ни при каких обстоятельствах ее обязательства в этом союзе не должны вести к ее вооруженному конфликту с Великобританией.

11 июля 1935 г.

Какой должна быть наша политика в отношении Италии? Во всяком случае, мы можем сказать, какой она не должна быть. Она не должна быть ворчлива. Очень серьезный антагонизм возник между Великобританией, исполняющей свою роль в качестве члена Лиги Наций, и Италией, захватившей Абиссинию. В этом антагонизме мы не победили. Мы были унижены, хотя и не обесчещены. Впрочем, как бы мы ни поступили, нас не должны считать жуликами или трусами.

5 ноября 1936 г.

За этим красивым фасадом скрывались все признаки того, что итальянский диктатор оказался, мягко говоря, в очень трудном положении: трудолюбивый и дружелюбный итальянский народ перенапрягся; все ресурсы страны поглощены попыткой увеличить великолепие государства; налоги огромны; финансы подорваны; чиновников пруд пруди; необходимое сырье практически невозможно купить из-за курса валюты; Абиссиния – проклятие, труп, привязанный к спине убийцы; в Ливии и Испании нужно содержать почти 400 тысяч человек, постоянно истощая перегруженный и обессиленный народ Италии.

22 февраля 1938 г.

На протяжении столетий над всеми прочими лозунгами поднимается призыв к сонаследникам латинской и христианской цивилизации не становиться друг против друга боевыми шеренгами в смертельной борьбе.

16 мая 1940 г. (WW2 II, 107)

Черчилль – Муссолини в тщетной попытке предотвратить вступление Италии в войну.

Людям, которые едут в Италию посмотреть на руины, в будущем не придется ехать так далеко, как в Неаполь и Помпеи.

10 июня 1940 г. (OB, CV6/2, 279)

Из дневников Джона Колвилла:

Он был в очень плохом настроении, почти всем грубил без причины, писал рассерженные записки Первому лорду Адмиралтейства и отказывался обращать какое-либо внимание на сообщения, передаваемые ему устно.

Нам также сообщают, что итальянский флот собирается выйти из портов и добиться морского превосходства в наших водах. Если они всерьез хотят этого, я лишь скажу, что мы будем рады предоставить сеньору Муссолини свободный и безопасный проход через Гибралтарский пролив, чтобы он мог сыграть роль, к которой так стремится. Всему британскому флоту любопытно узнать, остаются ли еще итальянцы на том уровне, на котором они находились в прошлую войну, или они совсем опустились.

18 июня 1940 г.

Сегодня я обращаюсь к итальянскому народу… Доныне мы никогда не были вашими врагами… Как так получилось и ради чего все это? Итальянцы, я скажу вам правду. Это случилось потому, что один, и только один, человек отправил итальянский народ в смертельную борьбу против Британской империи и лишил сочувствия и дружбы Соединенных Штатов Америки. Я не отрицаю, это великий человек, однако после восемнадцати лет разнузданной власти он привел вашу страну на грань ужасной катастрофы, и это тоже никто не сможет отрицать… один человек поставил хранителей и наследников Древнего Рима на сторону свирепого языческого варварства. Это трагедия всей итальянской истории, и вот он, преступник, совершивший этот безрассудный и позорный поступок.

23 декабря 1940 г., радиопередача для Италии, Лондон (CS VI, 6322)

Мне неизвестен случай, когда великий атлет был бы великим полководцем, и боксер еще не становился хорошим генералом. Пожалуй, единственное исключение – это итальянская армия, полководец которой считает, ему полезно быть хорошим бегуном.

16 октября 1941 г., Дичли-парк (Kennedy, 79)

Из беседы Черчилля на французском языке с польским генералом Сикорским и польским послом.

Один, и только один, человек завел [итальянцев] в это мрачное ущелье. У них не было необходимости вступать в войну, никто не собирался нападать на них. Мы сделали все возможное, чтобы убедить их сохранить нейтралитет, при котором они получили бы мир, процветание и необыкновенные доходы во всемирной буре. Однако Муссолини не смог устоять перед искушением нанести удар в спину поверженной Франции и беспомощной, как он думал, Британии. Безумные мечты об имперском величии, жажда завоеваний и грабежа, надменность долгой разнузданной тирании привели его к этому роковому и позорному решению. Тщетно я предостерегал его, он не прислушался.

29 ноября 1942 г., радиопередача, Лондон (End, 299)

Этой гиене свойственно разрывать все узы приличия и даже здравого смысла… Один человек и режим, созданный им, навлекли эти неизмеримые беды на трудолюбивый, одаренный и некогда счастливый итальянский народ, с которым до периода Муссолини англоязычный мир имел столько общего и никогда не ссорился. Как долго это должно продолжаться?

29 ноября 1942 г., международная радиопередача, Лондон (End, 299)

Никто не желает забирать исконную итальянскую землю у итальянцев, которые займут подобающее место в послевоенной Европе. Проблема в том, что они позволили интриганам заковать себя в оковы, вследствие чего находятся сейчас в ужасном положении. Я думаю, будет правильно посоветовать им отдаться правосудию тех, на кого они так грубо напали… В одном вы можете быть уверены: мы продолжим воздействовать на итальянского ослика с обеих сторон: и кнутом, и морковкой.

25 мая 1943 г., пресс-конференция, Вашингтон, округ Колумбия (Onwards, 104)

Итальянская капитуляция – это нежданный плод, сбитый ветром, и она никоим образом не предопределяет срок для сбора урожая в саду. Говоря по правде, объявление перемирия задержали, чтобы не мешать наступлению, а не наступление задержали, чтобы не мешать перемирию.

21 сентября 1943 г.

Судьба Италии поистине ужасна, и лично я считаю, что очень трудно питать враждебность к итальянскому народу. Подавляющие массы людей этой страны возрадовались возможности избавления от хитрой тирании фашистов и пожелали, когда Муссолини был низложен, как можно скорее присоединиться к британской и американской армиям, которые, как ожидалось, очень быстро очистят страну от немцев.

24 мая 1944 г.

Выжидание в любом случае не было бесполезным. Италию обхаживали обе стороны, и она удостоилась большого внимания к своим интересам, получила много прибыльных контрактов и время для совершенствования вооружений… Когда Гитлер завяз в России, это счастливое состояние можно было бы продлить почти на неограниченный срок, извлекая для себя все больше выгоды, и Муссолини после войны или в последние ее годы мог бы стать мудрейшим государственным деятелем, которого когда-либо знал этот солнечный полуостров и его трудолюбивый и плодовитый народ.

WW2 II, 106

Лаконичный обзор катастрофической ошибки, которую допустил Муссолини, втянув Италию в войну в июне 1940 года.

Канада

Мое выступление в Виннипеге было в высшей степени успешно. Представь себе: двадцать лет назад здесь было лишь несколько глиняных мазанок и палаток… а вчера вечером великолепная публика – мужчины в смокингах и полуобнаженные дамы в вечерних платьях – наполняла красивый оперный театр. Мы заработали на билетах 1150 долларов.