Текст книги "Рюриковичи. Исторические портреты"

Дмитрий Михайлович Грозные Очи

Замечательным памятником русского летописания является многотомный документ, изданный в 1772 году историком-энтузиастом М.М. Щербатовым под названием «Царственный летописец, содержащий Российскую историю от 1114 года, то есть от начала царствования Великого князя Владимира Всеволодовича Мономаха, до 1472 года, то есть до покорения Новгорода под власть Великого князя Василия Ивановича, после учиненного бунта в Новгороде происками Марфы Посадницы и ее детей».

«Царственный летописец», или «Лицевой летописный свод», как называют этот документ историки, был составлен на основе сведений Никоновской летописи по приказу Ивана Грозного и ныне считается одной из самых ценных реликвий русского Средневековья.

Особое значение этой летописи придают многочисленные иллюстрации к тексту, исполненные в своеобразной манере. По сути, каждая картинка представляет художественное описание последовательности событий согласно историческому сюжету. Похожий принцип использовался при написании икон с житиями святых, когда обрамление иконы составлялось из нескольких рисунков, представляющих разные этапы деятельности центрального персонажа.

Миниатюры «Царственного летописца» не только иллюстрируют текст, но и дают дополнительную информацию об описываемом событии. Это касается внешнего облика героев, их одежды, вооружения, характеристики всей окружающей обстановки. Чтобы понять всю суть исторического происшествия, иллюстрацию надо было внимательно рассматривать, причем нередко одна часть миниатюры относилась к началу события, а другая ― к его продолжению или завершению, то есть произведение древнерусского живописца представляло исторический эпизод в динамике его развития.

Одна из иллюстраций «Лицевого летописного свода» кратко и выразительно показывает самый значительный эпизод в жизни тверского князя Дмитрия Михайловича. Не зря этот князь носил прозвище Грозные Очи. Он изображен в полный рост с поднятой над головой саблей в правой руке. Красный плащ откинут назад, еще мгновение, и клинок опустится в разящем ударе. Перед ним на земле повержен его враг, беспомощно простирающий руки к Дмитрию. У него окладистая длинная борода. Так средневековый художник подчеркнул разницу в возрасте противников. Дмитрию в этот драматический момент было 27 лет, а лежащему перед ним московскому князю Юрию Даниловичу ― 44 года. Княжеское достоинство того и другого следует из их головных уборов. Оба они в светлых шапках, отороченных дорогим мехом. Пальцем левой руки Дмитрий указывает Юрию, что того настигло справедливое возмездие. Справа и слева от главных участников этой трагедии стоят члены свиты того и другого. Для них расправа Дмитрия над Юрием явилась полной неожиданностью, их руки подняты в недоумении. Все участники сцены находятся перед зданием, вход в которое выполнен в виде арки, украшенной объемными архитектурными элементами. Фасад здания тоже украшен, имеются высокие узкие арочные окна. В боковой части здания ― три яруса окон.

В верхней части рисунка показана сцена суда, последовавшего после убийства тверским князем Юрия Даниловича. Дмитрий протягивает правую руку к сидящему напротив хану Узбеку, а левую держит у лица, пытаясь, видимо, объяснить свой поступок. Высокое положение хана отмечено тем, что он единственный из всех персонажей сидит. В левой руке держит посох ― символ своего достоинства. Одежда красного цвета украшена вставками золотого шитья, на которых ― драгоценные камни. Самоцветами украшена и корона на голове хана. Рядом с ханом его советники. Они ему что-то объясняют. Лицо хана спокойно, правая ладонь обращена к Дмитрию, поднятый указательный палец требует внимания. Хан выносит свой приговор.

Какие же события привели к трагической развязке встречу двух русских князей в ставке татарского хана в 1325 году?

Все началось в 1304 году, когда Дмитрию было всего 6 лет. В тот год умер великий князь владимирский Андрей Александрович. Для тверского князя Михаила Ярославича, отца Дмитрия, смерть его двоюродного брата означала, что теперь ему открыт путь к великому княжению. Обычно хан Золотой Орды, выдавая ярлык великому князю, учитывал обычаи «лествичного права», согласно которым самый высокий княжеский титул должен был принадлежать старшему в роде.

Однако открывшийся Михаилу в 1304 году путь к великому престолу привел его в итоге к мученической смерти, причиной которой стали амбиции его честолюбивого двоюродного племянника, московского князя Юрия Даниловича. Тот сам захотел стать великим князем в обход сложившегося порядка престолонаследия. Привыкший не останавливаться ни перед чем для достижения своих целей, сумевший заручиться поддержкой новгородской республики, Юрий, быть может, даже неожиданно для себя, получил редкий шанс. Женившись на сестре татарского хана, он стал зятем полновластного правителя всех русских княжеств. Воля хана, его желание были выше любых доводов и ссылок на принятые обычаи при передаче княжеского титула. Московский князь торжествовал. Ярлык на великое княжение в 1317 году был передан Юрию. Желая вознаградить себя за 13-летнюю борьбу за великий владимирский стол, Юрий с большим войском отправился грабить Тверское княжество. Его сопровождал сильный татарский отряд. Ханский зять справедливо считал, что униженный и попавший в опалу Михаил Ярославич не решится оказать серьезное сопротивление. Юрий взял с собой в поход и молодую жену. Три месяца московские и татарские отряды разоряли селения тверской земли. Грабили имущество, сжигали дома. Страшнее всего было попасть в плен ― это была прямая дорога в рабство на чужбину до конца дней. Михаил дал всего одно сражение, которое известно сейчас под названием Бортеневская битва. Победа была полной, но она обернулась большим горем для Михаила и его семьи. Юрий бежал в Новгород, спасая свою жизнь, а его жена Агафья, крещеная татарская княжна, оказалась в почетном плену у тверского князя. К несчастью, по неизвестной причине она скоропостижно умерла, находясь в Твери. Это дало повод Юрию обвинить Михаила в отравлении его жены. Хан вызвал Михаила к себе на суд. Опасаясь, что в случае отказа ехать в Орду хан пришлет на Тверское княжество войско (карательные экспедиции татар на Русь уже предпринимались и неоднократно), Михаил Ярославич поехал на суд, после которого и был казнен. Останки князя были переданы семье Юрием только через год после того, как он привез убитого в Москву. В некоторых источниках сообщается, что московский князь потребовал с семьи казненного князя выкуп за тело.

Все эти события не могли не привести к неутихающей и жгучей ярости сыновей Михаила по отношению к оклеветавшему их отца московскому князю. Пока Дмитрий рос и мужал, он постоянно искал возможности отомстить.

Уже с детства Дмитрий стал верным помощником своего отца. 12 лет от роду он по поручению отца возглавил поход на Нижний Новгород. Михаил стремился таким образом блокировать Московское княжество с юга. Конечно, в числе помощников Михаил выделил своему сыну верных и опытных тверских бояр, но номинальным главой был назначен юный княжич.

Через три года, в 1314 году, перед Дмитрием стояла гораздо более серьезная и ответственная задача. Новгородцам показалась слишком тяжелой власть Михаила Ярославича. Воспользовавшись тем, что князь должен был уехать в Орду, они прогнали его наместников и даже выступили с войском и разорили владения Твери по левому берегу Волги. Дмитрий собрал войска для усмирения своенравных новгородцев и выступил им навстречу. На протяжении 6 недель вооруженные силы простояли друг против друга и заключили мир.

Когда же Михаил из-за интриг московского князя Юрия Даниловича утратил великое княжение и должен был ехать на ответ к хану Узбеку в Золотую Орду, Дмитрий вместе со своим младшим братом Александром пытался отговорить отца. Сыновья предчувствовали, что больше не увидят своего отца, и предлагали, чтобы тот остался дома и переждал гнев татарского хана. В качестве заложников они готовы были отправиться в Орду сами. Как известно, Михаил Ярославич, желая спасти родную землю от татарского набега, явился на суд и был казнен в Орде.

Тверское княжение после смерти отца перешло к Дмитрию. В следующем году он женился. В год свадьбы, в 1320 году, ему уже было 22 года. Это значит, что решение о создании семьи он принимал самостоятельно, советуясь, конечно, и со своей матерью, приехавшей в Тверь из Ростова княгиней Анной Дмитриевной.

Венчался Дмитрий с Марией, дочерью Гедимина, который с 1316 по 1341 год носил титул Великого князя Литовского и Русского. Правивший до него его брат Витень в 1307 году освободил от немцев Полоцк. Некогда русские полоцко-минские земли (территория современной Белоруссии) вошли в состав Литовского княжества. Важно подчеркнуть, что этот процесс носил не военный, а мирный, дипломатический характер, осуществляясь путем заключения договоров.

После Гедимина с 1345 года правили его сыновья Ольгерд и Кейстут. Первый ориентировался в своей деятельности на юго-восток, второй осуществлял управление западными землями. Ольгерд добился наивысшего расцвета Литовского княжества. Он одержал победы над крестоносцами в 1348 и 1370 гг., над монголами в 1363 году у Синих Вод. Продолжая политику своего отца по поддержке Твери, Ольгерд трижды совершал походы на Москву (1368, 1370, 1372 гг.), но безуспешно. Последний поход вызвал лишь ответный разгром Тверского княжества в 1375 году объединенными силами русских под руководством московского князя Дмитрия Ивановича, после чего Тверь перестала претендовать на великое княжение. Впоследствии Ольгерд подчинил себе часть Волынского княжества, Витебское княжество, переяславские, черниговские, северские земли. Юго-Западная Русь получила защиту от монголов и немецких крестоносцев. Русский язык и культура сохранялись под властью Литвы.

Великое княжество Литовское и Русское (таково было его название) простиралось от Балтики до Черного моря. Почти 90 процентов его территории составляли русские земли бывшей Киевской Руси. Великое княжество Литовское и Русское включило в себя часть Волынского и Витебское княжество, Турово-Пинскую, Киевскую, Переяславскую, Подольскую, Черниговскую, Северскую земли. Таким образом, наследниками исчезнувшей Киевской Руси оказались Литва и попавшая под власть монголов Северо-Восточная Русь, объединившаяся впоследствии вокруг Москвы.

Из рода князей Черниговских произошли и польские графы Огинские, перешедшие в католицизм лишь во второй половине XVII века. Таким образом, участник польского восстания 1794 года, автор проникновенного «Полонеза Огинского» («Прощание с родиной»), композитор Михаил Огинский являлся потомком одной из ветвей Рюриковичей.

Гедимин был язычником, почитавшим бога Перкунаса (аналогичное божество ― Перун у древних славян). Его сын Ольгерд, женатый вторым браком на тверской княжне Ульянии Александровне, внучке Михаила Тверского, принял православие. Православным был также и Витовт, сын Кейстута. Воспитанный в православии сын Ольгерда Яков (Ягайло или Ягелло) позже принял католичество. Конечно, не следует преувеличивать глубину религиозных убеждений литовских князей. Во многом их крещение носило формальный характер. Самого Ольгерда московские летописцы называли «зловерным, и безбожным, и нечестивым». После его смерти в мае 1377 года он был сожжен на языческом погребальном костре ― вместе со своими конями и оружием. Позже многим жителям Литовского княжества пришлось делать выбор. Православные ушли под руку московского князя (так поступили братья Ягайло ― Андрей и Дмитрий Ольгердовичи), католики стали служить польской короне.

Поддержка тестя, сильного и воинственного литовского князя Гедимина, много значила для Дмитрия Михайловича. Но еще больший вес для него имела собственная память об отце. Каждый раз, находясь возле Спасо-Преображенского собора внутри Тверского кремля, он видел могилу отца и сознавал, что тот пока остается неотомщенным. Он надеялся, что день возмездия придет.

И такой случай представился, правда, только через 7 лет после гибели Михаила Ярославича.

На Кашин, крупный город Тверского княжества, со значительными военными силами в 1321 году вышел Юрий Данилович. Скорее всего ему хотелось еще раз продемонстрировать свою власть и безнаказанность. Вероятно, был расчет и на богатую добычу. Но Дмитрий Михайлович не зря носил прозвище Грозные Очи. Он вывел свои войска навстречу соединенным московским и суздальским отрядам под руководством Юрия. Военное противостояние не привело к сражению. Стороны заключили мир, по которому Дмитрий передал Юрию 2000 рублей в качестве дани для передачи в Орду от Тверского княжества.

Не исключено, что Юрий Данилович посчитал свой поход удачным. Еще бы, без применения силы получить в свое распоряжение огромную сумму денег.

Зимой 1322 года Юрий Данилович, взяв с собой полученное от Твери для татарского хана серебро, направился в Великий Новгород. Предполагают, что он хотел пустить их в оборот, выручку оставить себе, а после завершения торговых операций передать дань в Орду.

Дмитрий Михайлович зорко наблюдал за действиями соперника. Когда он убедился, что Юрий и не собирается полученные деньги отдать в Орду, то понял, что судьба предоставила ему шанс поквитаться с московским князем. Сестра хана давно уже умерла, и рассчитывать на теплоту родственных чувств к себе со стороны правителя Золотой Орды Юрий Данилович уже не мог. А утаивание налогов не могло не вызвать гнева хана.

Так и случилось. Более того, не дожидаясь объяснений от Юрия, хан передал ярлык на великий владимирский стол самому Дмитрию Михайловичу. Так второй раз великое княжение получил тверской князь.

А московский князь бездарно потерял великое княжение через три с половиной года, как получил его, хотя стремился к нему более 13 лет.

Хан продолжал ожидать к себе для объяснений Юрия Даниловича. Тот пытался прибыть в Золотую Орду, но на дорогах его стерег брат Дмитрия, Александр Михайлович. Тверским князьям хотелось, во-первых, лишить ненавистного им Юрия финансовых средств, которые могли бы помочь тому подкупить советников хана. Кроме того, они могли считать справедливым хоть как-то компенсировать те материальные потери, которые Юрий причинил тверской земле. Во-вторых, им было важно самим доставить в Орду московского князя.

Убегая от братьев, растеряв все приготовленные для Орды средства, Юрий спасался в новгородских землях. Но он понимал, что до бесконечности он не может прятаться от хана. Кружным путем через Пермь он смог обойти тверские заставы и оказался в Орде у хана. Туда же поспешили и братья, Дмитрий с Александром. Хан предполагал назначить суд.

А при встрече горячий и вспыльчивый Дмитрий не смог справиться с приступом ненависти и ярости к виновнику гибели своего отца. Н.М. Карамзин описал случившееся в следующих словах: «Там они увидели друг друга, и нежный сын, живо представив себе окровавленную тень Михаилову, ― затрепетав от ужаса, от гнева, ― вонзил меч в убийцу. Георгий [такую форму имени московского князя использовал историк] испустил дух, а Димитрий, совершив месть, по его чувству справедливую и законную, спокойно ожидал следствий... Так одно злодеяние рождает в мире другое, и виновник первого ответствует за оба, по крайней мере в судилище Вышнего!»

Узбек, однако, в отличие от русского историка XIX века, не посчитал, что в своей смерти виновен сам московский князь. Он был возмущен самоуправством тверского князя и приказал было тут же умертвить его. Но советники уговорили хана обождать с решением. Предполагают, что решено было дождаться возвращения Александра Михайловича с выкупом за Дмитрия. Так это или нет ― сказать нельзя. Почти год Узбек держал Дмитрия в неопределенности относительно своего решения, а потом все-таки приговорил его к смерти. Предполагают, что на решение Узбека могло повлиять то, что он опасался связей тверского князя с сильным Литовским княжеством. Ведь Гедимин был тестем Дмитрия.

Обращают на себя внимание ряд совпадений в датах.

Михаил Ярославич был казнен по ложному обвинению московского князя 22 ноября 1318 года. Почти ровно через 7 лет, 21 ноября 1325 года, в канун дня памяти погибшего, Дмитрий Михайлович отомстил за смерть своего отца. Самого же Дмитрия золотоордынский хан распорядился казнить в день его рождения, когда тому исполнилось ровно 28 лет ― 15 сентября 1326 года.

Александр Михайлович

Много трагического произошло с 1304 года, когда Москва стала оспаривать у Твери первенство на Руси. Мученическую смерть принял оклеветанный московским князем Юрием Даниловичем тверской князь Михаил Ярославич. Казалось, не брезговавший ничем для приобретения великого княжения московский князь мог торжествовать, когда хан Золотой Орды вручил ярлык ему. Но корыстолюбие Юрия Даниловича сослужило ему плохую службу. Узнав об утаивании им дани, хан Узбек передал великое княжение тверскому князю Дмитрию, старшему сыну ранее казненного Михаила. Желая наказать, говоря современным бюрократическим языком, нарушителя финансовой дисциплины, хан вызвал Юрия Даниловича к себе в Орду на суд.

Однако суд не состоялся.

В канун дня памяти казненного в Орде Михаила его сын, новый великий князь Дмитрий Михайлович, встретил в Орде московского князя. Встреча, скорее всего случайная, оказалась роковой для обоих. Какие чувства овладели Дмитрием, когда он увидел перед собой виновника гибели своего отца ― нетрудно представить. Нрав Дмитрия передает его прозвище: Грозные Очи. Не сумев сдержать свою ярость, тверской князь выхватил саблю и зарубил Юрия. А за это самоуправство хан Узбек распорядился судить его. Приговор был предсказуем. Дмитрия Грозные Очи, присвоившего себе право судить и казнить, в свою очередь самого казнили в Орде.

У властелина над русскими князьями, хана Узбека, был выбор, кому отдать великое княжение. Видимо, желая остаться в глазах подвластных ему князей справедливым государем и избежать упреков в пристрастности, он передал великое княжение опять в Тверь. Александр Михайлович, младший брат казненного Дмитрия, став великим князем владимирским, по-прежнему предпочитал жить в родной Твери.

Беспристрастное решение хана обернулось такой трагедией, по сравнению с которой гибель Михаила Ярославича и Дмитрия Михайловича можно рассматривать лишь как пролог к страшным событиям для всей тверской земли. После того потрясения, какое Тверь испытала вскоре после занятия Александром великого престола, она уже никогда не смогла оправиться.

Начало событий не предвещало катастрофы, хотя и вызвало некоторое напряжение.

Почти сразу же после того, как великим князем владимирским стал Александр Михайлович, в 1327 году в Тверь прибыл ордынский царевич Чолхан. Нередко историки утверждают, что татарский посол приехал вместе с Александром. Чолхан имел основания, чтобы упиваться собственной значимостью. Во-первых, он был двоюродным братом самого хана Узбека. Во-вторых, он был сыном Тудакана, который попал в русские летописи как предводитель «Дюденевой рати». Дюдень ― так русские переиначили имя ордынца, который привел на Русь по поручению хана Тохты огромное войско («рать»), разорившее полтора десятка русских городов. Ущерб был настолько велик, что Дюденеву рать сравнивали с нашествием самого Батыя. Разрушенные города, сожженные села, тысячи угнанных в плен и проданных на чужбину русских людей ― вот чем был поход отца Чолхана в 1293 году. Самого же Чолхана летописцы называют Шевкалом или Щолканом, а в народной песне, сложенной по происшедшим событиям, его именуют Щелканом Дудентьевичем (Дюденевичем).

С какой целью Чолхан оказался в Твери, историкам точно неизвестно. Чаще его называют послом хана, иногда высказывают предположение, что Чолхан собирался получить дань с русских княжеств, и пишут, что он был баскаком. Историки также сообщают и о том, что ему, возможно, было поручено обеспечить вооруженную охрану и безопасность сборщиков дани. Возможно даже, что во время пребывания Александра в Орде Чолхан помог тому получить ярлык на великое княжение, а теперь приехал получить обещанную взятку. Во всяком случае прибытие высокопоставленного ордынского чиновника в родной город Александра Михайловича вскоре после передачи тому великого княжения наверняка не преследовало по отношению к нему враждебных целей.

Прибытие татарского вельможи на русскую землю не было чем-то необычным. А вот его манеры, как и поведение его свиты, оказались невыносимыми для жителей Твери.

Высокомерный ордынский посол изгнал тверского и великого владимирского князя из его княжеского терема. Он решил, что ему и его отряду по статусу подходит только резиденция самого князя. Александр Михайлович покорился, понимая, насколько опасно возражать заносчивому и надменному родственнику хана. Ведь этот хан уже казнил и его отца, и его старшего брата.

Следом за своим предводителем стали бесчинствовать и воины из татарского отряда. Летописец записал, что началось «великое гонение на христиан ― насилие, грабеж, избиение и поругание». В песне о Щелкане Дудентьевиче пелось, что татары начали:

 
И вдовы-то бесчестити,
Красны девицы позорити,
Надо всеми наругатися,
Над домами насмехатися.
 

Представить, как это все происходило, нетрудно. Вот гурьбой татарские удальцы заходят в лавку купца, забирают, что им понравилось, а напоследок в благодарность награждают его ударами плетей. Вот они врываются в усадьбу и отбирают нажитое имущество, а увидев дочку или жену хозяина, хватают ее и тащат с собой. Увидев храм, заходят внутрь, не спеша оглядывают иконы и отдирают оклады, где побогаче, чтобы серебра и жемчуга было побольше. Вот на площади развели костры, тут же свежуют отобранных у местных жителей овец, готовят на кострах привычную еду. Не такое уж большое татарское войско оказалось в городе, а как будто везде одни татары: смеющиеся, довольные, жадные. И так день прошел, другой...

Жители города обратились к князю, просили, чтобы защитил их от безбожных татар, нельзя же терпеть такое насилие.

Что было делать Александру Михайловичу? Он пытался объяснить, что нет возможности защититься от произвола ханских посланников, что надо терпеть. Люди злобились, не в силах мириться с непрекращающимся надругательством.

И вот в день Успения Богородицы, 15 августа, в события вмешался случай, тот самый случай, когда ничтожная причина приводит к грандиозным потрясениям всего существующего порядка.

Некий тверской дьякон Дудко решил напоить волжской водой свою кобылицу. Лошадь была хороша: молодая, тучная, красивая. И эта лошадь унесла с собой все благополучие тверской земли. Увидели татары лошадь, понравилась она им, и решили они забрать ее себе. То ли съесть ее хотели ― а конина для татар привычная еда, ― то ли решили использовать в своих походах. Дьякон же любил свою лошадь настолько, что вцепился в повод и никак не хотел отдавать ее татарам. И те проявили необычное терпение, не зарубили сразу строптивого дьякона Дудка, а стали вырывать уздечку из его рук и прошлись, наверно, по нему нагайкой. Как сказано в «Повести о Шевкале», включенной в Рогожскую летопись и в Тверской сборник, «диакон же, съжаливъси зѣло, начатъ въпити, глаголя: „О мужи тфѣрстии, не выдавайте!“ («дьякон же очень огорчился и стал вопить: „Люди тверские, не выдавайте!“).

Атмосфера в городе сгустилась настолько, что достаточно было малейшего повода, чтобы произошел взрыв народного негодования. Когда разнесся крик дьякона над Волгой, на помощь ему кинулись находившиеся рядом люди. Тут уж татары обнажили мечи, но силы были неравны. Попытка отобрать лошадь у дьякона оказалась для них гибельной. Что дальше стало с лошадью и с самим дьяконом Дудком ― летописец не сообщил. Их судьба уже никого не интересовала. Вот о чем говорится в летописи: «И удариша въ вся колоколы, и сташа вечемъ, и поворотися град весь, и весь народ в том часh събрася. И бысть в них замятня, и кликнуша тфhричи и начаша избивати татаръ, где котораго застропивъ...» («И ударили во все колокола, стали вечем, и восстал город, и сразу же собрался весь народ. И возник мятеж, и кликнули тверичи и стали избивать татар, где кого поймают...»).

Убивали всех татар, кого где поймали. Убили и самого Чолхана. Убили всех, кроме пастухов, которые пасли за городом коней. Сев на лучших жеребцов, те домчались до Москвы, а оттуда добрались в Орду, где и сообщили о восстании тверичей и о гибели всего отряда Чолхана.

Дальше в летописи лаконично говорится, что хан Узбек «зимой послал рать на Русскую землю ― пять темников, а воевода у них Федорчук, и убили они множество людей, а иных взяли в плен; а Тверь и все тверские города предали огню». Одному темнику подчинялось 10 тысяч воинов, а количество темников говорит об общей численности татарского войска ― 50 тысяч. Князь Александр вместе с семьей бежал в Псков.

В других летописях содержатся дополнительные сведения о восстании. В них говорится о том, что инициативу проявил и сам князь Александр Михайлович. Приводятся детали смерти Чолхана. Тот заперся вместе с остатками своего отряда в княжеском тереме, который выбрал для себя резиденцией, а осаждающие его подожгли. Вместе с княжеским двором татары сгорели заживо. Предположение об участии князя и его дружины правдоподобно. Во-первых, с профессиональными вооруженными бойцами из отряда Чолхана вряд ли легко могли справиться простые горожане, ремесленники, схватившие в пылу драки, что попалось под руку. Поэтому участие в схватках членов княжеской дружины вполне вероятно. Во-вторых, распоряжение о том, чтобы сжечь княжеский дворец, мог отдать скорее всего только сам князь. Да и не таков был характер тверских князей, чтобы оставаться в стороне от схватки!

Есть летописное подтверждение об участии видного представителя окружения Александра Михайловича в восстании: «Щолкан же утече от них во Твери же на двор великого князя и заперся в сенех своих с своими людьми, тверичи же приступая к сенем и не може его взятии и сожгли сени, и Щолкан с людьми своими был тут, сгорел в сенех, и Дмитрия Нащоку тут у сеней ранили по щеке, на великого князя дворе». Дмитрий Нащока ― это предок знатного русского семейства Нащокиных, получивших свое родовое прозвище, ставшее потом фамилией, именно во время описываемых событий. Если участвовало в восстании окружение тверского князя, то и сам он не мог оставиться безучастно в стороне.

Народная песня о Щелкане Дудентьевиче вообще не упоминает князя в числе участников восстания. В ней защитниками обиженных выступают два удалых брата Борисовича. Вот как, согласно песне, проходила встреча народных заступников со спесивым татарским вельможей:

 
Подарки принял от них,
Чести не воздал им:
В те поры млад Щелкан
Зачванился он, загорденился.
И они с ним раздорили:
Один ухватил за волосы,
А другой за ноги,
И тут его разорвали.
 

Завершается песня оптимистичным утверждением, что за смерть татар никто не пострадал: «ни на ком не сыскалося». В действительности расправа татар над всей тверской землей была крайне жестокой. В народной же памяти более глубокой след оставила безудержная вольница народного гнева по отношению к насильникам, а не последовавшая за этим карательная экспедиция.

В репрессиях участвовало не только 50-тысячное татарское войско под командованием ордынского полководца Федорчука. К «Федорчуковой рати», как ее назвали потом летописцы, присоединились полки московского князя Ивана Даниловича, получившего от хана ярлык на великое княжение, и его союзника, суздальского князя Александра Васильевича. Причем историки, как правило, отдают первенство в расправах даже не татарину Федорчуку, а московскому князю, подчеркивая, что именно Иван Данилович опустошил всю тверскую землю, разграбив Тверь, Кашин, многочисленные селения. Более того, ряд историков подчеркивают, что московский князь сам, по своей инициативе, не дожидаясь вызова от хана Узбека, направился к тому, убедил того дать ему ярлык на великое княжение и вызвался наказать мятежную Тверь, для чего выпросил подкрепление, пообещав, возможно, богатую добычу участникам похода.

После похода в городах и селах на месте сгоревших домов печально и нелепо торчали печные трубы. В центре самой Твери возвышался закопченный в дыму пожара Спасо-Преображенский собор. Он уцелел только потому, что был построен из камня. Те жители, кто не успел убежать и спрятаться, были убиты или угнаны в плен, а потом проданы в рабство.

Вернувшиеся в родной город младшие братья Александра, Константин и Василий Михайловичи, вместе со своей матерью Анной, как писал летописец, «седоша в Твери в велицей нищете и убожестве, понеже вся земля Тверская пуста, и все быше леса и пустыни непроходимые, крамолы ради и лукавства и насилия Татарского». После этой катастрофы Тверь уже никогда не имела серьезных возможностей осуществить свои надежды на лидерство среди русских княжеств.

В разразившейся трагедии 1327 года обычно обвиняют татар, которые вели себя в Твери как в только что завоеванном городе, грабя и насилуя. Нередко историки упрекают и самого Александра Михайловича, который не смог остановить восставших тверичей и не укротил их гнев. Действительно, будь на месте 26-летнего Александра Михайловича его прославленный тезка Александр Ярославич Невский, события вполне могли бы повернуться по-другому. В 1257 году новгородцы стали протестовать против переписи населения, проводимой татарами с целью установления размера дани. Александр Невский, имевший в то время ярлык на великое княжение, распорядился наказать бунтующих: «овому носа урезаша, а иному очи выимаша». Своенравные новгородцы стерпели такое пренебрежение своими вольностями и подчинились требованию татар, которое самым жестоким образом поддержал Александр Невский. А тверской князь поддался стихии народного бунта. Более расчетливый и хладнокровный правитель нашел бы способы притушить раздражение жителей города и ублажить татар. Не только одну кобылицу некстати подвернувшегося им дьякона Дудко подарил бы он свите Чолхана, а распорядился бы пригнать татарам целый табун отборных лошадей.

Внимательное изучение обстоятельств антитатарского восстания 1327 года дает возможность предположить, что истинный виновник и организатор трагических событий остался в тени. Вспомним, кто выиграл от случившейся катастрофы в Твери? На этот вопрос есть один ответ ― после 1327 года московский князь усилился настолько, что с Москвой после этого не могло на равных конкурировать ни одно русское княжество. А Иван Данилович, безусловно, искренне любил московскую землю и хотел ее возвышения. Так же искренне он ненавидел тверских князей, которые причинили столько неприятностей московским князьям. Именно тверской князь Дмитрий стал непосредственным виновником гибели Юрия, старшего брата Ивана Калиты. И, конечно, Иван Данилович не зря был впоследствии прозван Калитой. Ему был интерес участвовать в карательном походе на Тверское княжество, чтобы воспользоваться возможностью пограбить тверскую землю и пополнить бюджет своего родного княжества. Историками практически единодушно отмечается политический талант Ивана Даниловича и его склонность к интригам, которые проявились в пору его пребывания великим князем. А разве не мог московский князь, имея самые серьезные мотивы, реализовать свои способности ранее, организовав совсем несложную акцию в ненавистной ему Твери?