Текст книги "Рюриковичи. Исторические портреты"

Пророку и его немногочисленным последователям пришлось даже, спасая свою жизнь, бежать в 622 году из родного города в Ятриб, после этого получивший название Медина аль-Наби (Город пророка). Позже халифом Омаром год переселения (по-арабски, хиджра) был объявлен началом мусульманского летоисчисления. Мединцы и соседние племена поддержали Мухаммеда, боровшегося против купцов и ростовщиков богатой Мекки. Покорные Аллаху («ислам» означает «покорный», «преданный Аллаху») стали серьезной военной и политической силой. Уже в 628 году Мухаммед во главе 10 тысяч своих последователей въехал в Мекку на своем верблюде. Языческие идолы святилища Каабы были низвергнуты. Сама Кааба стала главной святыней ислама. По преданию, она отмечает место, куда Адам пришел после изгнания его из рая. Первейшие заповеди ислама ― равенство мусульман, осуждение экономических привилегий. Все мусульмане братья, мусульманин не может быть рабом у своих единоверцев.

В этом, кстати, кроется одно из существенных отличий от христианства: Иисусу Христу молились и знатные феодалы, и их крепостные крестьяне, которые по своему положению не очень отличались от рабов. Доведенный до крайности христианин мог стать рабом у единоверца за долги или по другим основаниям, подписав кабальную грамоту в стандартных выражениях (Сансская формула № 4, конец VIII века): «...Чтобы отныне вы имели полную свободу делать со мной все, что вы полномочны делать со своими прирожденными рабами, именно: продавать, выменивать, подвергать наказанию». Такое невозможно в исламе, и это одна из причин его быстрого распространения. Еще одна особенность этой религии состоит в догмате о предопределении: все события в прошлом и будущем предначертаны Аллахом еще в начале творения в Книге судеб.

О предопределении говорит и старинная русская поговорка: «Чему быть, того не миновать». Она подтверждает, что наши предки до принятия христианства были фаталистами, верили в судьбу и предопределение, хотя их представления о боге и окружающем мире очень отличались от ислама.

Очень быстро племена Аравии сплотились в агрессивное единое государство под знаменем священной войны с неверными. Принципы ислама были очень просты (признание Аллаха и его пророка, ежедневная молитва, пост в месяце рамазан, очистительный налог ― милостыня для бедных, паломничество в Мекку), а богатая добыча подтверждала правильность новой религии. Пророк умер в 632 году, но новая вера уже начала свое победное шествие, находя новых и новых сторонников.

Последователи ислама завоевали Палестину и Сирию к 640 году, Египет ― к 642 году, Северную Африку до Карфагена ― к 649 году, Иран ― к 651 году. В распоряжении последователей Мухаммеда оказались громадные ресурсы.

Не только арабы под зеленым знаменем пророка угрожали жителям европейских государств.

Продолжались наводившие ужас пиратские нападения викингов. В 841 году норманнами разграблен Руан, в 842-м ― Кале, в 843-м ― Нант, в 845-м ― Гамбург и Париж.

«Флаги скандинавские, развеваясь пред глазами Карла Великого, смиряли гордость сего монарха, который с досадою видел, что норманны презирают власть и силу его», ― писал Н.М. Карамзин.

Пираты и грабители держали в страхе Европу более 250 лет. Католический собор в городе Меце с 1 мая 888 года принял решение включить в молитву следующие слова: «И от жестокости норманнов избавь нас, Господи!»

Драккары викингов имели длину до 40 м, ширину до 6 м и до 34 пар весел. Мачта с четырехугольным парусом позволяла использовать попутный ветер. Мореходные качества судов при всей простоте конструкции были очень высокими. Признается, что на них викинги пересекали Атлантический океан и достигали Америки. На каждом весле могло сидеть по два человека, менявшихся между собой: к бою на веслах всегда могла сидеть свежая смена. Экипаж драккара в среднем мог составлять около 150 и более отлично вооруженных и обученных воинов, образом жизни и смыслом существования которых были пиратские набеги и грабежи.

На славянские города викинги походов не предпринимали, несмотря на всю заманчивость перспективы овладеть источником мехов, так ценившихся и на Востоке и в Европе. Привлекательными были также и днепровский и волжский торговые пути, контроль которых обещал стабильный и высокий доход. Несмотря на эти соблазны, на Руси скандинавы появлялись только в качестве купцов или наемных воинов русских князей.

Если в Европе только начинают возникать централизованные государства, то в Китае одна императорская династия сменяет другую. Периоды централизации перемежались периодами раздробления страны.

В империи Тан (618–907 гг.) централизация государственного управления, требовавшая грандиозного чиновничьего аппарата, дошла до своего предела. Взамен ополчения сформировалась профессиональная наемная армия, был составлен единый для страны свод законов. Распространение власти Китая на запад было ограничено поражением в 751 году в битве у реки Талас (примерно на границе современных Киргизии и Казахстана) с войсками Арабского халифата, в результате чего был утрачен контроль над Великим шелковым путем. Столкновение двух цивилизаций дало неожиданный результат. С Таласской битвой оказалась связанной произошедшая впоследствии информационная революция, под которой понимают резкое, скачкообразное изменение в методах хранения и распространения информации. От пленных китайцев арабы узнали секрет изготовления бумаги, а от арабов эту технологию переняли потом европейцы. А бумага ― это и есть один из самых известных и распространенных до настоящего времени носителей информации.

Такова была, в общих чертах, ситуация в мировой истории к тому моменту, который считают началом появления родоначальника правящей династии в нашей стране.

А теперь, зная исторический фон и установленные историками детали соглашения с Рюриком, попробуем воссоздать сцену переговоров представителей местных племен с приглашенным князем.

К этой теме обращались знаменитые русские художники: Ф.А. Бруни, В.А. Васнецов, А.Д. Кившенко. Все они представляли в своих картинах, что Рюрик и его братья, в отличие от их партнеров по переговорам, были в доспехах и с оружием. Правда, у Васнецова на заднем плане показано несколько вооруженных воинов. Возможно, это охрана, готовая защитить переговорщиков. А возможно, это воины-варяги, стоявшие в сторонке, чтобы местные старейшины были сговорчивее. Местом для переговоров живописцы выбрали лужайку на берегу реки. Только Бруни поместил персонажей в какое-то помещение, где варяги сидят на скамье, а уполномоченные представители местного населения, стоя, с поникшими головами, объясняют тем свои проблемы. Не обошли художники и слова из летописи о том, что земля славян обильна. Васнецов расположил на лужайке, прямо на траве, между обеими группами, меха, сосуды с медом и, похоже, бивни мамонта.

А как же было на самом деле? Конечно, узнать нам это никогда не удастся, но реконструкция возможна. Трудно представить, что на переговорах участники были в боевом облачении. Это просто неудобно, поскольку снаряжение довольно тяжелое. Это не соответствует и «дипломатическому этикету» ― идти на переговоры, держа в руках копья, мечи и топоры, было неуместным во все времена. Теперь о месте ведения переговоров. Все-таки это был не пикник, чтобы проводить встречу на поляне возле реки. Переговоры, судя по известным деталям заключенного соглашения, были длительными. Надо было решить вопрос о размещении князя, его семьи, а также прибывшего вместе с ним отряда бойцов. Согласовать все вопросы взаимоотношений профессиональных воинов и тех, кто их нанимал: купцов, ремесленников, землепашцев, охотников. Определить порядок созыва ополчения в случае масштабных действий, когда возможностей княжеской дружины было недостаточно. Уточнить порядок разрешения возникающих споров. Все эти вопросы должны были возникнуть, и по ним надо было принять согласованное решение. Скорее всего делались записи. Выше уже говорилось о том, что грамотность у новгородцев была широко распространена. Правда, находки берестяных грамот относятся к периоду после призвания Рюрика, но это не значит, что на тот момент местное население не умело писать и читать. Ведь чтобы письменность охватила все слои населения, должно было пройти время.

Итак, нарисуем мысленно, как проходили переговоры.

Просторное помещение со стенами из толстых бревен. В нем стоит стол, за ним сидят с обеих сторон люди, а в отдалении от стола, но так, чтобы слышать все, что за ним говорится, стоит еще группа людей. У многих виден нож у пояса или за кожаным сапогом. Среди них есть разные жители здешних мест. Коренастые широкоплечие меряне со светлыми глазами и соломенными волосами. Здесь же не такие массивные, но выше ростом темно-русые кривичи с характерными острыми выступающими скулами. Рядом ильменские словене с округлыми лицами и крупными носами. Заметны в этой толпе, несмотря на свою немногочисленность, высокорослые белоголовые чудины. Есть и женщины, но их немного. Дверь открыта, всякий, кто хочет, может зайти и выйти.

Сидящие с одной стороны за большим прочным столом ― такие же, как и те, которые стоят у дверей. Отличаются от них более богатой одеждой и властной осанкой. Это выборные руководители местного населения. Все они среднего возраста, знающие людские характеры и понимающие жизнь. В глазах угадываются ум и воля, привычка распоряжаться. Видно, что один из них, с широкой грудью и мощными руками, ― кузнец. Лицо его в некоторых местах обожжено, а глаза привыкли щуриться, глядя на огонь в горне и раскаленный металл. Тот, кто сутулится, положив руки перед собой на стол, ― наверное, гончар. Одетый богаче всех, с холодными глазами и улыбкой на лице, должно быть, купец. C неторопливыми, точными движениями и внимательным взглядом ― ювелир. Плотник при разговоре размахивает руками, ладони у него от топора в заскорузлых мозолях. А вот с высоко поднятой головой, плотно сжатыми губами и тяжелым взглядом, единственный, у кого из-под плаща видна кольчуга. Он моложе своих соседей по столу. Легкая короткая кольчуга ― не для того, чтобы защититься от угрожающих превратностей судьбы. Ему просто хочется показать своим нарядом и поведением, что он не ремесленник или купец, а командует военным ополчением. Со временем жители стали выказывать недовольство, что он печется о безопасности только своих единоплеменников, порой оставляя других на произвол судьбы. Здесь представлены все живущие в этих краях: и чудь, и славяне, и меря, и весь, и кривичи. Не сумев договориться между собой о том, кого выбрать князем, они решили обратиться к варягам. Предварительно они определили условия, которые могли бы их обезопасить от возможного произвола со стороны наемников. Два главных требования ― оставить сбор дани за местными уполномоченными и отделить место для проживания князя и его дружины. С этим согласились все жители. Теперь надо убедить в этом варягов.

С другой стороны стола тоже сидит несколько человек. Жесткое выражение лиц, быстрые точные движения, мгновенная реакция на слова и жесты тех, кто сидит напротив. В то же время все они сдержанны, не торопятся открывать свои мысли. Они уже немало повоевали, почти у всех видны шрамы. Обветренные лица ― такие бывают у тех, кто подолгу находится на море или широкой реке, среди волн направляя свой корабль к нужной цели. Видно, что мозолистые руки привыкли не только держать меч и поводья коня, но также грести веслами и тянуть канаты, поднимая парус. Сразу заметна согласованность их слов и действий, они привыкли понимать друг друга с полуслова и подчиняться старшему. Говорит в основном их предводитель, но по возрасту не он самый старший среди них. Его зовут Рюриком, и ему не больше 30 лет. Уже после того, как соглашение будет достигнуто, он будет править в этих землях 17 лет, обзаведется семьей и у него родится сын Игорь. Рядом с ним его дальний родич и ближайший помощник, Олег. Он моложе своего руководителя и поэтому почти все время молчит. Зато тот, кто сидит от Рюрика с другой стороны, с угрюмым волчьим взглядом и седыми усами, время от времени вставляет свое слово, а Рюрик порой спрашивает его совета. Вместе с этими тремя, на этой же стороне, сидит еще несколько человек. Кто-то из них в кожаных куртках, а на ком-то куртки яркого синего или красного цвета из плотной ткани. Почти на всех ― плащи, тоже синие или красные. У плащей застежки ― золотые, а у некоторых из серебра. Под плащами видны надетые на шеи затейливо витые золотые цепи, плоские или округлые. Каждая из них стоит целое состояние. Также, почти у всех, на могучих руках золотые браслеты и кольца с драгоценными камнями. Хотя все они без оружия, только ножи с дорогими рукоятками на поясе, видно, что это профессиональные воины, которым не раз улыбалась в жизни удача. И свои украшения, и богатую одежду они не купили на торговой площади, а добыли в боях. Сейчас им предлагают оставить бродячую жизнь, поставив свою доблесть и воинское умение на службу местным жителям.

Переводчик никому из присутствующих не нужен. Славянская речь понятна всем, хотя и не для всех она родная.

Видна дверь в другое помещение, где тоже стоит стол. Он накрыт к трапезе. Скамьи вокруг него пока пусты. Скоро время обеда, тогда переговоры прервутся, а потом опять возобновятся. В результате соглашения появится военный предводитель, способный защитить своей дружиной мирный труд населения в этих местах.

Никто из присутствующих и не думает о том, что после заключения договора возникнет династия правителей Русского государства на долгие-долгие годы. Никто не догадывается о том, что с этого момента потомки будут отсчитывать историю огромной страны.

А случилось именно так.

Вещий Олег

«Повесть временных лет» сообщает нам, что Рюрик умер в 879 году, оставив после себя сына Игоря. Летописный родственник Рюрика, ставший его преемником, носил имя Олег.

Возможно, что это все же не имя, а титул. Проницательного князя могли называть мудрым, сведущим, знающим будущее, просветленным, ясновидящим. Все эти эпитеты можно обобщить словом «Вещий». Так, вероятно, и могли называть предводителя. В дружине князя могли быть и скандинавы, например выходцы из Дании. Если посмотреть датско-русский словарь, то можно увидеть, что по-датски «helgen» означает «святой». В таком случае имя Олег представляет собой просто перевод скандинавами на свой язык славянского прозвища князя, его титула. Население страны величало его Вещим. Скандинавы-дружинники перевели этот титул на свой язык, получилось Helg, а по-русски ― Олег.

Есть и другая версия происхождения этого имени, которой придерживался А.Г. Кузьмин. По его мнению, имя Олег образовано от тюркского имени и титула «Улуг» со значением «Великий». В форме «Халег» это имя известно и у ираноязычных племен. В таком случае свое имя-титул-прозвище Олег мог получить уже после похода в Киев. На юге присутствие ираноязычного населения более вероятно, чем в новгородских землях на севере, а значит, и больше вероятность ираноязычного происхождения имени князя. Косвенным подтверждением такого толкования имени князя может служить то обстоятельство, что в «Повести временных лет» говорится, что свое прозвище Вещий князь получил уже после похода на Константинополь и заключения мира с византийцами.

В летописи подчеркнута мудрость Олега при описании его деятельности. Одним из свидетельств является эпизод, когда он отказался принять в дар от осажденных греков еду и вино, подозревая их в намерении его отравить.

Олег не только наследовал власть от Рюрика. Он принял на себя заботы и о его сыне, Игоре, поскольку, как сообщает летопись, «был тот еще очень молод».

Имеются предположения, что Олег мог быть дядей Игоря (братом жены Рюрика) или даже его тестем. Доказать или опровергнуть такие версии сейчас невозможно, да и смысла в этом, по-видимому, нет.

Олег предпринял крупный поход на юг страны, в Киев. Ушел Олег не один и не со своей личной дружиной, а собрав многочисленное войско из всех этнических групп, живших в Приильменье. Их перечислил летописец: варяги, чудь, славяне, меря, весь, кривичи.

У историков есть точка зрения, что такой поступок Олега можно расценить как разрыв соглашения, которое было заключено, когда призывался князь. И местные жители после его ухода опять остались без военного предводителя. Но ничего в летописных источниках не говорится о том, что новгородцы с неприязнью восприняли поход князя на юг. И вряд ли такое многочисленное войско ему удалось бы собрать, если бы план преемника Рюрика не был одобрен местной племенной верхушкой. И маршрут Олега тоже не дает оснований считать, что этот поход не отвечал интересам формирующегося Русского государства. Ведь Киев нельзя считать чужим городом, которым не интересовались бы новгородцы. К тому времени там уже правили Аскольд и Дир, которые, отпросившись у Рюрика в Царьград, по дороге передумали и остались хозяйничать в Киеве. К ним вскоре прибыли дополнительные силы, и возникло, по сути, объединение северного и южного центров: Новгорода и Киева. Поскольку Рюрик обладал более высокой властью, то тем самым подразумевалось и верховенство Новгорода над Киевом.

И вот Рюрик умирает, а через два года разноплеменное войско направляется на юг, где Олег вершит расправу над Аскольдом и Диром. Притворившись купцом и выманив обманом обоих киевских правителей без стражи на берег Днепра, он приказал убить их. Чем провинились Аскольд и его соправитель Дир ― летописец не указывает.

Попробуем предположить.

Одним из самых страшных государственных преступлений в то время, да и в последующие времена тоже, было утаивание налогов. Не исключено, что в недодаче средств в Новгород, в центральную казну, и заподозрил их Олег. Да и само описание сцены убийства на берегу Днепра весьма характерно. Олег не просто вероломно заманил в западню своих бывших соратников по оружию (ведь и он, и они ― члены дружины Рюрика, все они варяги). Он их прямо обвинил в том, что они присвоили себе права, принадлежащие только представителям княжеского рода. В «Повести временных лет» ясно передано, что сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и вынесли Игоря: «А это сын Рюрика». Можно считать, что это был своеобразный суд. И вот после осуждения в узурпации власти и состоялась казнь правителей Киева. Обычно же этот эпизод представляют как хитроумную военную ловушку с целью устранения военных руководителей враждебного войска. Но это не так. Военного противостояния не было.

По пути в Киев, как пишет летописец, Олег «овладел» двумя городами, посадив в них своих наместников. И города эти тоже не враждебные. Они не подвергались осаде и разорению. Смоленск ― это город кривичей, которые занимали верховья Днепра, Западной Двины и Волги, часть бассейна Немана и озера Ильмень. Кривичи были в числе тех, кто призывал на княжение Рюрика и находился во время похода в войске Олега. Любеч, стоявший на Днепре несколько выше от впадения в него Припяти, был городом полян. Это все свои, русские земли, грабить Олег их не хотел и никому из своих воинов не позволил. Он лишь заменил глав местных администраций, чтобы обеспечить, как стали говорить в наше время, «вертикаль власти».

Эти действия в самом начале правления Олега показывают его зрелость как руководителя формирующегося Русского государства, решительность и ум.

Есть и другие предположения относительно причин казни Олегом правивших Киевом «бояр Рюриковых». Одно из них состоит в том, что Аскольд принял христианство и пытался окрестить сопротивлявшихся этому киевлян. В доказательство В.Н. Татищев приводил то обстоятельство, что над могилой Аскольда поставлена церковь Святого Николая. Считается, что, возможно, сам Аскольд получил при крещении имя Николай.

Маловероятно, что для сохранения чистоты языческой веры Олег затеял поход на расстояние более 1200 км. В пути его войско находилось не менее месяца! Такая экспедиция могла преследовать только действительно важные цели.

Нельзя не заметить, что Олегу в своем переходе из Новгорода в Киев пришлось преодолеть очень опасный в военном отношении сухопутный волок. Действительно, если бы методы воплощения замыслов Олега были известны Аскольду и Диру раньше, его поход мог бы закончиться в лесу между двумя реками, Ловатью и Днепром, являвшимися главными транспортными магистралями в движении с севера на юг.

Если движение по воде осуществлялось на судах типа поморских ладей (а это весьма вероятно), то надо учесть их размеры: в длину до 20 метров, в ширину ― 3 или 4 метра. Немногим меньше были суда типа новгородских ушкуев: речной ушкуй имел длину 12–14 метров, ширину около 2,5 метра. Представим, каково было эти громадные по тем временам сооружения перетаскивать по земле, подкладывая бревна в качестве катков и пользуясь лишь мускульной силой воинов. На этой изнурительной работе был занят весь экипаж судов. При этом надо было расчищать и укреплять сам земляной путь волока. Расстояние между Ловатью и Днепром по прямой составляет почти 130 километров. Пешком это расстояние можно пройти не меньше чем за четыре дня. Сколько же времени и сил требовалось нашим предкам, чтобы на такое расстояние по бездорожью, через лес, перетащить огромные по сравнению с человеком суда, да еще со всем снаряжением!

К концу первого же дня такого труда утомленный отряд оказался бы практически беззащитен перед нападением сил противника. Нередко на этих «прямоезжих дорожках» купцов и путников поджидали разнообразные «соловьи-разбойники», память о бесчинствах которых донесли до нас былины. Насколько серьезной была проблема безопасности волоков, можно судить уже по тому, что для обеспечения безопасности пути от Мурома до Киева через «Брынские леса» и «речку Смородину» потребовалось вмешательство самого могучего из всех русских богатырей ― Ильи Муромца. Самыми отъявленными негодяями считали тех, кто промышлял на волоках, или, как в старину говорили, «с волочи». Отсюда и происхождение негативно окрашенного эпитета в современном русском языке.

Решительность и настойчивость Олега позволили преодолеть все трудности перехода. Долговременные цели требовали постоянной работы по своему достижению. Олег перенес столицу государства в Киев и остался в нем. Именно тогда он произнес знаменитые слова, переданные нам летописцем: «Се буди мати городом русскымъ». Возможно, он не стал возвращаться в Новгород, поскольку договор с местными выборными вождями ограничивал желанную для него свободу действий.

По мнению некоторых исследователей, в былине «Вольга и Микула Селянинович» нашли свое отражение экспедиция Олега из Новгорода на юг, взаимоотношения с местным жречеством и племенной верхушкой и сбор дани с населения, так называемое полюдье.

В результате похода Олега северные и южные славянские земли были объединены в единое государство под единым централизованным управлением. За это Олег заслуживает нашей благодарной памяти.

Укрепившись в Киеве, князь включил в сферу своего влияния соседние племена. С некоторыми из них удалось достичь взаимопонимания путем переговоров, как, например, с радимичами (располагавшимися по верхнему течению Днепра и реке Сож с их притоками) и полянами (между устьями рек Десна и Рось, впадающих в Днепр). С некоторыми пришлось воевать: с древлянами (их земли располагались в Полесье к западу от Киева по течению рек Тетерев, Уж, Уборть и Ствига до реки Случь), северянами (живущими к северо-востоку от Киева в бассейне рек Десна, Сейм и Сула), уличами (занимавшими земли по Днестру до Черного моря и Дуная) и тиверцами (на территориях Причерноморья между Днестром, Прутом и Дунаем).

Зная места обитания племен, упомянутых в «Повести временных лет», можно приблизительно очертить границы создаваемого Олегом государства: от Ладожского, Онежского и Чудского озер на севере, включая восточное и южное побережья Финского залива, и на юге до Северного Причерноморья в районах устьев Днепра, Днестра и Дуная. На западе территории, контролируемые Олегом, ограничивались, по-видимому, верховьями Немана (места обитания кривичей), а на востоке ― правобережьем Десны, где жили северяне, а также верхним и средним течением Волги и районом города Ростова, бывшего одним из центров расселения племени меря.

Радимичи и северяне до прихода Олега находились в зависимости от Хазарского каганата, выплачивая ему дань. Таким образом, Олег вступил в конфликт с хазарами. Хазарская проблема, по мнению Г.В. Вернадского, была для Олега самой важной, однако ничего не говорится о том, имели ли место военные действия.

По совокупности сведений Л.Н. Гумилев предполагал, что зарождавшаяся Русь находилась в вассальной зависимости от Хазарского каганата и платила ему дань ― товарами, деньгами и кровью, предоставляя свои отряды для решения политических и экономических задач Хазарии.

Хазарский каганат сформировался как государство несколько ранее по сравнению с Русью. Оно занимало территорию от Терека и Кубани на юге до слияния Хопра с Доном на севере и включало в себя дельту Волги. Сначала столицей Хазарии был город Семендер (ныне это в Дагестане), затем ― Итиль. Низовье Волги также называлось Итилем, или Хазарской рекой. В VII–IX вв. власть Хазарии распространилась также на Крым и Приазовье.

Государственная власть, как считал Г.В. Вернадский, представлялась двумя правителями: хаканом (каганом) и беком, что отражало разнородный этнический состав жителей, часть которых придерживалась ислама, а часть ― иудаизма.

Это государство, предполагал Л.Н. Гумилев, имело очень своеобразную структуру населения. Хазары ― бывшие кочевники, затем занявшиеся виноградарством и рыболовством в богатейшей дельте Волги. Тюрки ― военная знать во главе с ханом, продолжавшая вести кочевой образ жизни и защищавшая общее государство. Иудеи, эмигрировавшие из Византии и Персии, основным занятием которых было государственное управление, экономика и контроль транзитной торговли. С течением времени иудейская религия стала государственной, а для военных действий стали привлекаться наемники: степняки печенеги и гузы, а также гурганы (по-персидски «гург» означает «волк») ― жители южного побережья Каспия.

Есть и другое мнение, принадлежащее Г.В. Вернадскому, относительно структуры населения Хазарии, которое, возможно, представляло смешение тюрков, северокавказских «гуннов» и некоторых туземных племен северокавказского ареала.

Хазария обслуживала караваны, ходившие с шелком и предметами роскоши по маршруту «Европа ― Китай», а затем с пушниной и детьми, продаваемыми в рабство, по маршруту «Биармия (Пермь) ― Поволжье ― арабский Восток». Таможенные пошлины и собственная торговля очень быстро превратили эту страну в одну из богатейших. Финансовая мощь позволяла покупать наиболее храбрых и боеспособных воинов. Соседние славянские племена, а, возможно, и в целом Киевская Русь, а также Волжская Булгария находились по отношению к Хазарскому каганату в вассальных отношениях и должны были платить дань. Так считал Л.Н. Гумилев. Когда Аскольд прибыл в Киев, его «миролюбивые жители платили дань козарам», ― передал сообщение летописи Н.М. Карамзин.

Летописец сообщает, как ранее по требованию хазар поляне в качестве дани отдали свои мечи. Общий тон повествования, казалось бы, оптимистичный: хазары были озадачены, что им отдали мощное обоюдоострое оружие, тогда как у них самих были легкие сабли, имеющие только одно острие. «Недобрая дань», ― сказали хазарские старейшины, предполагая, что народ, располагающий таким оружием, сам будет брать дань с других племен. Но если вчитаться в текст и проанализировать его смысл, то два обстоятельства снижают горделивый первоначальный настрой. Во-первых, из описания этого эпизода вытекает, что поляне были хазарами обезоружены. Так всегда первым делом поступают оккупационные войска: население должно сдать имеющееся оружие. Во-вторых, летописец сравнивает период зависимости от хазар с библейским рабством евреев в Египте, от которого «богоизбранный» народ освободил только Моисей. Как же тяжела была власть хазар над славянами, если сравнить ее можно было с ветхозаветным рабством. Из летописи можно понять, что в 859 году расселившиеся с Дуная славяне, наши предки, платили дань более организованным и агрессивным соседям: на севере ― варягам, на юге ― хазарам.

Традиционно летописец много внимания уделил противоборству создаваемого Русского государства с Византией. Имеется сообщение летописи о том, что в 907 году племена славян, присоединив дружины варягов, чуди и мери, совершили под началом князя Олега поход на Константинополь. Б.А. Рыбаков считал, что это были объединенные Олегом 9 племенных союзов, о которых летописец написал «звахуться от грекъ Великая Скуфь» («греки называли Великой Скифией»). Мы помним, что несколько ранее автор «Повести временных лет» название скифов к славянам не применял и очень четко различал эти народы. Для греков же все жители к северу и востоку от Черного моря были, что называется, на одно лицо.

Общеизвестен летописный щит, что Олег прибил на воротах Царьграда, знаменуя свою победу: «И повѣсиша щиты своя въ вратѣхъ, показающе побѣду». О нем упоминает А.С. Пушкин, написавший «Песнь о вещем Олеге».

Сопоставим военные силы обеих сторон. Со стороны Византии ― регулярные войска, флот, состоящий из крупных судов, таинственное и страшное изобретение хитроумного Калинника ― «греческий огонь», неисчерпаемые ресурсы огромной империи. Со стороны зарождающегося государства славян ― княжеская дружина, пусть даже и хорошо вооруженная, и ополчение, лодки-однодеревки (по-гречески, моноксилы, то есть долбленные из ствола одного дерева), на которых надо переплыть Черное море, и личная храбрость. Более чем для рейдовых походов такие силы не годились.

Вместе с тем современный историк М.Б. Свердлов, рассматривая русские походы на Византию, считает, что это были не беспорядочные разрозненные набеги на византийские города, а средство «принуждения Византийской империи к обеспечению максимально благоприятных условий для русских купцов». Действительно, в сохранившихся договорах русских князей с Византией бросается в глаза исключительное внимание к торговым вопросам. Однако вызывают сомнение два момента: заинтересованность русских князей и их возможность обеспечить военным путем торговые преимущества купцам (говоря нынешним языком, индивидуальным предпринимателям, которые вряд ли были расположены платить налоги с прибыли или дохода в княжескую казну) и сам факт предоставления таких преимуществ русским купцам в связи с военным поражением Византии. Экономические цели редко достигаются внеэкономическими методами. Если русские купцы получили какие-то преимущества в торговле, то причину надо видеть в ассортименте и стоимости привозимых ими товаров, но никак в рейде княжеской дружины через Черное море.