Текст книги "Рюриковичи. Исторические портреты"

А сожженный Печатный двор повелением царя был снова отстроен. Книгопечатание на Руси, начавшееся через 100 лет после изобретения Гутенбергом подвижного шрифта, было продолжено.

В 1909 году в Москве Ивану Федорову был поставлен памятник. Значимость книгопечатания для развития человеческой цивилизации отмечена, в частности, тем, что в 2000 году отмечался 600-летний юбилей Иоганна Гутенберга, а сам он назван человеком тысячелетия (по версии журнала «Time Life Magazine»). Легкость распространения информации предопределила последующие социальные и политические изменения. Печатное слово стало грозной силой. При этом точный год рождения предтечи информационной революции неизвестен. Также неизвестно, как он выглядел. Все имеющиеся портреты Гутенберга ― плод фантазии художников.

В Европе типографское дело не всегда развивалось гладко. Король Франциск I, не всегда удачно пытавшийся завладеть итальянскими городами, в 1535 году запретил книгопечатание во Франции. Это при том, что сам король был покровителем многих писателей, в том числе Франсуа Рабле и поэта Клемана Маро. Именно Франциск I дал приют и обеспечил достойную жизнь находившемуся тогда уже в преклонном возрасте Леонардо да Винчи, назначив ему пенсию в 100 золотых экю и подарив замок Клу, в котором тот и умер 23 апреля 1519 года. Запрет на книгоиздание продлился недолго. Возможно, здесь сыграло роль и то, что сестра просвещенного короля, Маргарита Наваррская, сама писала стихи, поэмы, пьесы. Наиболее известен ее «Гептамерон» («Семидневник»), напоминающий по своей структуре известный сборник новелл Джованни Боккаччо, но написанный на сюжеты, более реальные и близкие к жизни, чем у великого флорентийца. Как и он, королева Наваррская не жалела сатирических красок для описания церковников.

Время Ивана Грозного запомнилось россиянам появлением одной всем известной книги. Отношение к ней в разные годы было разным, от безоговорочного одобрения до столь же безоговорочного осуждения. На это можно заметить, что для того, чтобы судить книгу, надо ее прочитать. Книга представляет свод житейских правил и была написана священником Сильвестром (близким советником Ивана в раннем периоде правления). Называется она «Домострой». Ее автор был противником крепостного права: «Я всех своих рабов освободил и наделил, я чужих выкупал из рабства и отпускал на свободу».

У разных книг разные судьбы. В 1543 году была опубликована «святотатственная» книга Николая Коперника «О вращении небесных тел» (правда, после смерти автора). Предусмотрительность польского астронома не была лишней. Книга будет запрещена папой в 1616 году и вновь разрешена в 1882 году. За приверженность идеям этой книги Галилей был заключен инквизицией в тюрьму, где и умер в 1642 году. Интерес к астрономии в те годы для европейцев мог оказаться гибельным. В 1600 году инквизиторы в Риме сожгли Джордано Бруно, который пытался доказать множественность обитаемых миров во Вселенной.

В жизни трагическое странным образом соседствует со смешным и забавным. В те же времена появился обычай безобидных розыгрышей на 1 апреля. По указу короля Франции Карла IX начало нового года в 1564 году было перенесено на 1 января, тогда как ранее он праздновался после весеннего равноденствия ― 1 апреля. В дополнение к официальному новому году французы получили еще и неофициальный, «обманный», шуточный праздник. Очень быстро в этот день вместе с ними стали шутить и жители других европейских стран, а при Петре I ― и россияне: «Апреля в первый день обман ― Забава общая в народе», ― писал поэт Сумароков.

Чтобы упорядочить день празднования Пасхи (первое воскресенье после полнолуния за днем весеннего равноденствия 21 марта), папа Григорий XIII ввел взамен юлианского календаря более точный, который получил название григорианского. Для исключения расхождения календарного года с астрономическим согласно булле папы после 4 октября 1582 года во всех католических странах наступило сразу 15-е. Протестантские страны, не признававшие авторитет папы римского и его буллы, продолжали пользоваться прежним, хотя и менее точным календарем. Ориентация Петра I на протестантскую Голландию привела к тому, что и Россия стала пользоваться устаревшим юлианским исчислением длительности года. Старый стиль сохранился вплоть до декрета советского правительства, когда после 31 января 1918 года наступило сразу 14 февраля.

Великие географические открытия расширили знания европейцев о планете. Из материков осталась неоткрытой только Антарктида. Вышел «Атлас» ― сборник карт и описаний стран Европы, составленный фламандцем Герардом ван Кремером (годы жизни 1512–1594). Латинизированный вариант его имени ― Меркатор ― увековечен в названии предложенной им цилиндрической равноугольной проекции карты. Эта картографическая проекция используется сейчас в качестве основной для морских карт.

Изменилось время ― стала другой жизнь. Изменились представления о том, как следует развлекаться и чему надо посвящать свое время.

Гибель французского короля Генриха II в турнирном поединке со своим маршалом и фактическим правителем страны графом Монморанси в 1559 году совпала с падением популярности рыцарских показательных боев. Появление мушкетов сделало бессмысленными громоздкие рыцарские доспехи, весившие более 40 килограмм. Не нужно стало оттачивать и приемы таранного удара копьем, искусство владения мечом и булавой.

Однако 700-летняя история рыцарских турнирных боев с их подробными правилами ведения схватки и кодексом рыцарской чести не могла не оставить глубочайшего следа во всей западноевропейской культуре, системе общественных связей и отношений. Турнирные схватки проводились не только среди профессиональных воинов. Они были популярны и среди «низшего сословия». Горожане тоже проводили свои состязания: схватки на дубинках, бои без оружия, соревнования в стрельбе из лука и арбалета.

Наступление новой эпохи проявилось и в других областях. В 1571 году, 7 октября, состоялось последнее сражение на море с использованием гребных судов. При Лепанто ранее непобедимый османский флот потерпел поражение от кораблей Святой лиги (соединенные силы Венеции и Испании). В бою участвовал рядовым волонтером Мигель де Сервантес Сааведра. Два ранения в грудь и изувеченная левая рука не помешают ему впоследствии прославить свое имя. Оставшейся здоровой правой рукой он напишет множество литературных произведений и среди них ― бессмертный «Дон Кихот». Время рыцарских подвигов ушло, и нищий Рыцарь печального образа не может не вызвать ничего, кроме сочувствия и насмешки. Несмотря на все старания, ему не удается установить на земле власть истины и справедливости, устранить насилие и защитить слабых.

Бессмертие Дон Кихота в мировой литературе во многом определено противоречием между высокими мыслями и чувствами и нелепыми поступками, которые были вызваны порывами его сердца и ума. В Иване Грозном поражает несоответствие между теми целями, которые он ставил перед страной, и теми тираническими методами, которыми пытался их достичь.

Иван Васильевич ― это далеко не Рыцарь печального образа. Но его жизнь тоже являет собой пример раздвоения личности или «двойственности характера», как удачно выразился В.О. Ключевский.

Одно из самых впечатляющих воплощений образа Ивана Грозного в искусстве принадлежит Марку Антокольскому. Созданная им в 1871 году скульптура находится в Русском музее (бронза), Третьяковской галерее (мраморное повторение, 1875), в лондонском Кенсингтонском музее (гипсовая копия).

На коленях царя раскрытая книга с закладкой, видно, что ее часто читали и подолгу размышляли над прочитанным. В левой руке ― четки с крестиком, на голове ― монашеская скуфья, небольшая мягкая круглая шапочка. Но в его облике нет ничего от смиренного книжника. Четки стиснуты так, что на напряженном кулаке выступили костяшки. Правая рука судорожно сжимает подлокотник трона. Пальцы ― как когти хищной птицы. Локоть руки приподнят, одна нога выдвинута вперед. Кажется, уже сейчас сидящий царь готов встать, чтобы идти и стремительно вершить свой скорый суд. Но само тело как бы вжалось в спинку кресла и даже немного отклонилось. Как будто стремясь вперед, царь в то же время ищет укрытия от реальной или воображаемой опасности. Из-под сдвинутых бровей настороженный взгляд. Лицо худое, даже изможденное, с глубокими резкими складками. Но в нем нет слабости, наоборот, все черты излучают властность, волю и силу, показывают сосредоточенную работу мысли. И при этом в напряженном лице видна какая-то задумчивость и странная отрешенность. Рядом с троном ― знаменитый посох царя. Его страшный острый наконечник не виден, он погружен в пол.

Иван Грозный стал героем многих художественных произведений в литературе, живописи, кинематографе, даже в музыке. А памятника ему в нашей стране нет. Трудно объяснить, почему среди скульптур памятника «Тысячелетие России» есть казацкий атаман Ермак, но нет царя, который присоединил Сибирь к России. Сложно понять, почему на памятнике можно видеть фигуры Алексея Адашева и Сильвестра, но нет царя, советниками которого они были. Есть среди государственных деятелей даже Анастасия, первая жена Ивана Васильевича, а его самого нет.

Справедливо ли, что отдана дань уважения перечисленным персонажам русской истории, а центральная фигура событий того времени отсутствует?

Дважды на памятнике представлена скульптура Ивана III, деда московского царя. Один раз ― среди фигур среднего яруса, символизирующих основание самодержавного государство и свержение татарской власти. Второй раз ― среди государственных деятелей на нижнем горельефе.

Не умаляя свершений Ивана III, нельзя не признать, что его внук, Иван Грозный, существенно продвинулся в построении централизованного государства, значительно расширил территорию страны, распространил свою власть на казанских и астраханских татар ― старинных врагов русского народа, добился международного признания царского титула правителей Московского государства. Явственно осознание царем величия нашей страны в его письмах другим монархам: королю Швеции Юхану и английской королеве Елизавете. Царь не скрывал своего чувства превосходства над ними, даже высокомерен в своих письмах. Это был мощный характер, обуреваемый сильными страстями, не всегда умеющий справиться со своими пороками. Но он и сам понимал, насколько далеко его поведение от христианских добродетелей, и каялся в этом, называя себя «нечистым и скверным душегубцем»: «Сам вечно среди пьянства, блуда, прелюбодеяния, скверны, убийств, грабежей, хищений и ненависти, среди всякого злодейства». А ведь мы не знаем о раскаяниях других европейских монархов, которые превосходили в своих жестокостях русского царя. Если сам Иван Грозный осудил себя, и уже более 500 лет, как предстал перед Божьим судом, то вправе ли судить его люди XXI века? Его имя связывают с казнями, но он умел также и миловать. Безграничная власть, которой он добился своим правлением, ускорила централизацию страны, но она же наложила тяжкий отпечаток на его личность.

Грозный царь принадлежит истории нашей страны. Независимо от чьего-либо желания нельзя Россию представить без величественной Волги, крупнейшей водной артерии всего европейского континента, которая стала русской рекой при Иване Васильевиче. Также нельзя представить нашу страну без Сибири. Таковы самые заметные результаты осуществления политических и военных замыслов царя, его настойчивости и стратегического предвидения.

А памятник Ивану Грозному в нашей стране все же есть. Им является всемирно известный храм Василия Блаженного с его причудливыми куполами. Как центральный шатер храма объединил в единое целое все его купола, так и Москва объединила вокруг себя остальные земли под правлением первого русского царя.

Федор Иоаннович Блаженный

Иван Грозный не заблуждался относительно способности своего наследника Федора, третьего сына от первого брака, править государством. В сердцах он даже говорил, что тот «больше похож на пономарского, чем на великокняжеского сына». В завещании, в которое Иван Васильевич внес изменения буквально в день своей смерти, царь определил состав совета из четырех доверенных лиц. В их число вошли Иван Мстиславский, Иван Шуйский, Никита Романов и Богдан Бельский. Совет должен был помочь Федору править государством, к тому времени обладавшим обширными территориями и значительным населением.

Ни шитые золотом одежды, ни украшенная самоцветами и отороченная драгоценным мехом золотая царская шапка, ни скипетр с державой («золотым яблоком») не могли придать царственного величия последнему представителю рода Рюриковичей, занявшему 31 мая 1584 года престол по праву наследования. Как показало вскрытие гробницы в Архангельском соборе, Федор Иоаннович имел рост около 160 сантиметров, был ширококостным, с маленькой головой. Отзыв современника подтверждает результаты анатомического исследования. Вот это описание: «Росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется... Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, малоспособен к делам политическим и до крайности суеверен».

Привлекали его церковные службы, он любил слушать сказки и звонить в колокола. Мирские дела и заботы о государстве, в котором он царствовал, Федора волновали мало. Свой день царь Федор начинал с молитвы: «Господи, сохрани меня, грешного, от злого действия». Он действительно никому ничего злого не сделал. В народе его называли Блаженным

Тот, кто пишет завещание, обычно считает, что он управил все свои дела на этом свете и приготовился к переходу в иной мир. Такая убежденность нередко бывает всего лишь иллюзией, потому что очень часто реальное развитие событий идет своим ходом и независимо от воли покойного. Так получилось и с опекунским советом, которому Иван Грозный поручил держать вместе со своим сыном бразды правления страной. Честолюбивые и амбициозные вельможи не доверяли друг другу и стремились сосредоточить в своих руках единоличную власть.

Больше возможностей выдвинуться было у Богдана Яковлевича Бельского. Он был одним из самых близких людей Ивана Грозного, его «неотходным хранителем». Царь поручал ему конфиденциальные дела, например, касающиеся переговоров о возможном бракосочетании царя с Мэри Гастингс, племянницей английской королевы. Иван Васильевич был набожен, но при этом верил в чародейство и волшебство, проявлял интерес к мнениям колдунов, астрологов, гадалок. Всеми этими «специалистами оккультной магии» ведал как раз Бельский. Отменив опричнину, царь сохранил «двор». Так именовался охранный корпус, нечто наподобие придворной гвардии или преторианцев в Римской империи. Этой дворовой охраной командовал тоже Богдан Яковлевич.

Первым шагом Бельского стала попытка возродить опричнину, чтобы усилить свои полномочия. Возникли волнения, его противники вооружились, стали штурмовать Кремль. В ходе перестрелки около 20 человек погибло. Царь Федор Иоаннович не стал поддерживать Богдана Бельского, восставшим было объявлено о его ссылке. Волнения улеглись.

Место Богдана Бельского в опекунском совете занял Борис Годунов, шурин нового царя. Для него очень важна была устойчивость трона, потому что это означало благополучие родной сестры, царицы Ирины, и его собственное преуспеяние. До этого времени многие из бояр превосходили Годунова своей властью, а сейчас он начал выдвигаться вперед.

Одним из первых шагов явилось удаление из Москвы двухлетнего сына Ивана Грозного от последнего брака. Хоть этот брак по церковным канонам и считался незаконным, но все-таки в нем был рожден царский сын. Как элита Московского государства, так и простой народ не могли не задавать себе вопрос, кого из двух сыновей предпочтительнее видеть на троне. Царевича Дмитрия вместе с матерью, Марией Федоровной Нагой, и другими родственниками сослали в Углич.

Следующим шагом Годунова было удаление главы опекунского совета Ивана Федоровича Мстиславского. Тот еще с детского возраста был близок к Ивану Грозному, участвовал в развлечениях и забавах юного царя. Годунову удалось добиться в 1585 году пострижения боярина и отправки того в Кирилло-Белозерский монастырь. В следующем году Мстиславский скончался.

Другие бояре не собирались спокойно наблюдать за усилением Бориса Федоровича Годунова. Составился заговор, во главе которого были князья Шуйские. На свою сторону они привлекли высшее духовенство, включая митрополита Дионисия. Слабым местом заговорщики сочли отсутствие детей у царской четы. Было решено обвинить царицу, сестру Бориса Годунова, в бесплодии. На имя царя Федора Иоанновича было составлено почтительное прошение, чтобы тот «чадородия ради второй брак принял, а первую свою царицу отпустил во иноческий чин».

Обычно слабовольный царь неожиданно воспротивился, чтобы его жена постриглась в монахини. Он не хотел с ней расставаться, а другие женщины его не интересовали. Годунов расправился с участниками заговора, но достаточно мягко. Широких казней не было, кроме нескольких вельмож, которых опасался Борис, все остались живы. Некоторых выслали из Москвы, некоторых постригли в монахи. Сильнее всех пострадал митрополит. Его лишили сана митрополита и отправили в Хутынский монастырь. Новым митрополитом стал Иов, поддерживающий Бориса Федоровича.

Так, без особых репрессий по отношению к противникам, избежав волнений в государстве, боярин Борис Федорович Годунов стал полновластным правителем при царе. Он энергично взялся за устроение государственной жизни.

Самым важным было завершить войну с Речью Посполитой. Одним из первых жестов московского правительства стало возвращение домой пленных, при этом их еще и щедро наградили. Предпринимались меры по нормализации отношений с другими странами. В 1585 году в Москву прибыл посол из Франции. Более чем за 500 лет это было первое французское посольство на Русь с тех пор, как из Франции к Ярославу Мудрому прибыли в Киев сватать его дочь за короля Франции. В декабре 1586 года было заключено перемирие со Швецией на четыре года.

Разорение страны в связи с затяжной Ливонской войной, усиление закрепощения крестьян и их эксплуатации, присоединение новых малоосвоенных земель привели к оттоку населения из центральных областей на окраины. В результате массового переселения стало возникать казачество на Дону, Волге, Яике. Казаки были полезны московскому правительству как защита против набегов крымских татар. И ногайские татары тоже не всегда были спокойны. Однако казаки охотно грабили купцов на торговых путях, которыми являлись и Волга, и Дон. Собираясь крупными отрядами, совершали разбойные набеги в Персию и Турцию. А это приводило к осложнениям в отношениях с этими странами.

В результате сложных и длительных переговоров в 1594 году был заключен договор с персидским шахом Аббасом.

В 1585 и 1586 гг. в Москве побывали послы из Бухары и Ургенча. Послы из Кахетии (Грузия) передали 9 октября 1586 года Федору Иоанновичу грамоту, в которой кахетинский царь Александр выражал желание перейти «под царскую руку». Кахетинский царь 28 сентября 1587 года принял присягу «за всю Иверскую землю на том, что ему и его детям со всею Иверскою землею быти в государеве жалованье под его царскою рукою».

Тем временем в конце 1586 года умер польский король Стефан Баторий. Приготовления к новой войне с Речью Посполитой были приостановлены. Дальше случилось совсем неожиданное. Кандидатура мягкосердечного русского царя была выдвинута на польско-литовский престол. Прошли переговоры с императором Священной Римской империи Рудольфом II. Кандидатура Федора Иоанновича не прошла во многом из-за сопротивления Османской империи, не желавшей усиления России. Тем не менее от активизации дипломатических переговоров в этом направлении был получен результат. В 1587 году русские послы заключили сепаратное перемирие с Литвой на 15 лет. Россия выдвинулась на Северный Кавказ. В июле 1588 года, после достижения соглашения с кабардинским князем, началось строительство в устье Терека укрепленного опорного пункта.

В это же время шла подготовка к одному из самых значительных событий в истории России и Русской православной церкви. Начались переговоры с константинопольским патриархом об учреждении патриаршества на Руси. Борис Годунов смог добиться своего, и 23 января 1589 года был избран первый русский патриарх. Им стал митрополит Иов. Одновременно произошло появление сразу трех митрополий: новгородской, казанской, ростовской и крутицкой.

Под царствованием Федора Иоанновича страна несколько окрепла. В результате войны со Швецией были возвращены некоторые земли, утраченные в ходе Ливонской войны. Сам царь, несмотря на слабое здоровье, лично участвовал в походе на шведов в 1590 году. В состав России вернулся ряд городов, в том числе Копорье, основанный еще новгородцами 350 лет назад. Стал снова русским Ивангород, основанный прадедом Федора, великим московским князем Иваном III, и названный в его честь.

Окончательна была присоединена Западная Сибирь. Начало освоения Сибири, несмотря на гибель Ермака в 1585 году, оказалось удачным. Войско Кучума, хана Сибирской орды, было разбито, местное население, ханты и манси, с симпатией отнеслось к «белому царю» и его посланцам.

Дальнейшее продвижение в Сибирь носило планомерный характер. Строились укрепленные пункты, закладывались города. В 1586 году была построена Тюмень, в следующем году ― Тобольск. Далее появились города Тара, Пелым, Березов, Сургут, Нарым, Томск.

Новые сибирские города использовались для ссылки неугодных правителям людей. В Березове окончит свои дни некогда всесильный А.Д. Меншиков, Тобольск станет местом ссылки последнего русского царя, Николая II.

Примерно в это же время, когда русские осваивали просторы Сибири, была открыта «Южная земля». Так переводится название Австралии, в которой в 1606 году первыми из европейцев побывали голландские мореплаватели. В 1770 году Джеймс Кук провозгласил новый континент английским владением. Поначалу туда из Англии ссылались уголовные преступники.

В 1591 году в царской семье случилась радость: царица Ирина забеременела. В июне 1592 года царица разрешилась от бремени, родила дочь, которую назвали Феодосией. Радость, однако, сменилась печалью, девочка умерла, не прожив и двух лет.

Россия успевала уделять внимание своим делам в Сибири и в Прибалтике, заботиться о взаимоотношениях с Польшей и проводить свою политику на Кавказе. В 1595 году был отправлен воинский отряд в Дагестан.

Через 14 лет после восшествия на престол, 7 января 1598 года, царь Федор Иоаннович скоропостижно скончался. Государством правил брат его жены, Борис Годунов, которого многие современники и подозревали в отравлении царя. Действительно, в организме Федора после исследования его останков было обнаружено повышенное содержание мышьяка. Во всяком случае подтверждений отравления Годуновым сына Ивана Грозного нет.

Как же дальше развивались события в государстве?

При венчании на царство 1 сентября 1598 года Борис Годунов сказал, что в его царстве не будет «ни сирого, ни бедного», ради чего он готов отдать последнюю свою рубашку. Тогда же он ввел запрет на смертную казнь, пообещав только ссылать преступников «в пустыни сибирские». Такое заявление после казней Грозного говорило о многом. Однако неудачи сопровождали царствование Бориса за исключением первых двух лет.

Он распорядился надстроить колокольню Ивана Великого, на которой среди других колоколов висел и новгородский вечевой колокол. В 1600 году добавился еще один ярус. Колокольня выросла до 81 метра и стала самым высоким сооружением в Москве до середины XIX века, когда был построен храм Христа Спасителя. Она использовалась и как сторожевая башня, с нее видны были окрестности в радиусе 30 км. На площади перед колокольней зачитывали царские указы. С тех пор появилось выражение: «Кричать во всю Ивановскую». Под куполом надпись, в которой указано следующее: «...Повелением великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича... сей храм совершен и позлащен...» Так что можно считать это величественное сооружение своеобразным памятником царю Борису, стоящим до наших дней.

Именно при Борисе появился водопровод в Москве. По поручению царя архитектор Федор Конь продолжил строительство Кремля и других укреплений в Москве. Этот же талантливый зодчий руководил сооружением грандиозных крепостных сооружений в Смоленске. Они сохранились до сегодняшнего дня и изумляют своей мощью. Ход строительства контролировал лично царь.

Выдающееся сооружение фортификационного искусства ― Белый город в Москве (построенный в 1585–1591 гг. по нынешнему Бульварному кольцу) ― было разобрано чуть более чем через 150 лет после своего создания. От него остались только названия, ныне удивляющие непривычных приезжих: Никитские ворота, Покровские ворота, Ильинские ворота... Сегодня это городские площади, а когда-то здесь в крепостной стене и в самом деле были ворота.

Больше повезло смоленской крепости. Несмотря на то, что 24 башни были разрушены, оставшиеся 17 производят внушительное впечатление и позволяют составить верное представление о строительном таланте Федора Коня.

Как часто бывает в русской истории, точно неизвестны ни годы жизни замечательного мастера, ни его происхождение, ни даже точное имя. Предполагают, что его могли звать и Федором Савельевичем Кононовым, и Кононом Федоровичем Савельевым, и как-то еще. Жизненный путь его европейских современников, живописцев и архитекторов, например Италии, нам известен гораздо лучше.

Внимательное отношение к иноземным специалистам, особенно врачам, было характерно для Годунова. Он не только не осуждал проникновение иностранных обычаев в московский быт, но даже и поощрял, в частности брадобритие.

Борис Федорович Годунов был одним из первых правителей страны, если не самым первым, кто ясно понял вред пьянства и старался его ограничить. Уже тогда «кабацкая теребéнь в рваном кафтанишке» была распространенным национальным типом. Даже в сказке говорится: «Не пошел Иван-царевич к отцу, к матери, а собрал он пьяниц, кабацкой голи и давай гулять по кабакам». В другой сказке страсть к вину называется горем: «Горе уж с утра за свое принимается; каждый день зовет купца опохмелиться; много добра в кабак ушло». Борис запретил частную продажу спиртного, стремясь уменьшить вред для народа от его «несчастной страсти к крепким напиткам». Он заявил, что «скорее помилует вора или разбойника, чем корчемника (бутлегера)».

К этому времени относится упорядочение системы мер и весов. «Русская торговая книга» ввела в обиход единые меры длины (вершок, четверть, сажень, верста, основанные на стандартной величине аршина) вместо прежних приблизительных пядей, локтей и поприщ. Введены были также и стандартные меры объема (берковец) и веса (фунт, пуд), просуществовавшие в нашей стране до принятия Международной метрической системы в 1918 году.

В 1600 году Годунов дал поручение искать за границей профессоров для учреждения в России школ и университетов. В Германию, Англию и Францию были посланы учиться 18 боярских сыновей. Никто из них, правда, не вернулся, но в этом виноват не Годунов, а разразившаяся в будущем Смута.

Казалось бы, опытный правитель, полновластный властелин страны при Федоре, знающий все проблемы страны, тонкий и проницательный дипломат, умный и дальновидный человек, ― но не смог справиться со своей новой ролью.

Причина во многом в ухудшении положения народа, с трудом пережившего после 25 лет Ливонской войны несколько последовательных неурожаев. Попытка смягчить последствия голода раздачей зерна из государственных запасов и денег из казны не очень помогла. Наживались спекулянты, скупающие дешевый государственный хлеб.

Ужасы трехлетнего голода (1601–1603 гг.), доведшего народ до людоедства, казались ему страшнее прежнего царствования Ивана IV. Как ни был жесток грозный царь, это не шло ни в какое сравнение с тем, что от голода по всей стране люди вымирали целыми селениями.

Бояре, несмотря на решение Земского собора, избравшего Бориса, считали его выскочкой: «вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач... родом он не знатен». В этой характеристике А.С. Пушкина многое преувеличено, но бояре вполне могли именно так и думать и, исходя из этого, действовать. Борис страшился заговоров против себя. Возникли следственные дела по подозрению в измене, ссылки, заключения в тюрьму, конфискации имущества. Пышным цветом расцвело доносительство. Земский избранник, венчанный на царство с благословения вдовы последнего Рюриковича, превратился в «мелкодушного полицейского труса». «Тяжело стало жить людям: соберутся ли в гости или на улице сойдутся между собою ― сейчас подозрение, лихие люди доносят; оговоренных пытают и мучат...» Такая картина долго еще будет узнаваемой в российском обществе. Бориса во всем преследовали неудачи. Расстроился даже брак его дочери Ксении с датским принцем Христианом, заболевшим и умершим в Москве. Недолгая популярность Бориса в народе быстро сменилась всеобщей нелюбовью. «Не было подозрения и нарекания, которого народная молва не была бы готова повесить на его имя» ― он и Дмитрия в Угличе убил и Девлет-Гирея на Москву навел.

Надо сказать, что не только народная молва считала Годунова виновником смерти царевича Дмитрия. За дипломатическими высказываниями историков о неясности обстоятельств смерти страдающего эпилептическими припадками Дмитрия чаще скрывается их убежденность в причастности Бориса Годунова. Вместе с тем вряд ли Годунов, состоя в это время правителем при царе Федоре, опасался до такой степени провозглашения царем Дмитрия. Он был сыном седьмой жены Ивана Грозного и по этой причине официально считался незаконнорожденным. Сам Годунов венчался на царство лишь через 7 лет после смерти царевича, когда умер царь Федор. Да и в смерти Федора Годунов не был, пожалуй, так уж заинтересован. Женатый на его сестре царь по своему слабоумию ни во что не вмешивался, предоставляя Борису полную свободу действий и неограниченную власть. Есть не менее, а скорее более правдоподобная версия, что убийство 9-летнего ребенка 15 мая 1591 года организовал князь Василий Шуйский. В случае полной реализации своих планов он смог бы скомпрометировать и отстранить от власти Годунова и избавиться от претендента на трон в лице сына Ивана Грозного. Эти планы не осуществились в полном объеме, но тонкий расчет позволил ему очернить Годунова, а в дальнейшем занять царский престол (правда, на короткое время).