Текст книги "Нобели. Становление нефтяной промышленности в России"

Русский дизель

Не стоит думать, что все эти пять лет, пока Нобели ссорились и судились, семейная компания стояла на месте. Все работало, развивалось, стоимость акций «Бранобель» с 1893 по 1899 годы выросла в два с половиной раза, с 310 до 755 рублей за штуку, а механический и чугунолитейный петербургский завод «Людвиг Нобель» вошел в десятку крупнейших машиностроительных заводов страны. Теперь за него отвечал Людвиг, Эмануэль же весьма ревностно следил за работой младшего брата, не позволяя тому расслабляться. Впрочем, он и сам не особо расслаблялся.

За год до смерти Карл купил у Шведской Локомотивной фабрики в Винтертуре право на производство в России трех керосиновых двигателей внутреннего сгорания мощностью от 3 до 10 лошадиных сил. Но керосин был дорогим топливом и такие двигатели не пользовались большим спросом. Их покупала только русская армия, да и то в крайне ограниченных количествах: по несколько штук в год. И это притом, что все понимали, будущее – за такими вот двигателями, компактными и безопасными, в отличие от громадных и неудобных двигателей паровых. А для Нобелей, семьи, в руках которой было сосредоточено около 30 % всей российской нефтедобычи, развитие моторов, работавших на нефтепродуктах, было делом первой важности. В сущности – открытием нового и перспективного рынка.

Помог делу один из старших инженеров компании, бывший одноклассник Карла Антон Карлсанд. Он рассказал Эмануэлю о виденном им в Стокгольме интересном аппарате, сконструированном аугсбургским инженером Рудольфом Дизелем.

К концу XIX века двигателей внутреннего сгорания существовало множество, однако все они обладали низким КПД и были довольно опасны в обращении. В 1892 году немецкий инженер Рудольф Дизель попытался создать новый тип двигателя, работавший по так называемому «циклу Карно» – теоретически разработанному еще в 1824 году французом Сади Карно[142]142
  Николя Леонар Сади Карно (фр. Nicolas Léonard Sadi Carnot; 1 июня 1796(17960601) – 24 августа 1832) – французский физик и математик. Сын известного политического деятеля и математика Лазара Карно и дядя Мари-Франсуа Сади Карно, бывшего президентом Франции.


[Закрыть] принципу, по которому топливо в цилиндрах не поджигалось, а самовоспламенялось от сильного сжатия. В своей статье «Теория и устройство рационального теплового двигателя» он раскритиковал в пух и прах разработанные до него модели. По его мнению, в оптимальном двигателе должны были соблюдаться три основных условия. Во-первых, сжигать горючие смеси в цилиндрах следует при одинаковой и как можно более низкой температуре, чтобы избежать искусственного охлаждения стенок цилиндров двигателя водой, которая уносит до трети всего тепла двигателя. Во-вторых, надо увеличить давление смеси воздуха и жидкости примерно до 200 атмосфер, причем горение также должно происходить под высоким давлением. И, в-третьих, подвергать сжатию следует не саму смесь, а только воздух и уже в сжатый и от этого нагревшийся воздух вводить жидкое топливо, которое при этом должно воспламеняться. Свой «идеальный двигатель» Дизель попытался создать на базе Аугсбургского компрессорного завода, владельцы которого за четыре года вложили в инновационный проект около миллиона марок. Германия того времени была одним из крупнейших поставщиков каменного угля, и в качестве питательного элемента для своей первой машины Дизель выбрал… каменноугольный порошок. Однако, построенный в 1893 году первый опытный образец мотора нового типа взорвался, и чуть было не убил своего прародителя.

Первый рабочий двигатель был построен Дизелем в 1894 году, а к 1895 году был создан первый двигатель, работающий на керосине. Его КПД составил, ни много, ни мало, 28 %, что было почти в два раза больше, чем у конкурентов. Но его создание современники особой сенсацией в машиностроении не посчитали. До 1897 года Рудольф создал еще 2 удачных модификации, но и они не принесли изобретателю и его инвесторам ни славы, ни денег.

В 1897 году Эмануэль отправил Карлсанда в Аугсбург, с заданием узнать побольше о новом двигателе. Его отчет был настолько положителен, что уже через несколько месяцев Эмануэль лично отправился в Германию, чтобы переговорить с немецким изобретателем. Переговоры проходили в одной из самых шикарных гостиниц Берлина, «Бристоле». В результате переговоров, Нобель стал первым в мире предпринимателем, купившим у Дизеля право на производство его двигателя и чертежи двадцатисильного двигателя новейшей конструкции. За все это он заплатил изобретателю 600 тысяч марок наличными и предоставил пай в новом «дизельном» предприятии на 200 тысяч марок.

Совместная российско-немецкая «Русская компания двигателей Дизеля» с уставным капиталом 1 миллион марок была зарегистрированный в Нюрнберге в апреле 1898 года. Эмануэль планировал в ее рамках даже не столько штамповать двигатели на собственной фабрике, сколько продавать права на его производство другим специализированным заводам, дабы рынок поскорее насытился нефтезависимыми моторами.

Однако, как известно, что в Германии – малинник то на Руси – кладбище. Российское правительство запретило Нобелю торговать на территории империи дизельными патентами. Нобели предложили российским заводчикам совместно осваивать перспективный механизм, но заинтересованности в этом никто не высказал. Еще бы: уж раз правительство к проекту не особо благоволит, зачем надо подставляться? Оставалось налаживать производство самолично, в один завод. Надеясь, что все еще подтянутся.

В 1899 году на «Людвиге Нобеле» был выпущен первый четырехтактный двадцатисильный двигатель инженера Рудольфа Дизеля. Это был не совсем тот двигатель, чертежи которого Эмануэль получил от изобретателя. Нобелевкие инженеры Боклевский, Филиппов и Корейко, под руководством профессора Деппа, проведя несколько бессонных ночей в КБ завода, внесли в него несколько достаточно существенных конструктивных изменений. Новый двигатель, быстро получивший прозвище «Русский дизель», теперь мог работать не только на дорогом керосине, но и на почти дармовой «соляре», ранее считавшейся чуть не отходом производства, и даже на простой, сырой нефти. Кроме того, в версии Нобелей двигатель стал реверсивным, то есть, мог крутиться в разные стороны, что было очень важно особенно для судовых агрегатов. «Русский дизель» развивал 25 лошадиных сил, расходуя при этом по 240 грамм нефти на одну лошадиную силу в час. Вскоре удалось создать и более мощные агрегаты в 100, 200, 250 и даже 300 лошадиных сил. Уже в 1900 году нобелевский двигатель Дизеля получил на Всемирной выставке в Париже Гран-при. Всего же до 1912 год завод «Людвиг Нобель» выпустил 540 двигателей Дизеля, из которых 145 предназначались для фабрик и заводов, 200 для генераторов электростанций и 87 для судов, а общая мощность работавших на нефти двигателей внутреннего сгорания в России превышала 210 000 лошадиных сил. Основными и первыми заказчиками двигателей нового типа стало, естественно, «товарищество Братьев Нобель». За несколько лет ему удалось оснастить большую часть своего флота новыми моторами. В результате скорость судов выросла в полтора раза, а грузооборот флота – в 5–6 раз. В 1903 году 3 дизельными двигателями мощностью 120 лошадиных сил каждый, было оснащено курсировавшее по Неве судно «Вандал», ставшее первым в мире теплоходом. А год спустя был построен уже волжский грузовой теплоход «Самара», грузоподъемностью 50 000 пудов (более 800 тонн), использовавший в качестве топлива сырую нефть. В 1908 году нобелевскими реверсивными дизелями была оснащена первая дизельная подводная лодка «Минога»

К 1915 году только у Нобелей было 11 морских теплоходов, в числе которых был и крупнейший на Каспийском море теплоход «Карл Хагелин». Кроме того в их флот тогда входили 6 паровых шхуны, 6 морских судов, 2 наливных речных теплохода, 4 наливных парохода, 27 теплоходов-буксиров, 103 металлических баржи, 4 баржи деревянные и еще 124 судна различного назначения.

После того, как деловые люди узнали о производительности и экономичности чудо-мотора, заказы на поставку «дизелей» посыпались на завод как из рога изобилия. Дизельных денег хватило не только на то, чтобы вновь поднять чуть не рухнувшее было товарищество на должную высоту, но и на то, чтобы развить его дальше. Дошло до смешного: в 1904 году Нобелей обвинили в монополизме и потребовали предоставить право на производство «русского дизеля» другим предприятиям. Теперь за их производство взялись Коломенский машиностроительный завод, завод Фельзер в Риге, судостроительный и машиностроительный завод в Николаеве. Но лидером все равно оставался «Людвиг Нобель».

Сборочный цех завода «Людвиг Нобель»

В 1919 году когда имя Нобелей по понятным причинам попало под строжайший запрет, завод «Людвиг Нобель» был переименован именно в «Русский Дизель». Под этим именем мы знаем его и сейчас.

Не прибылью единой

Между тем, в России происходили большие перемены. Императору Николаю II, для поднятия авторитета, срочно требовалась маленькая победоносная война. И она состоялась. Война с маленькой Японией началась в 1904 году и спустя полтора года была ей победоносно завершена. Еще до конца войны напуганный царь допустил расстрел мирных рабочих 9 января 1905 года. Только по официальным данным в это «кровавое воскресение» погибло 130 и было ранено около 300 человек. Вера в монархию в России была расстреляна тогда же. Началась Первая русская революция.

Впрочем, как раз Нобелей она коснулась не сильно. Во всяком случае, не так сильно, как большинство других российских фабрикантов. Традиция хорошего отношения к рабочим здесь пошла еще от Эммануила Нобеля, который первым в стране сократил рабочий день на заводе с традиционных 14 часов до 10,5 часов. Людвиг Нобель на поощрение служащих и квалифицированных рабочих выделял из чистого дохода своих предприятий не 6 %, как это было положено, а 40 %. И это было прописано в уставах компаний. На его заводах в обязательном порядке были оборудованы просторные столовые с хорошей посудой, где рабочий мог съесть то, что ему собрала жена, либо то, что приготовили заводские повара (причем, почти половину стоимости обеда оплачивало предприятие), либо просто, совершенно бесплатно, напиться чаю. К каждому заводу был прикреплен свой врач, который лечил рабочих и служащих совершенно бесплатно. На питерском заводе за медицину отвечал личный врач Людвига, бывший, к тому же тестем Карла Нобеля. В Баку для рабочих был выстроен специальный рабочий городок, с большими общежитиями (правда, казарменного типа), мощеными улицами и, даже с фонтанами. В Баку, Астрахани и Питере уже Эмануэль открыл для детей рабочих школы, в которых могли учиться и взрослые. Для таких рабочих-учащихся устанавливались специальные льготы, им сокращали рабочий день, давали дополнительные выходные, повышали зарплату, быстрее продвигали по службе.

В том же 1904 году, уже после начала войны, руководство Товарищества выпустило следующий приказ:

«В ознаменования 25-летнего юбилея Товарищество приняло следующие решения:

1. В отмену предполагавшихся юбилейных торжеств пожертвовать на нужды военного времени 100000 рублей в расположение Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны.

2. Ассигновать 100000 рублей на постройку в Баку школы для детей служащих Товарищества с присвоением ей наименования „Школа в память 25-летнего существования Товарищества нефтяного производства Братьев Нобель“.

3. Отчислить капитал в 250000 рублей в специальный фонд детей служащих Товарищества для внесения платы за обучение в средних и низших школах.

4. Ассигновать до 350000 рублей на выдачу всем служащим, пробывшим в Товариществе полных 25 лет, 100 % получаемого ими дохода, а также на отчисление по личным счетам всех прочих служащих, поступивших в Товарищество не позднее 1 января 1903 года, 20 % их окладов с тем, чтобы по мере достижения ими 25-летия службы эти отчисления составили 100 %.

5. За всех рабочих и матросов, проработавших в Товариществе 25 лет, внести 100-кратный поденный их заработок в государственные сберегательные кассы и соответствующие книжки выдать им на руки.

6. Всем служащим и рабочим Товарищества, призываемым на войну или мобилизируемым, выдавать единовременное пособие в размере месячного оклада их заработка, а затем, во время нахождения их на военной службе, выдавать семьям призываемых половину оклада жалованья и по возвращении принимать их вновь на службу в Товарищество».

С 1909 года Товарищество начинает строить на базе своих южных складов, в особенности тех, что расположены на Черном море, «дачи-санаториумы», в которых служащие компании и их семьи живут и получают качественное лечение практически бесплатно, «при минимальных материальных жертвах больных, бюджет которых таким образом не терпит серьезного ущерба».

Для хороших рабочих, не пьяниц, старательных, мастеровых, грамотных был свой стимулирующий момент. Еще в середине 1880-х Людвиг, по случаю, прикупил рядом с питерским заводом, на Лесном проспекте, большой участок земли. В 1893 году Эмануэль начал строить на нем «Рабочий городок». По территории намостили хорошие дорожки, посадили сады, разбили парки, обустроили футбольное поле, зимой превращавшееся в каток, теннисный корт и даже насыпали горку для катания на санях. В городке была своя библиотека, школа и медицинский пункт. Был и рабочий клуб, представлявший из себя что-то вроде музея, в котором демонстрировалась продукция завода: двигатели, паровые машины, автомобильные и каретные колеса, первые в мире сепараторы для производства сливок, творога и масла, лицензию на которые у изобретателя Густава Лаваля купил еще Карл, и прочие чудеса техники. На территории были построены 13 четырехэтажных зданий с трехкомнатными квартирами, центральным отоплением, водоснабжением и канализацией. Вот в этих квартирах и жили лучшие рабочие кадры предприятия.

Получить квартиру в городке было сложно, а для того, чтобы потерять, достаточно было пару раз хорошенько напиться. Нобели вообще считали пьянку одним из главных пороков человечества и нещадно с ней боролись. Хотя иногда и сами устраивали грандиозные попойки в честь прибытия каких-нибудь дорогих гостей. Часто они проходили на открытом воздухе, в саду рабочего городка. Об одной из таких пьянок, устроенной в честь прибытия в Петербург шведского учебного корвета Freja, потом писала вся российская пресса.

На банкет были приглашены министр Гилденстолп, лучшие представители шведской колонии, высокопоставленные российские военные и, разумеется, сами кадеты. На горячее был зажарен целиковый медведь и несколько кабанов, а перед каждым гостем стояла персональная бутылка дорогого французского шампанского вина. Видимо, кадеты несколько не рассчитали своих сил, потому, что во время торжественной части они бросились подкидывать в небо российских адмиралов, одного из которых случайно уронили. А потом они потеряли талисман корвета – живого медвежонка. Только через несколько дней зверя отыскали полицейские и отправили в Стокгольмский зоопарк.

Аналогичный питерскому поселок, только для бакинских сотрудников, был построен в местечке Бузовны на Апшероне. В нем отдыхали во время своего отпуска особо отличившиеся рабочие и служащие компании. Это был первый в России, а возможно и в мире, ведомственный Дом Отдыха.

Недалеко от Выборга, где, по мнению Эмануэля северный климат наиболее подходил для поправки здоровья, для детей рабочих был выстроен санаторий. Тут же, недалеко от усадьбы Нобелей, Мария Нобель устроили летний лагерь, в котором по шесть недель в году отдыхали от сорока до пятидесяти детей. Вильгельмина Людвиговна Ольсен-Нобель, родственница Нобелей и жена финансового директора компании, организовала в Санкт-Петербурге общество по помощи кормящим матерям «Капля молока». Общество закупало молоко наилучшего качества, стерилизовало его и раздавало «поставленным на учет» женщинам с грудными детьми бесплатно. В день здесь окормлялось 20 матерей.

В 1896 году на главной в России промышленной выставке в Нижнем Новгороде завод «Людвиг Нобель» получил очередную высшую награду, – двуглавого орла, уже третьего по счету, не только за высокое качество продукции, но и за «заботливое отношение к рабочим».

Поэтому, конечно, на заводах Нобелей рабочие комитеты создавались, но они всегда находились в добром контакте с администрацией. В сущности, им особенно нечего было требовать. 8-часовой рабочий день был здесь введен задолго до революции, зарплаты были достойными, штрафов не было вообще, и так далее. Даже в Баку, где революционное движение было особенно сильным, где инженером на одном из нефтепромыслов работал член Центрального Комитета ВКП (б), главный финансист большевиков Леонид Красин, а на нобелевских промыслах Биби-Эйбат сторожем работал некий Иосиф Джугашвили по кличке «Коба», более известный нам под другим псевдонимом, принятым им в 1912 году, «Сталин», где восставшими рабочими было сожжено около трех сотен буровых вышек, «товарищество братьев» особенно не трогали. Здесь хозяйничали черносотенцы, а, поскольку Нобели не были евреями, и вообще были почти русскими, хоть и шведами, даже строили для своих рабочих церкви и мечети, их личности «революционеров» и погромщиков не особенно интересовали. Более того, по некоторым данным, занимавшийся в Баку изданием нелегальной газеты «Нина» Красин для ее распространения по империи использовал именно широчайшую нобелевскую сеть. Упаковки со свежей прессой, спрятанные в бочках с маслом по рекам и по железным дорогам буквально за недели доходили хоть до Владивостока. Где их с восторгом встречали местные товарищи.

Не меньше, чем хороших рабочих, Нобели уважали и представителей другой социальной прослойки – ученых. Людвиг Нобель еще в 1866 выступил одним из соучредителей РИТО – «Русского Императорского Технического Общества», просуществовавшего до 1929 года (правда, уже просто как РТО). На заседаниях общества он частенько читал доклады по машиностроению, нефтяной промышленности по организации труда и так далее. Именно на деньги Людвига Нобеля был разработан вопрос о переходе России на международную метрическую систему, так что, если бы не он, мы бы сейчас, возможно, до сих пор мерили бы расстояния в верстах, рост – в вершках, вес – в пудах, а объем жидкостей – в ведрах.

В 1890 году Эмануэль Нобель подал в Академию наук прошение, в котором «изъявил желание пожертвовать Академии прибор Репсольда[143]143
  Репсольд, (Repsold), Иоганн-Георг, механик (1770–1830), основатель одной из лучших фирм для производства астрономических инструментов (в Гамбурге), усовершенствовал меридианные круги, делительную машину работы Рейхенбаха и др.


[Закрыть] для измерений фотографий звездного неба». Прибор, за который бизнесмен заплатил 1300 немецких марок, был установлен в Пулковской обсерватории. С его помощью, получив от того же Эмануэля грант в размере 3000 марок, директор обсерватории астроном Оскар Баклунд обозревал комету Энке. За все это, а так же вообще за «значительные пожертвования по Императорской Академии Наук» Нобель получил еще один орден – святой Анны 3-й степени.

Тот же Баклунд, будучи одним из организаторов Центральной Сейсмической комиссии, поведал как-то Нобелю о трудностях, с которыми сталкиваются исследователи в области исследований землетрясений. Эмануэлю, как любому бакинскому предпринимателю, это грозное природное явление попортило немало крови, и он тут же изъявил готовность «содействовать исследованию землетрясений и других сейсмических явлений устройством образцовой сейсмической станции в Баку» полностью на свой капитал. Станция была построена на берегу Каспийского моря в 1903 году. Первоначально на ней постоянно дежурил кто-нибудь из специально прикомандированных сотрудников «товарищества братьев Нобель», и лишь в 1909 году Санкт-петербургский университет прикрепил к ней своего человека.

Когда в 1892 году в Баку свирепствовала холера, Эмануэль Нобель оплатил работу петербургских медиков, которые на его грант нашли опасных микробов, сопутствовавших болезни и приводивших к смертельному исходу. После этого он был назначен членом-сотрудником Института экспериментальной медицины, на работу которого уже дядя Альфред пожертвовал «10 тыс, руб. без всяких условий относительно употребления этого дара».

С медициной у Нобелей вообще было связано немало. Сестра Эмануэля Марта Нобель в самом начале XX века первой из всего семейства обвенчалась с русским и православным мужчиной. Ее избранником стал военный врач Георгий Олейников. В 1902 году она поступила в ЖМИ – «Женский медицинский институт». На ее пожертвования и пожертвования других Нобелей были открыты новые Глазная клиника и Клиника горловых и ушных болезней. После окончания института Марта Людвиговна стала одной из первых в России женщиной-рентгенологом, заведовавшей рентгеновским кабинетом Хирургической факультетской клиники при ЖМИ.

Сотрудники компании Нобеля празднуют Пасху, Баку. 12.04.1903 г.

В 1904 году в России, в Баку была учреждена еще одна «нобелевская премия», на сей раз – эмануэлевская. Присуждалась она за лучшие работы в области нефтедобычи и нефтехимии.

В России, где связь промышленников и государства всегда была весьма и очень крепкой, каждый промышленник вел какую-нибудь общественную работу. Ибо, попробовал бы не вести. Но Нобели взваливали на себя втрое, против обычного. Эмануэль, например, состоял почетным членом Дома призрения и ремесленного образования в Петербурге, членом Попечительства над воспитанниками, окончившими курс ремесленного училища Цесаревича Николая, казначеем Общества содействия нравственному, умственному и физическому развитию молодых людей «Маяк», членом Попечительства Александрийского приюта для женщин, находившегося под покровительством императрицы Александры Федоровны. На нужды последнего он в 1914 году пожертвовал 100 тысяч рублей, за что был высочайше награжден орденом святого Станислава 1-й степени, дававшего право на потомственное, то есть – передававшееся по наследству, дворянство.