Текст книги "Золото по ленд-лизу"

Глава 3. Повторение пройденного

Когда над столицей забрезжил рассвет, беглец сидел в набитом «челноками» автобусе с табличкой «Ростов» на лобовом стекле, который вырулил со стоянки на Черкизовском рынке.

Он смертельно устал и вымотался – слишком уж неожиданными и трагичными были события последних дней. Огнев в очередной раз потерял близких ему людей и не мог себе простить этого. Никаких дальнейших планов у Юрия не было. Ему хотелось только одного – укрыться где-нибудь в надежном месте и забыть обо всем на свете.

На выезде из Москвы автобус остановил наряд милиции, и мордастый старшина тщательно проверил у всех пассажиров документы.

– Чего это они? – удивилась сидящая рядом с Огневым тетка с баулом. – Раньше здесь никогда не проверяли.

– Наверное, ищут кого – то, – пожав плечами, безразлично ответил он.

Когда наряд покинул салон, водитель закрыл зашипевшую дверь и воткнул скорость. Тихо сидевшие пассажиры расслабились, и вскоре весь автобус спал. Исключая водителя с Огневым.

А в Ростове была настоящая весна. Пригревало солнце, с крыш капала звонкая капель, на деревьях набухали почки.

Неподалеку от автовокзала, в небольшом магазинчике, Юрий купил пару бутылок коньяка и, остановив такси, назвал адрес Тимофея Алексеевича.

За время его отсутствие на Донской ничего не изменилось. Так же молчаливо глядели на белый свет окна домов, по обочинам журчали ручьи талого снега, во дворах изредка взлаивали собаки.

Расплатившись с таксистом и вскинув на плечо сумку, Огнев, обходя лужи, направился к дому старика.

Форточка одного из его окон была приоткрыта и на улицу доносилась разухабистая мелодия чернокожего ансамбля «Бони М».

 
Багама, багама мама,
Че из реали ин а фикс,
Багама мама…
 

вопили под плясовой ритм африканцы, заглушая карканье ворон, на уже зеленевших вербах в конце улицы.

– Интересно, с чего это Тимыча на зарубежье потянуло? – подумал Огнев, нажимая кнопку звонка.

В то же мгновение по двору что-то пронеслось, и раздался басистый лай. Затем хлопнула дверь, кто-то спустился с крыльца и через минуту лязгнул запор калитки. В ее проеме стоял Душман, из-за которого на гостя скалилась громадная овчарка.

– Прапор, ты?! – шагнув вперед, обхватил он за плечи гостя и весело расхохотался – Ну, дела! Не думал тебя снова встретить. Давай, проходи. Аскольд, место! – прикрикнул он на пса, и тот с достоинством удалился.

Приятели проследовали во двор, поднялись на крыльцо, рядом с которым стоял новенький темно – синий «БМВ» и вошли в дом.

– А где Тимофей Алексеевич? – спросил Огнев, ставя на пол сумку.

– Помер он, – сокрушенно вздохнул Душман, выключив игравший магнитофон. – Через месяц как я откинулся. В начале января. Такие вот дела.

– Жаль, – сказал Огнев, чувствуя, как в сердце вошла боль. – Сильный был человек, старой закалки. Теперь таких нету.

– Это точно. Но что поделаешь, все там будем, – философски изрек Душман. – Да ты не стой, прапор (похлопал гостя по плечу), снимай куртку и будь как дома. Сейчас выпьем, а заодно и деда помянем. Светлая ему память.

Спустя некоторое время они сидели за столом, и Душман разливал в стаканы привезенный Огневым коньяк.

Первый тост выпили за встречу, второй, не чокаясь, за Тимофея Алексеевича.

– Ты давай, Юра, налегай на жратву, – радушно угощал хозяин. гостя. – А то видок у тебя, прямо скажу, не того. Болеешь, что ли?

– Да нет, – криво улыбнулся Огнев. – Я бы Саня вздремнул чуток. Больше суток на ногах. Устал немного.

– Так чего ж ты молчишь, чудило? – встав из-за стола, направился Душман в другую комнату

– Иди, ложись, – вернулся он через минуту.

– Спасибо, – качнул головой Огнев и нетвердо ступая, прошел к двери. За ней он снял с себя одежду, рухнул в разобранную, пахнущую свежими простынями кровать и куда-то полетел.

Проснулся Огнев на следующее утро от льющихся за окном птичьих трелей.

На старой яблоне, в лучах ослепительно искрящегося солнца, пел скворец. Он был аспидно – черный, с изумрудным отливом и потешно вертел головкой.

Несколько минут Юрий с наслаждением его слушал, затем встал, оделся и прошел на кухню. На столе лежала записка «Прапор, еда и выпивка в холодильнике. Не скучай, скоро буду».

Раздернув молнию стоящей у двери сумки, он извлек оттуда туалетные принадлежности, с удовольствием поплескался под рукомойником и побрился. Потом, закурив сигарету, вышел на крыльцо. У гаража громыхнула цепь, и на него с интересом, чутко поводя ушами, уставился Аскольд.

– Ну, что друг, посадили из-за меня на цепь? – сказал ему Огнев, легонько свистнув. Овчарка мигнула янтарными глазами и дружелюбно замахала хвостом.

– Потерпи немного, хозяин скоро будет.

Докурив сигарету, он бросил окурок в стоявшее внизу ведро с углем, присел на верхнюю ступеньку и подставил лицо солнечным лучам. Оттаивая душою.

Вернувшись в дом, открыл холодильник и, скользнув глазами по полкам, извлек наружу снежно белую, запотевшую банку.

– Домашнее, – открыв крышку и вдыхая давно забытый запах, пробормотал Юрий, направляясь к столу. Налив в чашку густого, с запахом детства молока, он достал из висящего на стене шкафчика полбуханки хлеба, отрезал ломоть и с наслаждением стал есть. Потом убрал банку в холодильник, подтянув гирьку размерено тикающих на стене ходиков. Их стрелки показывали без четверти десять.

На улице радостно залаял Аскольд и Огнев увидел, как во двор въезжает автомобиль Душмана. Потом под тяжелыми шагами заскрипело крыльцо, отворилась дверь, и Сашка вошел в дом. С двумя объемистыми пакетами в руках.

– Вот, буду тебя откармливать, – подмигнул гостю, шмякнув свой груз на стоящую у печи лавку. – Тут парная свинина, свежая рыба и прочее.

– Зачем так много? – удивился Огнев. – У тебя ж в холодильнике полно продуктов.

– Ничего, запас карман не тянет, – прогудел Душман. – Давай будем шамать, я здорово проголодался.

Помимо мяса, рыбы и зелени, в одном из пакетов оказался десяток горячих чебуреков, лепешка сулугуни и несколько банок немецкого пива.

– А ты, я смотрю, не бедствуешь, – сказал Огнев, кивнув на все это изобилие.

– Стараюсь, начальник, – ухмыльнулся Душман, извлекая из холодильника оставшуюся бутылку коньяка.

Изрядно подкрепившись, оба открыли по банке пива и закурили. Прихлебывая ячменный напиток и пуская вверх колечки дыма, Сашка рассказал, что освободившись условно-досрочно, они с Зингером вернулись домой и решили открыть автосервис.

– Тимыч посоветовал, и отдал мне твой слиток, – сказал он, взглянув на Огнева.

– Золото мы загнали, купили небольшую мастерскую, но тут начались заморочки с ментами. Короче, дело не пошло (криво улыбнулся). В итоге мы ее продали за полцены и теперь в свободном полете.

– Как это? – не понял Огнев.

– Да очень просто. Работаем с братвой. Пасем все городские рынки и несколько автозаправок.

– То есть промышляете рэкетом?

– Ну да, – кивнул бывший десантник. – А ты что предлагаешь? На заводе за копейки горбатиться или на базаре шматьем торговать? Извини, но это не для нас, – ткнул сигаретный окурок в пепельницу.

– Да, чудны дела твои, Господи, – задумчиво произнес Огнев. – Ну, что ж, давай еще выпьем Сашок.

– Давай, – согласился Душман. – Ну, а у тебя как дела? – выцедив коньяк и закусив сыром, поинтересовался он. – Если не секрет, конечно. Подорвал ты тогда из зоны лихо. На все сто (поднял вверх большой палец). Никто так ничего и не допетрил.

– А тебе Тимофей Алексеевич разве ничего не рассказывал?

– Нет. Хотя и вспоминал тебя часто.

– И о слитке тоже?

– Я ж тебе сказал, ни-че-го, – раздельно произнес Сашка. – Дед был кремень. Знал много, но держал при себе. Такая натура.

– Ну, что ж, тогда слушай, – оперся локтями о стол Огнев. Вслед за чем поведал Душману историю с золотом. Опустив ряд подробностей.

– Да, – озадачено протянул тот, выслушав историю гостя. – Прямо детектив. Как у братьев Вайнеров. Но и лоханулись вы будь здоров. Нужно было в кусты пару ребят со «стволами» посадить. Для подстраховки.

– После драки кулаками не машут, – горько усмехнулся Юрий.

– Дак ты теперь снова в бегах? – скрипнул стулом бывший «афганец».

– Не то слово. Скорее всего во всероссийском розыске. Только долго у тебя я не задержусь. Скажешь, сегодня же подамся дальше, – потянулся за сигаретой Огнев.

– Ты это, Юрка брось, – жестко сказал Душман. – Десантура своих в беде не бросает. А этот розыск нам по барабану. Завтра же с Зингером спрячем тебя в такое место, что ни одна собака не сыщет. Идет?

– Идет, – пожал плечами Юрий.

На следующее утро Огнев вместе с Душманом и Зингером, который воспринял встречу с ним как само собой разумеющееся, отправились на машине в сторону Аксая.

По дороге, на шумном сельском базарчике, они закупили целый рюкзак продуктов, несколько бутылок водки, курева и ящик пива.

– Будет чем Андрюху угостить, – сказал, выруливая на трассу Душман, и нажал кнопку магнитолы.

 
Призрачно все,
В этом мире бушующем,
Есть только миг,
За него и держись,
Есть только миг,
Между прошлым и будущим,
Именно он, называется жизнь…
 

напевно зазвучал в салоне голос Олега Онуфриева.

– Хорошая песня, за душу берет, – сказал Огнев, глядя в окно на плывущие за ним пейзажи.

– Еще бы! – откликнулся Душман. – Она у братвы вроде гимна. Ведь так, Зингер?

– Ну да, – ответил тот с заднего сидения. – Мы ее всегда в кабаках заказываем. А кому не в масть, сразу в морду. Давай, Санек, притопи, чего плетешься как вошь!

 
А для звезды,
Что сорвалась и падает,
Есть только миг,
Ослепительный миг!
 

дружно заорали в унисон с певцом ростовчане, и Душман до упора отжал педаль газа.

– Да, безбашенные ребята, – подумал про себя Огнев. – А что с них возьмешь? Ведь и время такое.

Затем он нажал кнопку подъемника, опустив сбоку стекло, и в салон ворвался свежий воздух степи. Уходившей к горизонту.

Вскоре показался раскинувшийся на крутом берегу Дона Аксай, миновав который, машина свернула с шоссе на разбитую грунтовую дорогу.

– Здесь только на бэтээре ездить, – сбросил скорость Душман.

– Ага, – откликнулся сзади Зингер. – И непременно пьяными.

Через некоторое время, переваливаясь на ухабах, «БМВ» спустился в густую, прилегающую к реке балку и остановился у высоких металлических ворот. С расположенным рядом небольшим строением, у которого стояла белая «Нива».

Душман дважды просигналил, и из него появился одетый в камуфляж рослый парень. Открыв запор, он распахнул ворота, и машина въехала внутрь.

– Здорово, черти! – поприветствовал он Душмана с Зингером, когда хлопнув дверцами, те вышли из автомобиля. – Давненько вас не было.

– Дел много, братишка, – похлопал парня по плечу Душман. – А это тот кореш, насчет которого я тебе вчера звонил. Кстати, тоже бывший афганец, – кивнул на Огнева.

– Андрей, – протянул парень руку.

– Юрий, – пожал ее Огнев.

– Ну, что, посмотрим жилье? – сказал Андрей, после чего вся компания уселась в «БМВ» и он направился вглубь территории.

Место, куда они приехали, являлось одной из баз отдыха производственного объединения «Ростсельмаш», а Андрей Битов, ее комендантом.

Миновав центральную часть базы, с белым двухэтажным корпусом, вокруг которого росли высокие разлапистые сосны, автомобиль свернул в одну из дальних неприметных аллей, где остановился у щитового, с застекленной верандой домика. Он стоял в густом подлеске, в сотне метров от воды, где желтела песчаная коса, по которой гуляли речные чайки.

– А вот и хижина дяди Тома, – сказал Андрей, после чего все вышли из машины.

– Здесь летом живет наш завхоз, – показал он на домик, – а теперь пусто. Как, впрочем, и на всей базе.

– И че, кроме тебя тут больше никого? – вопросительно уставился на коменданта Зингер.

– Почему же, Колян, есть. Два сторожа и собаки – ответил тот. – Я им скажу, чтобы они вашего приятеля не беспокоили. Ты будешь у нас единственным отдыхающим, – взглянул на Огнева.

– В таком случае, выгружаемся, – сказал Душман, открывая багажник. – Давай, салага, бери ящик, – толкнул он в бок Зингера, и потянул к себе вещмешок.

Андрей между тем поднялся на невысокое крыльцо, отпер им дверь и передал Огневу. – Держи. До лета ты здесь хозяин.

Миновав светлую веранду, все вошли внутрь и осмотрелись.

В оклеенной веселыми обоями комнате, с цветной занавеской на окне, стояли аккуратно застеленная кровать, платяной шкаф, пара стульев и тумбочка. А в небольшой кухне с печкой имелись стол, два табурета, висящая на стене полка с посудой и небольшой холодильник под ней.

– Ну, что же, неплохо. Жить можно, – констатировал Душман, ставя на пол «сидор».

– Главное тепло, – опустил рядом картонный ящик Зингер. Потрогав рукой еще теплую печку.

– С утра мои деды все привели в порядок и протопили, – грузно уселся на скрипнувший под ним табурет Андрей. – Попозже Егорыч, доставит сюда телевизор, правда небольшой.

– Спасибо, я за все заплачу, – благодарно сказал ему Огнев.

– А вот этого не надо, – покачал пальцем комендант. – Я у ребят должник. Так что никаких денег.

Еще через полчаса, все уселись за уставленный закусками стол, после чего Душман разлил по граненым стаканам водку.

– За нас, – сказал он, и все молча выпили.

– Ну, чего тут у тебя нового? – с аппетитом уплетая домашнюю ветчину, – спросил у Андрея Зингер.

– Все то же, – хрупнул тот соленым огурцом. – База к лету, скорее всего, пойдет с молотка.

– Шутишь? – вскинул на него глаза Душман.

– Какие на хрен шутки, – вздохнул Битов. – «Ростсельмаш» на грани банкротства.

– Да, я тоже слышал об этом, – подтвердил Зингер. – И куда ж ты тогда? А, Андрюха?

– Пойду к вам в подручные, – ловко подбросил в руке лежавшую на столе финку комендант. – Возьмете?

– Угу, – добродушно прогудел Душман. – Нет вопросов.

Кстати, Андрюха (взглянул на Битова). У Юрки кое-какие нелады с законом, так чтоб твои деды о нем помалкивали.

– Заметано, – кивнул головой Битов. – Могила.

– А менты сюда не наведываются? – поинтересовался Зингер.

– Да нет, Витек. Чего им тут делать?

Спустя пару часов ростовчане уехали, пообещав наведаться через неделю, а Андрей пригласил Огнева пройтись по территории.

– Чтобы знал, где и что, – сказал он. – Заодно подышим воздухом.

База отдыха занимала несколько гектаров огороженного металлической оградой смешанного леса и знала лучшие времена. Асфальтированные дорожки аллей зияли трещинами и выбоинами, виднеющиеся среди деревьев щитовые домики давно не красились, и только центральный, в три этажа кирпичный корпус, с расположенной неподалеку волейбольной площадкой, находились в относительном порядке.

– Если что, мой кабинет на первом этаже, – кивнул Битов на высокое крыльцо с двухстворчатой дверью. – Я, как правило, здесь до обеда, потом другие дела. Ну, а сторожа всегда на месте, практически тут и живут, с собаками. У нас их три – кавказцы.

– Серьезная охрана, – улыбнулся Огнев. – Воры не наведываются?

– Было как-то прошлой осенью. Едва ноги унесли. Ну, ты, давай отдыхай, а мне в город надо. Еще увидимся.

Огнев вернулся к домику и, остановившись у него, долго смотрел на Дон. В этом месте он был достаточно широк и противоположный низменный берег, едва различался в синеватом мареве балок. От реки, еще скованной льдом, тянуло запахом талой воды. Где-то далеко свистнул тепловоз, не иначе там была железная дорога, а в высоком голубом небе серебрилась точка, за которой тянулся инверсионный след.

– Удивительно, – проследив его, подумал Юрий. – Оказывается военные все еще летают.

Сзади басовито взлаяла собака и, обернувшись, он увидел идущего по дорожке к дому усатого худого старика. Тот был в кирзачах, треухе с фуфайке и нес в руке портативный телевизор. Его сопровождал рыжий, с теленка ростом, лохматый пес. Скаля на незнакомца белые клыки из пасти.

– Тихо, Чечен! – прикрикнул на собаку дед и, подойдя к Огневу, поставил телевизор на вкопанную рядом скамейку.

– Здоров будь, мил человек, – сказал он, протягивая Юрию жилистую сухую руку.

– День добрый, отец, – пожал ее тот.

– Вот, принес тебе «Сапфир». Андрюха приказал. Смотри на здоровье.

– Спасибо, – сказал Огнев, беря телевизор за предназначенную для переноски рукоятку. – Ты погоди отец, не уходи, я сейчас. И исчез в домике. Там он взял целлофановый пакет, сунул в него бутылку водки, круг копченой колбасы, банку шпрот, после чего вышел наружу.

– Это тебе с напарником, отец, – протянул деду.

– Благодарствую, – с достоинством ответил старик, принимая пакет. – А ты как, молоко любишь?

– Еще бы. Да только где его тут взять? – развел Огнев руками

– А я буду приносить, – усмехнулся старик в прокуренные усы. – У меня на хуторе корова. Духмяное молоко, на степном сене. Не то, что в городе.

– Идет, – согласился Огнев и, вынув из кармана несколько купюр, вручил их деду.

– Тут дюже много, – сказал тот, возвращая две.

– Ничего, отец, бери. Ты ж сам сказал, духмяное? – рассмеялся Юрий.

– Ну да, – кивнул головой старик.

– Вот и договорились.

Дед удовлетворенно крякнул и, аккуратно свернув деньги, спрятал их в карман фуфайки.

– Заходи к нам вечером в сторожку, – сказал он. – Вяленым чебаком угостим и чайком с медом побалуемся.

– Обязательно зайду, – пообещал Огнев.

Когда сторож, сопровождаемый собакой, ушел, Юрий вернулся в дом и, поставив телевизор на тумбочку, раздернул молнию дорожной сумки. Он извлек оттуда милицейскую форму, которую запихал в печку и блеснувший воронением «макаров». Выщелкнув из рукоятки обойму, Огнев удовлетворенно хмыкнул и, вставив ее на место, сунул пистолет за пояс. Одернув свитер.

Через несколько дней вскрылся Дон.

Всю ночь на реке слышался тихий шорох с треском, а утром, когда Юрий взглянул в окно, то увидел скользящие по реке, изломанные ледяные поля, шугу и отдельные льдины. Громоздящиеся друг на друга. Меж ними колыхалась темная вода, завиваясь в водовороты.

Просыпалась и природа. На ветках потемневших деревьев набухли клейкие почки, зазеленела первая трава, над далекими туманными балками, кружили стаи грачей.

В субботу приехали Душман с Зингером и привезли резиновую надувную лодку, рыболовные снасти и полтуши барана.

– Вот, будешь рыбачить, – кивнул на упакованное в чехол плавсредство Зингер. – А из барана шашлыки сварганим.

Чуть позже на своей видавшей виды «Ниве» подъехал Андрей и извлек из багажника пластиковую канистру вина, мангал с шампурами и сноп сухой виноградной лозы. Перевязанный шпагатом.

– Это что, вместо дров? – удивился Огнев.

– Э-э, Юра. Самый лучший шашлык на виноградных углях, – многозначительно поднял вверх палец Душман. – Ну, бойцы, за работу!

Вскоре над берегом закурился синеватый дымок, на шампурах запузырилась сочная баранина. Время от времени Зингер, оказавшийся изрядным кулинаром, сдабривал ее яблочным уксусом из бутылки, посыпал травками и прокручивал стальные шпажки

Еще через час, усевшись вокруг раскладного столика, вся компания, весело балагуря, уплетала душистые шашлыки, запивая их красным вином.

– Ну как? – подмигнул Юрию Душман. – Вкусно?

– Не то слово, – отправляя в рот очередной кусок, – сказал Огнев. – И вино хорошее, никогда такого не пробовал.

– Это, Юра, настоящее цимлянское, – в очередной раз наполнил стаканы Андрей. – О нем еще Пушкин писал в Евгении Онегине

 
Да вот в бутылке засмоленой,
Между жарким и блан-манже,
Цимлянское несут уже!..
 

с чувством продекламировал он.

– За Пушкина! Здорово завернул, чертяка, – поднял свой Зингер. – А вот че такое «блан-манже», я не знаю, – сказал он, опорожнив стакан и утирая губы. – Может ты в курсе, Сашок?

– А хрен его знает, – пожал широкими плечами Душман, опорожнив свой. – Наверное, жратва какая. Ты лучше прочти стих, который мы в Луганске от братвы слышали. Умора.

– Можно, – заблестел глазами Зингер. – Я его специально выучил.

 
Як романтично пахне ковбаса,
И помидори нижно зашарилысь,
А в пляшци чиста, мов роса,
Горилочка домашня зачаилась.
И нижно сало зваблюе тильцем,
И хлиб наставыв загорилу спыну
Якщо ти млиеш й бачиш самэ цэ,
Чому ж ти, блядь, не любиш Украину?!
 

выдал он, и компания грохнула смехом

– Настоящий народный фольклор, – утирая выступившие на глазах слезы, – констатировал Андрей. – Кстати, Колян, а ты откуда украинский знаешь?

– Так он же полукровка! – хлопнул по плечу приятеля Душман. – Батька наш ростовский, мамка украинка из Стаханова.

– Ну и как там, в Донбассе? – поинтересовался Огнев.

– Еще хуже, чем у нас. Шахты позакрывались, заводы стоят. Короче полный бардак, – безнадежно махнул рукой Зингер.

– Ладно, не будем о плохом, – заявил Душман.– Андрюха, наливай. – Кивнул на канистру.

Потом раздевшись до пояса, все, кроме Огнева, принялись с увлечением гонять по берегу мяч, извлеченный из багажника Зингером.

Юрий же, покуривая сигарету, бездумно смотрел в высокое небо. По которому плыли облака. Чуждые всему земному.

Незаметно пролетел апрель. Часто просыпаясь по ночам от щелканья и трелей соловьев, что пели где-то за Доном, Огнев мучительно размышлял, как быть дальше. Бесконечно отсиживаться на базе не имело смысла. К тому же все чаще он вспоминал Зею. Юрию очень хотелось вернуться к этой маленькой женщине.

Сдерживала только неопределенность своего положения. Кто он? Изгой, человек без будущего. А таким Огнев являться к ней не хотел. Оставалось одно. Снова отправляться в тундру, за этим проклятым золотом, которое приносило ему одни несчастья. Юрий пытался найти какие-нибудь другие варианты, но их не было. И он решился.

Когда Душман с Зингером приехали к Огневу в очередной раз, он рассказал парням о спрятанном в тундре кладе.

– Но ты же говорил, что все захапали банкиры! – опешил Душман.

– Не все. Половину мы оставили в тундре. Не смогли вывезти.

– И сколько ж его там? – сглотнул слюну Зингер.

– Килограммов восемьдесят. В слитках.

– А чего раньше молчал, чудило. Или не веришь нам? – обижено прогудел Душман.

– Да нет, Саня, верю. Просто я из-за этого золота троих друзей потерял. Проклятое оно какое-то. Не хотел вас втягивать.

– А зря, – тряхнул чубом Душман. – Мы с Зингером ни бога ни черта не боимся. Так, ведь, Колька?

– Ага, – сказал Зингер. – Пускай они нас боятся.

– Ну, так что, прапор, берешь нас в долю? – протянул Огневу здоровенную лапу Душман. И шмыгнул носом.

– Куда ж мне без вас? – ответил тот, крепко ее пожав. – Один в поле не воин.

Потом он рассказал парням, где находится клад и Зингер загорелся желанием, как можно быстрее отправиться за ним. – Сказался южный темперамент.

– Да нет, Николай, – отрицательно покачал головой Огнев. – Сейчас рановато. Ты ж был в Заполярье, там еще снег не сошел и тундра сплошное болото.

– Точно, – поддержал его Душман. – Такие дела с кондачка не решаются, братан. Нужно все обмозговать и основательно подготовиться.

Посоветовавшись, решили ехать в Карелию в конце мая, причем на автомобиле.

– Так будет надежней, – уверенно сказал Душман. – Возвращаться с «рыжьем» на поезде себе дороже. Опять же груз и нет свободы маневра. А на хорошей «тачке», нам сам черт не брат. Везде проскочим.

– Вот только, как его потом пристроить? – задумчиво произнес Огнев. – Не хочется снова попасть в историю.

– Насчет этого, Юра, можешь не париться, – рассмеялся Душман. – У ростовских армян денег не меряно. Толкнем им. А поедем в те края на Колькином «джипе». Под видом туристов.

Через две недели все было готово. Парни закупили в Ростове необходимую экипировку, продукты и завезли их на базу. Там же, по атласу автомобильных дорог, был тщательно изучен маршрут движения, а также определены места стоянок.

В путь отправились в последний день мая, сообщив Андрею, что едут навестить армейских друзей в Карелии, а заодно и поохотиться там. С территории базы выехали ранним утром, едва над Доном забрезжил рассвет.

Над рекой слался белесый туман, на траве искрилась роса, день обещал быть погожим.

Вся троица была одета в охотничий камуфляж и прихватила с собой пару помповых ружей, на которые у ростовчан имелись разрешения. Не забыли и о палатке, для ночевок в тундре, а также бинокле с компасом.

Через час, выехав на трассу, Ростов-Москва, черный «Джип-Чероки» прибавил скорость и стал пожирать километры пути. Гудя колесами по черному гудрону. Ближе к вечеру, оставив позади Москву, которую они объехали стороной, приятели остановились на ночь в небольшом кемпинге. Расположенном в сосновом бору рядом с Рижским шоссе. По которому то и дело проносились фуры.

– Клевое место, – сказал выйдя из машины Зингер, сменивший за рулем Душмана. – У нас таких сосен нету.

– Еще бы, – хлопнул дверцей Огнев. – Едем по Тверской области, а тут, куда не глянь, всюду леса да болота.

Оставив машину на охраняемой стоянке, все направились к главному зданию, в котором находились кафе с гостиницей. Сняв на ночь трехместный номер и по очереди приняв душ, друзья спустились вниз, поужинать.

Кафе оказалось полупустым. За дальним столиком, в углу, размерено поглощали пищу несколько хмурых мужиков, судя по всему «дальнобойщиков», в центре расположилась пожилая семейная чета, пьющая кофе, а у стойки бара, на высоких стульях, угнездились трое бритоголовых парней в кожаных куртках и высоких шнурованных ботинках. Лениво переговариваясь, они флегматично тянули пиво из высоких кружек, грызли арахис и дымили сигаретами. При появлении новых посетителей внимательно их оглядели, обменялись несколькими словами и вскоре вышли.

– Видать местные братки, – кивнул вслед парням Зингер.

– Вроде того, – согласился Душман.

Заняв один из столиков, друзья сделали заказ и вскоре с аппетитом уплетали принесенную разбитной официанткой солянку и бифштексы с луком. После них, выпив по чашке капучино, они поднялись к себе в номер и, немного посмотрев телевизор, улеглись спать. Рано утром, плотно позавтракав и прихватив с собой в дорогу термос горячего кофе из бара, вся троица уселась в «джип», и он выехал на пустынную трассу.