Текст книги "Рюриковичи. Исторические портреты"

Конечно, московский Успенский собор был скромнее владимирского, построенного в 1158–1160 гг. при Андрее Боголюбском. Если тот был выше киевской Софии, да к тому же имел пять глав, то ресурсов московского князя хватило только на одноглавый храм. Но все же это был каменный собор, подчеркивающий возросшую мощь Москвы. Заложил его строительство сам митрополит 4 августа 1326 года. Всего Иван Данилович возвел в Москве пять каменных храмов, в том числе и знаменитый Архангельский собор.

Глава русской церкви, митрополит Петр, и раньше подолгу гостил в Москве. Московский князь желал, чтобы тот жил у него еще дольше, а лучше бы перебрался совсем. Его желание осуществилось уже на стадии строительства Успенского храма. Наблюдая за возведением собора, митрополит, по сути, уже переселился в Москву и даже сам работал вместе с мастерами. Житие причисленного к лику святых иерея сообщает: «Получив откровение о близости своей кончины, святитель собственными руками устраивал для себя каменную гробницу близ жертвенника в сооружавшемся храме». Предчувствие не обмануло митрополита. Он скончался в ночь с 20 на 21 декабря 1326 года. При перенесении тела покойного в присутствии духовенства и самого князя свершилось чудо, описание которого приводит житие. Все увидели, «что святой Петр сидит на одре, на котором его несли, и на обе стороны благословляет народ». Похороненный в Успенском соборе Петр, действительно, навсегда остался в Москве. Строительство церкви было завершено уже после кончины инициатора ее возведения. Первый каменный храм в Москве был освящен 4 августа 1327 года. Уже в 1427 году его перестроили, так как он сильно обветшал, возникла угроза падения. Да и вместимость его уже не удовлетворяла появившихся потребностей.

Иван Данилович также находил полное взаимопонимание с преемником Петра, митрополитом Феогностом, получившим посвящение в 1328 году. При нем не только место жительства митрополита было в Москве, но и сама митрополичья кафедра была переведена из Владимира в Москву. Московский князь увидел воочию результаты своей неспешной работы, цель которой он избрал на удивление точно. Москва еще не стала административной и политической столицей, но уже превратилась в духовно-религиозный центр всей русской земли. Во всех русских княжествах православное население видело, что Господь благоволит к московскому князю, если даже митрополия разместилась неподалеку от его терема. Говоря современным языком, Иван Калита позаботился о сочетании административно-политического ресурса и идеологической поддержки. Как показало развитие событий в скором будущем, религиозное воздействие порой превосходило политическое и даже военное.

Вскоре после освящения церкви Успения Пресвятой Богородицы на Руси произошло то, чего, казалось, не ждал никто. С неимоверной быстротой покатились ошеломляющие события. 15 августа 1327 года в Твери перебили свиту татарского вельможи Чолхана. Сам он забаррикадировался в княжеском тереме вместе с теми татарами, кто остался в живых после резни. За дубовыми воротами он пытался выдержать напор разъяренных тверичей. Те в конце концов сожгли живьем Чолхана и его спутников вместе с княжеской резиденцией. Уцелевшие во время погрома татары помчались с вестью об уничтожении отряда Чолхана сначала в Москву, а уж потом в Орду.

Приложил ли Иван Данилович руку к организации этих событий или они развернулись стихийно ― неизвестно. Он уже разменял пятый десяток и в состоянии был продумать и организовать самые изощренные политические комбинации. Разыгравшаяся трагедия в Твери дала ему беспрецедентные возможности для упрочения положения Москвы. Их он реализовал в полной мере.

Историки не имеют единого мнения, сам ли московский князь поехал в Орду предлагать свои услуги по наказанию Твери за восстание против татар и убийство ханского посла или хан Узбек вызвал его к себе с этой целью. В советское время преобладала точка зрения, что Иван Калита воспользовался восстанием в Твери, привел в Тверское княжество войско из Орды и расправился со своим политическим конкурентом. В «Славянской энциклопедии» говорится, что он «отправился в Орду и привел на Русь огромное войско». Автор биографии Ивана Калиты, доктор исторических наук Н.С. Борисов, считает, что московский князь ожидал решения хана, опасаясь попасть тому под горячую руку. Вместе с тем историк приводит отрывок из Московской летописи, из которой недвусмысленно видна инициатива Ивана Даниловича: «Toe же осени [осенью 1327 года] князь Иван Данилович Московский в Орду пошел. Toe же зимы и на Русь пришел из Орды; и бысть тогда великая рать татарская, Федорчюк, Туралык, Сюга, 5 темников воевод, а с ними князь Иван Данилович Московский, по повелению цареву, и шед ратью, плениша Тверь и Кашин и прочия города и волости, и села, и все княжение тверское взяша и пусто сътвориша, и бысть тогда земли великая тягость и много томлениа, множества ради грех наших, кровь хрестианская проливаема бываше от поганых татар, овых в полон поведоша, а другиа мечи изсекоша, а иныа стрелами истреляше и всяким оружием погубиша и смерти предаша, а князь Александр побежал с Твери в Псков...» («Toй же осенью [1327 года] князь Иван Данилович Московский пошел в Орду. Toй же зимой он на Русь пришел из Орды; и собрали тогда большое татарское войско во главе с 5 темниками [в подчинении темника ― 10 тысяч воинов], среди них Федорчук, Туралык, Сюга. С ними по приказу хана шел с войском князь Иван Данилович Московский. Захватили Тверь, Кашин и другие города, волости и села. Все Тверское княжество захватили и опустошили. Было тогда очень тяжело и тревожно, из-за грехов наших множество крови христианской было пролито татарами-язычниками. Кого в плен увели, а других мечами посекли, а иных стрелами перестреляли и всяким оружием погубили, предали смерти. А князь Александр [тверской князь] побежал из Твери в Псков...»).

Из Орды на Русь зимой 1327/28 года отправилась огромная армия в 50 тысяч татарских воинов. К ней присоединились московские и суздальские полки. Дым пожарищ, разоренные города и села, трупы с кружащим над ним вороньем, вьюки с добычей и обозы с награбленным имуществом и бесчисленные пленники, которых ожидала продажа в рабство в чужедальние края, ― таким был итог «Федорчуковой рати». Летописи отметили активное участие Ивана Даниловича в разгроме Тверской земли: «С ними же Иван Московский грядяше и вож им на грады тверскыа бываше» («С ними Иван Московский шел и был проводником на тверские города»).

Проще всего осудить московского князя за разгром Тверской земли. Но карательная экспедиция ордынского войска была спровоцирована действиями самих тверичей. Тверской князь Александр Михайлович только что получил от хана ярлык на великое княжение. Однако он не сумел удержать возмущение жителей Твери и предотвратить восстание. Александр не мог не понимать, чем закончится упоение стихией мятежа. Поэтому он искал спасение в далеком Пскове, отгороженном от татар дремучими лесами. Московскому князю нельзя было перечить хану и отказываться от выполнения его приказов. Иван Данилович стремился обезопасить свою родную землю от погрома. Также московский князь понимал, что теперь, когда Тверь раздавлена копытами татарских коней, он может претендовать на великое владимирское княжение.

Надежды Ивана Даниловича исполнились не полностью. Хан Узбек рассудил иначе. Возможно, он еще плохо знал московского князя, а усердие того в карательном походе пока мало о чем говорило. Возможно, правитель Золотой Орды пытался найти более эффективную структуру русских княжеств. Хан хотел иметь управляемых вассалов. Ему не нужны были повторения восстаний, за которые пришлось бы карать и разорять своих собственных данников.

Великое княжение было разделено между Иваном Калитой и суздальско-нижегородским князем Андреем Васильевичем. Впрочем, это разделение продлилось всего три года. После смерти Андрея единство великого владимирского княжения было восстановлено, и Иван Данилович стал, подобно своим предшественникам на владимирском престоле, старшим среди русских князей.

Дальше деятельность Ивана Даниловича полностью соответствовала его прозвищу. Деньги его интересовали больше всего. Это было оправдано. На нем лежала ответственность за сбор и выплату дани в Орду. Он помнил, что за задержку передачи собранной дани был вызван на суд в Орду старший брат Юрий, сложивший там свою голову. Он помнил, как легко татарскому хану принять решение о казни неугодного русского князя. Он помнил, какому разгрому подверглась тверская земля, проявив неповиновение ордынской власти. Историки приводят содержащиеся в летописях подробности о военных акциях Ивана Калиты в русских землях, допускавших задержку с выплатой дани. Предпринимались даже пытки должников, как это было в Ростове. Старейшего ростовского боярина Аверкия повесили вниз головой. Надо полагать, это были не единичные случаи. Все русские земли почувствовали жесткую руку Ивана Даниловича, которая так благочестиво одаривала нищих мелочью из его знаменитого кошелька. В то же время переселенцам из других княжеств на московские земли Калита предоставлял значительные льготы.

Помимо внимания к сбору дани и обеспечения своевременного поступления денег в Орду, Иван Данилович неуклонно заботился о приращении земель Московского княжества. Он в 1328 году расширил Московское княжество, присоединив к нему «куплею» Галич, Белоозеро и Углич. Это были значительные территории, богатые лесами, пушным зверем, охотничьими соколами. В чем конкретно заключалась сделка «купли», не совсем ясно, но эти земли стали сферой влияния московских князей.

За хозяйственными делами Иван Данилович не упускал из виду тверского князя Александра Михайловича. Ему хотелось, конечно, продемонстрировать хану Узбеку свое рвение в исполнении отданного распоряжения доставить в Орду опального князя. Но еще больше он стремился к тому, чтобы совсем избавиться от потенциального соперника, сжить его со свету.

Началась охота Калиты на своего троюродного брата. В 1329 году огромное войско направилось к Пскову, принявшему Александра Михайловича своим князем. Тот хотел выйти из города и отдаться своим преследователям. Однако псковичи не устрашились и не выдали своего князя. Сказанные ими слова сохранил для нас летописец. Их приводит в жизнеописании московского князя Н.С. Борисов. Такие слова невозможно придумать. У псковского монаха, писавшего летопись, не было причин льстить князю, которого, словно загнанного волка, преследовали хан и Иван Калита. Вот что сказали псковичи тверскому князю: «Господине княже Александре Михаиловиче! Сии тебе посылають во Орду к неверному царю избывающе тебя, дабы тебя в животе не было; а Озбяк присылаешь к ним, а они обещашеся Азбяку, и все у них заодин предати тебя смерти, и ныне не ходи во Орду напрасно себя смерти предати, но сиди во Пскове, и мы вси главы своя за тебя положим» («Господин князь Александр Михайлович! Они посылают тебя в Орду к хану-иноверцу, желая избавиться от тебя, чтобы тебя в живых не было; хан Узбек требует от них, а они обещают Узбеку; все они заодно желают предать тебя смерти. Оставайся в Пскове, и мы все головы за тебя положим»).

Трудно вспомнить еще подобные случаи, когда с такими словами свободные жители города-республики обращались к принятому беглецу, не знающему, где найти приют для себя и своей семьи. Видно, на самом деле тверской князь пришелся по сердцу псковичам. Чем же он мог им понравиться? Князь не запятнал своей чести, отличался храбростью, прямотой, воинскими талантами, был благороден душой, справедлив и добр ― все это и вызвало к нему привязанность вольнолюбивого города Пскова. Готовность псковичей прийти на помощь гонимому, защитить слабого ― что может быть возвышеннее для памяти истории! Любые подвиги меркнут перед таким бескорыстным великодушием.

Иван Данилович не решался на военные действия, пытаясь найти другое решение задачи. Вот уже 20 лет, как в Пскове появились каменные крепостные стены. В Москве белокаменный Кремль возведет только внук Ивана Калиты, Дмитрий Донской, в 1367 году. И строили его как раз псковские и новгородские мастера. Псковская крепость, которую жители называли Кром, в 1323 году (за 7 лет до похода на город Ивана Калиты) выдержала 18 дней осады немецких крестоносцев, у которых были осадные орудия. Дополнительной защитой Крома были крутые берега рек Великой и Псковы. Штурмовать крепость, ожидая удара в спину от союзников Пскова, не входило в планы Ивана Калиты. К тому же он никогда не проявлял полководческих способностей. Его политический талант подсказал ему верный путь. Постоянное старание о поддержании доброжелательных отношений с церковными иерархами, перенесение резиденции митрополита и митрополичьей кафедры в Москву дали еще один результат.

Князь обратился с просьбой к главе русской церкви. Как сообщает житие причисленного впоследствии к лику святых митрополита Феогноста, тот «положил отлучение и проклятие на псковского князя, на весь город Псков и на всю область». Религиозное воздействие оказалось сильнее военной угрозы. Закрылись церкви, прекратились церковные службы. Никого не исповедовали, не причащали. Не крестили младенцев, не отпевали покойников. Один человек ― митрополит, предав своевольный город анафеме, сделал то, что не смогли сделать десятки тысяч вооруженных луками, мечами и копьями воинов, что оказалось не под силу отрядам пехотинцев и кавалеристов, с чем не могли справиться даже стенобитные машины. Таков был результат внимательного отношения митрополита к. просьбе Ивана Даниловича. Такой плод принесло заботливо выращиваемое московским князем дерево любви и согласия с церковной властью.

Александр Михайлович покинул город. У него сохранялись связи с Литвой, его старший брат Дмитрий, казненный ордынским ханом, был женат на дочери великого князя литовского и русского Гедимина. Зная, каков тверской князь, Гедимин не сомневался, давать или нет приют беглецу. Александр Михайлович стал в Литовском княжестве полностью недосягаемым для своих преследователей.

Иван Данилович вздохнул с облегчением. И воевать не пришлось, и тверской князь покинул Русь. А за то, что тот оказался в недосягаемости в Литве, ― так за это московский князь не ответчик перед ханом. С Литвой воевать ему не по силам. Да и приказа от хана на это не было.

А сердце беглого тверского князя рвалось на родину, на Русь. Если уж нельзя вернуться в родную Тверь, так хоть опять бы вернуться в Псков. Гроза, казалось, прошла, и тверской князь опять был принят псковичами. Шесть лет он княжил в Пскове, но, на свою беду, слишком любил родную Тверь. Он рискнул и отправил к хану Узбеку своего сына Федора, чтобы тот передал раскаяние тверского князя и просьбу о прощении. От восстания в Твери прошло уже почти 10 лет. Возможно, Узбек тоже оценил рыцарственное благородство тверского князя. Возможно, он считал, что семья тверских князей уже получила жестокий урок. Ведь по его приказу в Орде уже были казнены ранее отец Александра и старший брат. Возможно, унизительное покаяние Александра он считал наглядным примером для других русских князей Трудно сказать, что повлияло на решение золотоордынского хана, но он простил Александра, разрешил ему вернуться в Тверь и даже выдал ему ярлык на тверское княжение. Младший брат Александра, Константин, без возражений уступил ему тверской престол, удовлетворившись клинским уделом.

Для Ивана Даниловича опять наступило время тяжелых раздумий. Тверь была уже заметно слабее Москвы, так и не оправившись в полной мере после погрома зимой 1327/28 года. Александр, казалось, довольствовался возможностью жить в любимой Твери. Но ему было всего 36 лет, он находился в расцвете сил. Летописи сохранили для нас его высказывание: «Друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, оборонять Русскую землю». Его родной город прославился открытым восстанием против унизительной власти татар. Его отец носил ореол мученика, пострадавшего за святую Русскую землю. Александр был широко известен на Руси, к нему потянулись обиженные жестокими поборами Калиты князья. Тверской князь был популярен в Пскове. Его хорошо знали в Литве. Новгородский архиепископ Василий специально приехал в Псков, чтобы крестить там новорожденного сына тверского князя. А теперь и сам татарский хан стал благоволить к Александру Михайловичу. Воля хана переменчива. А если он решит, что Иван Калита стал ему опасен? Московский князь добился от хана права самому собирать дань со всех княжеств и отвозить ее в Орду. А если теперь хан узнает, что часть собранной дани остается в Москве? А если Господь призовет к себе Ивана Даниловича, что станет с его детьми? Что станет тогда с Москвой, если Узбек снова отдаст ярлык на великое княжение в Тверь?

На все эти вопросы был один ответ. Жестокий и неумолимый. Скорее всего Ивану Даниловичу сразу стало ясно, что он должен делать. Тем не менее прошло два года, прежде чем он начал открыто действовать. Первые шаги были малозаметны и не предвещали трагедии. Но в результате часть тверских бояр отъехала из Твери в Москву. Естественно, это не было спонтанным решением. Были проведены встречи, переговоры, согласовывались условия, детали... Этот политический шаг требовал серьезной подготовки с обеих сторон. Ивану Калите надо было выбрать, кому из тверских бояр сделать предложение о переезде, что пообещать, что потребовать взамен. Тем тоже надо было все взвесить. Ведь сменить князя ― дело нешуточное.

Для Александра Михайловича отъезд нескольких боярских семей был неприятен, но он скорее всего не увидел в этом ничего зловещего. Может быть, даже вздохнул с облегчением. Потенциальные предатели уехали, остались самые верные и надежные.

Он не знал, что Иван Данилович только готовится к решающему ходу, полностью владея инициативой в этой политической игре. Ведь призом в ней было благополучие родного города и собственной семьи. Либо поднимется Москва, либо возвысится неожиданно воскресающая Тверь. Либо кто-то из сыновей Ивана станет великим князем владимирским, либо Александр или же кто-то из его сыновей, а может и братьев.

И еще одно обстоятельство. Иван Данилович помнил, что от руки тверского князя, старшего брата нынешнего правителя Твери, погиб его брат Юрий. К политическим мотивам примешивались и личные.

Конечно, Иван Данилович сразу отверг возможность расправы с тверским князем военной силой. Во-первых, военной силы могло и не хватить для быстрой победы. Во-вторых, московский князь не владел искусством победоносных сражений и воевать не любил. В-третьих, это не понравилось бы хану Золотой Орды. Оставалось одно оружие ― оговор. С его помощью старший брат Ивана, князь Юрий, уничтожил Михаила Ярославича руками хана. Теперь Иван искал способ расправиться с сыном Михаила, тверским князем Александром.

Идея возникла скорее всего сразу. Литовское княжество, сильное и недоступное для Золотой Орды, включившее в свой состав ранее покоренные монголами Киев, Чернигов, Курск и другие города, не могло не вызывать опасений у хана. Если бы удалось доказать, что Александр, проживший в изгнании в Литве полтора года, вступил в союз с литовским князем Гедимином против татарского хана, то Иван Данилович мог рассчитывать на успех своего безжалостного замысла. Он хотел устранить с политической сцены своего потенциального соперника, хотя тот пока никак не проявил своих амбиций на возвращение великого княжения. Устранить ― означало физически уничтожить.

Два года после возвращения Александра Михайловича в Тверь московский князь потратил на подготовку задуманного плана. Автор подчеркнуто комплиментарного описания жизни Ивана Калиты, Н.С. Борисов, не сомневается, что тот искал «свидетельства (или лжесвидетельства) измены Александра Тверского Орде... на западе, в Литве. Вся сеть московской разведки была поставлена на ноги... Вероятно, московский князь сумел добыть (или сфабриковать) какие-то документы на сей счет». Привлечены были также показания русских князей, находившихся под влиянием Ивана Даниловича.

Возможно, как-то могла помочь Ивану его племянница Софья, бывшая замужем за младшим братом тверского князя, Константином. У нее могли быть свои мотивы, а не только желание помочь своему дяде. 10 лет она была тверской княгиней, а теперь ей пришлось отправиться в захолустный Клин. Старший сын Ивана, 22-летний Симеон (прозванный впоследствии Гордым), был уже 6 лет женат на дочери литовского князя Гедимина. Какие-то полезные для себя сведения московский князь мог получить и отсюда, с этой стороны.

Тщательная подготовка не могла длиться бесконечно. Дело не только в том, что Иван Калита хотел опередить Александра Михайловича, пока тот не предпринял каких-либо активных действий. Иван Калита стремился опередить собственную смерть. Он уже был тяжело болен. Как выяснилось позже, жить ему оставалось всего 5 месяцев, когда он вместе с сыновьями Симеоном, Иваном и Андреем отправился в Орду.

В Орде он представил хану своих наследников и попросил того утвердить его завещание. Помимо чисто прагматической цели заручиться поддержкой хана в своих распоряжениях о распределении наследства между сыновьями, обсуждение завещания нужно было и для другого. Оно показывало, что для себя Иван Калита уже ничего не хочет, что он подводит итоги жизни. В таком положении человек думает о спасении души и не будет осквернять себя ложными обвинениями. Так Иван Данилович подготовил главную цель своего визита ― побудить хана к сомнениям в искренности тверского князя. Были представлены свидетели, предъявлены документы. Хан вызвал к себе на суд Александра Михайловича.

Вопреки своему обыкновению, на этот раз правитель Золотой Орды не стал тянуть время. Всего через месяц по его приказу 29 октября 1339 года был казнен не только сам Александр, но и его сын Федор. Свирепые палачи не только убили несчастных, но и «розоимаша по составам», то есть разрубили по суставам. Возможно, летописец имел в виду четвертование.

Иван уехал домой, не дожидаясь исполнения казни. За ней наблюдали его сыновья. Для них это было еще одним уроком власти, еще одной ступенью к престолу. В Москву они вернулись, как записал летописец, «с великою радостию и веселием».

Для московского князя важно было не только физически добить тверских князей, но нанести удар в самое сердце непокорной Твери. И он нашел способ сделать это. Зимой 1339/40 года колокол с главного храма Тверской земли, Спасо-Преображенского собора, был по приказу Ивана Даниловича снят и перевезен в Москву. В храмах Москвы тогда еще колоколов не было, они были редкостью на Руси в то время. Обычно обходились тем, что созывали верующих в церковь ударами в металлическую пластину, своеобразный «гонг».

Из летописей встают образы тверских князей ― доблестных и благородных, прямодушных и отважных, бесхитростных и смелых. Они потерпели поражение в борьбе с московскими князьями. Были уничтожены три поколения одной семьи. Первым погиб Михаил Ярославич, потом Дмитрий Михайлович, затем Александр Михайлович вместе со своим сыном Федором.

В итоге победил Иван Данилович ― мастер политической интриги. Это был новый, до сих пор неизвестный тип князя. Если раньше успеха добивались князья-полководцы, то цепкий и последовательный Калита, умеющий приспосабливаться к обстоятельствам и обращать их в свою пользу, был князем-политиком. Можем ли мы осуждать его за это?

Если человек хочет быть образцом морали, он должен посвятить себя служению именно этой цели. Отшельники, уходящие от людей и основывающие в глухих лесах монастыри, стремились к нравственному совершенствованию, к общению с Богом. Иван Данилович жил среди людей и для людей, заботясь о своем родном городе и княжестве, населении родной земли и о своих детях. С этой целью он беспощадно боролся с соперниками, выстраивал новое дубовое ограждение вокруг Москвы, приветствовал и поощрял переселяющихся в Московское княжество крестьян, ремесленников, воинов и бояр, самыми бессердечными методами выколачивал из других княжеств налоги для татар, дружил с церковными иерархами, старался ладить с ханом, усмирял строптивый Новгород, покупал новые земли и увеличивал московские владения, возводил православные храмы. Пришло время, страна скинула с себя власть татаро-монголов, расширила свои пределы и стала одной из самых могущественных на планете. А первые шаги на пути к созданию великой державы, ядром которой стала Москва, сделал именно Иван Данилович.