Текст книги "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948"

30 мая 1948 г. состоялись выборы в Национальное собрание. «Возрожденный» Национальный фронт при поддержке профсоюзов выступил на них с единым списком кандидатов в депутаты от всех партий и массовых организаций. 80,3 % избирателей поддержали «возрожденный» НФ, а из участвовавших в голосовании – 89,2 %. Из 300 избранных депутатов КПЧ и КПС вместе с социал-демократами получили в парламенте 236 мандатов (79 %). Председателем Национального собрания был избран в прошлом левый социал-демократ, а ныне коммунист О. Йон. Из восьми его заместителей пятеро были коммунистами[983]983
  Чехия и Словакия в XX веке. Очерки истории. В 2 кн. Кн. 2. М., 2005. С. 81.


[Закрыть]. «С февраля по май 1948 г., т. е. в течение трех месяцев, в Чехословакии прошли серьезные политические преобразования (своеобразная бескровная революция), когда вопрос о власти, вопрос „кто кого?“ в пользу новой народной демократии, был окончательно решен в пользу новой народной демократии», – говорилось в одной из аналитических справок, составленных советским посольством в Праге в июле 1948 г.[984]984
  АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 29. П. 146. Д. 5. Л. 61–63, 76–79.


[Закрыть].

Сразу после выборов, 2 июня Бенеш сформулировал окончательный текст заявления о своей отставке, мотивируя это состоянием здоровья. 7 июня заявление было получено Готвальдом и сообщено правительству, которое собралось на чрезвычайнее заседание. Готвальд зачитал письмо Бенеша и сделал заявление для печати, опубликованное на следующий день. Премьер подчеркнул свое стремление отговорить Бенеша от ухода с президентского поста и его «огромные заслуги перед народом и республикой». Готвальд пообещал содействовать выполнению завета, о котором говорилось в последнем письме Бенеша: «чтобы все жили и трудились в ладу, любви и взаимопрощении, добивались свободы и свободой сознательно пользовались»[985]985
  Kaplan К. Poslední rok prezidenta. S. 63–64.


[Закрыть]. В этот же день правительство одобрило проект закона о выборах президента, который был принят 12 июня. Одновременно в знак признания заслуг Бенеша «перед народом и государством» ему была назначена почетная пенсия в размере жалованья президента республики, а также оставлен в пожизненное пользование замок Ланы со всеми пристройками и обслуживающим персоналом. По словам Готвальда: «Мы чтим его (Бенеша. – В. М.) как достойного продолжателя дела Президента-Освободителя, как главу нашей освободительной борьбы и как одного из созидателей нашего нового строя»[986]986
  Ibid. S. 64 (примеч. 92).


[Закрыть]. 10 июня Национальное собрание единогласно одобрило благодарственный адрес Бенешу, а 14 июня тоже единогласно избрало новым президентом Готвальда. Чтобы не ссориться с католической церковью и Ватиканом, коммунисты даже пошли на то, чтобы архиепископ И. Беран в честь этого события отслужил в соборе св. Вита торжественный молебен, что ранее происходило только при коронации чешских королей. 15 июня Готвальд назначил новое правительство во главе с А. Запотоцким. Следует отметить, что многие словацкие коммунисты, и прежде всего Гусак, Новомеский, отчасти Клементис, считали справедливым, чтобы премьером был назначен словак В. Широкий, поскольку президентом является чех[987]987
  АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 29. П. 146. Д. 5. Л. 80–81.


[Закрыть].

После отставки Бенеш, ставший частным лицом, жил в Сезимове Усти под пристальным наблюдением органов государственной безопасности и информаторов. Уход от дел, из политики, которой он посвятил всю свою жизнь, не улучшили, а скорее ухудшили состояние здоровья Бенеша. Он впал в уныние и день ото дня слабел физически и духовно. Ежедневная забота о состоянии здоровья президента (экс-президента) была возложена на главного врача больницы в Таборе д-ра Йелинека. Он заменил Клингера, который, обещав вернуться, отправился для лечения в Лондон и остался там. Единственным развлечением Бенеша являлись частые автомобильные прогулки вместе с женой по окрестностям; посетителей он принимал редко. В случае необходимости это делала пани Гана. С дипломатами и журналистами, если они появлялись, общались бывшие служащие президентской канцелярии. Бенеш встречался со Смутным, Йиной, Гасалом, с некоторыми политически близкими ему лицами, например, с бывшим послом в Москве Й. Гораком. Коммунистов среди посетителей не было. Исключением являлся Готвальд, который приезжал к Бенешу 8 июня (премьер сообщил ему о решении правительства от 7 июня и выдвижении своей кандидатуры на пост президента, поблагодарил за службу государству) и 16 июня[988]988
  Kaplan К. Poslední rok prezidenta. Příloha č. 16. S. 160–166.


[Закрыть].

Общественность по-разному восприняла отставку Бенеша, популярность и авторитет которого, прежде всего в Чешских землях, были по-прежнему высоки. Некоторые верили официальным сообщениям о причине ухода президента со своего поста (по состоянию здоровья), другие видели ее в несогласии с событиями 25 февраля и установленным вслед за этим режимом, третьи усматривали в случившемся давление коммунистов. Согласно ежедневным сообщениям органов государственной безопасности, Сезимово Усти в июне-июле 1948 г. посетили тысячи граждан со всех концов страны. Делегации от учебных заведений, общественных организаций, городов, районов появлялись у виллы экс-президента каждый день. В устной и письменной форме высказывались симпатии и уважение, передавались приветствия, пожелания здоровья, цветы. С автокурьерами 21 и 22 июня прислали письма посольства США и Великобритании в ЧСР. О реакции советского посольства на отставку президента сведений нет.

Власти, по всей видимости, напуганные стихийным выражением симпатий к экс-президенту, в июле усилили меры, направленные на ограничение демонстраций, массовых посещений виллы и импровизированных митингов. Распоряжение предписывало выявлять всех руководителей массовых делегаций и список этих лиц еженедельно направлять в Главное управление Государственной безопасности[989]989
  Ibid. S. 69 (примечание 100).


[Закрыть]. Но многолюдные собрания у ограды виллы не прекращались. Подготовка к XI слету спортивного общества «Сокол» и сам слет прошли под знаком уважения и поддержки ушедшего в отставку Бенеша, верности ему и его идеалам. Политически важнейшими были шествия «соколов» через Прагу: 27 июня в нем приняли участие 80 000 подростков, а 6 июля 83-100 000 мужчин и женщин, которых приветствовало около полумиллиона зрителей. Провозглашались лозунги «Да здравствует президент Бенеш!», «Останемся верными Бенешу!», «Да здравствует республика Бенеша и Масарика!», «Мы любим Бенеша, никто нам его не заменит!», «Бенеш – наше завтра», «Не позволим большевикам разбить республику», «Выметем коммуну из республики вместе с Готвальдом», «Бенеш, Бенеш, Бенеш… Да здравствует!» и др.[990]990
  Ibid. Příloha č. 15. S. 151–152.


[Закрыть].Во время слета органы безопасности задержали 237 человек, на 31 из них было заведено уголовное дело. Последовала радикальная политическая чистка «Сокола», которая охватила около 15 тысяч функционеров; некоторые из них были арестованы и стали жертвами репрессий[991]991
  Ibid. S. 69–72.


[Закрыть].

Знал ли обо всем этом Бенеш? Неизвестно. Во всяком случае, жена и близкие всемерно старались оберегать экс-президента от сообщений и посещений, которые могли взволновать его и ухудшить состояние здоровья. Но не всегда эту «стерильность» можно было соблюсти и оградить Бенеша от волновавших его разговоров. Так, думается, случилось и с визитом в Сезимове Усти шведской журналистки Амелии Поссе-Браздовой, ровесницы Бенеша и давнишней его знакомой. В «Тайных письмах из Праги 1948 г.», опубликованных в 1994 г., она описала и суть своей беседы с Бенешем[992]992
  Amelie Posse-Brázdová. Tajné dopisy z Prahy 1948. Praha, 1994 (см.: Zeman Z. Edvard Beneš. Politický životopis. Praha, 2002. S. 303–306).


[Закрыть]. В частности, он якобы жаловался на Готвальда, которому, мол, верил и полагал, что тот ему не лжет. Однако, он, дескать, ошибался, потому что все коммунисты – лгуны, как и Советы. Он признался, что не хотел долго верить тому, что Сталин постоянно и систематически лжет. Бенеша раздражали обвинения в его адрес, распространяемые теми политиками, которые эмигрировали на Запад. Важной составной беседы была тема новой чехословацкой политической эмиграции и отношение к ней Бенеша, возможность его сотрудничества с ней. Близким приятелем журналистки был чехословацкий посол в Стокгольме Э. Таборский, личный секретарь Бенеша в военные годы и одна из фигур «нового» чехословацкого сопротивления. Упомянув о раздорах в рядах третьей эмиграции, Поссе-Браздова сказала, что верх одержит та группировка, которая получит «благословение» Бенеша. Журналистка передала ему пожелание эмигрантов, чтобы он выступил с обращением, которое придало бы им «отвагу и силу» для «продолжения в это темное время сопротивления». Сами же они «не способны выдвинуть цель этого движения и даже определить ее». Бенеш, по словам журналистки, совершенно серьезно ответил, чтобы она передала эмиграции, что он посылает ей свое «благословление», что необходимо выработать общие для всех цели и убедить в их правильности государственных деятелей тех стран, где живут эмигранты. Эти деятели должны понять, что Чехословакия опять стала делом европейской значимости и что нет надежды на мир, пока она не будет свободна. Но, как писала журналистка, эмигранты не должны поддаваться соблазнам, исходящим от «капиталистических реакционеров», и становиться их инструментом. Говорил ли всё это Бенеш и, если да, то так ли говорил, остается на совести журналистки.

Поссе-Браздова уговаривала Бенеша поехать в Швейцарию хотя бы для того, чтобы получить там надлежащую медицинскую помощь. Бенеш как будто не возражал, но сказал, что для этого надо получить разрешение властей, и добавил, что наблюдающий за его здоровьем чешский врач обещал написать заключение о необходимости лечения заграницей для сохранения жизни. Разговор, как пишет 3. Земан, становился все более напряженным по мере того, как стали затрагиваться события в стране, и когда посетительница стала настаивать на необходимости отъезда Бенеша заграницу, чтобы использовать оставшееся еще время для оказания влияния на «окончательный суд истории о деле его жизни». Журналистка напомнила Бенешу, что в ноябре прошлого года он неоднократно повторял ей, что большевизм может прийти в Чехословакию только через его труп. Она уверяла, что для эмиграции жизненно необходимо присутствие Бенеша, поскольку все остальные политические эмигранты – это нули, и только в случае, если Бенеш возглавит их, они будут что-то значить. По словам журналистки, он обещал кое-что предпринять для отъезда за границу, поскольку для него нет ничего худшего, чем сидеть и ничего не делать. Однако относительно своего участия в сопротивлении он выражал сомнения и заявил, что в случае улучшения его здоровья в швейцарских лечебницах, он поведет себя примерно так же, как Т. Г. Масарик после ухода в отставку, будет помогать «домашним» политикам своими советами. Свою отставку Бенеш назвал важным политическим жестом. Журналистка упрекнула его в том, что он не сделал этого четырьмя годами раньше. Весь разговор был, по всей видимости, очень волнителен для Бенеша, но он был рад ему, поскольку сведений из «внешнего мира», находящегося за оградой виллы, он почти не получал, оберегаемый окружавшими его людьми от всего, что могло бы повлиять отрицательно на его здоровье. Когда журналистка вместе с пани Ганой покинула кабинет, где происходила беседа, супруга экс-президента сказала ей, что никогда не видела мужа таким сияющим[993]993
  Ibid. S. 305–306.


[Закрыть].

И все же, по всей видимости, это посещение оказало сильное воздействие на Бенеша. В тот же день, 19 августа в течении болезни экс-президента наступил явный перелом в худшую сторону: он почти потерял способность говорить. Профессор Геннер считал, что Бенеш перенес еще один апоплексический удар. Два дня спустя он полностью потерял способность говорить и принимать пищу. 26 августа состояние Бенеша ухудшилось настолько, что проф. Геннер писал уже о пятом по счету инсульте. 29 августа произошел уже последний, собственно приведший к смерти удар. В этот день экс-президент произнес свои последние слова и впал в беспамятство. На другой день он на короткое время пришел в себя, но говорить не мог и только выслушивал рекомендации врачей, которым старался следовать. Во вторник 31 августа был опубликован бюллетень о состоянии здоровья Бенеша, который впал в глубокое беспамятство. Медицинское свидетельство зафиксировало наступление смерти в пятницу 3 сентября в 18 час. 20 мин.: «Президент Эдвард Бенеш не пришел до полудня в сознание. Около 15 часов началась агония, а в 18.10 наступила смерть. Господин президент умирал спокойно, без смертельной борьбы, почти как в глубоком сне, в кругу своей семьи»[994]994
  Kaplan K. Poslední rok prezidenta. S. 91–92.


[Закрыть]. Бенеш не оставил никакого политического завещания, написанного после 1945 г. Напомним, что в своем 3-ем завещании от 6 марта 1945 г. он, обращаясь к народу, призывал его действовать «демократически и в соответствии с ситуацией в стране», для чего, по мнению президента, «он достаточно зрел». Бенеш любил свое имение в Сезимове Усти и выражал желание быть погребенным здесь. Похороны взяло на себя государство. Вдове Бенеша было назначено содержание в размере, которое в 1949–1952 гг. составляло 520–545 тыс. крон в год. Мужа она пережила на 26 лет и скончалась в 1974 г.

В день смерти Бенеша Сланский и Запотоцкий получили указание Готвальда «выдвигать на передний план всё позитивное», что сделано президентом для республики. Хотя лидер коммунистов считал весьма правдоподобным будущий конфликт с ним, который был предотвращен его уходом из жизни, но полагал, что положительной оценки заслуживает молчание Бенеша после отставки и отказ от публичных высказываний против установившегося режима. Выступление Запотоцкого по радио 4 сентября правительство, собравшееся на чрезвычайное заседание, заслушало стоя. Страна погрузилась в траур. Похороны Бенеша приобрели явную политическую окраску. Демонстрации, проходившие в течение пяти дней до похорон, прежде всего в чешских землях, и имевшие антикоммунистическую направленность, были еще более массовыми и острыми, чем во время «Сокольского» слета. Преобладающая часть шествий носила мирный и стихийный характер. Но значительно возросло количество листовок и надписей (на стенах, заборах) против коммунистической партии, в некоторых звучал призыв к акциям против режима. 4 сентября тело Бенеша было забальзамировано. 5 сентября гроб перевезли в Прагу и установили в здании Памятника сопротивления на Жижкове.

6 сентября началось прощание, шествие продолжалось всю ночь.

7 сентября утром очередь желавших попрощаться достигла 2–2,5 км и становилась все длиннее. Гроб был перевезен в Национальный музей и установлен в Пантеоне. Со всех концов республики люди ехали в Прагу для участия в похоронах, кто специальными поездами и автобусами, а кто на личных автомашинах. Коммунистическое руководство, опасаясь провокаций и политических выступлений, приняло решение ограничить заезды в столицу.

Особой активностью отличались «соколы», предложившие свое участие в погребении и поддержании порядка в его ходе. В связи с этим возник конфликт с органами госбезопасности. Правительство запретило «сокольскую» акцию. 8 сентября был арестован секретарь «сокольской» организации А. Машталко, а также несколько функционеров, включая членов руководства. Краевые и районные секретариаты КПЧ получили приказ: «привести в боеготовность весь партийный актив, наши организации и личный состав заводов», а также членов народной милиции, снабдив их оружием. Указания были выполнены: вооруженные отряды народной милиции прошли по улицам городов и местечек, улицы патрулировались двумя милиционерами. На заводах состоялись собрания, направленные против «провокаций реакции».

Несмотря на все запреты, в Прагу съехалось много народа. Кроме того, в столице было сосредоточено 15 тыс. членов народных милиций и органов безопасности. Приблизительное число участников траурной процессии в Праге составляло 120 тысяч. Тризна, которая началась в 15 часов в пантеоне Национального музея и на которой выступил А. Запотоцкий, прошла спокойно. Вацлавская площадь и Национальный проспект были буквально переполнены народом, как и ближайшие к центру улицы. Многие плакали. Около полуночи гроб, сопровождаемый министром национальной обороны и министром внутренних дел, был перевезен в Сезимово Усти.

С 4 сентября начались аресты. Согласно сообщению органов госбезопасности, до 9 сентября были задержаны или арестованы в Праге и других городах 249 человек. В Пльзени, в частности, арестовали группу студентов, которые попытались положить красные и белые цветы к памятнику Т. Г. Масарика с надписью на ленте; «Президенту Бенешу и нашей демократии останемся верными». В Праге с 5 по 9 сентября предварительному заключению были подвергнуты 79 человек. Уголовное разбирательство (судебное следствие) по делам 166 задержанных проходило 9-15 сентября, и еще 83 – тремя днями позднее. Среди 166 судимых было 30 человек до 18 лет, 70 рабочих и служащих, 38 чиновников, 23 студента. Массовое участие граждан в похоронах экс-президента коммунистическое руководство, собравшееся на заседание ЦК КПЧ 9 сентября 1948 г., расценило как «анти-февраль», как подготовку попытки путча, как «последнюю надежду нашей реакции» (Сланский, Копецкий) На этом заседании Готвальд рекомендовал «использовать эту ситуацию, чтобы предпринять ряд важных мер против реакции». Они получили общее название «политика острого курса», приведшая к репрессиям против многих граждан.

Погребение Бенеша в Сезимове Усти состоялось 10 сентября. В обряде, который совершили архиепископ Йозеф Беран и епископ Йозеф Глоух, участвовали лишь члены семьи покойного и его ближайшего окружения, а также многочисленная правительственная делегация во главе с новым председателем правительства Запотоцким и председателем парламента Олдржихом Йонем Готвальда на погребении не было. По всей видимости, он или собирался, или уже находился на отдыхе в Крыму[995]995
  АВП РФ. Ф. 0138. Оп. 29. П. 146. Д. 7. Л. 83.


[Закрыть]. Хор исполнил две любимые песни Бенеша «Там тихо над Лужницей» и «Ах, сынок, сынок, дома ли ты».

Могила президента Бенеша стала, особенно на следующий год, местом паломничества. Многочисленные посещения состоялись по случаю его 65-летия 28 мая 1949 г., когда прибыло более 5 тыс. человек, принесших свечи, цветы с лентами и надписями «Мы вспоминаем – правда победит». На Троицын день прибыло уже 14 тыс. посетителей. Обеспокоенные функционеры государственного управления и государственной безопасности в Ческих Будейовицах сообщали в августе, что посещения продолжаются, что заезды, организованные заводскими советами и другими организациями, прибывают со всей республики. Распоряжение министерства внутренних дел от 24 августа 1949 г. предписывало краевым и районным отделениям оформлять разрешения на массовые заезды 3-11 сентября 1949 г. Но заезды продолжались. С 28 мая до декабря 1949 г. могилу Бенеша посетило почти 150 000 человек[996]996
  Kaplan K. Poslední rok prezidenta. S. 83.


[Закрыть].

Послесловие-резюме

В середине прошлого века имя Бенеш было широко известно в мире. Крупный государственный деятель, политик и ученый Эдвард Бенеш являлся наряду с Т. Г. Масариком и М. Р. Штефаником одним из основателей Чехословакии, представлял в течение 30 лет ее интересы сначала в качестве министра иностранных дел, а затем президента республики. Бенеш получил прекрасное образование, обучаясь в Праге (философский факультет Карлова Университета), Париже (Сорбонна и Свободная школа политических наук), Дижоне (университет), Лондоне и Берлине. Во время пребывания в Западной Европе Бенеш познакомился с различными философскими течениями, а также с социалистическими воззрениями, что оказало влияние на формирование его взглядов и направлении научной деятельности. Его интересовали национальный и славянский вопросы, проблемы войны и культуры, революции и демократии, и особенно рабочего и социалистического движений. Являясь в годы Первой мировой войны одним из руководителей борьбы против Австро-Венгерской монархии за создание самостоятельного чехословацкого государства, Бенеш проявил недюжинные способности дипломата, организатора и пропагандиста. До 1935 г. он занимал пост министра иностранных дел Чехословацкой республики и был хорошо известен в мире. Будучи сторонником западных демократий, Бенеш содействовал прозападной внешнеполитической ориентации ЧСР. Но в то же время Чехословакия стала одним из первых государств, признавших советское правительство де-факто и в 1922 г. подписавших временные договоры с Советской Россией и Советской Украиной. Бенеш способствовал признанию Чехословакией СССР де-юре и заключению с ним в 1935 г. вслед за Францией договора о взаимопомощи. Бенеш являлся видным политиком европейского и мирового уровня. Он активно участвовал в деятельности Лиги Наций и способствовал принятию в нее Советского Союза. В 1935 г. Бенеш возглавлял эту международную организацию, будучи единогласно избран ее председателем.

Занимая высокие государственные посты, Бенеш не прекращал научной и преподавательской деятельности. В 1921 г. он стал профессором социологии в Карловом университете, являлся действительным и почетным членом многих политических, общественных, творческих и научных обществ и институтов, как национальных, так и зарубежных, в том числе профессором «honoris causa» университетов в Оксфорде, Париже и Страсбурге. Благодаря своей разнообразной политической и научной деятельности Бенеш был популярен в чешском обществе (в Словакии его не любили из-за проповедуемой им теории «единой чехословацкой нации») и известен мировой общественности. Он являлся учеником и приверженцем идей первого президента ЧСР Т. Г. Масарика, который видел в Бенеше своего преемника.

В 1935 г. Бенеш стал вторым президентом ЧСР и вышел из чехословацкой национально-социалистической партии, членом и идеологом которой был с 1923 г. Однако и после этого он оставался ее идейным наставником. Время пребывания Бенеша на посту президента страны было наполнено драматическими и трагическими событиями: расчленение Чехословакии фашистской Германией – Мюнхен, отторжение Судетской области; оккупация Германией чешских областей и Моравии, создание протектората Богемия и Моравия, включенного в состав «третьего рейха», образование Словацкого государства, вассала гитлеровской Германии; борьба за восстановление ЧСР на демократических началах (1939–1945) и за утверждение «новой демократии» в стране (1945–1947); крах этих усилий, установление коммунистической монополии на власть (февраль 1948 г.).

Сразу после Мюнхена Бенеш ушел с поста президента и эмигрировал из страны, возглавив после марта 1939 г. борьбу за восстановление ЧСР в предмюнхенских границах и отстаивая при этом позиции континуитета (преемственности) чехословацкой государственности. После прихода к власти кабинета У. Черчилля Англия признала (в июле 1940 г.) Временное чехословацкое эмигрантское правительство, а Бенеша – президентом Чехословакии, пока еще отсутствовавшей на карте Европы. В этом качестве – президент в эмиграции – Бенеш пребывал до конца войны, а после освобождения Чехословакии стал президентом возрожденной страны.

За те три года, что оставались до его кончины, Бенеш стремился, насколько это было в его силах и возможностях, реализовать с большим или меньшим успехом идеи «совершенствования демократии». Все это происходило в трудных условиях послевоенного времени и решения первоочередных конкретных задач: восстановление хозяйства страны, его, по возможности, безболезненный перевод на мирные рельсы и продвижение по пути экономического прогресса, урегулирование межнациональных отношений, достижение социального мира и гражданского согласия в обществе, раскаленном бедами военного времени, социальными неурядицами и политическим страстями. Намеченные Бенешем и изложенные достаточно полно в книге «Демократия сегодня и завтра» (Лондон, 1942; Прага 1946, 1947) глубокие преобразования («социализация») всех сфер жизни – политической, социальной и экономической – открывали, как представлялось, перспективы становления «чехословацкого социализма» без насилия и диктатуры пролетариата, характерных для советской страны. Просматривался альтернативный советскому путь к социализму, против чего, казалось, не возражали тогда и чехословацкие коммунисты. Сторонник идеи конвергенции демократии и социализма, т. е. взаимовлияния, взаимопроникновения демократии западного типа и социализма советского образца (в нем Бенеш усматривал и положительные черты), он полагал, что демократические традиции чехословацкого общества станут благодатной почвой для воплощения этих представлений в жизнь. Начавшаяся холодная война, события февраля 1948 г. в Чехословакии положили конец начатому «эксперименту» строительства «капитализма с человеческим лицом». Возобновление этой попытки, но уже под другими лозунгом строительства «социализма с человеческим лицом» потерпело крах в августе 1968 г.

Что касается внешней политики, то тут Бенеш, особенно в последнее десятилетие своей жизни, придерживался курса, который он сам выразил формулой «50 % – на Запад, 50 % – на Восток, а не 100 % – на Запад». Будучи идейным противником советского строя, Бенеш, трезво мыслящий политик, ясно понимал, что судьба стран Центральной и Восточной Европы тесно связана с Советским Союзом, прежде всего ввиду их географического положения, а также потому, что, кроме емкого рынка, их восточный сосед обладает и мощными ресурсами, особенно энергетическими. Вместе с тем Бенеш опасался идейного влияния СССР и всеми доступными ему «мирными» средствами стремился не допустить этого. Однако ни его способностей, ни его возможностей оказалось недостаточно (на что, как показано в книге, имелись свои объективные и субъективные причины), чтобы сохранить в Чехословакии баланс противоборствующих политических сил и не допустить перевеса леворадикальных группировок, представленных коммунистами и левыми социал-демократами, стремившимися к полному овладению властью. Признав, что его идеи потерпели фиаско, и, поняв, что Запад не собирается вмешиваться во внутриполитические чехословацкие проблемы, не желая прямой конфронтации с Советским Союзом, Бенеш подал в отставку с поста президента. Перенесший к этому времени несколько инсультов, он был уже тяжело больным человеком. В 64 года Бенеш ушел из политики, которая являлась для него и увлекательной работой, и любимым делом. Он не смог построить в Чехословакии строй, именуемый им «социализирующейся демократией». Делать в этой жизни, как ему, вероятно, казалось, больше было нечего, и он ушел из нее спустя три месяца после отставки. Прожив сравнительно недолго, Бенеш как бы подтвердил собственный вывод о том, что политики-демократы физически исчерпывают себя быстрее и уходят из жизни раньше, чем политики-автократы. Похороны Бенеша собрали многотысячные демонстрации, которые новая власть оценила как происки реакционных сил, не желающих мириться с поражением в феврале 1948 г.

В. А. Зорин, первый советский посол в послевоенной Чехословакии, дал в 1945 г. в целом близкую к объективной характеристику Э. Бенеша, оценив его как «опытного и трезвого политика, учитывающего изменения в международной обстановке». К этому можно было бы добавить следующее: он являлся политиком-демократом, склонным к переговорам, диалогу и компромиссу во имя достижения соглашения на бескровной основе, предотвращения конфронтации и во внутренних, ив международных делах, политиком, отвергающим насильственные революционные методы преобразования общества и предпочитающим эволюционный путь его развития. Этот путь («революция посредством эволюции»), как известно, требует больше времени, но Бенеш надеялся, что после кровавой войны мир может быть длительным, и союзникам удастся избежать конфронтации. Он считал: «ничего не может быть более опасным для мира после общей победы, чем возможность того, что великие державы и другие демократические нации, сражающиеся сейчас вместе против Германии, не смогут сохранить своего союза». Не смогли! И Бенеш стал свидетелем все более нараставшей конфронтации между Западом и СССР и начала холодной войны, активно противостоять чему он уже был не в силах.

Одним из заветов Бенеша, актуальных и сегодня, являлся и его взгляд на вопрос о славянской взаимности. В конце войны он полагал, «что если славяне, борясь против внутренних и внешних фашистов, извлекли достаточные уроки, чтобы создать подлинно демократические режимы, если они предпримут радикальные действия для разрешения внутренних политических, социальных и экономических проблем, они настолько сплотятся, что смогут разрешить конфликты, которые до сих пор разделяли их. Игнорируя прошлое, игнорируя национальный престиж, притязания, прежнее национальное соперничество, они автоматически придут к созданию единой международной политики после войны… Это не значит, что славянские государства должны отказаться от независимости и создать прочный блок. Наоборот, каждое из них должно вести собственную независимую национальную политическую жизнь с собственными демократически институтами… после войны славянские народы, если они действительно понимают историческое значение происходящих сегодня великих событий, смогут добиться политического и национального освобождения и смогут гарантировать закрепление его с помощью сотрудничества. Такое сотрудничество определит собой новый период их национальной эволюции. Сотрудничество будет соответствовать не только их собственным интересам, но и будет полезно для всей Европы»[997]997
  Бенеш Э. Новая славянская политика // Правда. 24 апреля 1944. С. 3–4.


[Закрыть].

Жизнь показала неоправданность этих представлений Бенеша, но он был искренним в своем желании видеть славянский мир в будущем именно таким.

Не сбылись, не осуществились многие надежды, желания, идеи Бенеша. Его любимое детище – Чехословацкая республика дважды в XX в. исчезала с карты Европы: временно в 1939 г. и, по всей видимости, окончательно в 1993 г. Идеи, которые отстаивал Бенеш и которые стремился реализовать, потерпели крах, его планы строительства новой, «гуманной демократии» в Чехословакии рухнули. Как политик и государственный деятель он потерпел фиаско. Это была трагедия, трагедия человека, который сам именовал себя «идеалистический реалист». Возможно, для реализации многих его начинаний и идей еще не пришло время. Они оказались либо непонятыми, либо неосуществимыми в конкретных условиях середины XX в.

После установления коммунистического режима имя второго президента Чехословакии Эдварда Бенеша, рассматриваемое через призму классового подхода, подверглось очернительству и, по существу, на долгие годы оказалось предано забвению. Попытки объективно проанализировать его деятельность, характерные для 60-х гг. прошлого века, канули в Лету в период «нормализации» 70-80-х гг. В последние двадцать лет в Чешской республике многое сделано, чтобы извлечь имя Бенеша из забвения и оценить его несомненные заслуги перед страной, причины неудач и политических просчетов.

В Праге функционирует «Общество Эдварда Бенеша». Оно основано в 1990 г. и является наследником «Института политических и социальных исследований д-ра Бенеша» (Ústav Dr. Beneše pro politické a sociální studium), который существовал в Лондоне в 1950–1964 гг. под руководством бывшего начальника канцелярии президента в эмиграции Яромира Смутного. Председателем общества с апреля 1991 г. является профессор Карлова Университета доктор наук Вера Оливова. Деятельность Общества направлена на изучение наследия Бенеша. Оно организует публичные чтения, выпускает свой информационный Бюллетень, издает документы и специальные исторические исследования, посвященные политической деятельности Бенеша и его научным взглядам.